Текст книги "Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Попали. И не удивительно. Позиция оказалась удобной, а расчет – искусным. Они это уже проделывали. И еще разок попробуют, поскольку в устье пролива у бережка качается на волнах еще один экземпляр смерти с моторчиком. Скорее всего, его придется затащить обратно вглубь архипелага и вывести другим проливом, поскольку торпедированный корабль, продолжая движение, ушел из зоны поражения, а добить его крайне желательно. Как бы он не утонул, пока они тут валандаются с этой торпедой, – тревожится сердце старшины, – а то ведь можно и не поспеть.

А что это за пальба? Транспорт, разглядев начавший крениться бронепалубник, с полутора километров кладет снаряды в его на глазах опускающийся борт, отчего тот еще быстрее уходит в воду. Наверное, спрятаться хочет. Да, не успевает их команда на мероприятия по случаю встречи бронепалубного крейсера с морским владыкой. Ну да ладно, вторую торпеду они левее отведут, тут удобные камушки из воды торчат, за ними спокойней, и обзор нормальный. Только чует старшинское сердце, никто его здесь сегодня больше не проведает.

* * *

С берега неожиданно фиксируется залп береговой батареи. Судя по вспышкам – пушки серьезные. Коварные имперцы умудрились на виду у риканских сигнальщиков затащить их на высотку. Все стволы главного калибра начинают срочно перепахивать это место. Неподалеку разгорается пожар, наверное шальной снаряд угодил в какой-то склад, устроенный на островах осажденными.

Один крейсер подорвался на мине и потихоньку опускает нос. И еще два застопорили машины, причем у одного из них был отмечен взрыв в районе винтов. Оба-на! Как быстро меняются декорации! Только что просто стреляли по шарикам, а уже на многих кораблях серьезные проблемы. И снова, подавленная было, береговая батарея дает залп из трех стволов.

* * *

Рикане вдохновенно «давили» главным калибром береговую батарею, организованную морпехами из стреляных снарядных гильз, на четверть наполненных порохом, и от души запыжованных ветошью. Их просто оставляли на видном месте, запалив отрезок огнепроводного шнура, и сломя голову неслись в укрытие. Вспышки получались достаточно выразительными, чтобы рефлекс любого военного моряка на береговую батарею сработал безусловно.

Потом следовало дождаться, пока стихнет обстрел. После чего зажигаются шнуры следующего «залпа» и производится стремительный забег. Сто метров туда, столько же обратно, и в щель, прикрытую стальным пайолом.

* * *

Есть. Остановился. Конечно, если на винты что-то намоталось, какой же капитан не застопорит ход! Жаль, что не сработали подрывные заряды.

Четверка аквалангистов освобождает от привязи торпеду и начинает приближаться в ту точку, куда по инерции катится крейсер. Слева во всю идет пальба, охота на шарики в самом разгаре. А здесь все тихо. Вот поморгали мателоту о возможности влететь в сети, и тот отвернул мористей. Жаль. Следующей партии дальше тащить торпеду. Силки тут раскинуты широко, попадется, никуда не денется. Ну вот, первый окончательно остановился. И расстояние подходящее. Получить по мозгам от взрыва собственной торпеды не слишком приятно. Начинаем процедуру прицеливания.

* * *

Гошка сидит с недовольным видом и косится на то, как двигаются фишки на карте. Начальник оперативного отдела спрятал в коробочку уже четыре штуки. Осталось девять. Две далеко на юге перехватывают проскочивших почтальонов. Две на западе не двигаются уже несколько минут. Наверное, на винты что-то намотали. Еще одна прошла минное поле. Подрыв засекли, но поведение крейсера не изменилось. Видимо слабо ему досталось. Молотит главным калибром по вершине высотки, где имитирует бурную деятельность береговая батарея, и шарит по всем сторонам прожекторами. Напрасно он это. Собственных сигнальщиков слепит. Они и не видят ни темного силуэта выходящего в атаку «Дырявого», ни пенного буруна у его форштевня.

Впрочем, может быть дело в «пожаре», что разожгли на самой высокой точке острова матросы с лихтеровоза. Несколько полыхающих во всю ацетиленовых горелок и подкидываемый в огонь понемногу драгоценный магний немного режут глаза вблизи, и снижают чувствительность зрения для отдаленных наблюдателей. Ага, кто-то дал комбинацию из зеленой и красной ракет. Сейчас «пожар» немного затихнет.

Пара минут, и отметка миноносца перемещается ближе к островам. Отстрелялся. Подождем. Ага, фишка этого крейсера тоже перекладывается в коробочку. И еще одна, из числа запутавшихся.

Так, дела-то наши совсем плохи. И плохи они тем, что на самом деле хочется от радости выпрыгнуть из штанов и, восторженно вереща, носиться кругами. Что несовместимо с образом сурового флотоводца. Из пяти оставшихся на поверхности крейсеров, два челноками фланируют с северной стороны, где ничего не происходит и главным калибром время от времени расковыривают место, откуда упрямо стреляет «береговая батарея». Пара продолжает охоту на шарики. И одним запутавшимся занимаются аквалангисты. Этот, тоже, кстати, по батарее стрелять не забывает.

* * *

Следующий акт. «Дырявый» подбирается к северным крейсерам из темной части горизонта, если смотреть в сторону материка – справа. А слева крадется «Топленый», оба без торпед. А сами бронепалубники сейчас следуют навстречу друг другу, то есть имперцы подбираются к ним с кормы. Ага, есть контакт. Пальба пошла с больших дистанций, и «пожар» на берегу опять разгорелся. И четыре миноносца, несущихся полным ходом от берега пока не в фокусе внимания риканских сигнальщиков.

А запутавшийся крейсер все еще на плаву. Ну что же, торопиться ему теперь некуда. Доложили, что под его кормой был четко отмечен взрыв. Так что вряд ли он доберется куда-нибудь своим ходом. Течением его должно относить на юго-запад. Ну и пусть себе плывет.

А крейсера, атакуемые сразу четырьмя миноносцами, молотят главным калибром по ожившей очередной раз «береговой батарее», а противоминным – по крутящимся в отдалении «Дырявому» и «Топленому». Свет от пожара на берегу, похоже, совсем лишил сигнальщиков зрения. Это что, наши будут стрелять как на стрельбище? Похоже.

Несколько минут, и начальник оперативного отдела снимает с карты сразу три фишки, обе северных и «запутавшуюся». Темнота тропической ночи теряет плотность.

* * *

Погас «пожар» на шнековом острове, перестала бабахать «береговая батарея». Притопал транспорт, сбежались к лихтеровозу миноносцы и канонерка. Последним подошел второй паровой катер с боевыми пловцами. Деда, как всегда, привез всех. Атакованные сегодня риканские крейсеры затонули, как это вообще частенько у них водилось. Толи борьба за живучесть среди моряков этой нации культивируется слабо, толи просто инстинкт самосохранения так силен среди представителей этой нации, что они покидают затопляемые отсеки не соображая, что пробоину можно еще заделать. Если сохранить мужество.

– Кукса, можно медиков послать на южные берега? Там выплывшие рикане. Много раненых. – Это заместитель командира дивизиона спрашивает.

– Как своих обработают, посылайте, – неохотно отзывается Гошка.

– А нету у нас раненых, – отзывается пожилой капитан третьего ранга, – Ливенец на батарее коленку рассадил, так каптер ему сразу выдал новые штаны, а, заодно ссадину серебрухой смазал.

– Каптер?

– Да, сержант Краббе.

– Ну, тогда, конечно, медиков можно посылать.

Гошка забирается на горочку. С юга видны дымы. Это охотники за шариками возвращаются с отчетом о проделанной работе. Досталось им нынче. Ротный, как узнал, что запустили все полторы тысячи, даже в лице изменился. А в море шлюпки и плотики, всякие обломки и головы выплывших моряков.

– Кукса, давай в укрытие. Их сигнальщики уже могут нас видеть, – матрос с лихтеровоза, что наблюдает в бинокль, спрятавшись в воронке.

– Раз видят, просигналь, чтобы пушки зачехлили.

* * *

Крейсера подбирали людей, спустив на воду все гребные суда. Шлюпки курсировали между кораблями и берегом, увозя моряков выплывших с затонувших кораблей. Гошка сидел в салоне лихтеровоза с постной миной и недовольно разглядывал перечень оставшихся боеприпасов. Напряженно. Взрывчатки и взрывателей для диверсантов – нормально. Снарядов меньше трех боекомплектов, торпед – полтора. Провизия – сухари и консервы на месяц. Уголек тоже повычерпали. Не так, чтобы совсем плохо, но простора для творчества немного.

– Крейсера уходят. Семафор дали: «До встречи»

Ага, вежливые какие. Знает он этот гадский язык. Если перевести дословно – «увижу тебя позднее». Вроде, учтивое прощание. А на самом деле – угроза.

– Ответьте! Добро пожаловать. Оно ведь по-ихнему одно слово. Вроде как, «хорошо, приходите».

Глава 17

Противник так и не появился, даже дозорного судна не обнаружили. Семьсот второй и семьсот третий пошли в поиск к материку, а семьсот первый повез разведгруппу в район порта Сайклинг. Пока ждали результатов, флагманский механик отказался модернизировать надстройку лихтеровоза, предложенную начальником оперативного отдела, поскольку газовые баллоны сварочных аппаратов почти пусты. Только если на что неотложное. Инициатор усовершенствований ужасно огорчился, и Гошка долго с ним говорил, успокаивал.

Вообще нервозность чувствуется. Команды утомлены, боевых действий, что всех встряхивают, нет уже скоро полсуток. Адреналиновый отходняк во всей красе. Элементы апатии и раздражительности. Опять же по дому соскучились все. Но как же хорошо, что все. Живы.

Вернулась разведка. Картинка сложилась ясная. Рикане все суда собирают в караваны и конвоируют военными кораблями. Можно, конечно наскочить, потрепать, но есть кусочек пожирнее. В порту Сайклинг собралось много груженых судов. Охрана порта – береговая батарея и пара некрупных вооруженных корабликов неизвестного типа. Похоже на сейнеры с пушками. Судя по тому, как заходят в фиорд, минных полей или боновых заграждений нет.

С момента наскока на Канопус прошло уже больше недели, почти две. Это что же получается? Рикане еще не успели как следует защитить свои порты? Или уже успокоились и потеряли бдительность? Неважно. В обоих случаях порт доступен с моря. Сигналы, которыми обмениваются приходящие суда, корабли охранения и береговой пост, разведчики «срисовали». Менять их часто не получится из-за отсутствия дальней связи, а вариант смены кодов по графику, похоже никому здесь не пришел еще в голову. План сложился естественно, вроде как сам собой.

* * *

Танкер и лихтеровоз вошли в порт перед рассветом. Флаги прятать здесь считается нечестным. Потому и приходится пользоваться темнотой. Подлость человеческая эволюционирует на этой планете своими причудливыми путями – рейдерам позволяется все. Зато моряки с них в плен никогда не попадают. Этакий местный фертифлякс.

Сигналы опознавания охрана приняла без проблем. А вот во внутренней акватории с момента возвращения разведчиков ситуация изменилась. Торговые суда оказались все на своих местах, зато появилось несколько военных кораблей. Видимо, готовились к проводке конвоя. Всюду разводят пары, отчего над водой стелется едкий, пахнущий серой дым. Еще чуть-чуть, и не застали бы!

«Ссадив» миноносцы, лихтеровоз, не «всплывая» хладнокровно выпустил четыре торпеды. Их просто скатили за борт и запустили отработанным способом. Вручную. Потом тихохонько развернулся, и поковылял на выход. Транспорт занял положение, с которого позиции береговой батареи оказались как на ладони, поскольку бруствер был обращен в сторону моря. Его пушки заговорили, как только взрывы торпед сообщили о завершении «тихой» фазы операции. Миноносцы тоже отстрелялись по заранее назначенным целям. Гошка с секундомером в руках поглядывая в бумажку с заранее составленным графиком, довольно хмыкнул. На риканских военных кораблях надрывались колокола громкого боя, призывая артиллерийскую прислугу занять места согласно боевому расписанию, транспорт, уничтожив батарею, крошил вооруженные сейнеры, как-то неожиданно появившиеся перед его орудиями, а стомиллимертовки миноносцев с минимальных дистанций на предельной скорострельности гвоздили военные корабли. К счастью, небронированные. Гавань тесная, все под рукой.

Устаревшие прототипы современных эскортов не спешили тонуть. Запаса живучести у них хватало. А вот паника, охватившая экипажи не делала чести их выучке, но льстила самолюбию имперских комендоров. Наконец где-то рванул котел, потом еще на одном поднялось пламя над носовой башней, и миноносцы на полном ходу двинулись на выход. Еще один взгляд на секундомер. Точно по графику. Одна незадача, обстрел береговых сооружений провести не удалось. Пришлось палить по боевым кораблям, чтобы самим не быть потопленными.

На лихтеровозе долго не ладилось что-то с ракетами. Толи фермы перекосило, толи направление, которое они приняли вместе с корпусом всего корабля, не устраивало ракетчиков. Наконец, уже из горла фиорда донеслось шипение, переходящее в рев, и хвостатые снаряды по крутой траектории унеслись в неизвестность, перелетев горку и скрывшись за ее плавно очерченной вершиной. Кучно и бесполезно.

Кормовое орудие транспорта послало снарядов, сколько успело в направлении отдаленно расположенных построек промышленного вида, обнаруженных еще разведчиками, да с миноносцев палили из ретирадных, целя в места, показавшиеся привлекательными, но нормальной канонады, как в Канопусе, учинить не удалось.

Когда уходили, сигнальщики докладывали о дыме и пламени на берегу, складывалось впечатление, что подожгли лес в горах. Нехорошо.

Полсотни километров придерживались пути, где обычно ходят риканские суда. Тут вдоль берега между мелей и островов накатанная дорога шириной от двух до пяти километров. Бакены стоят, где надо, а то береговые ориентиры очень далеко. С кормы лихтеровоза через каждые полкилометра плюхалась мина.

Все. Боезапас исчерпан. Осталось три торпеды на весь дивизион, мины израсходованы, снаряды? Для боя хватит, но серьезных сражений лучше избегать. Миноносцы на лихтеровоз. Поворот к югу. В условленном месте встретили трофейный риканский миноносец, охраняемый канонеркой и «Дырявым», и компактной группой потопали домой.

* * *

Итак, господин Куксин, вы снова нарушили некоторое количество положений Боевого Устава Флота Империи. – Го в том же кабинете городской управы Цалта, и в тоне его не слышно угрозы. – Оставить это безнаказанным нельзя. Отправляйтесь в отпуск и хорошенько обдумайте свои поступки. Не рассчитывайте на скорое возвращение. Рикане запросили мира, так что полтора-два года не смейте показываться мне на глаза.

Кстати, обстановка такова, что мы можем чего-то потребовать за согласие прекратить военные действия. Но не очень большое. А то они накопят сил и полезут это отнимать обратно.

– Архипелаг. – Гошка ткнул пальцем в точку на карте полушарий, где место недавних событий не было отмечено даже пятнышком. Не тот масштаб. – Он не имеет названия.

– Уже имеет. Ваш флагманский штурман нарек его «Мясорубкой», а каждый остров проименовал по ее частям. – Го развернул пахнущий типографской краской лист карты с такими знакомыми контурами. – Шнек, Воронка, Решетка, Винт, и так далее. Иначе отчет о событиях было трудно составлять.

Приобретение этих островов – палка о двух концах. И оба конца неважно выглядят. Во-первых – повод для объявления войны. Во-вторых, там нет пресной воды и содержать гарнизон будет накладно.

– В качестве повода для войны они не сработают. Их военные корабли будут обходить это место за пределами видимости – шибко напуганы потерями, причин которых не знают. Полсотни вымпелов за неделю с небольшим как корова языком слизнула. В прессу никакую информацию об этом не пропустят, и впредь упоминаний этого места не допустят. Только шепотом. Ну, может, в военных академиях еще будут разбирать свои ошибки и просчеты.

А пресной воды – собирай хоть в озера. – Гошка черкнул на карте карандашом. – Достаточно невысоких земляных валов, в нижней части этих склонов, и дождевая вода накопится в озерах. На полив огородов тоже хватит. Полтораста человек вознесут хвалебные молитвы за жизнь в тропиках. Да там курорт будет, на котором станут тусоваться самые богатые богатеи со всей Посейдонии.

– А где разместим военную базу? – Го чего-то не понял.

– А оно нам надо? – Гошка тоже не понял. – Держать войска или корабли в месте, про которое все знают!

Го ничего не сказал. Помолчали.

– Так это, – первым паузу не выдержал Гошка, – пошел я. В отставку.

– Не – а. Не в отставку. – С гадостным видом отмолвил Го.

– Тогда в запас, – продолжил свою мысль Гошка.

– Ты совсем тупой. – Прищурился Го. – В отпуск. И не забудь получить денежное довольствие. Полагается. Дела в дивизионе сдавай. Кому, кстати?

Опять он от него ждет чего-то судьбоносного. Получай.

– Начальнику оперативного отдела штаба дивизиона.

– Это почему? – Во взгляде Го не протест. Скорее – любопытство.

– Кураж, однако. И искушен весьма. – Гошка захотел озадачить «чиновника» и полюбоваться эффектом. Однако реакция неожиданная. Как-то посерьезнел его влиятельный собеседник. Глянул… ну, как на взрослого.

– Понял. Сделаю. А ты в отпуске-то, не помышляй о великом. Купи поместье, живи барином. Гуляй. Природой любуйся. О возвышенном размышляй.

– Так поместье, наверно, денег стоит. Я же не олигарх.

– Тупой ты, Кукса. Чем слова всякие говорить – получи довольствие, и кати в провинцию. Не медли.

– А поспрашивать можно?

– Давай.

– Я ведь несколько месяцев в море проболтался, и что произошло – не понял. Отчего рикане расхотели воевать?

– Это очень грустная история. Длинная цепь неувязок и просчетов, допущенных при моем грубом попустительстве. Впрочем, – Го сделал какой-то знак в угол комнаты, – слушай.

Лейтенант Геринг – отпрыск очень древнего и уважаемого рода. Рода морских офицеров. Последний зеленый побег на некогда раскидистом и цветущем древе, давшем любезному отечеству нашему целую плеяду славных защитников. Таких людей надо беречь. Хотя бы до тех пор, пока детишками не обзаведется. Маменька его и берегла, и лелеяла единственное чадо, пока не поступило оно в Морской Корпус.

А потом его уже оберегали командиры, и направление он получил не куда-нибудь, а на неплохо бронированный кораблик, которому строго настрого заказано при встрече с неприятелем решительнейшим образом убежать и спрятаться. И все шло прекрасно до тех пор, пока не появился ты со своим «Рябым». И не произошла встреча этого самого Мули с рейдером. А потом его участие в твоем походе для поиска неприятельских крейсеров и кабанья атака.

Короче, матушку отпаивали валерьянкой около недели, после чего, повысив парня в звании до капитан-лейтенанта, сослали командовать тихоходным угольщиком, находящимся в безнадежном ремонте.

Этот парень, а в обаянии ему мало равных, как-то умудрился убедить директора завода поставить на его лоханку стовосьмидесятку с напрочь расстрелянным стволом, из которой производили испытательные выстрелы, проверяя орудийные платформы на отремонтированных кораблях. Нарезы там уже почти не угадывались, поскольку вместо снаряда закладывали туда все, что под руку подвернется. От обрезка бревна, обработанного на токарном станке, до чугунной отливки подходящего диаметра. А потом он увидел в литейке выточенные из березы макеты оперенных снарядов, тех, о которых мы тут с тобой толковали.

В силе убеждения ему не откажешь, что дано, то дано. Литьем в землю по его просьбе этих ерунодовин отлили несколько тонн, собрав весь грязный алюминий, какой нашелся под рукой. Ну не было в это время других сплавов. Или пожалел директор, не в том суть. Калибранули, конечно, на токарном станке. А пока на заводе этим занимались, он наспех залатал машины и доложил капитану порта о готовности к выходу в море. Пороховые шайбы-картузы забрал из заводской лаборатории, не поинтересовавшись тем, что они бракованной партии, недофлегматизированные. Сгорают чуть не вдвое быстрей, чем допустимо для боевых орудий.

Капитан порта – чистая душа – загрузил этого морехода самым лучшим углем и направил в Карск, на базовую стоянку группы обеспечения. Верил человек, что если кого назначили командовать судном, то можно быть спокойным.

Девушка принесла кофе. Гошка и Го сделали по нескольку глотков. Вкусно и аромат прекрасный.

– Ну так вот, оставшись без нянек, с безбожно врущими компасом и лагом, совершая арифметические ошибки при каждом действии, этот горе-капитан промахнулся на пятнадцать градусов и тысячу с небольшим километров расстояния. Хорошо, что не забывал обходить по дороге острова. Наши аналитики до сих пор спорят, что он за что при этом принимал, и почему не нанес на карту архипелаг Косинор, как вновь открытый.

– А штурман куда смотрел? – недоумевает Гошка.

– На поплавок. Рыбку он удил в лесной речке. Наш «герой» его из отпуска не дождался. Считал, что сам справится, и вместо Карска вышел к Ингтону.

– Это же главные торговые ворота рикан!

– Именно. Увидев, что попал не туда, этот недоумок пошел в порт. Вроде как дорогу спросить хотел. Разобрался, что кругом неприятель, и начал палить. Порт – цель немаленькая, а как себя ведет алюминиевая болванка, вылетающая из ствола на шести Махах, ты себе представляешь?

– Греется очень. А что, порт никто не охранял?

– Береговые батареи на тридцать пять километров не добивают, боевые корабли убежали ловить непонятную группу наших миноносцев, что у Канопуса шороху наделали, а вооруженные пароходики из порта, как увидели, с какой дистанции лупят по постройкам, вместо того чтобы атаковать, ретировались.

В общем, палил наш капитан-лейтенант, пока порох не кончился. А потом повернул на юг и двинулся восвояси. Добрел, однако. Механик у него опытный, а остальные матросы из учебки из-за невеликих дарований, ну, не то, чтобы отчислены, но для службы на боевых кораблях непригодными оказались. Сплошные новички, и не самые-самые. Пароходик то, думали, простоит у стенки с полгодика.

Не заметить пересечение экватора для выпускника Морского Корпуса – задача не простая, ума не приложу, как он с ней справился.

– Непонятно, удивляется Гошка. Он что, не смог компас по солнышку сверить?

– Смог бы, наверное, если бы задумался. Репутация этого старинного рода со склонностью к глубокомысленности никак не связана. Решительные ребята, деятельные, смелые, этого у них не отнимешь. А остального ждать не приходится. Ну да ладно. То, что отчудил Муля, это только половина истории. Те новейшие дредноуты, что готовились перехватывать наш конвой с рудным концентратом у Рейсфедера, получили приказ следовать к Мясорубке. И пошли. Пошли, пошли, пошли.

А навстречу новый приказ – все-таки атаковать наш конвой. Угольщики, что были заранее пригнаны риканами к Рейсфедеру, оставили на месте, чтобы не гонять по морю туда-сюда, а навстречу эскадре от материка отправили топливо другими судами. Но эскадра развернулась, и догнать ее этим тихоходам не удалось. Тех, что стояли у Рейсфедера, обнаружила наша разведка и наши же эскадренные броненосцы навалились на корабли охраны всей своей мощью.

В общем, когда риканские ударные силы вернулись, дела их оказались не просто плохи, а, я бы сказал, безнадежны. Не могут пока корабли плавать без топлива. В них даже стрелять не пришлось. Спустили флаги и попросили разрешения оставить офицерам именное оружие.

Как ты понимаешь, после потерь у Канопуса и Мясорубки, сдачи шести новейших дредноутов и четырех отличных броненосцев, а, главное, безнаказанного демонстративного обстрела Ингтона, вызвавшего немногочисленные пожары, но зловещим звуком, издаваемым снарядами в полете, напугавшего население до того, что начался массовый исход жителей, желание продолжать военные действия у неприятеля резко пропало. Тем более ты еще у южного побережья снова свои безобразия устроил, панику организовал в Сайклинге, спалил главные склады взрывчатых материалов, мин набросал на фарватерах.

– Не палил я склады. – Недоумевает Гошка.

– Понимаю, что не сам, ракетчики твоего, не к ночи будь помянутого, дивизиона. Склады эти, правда, горели не слишком выразительно, но долго. А потом бабахнули и погасли. В общем, воевать нашим недругам стало скучно.

Сопровождать боевыми кораблями суда с зерном и хлопком, скотовозы и рудовозы – это очень накладно. На одном угле можно разориться. А без конвоя плавать неуютно, когда то там, то здесь что-то тонет и взрывается. И на охрану портов потратиться нужно неслабо. Боны поставить от миноносцев, минировать подходы, чтобы канонерские корабли не подпустить. Патрулировать, тралить, сопровождать. Рикания – очень богатая страна. Но выдержать длительную войну не способна ни одна экономика, если нет добычи. А наши командиры крейсерских дивизионов, прочитав отчет о твоих предыдущих художествах, знали, как поступать с рейдерскими базами.

– Да уж, – Гошка осознает размеры последствий неблагоприятного стечения обстоятельств для рикан. – А вот из другой области вопрос. Почему кумулятивные снаряды здесь не применяют?

– Целый клубок проблем. Впрочем, мы ведь никуда не торопимся, – Го подливает в обе чашки из кофейника. – Слово такое кто-то из пришельцев поминал, но толком объяснить, что это такое «кумулятивный снаряд» не смог. Рассказывал про выемку в передней части, про струю газов. В артуправлении попробовали, подобрали форму, и получилось замечательно. Прожигает эта штука броню. Дырка, правда, мала, и внутри корабля повреждения более чем скромные, но дальше все оказалось намного хуже.

Когда сделали воронку в начинке тонкостенного снаряда и пульнули в борт, получилось как у тебя с осколочно-фугасными. Бабах, вмятина, насечки, и никакой дырки. Всяко изгалялись – ерунда выходит. Не попадает фокус струи куда нужно. Инерционные взрыватели недостаточно быстры. Подрывают уже расплющенный по препятствию заряд. Так, фугас и фугас. Ослабленный, поскольку взрывчатки меньше. Наверное, у вас на Земле их с какой-то хитростью подрывали, про которую мы не ведаем.

Пробовали наши взрыватели сделать сверхскоростные, но остановились на полдороге. Опасные получались боеприпасы для самих артиллеристов. Слишком чувствительные. Что такое заряжание при качке ты знаешь.

– Знаю. Кстати, торпеды вместо сжатого воздуха порохом пробовали начинять?

– Пробовали. Сразу получилось. Быстрее миноносца бегут. Причем на расстояние километров восемь. Их теперь нет смысла при выстреле за борт вываливать, можно вперед из трубы выталкивать сжатым воздухом хоть бы и из-под воды на полном ходу. Нет риска таранить. В общем, нам опять куча хлопот с этими новинками, а до нападения джаппов времени осталось всего два года.

– У вас тут войны по графику?

– Почти. Из десяти лет не более двух мирных. Джаппы только что заставили капитулировать тальянов и присоединили к себе архипелаг Буртмана. А нужен он им затем, чтобы потом оттуда навалиться на наши Гаритлинские острова. Тогда им откроется выход в Китовое Поле. Начнут наших китобоев притеснять, перебьют все китовое поголовье – останемся мы без ворвани, а это глицерин и стеарин. Мы их сейчас туда не пускаем, поскольку вдоль островов наши территориальные воды преграждают путь китобоям.

Вот и получается, что войну они нам объявят, как только накопят силы и оборудуют базы в архипелаге. Как раз продадим им риканские дредноуты и броненосцы. И своих прибавим, что уже модернизации плохо поддаются, а то разоримся на их содержании. А джаппы сейчас набирают кредиты и вооружаются.

И, до тех пор, пока они на нас не напали, следует держать в секрете те сюрпризы, что имеем, и те, которые готовим. Так что, кати-ка ты подальше от мест, к которым присматриваются шпионы.

– Так я выходит, стал государственной тайной?

– Что поделаешь, раз так сложилось?

* * *

Вышел в город. Вообще-то Цалт не монолитен. Скопление поселочков, построенных по типу давно ему известных «казарм», отнесенных от портового района на полкилометра – километр за лесопарковую зону, по кромке которой проложены рельсы. Здесь – двухклоейка, по которой курсируют вагончики на конной тяге. Но дуга главной улицы описывает бухту, повторяя изгибы береговой линии. Вдоль нее выстроились магазинчики и столовые, кафе и учреждения, склады и торговые дворы. Скверики, игровые площадки, детский садик, школа.

Весна вступает в свои права. Ласковое солнышко не припекает, а чуть-чуть пригревает. Хорошо. Отпуск. Устроился за столиком на открытой веранде. Даже тент еще не натянут на раму навеса. Заказал апельсин. Что ему велел чиновник Го? Думать. Отлично.

После окончания Морского Корпуса Мулю Геринга направили в дивизион, где самая безопасная служба. И Гошку направили туда же после учебки. Следовательно – берегут.

Лехе Таврухину после карантина предложили несколько направлений по специальности. А ему ничего. Не нужна здесь его специальность. Нет в этом мире электронно-вычислительных машин. А информация о техническом и общественно-политическом состоянии дел на Земле в Гошкином изложении ничего нового не содержала и особенно ценной не была. Тогда для чего же его берегут?

Ничем не награждали, никак не поощряли, хотя тужурки его подчиненных провисают от орденов, полученных под его командованием, в том числе. Зато в звании повышали стремительно и неудержимо. От рядового матроса до первого адмиральского звания менее чем за год. Нет, будь он великим князем или графом каким, на худой конец, это на что-то походило бы. А так, явился и возвысился, как кочка на ровном месте. В принципе, для выполнения боевых задач, которыми он занимался, хватило бы ему и лейтенанта. Мичман, конечно, маловато. Но не командор же!

Будучи, по-существу в подадмиральском звании, он не был ни разу представлен никому из командования. На советы его не звали, даже не уведомляли о таковых. Непосредственного своего начальника по службе он не знает. Все вопросы обеспечения решались составлением заявки и отправкой ее через посыльного. Тут в основном хлопотали начальник оперативного отдела и заместитель – снабженец. Отлично справились, кстати. Так что положение о том, что Гошка имеет статус важной государственной тайны, подтверждается.

Вольный художник под страшным секретом. Ферхом бракейца турлюм! В империи, где каждый сверчок четко знает место своей дислокации. Чудно! Это он что же, гениальный флотоводец? Пришел, увидел, удивил! Фигня, конечно, но примем за рабочую версию в связи с отсутствием остальных.

Во-первых. Никакими особыми талантами он не обладает. Не идиот, но не более. Импотент к тому же, что неизбежно должно повлечь за собой образование чувства собственной неполноценности. Хотя, Наполеон, говорят, вообще состоял из сплошного комплекса, из-за малого роста и падучей болезни. И драл всех как сидорову козу из чувства зависти к нормальным людям.