Текст книги "Своё никому не отдам (СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Глава 25. Флот как наука

– Наташ, кажется мне, что мы неправильно действуем. Ведь труды наши теперь всего государства касаются, так уж жизнь сложилась. А мы, как дети, в каждом деле стараемся до самого корня добраться и превозмочь его своими силами. Этак на все дела, коих и не счесть, не хватит наших разумов.

– Твоя правда, Гришенька. А только никак я с этим свыкнуться не могу. Всё время кажется, что если не догляжу – обязательно запорют мою задумку. Пушки ведь для Рыссии важнее всего, а капризничают они, и столько неожиданных происшествий с ними бывает… – не договорив девушка остановилась.

– Подумалось мне, в работах твоих над прицелами большая доля успехов заключена. Надобно описать их такими словами, чтобы людям, кроме чтения и счёта ничего не ведающим, можно было научиться пользоваться ими. Но главное – выучить наставников, что сами смогли бы эту науку другим преподать. А по части того, как ствол изготовить, заряжание организовать и с отдачей убороться, так на пушкарских дворах знающий люд есть. И грамотеи, что считать горазды, отыщутся. Ведь были у нас с тобой учителя, да и Фрицуха, помнишь, как лихо прочности прикидывал, да балансы, да про этот, метацентр рассуждал. Сыскать их надо и заботами нужными озадачить.

Вот бы ты за что принялась. Школой артиллерийской обзовём эту затею, а как ты дела в ней наладишь, повышу тебя до поручика.

Наталья мурлыкнула и притулилась к тёплому боку супруга. Понятно. Уже обдумывает новое для себя положение. Преподавать ей раньше не приходилось, кроме как показывать и растолковывать. А это – не одно и то же. Тем более – не книжку писать.

* * *

Изучение флота Гриша начал с документов морского приказа. Выписывал новые для себя словечки: шебека, прам, утлегарь, – чтобы потом выяснить, что они означают, но в основном пытался разобраться в том, из чего флот состоит, кому подчиняется и как обеспечивается всем необходимым. Торговые суда, присылаемые во время войны боярами вместе с припасом и экипажами, составляли, безусловное большинство боевых единиц. Встречались среди них фрегаты или нефы, но в основном – пузатые барки и ещё куча незнакомых наименований, судя по перечисленному вооружению, более пригодных для перевозки войск или припасов, чем к сражению.

Создалось впечатление, что отношение к морю, как к удобному пути перевозки сухопутных дружин, традиционно закрепилось в головах знати, если полагать, что они искренне пекутся о победе над супостатом, а не о выгодах от торговли.

Иная картина представала взору при знакомстве с регулярной частью флота. Тут преобладали парусно-гребные суда. Небольшие юркие скампавеи, пригодные для плавания на мелководье и в узостях, но и штормующее море не грозило им неминуемой гибелью. Способные перевезти плутонг солдат и равно удобные для абордажа или десантной высадки. Всего их насчитывалось шесть десятков.

Следующими по численности были галеры. Два десятка этих кораблей состояло на службе. Они могли везти уже полную роту десанта а, если брать численность бойцов вместе с гребцами, то вполне способны были в одиночку даже с фрегатом сцепиться, воткнув в него таран и перебросив трапики. Разбирая донесения об их плаваниях, отметил, что в сильные шторма они нередко переламывались, да и потери среди гребцов на них при пушечном обстреле всегда оказывались значительными, отчего на вёслах старались использовать каторжников – их не так жалко. Просто не хватало их на все корабли.

Ещё в зимнее время галеры старались в походы не посылать. Тут сказывался не только риск штормов, по и ропот экипажей, а уж каторжники, прикованные к банкам, просто мёрли от холода на ветру в мокрой одежде.

И, наконец, галеасы. Три их всего и как раз в холодное время они и плавают, принимая на этот период гребцов с галер. Места для них вывешены по бортам на манер балкона, закрытого крышей, так что от ознобления люди не страдают. Вот эти корабли в длину бывают и по семьдесят метров, и по восемьдесят – с галеон, считай. Не во всякой гавани и не у любого причала помещаются.

Понятное дело, чем больше судно, тем крупнее пушки на нём.

Парусников во флоте меньше. Самые крупные из них – фрегаты. Трёхмачтовые быстроходные корабли для дальних плаваний, у которых на нижней палубе установлены орудия. На верхней – тоже, но калибром поменьше. Их два десятка.

Еще десяток нефов. Они короче фрегатов, зато шире и орудий тоже много, и борта толсты, потому не всякое ядро способно нанести нефу вред.

Далее – общим числом десятка два – бриги, бригантины, шхуны. Они в основном служат на посылках, для разведки или охранения. То есть корабли вспомогательные, хотя с транспортным судном или равным неприятелем потягаться способные.

Разобравшись с этими сведениями, Гриша приостановился. По размышлении получалось у него, что новыми пушками вооружать нужно, прежде всего, парусно-гребные боевые единицы. Ветер, необходимый для движения парусников, вызывает волнение, отчего точность стрельбы с качающихся палуб сильно снижается и преимущество в дальности выстрела, достигнутое применением стальных стволов, уничтожится промахами. Тут и прицелы не помогут.

Зато в тихую погоду ход под вёслами даёт возможность маневрировать. Вот и получается, что на скампавеи удастся поставить колёсные пищали, чтобы из них на кораблях противника открытые порты обстреливали, и гладкостволки пятидесятимиллиметровые, чтобы окатить палубы картечью перед абордажем. Такой вот тактический приём возник в голове.

Длинноствольные нарезные пятидесятимиллиметровки встанут на галеры – они и сквозьтолстые корабельные борта орудийную прислугу противника выбьют до входа в зону действия его артиллерии. А то и рангоут повредят, лишив управляемости. Опять же для скампавей, буде таковые в боевом ордере, пособление изрядное. Опять тактическое соображение созрело.

Ну а галеасы из дальнобойных соток, почитай, любому супостату повреждения нанесут издалека, чем и галеры и скампавеи от лишних повреждений и потерь оберегут.

Есть план. Тем хороший, что имеются под него готовые корабли. И нехороший, потому, что для парусно-гребного флота желательно иметь поблизости свой берег. Большая команда много кушает, а на солонине или размоченном сыром горохе гребец недолго протянет. От такой работы ещё пьют, как лошади и воды на это надо много.

Другой момент – неприятеля хорошо бы перехватить до того, как он на берег высадится, а то вози потом туда войска, да воюй на суше. То есть потребно поглядывать за подходами и сообщать своевременно. А ведь судно, везущее весть и перехватить недолго, да и не успеть оно может запросто, если далеко. Связь!

Записал в книжечку узнать у Тыртова, как он с казаками через топографические вышки сносится. А потом открыл свод морских сигналов. Тут, в основном, описывались разные флаги, и что они означают. Команды, предупреждения, уведомления. Довольно богатый выбор, одинаково понятный и нашим и всем остальным – своего рода международный язык. Еще и слова можно было из тех флагов составлять, то есть между отдалёнными вышками при наличии подзорной трубы переговариваться можно. А если сигнальные вышки поставить на разных островах, где их верхние точку окажутся в пределах прямой видимости, так вообще куда угодно сообщение получится послать.

Рассмотрел хорошенько карту и – да – должно выйти. Конечно, иные башни придётся высокими строить, но не до небес. Снова в книжечку записал.

Так, с техникой разобрался. Если честно – это была лёгкая часть. Дальше – он это точно знает – куда труднее разбираться.

Итак, деньги на весь корабль получает капитан. Не жалование – оно отдельно, а для ремонта и пополнения припаса. Хотя, порох идёт по пушкарской части стрелецкого приказа, как и ядра с картечью. А вот всё остальное, от капусты до корабельного леса – это уже капитан закупает и рабочих нанимает, когда нужно. Людей в команду тоже он берёт, кого пожелает, а не пожелает – так и не заставишь его.

Над несколькими кораблями – эскадрой – стоит командор. Сами эти эскадры могут менять свой состав в зависимости от задач, о чем распоряжается адмирал, руководящий флотом, куда включены несколько эскадр. Всего адмиралов в Рыссии трое, а командоров одиннадцать. И денег содержание флота требует много, все казённые, то есть из царской мошны.

Опять всё в деньги упёрлось. Собираются они, как и на Ендрике, из оброка с крестьян, живущих на казённых землях и с податей, что с купцов взимаются, да с ремесленников и иного люда податного сословия. Государю принадлежит примерно десятая доля угодий страны – остальное – боярские вотчины. Зато большинство городков, портов и мануфактур тоже стоят на казённых землях. Но не все. Иные, что образовались уже после выдачи грамоты на кормление, оказались во власти слуг государевых. По прикидкам выходит, что не более пятой части собранных с населения денег попадает в казну, хотя, благородное сословие о доходах своих никому докладывать не обязано, потому тут и ошибка может быть.

Ффух! Вряд ли он из бумаг больше узнает. Пора глазами на корабли смотреть и с людьми знакомиться.

* * *

Тут нужно политически действовать, не забывая о статусе и иерархии. Поэтому первым вызвал к себе во дворец генерал-адмирала – командующего военно-морскими силами. Рядом с тронным залом, оборудованным скамьями для бояр, имеется подходящая комната, приспособленная для малых приёмов. Тут и потчевал Григорий пожилого боярина. Наталья с Любавой сами готовили, они и блюда подавали. Когда царица с царевной кубки наполняют, да кусочки подкладывают – это любого растрогает.

Мера это вынужденная. Кикин своё предупреждение, что опасается отравления царя, повторял время от времени, но объяснений не давал. Признался, что не может разгадать как, но то и дело ловят среди челяди подозрительного человечка. Тот на дыбе сознаётся, что подослан, но не может указать, кем. В том смысле, что не находят его. Тех, кого пойманный помянул при допросе, потом отыскать не могут – пропадают они куда-то. Агапий уже подмогу с Ендрика вызвал, но разгадать тайну не выходит никак. Правда, о собственной «тихой службе» Гриша «наставнику» не сообщал и тайницкий приказ не уведомлял…

Ну так, об генерал-адмирале. Флотские дела он ведал хорошо и соображения государя признал целесообразными. То есть – готов исполнить. И всегда рад служить. Одним словом – сплошной политес, учтивость и верноподданичество. Про богатую вотчину этого слуги своего, царь заранее вызнал и нынче в разговоре посетовал на скудость в финансах. Ждал, что вызовется гость дорогой доходами своими поделиться во имя крепления мощи страны на морях. Есть у него, чем поделиться – сам на широкую ногу живёт и за дочерей такое приданое даёт… А вот для флота расщедриться не догадался. Собственно, прямой просьбы боярин от хозяина не слышал, так что всё прошло благообразно и чинно. Ну не понял старик намёка, или на ухо уже туговат.

* * *

Командоры и адмиралы собрались в доме своего командующего, куда, как условились, и царь с царицей пожаловали. Впрочем, Наталья, наряженная по-рысски, сразу присоединилась к женщинам, что блюда подавали и чары наполняли. Своеобразный этикет, вернее, очень милое его нарушение, сразу поднимающее собравшихся в глазах других бояр. Но ей разговор слышать было необходимо, а коли осталась бы за столом, кто знает, стали бы мужчины рассуждать о действительно важных делах.

Снова Григорий ознакомил собравшихся со своими планами, и опять всеми было выражено единодушное одобрение. О деньгах на этот раз не поминал. Собрали ему уже сведения о достатке присутствующих. Разные они, у каждого свой. И про то, что один из них, не дожидаясь намёка, покупает кое-что для кораблей потребное на свои кровные.

Одним словом для налаживания отношений с руководством важнейшего для страны ведомства, всё что возможно было сделано. И даже – более обычного. А вот командиров кораблей созывать в одно место Григорий Иванович поостерёгся. Тут надо что-то иное придумывать, чем за столом посидеть, о делах толкуя. Сообразит позднее, как это устроить. А пока – принялся осматривать скампавеи, что стоят в военной гавани. Знакомится с экипажами, в море выходить. На двенадцать вымпелов немало времени потребно, чтобы хорошенько всё разглядеть. Но, план, плох он или хорош, надо воплощать в жизнь. Обживаться на флоте требуется, как следует.

Юный царь участвовал в учебных походах, осваивался с парусами и за весло брался, принимал участие в учениях: в абордажном, десантном и артиллерийском. Штормовал, забившись вместе с экипажем под палубу в низкий трюм, крался через мелководье, промеряя глубины футштоком. Однако через месяц успел поучаствовать в плаваниях четырёх судёнышек и основ морского дела поднабрался основательно. Задавать вопросы он умел, а отвечали ему всегда. Он и в береговой казарме не раз ночевал среди матросов, хотя и общества офицеров не чурался. Чудачества его принимали терпеливо – с разговорами по душам он ни к кому не совался, хотя и отстранённости не демонстрировал.

Ему это было нетрудно – в таком же ключе он жил на Ендрике, и это ему тогда нравилось. А сейчас – нет. Но работа есть работа. Завтра – очередной её этап.

* * *

Раннее утро. Двенадцать мичманов – командиры всех кораблей скампавейной эскадры и по три матроса от каждого экипажа глядят на то, как царь с царицей, взявшись каждый за свою оглоблю, выкатывают тонкоствольную пушечку, опирающуюся на тележные колёса. На монархе и его супруге чуднАя пятнистая одёжка серо-зелёно-коричневого цвета, в которой им ловко и ладно, судя по сноровке, с которой они управляются. Разворот, и разведённые в стороны оглобли клиньями на своих концах вбиты в землю.

– Видите отрезки брёвен, что торчат впереди? – государь поворотился к зрителям. – До ближнего кабельтов, до дальнего миля. Сейчас мы станем их колоть. У кого имеются зрительные трубки – те смогут разглядеть отсюда. Только не мешкайте, мы станем палить быстро.

Царица, встав на колени, прильнула к окуляру прицела, а супруг её заряжает, поворачивая барабан и проталкивая что-то коротким прибойником вперёд, нажатием на педаль открывая и закрывая заслонку на заднем торце ствола. Времени между выстрелами проходит – только вздохнуть. Потом следует три вдоха на смену барабана, и снова шесть раз подряд резкий звук говорит о том, что снаряд выпущен.

– А всё, – улыбается государыня. – Вы ступайте, господа, поглядите на чурбачки и оцените силу боя. Кажется, я все уронила. Да не откажите в любезности, поставьте их обратно. А мы пока с его величеством ствол пробаним. Полагается по артикулу.

А как вернётесь, так и приступим к занятиям. Сегодня до обеда устройство орудия для всех, а уж как отобедаем, прошу господ наводчиков прицелом со мной позаниматься. Его же Величество проинструктирует господ заряжающих и подносчиков.

Озадаченные моряки отправились в четырёхкилометровую прогулку, а Гриша с Наташей взялись за банник, озорно переглядываясь. Процесс обучения ускорен до предела умышленно – командиры отобрали самых смекалистых матросов, вот и надо посмотреть, насколько хорошо знают они свои экипажи. А прицел для настильной стрельбы достаточно прост. В поле зрения наводчика находятся поясные контуры человеческой фигуры, чем меньше – тем ниже. Так что с определением поправки на расстояние никаких проблем нет. Тут и ребёнок сообразит. Вот с пятидесятимиллиметровыми гладкостволками – там другое дело, но это уже следующий этап.

* * *

Обед курсантам, преподавателям и господам офицерам, от души набегавшимся от одной учебной группы к другой, доставила вместе с фрейлинами царевна Агнесса Ивановна. Правда её участие в этом было скорее символическим, потому что заботливых женских рук, наливающих похлёбку и подающих ломти хлеба, хватало – челяди дворцовой она с собой прихватила изрядно. Однако после краткого перерыва учёба пошла ещё стремительней. Дополнительно выкаченные три орудия позволили всем и за наводчика сработать, и за заряжающего. Банили стволы, снаряжали барабаны, меняли запальные стержни. После вида насквозь продырявленных брёвен, пусть и не самых толстых, валяющихся в миле от места, откуда стреляли, после демонстративного внимания, которое оказали этому оружию и обучаемым владению им августейшие особы, дело шло с огоньком.

На другой день начался монтаж пищалей на станках уже на кораблях – Гриша успел их придумать и заказать части у плотников. Дело продвигалось споро – уже через неделю эскадра вернулась с выхода на учебные стрельбы с осознанием необходимости переделать эти орудийные основания, чтобы стали они съёмными и, главное, приводные устройства для наводки следовало изменить в корне. Иначе качка мешала. А вот если не фиксировать ствол относительно турели, а удерживать его руками, словно фузею, опёртую на борт… на этом государь с государыней откланялись. Процесс запущен, исполнители в курсе вопроса и даже увлечены процессом. А флотилия завтра срочно перебазируется на остров Трынов, где князь Федот строит секретный городок для работников потаённой верфи. Вот его они и станут охранять, пока в мастерских Ендрика приготовят пушки малокалиберные, уже обозначенные в документах как лёгкие фальконеты, в отличие от уже установленных «долгих пищалей».

О сохранении тайны нового оружия думать пора всерьёз – из городка военной гавани стражники несколько подозрительных личностей выловили и отвели в тайницкий приказ. Кикин тоже так считает, он в последнее время старается Грише подыгрывать всё более и более старательно.

Гриша иногда советуется с «наставником», а тот отмалчивается и только спрашивает, сколько денег потребно на очередную затею. Даёт. А только Агапий доносит, что бояре из старших богатейших родов навещают его дома. Без особого шума, кстати. Не то, что прячутся или лицо скрывают, а просто приезжают без свиты из гайдуков и скороходов, а запросто. И ненадолго. О чём же речи с ним ведут – подслушать «тихим» не удалось.

Может быть заговор плетут? Может. Но делу пока не мешают. Им с Натальей тоже пора на Трынов. На галеасе пойдут без поспешности не пытаясь догнать стремительные скампавеи. Как раз время будет ознакомиться с этими кораблями и подумать о их перевооружении.

* * *

Появлению брата и сестрички корабельный мастер Фриц Иванович Вельяминов обрадовался. Коварный. Наверное, это семейное у них в роду. Но судостроитель действительно нуждался в помощи. Он кое-что по мелочам изменил в конструкции созданного их трудами кораблика, отчего поползли и развесовка, и эпюра нагрузок изменила форму. Предстояла куча расчётов. Он в них просто тонул. А монаршая чета в цифирном деле оказалась весьма неплоха, да и сработался он уже с ними.

Разумеется, чертежи были представлены немедленно, и понятие «немного» в отношении объёма изменений предстало перед изумлённым взором во всей красе. Первым на глаза попался выдвижной киль, прилаженный сразу за грот-мачтой и похожий на доску, чуть суженную книзу. На мелководье он поднимался воротом через колодец, проходящий через всю пятиметровую высоту корабля от плоского днища до палубы шкафута. Естественно, будка для выхода экипажа наружу в свежую погоду оказалась перед бизань-мачтой и дверь её смотрела вперёд. Собственно, всех семи килей теперь не было – они переехали под обшивку днища и поменяли имя на «кильсоны». Настил поверх них сделал дно двойным, съев немного высоты трюма.

Продольные фермы сдвинулись к осевой плоскости корпуса, сделав центральный каньон узким настолько, что кроме оснований мачт и колодца выдвижного киля ничего существенного туда уже не помещалось, а потому снарядные и пороховые погреба орудийных башен сами сюда и просились. Зато в расширившихся за счёт этого бортовых коридорах возник простор для гребцов – появилась возможность как следует развить валёк весла в длину.

На фоне столь глобальных изменений размещение двух крошечных пузатых шлюпок рядом с грот-мачтой выглядело маленьким милым штрихом. Больше одной пары вёсел на эти недомерки не становилось и, посади в одну хотя бы семерых – сохранение плавучести даже в тихую погоду вызывало сомнение. Но, хотя бы что-то, годное к спуску на воду в любой момент.

Полукруглую корму корабля заменили плоским транцем, и днище в этой части сделали приподнятым, образовав свес, под которым спряталось перо руля. Увеличился и наклон форштевня, отчего сужение корпуса книзу придало Пуночке, как решили наречь второй корабль, некоторое сходство с птицей – нос теперь походил на перевёрнутый клюв.

– Она так лучше на волну карабкается, – пояснил Фриц.

Гриша вздохнул и… Наталья открыла прихваченный с собой длинный деревянный фуляр.

– Это что за штукенция?

– Логарифмическая линейка. При кузнице Зимы Агеича мастер один распоряжается по части оборудования. Вот у него я диковинку эту и подсмотрела, ну и переняла. Умножать на ней и делить очень ловко, а особенно корни извлекать хорошо, или возводить в квадрат и куб.

– Что, мастер тот сам это придумал?

– Говорит что это из другого мира, откуда его сюда забросило. Как папу моего.

Гриша быстро достал книжку и записал туда мелькнувшую у него мысль о том, что пришельцев этих стоит держать на виду и поглядывать хорошенько, не учудят ли они какой полезной диковинки. А то Филипп-Чертознай важные сведения до него донёс, тут дощечка с пазом, а сколь расчёты убыстряет. Он с извлечением корней всегда ужасно мучился – сбивался не по разу, пока до результата добирался. В таблицы-то глядеть не полагалось – мучил их арифметикус. Да и всяко на этой линейке скорее выходит, чем кучу страниц перерывать. Ух ты! И тангенсы с синусами сюда приладили!

* * *

А всё равно долго считали. Быстрее, конечно, чем раньше, но до самого прибытия знакомого тендера из родных мест заняты были, толком и не осмотрелись. А тут опять занятия с пушкарями скампавей, но уже с короткой пушкой малого калибра – легким фальконетом, как её теперь велено звать. Тут Наталье пришлось серьёзно обучать канониров прицелу – он такой же сложный, как и у длинных пушек. Просто таблицы стрельбы другие потому, что скорость снаряда много ниже. На этот раз она из курсантов крепко кровушки попила – подготовка-то у матросов, считай нулевая. И дистанцию до цели определять, стоя к нему носом трудно – разнесение между точками от которых берётся пеленг, мало, потому треугольник строится слишком остроугольный. И поворачиваться бортом к кораблю, который собираешься брать на абордаж – да такое ни один моряк под жерлами пушек не проделает.

Надо что-то новое придумывать.

Зато канониры с тендера обучили матросов всему остальному, в том числе, как дистанцию определять издали пристрелкой, а как ближе подойдут, так и по угловому размеру известных предметов. Обычно это торс человека на неприятельском корабле. У них для этого, вишь, трубочка прицельная есть, что они на пушкарском дворе купили.

Подивились государь с государыней и тому, насколько много выдумки и хитростей применили умельцы для того, чтобы добиться хорошей прицельности, стреляя при волнении. Идея стабилизации положения ствола за счёт положения плеча наводчика, подпирающего хвостовую часть лафета, реализована была в количестве вариантов, равном количеству скампавей в эскадре. И сравнение этих решений проходило часто – при каждом выходе на стрельбы. Огневого зелья и снарядов для этого отпускалось довольно, а командор – был с ним об этом уговор – премировал отличившихся. Совершенствование мелкокалиберной артиллерии шло полным ходом. Оставалось уповать, что и с гладкостволками эти люди найдут наилучшее решение. Ну, не могут Гриша с Наташей долее заниматься этим вопросом.

Пальбе из длинностволок обучат другие экипажи комендоры галер, что ими пользовались. Потом на галеасах со стомиллиметровками эту задачу решит командир Ласточки. Фриц – братуха, всё подкрепит и смонтирует. Так что теперь государева забота – попрятать эту основную ударную силу от чужих глаз – всё-таки в столице очень много иноземных посольств.