Текст книги "Аборигены Прерии"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 7
Каникулы Аделаиды. Судьба девушки и монтажное «ИЛИ»

Делла сделалась задумчивой. Странность в поведении коптера во время соревнований не давала ей покоя. С ее точки зрения – случилось невозможное. Водородный генератор гнал энергию, которая до моторов не доходила. Кроме обрыва, ничто более к этому следствию привести не могло. Но обрывы такой цепи сами не восстанавливаются – это ведь не волосяной проводок, а сплошная шинка, проложенная с провисами для гашения последствий вибрации и приваренная в местах соединения. Физически она могла только обломаться, но тогда соединиться обратно уже никак не могла. При тех токах, что через нее идут, даже если места разрыва случайно совпали, возникнет дуга, которая не сварит эти поверхности снова, а окислит и разрушит. Да даже если и «прихватит», то в этом месте возникнет зона повышенного сопротивления, где электрическая энергия станет переходить в тепло со страшной скоростью, и все расплавится.

Ну не бывает в мире чудес – она это установила экспериментально.

Второе вероятное место разрыва – вентиль, или, иными словами, диод, ведущий из шинки в главную точку цепи питания. В ту самую, куда через такой же диод поступает напряжение от разъема для подключения внешнего зарядного устройства и откуда, снова через такой же диод, подпитывается аккумулятор, обеспечивающий энергией всю электронику машины. Эта схема стара, как навоз мамонта, и так же твердокаменно надежна, она без всяких заумствований делает невозможным попадание напряжения от генератора на внешний разъем. И наоборот, не позволяет току из внешнего источника беспокоить генератор, когда он заглушен. Второй вариант нередко необходим при проведении регламентных работ, хотя в штатных режимах эксплуатации в нем нужды не возникает.

Так вот, в таком диоде работает известный с незапамятных времен электронно-дырочный переход, а в них подчас происходят довольно необычные процессы. То есть возникшая и самоустранившаяся неисправность в этом месте, в принципе, вероятна. И может проявить себя в другой раз при сходных условиях. Значит, этот подозрительный элемент необходимо срочно заменить, а то, не ровен час, кто-нибудь грохнется. Или Степушка, или его тактичный и искренне посочувствовавший ей папенька. Милейший ведь человек.

Делла уже было начала активацию канала связи со «своим парнем», как из кабины севшего рядом с домом арбузоводов новенького грузового коптера выкатилась Яга, схватила ее в охапку и принялась всячески тискать, почему-то подвывая. Как она в таком состоянии вела машину?!

Легкое марево над ступицами вращавшихся по инерции роторов указывало на то, что вела ее Яга очень быстро, на верхнем пределе мощности, который могла ей позволить следящая за температурой бесколлекторников автоматика. Неужели с Ярном что-то случилось? Да вроде нет. Вон он выбирается из тесного пассажирского отсека, а за его спиной угадываются тюки и ящики. Или беда с кем-то из ее сыновей? Тогда бы она мчалась к ним, а не сюда.

– Жива, кровиночка! Хвала Гаучо!

Еще не легче. Имя собственное местного солнца старожилы поминали, только если их переполняли самые сильные чувства. Это словно божество какое-то, символ существа, дарующего жизнь. И Ярн еще с другой стороны навалился с объятиями, чего от него обычно не дождешься. Совсем стиснули бедную девушку.

Пискнула полузадушенно:

– Пустите, а то я описаюсь.

Уфф! Вздохнула полной грудью.

То, что Яга вся в слезах, это ладно, но почему так подозрительно блестят глаза у дедушки?

Дед не стал томить свою внученьку, темнить или разводить турусы на колесах. Сунул Делле в руку наушник и велел прослушать запись.

Сначала шли негромкие ритмичные звуки с медленно нарастающим темпом, что-то слабо поскрипывало, слышалось дыхание, и, когда пришло понимание того, чем заняты подслушиваемые, девушка покраснела. Вот, кто-то спокойно занимается этим самым в свое удовольствие, и только ей, бестолковой, никак не удается – все время то клин, то палка.

Потом прозвучал женский писк, и все стихло. Чуть слышные шелесты указывали на то, что какие-то движения все-таки происходят, но представить себе ничего не удавалось.

– А ты все такой же жадный до меня.

Это же Степкина мама! Ее голос. Интересно, с кем это ее застукали?

– Такой сладенькой, как ты, никогда не насытишься, – баритон папеньки.

Забавно, чего это ради кому-то вздумалось прослушивать супружескую спальню?

Завозились, послышался смешок, и Делле стало стыдно. Уже хотела вытащить наушник из уха, как разговор коснулся ее:

– Как тебе подружка Стива? Мне кажется, она могла бы быть и ростом повыше, и лицом приятнее, да и фигурка у девочки не идеальная. – Женщина, конечно, прежде всего, обращает внимание на внешность. – Но если она его занимает – почему бы и нет? В конце концов, юношеские увлечения так мимолетны. Сбегутся, разбегутся, зато будет что вспомнить. Мне кажется, Деллочка достаточно умна, чтобы не строить в отношении нашего сына планов с дальним прицелом.

– Боюсь, рыбка моя, ты не вполне правильно оценила ум этой замухрышки. Нашего сыночка она полностью себе подчинила и, поверь мне, уже не выпустит из своих цепких пальчиков. Как это ни больно, но уйти ей придется. Насовсем. Понимаешь, мимолетное увлечение – это был бы прекрасный вариант, но ты ведь знаешь нашего оболтуса. Он как осел упрямый и ни за что от нее не отступится. Бросит все, сломает карьеру и себе, и мне, но будет держать ее за руку и, высунув язык, преданно смотреть в ее водянистые зыркала.

– А при чем здесь карьера? – маменька была в недоумении.

– Она дочка осужденных наркоторговцев, и, если Степан будет продолжать появляться с ней на людях, об этом неизбежно станет известно. А у меня появилась надежда на повышение. На второго заместителя первого помощника нашего шефа отыскался кое-какой компромат, так что непонятно, усидит ли он в своем кресле. Ну а моя кандидатура на этот пост, считай, очевидна.

– Да, пожалуй, связь такого рода тебе ни к чему, да и Стиву через год отправляться в университет с таким хвостом…

– Университет – это формальность, как и последний класс школы. Ты же понимаешь, что обеспечить сыну документы о сдаче экзаменов экстерном – это не такая уж и проблема. Важно то, что он уже на хорошем счету. Его через два раза на третий ставят начальником смены. Дефицит кадров у диспетчеров просто катастрофический, а он справляется, так что с ним уже толковали о переходе на руководящую работу. Представляешь? В его-то годы. Да о таком старте карьеры я даже мечтать не смел. Что ни говори, Степа у нас парень ответственный, старательный и способный.

– Весь в тебя, мой ненасытный!

Опять завозились. На этот раз супруги радовались друг другу значительно дольше и дышали тяжелее. Теперь Делла слушала звуковое сопровождение воссоединения влюбленных чуть отстраненно – нехорошо завидовать. Да и, признаться, сына своего они любили по-настоящему, что вызывало уважение. С другой стороны, если на то пошло, встречаться со Степашкой она может и тайком, и детишек нарожает, никого об этом в известность не ставя. Как Яга Ярну. Во! Опять разговаривают.

– И как же эту девицу убедить не тревожить больше нашего сына? – маменька еще не вполне отдышалась.

– Бессмысленно убеждать ее, – папенька тоже запыхался. – Пока она жива – Степа будет к ней стремиться. Он такой же однолюб, как и я.

– А что же тогда делать?

– Ты не беспокойся, милая, я обо всем позабочусь. Понимаешь, иногда отказывает любая техника, главное, чтобы случилось это вовремя.

– Но ведь это как-то слишком жестоко, мне кажется, – похоже, маменька сомневалась.

– Поверь мне, я хорошо подумал. Другого варианта просто нет.

После нескольких минут тишины запись закончилась.

Итак, ее попытались убить, чтобы не позволить ей испортить жизнь им и сыну. В голове у Деллы произошла цепь переключений, превративших страх, возмущение и ярость в холодную логику.

Разбираться в технических деталях покушения можно будет позднее.

Терять Степку нельзя ни в коем случае.

Из поля зрения его родителей необходимо исчезнуть, причем так, чтобы даже «ее парень» не смог проговориться о том, что они продолжают встречаться. Да. На меньшее она была не согласна и категорически, часто и с огромным воодушевлением станет проделывать с их ненаглядным сыночком вот это самое, чем они занимаются по ночам в своей уютной спальне. Стоп! Кажется, это уже эмоция.

Да, эмоция!

Но основополагающая и не подлежащая опротестованию.

Посмотрела на Ярна, на Ягу. Кажется, они на ее стороне. Неважно, как попала к ним эта запись, но они поняли, что ей угрожает, и примчались быстрее собственного визга не для того, чтобы убедиться в том, что она жива. В этом легко удостовериться и с другого конца материка. Предстоят некие действия.

Ущелье Бедного Йорика было бы идеальной дорогой сквозь Большой хребет, если бы не такое огромное количество погибших в нем летательных аппаратов. Восемьсот метров над уровнем моря – идеальная высота. А вот крутые стены, сужения и «втекающие» в него с разных сторон широкие расщелины приводят к сильным и всегда неожиданным завихрениям воздуха, которые могут и опрокинуть машину, и швырнуть ее на камни. Когда-то тут пытались летать, но длилось это недолго.

Собственно, будь оно безопасным, столица планеты, возможно, оказалась бы немного южнее пика Эскапизма, как раз в том месте, куда Делла сейчас направлялась. Ее параплан скользил между мрачных каменных стен и сильный попутный ветер подгонял его так, что ни на секунду не позволял рассеять внимание. Почти как в портике, только заметно жестче, там скорость относительно земли была чуть не вчетверо ниже.

Мягкий удар справа – это поток холодного воздуха, разогнавшийся по склону, наверное, от самого ледника. Удачно сманеврировала, потому что приготовилась заранее. Сужение, плавный поворот, провал над разлившимся здесь студеным озерцом и сразу за этим – подброс. Тут ветер отклонялся вверх каменным завалом. Теперь – спокойный участок. И опять сужение.

Все, расчетная точка. На дне ущелья такое чудовищное нагромождение огромных глыб, что ни одного шанса на приземление тут ни у кого нет. Сняла шлем и швырнула его вниз. За ним последовал купол параплана со стропами, которые она заранее частично перебила камнями, а частично разорвала с помощью лебедки. Все, для остального мира она умерла. Спутники, не получая через положенные интервалы откликов, сообщат в диспетчерскую об устойчивой потере связи с ней и зададут район поиска. Но в этом хаосе провалов ничего не разыщут – иначе начнут погибать спасатели.

Отнесенный в сторону кусок прочной ткани с вырванными из него стропами, скорее всего, найдут. Разбившийся шлем, возможно, и засекут, если какой-то из его осколков застрянет не слишком глубоко. Может быть, даже попытаются его вытащить, но ничего больше разыскать не смогут. Тем не менее на выводах комиссии это не отразится. Ее признают погибшей. И никому за это не попадет – диспетчерская запретила ей использовать этот маршрут, а потом еще ее и материли часа полтора всей сменой в промежутках между работой с другими бортами. Только когда вошла в ущелье, перестали вызывать – профессионалы понимали, что на участках подобной сложности пилота отвлекать нельзя. А ведь будут переживать, жалко парней.

И Степку жалко, он быстро обо всем узнает от коллег. И за себя тревожно, дальше-то только на свой выпуклый глаз надеяться можно. Интересно, заглянет он к Яге? Или в себя уйдет? Плохо она парня знала, а батюшка-то его за большого мужика держал.

– Здравствуйте, Ольга Петровна! – Юноша на крыльце неважно выглядел.

Вообще-то, она надеялась на то, что он к ней зайдет, но не так скоро. Сведений о смерти Деллы еще даже в хронике не было, хотя да, он же диспетчер, должен узнать раньше.

– Вы Аделаиду Ланскую знаете? – спросил гость.

Вот оно что, он не соболезновать пришел, не горем делиться, а сообщить о смерти девушки. Выходит – настоящий мужик этот пацан, не тряпка на ветру. На такой шаг не всякий решится.

Молча пропустила в дом, закрыла дверь.

– Да жива твоя Делка, – не могла Яга парня томить. – Приходи послезавтра на поминки, скажу, как найти, только смотри, ни гу-гу, а то сгубишь ее. Никому ни слова. Горюй, как горевал, и чтоб мне без фокусов.

Потом прикладывала холод к бестолковке этого нескладехи. Нет, святое дело подпрыгнуть от радости, но не в этих же домах, где такие низкие потолки. И этот дурень никак не мог согласиться с тем, что ни папе, ни маме, оплакивавшим будущую невестку, нельзя даже намекнуть, что девушка, которая им так понравилась, вовсе даже не разбилась сдуру на параплане, а инсценировала свою гибель, чтобы спрятаться от очень сильного и опасного врага, гнев которого ненароком вызвала. Даже топнуть на него пришлось и сказать, что Делла сама так велела, а иначе не видать ему ее ни в жисть.

Остров Полигон расположен в паре сотен километров от Ново-Плесецка. Неприветливые скалистые берега с неудобными подходами с океана, гористый рельеф, оставляющий пригодными для посадки коптеров лишь несколько площадок. Тем не менее на нем довольно долго обитали военные – локаторщики, ракетчики, связисты. Гарнизон здешний считался не самым завидным местом службы, да и начальству не нравилось тут бывать. Позднее всех служилых перевели еще восточней и, следовательно, дальше от берега, на островки в ближайших окрестностях острова Тэра. Произошло это всего несколько лет тому назад, и старослужащие, помнившие место предыдущей дислокации, говорили о Полигоне с теплом.

Вот вроде и дальше от столицы, а начальство к ним зачастило. В остальном же – никаких улучшений. Те же скалы и камень, скудная растительность и вдобавок к этому привозная с материка вода. Только строгостей прибавилось да неустроенность быта приходилось преодолевать, поскольку все было нужно строить с нуля. Одновременно с переброской подразделений на вооружение поступила новая техника, так что старую по большей части оставили на покинутом месте, чтобы не тратить силы на перевозку. Все равно под списание.

В этот период военнослужащие были крепко обнадежены повышенным вниманием к их запросам. Довольствие и рацион стали качественней, разнообразней. То есть и минусов хватало, но и плюсы были. Какое-то время взвод охраны еще выставлял часовых у запертых ворот покинутых помещений, а потом весь Полигон был продан акционерному обществу с Земли вместе со всем, что тут еще оставалось.

Само это общество на Прерии открыло контору в деловой части Белого Города и исправно вносило плату за аренду помещения. Движения средств на его счетах налоговое ведомство практически не обнаруживало – так, закупка оргтехники, средств связи, кое-какой электроники. Одним словом – тишь да гладь. Название: «Морковкин и К ^о» вообще ни на что не намекало, так что интерес к событию быстро угас, тем более что и сумма сделки не выглядела слишком впечатляющей.

Вот сюда, на одну из коптерных площадок, Делла и приземлилась. Три дня в пути ее заметно утомили. Вернее, день и две ночи. После своей «гибели» она перемещалась в свете луны, причем на малой высоте. Далеко расположенные локаторы ее гарантированно не засекали, а вот попадаться на глаза случайному человеку не хотелось. Благо путь пролегал вдоль береговой кромки над самой полосой прибоя, и ориентироваться было несложно. А вот пока разыскала посреди океанского простора остров Полигон – понервничала. Летела ведь без электроники, по счислению, и ветер мог сыграть с ней злую шутку, отнеся не туда, куда она рассчитывала. Но обошлось, обнаружила искомый кусок суши, не пушинка, чай. Тем более она подгадала добраться на рассвете, поэтому обзор расширился как раз к нужному моменту.

Об этом месте ей было известно наверняка, что ни люди, ни звери там не обитают. Военные частенько охотились, когда тут жили. В первые годы. А потом надежно истребили все, что размером от кошки и больше. Грызунов извели, когда боролись за сохранность продуктов на своих складах, – завезли с Земли хорьков, ну а те и слопали всех, а потом – кто с голоду сдох, кто приспособился кормиться тем, что иногда выкатывал прибой на крошечные здешние пляжи.

Ключом, который дала ей Яга, открыла дверь одного из домиков, щелкнула выключателем – как и положено, ничего не работало. Воды в трубах тоже не было. Ну и ладно. Сначала отдых, потом все остальное.

Поверх пыльного матраса в спальне набросила свой плащ и блаженно вытянулась. Хлопоты потом.

Глава 8
Каникулы Аделаиды завершены

Что каникулы закончены, Делла поняла, когда осмотрела жилище. Если начались хлопоты по дому, то никакого отдыха уже не будет. Объем предстоящих работ оказался таким, что немалых усилий стоило перебороть желание поселиться в пещере и готовить еду на костре.

Ужасный дискомфорт создавало полное отсутствие связи – она сама выключила все, что могло послать в эфир хоть какое-то сообщение. Естественно, при этом ждать посланий в свой адрес было бессмысленно. Ни сети, ни кошелька, ни возможности с кем бы то ни было перекинуться словечком.

Волновалась за Степку. Если он сам не заглянет к Яге – будет ее оплакивать и может наделать глупостей. Она просто не представляла себе, что он способен отмочить, мало они еще были знакомы.

Наконец, чем питаться? Ну, подстрелит она птичку, может, и рыбку сообразит, как поймать. Однако робинзонить совершенно не хотелось. Как-то иначе она себе представляла свою будущую жизнь. Правда, пока немного прихваченной в дорогу еды в запасе имелось, но это максимум дня на три. И надо привести в порядок свое сознание, а то она просто не знала, о чем думать. Прежде всего – принять лекарство от тоски и безалаберности.

Разыскала ведро, нашла хилый ручеек, сочившийся неподалеку, и весь день отмывала дом. Давно заметила, что, когда руки заняты, в голове становится светлее, а на сердце – легче. И тут проверенный медикамент сработал. Напахаться – это очень эффективное успокоительное. В сон рухнула мгновенно – просторное жилище оказалось не только запыленным, но и в высшей степени обветшавшим по части состояния инженерных сооружений. Подробно не разбиралась, не все сразу, но растрескавшиеся оконные и дверные уплотнители отметила уверенно, да и трубы выглядели подозрительно, а уж что касалось вентилей, то, хотя воды в магистралях и не было, но ощущение от хода рукоятки заставляло подумать недоброе.

Наутро начала ревизию электрохозяйства. Удивили алюминиевые провода. Нет, это не смертельно, даже в местах входа их концов в выключатели окисление было практически незаметно, но это же – заря электрификации. А вот вполне современного вида выключатели, достаточно представительные внешне, оказались не просто барахлом, а барахлом непревзойденным. Контакты почернели до полной потери проводимости.

Прокладки в кранах рассохлись настолько, что ничего, кроме ужаса, не вызывали – было ощущение, что в свое время их изготавливали по диверсионной технологии, чтобы самоликвидировались через очень короткое время. Или это был специальный прием для постоянного поддержания в полной боевой готовности армейских сантехников?

И тут к ней пожаловали Рустамка и Климентий с авоськами и сумками. А следом за ними четыре крепких молодца втащили мешок картошки и пару пластиковых бочонков. О как! Не дадут ей друзья с голоду помереть. А как же с сохранением тайны ее «гибели»? Не велели сумлеваться. Не выдадут. Они даже в разговорах между собой ее Кларой называть станут, так сговорились.

Рустамка уже вернулась из своей кругосветки, потому что через неделю путешествия поняла – нечего ей там делать. Тоска и одиночество – не ее стихия. А море – да, любит она его. Но людей – тоже. Попробует себя в каботажном секторе, рыба и ее ловля не привлекали девушку.

Делла позавидовала подруге – вот ищет человек себе дело в этой жизни. Такое, чтобы радостно было им заниматься. И парня себе ищет, пусть и методом перебора, но целеустремленно. Хихикнулось даже. Бытовало поверье, что у настоящего моряка в каждом порту – по жене. А если моряк женщина, то логика подсказывает… хи-хи.

А вот в ее нескладной жизни все было наоборот. Попыталась выбрать себе занятие – а его пришлось бросить, практически даже не начав. И теперь непонятно, чем заняться тут. Нет, что ремонтом – это очевидно. А потом, когда обживется?

Со спутником жизни вообще полная неизбега. Кавалер к ней на голову рухнул, как с дуба. И из мыслей не уходит, и радости от него никакой – одни тревоги. Вот не Степка это, а просто рок какой-то. Не злой, а скорее нерешительный. «По воле нерешительного рока», – сложилась в голове строка, да на том полет фантазии и завершился.

– Мы тут на песчаной банке, что с юго-юго-востока, яруса ставим на тунца, – пояснил Климентий, когда парни вернулись к лодке и отчалили на промысел. – А ночуем на берегу, тут, внизу, на пляже, чтобы в гору не лазить. У Морковкина, понятно, разрешения испросили, так он велел не стесняться. Не возражает, одним словом. Плату за это назначил по копейке с рубля от выручки с продажи рыбы, что в водах острова наловили, так что бываем мы тут. Обычно, как доберемся, – стряпуху высаживаем и тогда уже снасти расставляем, потом пообедаем готовым и отправляемся крючки проверять да сматываться перед приливом. В месяц два раза удачно совпадает, чтобы волна нам ничего не посносила за световой день, а то на отмели такое разгоняется – жуть. Через три дня перед полуднем погляди в ту сторону – не пожалеешь. С берега-то не страшно на эту красоту любоваться.

Оказалось, что хилый родник, который она отыскала, рыбаки немного приспособили под свои нужды. Чтобы не лазить за водой наверх, они из лужи, что из него натекала, пробросили длиннющий шланг прямо к своему пляжику. Ну а сейчас, поскольку в доме и поесть, и покемарить уже можно, не задыхаясь от пыли, так поднимутся парни сюда. По вертикали это метров восемьдесят, а по горизонтали около трехсот. Конечно, если бы подъемник оживить!

Пока Рустамка кашеварила, осмотрели механизмы. Направляющие и их опоры находились в отличном состоянии. Трос можно будет осмотреть, когда лоханку вниз опустят, а так с виду вполне ничего, даже не лохматился. Рымы, коуши – в порядке, лебедке, что в будке наверху, тоже ничего не сделалось, а электродвигатель кто-то приватизировал. Да и напряжения в местной электросети не было. Так что тут и сговорились с рыбацким старшиной насчет того, что мотор он доставит, а Делла позаботится о наличии напряжения.

Зато шланг перенаправили к порогу ее жилища, подвели воду поближе. Оставшийся же кусок пробудил в душе девушки смутные надежды на восстановление водопровода – трубы-то в доме вряд ли согласятся удерживать хотя бы малейший напор. А материал, из которого был сделан шланг, очень даже ничего. Можно попробовать соорудить времянку.

На хозяйственные темы они поговорили как следует, а вечером, когда рыбаки в наполненной обильным уловом лодке подошли за своей стряпухой и ее пловом, то Делле выдали самого маленького из пойманных тунцов. Так что теперь она хоть треснет, но подачу электроэнергии на подъемник обеспечит.

Нет, каковы добряки! Девушки – они, в конце концов, не грузовики и тем более не подъемники. Еле дотащила эту тяжесть до дому.

Опять получился насыщенный день. Даже засыпать было радостно.

Наконец пришло время осмотреть свое хозяйство. Яга ей строго-настрого повелела делать все, чего душа пожелает, и вести себя как полновластная владычица земли Морковкиной, то есть острова Полигон, как он на картах значился. А что тут имеется, было не вполне понятно. То есть документацию, какая сыщется, она пришлет когда-нибудь, но поручиться за ее достоверность можно только в отношении фундаментов зданий или профилей скальных выработок. Охраны тут много лет как никакой не имелось, а люди, которые помнили, где что лежит, жили неподалеку. А кто и не помнил – мог ведь и поискать.

На домиках, правда, замки были целы на всех, кроме двух. Так в них и взять-то нечего. Мебель осталась только самая старая, а остальное вообще доброго слова не стоило. Впечатление было такое, что военные строители нарочно использовали здесь все только самое негодное. Даже бетон или рассыпался, или расслаивался. То ли цемент в него клали щепотками, то ли поверх начавшего крошиться намазывали цементный раствор слой за слоем много лет, но тоже экономя связующее. Грустно тут было как-то.

Извлекла из рюкзака мешочек с ключами и пошла обходить владения. Собственно, надобности в ключах нигде не возникало, так что не пришлось, как в день прибытия, перебирать кучу однотипных пластинок. Обеспечили беспрепятственный доступ во все строения задолго до ее прибытия в высшей степени заботливые люди, перепилившие каждую дужку таким образом, что ее потом было бы легко сварить. Сами замки не забрасывали и не уносили с собой, а аккуратно оставляли неподалеку на видном месте. Сразу ясно, не шантрапа тут орудовала, а вполне приличные люди зашли от всего сердца поделиться с хозяевами их, хозяев, добром.

Отдельные двери внутренних помещений были унесены, целые участки пола отсутствовали, но выборочно, несколько столешниц в бывшей казарме рядочком стояли у стены, лишенные металлического каркаса. Немного не хватало унитазов и раковин, электрический щиток был снят, но выкрученные из стены шурупы возвращены в отверстия дюбелей. Даже захотелось познакомиться с педантом, поправлявшим здесь свое благосостояние – стиль, он и есть стиль.

В жилых, учебных и административных помещениях картина повторялась, в мастерских было пустынно – станки с фундаментов наверняка забрали еще военные, так что сообразить, что отсюда похитили позднее, не представлялось возможным. В парках остались несколько старых машин. С одной был снят редуктор вала отбора мощности, из другой просто извлечен двигатель в сборе, третью подняли на подставки и лишили гусениц, а уж кто и когда это содеял – кто ж его разберет! Но общее впечатление было замечательное – в электролизную ванну отсюда годилось многое, потому что возвращать чему-либо из здесь ныне сущего работоспособность стал бы только ненормальный энтузиаст искусства технической реставрации.

Электрохозяйство осмотрела. В принципе, не разрушено. То есть если где кто что и умыкнул, то это уже в зоне установок-потребителей, после периферийных распределительных щитков, одним словом. В капонирах отыскались тележки тягачей – не иначе для вывоза ракет на стартовую позицию. Несколько куч разнокалиберного хлама могли содержать все, что угодно, но судя по тому, насколько плотно и устойчиво они были сформированы, незнакомый педант изучил их и извлек то, что его интересовало. Следы продуманного неторопливого мародерства глаз отмечал повсеместно, и только одна дверь могла похвастаться нетронутым замком. На ней желтел треугольник знака радиационной опасности, который, как символ смерти, не имеющей ни цвета, ни вкуса, ни запаха, остановил человека, ищущего не приключений, а вполне определенные вещи.

Насколько она нервничает, Делла поняла в тот день, когда у Степки был очередной выходной. Она очень хорошо считала в уме, даже если не осознавала этого. И вот, проснувшись, как обычно, едва забрезжил рассвет, почувствовала, что у нее просто подгибаются ноги от волнения. Не в прямом смысле – завтракала и умывалась она легко и непринужденно. А потом совершенно не могла ничего делать. Немножко хотелось выть, немножко – плакать. Но вместо этого она выскакивала на крыльцо и осматривала небо – нет ли туч, куда дует ветер и не слишком ли он сильный.

К шести часам утра, как раз в диспетчерской заканчивалась смена, разум начал сдавать последние позиции. Перед глазами вставали видения: вот «ее парень» едет домой, умывается, завтракает, надевает свежую сорочку и усаживается в коптер. Словно его глазами видела поверхность океана, спокойную и плавно волнистую. Сорок минут, нужные на преодоление разделявшего их расстояния, отсчитывал в груди невесть откуда взявшийся там таймер, и, когда время вышло, она позволила себе поднять глаза и посмотреть на запад.

Секунда, десять, тридцать… и теперь уже не оставалось никаких сомнений – маленькая точка была видна отчетливо. Летит. Вот в этот момент и прекратилось безобразие внутри. Организм почему-то возжелал обессиленно опуститься на песок. Фигу ему! С маслом! У нее на этот день были другие планы. Обморок в них не входил.

Пилот коптера потратил немало времени на поиск посадочной площадки. Делла с интересом наблюдала из укрытия за Степкиными маневрами над южной оконечностью острова. Вот, разглядел он оставленный ею знак – букву «Т», выложенную из прижатых камешками обрывков светлых обоев на раскрошившейся поверхности старой взлетной полосы.

Вышел из кабины, начал озираться. Молодец, нашел дощечку-стрелочку с надписью «пляж», которую она примотала проволокой к столбу. Теперь – не собьется, дальше эти указатели тоже имелись. Вот он спустился по извилистой крутой тропинке и принялся разглядывать камерный пляж, укрытый со всех сторон свалившимися сверху громадными глыбами, вросшими в песок и настолько гармонично окаймившими похожее на огороженный двор пространство, что возникало чувство спокойствия и умиротворения. Сюда и рыбаки приставали, и подъемник подходил, а еще тут была наспех собранная Деллой из разномастных листов будочка с табличкой, на которой она после долгих колебаний вывела: «Переодевалка». Это – чтобы инструкция не позволяла двоякого толкования.

Гость вошел в это неказистое сооружение, и остались видны только его ноги. А вышел в одних плавках. Отлично. Паранойю на гвоздик, и можно показываться.

Вышла из-за камня, махнула рукой и помчалась вверх по тропинке. Интересно, догонит? Вот негодяй! Он даже и не пытался, просто бежал за ней и не старался настичь. И так до самого домика. Вбежала в холл и замерла. Это что, в спальню, что ли, мчаться? Как Яга каждый раз, как к Ярну прилетает? Нет, это, пожалуй, было бы слишком смело, она этого парня уже достаточно изумляла.

А вот и он вбежал под крышу, сейчас заграбастает и пусть делает с ней все, что угодно.

– Привет, Степа.

– Привет, Кнопка. – Взял за руки и смотрел на нее жалобными щенячьими глазами. – Яга сказала, где тебя найти. И велела читать знаки. Это что, ритуал какой-то?

– Нет. Я ведь скрываюсь, а технические средства слежения нынче в любой шов на одежде можно затолкать. Так что я даже коптеру твоему на глаза показаться опасаюсь, как бы он не узнал меня да не дал знать, кому не надо.

Вроде современный, грамотный парень, а не понимает элементарных вещей. Да сейчас звукозаписывающее устройство можно под почтовой маркой спрятать, а голос потом анализируется на раз. Это не говоря о том, что визоры – вообще полноценная станция слежения.