Текст книги "Том 5. Проза"

Автор книги: Сергей Есенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

…Уланд – свой «Пир в небесной стороне»… – Имеется в виду стихотворение немецкого поэта Иоганна-Людвига Уланда (1787–1862) «Lied eines Armens» («Песня бедняка»; рус. пер. В. А. Жуковского – 1816). Есенин дает ему название по словам из последней строфы:

 
Я знаю: будет добрым пир
В небесной стороне,
Там буду праздновать и я,
Там место есть и мне!
 

(в кн. И.-Л. Уланда «Избранные стихотворения в переводах русских поэтов», СПб., 1902 (РКлБ, сер. II, вып. XXIII), с. 3).

…Шекспир – нутро «Гамлета», ведьм и Бирнамский лес в «Макбете». – Упомянуты трагедии английского драматурга У. Шекспира. В первом явлении четвертого действия трагедии «Макбет» ведьмы пророчествуют главному герою: «Макбет не будет побежден, пока // Против него не двинется Бирнамский // Лес к Донсинану» (цит. по кн. Шекспира «Макбет: Трагедия в пяти действиях. Пер. М. В. Вронченко», СПб., 1902 (РКлБ, сер. II, вып. XXII), с. 69–70).

…«Стих о Голубиной книге»… – Об этом произведении см. выше, с. 469.

…«Златая цепь», «Слово о Данииле Заточнике»… – Первое заглавие (другая его транскрипция – «Златая чепь») относится к сборникам XIV–XVI веков, содержащим статьи учителей церкви, отрывки из хронографов и патериков, а также постановлений церковных соборов; эти сборники являлись своеобразными хрестоматиями энциклопедического характера. «Словом о Данииле Заточнике» был назван в первой публикации 40-х годов XIX в. один из списков произведения XII–XIII вв., две различных редакции которого впоследствии получили названия – «Слово» и «Моление» Даниила Заточника. Одним из первых исследователей «Златой цепи» и «Слова о Данииле Заточнике» был Ф. И. Буслаев, не раз ссылавшийся на эти сочинения и в работах, написанных им на другие темы (см., например, Буслаев I (1861), с. 588). Скорее всего, в «Ключах Марии» Есенин дал названия указанным сочинениям вслед за работами Буслаева.

Для Клюева ‹…› все сплошь стало идиллией гладко причесанных английских гравюр, где виноград стилизуется под курчавый порядок воинственных всадников. – О Николае Алексеевиче Клюеве (1884–1937) см. наст. изд., т. 1, с. 521–525, 562–564. Этот отзыв о творчестве Клюева схож с определением Есенина в письме Иванову-Разумнику: «Только изограф, но не открыватель» (конец декабря 1917 г., наст. изд., т. 6). Есенин сопроводил комментируемое суждение о Клюеве скрытой цитатой из стихотворения «Золотистого меда струя из бутылки текла…», принадлежащего другому поэту – О. Э. Мандельштаму. Ср.:

 
…виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке…
 

(Зн. тр., 1918, 8 июня (26 мая), № 222, под заглавием «Виноград»); на эту реминисценцию впервые указал Б. А. Филиппов (в кн.: Клюев Н. Соч. Т. 1, ‹Мюнхен›, 1969, с. 173).

С. 207. Оптина пустынь – Козельская Введенская Оптина пустынь Калужской епархии, центр русского старчества.

…он повеял на нас безжизненным кружевным ветром деревенского Обри Бердслея… ‹…› Уайльд в лаптях для нас столь же приятен, как и Уайльд с цветком в петлице… – Есенин познакомился с творчеством английского художника-графика Обри Бёрдсли (1872–1898), вероятнее всего, по книгам «Обри Бердслей. Рисунки» и А. А. Сидорова «Обри Бердслей: Жизнь и творчество» (обе – М.: Венок, 1917). Издателями этих книг были Александр Мелетьевич (Мелентьевич) Кожебаткин (1884–1942) и Давид Самойлович Айзенштат (Айзенштадт; 1880–1947), которых Есенин узнал осенью 1918 г. (через несколько месяцев они стали компаньонами книжной лавки «Московской трудовой артели художников слова», организованной Есениным и А. Б. Мариенгофом).

А. М. Кожебаткин и (или) Д. С. Айзенштат могли обратить внимание поэта и на другие книги с иллюстрациями О. Бёрдсли, изданные в России, – в частности, на книгу Оскара Уайльда (1854–1900) «Саломея: Драма в одном действии» (СПб., ‹1908›). Кроме уайльдовского текста и рисунков Бёрдсли к нему, в нее вошли также статьи об авторе «Саломеи» (К. Бальмонта) и о Бёрдсли (С. Маковского). Знакомство Есенина с этой книгой подтверждается как упоминанием в «Ключах Марии» имен Уайльда и Бёрдсли в едином контексте, так и некоторыми лексическими и типологическими параллелями с упомянутой статьей С. Маковского (см. в кн. О. Уайльда «Саломея…», СПб., ‹1908›, с. 125–126).

…ночи-вставки он ‹Клюев›отливает в перстень яснее дней, а мозоль ‹…› вставляет в пятку, как алтарную ладанку. – Пересказ следующего места из стихотворения Н. А. Клюева «Товарищ» (1918): «Потемки шахты, дымок овина // Отлились в перстень яснее дней. // А ночи-вставки… // ‹…› // Как воск алтарный – мозоль на пятке…» (первая публикация – журн. «Пламя», Пг., 1918, № 27, 7 ноября, с. 2; о ней см. также наст. изд., т. 1, с. 523–524). Появление здесь этой цитаты свидетельствует, кроме всего прочего, о том, что третий раздел «Ключей Марии» был написан не ранее 8 ноября 1918 г.

…«изрони женьчужну душу из храбра тела, чрез злато ожерелие»… – Цитата из «Слова о полку Игореве» (РКлБ, вып. I, СПб., 1911, изд. 9-е, с. 12).

Целитель Пантелимон (Пантелеймон, Пантолеон) – св. великомученик; готовился быть врачом, а впоследствии помогал всем больным безвозмездно; казнен в 305 г.

С. 207–208. Там о месяце говорят: «Сивко море перескочил, // Да копыт не замочил»; «Лысый мерин через синее //Прясло глядит». Роса там определяется таким словесным узором, как: «Заря-заряница, ~ Солнце скрало». – Примеры загадок и порядок их цитирования здесь те же, что и в статье Ф. И. Буслаева «Эпическая поэзия». Ср.: «Многие из них ‹загадок› весьма древни и отзываются периодом мифическим. ‹…›… так, о месяце сербская загадка говорит: „Сивко море перескочил, а копыта не смочил“. То же представление и в нашей: „Сивый жеребец под вороты глядит“… ‹…› В загадке о росе: „Заря заряница, красная девица, к церкви ходила, ключи обронила, месяц увидел, солнце скрало“ – тоже очевидны мифические образы как светил, так и зари, росы» (Буслаев I (1861), с. 34). Ср. также: «…наши загадки представляют месяц, блуждающий по ночному небу, конем: „Лысый конь у ворота загляда“, или: „Сивый жеребец (мерин) через ворота (прясла) смотрит“» (Аф. I, 597; выделено автором).

С. 208. Очертив себя кругом Хомы Брута из сказки о Вие… – Речь идет об эпизоде из повести Н. В. Гоголя «Вий» (1835) с участием главного героя.

…«проходящий в ночи»… – Вначале Есенин написал вместо «проходящий» – «приходящий», что указывает на источник этих слов более явственно: они восходят к притче Иисуса о пшенице и плевелах. Ср.: «…Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел…» (Мф. XIII, 24–25).

…в наше, с масличной ветвью ноевского голубя, окно искусства. – Ср. с суждением Ф. И. Буслаева о древнерусском орнаменте: «…он ‹…› усвоил себе от Византии еще XI века ту ветку с листиками, или византийский завиток, с которым не расставался русский писец и в XIV в., то влагая его в клюв птицы или в пасть животного чудовища, то завершая им их хвосты или украшая им же углы заставок и выступы заглавных букв. Это – та Ноева масличная ветка, которою русский орнамент непрестанно напоминал древней Руси обетованные края Царьграда, Солуня и Афонской горы» (Буслаев 1917, с. 36). Общий источник образа, использованного обоими авторами, – библейский миф о всемирном потопе: «По прошествии сорока дней Ной открыл ‹…› окно ковчега и ‹…› выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли. ‹…› Голубь возвратился к нему в вечернее время; и вот, свежий масличный лист во рту у него: и Ной узнал, что вода сошла с земли» (Быт. VIII, 6, 8, 11).

Маринетти, крикнувший клич войны… – Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944), итальянский поэт и прозаик, создатель и теоретик направления футуризма в европейской литературе и искусстве, писал в «Первом манифесте футуризма» (1909): «Мы хотим прославить войну – единственную гигиену мира…» (сб. «Манифесты итальянского футуризма… Пер. В. Шершеневича», М., 1914, с. 7).

Нашим подголоскам Маяковскому, Бурлюку и другим, рожденным распоротым животом этого ротастого итальянца… – В автографе перечень фамилий футуристов начинался так: «Хлебник‹ову› ‹тут же зачеркнуто Есениным›, Шершеневичу ‹далее по тексту›». Русские футуристы – Велимир (Виктор Владимирович) Хлебников (1885–1922), Вадим Габриэлевич Шершеневич (1893–1942), Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930), Давид Давидович Бурлюк (1882–1967) – последовательно подчеркивали, что в России футуризм возник независимо от Европы (подробнее см. в кн. В. А. Катаняна «Маяковский: Хроника жизни и деятельности», изд. 5-е, доп., М., 1985, с. 75, 86).

…движется, вещуя гибель, Бирнамский лес… – Образная параллель с эпизодом из трагедии У. Шекспира «Макбет» (см. также примеч. на с. 486).

…повернув сосну кореньями вверх ‹…›, он ‹футуризм› ‹…› не нашел ‹…› даже маленькой лужицы, где б можно было окунуть корни… – Ср. с высказываниями участников дискуссии о футуризме в журнале «Голос жизни»: «Футуристическая вода свободно на нас хлынула и никого не залила. Образовалась небольшая лужа в низинах литературы, и в ней заквакали лягушки. Вот и весь результат столкновения стихий» (Д. Философов; журн. «Голос жизни», Пг., 1915, № 18, 29 апреля, с. 4); «Все формы бунта ‹русского футуризма›, казалось, соблюдены были ‹…›: и прошлое с небывалой жестокостью словесным пожаром в пепел превратили, ‹…›, все черты преступили, каноны с корнями повыворотили, – но только ‹…› энтузиазма бунтовщического во всем этом и не ночевало» (В. Ховин; журн. «Голос жизни», Пг., 1915, № 22, 27 мая, с. 8).

С. 209. …подобно Андрее-Беловскому «Котику Летаеву», вытягивается из тела руками души… – Имеется в виду следующее место из романа Андрея Белого (Бориса Николаевича Бугаева; 1880–1934; см. о нем наст. изд., т. 1, с. 503–506) «Котик Летаев» (1915–1916): «Я нервный мальчик: и громкие звуки меня убивают; я сжимаюся в точку, чтоб в тихом молчаньи из центра сознания вытянуть: линии, пункты грани» (Ск-1, с. 32).

Когда Котик плачет в горизонт… – Ср.: «Плачу я под окном – в горизонт, а горизонт – ясновзорен…» (Ск-2, с. 40).

…когда на него мычит черная ночь… – Ср. с заключительной фразой пятой главы романа «Котик Летаев»: «Светлоногий день идет в ночь; чернорогая ночь забодает его» (Ск-2, с. 62).

…и звездочка слетает к нему в постельку усиком поморгать… – В романе А. Белого: «…самоцветная звездочка – мне летит на постель; глазиком поморгает, ‹…› усом уколется в носик…» (Ск-1, с. 62).

…между Белым земным и Белым небесным происходит некое сочетание в браке. Нам является лик человека… – «Дуализм» лирического героя Белого отчетливо проявлен в его стихотворении «„Я“» (декабрь 1917):

 
В себе самом разъятый,
Как мглой небытия,
В себе самом объятый, —
Светлею светом я.
В пустынном, темном мире
Рука моя растет:
В бессолнечные шири
Я солнечно простерт.
 

(Зн. тр., 1918, 4 апреля (22 марта), № 171). В сентябре 1918 г. А. Белый работал над трактатом «Кризис культуры», где вариант этого восьмистишия (также вошедший в текст трактата) получил на языке лирико-философской эссеистики такое толкование: «…„я“, разрываясь в себе, распинаясь в себе, посередине себя наблюдает огромную ночь: посередине ее стоит Солнце: но Самое Солнце – Круг Солнца – есть Лик, восходящий во мне…» (в его кн. «На перевале. III. Кризис культуры», Пб., 1920, с. 86; выделено автором). Похожие рассуждения Есенин, вероятно, слышал от самого Белого, с которым часто встречался осенью 1918 г.

…завершаемый с обоих концов ногами. Ему уже нет пространства, а есть две тверди. Голова у него уж не верхняя точка, а точка центра… – Во второй части «Ключей Марии» Есенин писал о человеке, который «захотел найти свое место в пространстве»: «Человек, идущий по небесному своду, попадет головой в голову человеку, идущему по земле. Это есть знак того, что опрокинутость земли сольется в браке с опрокинутостью неба. Пространство будет побеждено…» (наст. том, с. 203).

Туловище человека ‹…› разделяется на два световых круга, где верхняя часть ‹…› подлежит солнечному влиянию, а нижняя – лунному. – Первый вариант этой фразы в рукописи: «Теософы не напрасно разделяют туловище человека на два световых влияния», – что проясняет источник данного суждения поэта. Ср.: «…Луна отделилась от Земли. Произошел великий переворот. ‹…› Человек ‹…› измени‹л› свою собственную вещественность. ‹…› Одна часть его с двумя органами движения превратилась в нижнюю половину тела ‹…›. Другая часть была как бы обращена вверх. Из двух других органов движения образовались зачатки рук. А органы, раньше служившие еще для питания и размножения, преобразовались в органы речи и мышления. Человек выпрямился. ‹…› Вся его низшая половина ‹…› попала под разумно-организующее влияние высших существ. ‹…› Описанные высокие существа обладают родством с Луною, они в известной мере лунные боги. ‹…›… во второй верхней половине человека развилось нечто, на что вышеописанные высокие существа не имеют влияния. Над этой половиной приобретают власть иные существа. ‹…› Так подпадает человек двойному водительству. Своей нижней частью находится он под властью лунных богов, своей же образовавшейся личностью подпадает он водительству тех существ, которых объединяют под именем их вождя „Люцифера“ ‹…›, что значит „носитель света“, почему в тайноведении эти существа обозначаются как „солнечные боги“» (Штейнер Р. Из летописи мира (Aus der Akasha-Chronik), M., 1914, с. 124–130; выделено в переводе).

…колесо нашего мозга… – Ср. с «умными сердечными колесами» А. Белого (в его кн. «На перевале. III. Кризис культуры», Пб., 1920, с. 84).

…он мог просунуться так же легко, как и верблюд в игольное ухо… – Образ из Нового Завета («…удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие»: Мф. XIX, 24).

Мист – согласно М. Никё, «это слово ‹…› соответствует французскому myste (в котором конечное е не произносится) и значит „посвященный [в тайну]“. Слова „мист“ и „посвящение“ С. Есенин употребляет на одной странице ‹„Ключей Марии“›» («Столетие Сергея Есенина», М., 1997, вып. III, кн. 1, с. 129; выделено автором). Термин «мист» постоянно употребляется в книге Р. Штейнера «Мистерии древности и христианство» (М., MCMXII ‹1912›), которая была в личной библиотеке Есенина (списки ГМЗЕ). Суждения поэта о Голгофе, следующие ниже, свидетельствуют об их связи с положениями указанной книги Штейнера (об Иисусовой Голгофе как мировой мистерии см. с. 115–116 «Мистерий древности…»).

…терновый венок и гвоздиные язвы. – Ср.: «И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову…» (Иоанн. XIX, 2); «Распялся еси мене ради, ‹…› гвоздьми пригвоздился еси…» (Блаженна, глас 4; поется в Великую Пятницу: «Православный богослужебный сборник», М., 1991, с. 283).

С. 210. Он ‹мист› знает, что идущий по небесной тверди, окунувшись в темя ему, образует с ним знак ‹…› креста… – Возвращаясь вновь к «лику человека, завершаемому с обоих концов ногами», Есенин, возможно, вспомнил такие слова А. Белого: «…стоящее в точке („я“ в „я“) есть оясненный лик круга Солнца; и лик, как бы там ни назвать этот лик – человеком воистину, сверхчеловеком иль Богом, – есть „я“; оно – „я“ всего мира и „я“ человека; явление связи двух „я“ есть Христос» (в его кн. «На перевале. III. Кризис культуры», Пб., 1920, с. 84; выделено автором).

…на котором висела вместе с телом доска с надписью I.H.Ц.I. – Ср.: «Пилат же написал и надпись и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Иоанн. XIX, 19), а также изображения распятия Христова (например, в кн. «Феодоровский Государев Собор в Царском Селе», М., ‹1915›, с. 44).

…только через Голгофу он ‹Христос› мог оставить следы на ладонях Елеона (луны), уходя вознесением ко отцу (то есть солнечному пространству). – Своеобразный автокомментарий к словам из поэмы «Пришествие» (кстати, посвященной А. Белому):

 
Явись над Елеоном
И правде наших мест!
Горстьми златых затонов
Мы окропим твой крест
 

1917

…про́клятая смоковница, которая рождена на бесплодие. – «Факт со смоковницей» уже возникал в первой части текста (см.: Варианты, с. 285). Восходит к Новому Завету; ср.: «И увидев ‹…› одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не нашед на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла» (Мф. XXI, 19). Возможно, появление этого образа в «Ключах Марии» опосредовано неоднократным обращением к нему А. Белого в его статье «Жезл Аарона». Ср.: «Слово-мудрость бежит по истории в олицетворениях растительной жизни (проповедь под смоковницей Будды, проклятие засохшей смоковницы)»; «Современный философ молчит иссушенным сознанием, проклятым, как сухая смоковница…» (Ск-1, с. 158, 172).

С. 210–211. …сказал ‹…› Гамлет: «Черт вас возьми! ~ но не играть на нас». – Парафраза слов главного героя трагедии У. Шекспира (действие III, явление второе): «Черт возьми, думаешь ты, что на мне легче играть, чем на флейте? Назови меня каким угодно инструментом – ты можешь меня расстроить, но не играть на мне» (в кн. Шекспира «Гамлет». Пер. А. Кронеберга, М., 1911, с. 72).

С. 211. Человеческая душа слишком сложна для того, чтоб заковать ее в определенный круг звуков ‹…› мелодии или сонаты… ‹…› Так на этом пути она смела монархизм, так рассосала круги классицизма, декаданса, импрессионизма и футуризма, так ‹…› рассосет сонм кругов, которые ей уготованы впереди. – Судя по лексике, Есенин, скорее всего, полемизировал здесь со следующими суждениями, слышанными им от А. Белого: «…слова о „колесах“, „кругах“ ‹…› мысли – слова об огромнейшей правде существ, обитающей даже в схемах рассудочной мысли. ‹…› Символы формируют природу души… ‹…› Символ сущего – круг; ‹…› цивилизация – линия; ‹…› в культуре, которую ждем, мы увидим соединение линий с кругами…‹…› И – в сторону декадентов: ‹…› эволюционная философия породила кубизм, футуризм, где последние миги искусств только хаосы первого мига ‹…›; ‹…› линия описала лишь круг. ‹…›… есть в классицизме кусок футуризма…» (в его кн. «На перевале. III. Кризис культуры», Пб., 1920, с. 70–71, 74–76; выделено автором).

Тысчу лет и Лембэй пущей правит… – Строки из стихотворения Н. А. Клюева «Беседный наигрыш, стих доброписный» (1915). Лембэй, или Лембой – от вепсского «lemboi› (черт).

…«убийца святей потира»… – Из стихотворения Н. А. Клюева «Товарищ» (1918; о нем см. выше, с. 488–489). Потир – греческое название чаши, из которой православные причащаются Тела и Крови Христовой.

С. 212. …православие, ‹…› посадив Святого Георгия на коня, пронзило копьем ‹…› змия… – Речь идет об известном сюжете «Чудо Георгия о змие»; одноименная икона воспроизведена, например, в кн. «Феодоровский Государев Собор в Царском Селе», М., ‹1915›, с. 51).

Они должны… высидеть на яйцах своих слов птенцов… – Ср.:

 
И из лона голубого,
Широко взмахнув крылом,
Как яйцо, нам сбросит слово
С проклевавшимся птенцом
 

(«Преображение», 1917)

…кануть ‹…› в море Леты. – То есть «кануть в Лету».

…и прав ‹…› Сергей Клычков, говорящий нам, что «уж несется предзорняя конница…» – Сергей Антонович Клычков (1889–1937), поэт и прозаик, в 1918 г. вместе с Есениным участвовал в работе «Московской трудовой артели художников слова», под маркой которой вышла его книга «Дубравна» (1918). Стихотворение «На чужбине, далёко от родины…» (1914), процитированное здесь Есениным, входило в эту книгу. См. также с. 483–484.

…земля поехала, ‹…› эта предзорняя конница увозит ее к новым берегам… – Ср. с обращением к «красному коню»:

 
О, вывези наш шар земной
На колею иную
 

(«Пантократор», 1919)

С. 213. Иаковская лестница – образ из Ветхого Завета: «…лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит…» (Быт. XXVIII, 12–13). Названа по имени Иакова, одного из сыновей библейского патриарха Исаака – Иаков увидел эту лестницу во сне. Иаковская лестница – нередкий сюжет в православной и народной лубочной иконографии. См. также комментарий в т. 2 наст. изд. (с. 323).

«Ной выпускает ворона». – Ср.: «…Ной открыл сделанное им окно ковчега и выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды» (Быт. VIII, 6–7).

…масличная ветвь будет принесена только голубем… – См.: Быт. VIII, 11, а также примечание на с. 490.

Примечания к вариантам

С. 289. То, что принесло оно ‹христианство› к нам в чаше своего имени, уже жило у нас религиозным течением братчины и побратимства. – Ср.: «Уже в глубокой древности, как видно из наших старинных богатырских песней ‹…›, существовало названое братство богатырей ‹…›. ‹…› Впоследствии этот обычай языческих времен принял религиозный характер и освящался церковным обрядом. Существовали для того в старых требниках особые последования» (примечания Н. И. Костомарова к публикации «Легенды о братстве» в сб. «Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Г. Кушелевым-Безбородко, под ред. Н. Костомарова», СПб., 1860, вып. I, с. 126). Указанный сборник значится в примечаниях к т. 8 Собр. соч. А. М. Ремизова «Русальные действа» (СПб., 1912, с. 269) среди использованной автором в процессе сочинения литературы, – но лишь в экземпляре тома, подаренного Ремизовым Есенину: этот источник Ремизов вписал в печатный текст от руки (РГБ, ф. 393, карт. 2, ед. хр. 11).

С. 290. «Толковая псалтирь» – Псалтирь, снабженная толкованиями отцов церкви либо других законоучителей. Среди авторов толкований псалтири – Иоанн Златоуст, Василий Великий, протопоп Аввакум…

С. 294. Еще Гораций Флакк говорил о том, что «к человеческой голове приделать рыбье туловище, а вместо рук прикрепить хвостами двух змей возможно всякому»… – Речь идет о сочинении Квинта Горация Флакка (65-8 до н. э.) «Послание к Пизонам (Об искусстве поэзии)», прочитанном Есениным в той же книге В. К. Тредиаковского, из которой был взят первоначальный эпиграф ко второй части «Ключей Марии» (о нем см. с. 480). Перевод Тредиаковского изложен Есениным достаточно свободно. Ср.: «Если б живописец присовокупил к человеческой голове конскую шею, ‹…› собрав от всех животных члены так, чтоб прекрасная сверху женская особа имела мерским видом черный рыбий хвост… ‹…› Правда, я знаю, что живописцы и пииты всегда имели равную власть дерзать на все в своем художестве…» (Тредиаковский В. К. Сочинения, СПб., 1849, т. 1, с. 85–86). Скорее всего, Есенин знал и другой (уже стихотворный) перевод сочинения Горация, сделанный М. А. Дмитриевым (см. его, например, в кн. В. А. Воскресенского «Поэтика: Исторический сб. статей о поэзии», СПб., 1886, с. 72).

С. 300. …предки их не простыми завитками византийского стиля, где в буквеП, как в рамке, сидит голубок другой. – Уже на одной из первых страниц сборника трудов Ф. И. Буслаева о древнерусском орнаменте дана в качестве иллюстрации «Заставка из Евангелия XII–XIII в.» в виде буквы П как рамки, внутри которой писец поместил двух обращенных друг к другу головами птиц, очень похожих на голубей (Буслаев 1917, с. 4). См. также таблицу XXX атласа В. И. Бутовского (1870), где это изображение дано в цвете.

С. 302. Душа – кукушка… – Ср.: «Говоря о полете душ, они ‹песни› намекают на древнейшее представление их птицами. ‹…› – „Прилетай ко мне хоть кукушечкой, прокукуй мне свою волюшку!“ (Тамбов. губ.)» (Аф. III, 219–221; выделено автором).

У Данте Бертрам, подняв свою отрубленную голову, говорит, [что] «вот фонарь, которым я освещал мою дорогу». – Тот же пример – в статье Ф. И. Буслаева «Эпическая поэзия»: «…глаз не только видит, но и освещает, светит, подобно солнцу или огню. Такое представление прекрасно выразил Данте в образе Бертрама-дель-Борнио: „Свою отрубленную голову держал он за волосы, неся в руке, будто фонарь, и голова смотрела на нас и говорила: увы мне! себе самой была светилом“ (Inferno, XXVIII, 121–124)» (Буслаев I (1861), с. 10–11). Ср. также: «…прекрасный образ трубадура Бертрама даль-Борнио в Дантовом „Аде“: он несет за волосы свою собственную голову, отделенную от туловища, и освещает ею путь, как фонарем» (Аф. I, 165). Здесь идет речь о провансальском трубадуре Бертране де Борне (ок. 1140 – ок. 1215), который стал героем 28-й песни «Ада» итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321).