Текст книги "Баксы на халяву"

Автор книги: Сергей Ермаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Руки ему держи, мля! – закричал Мускул.

Бивень схватил Татарина за запястья и сжал железной хваткой. Через минуту Татарин затих совсем.

– Все, озяб, – констатировал смерть Бивень, – и куда мы его чисто теперь?

– Упакуем где-нибудь по дороге, – ответил Мускул, – да не откинулся он, скоро очнется. Чего ты, Череп трясешься? Или тоже был с ним в упряжке?

– Нет, – замотал головой Череп, – я не в курсах полных. Клянусь, Мускул! Чем хочешь, клянусь!

– Сейчас узнаем, – ответил Мускул, – Бивень поворачивай в лес.

Когда Татарин очнулся, он первым делом закашлялся, как туберкулезник и, открыв глаза, увидел, что сам он привязан к дереву, а напротив него стоят в недвусмысленных позах его напарники. Они сурово молчали. Татарин попытался пошевелиться, но почувствовал, что привязан он крепко и надежно. Молчание длилось всего минуту, но Татарину показалось, что вечность.

– За что, Мускул? – наконец выдавил из себя Татарин.

– А ты не знаешь? – усмехнулся невозмутимый Мускул.

– Клянусь, чем хочешь, нет, – ответил Татарин, – падлой буду ни в чем не виноват!

– Да ты уже падла, – ответил Мускул, – продал нас черным, сдал гнида, из-за тебя мы сейчас мотаемся не спавши, ни евши, урод.

– Не сдавал я, – завопил Татарин, – это наговор! Я ранен! В меня стреляли! Почему я? Может это Череп?

– Что ты, сука, мелешь? – вмешался Череп. – Я тебе сейчас полипы выдеру!

– Заткнитесь оба! – грозно сказал Мускул. – Доказательства у нас есть, что это ты сдал нас черным.

– Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся Татарин. – На понт берешь, Мускул? Не мыль меня, я сам в ментовских шизо наблатыкался. Какие у тебя доказательства? Где они? Напугать меня хочешь, да? А я чист и хрен ты меня напугаешь!

– Стало быть, чист? – с усмешкой спросил Мускул. – А кому ты, гнида, звонил с телефона Бивня? Дважды звонил, дважды с одним и тем же чурбаном разговаривал. Бивень, брал он твою трубу сегодня и вчера, чтобы позвонить?

– Брал, – ответил Бивень.

– Когда? – спросил Мускул.

– Ну, типа первый раз вчера звонил, когда вы к жене этого таксиста ходили, – вспомнил Бивень, – а второй реально сегодня с утра, когда ты к шефу ходил. Он у меня типа трубу брал, говорил, что чисто маме надо позвонить. Вон, Череп свидетель.

– Я маме и звонил, – испуганно залепетал Татарин, голос его внезапно сник и стал заискивающим, – у меня мама больная, ей беспокоиться нельзя.

– Я не понял, что это типа мою трубу чисто прослушивают? – дошло, наконец, до Бивня. – Какого хрена?

– Да, заткнись ты, – ответил Мускул, – нашел время права качать! Так что, Татарин, значит, ты маме звонил?

– Маме, – кивнул Татарин, – а кому еще?

– А-а, стало быть, ты маме рассказывал, куда мы едем и зачем, – ответил Мускул, – что мол, уезжаем в Красную Дыру таксиста брать с бабками. Маме твоей это очень интересно.

– У меня от мамы тайн нет, – продолжал выкручиваться Татарин, – я ей все рассказываю. Ну, сглупил, рассказал ей. Но черным ничего не рассказывал.

– Все бы оно так и было, – ответил Мускул, – да мама у тебя мужским голосом говорит и с акцентом.

– Да, так оно и есть, – согласился хитроумный Татарин, – голос у нее такой низкий. И с акцентом говорит, она же татарка.

– Гонит он, Мускул, – вмешался Бивень, – чисто первый раз, когда он звонил, он мне типа сказал, что с сестрой как бы разговаривал. Мамы типа дома не было.

– Что у сестры тоже голос низкий с акцентом кавказским? – усмехнулся Мускул.

– Да, – кивнул Татарин.

– Ну, хитрожопое существо, – покачал головой Мускул, – не додумался из телефона автомата позвонить? Так глупо спалился!

– Я же не знал, что у Бивня труба прослушивается, – ляпнул невпопад Татарин.

– Ну, бля, конкретно буду выяснять, – начал было снова говорить Бивень, но никто его не слушал.

– За сколько ты нас хоть продал-то? – поинтересовался у Татарина Мускул. – Или просто из мусульманской солидарности стал им помогать? Может ты в джихад вступил? Ты же кажись мусульманин тоже?

– Знал я, что ему реально нельзя доверять, – вмешался в допрос Бивень, – что татарин, что типа чечен, что азер, все как бы чурбанье.

– Не мусульманин я, – стал открещиваться Татарин, – у меня папа был русский. Я сам наполовину русский. Я христианин.

– Знаем мы твоего папу, – махнул рукой Мускул, – если бы не твой папа Пустой бы хрен тебя в нашу команду взял. А ты вона как нас подставил!

– Не подставлял я... – только и успел пропеть Татарин, как вдруг Мускул размахнулся и с силой врезал ему по больной руке.

– У-у-у! – взвыл Татарин, но тут же получил поддых, а вслед за этим сразу же по уху.

– Хватит, сука, нас тут лапшой кормить, – рассвирепел Мускул, – ты что, нас за идиотов держишь? Давай колись, рассказывай, чистосердечное признание смягчает вину, небось, не забыл?

– Дай-ка, и я ему реально закачу, – предложил Бивень.

– Закати, – махнул рукой Мускул, – только не убей, он нам еще нужен для разговора.

Бивень с радостью ломанулся к привязанному Татарину и с разгону треснул его с двух сторон ладонями по ушам. Глаза Татарина чуть не выскочили из орбит.

– Ай, ай, хватит, – взмолился он.

– Хватит? – с интонацией эссесовского офицера спросил Бивень. – Нет, не хватит!

Он снова размахнулся и ударил Татарина по ребрам. У бедного в зобу дыханье сперло.

– Бивень, все, заканчивай, – приказал Мускул, – ну, что, Татарин, продолжать или сам все расскажешь?

Татарин утвердительно замотал головой. Говорить он пока не мог. Подождали пока отдышится.

– У меня мама больная, – начал Татарин.

– Опять типа про маму, – возмутился Бивень, – дай-ка я ему еще реально врежу!

– Остынь, Бивень, – приказал Мускул, – пусть говорит.

– У мамы рак печени, – продолжил Татарин, – ей операция нужна по пересадке. У нас в России таких не делают. Я шефу много раз об этом говорил. Он обещал помочь, но ничего не сделал. А время уходит. Она может умереть.

– Ну, бля, типа комик, – захохотал Бивень, – чисто маму ему жалко. А нас не жалко. Типа сопельки не утереть?

– Заткнись, Бивень, я же сказал, – сурово прикрикнул на него Мускул, давай, тискай роман дальше, Татарин.

– Я искал возможность ее в штаты отправить, – продолжил Татарин, спрашивал у людей, интересовался. Через них те чечены на меня вышли. Маляву из зоны передали от кореша моего. Предложили помочь с операцией.

– И ты купился? – усмехнулся Мускул.

– Выбора не было, – продолжил Татарин, – они и мне, и матери ксиву пообещали, уже и визы были открыты, оставалось только дело сделать.

– Да как же ты, сука продажная, мог бы им помочь, – удивился Мускул, ежели даже я не знал когда и куда эти бабки повезут? Об этом только Пустой знал.

– А с меня много и не требовали, – ответил Татарин, – просили только информировать про все наши перемещения. Я и о бабках-то ничего не знал. Просто выдавал информацию. У чечен свои осведомители, которые повыше нас летают.

– Может ты и "Мерс" наш специально сломал? – вмешался в разговор Череп.

– Я, – ответил Татарин, – да, машину нашу я поломал. Мы должны были в такси сесть подставное. И без шума и пыли уехать, без стрельбы...

– Без стрельбы говоришь? – возмутился Череп. – А я? Меня бы кончили, сука?

– Выкинули бы просто, – ответил Татарин, – не стали бы убивать.

– Да, так я тебе и поверил, морда татарская, – вскипел Череп, – пришили бы, гниды и рука не дрогнула бы!

– Не кипятись, Череп, – остановил его Мускул, – и что за такси, я не понял?

– Перепутал я, – ответил Татарин, – мне чечены сказали, что такси будет желтое, за рулем чувак так-то и так одет. Когда этот мудила подъехал, я думал, что это он. Потом уже у "Метрополя" заметил, что что-то не так. Таксист должен был у светофора тормознуть, а там еще двое чечен бы подсели, а потом за город погнали бы. Таксист мимо проехал. Из тех двоих чеченцев один меня ранил, а другого Череп замочил. А деньги таксист увез. Я потом чеченам сдал, где семья этого таксиста живет. И все. Все.

– Продал ты нас, Татарин, – грустно сказал Мускул, – а ведь Борис Григорьевич тебе доверял. Сколько ты с нами работаешь?

– Три года с того как с "плена" вышел, – ответил Татарин и завыл жалобно, – не убивай, Мускул, я все смою, кровью смою, я буду, как пес, я чечен буду резать. Не убивай, я все понял!

– Кто продал раз, тому доверия нет, – ответил Мускул, – в нашу "партию", сам знаешь, вступительный взнос копейка, а выход только один.

Он многозначительно провел ребром ладони по горлу.

– Нет, Мускул, не надо, – заплакал Татарин, – прости, я кровью смою! Падла буду!

– Бивень, – безразлично сказал Мускул, – выключи эту шарманку.

Бивня долго уговаривать не пришлось, и он с готовностью обрушил пудовый кулак на голову несчастного Татарина. Тот крякнул и затих.

– Все, типа готов к погребению, – от души рассмеялся Бивень, – это реально мой седьмой жмур. А у тебя какой, Мускул?

– А тебе-то что за дело, – насторожился Мускул, – ты что прокурор?

– Да, так, чисто из интереса спросил, – пожав плечами, ответил Бивень, – все-таки типа в одной конторе работаем.

– Вон этот, – Мускул кивнул на Татарина, – тоже с нами работал, и к черным ломанулся. А ты, может, к ментам ломанешься через полгода.

– Бля буду, никогда на такое западло не пойду никогда! – честно воскликнул Бивень. – Че я где-то че-то не так, что ты мне это?

– Ладно, уймись, – махнул рукой Мускул, – не ты, так Череп нас сдаст. Он уже сидит – под себя наложил. Деньги не найдем – он труп и некуда ему бежать, кроме как в ментовку, да, Череп?

– Не наезжай, Мускул, – хмуро ответил Череп, – не перед тобой отвечать буду и бабки не твои.

– А чьи? – изумился Мускул. – Наши бабки-то, с них наша зарплата капает, со сделки, которую ты просрал!

– Не велика и зарплата, – огрызнулся Череп.

– Ты охренел, фраерок, – покачал головой Мускул, – иди на завод или... На кого ты там учился? На актера? Иди в театр будь клоуном за полштуки деревянных в месяц. Ишь ты как мы заговорили!

– Ладно, ладно, мужики, типа хватит уже, – вмешался Бивень, – забыли, что ли что реально жмур висит? Он скоро как бы смердеть начнет. Да, и темнеет уже.

Оглушенный трехпудовым ударом Бивня Татарин неожиданно пришел в себя, что-то пробормотал и с трудом открыл глаза. Мускул не стал дожидаться его полного пробуждения, шагнул по направлению к казнимому и вытащил из-за ремня пистолет. В это время его сотовый зазвонил.

– Ну, самое время для звонков, – ругнулся Мускул, но трубку взял.

Он взвел курок, ткнул дулом в висок Татарина и мирно сказал в трубку: "Я вас слушаю".

– Мускул, вы где сейчас? – спросил в трубе голос Бориса Григорьевича.

– Мы тут в лесу, – ответил Мускул, – стоим.

– Возвращайтесь, – приказал Пустой, – ситуация изменилась, вы мне здесь нужны. Ваш "друг" таксист ментов местных напарил и бежал в неизвестном направлении. Так что, ехать в Красную Дыру вам смысла нет. О нем другие люди позаботятся. Все ясно?

– Ясно, шеф, возвращаемся, – ответил Мускул, – только вот сейчас дело закончу.

Очнувшийся Татарин понял с кем говорит Мускул, и неожиданно завопил, что есть мочи:

– Борис Григорьевич, искуплю кровью, псом буду, скажите, чтобы не стреляли! Борис Григорьевич, помогите!

– Заткнись, гондон! – разозлился Мускул и с силой ткнул стволом пистолета в скулу Татарина.

– Оставь его, Мускул, – спокойно произнес Пустой, – вези обратно.

– Пустой, он же гнида, – распалился Мускул, – он же нас снова сдаст!

– Ты не понял, Мускул? – голос шефа приобрел суровые нотки. – Что я сказал, повтори?

– Привезти его обратно, – буркнул Мускул.

– Вот и вези, – сказал Пустой, – пусть кровью вину искупит, если хочет, он нам еще пригодится.

Шеф отключился, а Мускул со злостью треснул левой рукой Татарина по щеке. Тот истерично засмеялся:

– Я буду жить, Пустой сказал меня не трогать. Поняли? Он сказал меня не трогать!

– Все равно ты гнида, – безразлично сказал Мускул, – Череп, отвяжи его, поедем обратно.

– Не понял? – спросил Бивень. – Мы же еще типа таксиста не поймали?

– Ситуация изменилась, – ответил Мускул, – пошли к машине.

К дороге шли молча. Впереди Мускул, за ним Бивень, потом Череп, а совсем позади понуро плелся Татарин.

– Мужики, – ныл он, – ну, ладно вам. Мы же вместе в одной упряжке. Пустой меня простил, значит и вы не должны...

– Заткнись, паскуда, – ответил ему Мускул, – а-то пешком пойдешь. С тобой теперь в одной машине ехать в падлу.

Но из машины Татарина не выгнали, посадили сзади вместе с Черепом, Мускул сам сел за руль, они развернулись и поехали обратно.

20

Массивный электровоз, пыхтя, уткнулся плоским носом в окончание рельсового пути. Торопливые пассажиры сумбурным потоком потянулись по перрону к вокзалу, к метро, в город. Среди этих людей шли и Игорь с Иваном. Игорь нес большую сумку, а Иван шел со свободными руками, размахивая ими, как крыльями ветреной мельницы.

– За машину я все-таки переживаю, – сказал Иван, – вдруг ее угонят?

– С платной стоянки? – покачал головой Игорь. – Это вряд ли. Ничего с ней не случится, дождется тебя.

– Твои бы слова да богу в уши, – ответил Иван и добавил вопрос, – ну, что, стратег, как дальше действовать будем?

– Сейчас дойдем до ближайшего телефона-автомата и позвоним Кате, сказал Игорь, – а дальше посмотрим по обстоятельствам.

Иван взглянул на часы.

– Мы с тобой даже на полчаса раньше прибыли, – констатировал он, указанного срока в двенадцать часов, несмотря на все перипетии, которые встретились нам в пути. Так что, думаю, чеченцы пока ждут.

Игорь ничего не ответил, они вышли на привокзальную площадь, в ближайшем киоска Игорь купил телефонную карточку.

– Вон телефоны, – указал рукой направление Иван, – там и позвоним.

Игорь молча кивнул, они перешли дорогу, подошли к телефонам, Игорь застыл, как вкопанный.

– Ну, чего ты? – спросил Иван. – Давай звони!

– Жутко мне, Иван, – ответил Игорь, – а вдруг они Машу убили? Они же ублюдки!

– Не переживай раньше времени, – сказал Иван, – звони, узнавай, а потом действовать будем. И вот еще что. У меня здесь в Питере сослуживец, фронтовой друг, наш командир взвода, с которым мы в Афганистане вместе прошли огонь и воду. Так вот, этот мой фронтовой друг теперь служит в управлении по борьбе с организованной преступностью. Знаешь такое?

– Знаю РУОП, – ответил Игорь, – кто ж его не знает? И что?

– А то, что он нам поможет, – продолжил Иван, – сначала ты выясни как обстановка, а потом я ему позвоню. Мы с ним с армии переписываемся. Не часто, конечно, но так раз в полгода то он мне открыточку, то я ему письмецо.

– Не знаю я, Иван, нужно ли в это дело органы впутывать, – ответил Игорь, – если они пронюхают, то может быть только хуже.

– Ладно, давай звони, – сказал Иван, – потом будем действовать по обстоятельствам.

Игорь набрал номер и приложил трубку к уху. Телефон подняли почти сразу. Ответила теща.

– Алло, мама, – Игорь все еще называл тещу мамой по привычке, – это Игорь.

– Наконец-то, – вздохнула теща, – ты где?

– Я на во... – начал было Игорь, но Иван сильно толкнул его в бок и приложил палец к губам. До Игоря дошло. И правда, негоже им выдавать где они находятся, а если телефон прослушивают.

– Где Маша и Катя? – спросил он.

– Их увезли, – ответила теща, ее голос дрожал, – они ждут твоего звонка по телефону... Сейчас продиктую номер.

Иван, который стоял близко и слушал разговор, сразу же достал ручку и кивнул, что готов записывать. Теща продиктовала номер, и Игорь спросил:

– Давно они их увезли?

– Сразу же после того как ты позвонил из поселка, – ответила теща и вдруг заплакала, – Игорь, они убьют их, что ты наделал? Они страшные!

– Все будет нормально, – ответил Игорь и положил трубку.

– Звони, – сказал Иван, – у нас совсем мало времени.

Игорь взглянул на бумажку с номером.

– Это сотовый, – понял он по номеру.

– Переносной что ли, как в кино? – спросил Иван.

– Да, – усмехнулся Игорь, – как в кино. И в жизни, как видишь тоже.

– У нас такого чуда техники в поселке нет, – ответил Иван, – сам знаешь, мы и обычному телефону рады. Звони, если что, я подскажу.

Игорь набрал номер, телефон промурлыкал мелодию, и трубку сняли.

– Алло, – произнес тот же голос, что и разговаривал с ним, когда он звонил домой из поселка. А может и не тот же, но очень похожий.

– Я приехал, – сказал Игорь, – вовремя. Где моя жена и дочь?

– А это ты, да? – ответили в трубке. – Деньги привез?

– Привез, – ответил Игорь.

– Всэ? – спросил кавказец.

Иван, легонько толкнув Игоря, кивнул.

– Все, – ответил Игорь.

– Молодец, да, – усмехнулся в трубке кавказец, – а то я уже хотел жену твою использовать.

И он загоготал в трубке, как сумасшедший. И опять ему вторило несколько голосов.

– Ну, ты весельчак! – прервал его хохот Игорь. – Дай трубку Кате, я хочу убедиться, что с ними все в порядке.

– Э, ишак, ты мне не груби, – в трубке сразу переменился тон, – здесь условия диктую я. Живы твои бабы, это я тебе говорю. Нам их резать ни к чему, если все деньги привез. Врешь, наверное, потратил ведь что-то.

– Скажи, что своих добавишь, – полушепотом подсказал Иван.

– Своих добавлю, – ответил Игорь, – все, что потратил, возмещу.

Чурка в трубке насторожился:

– Это кто там с тобой?

– Друг меня на машине из поселка вез, – ответил Игорь, – иначе бы не успели.

– Ну, смотри, – пригрозил кавказец, – если к ментам подашься, если я хоть что-то подозрительное замечу, я твоих коз прирежу, как баранов. Ты понял меня? Я спрашиваю, ты понял?

– Да, понял, понял, не ори, – ответил Игорь, – зачем мне рисковать. Я вам деньги вы мне Катю и Машу, и все – я вас не видел, не знаю, и знать не хочу!

– Вот это умно говоришь, – сказал кавказец, – если что мы и тебя достанем. А девочек твоих убивать не будем, в дальний аул отправим. Там они вместо скотины будут.

– Ладно, хватит, – прервал его Игорь, – говори, где встретимся, чтобы деньги вам передать.

– Поедешь домой к матери твоей жены, – ответил кавказец, – там телефон тебя ждет сотовый. Возьмешь его, и будешь ждать, пока мы позвоним. Что делать скажем. Понял?

– Понял, – ответил Игорь, – вы моих в это время не тронете?

– Будешь хороший, не тронем, – ответил кавказец и добавил, – на этот номер больше не звони, мы сами тебе позвоним. Ясно?

– Ясно, – ответил Игорь.

Кавказец повесил трубку. Игорь повернулся и посмотрел на Ивана.

– Ну что делать будем? – спросил он.

– Звонить в РУОП, – ответил Иван.

– Ты же слышал, что они сказали, – продолжил Игорь, – никакой милиции, я не хочу дочерью рисковать. Отдам им их поганые деньги и хрен с ними.

– Где гарантия, что они и после этого их не убьют? – спросил Иван. Потом, у тебя в сумке денег не достает, насколько я знаю. И где ты возьмешь все, что потратил?

– У меня есть кое-что, я на машину копил, – ответил Игорь. – Маловато там, конечно, ну, я могу еще у ребят из парка подзанять. У Андрюхи тысячи две, он даст, только бы его найти сейчас, потом у Жорика спрошу...

– Когда ты все это делать будешь? – покачал головой Иван. – Когда ты своих Жориков искать будешь? Времени совсем нет, нужно действовать. И кроме милиции нам никто не поможет. Так что выбора у нас нет.

– Да, ты прав, – согласился Игорь, – но если они за нами следят? Увидят, что мы с милицией встречаемся и все тогда! Убьют моих...

– Ладно, не суетись, – ответил Иван, – мы с милицией встречаться не будем. Я позвоню Вадиму и спрошу, как действовать.

– Какому Вадиму? – не понял Игорь.

– Тому самому моему сослуживцу из РУБОПа, я же тебе дома рассказывал, ответил Иван. – Он подскажет что делать. А ты пока я буду звонить, если не трудно, купи чего-нибудь перекусить, а-то есть охота. Поедим, пока решать будем, что делать дальше.

Игорь повернулся и пошел к киоскам, от которых исходил запах жареных пирожков и разливного кофе. Через пару минут к нему подошел Иван.

– Все нормально, дозвонился, – сказал он Игорю, – хорошо, что мне удалось Вадима на месте застать. А то он обычно то на операциях, то все в бегах. Я ему вкратце ситуацию обрисовал. Короче, дела такие. Сейчас Вадим сюда за нами на своей машине подъедет, переговорим с ним, он подскажет, как дальше действовать. Он сказал пока не рыпаться, ждать его возле арки в правой стороне вокзала. Где это?

– Я знаю, где это, пошли, – ответил Игорь, – слушай, а он долго ехать будет, а то время-то идет.

– Сказал, что тут недалеко, – ответил Иван, – будет крайний срок минут через десять. Потом мы сразу на его машине рванем к твоей теще за сотовым, а по дороге подумаем, как нам дальше действовать. Вадим в таких делах собаку съел, так что не переживай.

– Слушай, а он не в форме будет? – спросил Игорь. – А то чечены увидят, что мы с милицией.

– Игорь, – усмехнулся Иван, – откуда чечены знают, где мы? Ты что, думаешь, они все поезда встречают? И потом Вадим редко в форме ходит. Работа у него такая, лишний раз светиться ни к чему, так что не мельтеши. Это что ли та самая арка?

– Да, – ответил Игорь, – она одна здесь, другой нет. Постоим здесь, подождем.

Они остановились в глубине арки и стали поедать запасы, которые купил Игорь в привокзальном ларьке. Стояли они в темноте, прячась от лишних глаз, потому-то, наверное, к ним и подошел милицейский патруль. Один служитель законы был долговязый и белобрысый, как дядя Степа, а другой коренастый и широкоплечий, как дубок.

– Ваши документы, – сурово сказал Дубок Игорю и Ивану, который мирно пили лимонад "Буратино", покончив с подозрительного вида вокзальными пирожками.

– Товарищ сержант, мы только что с поезда, – ответил Игорь, – я местный, питерский, друг ко мне в гости приехал.

– Документы покажите, – настойчиво повторил Дубок.

Дядя Степа в это время пытался окружить предполагаемых преступников. Это удавалось ему с трудом, потому что одному окружить двоих совершенно невозможно. Но милиционер этого не знал и продолжал свои маневры.

– Хорошо, – согласился Игорь и полез во внутренний карман куртки. Иван последовал его примеру.

– Без резких движений! – скомандовал Дубок.

Игорь и Иван подчинились, достали документы и отдали их суровому стражу закона. Дубок внимательно сверил личности на фото, пролистал паспорта, посмотрел прописку, и что-то в его глазах мелькнуло и насторожило. Он опять вернулся к фотографии и фамилии Игоря.

– Где работаете? – спросил он, сощурив проницательные глаза.

– В таксопарке, – ответил Игорь, – а какое это имеет значение? Я что, в розыске?

– Это мы выясним не здесь, – ответил Дубок, засовывая паспорта в карман куртки, – в отделении. Что в сумке?

– Вещи, продукты, – ответил Игорь, – а в чем дело, сержант? Причина задержания какая?

– Не вынуждайте нас применять оружие, – сдержанно ответил Дубок, пройдемте с нами и без глупостей. Разберемся и вас отпустим, если все нормально.

Дядя Степа многозначительно поигрывал дубинкой. Ну что теперь делать? Если Игорь изловчится, то парой ударов в челюсть вырубит Дубка. Главное, чтобы одновременно и Иван свалил долговязого. Но как ему дать сигнал? Да, неплохое продолжение истории – драка с милицией на привокзальной площади! Игорь напрягся. Многоопытные милиционеры сразу же почуяли, что Игорь намерен оказать сопротивление и Дубок решил подстраховаться.

– Руки! – приказал он Игорю.

– Что? – не понял Игорь.

– Руки перед собой вытянуть! – приказал Дубок, который начал уже терять терпение. – Сумку на землю.

– Хорошо, – спокойно согласился Игорь.

Он отпустил ручку сумки, она упала, и Игорь протянул руки вперед. Милиционер, не теряя бдительности, полез на пояс за спину за наручниками и в этот же миг Игорь, шагнув вперед, нанес ему сильнейший удар в пах носком ботинка. Поскольку Игорь неплохо играл в футбол и даже одно время тренировал ребят в соседней школе, то удар получился точным и быстрым. Дубок не был Блохиным, поэтому удар не парировал. Проницательные его глаза округлились, а рот издал звук похожий на выстрел. Такой: "Пух!".

В это время второй милиционер – "дядя Степа" взмахнул дубинкой, намереваясь поразить ею неприкрытую ничем макушку Ивана. Да не тут-то было. Бывший десантник Иван, доведенным в армии до автоматизма движением руки, перехватил кисть нападающего и моментально завернул ее за спину и, развернул летящего по инерции дядю Степу, головой в стену арки, о которую тот ударился фуражкой и, соответственно, и лбом. Удар был настолько сильным, что фуражка приобрела непарадный вид, а милиционер лишился чувств. Он скользнул по стене и присел в то место, куда обычно писали бомжи.

Дубок же, напротив, показал удивительную крепость организма. Одной рукой усиленно массируя промежность, другой он умудрился достать рацию и хрипло просипел туда:

– Первый, первый, я четвертый... нападение на постовых.

– Ну, блин, попали! – ругнулся Игорь.

Он сжал в кулак пальцы правой руки и нанес крученый хук пытающемуся подняться милиционеру. Дубок упал на бок, что позволило Игорю выхватить из его кармана документы.

– Бежим! – крикнул Иван.

Но было поздно. Со стороны привокзальной площади уже ворвались еще два вооруженных пистолетами милиционера.

– Стоять, руки за голову! – крикнул один из них.

Под дулами пистолета пришлось подчиниться. Ситуация была патовая.

– Опустите оружие, – вдруг приказал тоном, не терпящим возражений, шагнувший в арку вслед за милиционерами спортивного вида мужчина в спортивном костюме и рыжей кожаной куртке, – это мои люди.

– Вадим, – с улыбкой произнес Иван, почесывая поднятыми руками затылок.

Вадим тем временем сунул под нос милиционерам свое удостоверение, и те опустили стволы.

– Вы чуть не сорвали нам задание, – ругнулся на постовых Вадим, – куда вы смотрели?

– Извините, товарищ майор, – оправдывался один из вновь прибывших милиционеров, который был старшим лейтенантом, и званием превосходил и двух валявшихся на земле сержантов, и своего напарника – прапорщика, – нам приказано задерживать подозрительных личностей. Сами знаете, какая сейчас обстановка.

– Ладно, – махнул рукой Вадим, – мы сейчас тихо уйдем, а вы тихо закончите все это безобразие.

– Но это... – прохрипел с земли Дубок, куда он завалился после удара, этот в ориентировке, – он указал на Игоря, таксист.

– В своем уме сержант? – рассердился старший лейтенант. – Какой таксист? Если тебя каждый таксист с одного удара валит, то какой ты мент? Это опера, тебе же сказали!

Вадим махнул рукой Игорю и Ивану, и они последовали за ним.

– Извини, братан, но ты ошибся, – сказал Игорь покалеченному Дубку.

– Мог бы и не по яйцам! – прошипел вослед Дубок.

– Как получилось! – пожал плечами Игорь.

Иван ничего не сказал дяде Степе, потому что тот еще не пришел в себя. Они вышли на привокзальную площадь, сели в машину Игоря, которая тут же завелась и через секунду рванула с места.

21

– Ба, какие люди и без охраны! – воскликнул Борис Григорьевич, когда к нему в кабинет вошел Родриго.

– Охрана внизу! – буркнул Родриго.

– Эх, Родриго, как не понимал ты шуток, так и не понимаешь, – ответил ему Борис Григорьевич, – это же поговорка такая русская народная.

– Я ваших русских поговорок не знаю, – ответил Родриго, садясь в мягкое кожаное кресло.

– Конечно, – ответил Борис Григорьевич, – ты все больше специализируешься по мексиканским. Или, все-таки, по-цыганским?

– Давай к делу, – ответил Родриго, – некогда мне.

Борис Григорьевич вмиг посуровел:

– Не подгоняй меня, Родриго, ты не у себя в таборе. Радуйся, что я к тебе отношусь хорошо. Дела с тобой делаю...

– Деньги нашлись? – спросил Родриго, чтобы перевести тему.

– А-то, – ответил Борис Григорьевич, – ты же знаешь, у меня по все России, да и не только в России верные люди сидят и глядят в оба. Так что "зелень" на месте и, как говорил Карл Маркс, товар-деньги-товар.

– А кто за ними охотился, не вычислил? – спросил Родриго.

– Чеченцы, кто ж еще, – ответил Борис Григорьевич, – беспредельщики. У нас ведь весь город поделен уже давно, каждый на своей территории кормится, мирно сосуществуем. Никто в чужие дела не лезет. Только эти отморозки творят что хотят, им никакие законы не указ ни блатные, ни ментовские. Чего я тебе говорю, сам знаешь.

– У меня в чеченской диаспоре хорошие есть подвязки, – предложил Родриго, – могу посодействовать. Вместе нары жопой шлифовали на малолетке.

– Не надо, Родриго, я сам разберусь, – ответил Борис Григорьевич, – ты лучше мне свой товар подгоняй в срок и побольше. Спрос неплохой. Тем более я скоро закончу новый ночной клуб строить, три уровня танцев, евроремонт забабахал. Там товар пойдет, как по маслу. Так что вези товар, будем работать, деньги делать.

– Ты скоро весь город на иглу подсадишь, – усмехнулся Родриго, – как жить будешь среди наркоманов и выродков?

– А я, Родриго, жить здесь не собираюсь, – ответил Борис Григорьевич, я здесь работаю. У меня в хорошем месте хорошая вилла. Вот покручусь тут еще немного и на покой – к солнцу, к морю, любоваться на морской прибой. А в этой стране гори все синим пламенем. Никогда здесь ничего хорошего не будет! Народ такой! Чего заслужили, то пусть и хавают, пусть сидят всю жизнь в дерьме, как свиньи. А я сам о себе позабочусь.

– Не любишь ты родину, Пустой, – покачал головой Родриго.

– Молчал бы лучше, – усмехнулся Борис Григорьевич, – твоя-то где родина, цыган?

– Моя там, где мне хорошо, – ответил Родриго, – моя родина кочевой табор.

– Так что же ты не в кибитке ездишь, а на джипе? – рассмеялся Борис Григорьевич. – И не в поле живешь, а виллу себе построил на берегу моря. Ой, лукавишь, ты, Родриго. Тебе, как и мне на всех наплевать, даже на цыган твоих братьев, потому как ты обдираешь их, как липку.

– У нас так издревле повелось, – ответил Родриго, – так отцы наши жили и деды. Это закон.

– Одно мне у вас, цыган, нравится, – сказал Борис Григорьевич, – что мужики не работают, а бабами командуют, а те шустрят. Вот это хорошо, этого нам не хватает. Виски выпьешь?

– Нет, не хочу, – покачал головой Родриго.

– Извини, текилы нету, – развел руками Борис Григорьевич, принципиально не держу. Водка из кактуса это не для меня. Ну, что давай о деле?

– Давно пора, – согласился Родриго, – как обычно на старом месте в шесть утра?

– Нет, амиго, – отрицательно покачал головой Борис Григорьевич, – пора нам место поменять. Я тут недавно прикупил ангар в чистом поле, там был запасной аэродром какой-то вертолетной войсковой части. Его расформировали лет пять назад. Это за городом и тебе мороки меньше.

– Твоя правда, – согласился Родриго, – по мне, чем меньше проверок, тем лучше. Хотя упаковано все – не подкопаешься. И документы в порядке.

Пустой усмехнулся:

– Что на этот раз?

– Молоко сухое в банках, – ответил Родриго, – запаяно так, что ни одна собака не учует, что это дурь. Герметик сто процентов. Внешний вид – точно экспорт. Когда надо, и наши могут упаковку делать. Главное хорошо заплатить.

– Или припугнуть, – добавил Пустой.

– Это тоже можно, – согласился Родриго, – а лучше и то, и другое.