Текст книги "Зов долга"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Примечание редактора

Следующий отрывок публикуется без каких-либо комментариев с моей стороны, кроме одного: это типичный пример словоизвержения, которое вышло в печати в тот день.

«Периремунда сегодня: новости, которые важны для нашей планеты», 224.933.М41:

Героический комиссар спасает Дариен!

Огненный апокалипсис предотвращен!

Источники, близкие к офису Адептус Арбитрес в Принципиа Урби, [31]31
  Репортер, подбирающий крохи новостей, болтаясь на тротуаре возле здания.


[Закрыть] подтвердили слухи, которые широко разошлись этим утром, будто террористы, которые ведут презренную кампанию против всего, что обладает добротой и святостью на нашей благословенной Императором планете, были упреждены в своем наиболее дерзком из совершенных до сих пор нападении и их планы разрушены не кем иным, как комиссаром Кайафасом Каином, прославленным Героем Империума, чей недавний публичный обет сокрушить предателей в наших рядах столь сильно воодушевил нас и наших соотечественников.

Доблестный комиссар находился на аэродроме Дариена, когда прометиевый танкер, в команду которого пробрались еретические отродья, был направлен в самое сердце города в самоубийственной попытке взорвать несомый им груз и тем самым стереть с лица планеты как стратегически важный космопорт, так и миллионы невинных жизней. Действуя по секундному наитию, без какой-либо оглядки на свою личную безопасность, комиссар Каин присоединил один из швартовочных канатов дирижабля к оказавшемуся поблизости танку, чтобы лично отвести машину к краю плато и затем спустить с обрыва, дабы увлечь туда же и смертоносный груз, всего за какие-то мгновения до взрыва, который нанес бы смертельную рану беззащитному поселению.

К счастью для Периремунды и для Империума, жизненно важной частью которого является наш мир, комиссар Каин был милостью Императора избавлен от участи разделить судьбу тех, чей низкий заговор он столь героически пресек, и он вышел из происшествия без единой царапинки, с тем чтобы продолжать свой безжалостный поход с целью раскрыть и уничтожить врагов Его Священного Величества везде, где бы они ни прятались.

Выдающаяся храбрость комиссара Каина и его преданность долгу своим свидетелем имели полковника Кастин, величавую рыжеволосую валькирию, что командует полком, к которому приписан комиссар. Но на наш вопрос, есть ли правда в слухах о романтической связи между ними, она со всей скромностью отказалась ответить. [32]32
  Зная Кастин, можно с уверенностью утверждать, что ответить она не отказалась, но, конечно же, все те слова, которые она могла произнести в ответ на подобный вопрос, не годились для печати.


[Закрыть]

Глава девятая

Новости о происшедшем, как оказалось, разлетались по Периремунде с удивительной скоростью, и я снова задумался, не рука ли Эмберли придала им ускорение. [33]33
  В данном конкретном случае необходимости в этом не возникло.


[Закрыть]

Едва прибыв на аэродром Принципиа Монс, мы чуть ли не в то же мгновение оказались окружены толпой пикт-репортеров и писцов из печатных изданий, которые орали, подобно вааагх орков, что-то по поводу проявленного мною героизма там, на Хоарфелле. К счастью, мы с Кастин оставили при себе наш эскорт, несмотря на потерю «Химеры», и потому сумели пройти через эту орду, не доставая оружия, пока Ластиг и его подчиненные удерживали напиравших на расстоянии вытянутой руки от нас с помощью прикладов и ругательств.

Возможно, не менее удачным обстоятельством оказалось то, что вальхалльцам климат здесь, так далеко внизу, казался неуютно жарким и от своих шинелей они избавились, а легкая летняя парадная форма Кастин весьма благоприятным образом облегала ее фигуру, демонстрируя в самом лучшем свете и таким образом отвлекая на нее немалую долю всеобщего внимания.

– Комиссар. Полковник. – Найт поджидал нас возле выхода из главного вестибюля воздушного вокзала, немного потрепанный, что неудивительно при обстоятельствах, в которых мы расставались в прошлый раз. Он был окружен тесным кольцом вооруженных юстикаров и явно не собирался повторять ошибку. Я начал чуть меньше сожалеть о потере «Химеры». Юстикар приветственно кивнул нам с Кастин, подчеркнуто не замечая при этом Юргена. – Не ожидал, что с вами будет настолько значительный эскорт.

– Могу сказать то же самое о вас, – парировал я, осознавая, насколько много вокруг нас любопытных ушей и что мне надо играть именно ту роль, которой от меня ожидали. О том, чтобы упомянуть причину нашего общего беспокойства, конечно же, не могло быть и речи. Я мотнул головой в сторону выхода. – Проследуем далее?

– Конечно же, – отозвался Найт, направляясь впереди своих слишком многочисленных юстикаров наружу. К моему удивлению, вместо обычной машины, которую я ожидал увидеть, нас поджидал приземистый бронированный «Рино» с включенным двигателем, аквилой и гербом Адептус Арбитрес на развевающихся знаменах, которые украшали его в той манере, которая мгновенно напомнила мне о злосчастном лимузине Киша. Наш провожатый поглядел на ожидающую машину с сомнением. – Я не уверен, что в ней хватит места для всех.

– Первая команда [34]34
  Как и многие подразделения с обширным опытом городских боев, 597-й, как правило, разделял свои отряды на две огневые команды, в каждой из которых было по пять солдат.


[Закрыть]может поехать на броне, – вызвался Ластиг, кинув взгляд на полковника. – Будем приглядывать, не появится ли какая-нибудь проблема.

Кастин кивнула:

– Это будет вполне уместно, не так ли?

– Конечно же, – произнес Найт, в то время как тон, которым это было произнесено, говорил совершенно противоположное.

Пока первая команда карабкалась на броню, находя для себя подходящие выступы, за которые можно было держаться, остальные залезли внутрь через одну из боковых дверей, которая с веским чавканьем захлопнулась за нами.

Я огляделся, почти сразу же сориентировавшись внутри машины. Прошло немало лет с тех пор, как нога моя ступала в чрево «Рино», но нутро было почти таким же, как и у тех, на которых мне приходилось кататься во время моей краткой приписки к Отвоевателям, – за исключением того, что здесь скамьи были закреплены на высоте более удобной для людей, а не закованных в броню гигантов Астартес. В их машинах ноги мои болтались в воздухе, как у ребенка на высоком стуле, что всегда заставляло меня испытывать удивительную неловкость. Потолок был, впрочем, столь же высок, как мне помнилось, так что над головой оставалось пространство большее, чем то, к которому я привык в «Химере», потому как рассчитан «Рино» все-таки на то, чтобы вмещать Астартес. Единственное настоящее отличие, которое я отметил, заключалось в оружейной стойке, разделявшей водительское и пассажирское отделения. Вместо громоздких болтеров, слишком тяжелых и плохо сбалансированных, чтобы ими мог эффективно пользоваться обычный человек, там находились травматические ружья, танглеры и стабберы.

– Мы едем по той же дороге, что и раньше? – спросил я, когда мы с рывком тронулись с места, но Найт покачал головой:

– Шоссе все еще закрыто на ремонт. – Он обернулся ко мне с улыбкой. – Кажется, мы наделали в нем немало дыр.

Я кивнул, понимая, что он не хотел упоминать о присутствии Эмберли перед рядовыми солдатами и, возможно, перед своими собственными подчиненными тоже.

– Комиссар Каин рассказывал нам обо всем, что случилось, – произнесла Кастин, делая достаточное ударение на «всем», чтобы успокоить любые сомнения, которые могли возникнуть у юстикара на предмет того, посвятил ли я ее в подробности. Найт склонил голову, сразу же уловив, что она хотела сказать, и полковник продолжила с уверенной гладкостью, с которой иной дипломат увиливает от вопросов о своем политическом курсе. – Я рада, что вы столь быстро оправились от ран.

– Достаточно, чтобы исполнять свои обязанности, – заверил ее Найт.

Юрген пробормотал что-то про перекладывание инфопланшетов и полив цветов в горшках, но я предпочел сделать вид, что не услышал.

Спустя сравнительно небольшое время, которое мы провели, трясясь в «Рино», который, впрочем, был лишен комфорта не более, чем другие подобные машины (по крайней мере, по нам не била тяжелая артиллерия), мы остановились и люк распахнулся. Я последовал за Найтом и Кастин наружу и был приветствован несколько растрепанным Ластигом.

– Никаких поводов для беспокойства, – доложил он, отдавая честь одновременно мне и полковнику одним быстрым движением.

– Лучше бы вам собрать своих людей и поискать, чем их накормить, – сказал я ему. У меня было подозрение, как оказалось вполне справедливое, что совещание затянется. Я кинул быстрый взгляд на Кастин. – Здесь мы должны быть в достаточной безопасности.

– Уж я надеюсь, – ответила полковник, и в глазах ее промелькнула тень веселья.

Остановились мы в подземном бункере, который, несомненно, был вырублен в камне под зданием Арбитрес, вместе с нашим там припарковалось еще несколько «Рино». В резком свете люминаторов они выглядели угловатыми и сугубо функциональными, с некоторыми из них уже возились технопровидцы. Толстая адамантиевая противовзрывная дверь скользнула, закрываясь, за нами, полностью перекрыв пандус.

– Я и не предполагала, что местные защитники правопорядка так хорошо вооружены.

– Это оборудование принадлежит Арбитрес, – проинформировал нас Найт, отряжая одного из своих подчиненных, чтобы тот позаботился о Ластиге и его солдатах, сам же повел нас вперед по коридору со стенами из камнебетона, который находился за другой, более привычных размеров дверью. – Мы получаем доступ к нему лишь в случае значительной угрозы гражданскому населению.

– Я так представляю, что нынешняя ситуация более чем подходит под данное определение, – сказал я, и он серьезно кивнул:

– Боюсь, что вы правы.

Что бы Найт ни собирался сказать еще, ему пришлось оставить это при себе, потому как впереди послышался оживленный голос:

– Кайафас! Тебе все-таки удалось добраться!

Эмберли поджидала нас возле деревянной двери без каких-либо обозначений, которая могла вести куда угодно. Одета инквизитор была просто, но при этом замечательно – в переливающийся оттенками серого камзол поверх облегающего костюма, который я привык видеть на офицерах Арбитрес, хотя тот, который носила она, был глубокого, насыщенного красного цвета, а не полночно-черного. Волосы ее были собраны сзади и удерживались лентой того же красного цвета, идеально сочетавшегося с рубинами, вложенными в глазницы миниатюрного черепа в центре стилизованной буквы «I» на инсигнии, украшавшей ее шею.

– Ты, кажется, удивлен?

– Именно так, – признал я. – Хотя и самым приятным образом.

Что, как ни странно, было правдой, и улыбка ее стала шире.

– Ты беззастенчивый льстец. Но все равно спасибо. – Толчком распахнув дверь, Эмберли шагнула внутрь. – Впрочем, боюсь, у нас недостанет сегодня времени на приятный разговор.

Я последовал за нею, оказавшись в помещении, застланном ковром, ноги в котором утопали едва ли не по щиколотку, и увешанное портретами, которые, как я предположил, изображали тех арбитров, которые в прежние времена оказались достаточно невезучими, чтобы получить назначение на этот захолустный мирок. Гобелены, изображавшие наиболее заметные судебные решения или цитирующие какие-то тонкие аспекты закона на высоком готике, заполняли оставшееся место, так что, кинув взгляд назад, я уже не мог сказать, где находится служебная дверь, через которую мы попали в публичную часть здания. Эмберли немного замедлила шаг, чтобы пойти рядом со мной, и взяла меня под руку.

– Хорошая работа, – сказала она. – Позволь ты этой топливной барже взорваться, мы попали бы в довольно неловкое положение.

– Для нас оно было бы очень неловким, – произнес я.

Эмберли покачала головой, и в глазах ее на секунду промелькнула какая-то тень.

– Я имею в виду более широкую перспективу. Если дела обстоят так плохо, как мы предполагаем, нам потребуется Дариен. – Она дружески сжала мне руку и снова усмехнулась. – Не говоря уже о тех ценных активах, которые у нас там расположены. – Произнося это, она кивнула Кастин, давая понять, что имеет в виду полк, но взгляд ее скользнул по Юргену, который, как и обычно, был на шаг или два позади меня.

Заметив это, я ощутил слабый, предостерегающий укол в ладонь и снова подумал о том, сколь многое в нынешнем положении остается для меня тайной. Но впрочем, именно чтобы тайн стало поменьше, и затеяно предположительно сегодняшнее совещание.

Прежде чем я смог сформулировать адекватный ответ, мы уже перешли в широкое фойе и Эмберли задержалась перед двойными дверьми, покрытыми затейливой резьбой, из-за которых слышался гул голосов.

– Вот мы и на месте, – произнесла она, отстраняясь.

Возможно, Эмберли и собиралась сказать что-то еще, но вокс-бусинка, встроенная в кулон на ее шее, издала легкий звон, и едва различимый голос неясно проговорил что-то, чего я не сумел разобрать.

– Она абсолютно уверена? – спросила инквизитор и снова прислушалась. – Я знаю, что у нее не получается быть точной, но все же… Сейчас буду. – Эмберли снова перевела свой взор на меня. – Пора идти. Нужно спасать планету, ну, ты знаешь, как это бывает.

– Ты не останешься на совещание? – удивленно спросил я.

Эмберли покачала головой, явно развеселившись:

– Мое присутствие здесь является тайной, помнишь? Я не собираюсь выходить на подиум перед половиной шишек этой планеты. – Она одарила меня своей ослепительной улыбкой, в глазах ее плясали чертики. – Не говори никому, что видел меня здесь, – очень не хочется тебя расстреливать.

– Я бы тоже предпочел, чтобы такой необходимости не возникло, – заверил я, стараясь, чтобы это прозвучало как ответная шутка, но сам в этом уверен не был.

– Постараюсь присоединиться к вам позднее, – сказала Эмберли и собралась было уйти, но помедлила. – Или, если у меня не получится, выйду на связь как только смогу. Услышав то, что намерен сообщить Киш, ты будешь понимать гораздо больше.

– Весь в предвкушении, – отозвался я и протянул руку, чтобы открыть дверь.

– Дальше мы вас сопровождать не можем, – произнес Найт, поспешно выступая вперед, чтобы загородить дорогу Юргену. – Совещание закрыто для всех, кроме командного состава.

Обычное для Юргена туповатое выражение начало было трансформировать его физиономию в нечто такое, что даже адмиралов и генералов заставляло ждать, когда же я соизволю уделить им внимание, и он окинул Найта испепеляющим взглядом:

– Я иду с комиссаром, если сам он не прикажет иначе.

Заметив плохо скрываемую усмешку на лице Эмберли, я кивнул.

– Формально вы правы, конечно, – сообщил я Найту. – Воинское звание Юргена недостаточно высоко, чтобы позволить ему сопровождать меня. – В действительности настоящее его положение было настолько низким, что еще ниже – и его пришлось бы считать не гвардейцем, а просто элементом подсобного хозяйства, но это, впрочем, к делу отношения не имело. – Но в то же время, поскольку он присутствует здесь в качестве моего помощника, то является представителем не Имперской Гвардии, но Комиссариата, что подразумевает карт-бланш на проход туда, где могут потребоваться его услуги. Не так ли, инквизитор?

– Вне всякого сомнения, – согласилась Эмберли, с определенным трудом сохраняя серьезное выражение лица.

– Я понимаю. – Найт даже немного покраснел, вне сомнения уже жалея, что вообще затеял подобный разговор. – Тогда я оставляю решение вам.

Он ушел дальше по коридору, Юрген же лишь без выражения поглядел на меня, и всякая агрессивность ушла из его лица.

– Могу я быть вам полезен, комиссар?

– Ничего не приходит в голову.

– Хорошо, сэр. – И он со вздохом удовлетворения оккупировал один из диванчиков, вынул откуда-то флягу с танной и планшет, несомненно с порнографией. – Тогда я жду вас на этом месте, так?

– Вероятно, это будет наилучшим решением, – признал я. В конце концов, у него сегодня тоже выдался трудный день, так что я мог позволить ему задрать ноги и расслабиться, пока есть такая возможность. Подавляя мучительный приступ зависти, я обернулся к Кастин и жестом указал на дверь. – Не пора ли нам?

– Определенно.

Я распахнул створки, кинув последний полный сожаления взгляд на удаляющийся силуэт Эмберли пониже спины, и шагнул за полковником в зал заседаний.

Первое, что я отметил, был гомон перекрывающих друг друга голосов, которые эхом отражались от сводчатого потолка, а затем глаза мои восприняли всю открывшуюся картину. Мы находились в обширном амфитеатре с рядами добротных скамей, спускавшимися вниз, к подиуму, на котором уже восседал Киш, беседуя с лордом-генералом Живаном, командующим нашими скромными экспедиционными войсками, фигуру которого невозможно было не узнать. Очевидно, он тоже запомнил меня с Гравалакса. Быстро посмотрев вверх, он встретился со мною взглядом и склонил голову в приветствии. Конечно же, это привлекло к нам внимание всех остальных, несколько десятков голов повернулись в нашу сторону, и сразу же окружающий шум значительно уменьшился, поскольку собравшиеся высокопоставленные лица заметили присутствие Героя Последнего Часа. Я огляделся, выискивая, где бы присесть.

– Комиссар, – произнес Живан, и дружелюбная улыбка пробила себе путь через его аккуратно подстриженную бороду, – какое удовольствие вновь встретиться с вами. – И кивнул Кастин. – И конечно же, с вами, полковник.

Кастин церемонно поклонилась.

– Мой лорд-генерал, – произнесла она, одновременно ненавязчиво выискивая место, где можно было сесть.

– Будьте любезны.

Это произнес техножрец и немного подвинулся, предоставляя место нам обоим, и мы с Кастин с благодарностью скользнули на скамью возле него. Одеяние адепта скрывало несколько непонятных твердых выступов, которые время от времени неуютно впивались мне в бок, но, по крайней мере, я больше не возвышался, подобно учебной мишени на стрельбище. Нижняя челюсть нашего соседа была из металла, а на том месте, где должен был бы находиться рот, была установлена мелкоячеистая сетка. Несмотря на невозможность улыбаться, техножрец кивнул так, что движение это вышло достаточно радушным, а его вокс-кодировщик справился с тем, чтобы придать речи дружелюбный тон:

– Магос Лазур, к вашим услугам.

– Комиссар Каин, – ответил я, как будто он и так уже не знал, и указал на свою спутницу. – И полковник Кастин, Пятьсот девяносто седьмой Вальхалльский.

– Ваша слава летит впереди вас, комиссар, – сказал Лазур с оттенком веселья.

Поскольку мне напомнили о необходимости укреплять репутацию и покуда я являлся центром всеобщего внимания, я снова встретился взглядом с Живаном.

– Мои извинения за задержку, – сказал я, легко преодолевая голосом приглушенный теперь гул голосов, чему меня научили, когда я был еще желторотым кадетом. – Наш пилот не смог вылететь по расписанию.

– И это для всех нас оказалось немалой удачей. – Живан принял мое извинение именно с той учтивостью, на которую я и рассчитывал, затем, к моему удивлению, снова улыбнулся мне. – Возможно, вы будете так любезны, что расскажете мне все в деталях за ужином, прежде чем вернетесь на Дариен.

– С удовольствием, – заверил я, не сомневаясь в том, что его личный шеф-повар окажется гораздо более искусным, чем кухонные работники 597-го.

– Если мы не ожидаем больше никого, возможно, нам стоит начать, – произнес Киш, пристально оглядывая комнату, и Живан кивнул.

– Запечатать помещение, – сказал арбитр, и отряд его личной охраны занял позиции по периметру круглого амфитеатра с хеллганами на изготовку, перекрыв выходы.

Пока они продвигались вверх по проходам между рядами скамей, я воспользовался возможностью рассмотреть присутствующих и был немного удивлен их разнообразием. Конечно же, было очень много народу в гвардейской форме, поскольку присутствовали полковники всех подразделений, какие находились в данный момент на Периремунде, и некоторых из них сопровождали избранные старшие офицеры, да и большинство комиссаров тоже увязались за ними. Я разглядел несколько лиц, знакомых по прежним кампаниям, но большинство было мне неизвестно. Кроме Лазура, здесь находилось еще несколько техножрецов, и все они, казалось, собрались вокруг магоса, как будто представляли некую отдельную партию.

После всех сомнений, которые Киш высказывал относительно лояльности СПО, я вовсе не был удивлен отсутствием их представителей, но одна местная организация все-таки, кажется, завоевала доверие арбитра. Внизу, возле самого подиума, внимательно наблюдая за ним и Живаном из первого ряда, расположилась небольшая группка фигур в серебристой силовой броне, и чернота стихарей, в которые они были облачены поверх доспехов, нарушалась лишь изображением одинокой белой розы.

– Сестры Битвы, – сказала Кастин, и голос ее приобрел оттенок благоговейного трепета.

Я кивнул.

– Полагаю, если и может быть какая-то планетарная военная сила, которую можно автоматически считать не подверженной порче генокрадов, так это они, – признал я.

В конце концов, любая из них вряд ли могла передать заразу далее, даже если бы оказалась инфицирована, да и в той атмосфере благочестия, от которой свело бы зубы даже у Императора, вряд ли инфицированный смог бы долго оставаться незамеченным.

– Милостью Императора, – отозвалась Кастин.

Я снова кивнул, хотя был куда менее рад их видеть, нежели мой полковник. Мне случалось наблюдать Сороритас на поле боя раньше, и, как я уже упомянул, всегда создавалось впечатление, что с точки зрения тактики они представляют собой дубину, а для нас в данный момент важна изощренность. Конечно же, моему мнению по этому вопросу еще предстояло заметно измениться, но в то время я не имел для этого ни малейших оснований.

– Как многие из вас уже были проинформированы, – начал Живан, пока гололит, неверно мерцая, оживал, проецируя над его головой карту субсектора, – мы получили сообщение с Коронуса. Еще две группы Имперской Гвардии были успешно сформированы и ожидаются в нашей системе чуть позже чем через неделю вместе с усиленной группой Флота сектора, если течения варпа останутся благоприятными.

– Благословим Императора за дарованное спасение, – произнесла женщина, чьи силовые доспехи были наиболее пышно украшены, и остальные при звуках святого имени осенили себя знамением аквилы.

Живан кратко кивнул:

– Конечно же. Но мы еще не спасены. Флот-улей также находится на пути к нам, и, насколько мы можем оценить его положение по той тени в варпе, которую заметили наши астропаты, он где-то неподалеку.

На дисплее появился расплывчатый пузырь, поглотив собою большой кусок космоса.

– Как вы можете легко увидеть, в зависимости от того, в какой части тени находится рой, он способен появиться и за неделю до прибытия подкрепления, и на следующую ночь после. Не существует способа определить точнее, вплоть до того момента, как они явятся пред нами.

Волна беспокойства будто заплескалась в помещении, и я подумал, что пора снова напомнить этим людям, каким героем меня полагается считать.

– Мне приходилось сталкиваться с тиранидами и ранее, – произнес я, – как и присутствующему здесь моему полковнику. Эти ксеносы, смею вас заверить, достаточно грозны, но мы являемся живым доказательством того, что их можно победить.

– Хорошо сказано. – Живан глянул на меня с одобрением. – Но нужно принимать во внимание дополнительные трудности.

– Культы генокрадов, – подхватил я, кивая. – Мы должны зачистить СПО до того, как сюда доберутся тираниды, с тем чтобы появилась возможность бросить эти части в бой с полным к ним доверием.

– Мы делаем все возможное, чтобы ускорить этот процесс, – заверил нас Киш, – и именно это позволило вскрыть новую проблему.

Что-то в том, как он это сказал, снова вызвало зуд в моих ладонях, и я просто склонил голову, позволяя ему продолжить, неуверенный, что смогу вполне овладеть своим голосом и не выдать внезапно охватившее меня дурное предчувствие.

– Именно так, – произнес Живан, стальным взором обведя амфитеатр, и его харизма буквально пролилась на каждого по очереди. – То, что мы собираемся услышать, требует самого деликатного обращения. Не будет преувеличением сказать, что выживание этого мира может зависеть от вашего благоразумия.

«Все лучше и лучше», – в который раз подумал я. Мне была знакома склонность Живана драматизировать, но что-то в его жестах и мимике в данный момент говорило мне, что сейчас не тот случай. Лорд-генерал кивнул Кишу.

– Прошлой ночью мы накрыли выводок гибридов в Силах Планетарной Обороны, – начал арбитр без всякого вступления. – Зачистка все еще продолжается, но среди тех станций, которые подверглись порче, оказалась вот эта.

Гололит мигнул и принялся демонстрировать нечеткую картинку системы Периремунды, на которой одна из станций, вращающихся по дальней орбите, была выделена красным.

– Орбитальная станция Аргус-пять, – любезно пояснил Живан. – Одна из восьми эфирных платформ, которые составляют общесистемную ауспик-сеть.

– Именно, – сказал Киш, возвращаясь к своему докладу. – Конечно, едва осознав, что установка такой важности находится под контролем врага, мы начали немедленный просмотр журналов данных. Обнаруженное вызывает беспокойство, если не сказать сильнее.

– Вызывает беспокойство? Чем? – снова вклинилась женщина в кричаще украшенной броне, и несказанное, но подразумевавшееся «да не тяни же!» будто эхом разнеслось по помещению.

Чувство нетерпения я начинал понемногу разделять. К чему бы ни подводил нас арбитр, ничем хорошим оно быть не могло, в этом-то я был уверен, так что ощущал острое желание наконец услышать самое худшее – и на том закончить.

– Канониса Эглантина, – кивнул Киш, отмечая ее присутствие в зале с таким усталым видом, который в полной мере указывал на то, что им уже приходилось встречаться раньше и редко случалось при этом сходиться во мнениях, что, полагаю, вряд ли могло быть удивительным: закон оперировал в рамках твердых доказательств, в то время как Экклезиархия жила предметами веры, и обычно область общих положений у обоих была очень узка. – Вы хотели бы что-то добавить?

– Лишь то, что настоящий служитель Императора не должен ощущать смятения, какими бы предвещающими несчастье ни были новости, – произнесла женщина. – Он защищает.

Она склонила голову, и все ее окружение последовало этому примеру. Прежде чем Сороритас превратят собрание в мессу, Киш поспешил перейти к сути дела.

– Журналы были подправлены, – сказал он, – в целях сокрытия факта, что машинные духи ауспиков-предсказателей были ослеплены в узком радиусе, но на всю глубину системы.

Нечто похожее на резкий вдох сотрясло грудь техножреца рядом со мной: сама мысль о том, какое богохульное осквернение постигло вычислители на станции Аргус, должна была очень сильно его опечалить. Гололит снова изменил изображение – теперь появился подкрашенный фиолетовым узкий туннель, подобный царапине на лице системы Периремунды, соединяя саму планету с отдаленной окраиной системы. Масштаб изображения на гололите начал уменьшаться, пока наконец Периремунда, ее звезда, а также остальные планеты системы и космические жилища не сжались до одной точки, будто плавали в наполненной водой ванне, а теперь затягивались водоворотом в сливную трубу.

– Область слепоты распространялась лишь до гало, [35]35
  Полоса кометного мусора, которая представляет собой номинальную границу планетной системы.


[Закрыть]– произнес Живан, – но наши техноадепты и навигаторы смогли экстраполировать направление, на которое она указывала за пределами сети ауспиков.

С мрачным ощущением полной неизбежности я наблюдал за тем, как изображение снова изменило масштаб, пока не охватило весь субсектор. Как я и предполагал, тонкая фиолетовая линия протянулась на несколько парсеков от Периремунды, чтобы в конце концов исчезнуть в той самой зловещей тени, что окружала флот-улей тиранидов.

– Как давно было совершено это предательство? – спросил я в нетерпении, готовый услышать самое дурное.

Киш посмотрел мне прямо в глаза, и его лицо при этом было очень серьезным.

– Записи были подменены на 847.932, – со значением произнес он.

Я начал отсчитывать время, ощущая холодок, скользящий вниз по спине, но, прежде чем осознал все целиком, Киш подтвердил все самое худшее:

– Таким образом, представляется весьма вероятным, что некая часть флота-улья приземлилась незамеченной около шести месяцев назад. Тираниды не просто на подходе, леди и джентльмены. Они уже здесь.