Текст книги "Зов долга"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Сэнди Митчелл
Зов долга

Примечание редактора

Каин не раз пользовался возможностью намекнуть – в тех частях своих мемуаров, которые у меня достало времени к данному моменту отредактировать и распространить, – на факт, что время от времени ему приходилось быть впутанным в дела Инквизиции, и обычно происходило сие по моему личному повелению. Поэтому вполне естественным мне видится то, что обстоятельства, при которых он оказывался действующим, хоть и невольным, агентом Священной Инквизиции, стали предметом ряда умопостроений со стороны некоторых моих собратьев-инквизиторов. Подразумевая сей аспект, я выбрала нижеследующий отрывок из архива Каина для циркуляции в наших кругах. В отрывке собственными словами комиссара дан отчет о самом первом из тех случаев, когда мне довелось использовать его таланты – отчасти сомнительного свойства – после нашей первой встречи на Гравалаксе, которая случилась за несколько лет до описываемых событий.

Проницательный читатель поймет, что отчет Каина о его деятельности во время Первой Осады Перлии предвосхищает некоторые события данного повествования. Однако же в представленном здесь отчете речь идет о событиях, имевших место десятилетие спустя, на раннем этапе службы Каина с Вальхалльским 597-м полком. Поэтому, когда он ссылается на предшествующий опыт, мы должны понимать: все оглядки на прошлое делаются с новым пониманием о происходящем тогда (хотя и не настолько полным, как приобретенное им позже, во время Второй Осады в 999.М41, в самый разгар Тринадцатого Черного Крестового Похода).

Как обычно, отчет Каина о событиях в основном сосредоточен на его собственном вкладе и практически полностью исключает из рассмотрения все остальные аспекты происходившего, так что, как всегда, мною была предпринята попытка восполнить данный недостаток материалами из других источников там, где я сочла это необходимым. К сожалению, одним из наиболее надежных, хотя и наименее удобочитаемых, свидетельств того периода карьеры Каина продолжает оставаться книга генерала Дженит Суллы, в которой генерал раз за разом обрушивает свое вызывающее всяческое восхищение воинское мастерство на беззащитный готик. Читатели, питающие более чем рудиментарное почтение к литературе, вольны пропустить данные пассажи. Дополнительная достоверная информация является слишком малым вознаграждением за то суровое испытание, каковым будет для них это чтение.

Несмотря на личное участие во многих из описанных событий, мне удалось преодолеть искушение сопроводить отчет комиссара детальными комментариями и ограничиться сносками и лаконичными вставками, которые показались мне обоснованными. Помимо этого, мое вмешательство проявилось в том, что изначальный неструктурированный отчет был разбит на главы для более удобного прочтения. Основная же часть повествования принадлежит подлинному перу Каина.

Эмберли Вейл, Ордо Ксенос

Глава первая

Ежели я и питал какие-то надежды на спокойное существование по прибытии на Периремунду, им не суждено было продержаться хоть сколько-нибудь долгое время. Хотя не стоит забывать о том, что время – штука весьма относительная. Ко дню прибытия наш полк почти полгода не вылезал из варпа, если не считать немногих дней в реальном космосе Симиа Орихалки на Коронус Прайм, где я давал подробнейший отчет о происшедшем Эмберли и ее лакеям из Инквизиции, – поэтому даже тот факт, что планета нашего назначения была готова скатиться в пучины анархии, не уменьшал энтузиазма, который в солдат вселяла перспектива на ближайшее поддающееся обозрению время оказаться на твердой земле. Говоря по правде, большинство считало настоящей наградой даже перспективу столкновения с врагом из плоти и крови, а не с металлическим ужасом без лиц, против которого мы выстояли в замороженном мире-гробнице. [1]1
  Каин и его 597-й полк по чистой случайности обнаружили гробницу некронов на ледяном мире, который были отправлены защищать от набега орков. Тот факт, что столь большая часть личного состава пережила данное событие, является свидетельством заслуживающей всяческого уважения находчивости Каина.


[Закрыть]

– По крайней мере, эти ублюдки умеют истекать кровью, – заявил майор Броклау, выражая общее настроение полка в своей обычной прямолинейной манере.

Полковник Кастин, командир 597-го полка, рассудительно склонила голову, поддерживая суждение своего старшего помощника.

– Знает кто-нибудь, отчего бунтует местное население? – спросила она.

Я в ответ лишь пожал плечами:

– Понятия не имею.

Как обычно, я не удосужился прочитать протокол совещания, проведенного Муниториумом, и, как всегда, считал, что не много потерял. Я знал, что Броклау в подобных вопросах крайне педантичен и старается избавить Кастин от необходимости самой одолевать все содержащееся в подобных документах многословие, всегда предоставляя полковнику сжатую до нескольких слов суть. А если ни один из них не поставлен в известность о том, с какого перепугу на этой планете готов вспыхнуть вооруженный мятеж, значит, найти эти сведения в протоколе попросту нельзя.

– Подобные ситуации настолько изменчивы, что любые известия, которые мы получили до отбытия с Коронуса, к настоящему моменту безнадежно устарели.

Офицеры согласно кивнули, и, как и много раз прежде, я поразился тому, насколько они разные: рыжие волосы Кастин ярко контрастировали с ее бледной кожей и приглушенными тонами военной формы, в то время как серо-голубые глаза Броклау почти сливались цветом с формой, что в сочетании с темными волосами и таким же бледным, как у полковника, лицом [2]2
  Обычная черта обитателей ледяных миров, которые из-за климата этих планет не очень часто бывают на солнце, да и избегают этого по мере возможности.


[Закрыть]позволяло ему почти без остатка растворяться в окружающих тенях.

Мы стояли в самом тихом, какой только смогли найти, уголке здания, которое постепенно превращалось в наш командный пункт. Опираясь на ограждение сигнального мостика, мы взирали на просторное помещение с камнебетонным полом. Внизу, под нами, солдаты перетаскивали туда-сюда коробки и оборудование, горячо споря друг с другом касательно того, куда и что предназначается, а наши технопровидцы тянули кабели, причем таким характерным манером, что кто-нибудь менее привычный непременно заподозрил бы попытку самоубийства в их действиях. Но поскольку технопровидцы состояли из металла почти в той же степени, что из плоти, полагаю, что случайный электрический разряд их не смутил бы в любом случае и даже доставил бы удовольствие.

Проще говоря, наша высадка шла своим чередом, с той же оперативностью, что и всегда, я же, как и было заведено, вполне удовлетворялся тем, что стоял в стороне, предоставляя низшим чинам заниматься их солдатской работенкой и отправляя свои мысли к более масштабным задачам. К примеру, как обеспечить свое пребывание на этой своеобразной планете максимальным уровнем комфорта? Тут, впрочем, я рассчитывал на бесценный дар Юргена, моего помощника, чья незаменимость могла сравниться лишь с невыносимостью его телесного запаха. Так что я вновь обратил все свое внимание на офицеров, будучи уверен в том, что прямо сейчас мой помощник занимается тем, чтобы в мое личное пользование были выделены апартаменты самого высокого класса, а также устраивает мой рабочий кабинет таким образом, чтобы добраться до него можно было только в случае очень и очень острой необходимости.

– Да отчего крестьяне вообще бунтуют? – риторически вопросил Броклау.

Сложно отрицать, что подобные восстания возникают по всему Империуму с завидной регулярностью лишь затем, чтобы быть подавленными соответствующими полномочными властями, так что, в конце концов, сами по себе они вряд ли представляют сколько-нибудь заметное событие.

Как правило, мятежи оказываются спонтанными и плохо организованными, вспыхивая из-за недовольства действиями властей или из-за несправедливости. Эти вспышки легко гасятся местными службами обеспечения правопорядка либо Силами Планетарной Обороны. Но восстание на Периремунде было иным.

Для начала само по себе было редким то, что настоящая кампания насилия развернулась едва ли не одновременно по всей поверхности планеты, ее не предваряли обычные для событий такого рода сигналы – не было ни беспорядков, ни протестов, ни хотя бы сожжения чучела губернатора. [3]3
  А иногда и самого губернатора лично.


[Закрыть]Еще более редким оно было потому, что планета, о которой шла речь, в целом являлась процветающей, населенной лишенными воображения и глубоко верующими в Императора людьми, а ее губернатор в довершение всего, кажется, не понарошку заботился о благополучии своих граждан.

Да и развертывание в качестве ответной меры десятка полков Имперской Гвардии тоже было чем-то беспрецедентным. Все это подсказывало, что какая-то шишка в командовании субсектора полагала СПО неспособными сдержать ситуацию в случае ухудшения, а это, в свою очередь, намекало на то, что лояльность Сил Планетарной Обороны была поставлена под сомнение. И уж вы можете быть уверены, что этого мне вполне хватило. Ладони мои охватил тот специфический зуд, сигнализирующий, что мое подсознание проводит какие-то связи и рисует такую картину, которая моему прозэнцефалону совсем не понравится, если он решит сфокусироваться на ней. [4]4
  Прозэнцефалон (передний мозг) обрабатывает внешние сигналы, поступающие от органов чувств. – Прим. ред.


[Закрыть]

– Без совещания не обойдется, – произнесла Кастин, проходя вслед за проклинающими все и вся потными солдатами, волокущими рабочий стол полковника в кабинет, который она зарезервировала для себя; произошло это, как только мы получили в свое полное распоряжение это нагромождение ангаров на периферии посадочного поля космопорта.

Такое расположение гарнизона меня, с одной стороны, более чем устраивало – мне всегда приятно осознавать, что я нахожусь близко к путям отступления на случай, если дела обернутся плохо, а местность, заставленная готовыми выйти на орбиту шаттлами, расположенная на расстоянии, которое можно быстро преодолеть пешочком, – едва ли не наилучшее из возможных обстоятельств. Впрочем, с другой стороны, столь милое моему сердцу расположение означало, что полк, возможно, должен будет осуществить быстрое развертывание и с помощью десантного катера передислоцироваться в любую точку погорячее. Чтобы подобная вероятность осуществилась (если только моим зудящим ладоням можно доверять), не нужно много времени.

Еще одна группа солдат поспешно проследовала внутрь уютного кабинета Кастин и обратно, добавив в интерьер стульев, подходящих по стилю к рабочему столу, и мы все присели, по-прежнему глядя наружу, на основное помещение склада. Мне подумалось, что полковник поступила правильно, выбрав один из отдельных кабинетов, расположенных на галерее бельэтажа, прилепившегося к стене приблизительно на половине высоты склада, с наружной стеной из стекла, которая выходила прямо на большие ворота, ведущие к погрузочным платформам. Отсюда ее властному взгляду открывалось все происходящее как внутри, так и снаружи.

В данный момент ворота были распахнуты, позволяя непрерывному потоку носильщиков, курсирующих от грузовиков со снятыми бортами, поданных к погрузочным платформам, вливаться в помещение вместе с вихрем снежинок, влетавших снаружи – оттуда, где наши «Химеры» с рычанием пробивали себе путь по тонкой пленке подмерзшей снежной каши. По вальхалльским меркам было достаточно тепло, и большинство мужчин и женщин, попадавшихся мне на глаза, щеголяли в рубашках с длинными рукавами, у некоторых даже закатанными. Для меня же было довольно прохладно, так что моя комиссарская шинель, в которую я кутался, была как нельзя кстати. Внезапно морозный ветерок принес запах месячной давности носков, полежавших некоторое время в навозе, и в проеме двери появился мой помощник.

– Танны, сэр? – спросил он, выставляя поднос с напитком на недавно занявшую свое место столешницу цельного дерева, вокруг которой мы расположились.

– Спасибо, Юрген, – отозвался я, с благодарностью принимая благоуханную жидкость, и он обернулся, чтобы протянуть чайные чашки Кастин и Броклау, которые почти рефлекторно задержали дыхание при его приближении.

Они пригубили напиток раздумчиво, так что и мне пришлось сдержать побуждение проглотить содержимое своей чашки в один присест, – и все же я ощущал, как тепло постепенно расплывается по моему телу с каждым глотком. Юрген снова наполнил мою чашку.

– На здоровье, комиссар. – Он протянул мне инфопланшет. – Доставили на ваше имя несколько минут назад.

Я принял его и бегло просмотрел, затем поднял взгляд на офицеров.

– Ну что же, – произнес я, стараясь подавить внезапную вспышку энтузиазма, возникшую от предвкушения представившейся вдруг возможности увильнуть на время куда-то, где хоть немножко теплее. – Полагаю, это возможность получить некоторые ответы.

– От кого? – спросила Кастин, не пытаясь скрыть удивление, – мы находились на поверхности этого грязного шарика всего лишь несколько часов, что вряд ли было достаточным, чтобы кто-либо на Периремунде заметил наше присутствие, не говоря уже о том, чтобы посылать нам сообщения.

– От местного арбитра, [5]5
  Как и ко многим провинциальным мирам, к Периремунде был приписан лишь один постоянный представитель Адептус Арбитрес, в обязанности которому вменялось наблюдение за работой всех местных служб поддержания правопорядка.


[Закрыть]– ответил я, подвинув к ней планшет, чтобы она тоже могла прочесть информацию. – Он желает обсудить, согласно каким протоколам будут распределяться наши полномочия при отправлении правосудия, на случай если вашим мальчикам и девочкам случится слишком бурно провести свободное от несения службы время.

Подобный запрос был обычен для тех случаев, когда тот или иной полк Гвардии останавливался на какой-нибудь планете. Делалось это для того, чтобы, случись солдатам устроить дебош (что они и проделывали всегда, без исключения, и без этого моя должность потеряла бы значительную часть своего смысла), все заинтересованные стороны знали бы, д о лжно ли их передать местному судопроизводству, офицерам военной полиции либо напрямую Комиссариату.

На все эти вопросы, вероятно, было столько же различных ответов, сколько комиссаров на планете, но что касается меня, я всегда просил, чтобы все солдаты, попадавшие в неприятности, были переданы непосредственно на мое попечение, и изменять спустя много лет привычке, приобретенной еще в самом начале моей карьеры с 12-й полевой артиллерией, не видел никакого резона. Начать уже с того, что у солдат она порождала иллюзию попечения об их благе, у них складывалось мнение, что я сделаю все возможное, чтобы у любого из них было все хорошо, насколько это возможно. Таковое мнение в целом благотворно влияло на боевой дух, и к тому же все эти хлопоты давали мне хороший повод регулярно выезжать из расположения полка, чтобы поискать и для себя более приятные способы провести время. В тех же случаях, когда мне было недосуг либо я был самым честным образом слишком занят, я всегда мог положиться на Юргена в том, что он выполнит за меня всю бумажную работу.

Я пожал плечами:

– Полагаю, было бы возможно просто связаться с ним отсюда, но…

– Вы раздумываете о том, чтобы явиться лично? – спросила Кастин.

Я кивнул:

– Уверен, что он оценит подобную обходительность, а ведь произвести хорошее впечатление никогда не повредит.

Не говоря уже о том, что столица планеты располагалась на добрых пару тысяч метров ниже нас и потому в ней было, черт побери, несколько теплее, чем на Хоарфелле, где мы в данный момент пытались расквартироваться.

Броклау поглядел с беспокойством.

– По крайней мере, сначала отдохните хоть немного, – посоветовал он. – Вы на ногах с тех пор, как мы вышли на орбиту.

– Не долее, чем все остальные, – ответил я, напуская на себя такой вид, будто с трудом сдерживаю зевоту.

По правде говоря, я вовсе не был настолько усталым, потому как сумел урвать немного сна во время спуска на шаттле, что не только меня освежило, но и в качестве дополнительной награды позволило не быть свидетелем неизбежного характерного для Юргена смущения перед атмосферными перелетами. Я никогда не видел, чтобы его по-настоящему тошнило, потому как подобное было ниже того достоинства, которое, как он наивно полагал, даровала ему высокая должность личного помощника комиссара, но его волнение перед тем, что это может произойти, соединенное с чисто физическим дискомфортом, заставляло его потеть, подобно орку, что, в свою очередь, позволяло обычному букету его запахов расцветать до поистине ошеломительной силы.

Я снова пожал плечами:

– К тому же это слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать. Если кто-то и может нам сказать по всей правде, что здесь происходит, то это местный арбитр.

– Верно подмечено, – согласилась Кастин. – Конечно же, если вы сами чувствуете себя готовым к подобному визиту. – Она строго взглянула в мою сторону. – Все, что вы сможете у него вызнать, окажется гораздо более надежным, чем та лапша, которую мы получаем по обычным каналам.

– Именно это я и хотел сказать, – отозвался я. – А чем больше мы знаем о том, с чем предстоит столкнуться здесь, тем лучше сумеем с этим справиться.

Конечно же, рассматривая эти надежды с перспективы прошедшего времени, я должен признать, что они оказались пустыми, но на тот момент у меня не было ни малейшего представления о том, насколько мало кто-либо осознавал истинное положение дел на Периремунде. Кроме горстки людей, которые, наоборот, знали слишком много, чтобы спать спокойно.

Примечание редактора

Хотя Каин и высказывается достаточно ясно о необычных топографических чертах Периремунды, делает он это лишь в той мере, которая ему кажется необходимой. Его отношение к подобным аспектам повествования вынуждает меня прервать его собственное изложение следующим отрывком, который, как я надеюсь, сделает многие из последующих событий более понятными.

Из произведения Жервала Секара «Скучные люди в интересных местах: путевые заметки скитальца», 145.М39:

Как и у многих миров, обладающих необычными чертами, ранняя история Периремунды скрыта пеленой домыслов и легенд. Достоверно известно, что впервые открыта она была в середине М24 исследователем Ацером Альбой лишь затем, чтобы быть наглухо забытой до самой его безвременной кончины, наступившей, вероятно, в момент защиты чести какой-нибудь куртизанки и пресечения притязаний на ее внимание. Планета была наконец колонизирована в ранние годы двадцать седьмого тысячелетия, вслед за обнаружением записок Альбы, что было сделано магосом Провокари, неустанным искателем неведомого, чьи неортодоксальные взгляды частенько навлекали на него насмешки со стороны коллег.

Делает же эту планету хотя бы и ненадолго, но достойной внимания разборчивого путешественника тот факт, что мир сей является по большей части неподходящим для жизни. Экваториальные области его настолько горячи, что остаются в прямом смысле расплавленными, и сам камень там поднимается, кипя, из-под поверхности постоянно движущегося моря жидкой магмы, в то время как остальная часть поверхности представляет собой иссушенную пустыню, в которой, кажется, не может обитать ничто живое. Но конечно же, в этом мире имеются уголки, условия жизни в которых не хуже, чем на других удостоившихся большей милости Императора мирах. Обширные плато, слишком многочисленные, чтобы назвать точное их количество, возвышаются над засушливым основанием, поднимаясь на такие высоты, где воздух достаточно прохладен и сама жизнь становится возможной; сотни наиболее крупных из них простираются иногда на десятки километров в поперечнике, и на них располагаются города, фермы, мануфактуры, дающие Периремунде возможность сравниться с теми гостеприимными планетами, которые большинство из нас счастливы называть своим домом.

Климат и температура изменяются здесь в зависимости от высоты, позволяя пресыщенному путешественнику наблюдать все разнообразие природных условий, не прилагая к этому усилий больших, чем те, что требуются, дабы нанять воздушный автомобиль с водителем, – хотя, как это часто случается на окраинных планетах, рекомендуется проявлять разборчивость всегда, когда вам потребуется найти место для отдыха, потому как самые престижные местные отели могут, при ближайшем рассмотрении, предоставлять путешественникам лишь самые базовые удобства.

Глава вторая

И действительно, арбитр оказался польщен моим предложением обсудить наши дела лично, и не в малой степени, как мне показалось, оттого, что репутация моя летела впереди меня, как это нередко случалось, и прошел едва ли час, прежде чем мне вновь пришлось ощутить, как земля уходит подо мною вниз. Юргену удалось забронировать нам места на курьерском шаттле, направлявшемся по срочному поручению в Принципиа Монс, [6]6
  Столица планеты. Говорящее о некотором отсутствии воображения название Главная Гора принадлежало тому плато, на котором был выстроен город, носящий в равной мере скучное наименование Принципиа Урби, Главный Город, но, поскольку тот разросся так, что занимал б о льшую часть поверхности, оба названия стали практически синонимами. Если Каин и знал об этой тонкости, он нигде не указывает на данный факт.


[Закрыть]Главную Гору, и законная гордость, испытываемая им по этому поводу, лишь слегка была подпорчена осознанием того, что он создал самому себе необходимость снова подняться в воздух во второй раз за день.

Несмотря на это, Юрген переносил свои мучения с флегматичным стоицизмом, с которым принимал любые удары судьбы, так что лишь густеющий запах вокруг него и побледневшие костяшки пальцев являли молчаливое свидетельство того дискомфорта, который он начал испытывать раньше, чем мы прибыли на посадочную площадку (хотя, если уж мы говорим о Юргене, я полагаю, немного точнее будет сказать, что суставы его пальцев приобрели более бледный оттенок глубоко въевшейся грязи). Вероятно, для нас обоих было бы гораздо удобнее, если бы мне не пришлось брать его с собой, но правила этикета требовали, чтобы мой помощник сопровождал меня во время официального визита к имперскому официальному лицу столь высокого ранга. Так что нам обоим оставалось лишь терпеть, что для Юргена означало не обращать внимания на бунтующий желудок, а для меня – не живописать себе реакцию арбитра, когда мы вместе предстанем перед ним.

Возможно, именно по этой причине я перенес все свое внимание на ландшафт, постепенно остающийся внизу, под нами, в первый раз по-настоящему взглянув на ту планету, которую мы прибыли защищать из такого далека. Умом я понимал, что мы оказались, будто на насесте, на самом высоком и наиболее безрадостном из плато этого мира-мозаики, но, лишь увидев реальность с высоты по-настоящему, я понял странность нашего расположения.

Сам Хоарфелл был огромен, простираясь на такое количество кломов, [7]7
  Километров; расхожее вальхалльское просторечное выражение, которое Каин, среди прочих, подхватил за время продолжительной совместной службы с людьми, происходящими из этого мира.


[Закрыть]что, когда мы высаживались из десантного катера, нам казалось, планета ничем не отличается от других миров Империума. Теперь же, когда наш челнок уваливался на юго-восток, я понял, что впервые могу оценить уникальность этого плато.

Первым, что привлекло мое внимание, было посадочное поле, на котором мы изначально приземлились и которое, как и все подобные наземные обслуживающие объекты, разбросанные по лику планеты, сочетало в себе функции космопорта и аэродрома для местного сообщения. Последняя, конечно же, имела немалое значение, учитывая примечательную топографию этих мест. За очень редким исключением, когда соседние обитаемые плато оказывались достаточно близкими и схожими по высоте, чтобы позволить сооружение между ними виадуков, путь по небу был единственным способом перевезти что-либо от одного маленького островка жизни к другому. Как результат объем воздушного движения, пересекающего планету во всех направлениях, был по-настоящему ошеломительным, и это учитывая скромную численность населения – около миллиарда человек. Даже за время нашего короткого путешествия к Принципиа Монс, которое заняло менее часа, мне удалось отметить не поддающееся исчислению количество всевозможных летучих транспортных средств – от двухместных небесных машин до медлительных грузовых дирижаблей размером с ангар, – вокруг которых суетились, подобно насекомым, рои более мелких самолетов.

По мере того как мы поднимались над городом Дариен – наиболее плотной жилой агломерацией Хоарфелла, – я понял, что нескончаемый рой ярких металлических насекомых, кружащихся над посадочными площадками, постепенно уменьшающимися вдали, напоминает мне гнездо огненных шершней на Кальцифри (которое оказалось необыкновенно полезным для того, чтобы отпугнуть отряд эльдарских разбойников, преследовавших меня, – но это я отвлекаюсь от темы). Хотя самое плотное скопление воздушного транспорта висело над аэродромом, немалая его часть роилась и над прочими районами города, в основном частные маломерные суда и воздушные машины. Я сделал себе мысленную заметку – посоветовать Кастин как можно быстрее развернуть наши «Гидры» на позиции: мне не нравилось, что в воздушном пространстве над нашим гарнизоном будут порхать все кому не лень. Конечно же, как оказалось, Кастин приняла это решение и без моих советов и к моменту моего возвращения уже ввела исключительную воздушную зону с радиусом достаточно большим, чтобы она широко простиралась вокруг нашего расположения, и этим весьма разозлила местных диспетчеров. [8]8
  Настолько, что местные гражданские не раз нарушали границы закрытого воздушного пространства, до тех пор пока предупреждающим выстрелом не сбили воздушную машину, полную членов городского совета, возвращавшихся с банкета в палатах Гильдии Фабрикаторов; дело, к счастью, обошлось без того, чтобы в результате причинить кому-либо серьезные травмы. После этого, кажется, запрет соблюдался неукоснительно.


[Закрыть]

По мере того как мы поднимались все выше, прочь от города, мне удалось лучше разглядеть окружающий его ландшафт, представлявший собой дикие пространства снега и льда, сквозь которые прорастали холмы и эскарпы приглушенных черных и серых тонов, пронизывающие свинцовые облака над ними, так что было трудно различить, где же кончается камень и начинается испаренная влага. Где-то среди этих возвышенностей расположилась и самая высокая точка планеты, но я не мог сказать, которая из расплывающихся клякс является ею, да и не очень-то интересовался.

Затем внезапно этот ландшафт оборвался ошеломляющей крутизной. Мне хватило времени на то, чтобы кинуть самый краткий взгляд на гладкую поверхность обрыва, глубина которого была более чем потрясающей, хотя и едва просматривалась, окутанная скрывающим все сумраком, – прежде чем нас самих окутало туманом, что взвился вокруг нашей хрупкой маленькой машины и полностью скрыл собой окружающий мир.

К счастью, мой первый взгляд на Принципиа Монс оставил гораздо более благоприятное впечатление. По мере нашего спуска облака истончались, поначалу лишь становясь белее, а затем и совершенно раздались в стороны, позволив столбам яркого солнечного света пробиться сквозь завесу и явив небо весьма примечательного ярко-голубого цвета (или оно показалось таким только мне, вынужденному последние несколько месяцев провести на звездных кораблях). Юрген пребывал не в своей тарелке, хотя не более, чем обычно, так что я оставил его в покое, снова переключив внимание на вид за иллюминатором, с нетерпением ожидая увидеть, что же откроют отступившие облака.

Не будет преувеличением сказать, что за свою жизнь я повидал немало примечательных ландшафтов – от шпилей самой Святой Терры до северных сияний Фабулона, но панорама Периремунды была единственной в своем роде. Внизу, под нами, последние капли дождя исчезали, превращаясь в водяной пар, поднимаясь вновь вверх, чтобы сложиться в новые облака, никогда не достигая иссушенной поверхности мира, где голые, обожженные камни перемежались океанами зыбучих песков.

В какой-то момент мы пролетали над песчаной бурей, такой, что содрала бы плоть с костей незащищенного человека за считаные секунды и достигала нескольких километров в высоту, но все равно оставалась настолько далеко внизу, что казалась лишь тонкой пленкой пыли, несомой по поверхности планеты. Режущие глаза вспышки электрических разрядов блестели и сверкали глубоко в ее сердцевине, зловеще вторя звуковой волне, остающейся за нашим быстро несущимся вперед воздушным судном. И во всех направлениях до самой границы видимости поднимались колонновидные скалы, отделенные друг от друга десятками или сотнями километров, стоящие одиноко и гордо, подобно стволам некоего необъятного окаменевшего леса.

Их вершины сверкали и бурлили жизнью, что составляло безоговорочный контраст с величественной пустотой, их окружающей. Когда путь наш пролегал неподалеку от какого-нибудь из этих плато, мне удавалось рассмотреть леса и озера, холмы и долины и те признаки человеческого жилья, которые невозможно было спутать ни с чем, и все это было похоже на вивариумы, которые иногда держат любопытные дети.

За время нашего путешествия мы пересекли или миновали десяток или около того этих примечательных пиков, хотя большинство из них пронеслись мимо настолько быстро, что у меня едва ли было время разглядеть какие-либо детали. Местность на некоторых из них была сравнительно открытой и, похоже, давала кров каким-то сельскохозяйственным общинам, в то время как другие будто бы полностью заросли лесом, задушенные таким обилием перепутанной растительности, которое пришлось бы по нраву лишь катачанцу. Некоторые, как мне показалось, были заселены людскими сообществами, застроены небольшими городами, в то время как другие, шириной не более километра, казались совершенно необитаемыми.

Откуда-то я припомнил статистические данные о том, что примерно восемнадцать тысяч подобных плато, разбросанных по поверхности планеты, обитаемы, [9]9
  Что наводит на мысль о том, что, вероятно, Каин хотя бы бегло просмотрел материалы совещания за время путешествия с Коронуса, несмотря на собственные его заверения в обратном.


[Закрыть]и содрогнулся при мысли о логистических проблемах, которые этот факт подразумевал для сил Имперской Гвардии, разворачивающихся для их защиты.

Даже будучи разбитыми на отдельные отряды, что есть полный абсурд, наши полки не будут в состоянии защищать и малой части этих поселений. Все, что нам оставалось делать, – это ждать и надеяться, что наши враги проявят себя открыто там, где мы сможем собрать против них наши силы воедино. Конечно же, надежда на это была весьма жалкой, если только противник знает свое дело, а то немногое, что нам известно о нем на данный момент, говорило, что знает. Если какая-то планета когда-либо и приближалась к идеалу места для ведения партизанской войны, то это была именно Периремунда.

Возможно, и к лучшему, что у меня не нашлось времени, чтобы предаться подобным пессимистическим размышлениям. Юрген наконец приподнялся из кресла с вопросительным и полным надежды выражением лица.

– Вы полагаете, мы прибываем, сэр? – спросил он.

Я кивнул и отозвался:

– Должно быть, так.

В подобном мире могло существовать лишь несколько по-настоящему урбанизированных мест, и я сомневался, что остальные настолько же плотно застроены, как Принципиа Монс. Слабая дрожь пробежала по корпусу нашего маленького кораблика, когда он начал замедляться, позволив скорости движения стать меньше, чем скорость исходящей звуковой волны, и рев двигателей стал басовитым. Мы могли созерцать открывшийся город, пока шаттл медленно снижался, направляясь к посадочному полю.

Принципиа Монс был во многих отношениях приятно узнаваем, поскольку всю поверхность плато покрывал расползшийся во всех направлениях лабиринт жилых построек, мануфакторий, храмов и других подобных строений, которые можно увидеть на подлете к любому достаточно густо населенному городу Империума. Несколько открытых участков оставались незастроенными, в основном возле крутого обрыва, который являл собой границу этого примечательного города, похожего на орлиное гнездо. По периметру города было разбито с полдюжины парков, а еще один находился почти в самом центре, окружая нечто, что выглядело как укрепленный замок, [10]10
  Сады губернаторского дворца. Против обыкновения, они были разделены на внутренний сад, единственную часть, доступ в который был жестко ограничен и предоставлялся лишь домочадцам, и внешний парк, открытый для граждан города во время фестивалей и праздничных дней.


[Закрыть]но в целом местечко это казалось целиком и полностью урбанизированным.

Когда мы приблизились, я смог разглядеть, что верхний километр или около того каменного столба был источен, подобно сотам, туннелями, выходившими наружу строениями и индустриальными зданиями, что лепились прямо к каменной стене. В целом все это производило такой эффект, который не мог не вызвать ассоциации с миром-ульем, и при этой мысли я ощутил слабый, но теплый намек на ностальгию. [11]11
  Во многих местах на страницах архива Каин намекает на то, что происходит из мира-улья, но из какого в точности – остается загадкой.


[Закрыть]