Текст книги "Зов долга"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава девятнадцатая

Ацеральбатерра оказалась местом неприветливым, как и следовало из описания Суллы, и я покривил бы душой, если бы не признал, что внутренне содрогнулся, когда мы подлетели к ней, проходя быстро и довольно низко, чтобы избежать плотных облаков, состоящих сплошь из горгулий, стаями парящих возле окраин Конандойля – основного поселения на плато. В отличие от тех деревень, которые ранее подвергались нападениям тиранидов, Конандойль был достаточно крупным поселением, и, когда мы пронеслись над ним, я мог видеть по всему городу следы сражения, там, где хитиновые волны когтей и челюстей были отброшены упорным сопротивлением защитников. Или где все обороняющиеся, несмотря ни на что, были сожраны подчистую.

– Там, – указал я широкую открытую площадь, на которую выходил фасад, украшенный аквилой, оставшийся от того, что когда-то, очевидно, было зданием Администратума этого злосчастного города.

Три другие стороны площади были окружены променадом с колоннадами, которые в более счастливые времена укрывали собой россыпь ярких ярмарочных палаток от почти непрекращающегося мелкого дождя. [68]68
  Плато находилось слишком низко, чтобы получать достаточно атмосферной влаги, Ацеральбатерра была покрыта толстым ковром лиственных растений, чьи испарения почти сразу же конденсировались из плотного, горячего воздуха.


[Закрыть]

Наш пилот не испытывал радости от перспективы подобной посадки, но был довольно разумен и осознавал, что выбранный мною клочок земли находится достаточно далеко от основной части роя, чтобы челнок имел хоть какие-то шансы убраться отсюда прежде, чем коллективный разум улья осознает его присутствие как новую угрозу или источник питания и бросит свои силы на площадь.

Я, как нетрудно догадаться, использовал авторитет Комиссариата, чтобы устроиться в кабине на время полета, что давало мне двойное преимущество – возможность избежать общества Суллы и того эффекта, который путешествие по воздуху должно было оказать на физиологическое состояние Юргена. А еще мне представилась возможность оценить почти всю панораму плато, которое мы прибыли спасать, и составить о нем возможно более полное впечатление.

Как я уже успел отметить ранее, наш пилот, хоть и являлся всего лишь гражданским, которого призвали на службу в армии заодно с челноком, очевидно, все-таки обладал здравым смыслом, чтобы уже обучиться некоторым умениям, позволяющим ему и его пассажирам выжить. Конечно, ветеран Флота был бы намного искуснее, но и этот делал все, что от него зависело: подвел нас к плато ниже уровня вершины, а затем резко поднял вверх перед самым склоном в последнюю остававшуюся секунду. Я должен признать, что даже привстал, наблюдая, как огромная каменная колонна вырисовывается все ближе и ближе, занимая передний обзорный иллюминатор, но затем, когда пилот задрал нос нашего судна и перевалил через самый край плато по элегантной параболе, ускорение внезапного подъема вдавило меня обратно в сиденье. Размышляя о том, какой эффект произвел этот маневр на слабый желудок моего помощника, и шепотом благодаря Императора за то, что не присутствую при подобных проявлениях, я кинул взгляд вниз, увидев, что мы теперь летим над самыми верхушками джунглей, не менее пышных, чем на самом Катачане. [69]69
  Вне сомнения, сравнение с ранее упомянутым Суллой зеленым миром смерти намертво застряло у Каина в голове.


[Закрыть]

Мое первое впечатление, что буйная растительность простирается во всех направлениях, насколько хватает глаз, продержалось недолго. Несколько разбросанных там и тут селений разрывали гладкий ковер зелени под нами, и, вне сомнения, это были жилища тех закаленных душ, что перерабатывали зауроподов, пасущихся на здешнем неисчерпаемом зеленом изобилии. Иногда показывалась дорога, будто ножом прочерченная среди зелени, но по большей части богатая растительность, казалось, все-таки властвовала над всем безраздельно.

К тому же, к моему изумлению, Сулла, оказывается, не слишком преувеличивала энергичность местной флоры. В некоторых местах шоссе, проложенные через джунгли, уже заросли подлеском, и я начал осознавать, что в нормальных обстоятельствах их расчистка должна была стать постоянной заботой для местных жителей. Одна из подобных уже перекрывающих дорогу рощиц, как оказалось, даже была окружена сервиторами, которые с усердием рубили и жгли вторгшуюся растительность, не имея понятия о том, что мир вокруг них изменился необратимо и усилия их по восстановлению привычного порядка совершенно напрасны.

Затем в одно мгновение ландшафт под нами поменялся совершенно. Огромные, с зазубренными краями раны были пробиты в сплошном ковре растительности, и голая земля была видна там, где рои тиранидов вычистили ее, пробивая себе путь через когда-то зеленевшие джунгли, оставив за собой прямые как стрела следы, простиравшиеся от того места, где они забрались по отвесному склону, и направленные в сердце города. Гигантские кости показывали, что стадо зауроподов оказалось недостаточно быстрым, чтобы убраться с пути наступающих ксеносов, и уже на подлете к нашей цели мне довелось увидеть, как еще одно несчастное чудище пало под натиском копошащейся орды. Несмотря на свои огромные размеры, зауропод погиб в считаные секунды, поглощенный бесстрастной массой клыкастого хитина. Десятки тиранидов гибли под его массивными ногами и были размолоты в кашу его челюстями, которые могли бы перекусить пополам танк «Леман Русс», но гаунты взяли количеством, набросившись на него, и очень скоро гигантское существо полностью исчезло, оставив взгляду лишь спазматически подергивающийся холм хитина, который, в свою очередь, также начал быстро уменьшаться.

– Кости Императора! – Лицо пилота было пепельно-серым. – Вы когда-нибудь видели подобное?

– Даже слишком часто, – отозвался я, не переставая выглядывать подходящую посадочную площадку. Вспомнив о своем призвании поддерживать боевой дух, а в основном просто для того, чтобы самому забыть об отвратительном зрелище, свидетелями которому мы только что стали, я улыбнулся пилоту самой ободряющей улыбкой. – Но у нас чуть больше стволов, чем у этих ящериц.

– Надеюсь.

Пилот, кажется, был уверен в значимости этого различия не больше, чем я сам, но снова вернул свое внимание к летным приборам, что уменьшило количество поводов для волнения на один.

Я принялся рассматривать приближающийся город чуть более внимательно, мысленно отмечая для себя все горячие точки и стараясь составить общее представление о той битве, что вели его защитники.

Тираниды, очевидно, ударили по Конандойлю с одного направления, сломив сопротивление в пригородных кварталах, подобно необоримому цунами холодной злобы. Гарнизон СПО ответил тем, что выставил линию обороны на самом краю внешней жилой зоны, предоставляя гражданским время для того, чтобы укрыться в центре города, где те обрели бы разве что возможность быть съеденными в более престижном интерьере.

Казалось, надежды на эвакуацию этих выживших в обозримом будущем беспочвенны, – насколько я мог судить, все доступные воздушные транспортные средства были задействованы для доставки новых солдат на поле боя. Впрочем, импровизированная линия обороны все-таки продержалась некоторое время, прежде чем солдаты СПО снова отступили, чтобы присоединиться ко второй линии укреплений, которые были наскоро построены теми подкреплениями, что продолжали прибывать, то есть дополнительным контингентом СПО с ближайших плато.

Ко времени нашего прибытия мрачный хоровод успел сделать еще один круг, и выжившие местные воинские единицы, набранные с полудюжины разбросанных в округе плато, сплотились на третьем и четвертом периметрах обороны, которые теперь прикрывали не более двух третей осажденного поселения. [70]70
  Каин, похоже, пишет здесь, обладая полученной позже информацией, и, хотя концентрические круги наскоро возведенных фортификаций должны были быть видны с воздуха, он на тот момент не мог обладать детальным представлением о ходе битвы до описываемого им самим момента.


[Закрыть]

Уловив из обрывочного обмена вокс-сообщениями, что б о льшая часть выживших гражданских согнана в храм – видимо, в надежде, что Император за ними присмотрит, пока все остальные слишком заняты, – я сосредоточил основное внимание на области, находящейся на равном удалении и от этого здания, и от линии обороны, продолжая поиски подходящего места для посадки (ведь если бы тираниды прорвались, они направились бы прямиком к храму с бесхитростной решимостью Юргена, который углядел фуршетный стол, что, как я надеялся, предоставило бы нам шанс ударить им во фланг).

Обнаружив площадь, принадлежавшую когда-то местной администрации, я направил пилота к ней, после чего покинул кабину, намереваясь забрать Юргена и вскарабкаться на борт нашей «Саламандры». Меня несколько поздновато посетила мысль, что, будучи последней из машин, загрузившихся на борт челнока, наш маленький, но крепкий разведывательный агрегат оказался прямо перед люком, тем самым отрезав кому-либо еще возможность покинуть погрузочный пандус прежде, чем это сделаем мы. Как вы можете понять, с моей точки зрения, такое положение было очень далеко от идеального расклада. Но поделать с этим уже ничего было нельзя (я, по крайней мере, сделал все от меня зависящее, чтобы высадиться как можно дальше от тиранидов), так что теперь мне оставалось лишь обратить ситуацию максимально себе на пользу.

Именно так мы и поступили. Юрген вывел машину по металлическому склону, мне же оставалось лишь как можно крепче держаться за смонтированный на турели тяжелый болтер, который я всегда предпочитаю видеть установленным на моем персональном транспорте, дабы иметь возможность делать вид, что веду всех в бой в первых рядах. В то же время эта небольшая страховка делала меня готовым к любым неприятностям. [71]71
  Впечатление это, определенно, отразилось на Дженит Сулле, чьи длиннотные описания «благородной стати» Каина в ее изложении подробностей данной высадки сентиментальны до изжоги.


[Закрыть]Командная «Химера» Суллы последовала за нами, а остальные несущие транспортные машины выстроились за ней, заполняя собой открытое пространство площади, выложенное затейливым рисунком из разноцветных плиток, до того как посадочные двигатели шаттла и гусеницы наших броневиков превратили изразцы в пыль.

– Четвертый отряд, за мной!

Голос Суллы в воксе был четким, а приказы такими же лаконичными, как и всегда, когда ей доводилось командовать развертыванием войск, и на секунду я задумался о том, не стоило ли мне все-таки найти местечко в ее «Химере». Тогда бы у меня была возможность воспользоваться системами вокса и ауспиками на ее борту, чтобы следить за всеми перипетиями сражения и сделать мои шансы выжить максимальными. К тому же меня окружала бы со всех сторон броневая плита; «Саламандра» же не имела верха, что делало ее по сравнению с «Химерой» неуютно открытой. С другой стороны, наша маленькая, но крепкая машинка была быстрее и поворотливее любой другой, находившейся в распоряжении полка, и мне уже удавалось убегать от роя тиранидов на такой технике (хотя в тот раз, в отличие от нынешнего, мне было куда бежать), да и прилепиться к экрану ауспика лично означало бы, что придется всю битву провести в одной маленькой металлической коробочке с Суллой. Короче, испытывать судьбу в открытой разведывательной «Саламандре» показалось мне в целом более разумным. Пока я размышлял так, лейтенант продолжала отдавать приказы:

– Первый и второй, занять левый фланг! Третий и пятый – правый!

Хор голосов подтвердил получение приказа и эхом отозвался в моем воксе. Я перегнулся через переборку водительского отделения, повышая голос, чтобы меня было слышно сквозь рев нашего мотора и вой синтез-реактивных двигателей челнока, который как раз в этот момент поднимался над нашими головами и круто забирал в том направлении, с которого мы прибыли.

– Держись ближе к лейтенанту, – сказал я Юргену, и он только один раз кивнул, мягко ускоряясь, чтобы пристроиться на свободное место рядом с командной «Химерой».

Коли уж приходится рассчитывать на Суллу, а главное – предстоит как-то убедить ее держать меня и всех нас подальше от челюстей тиранидов, мне нужна была возможность приглядывать за лейтенантом, чтобы не позволить ей выкинуть какой-нибудь необдуманный фортель. Быстрый обмен сообщениями по воксу указал мне, что Фарил также высадился и уже встретил небольшое сопротивление врага в попытке соединиться с частями СПО, на подкрепление которым мы и были присланы.

– Впрочем, ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, – живо проинформировал он нас, – просто парочка гаунтов. Наши тяжелые болтеры хорошо их перемалывают.

– Рад слышать, – откликнулся я.

Инфопланшет, который мне пришло в голову захватить с Хоарфелла, легонько стукнулся о мои колени, когда Юрген повел машину через разделительный центральный островок перекрестка с кольцевым движением, и у меня родилась запоздалая идея: все-таки я не останусь без доступа к тактической информации лишь потому, что не нахожусь внутри командной машины. Я выудил из кармана переносной вычислитель, открыл стандартный гвардейский защитный чехол и пробормотал молитву об активации, нажимая нужные кнопки. Давненько мне не приходилось самостоятельно присоединять планшет к местной сети обмена данными: я уж слишком привык скидывать подобное дело на кого-нибудь из полковых технопровидцев. К счастью, память меня не подвела, и через мгновение именно то, что я надеялся увидеть, обозначилось на миниатюрном пикт-экране.

– Сулла, может ваш вокс-оп [72]72
  Оператор вокса, обычное сокращение, принятое в среде гвардейского персонала.


[Закрыть]загрузить на мой планшет изображение тактической ситуации?

– Конечно, комиссар, – прозвенел ее энергичный голос, и через мгновение детальный план города с наложенными поверх него движущимися значками, показывающими расположение наших сил, а также неясной, не имеющей четких границ массой тиранидов появился на экране.

Я с удовлетворением отметил, что Фарил, кажется, уже соединился с тем, что оставалось от левого фланга сил СПО, и, как результат, наступление тиранидов там, судя по всему, замерло, в то время как центр и так держался молодцом. Надо сказать, что наши силы, кажется, даже наступали, что было сюрпризом не только приятным, но и удивительным, учитывая, что там сражалось всего лишь местное ополчение. Опознав значок командного подразделения, я указал Сулле на необходимость соединиться с ними.

– Отличная идея, – произнесла она, видимо находясь под влиянием некой иллюзии, что я озабочен ее мнением по этому вопросу. – Если мы зайдем с их правого фланга, то сможем расширить клин наступления. Иначе они окажутся отрезанными, если продолжат наступать в таком же темпе, не закрепляясь на позициях.

– Вы правы, – произнес я, взяв изображение интересующего меня участка линии фронта крупным планом, чтобы разглядеть происходящее подробнее.

И правда, располагая изначально более крупным, детализованным изображением переносного гололита в командной машине, Сулла сумела заметить то, что в уменьшенном варианте на переносном дисплее было для меня гораздо менее очевидным.

То подразделение, что наступало впереди нас (кем бы они ни были), продвигалось вперед, безрассудно не обращая внимания на собственную безопасность, вбивая клин все глубже и глубже в плотную массу тиранидов. Если за наступающими не последуют отряды на флангах и не начнут также продвигаться вперед, тираниды будут вполне способны окружить их. Еще более важным было то, что часть роя получала возможность ринуться в обратную сторону, прорываясь через ту дыру наших оборонительных порядков, которую оставили эти горячие головы. Это причинило бы Император знает сколько ущерба, пока следующая группа прибывающих гвардейцев не зачистит этот беспорядок (это если предположить, что кто-то вообще сможет исправить положение, после того как наша линия обороны окажется прорвана).

– Следуйте за ними и укрепляйте оборону, а я попробую взять этих фрагоголовых под уздцы, пока они не пригласили к нам тиранидов на танну и пирожки из флорна.

– Можете на нас рассчитывать, комиссар, – заверила меня Сулла, радуясь возможности во что-нибудь пострелять, и принялась раздавать приказы подчиненным: – Тренировки все проходили. Продвигайтесь вперед под прикрытием «Химер», используйте все возможные укрытия и прикрывайте друг другу спину. Сосредоточьте огонь на самых больших тварях, как только появится возможность, но и не позволяйте маленьким подобраться слишком близко, особенно если это генокрады. Тяжелое вооружение сосредоточить на крупняке, стараться разбить строй врага.

– Также не выдвигайтесь слишком далеко, – добавил я. – Если эти безответственные идиоты излишне вырвутся вперед, просто бросайте их полоскаться на ветру, а сами отступайте и держите оборону. Наша первейшая задача – защитить гражданских.

Не говоря уже о моей нежной шкуре, но об этом нетактично было заявить по сети, да и, как я убедился на собственном опыте, единственное, что вообще могло удержать Суллу на коротком поводке, – это воззвать к ее гипертрофированному чувству долга.

– Ясно, – четко отозвалась она и принялась давать более детальные указания командующим отдельными отрядами.

К этому времени мы уже приблизились к фронту, и окружающий ландшафт демонстрировал жуткие следы разрушений, а плотный от влажности воздух доносил отголоски смертельной битвы, запахи дыма и сожженной плоти. Для вальхалльцев условия являлись в высшей степени некомфортными, но я знал их достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что они будут сражаться с одинаковой эффективностью как здесь, так и в любом другом месте. Исключение составляли ледяные поля, где никто и ничто в принципе не могло сравниться с ними.

Юрген притормозил, объезжая круглую лужу чего-то вязкого и зеленоватого, отвратительно вонявшего и, кажется, растворившего часть дорожного покрытия. Я заметил в середине несколько металлических предметов, которые подозрительно напоминали остатки лазерных ружей, со слабым шипением погружавшихся в вязкую субстанцию. Другие пятна биокислоты разъедали фасады нескольких окружающих зданий, и я выдохнул краткие слова благодарности Императору за то, что какая бы тварь их не изрыгнула, она, кажется, давно исчезла отсюда.

Предоставив Сулле продолжать движение вперед, я заметил горстку солдат СПО в форме более тусклых цветов, чем та, которой отдавало предпочтение большинство местных подразделений. [73]73
  Ополчение каждого из плато носило собственный набор цветов, обычно столь же ярких, как и модная гражданская одежда, которую Каин упоминал ранее. Ацеральбатеррцы, к примеру, отдавали предпочтение оранжевой полевой форме под нательной броней в зеленые и фиолетовые полосы, в то время как силы обороны Принципиа Монс, кажется, предпочитали сочетание ярко-красного и переливчато-синего. Поскольку тираниды в целом полагаются на чутье и осязание в той же мере, что и на зрение, подобные смехотворные пристрастия, вероятно, не сильно способствовали потерям. Если бы местные СПО столкнулись с любым другим врагом, им пришлось бы пересмотреть свои цветовые предпочтения.


[Закрыть]Я решил переговорить с их командиром и получить современную оценку текущей ситуации.

Тактические дисплеи – это, конечно, хорошо, но, если по-настоящему хочешь знать, что же происходит на острие битвы, лучше спросить у самих солдат. Те солдаты, возле которых Юрген резко затормозил в обычной для себя энергичной манере, подняв облако перемолотого гусеницами дорожного покрытия, повернули ко мне изможденные лица, когда я спрыгнул с «Саламандры», приветствуя их.

– Комиссар Каин, – представился я, повышая голос, как сделал бы это на плацу, однако ровно настолько, чтобы привлечь внимание ближайшего солдата, но без нужды не настраивать его против себя. У него к воротничку темно-синей формы были пришпилены капральские нашивки, что было единственным знаком различия, который я сумел обнаружить. Темно-серая легкая броня на его груди носила зарубки от когтей генокрадов, которые спутать с чем-либо иным было невозможно. – Приписан к Пятьсот девяносто седьмому Вальхалльскому.

Спустя секунду что-то похожее на узнавание мелькнуло в его глазах.

– Я видел вас на пиктах, – медленно произнес он.

Поза его приобрела чуть больше выправки, и он кинул взгляд на потрепанную горстку бойцов, окружавших его. Невредимых среди них не было, каждого украшали незначительные, но разнообразные ранения, в основном укусы, порезы от когтей или шипов, а также в паре случаев тепловые ожоги, которые наводили на мысль о близких разрывах биоплазменных зарядов. Затем капрал обратился к ним:

– Подтянитесь и держите себя как солдаты, а то вами только гальюны чистить.

Вместо того чтобы отдать, как я ожидал, честь, он осенил себя знамением аквилы, и почти все остальные последовали его примеру, попытавшись изобразить то, что очень отдаленно приближалось к стойке смирно.

– Мы рады видеть вас, сэр!

– Вольно! – произнес я, включая то обаяние, которое обычно мне столь хорошо помогало. – Если кто-то и заслужил право немного расслабиться, так это, определенно, те герои, что перенесли столь многое, дабы защитить этот город.

– Мы сможем позволить себе отдых, лишь когда эти исчадия исчезнут, – ответил капрал, как мне показалось несколько косо на меня поглядывая. Но с другой стороны, учитывая, через что им, очевидно, пришлось пройти за последние несколько часов, было бы не слишком удивительно, что шарики у него слегка заходили за ролики. – Мы просто перегруппировываемся перед тем, как последовать за основным наступлением.

– Ваше рвение делает вам честь, – сказал я, одобрительно кивая и проводя мысленно очень быстрый анализ ситуации. Если потери, понесенные его подразделением, были такими, как следовало ожидать, у него осталось не более нескольких десятков боеспособных человек, и это в лучшем случае. К тому же при их истощении им было бы трудно и надоедливых бабочек прогнать, не говоря уже о тиранидах, которые сейчас разрывали на кусочки все живое, что только есть на этом плато. – Но Гвардия прибыла на поле боя. Позвольте нам пополнить оборону, пока вы восстанавливаете силы.

Таким образом, хотя бы некоторые из них, возможно, будут в достаточно приличной форме, чтобы снова вступить в бой, – если мои худшие страхи осуществятся и те, кто ведет сейчас самоубийственное наступление в самое сердце вражеских рядов, не сумеет прыгнуть выше головы и позволит тиранидам проникнуть вглубь нашей обороны.

К моему удивлению, капрал покачал головой и лицо его приобрело выражение тихой решимости.

– Мы не можем так поступить, сэр. Нашей священной обязанностью является следовать за Сестрами туда, куда они поведут.

– О…

Наконец-то я заметил, что у каждого из этих солдат были или четки, или геральдические лилии, или изображения Императора. Не то чтобы это было совершенно необычно, конечно же, но теперь я сознательно отметил этот факт и то, что предметы эти были куда более многочисленны и выставлены напоказ гораздо сильнее. – Вы с Гаваррона.

– Вы правы. – Капрал кивнул.

Отметив для себя, что спорить с кучей религиозных фанатиков бесполезно и что, если им приспичило выбросить свои жизни в помойку, то, по крайней мере, они могут отвлечь на себя тиранидов, пока вальхалльцы будут наносить орде реальный урон, я просто отошел с их дороги.

– Тогда, конечно же, поступайте так, как диктует вам ваше чувство долга, – сказал я, осеняя себя знамением аквилы, пока произносил эти слова (и, должен добавить, сохраняя на удивление честное лицо). – Император защищает.

– И да хранит Он вас! – хором отозвались бойцы, так, во имя Галактики, будто подхватывали песнопение в какой-нибудь тихой пригородной церквушке.

Затем они отвернулись от меня и, спотыкаясь, побрели вслед нашим «Химерам».

Я забрался на борт «Саламандры», ощущая, что безотлагательность ситуации приобрела совершенно новый оттенок. Причина, которая привела к безумному наступлению прямо в глотку врага, стала теперь мне абсолютно ясна. Эглантина и ведомые ею затворницы не остановятся, пока не будут разорваны на куски, вне сомнения полагая при этом, что каждый отвоеванный шаг является личной милостью от Него, сущего на Земле. Они абсолютно не имели понятия о далеко идущих последствиях своих действий. Удивившись, отчего Живан сразу не отмел идею послать их в бой, я сразу же осознал свою ошибку. Разумеется, лорд-генерал и не думал поступать подобным образом, просто канониса сама решила отправить отряд-другой Сестер Битвы для сопровождения Гаварронских СПО, которые запросил лорд-генерал. В любом случае причина, по которой они здесь находились, совершенно не имела значения. Единственное, что оставалось важным, – отозвать их назад, и быстро, прежде чем их направленный совершенно не в то русло фанатизм станет приговором для всех нас.