Текст книги "Становление. Том 1. Тропа охотника (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 16. Обыденность

После того, как я покинул Ксардаса, жизнь стала значительно спокойней. Я вернулся в лагерь и стал вживаться в его уклад. За те пару недель, что прошли с появления барьера, в колонии очень многое изменилось. После того, как Гомез заручился поддержкой магов огня, он смог позволить себе действовать смелее, и анархия закончилась. Всю власть в городе рудокопов взял в свои руки новый барон и его люди. Ни у кого не было ни сил, ни вооружения, чтобы противостоять новой гвардии. Для того, чтобы восстановить поставки из внешнего мира, каторжан вновь загнали в шахты, отчасти убеждением, отчасти силой. Мало кто хотел возвращаться в копи, но единственным способом не работать в шахте было найти себе другой источник заработка и пропитания. Я продолжил заниматься охотой, выменивая шкуры и мясо на другие необходимые вещи. У тех же, кто не умел ничего особенного, чем можно заслужить уважение и обеспечить себя, не осталось выбора. Путь в шахты был открыт каждому, а вот выйти из этого дела было гораздо сложнее.

Гомез ввёл новые правила: для каждого рудокопа была установлена норма по добыче руды, которая платилась при выходе из шахты и отдавалась на так называемые общие нужны. На самом деле она присваивалась людьми Гомеза. Скребки, как ещё пренебрежительно называли шахтёров, могли забирать себе только половину добытого сверх этой нормы, остальное также изымалось в качестве налога. Такой подход должен был стимулировать людей работать эффективнее и больше, но, учитывая, что норма была лишь малость меньше, чем до восстания, люди выбивались из сил. Бывало, что шахтер молотил киркой весь день, а в итоге получал лишь несколько маленьких самородков.

Пару слов стоит рассказать и о торговле. Первое время в колонии господствовал натуральный обмен, но это было не очень удобно, так что вскоре руда стала универсальной валютой. Спустя несколько месяцев устоялся размер куска руды для обмена. В плавильне даже сделали эталонные формы, и рудокопы после смены могли получить свою часть руды в переплавленном виде – маленькими овальными слитками. Не все это делали, руда ходила в любой форме, и количество при торговле определяли на глаз, а некоторые особо пунктуальные на вес.

В целом, даже несмотря на суровые меры, жизнь простых рудокопов стала значительно лучше. Человек мог сам определять, идти в очередную смену, или же отдохнуть, в зависимости от того, сколько у него денег, то есть руды. Некоторые особо крепкие парни могли работать за двоих и жить припеваючи. Однако по сравнению с теми, кто попал в число приспешников барона, их жизнь всё равно была тяжела. Новоиспечённым стражникам вообще не надо было махать киркой – они формально занимались охраной. Не удивительно, что вскоре выделилась целая прослойка желающих вступить в ряды стражи. Они выполняли разные поручения для тех, кто мог замолвить за них словечко или просто заплатить. Их стали называть духами или призраками, потому что они были повсюду, совали нос во все дела, а сами при этом ничего из себя не представляли. Они были как бы кандидатами в ряды стражи, но число вакантных мест было ограничено и им приходилось ждать, пока кто-то попадет в опалу или умрёт. Был как-то раз случай, когда честолюбивый призрак стал убивать стражников, ожидая, что его назначат на освободившееся место. Однако ему не везло, и несколько раз его обошли другие кандидаты. В конце концов, этого серийного убийцу поймали. Гомез лично казнил его на помосте перед замком, отрубив голову своим мечом «гневом Инноса». Это возымело эффект и больше такие случаи не повторялись.

Всё шло тихо и спокойно, жизнь и поставки налаживались, люди постепенно привыкали и находили свое место в общественной структуре лагеря. Но были и возмутители спокойствия. В первую очередь – маги воды. Они активно продвигали свою идею о том, что нужно прекратить поставки руды и копить её для разрушения барьера. Они призывали начать возделывать землю, чтобы обеспечить колонию продовольствием и перестать зависеть от внешнего мира. Среди некоторых такие призывы нашли отклик, но Гомез всячески препятствовал магам сеять смуту, ведь их лозунги были прямой угрозой его власти, которая держалась на контроле потоков руды и внешних поставок, из которых лишь немногое перепадало рудокопам. Предметы роскоши, лучшую еду и оружие брал себе барон. Внутри замка постепенно сформировался целый арсенал, причем эксклюзивное оружие, судя по всему доставляли контрабандой подельники из внешнего мира – желающих заработать там тоже было хоть отбавляй. У Гомеза был специальный помощник, который координировал все вопросы снабжения, и большая часть каторжан вообще никак не могла повлиять на этот процесс. Лишь избранные формировали списки товаров.

Естественно, не все были довольны таким положением. Лидером оппозиции стал генерал Роберт Ли. Имени своего он не скрывал, но мало кто верил, что он и есть прославленный полководец. Сам Ли не спешил никого убеждать в своём происхождении, так же как и та горстка людей, которые на самом деле признали в нём истинного генерала. Ли и его сторонники будоражили умы людей, призывая к справедливому распределению ресурсов. Рудокопы должны получать заслуженную долю – был основной их лозунг. Мой друг Диего всецело был согласен с требованиями Ли, но природная осмотрительность не давала ему открыто поддержать генерала. Однажды Диего сказал мне: «как только Гомез увидит угрозу в Роберте, он не погнушается избавиться от него. А расклад сил, поверь мне, не в пользу генерала. Лучше уж я буду в стороне, зато останусь живым и буду помогать людям, чем смогу».

Действительно, Диего многое делал для облегчения жизни простых рудокопов и вскоре стал влиятельной фигурой в лагере. Он не располагал прямой властью и был всего лишь одним из призраков, однако его уважали и к его мнению прислушивались. Так, благодаря усердию моего друга, была организована раздача еды для больных и обессиленных. Кроме того, он всегда старался помочь новичкам освоиться в колонии, а новые заключённые поступали с завидной периодичностью. Приказ короля был в силе, и сюда сгоняли всех без разбора, иногда лишь за мелкое воровство или неподчинение. Со временем я узнал, что многие и в помине не были матёрыми преступниками. Простые люди как раз и страдали больше всех – их нещадно эксплуатировали. Именно таким в первую очередь старался помочь Диего, правда, не сказать, что совсем безвозмездно. Он, скорее, давал им поручения и использовал для достижения своих целей. Но любая работа в колонии, отличающаяся от добычи руды была за счастье.

Кое-в-чём Диего был прав. Гомез не стал долго терпеть опасные речи в лагере, но генерал всё же успел нанести первый удар. К этому времени, я уже познакомился с Ли. Он был харизматичным лидером, и людям было приятно следовать за ним. В отличие от Гомеза, он никогда не полагался на грубую силу, и не пошёл бы на такие импульсивные шаги, как Гомез во время восстания или битвы с паладином. Роберт брал хитростью, в стратегии и тактике ему не было равных, тем более в колонии. Во-первых, Ли сразу понял, что его самые могущественные единомышленники – это маги воды. Однако маги были очень консервативны и пассивны – дальше разговоров у них дело обычно не заходило. К тому же для исследований им нужно было оборудование и комфортные условия, поэтому идти против Гомеза открыто они не решались. Тем не менее, Ли смог их переубедить. Но обо всём по порядку...

Глава 17. Отставной генерал

Как-то раз, когда я уставший возвращался вечером с охоты, недалеко от северных ворот меня остановил один из стражников Гомеза:

– Эй ты, не помню, чтобы ты платил мне за защиту!

– Чего? – не понял я, – какую еще к чёрту защиту?

– В лагере не безопасно, всякое может случиться с тем, у кого нет надёжных друзей со связями.

– Это ты себя так рекламируешь? Если тебе грустно и одиноко холодными вечерами, то ты обратился не по адресу, – начал я.

– А ты дерзкий. Впрочем, вот эта волчья шкура меня бы неплохо согрела, – сказал стражник, показывая на мою добычу.

– Если ты готов заплатить мне за шкуру десять кусков руды, я с радостью уступлю ее.

– Что ж, я вижу, что ты не вполне понимаешь ситуацию, – сказал вымогатель.

Он был одет в тяжёлые доспехи стражника, в ножнах красовался неплохой меч с украшенной рукоятью. В общем, птица не из самых простых. Даже если я смогу одолеть его, у меня будут очень большие проблемы. Убийство в лагере было недопустимо, но на драки никто не обращал внимания, во всяком случае, пока они между рудокопами. А за своих стражники держались крепко и мстили в случае, если кто-то одерживал над ними верх. Тот, кто не поладит с людьми Гомеза, мог забыть о спокойной жизни. Стражники не стеснялись использовать мечи и даже арбалеты, ссора с ними могла закончиться серьёзным ранением или смертью. Обычно до этого не доходило просто потому, что мало кто оказывал сопротивление. У меня на поясе всё еще была дубина, я даже загнул гвозди, чтобы удар был не смертельным. Но в любом случае, она годилась лишь против незащищённого противника. В общем, ситуация складывалась неприятная.

– Рад был поболтать, – сказал я и попытался уйти.

– Стой, – стражник схватил меня за плечо, – мы ещё не закончили. Ты забыл кое-что.

Я остановился в нерешительности, а шедший рядом человек вдруг спросил:

– Ты об этом? – и нанёс удар кулаком в висок рэкетира.

Стражник упал на землю, как подкошенный, и остался лежать без сознания. Незнакомец наклонился, снял меч с его пояса и сказал:

– Ты не достоин носить это, – и, поворачиваясь ко мне добавил, – только так с ними и надо!

Я рассмотрел вмешавшегося прохожего: он показался мне на удивление знакомым.

– Генерал Ли! – воскликнул я.

– Тише парень! Здесь не место, – цыкнул он на меня и грустно добавил, – да и никакой я больше не генерал.

– Спасибо за помощь. Неприятная была ситуация.

– Эти свиньи совсем распоясались в последнее время. Солдат на войне за такое вешают, но это не армия, а сброд. Даже руки марать о них не хочется, – сказал Ли и сплюнул на землю рядом с валяющимся стражником.

– Согласен, – ответил я, – как бы поставить этих выскочек на место?

– Также, как этого, – указал Ли на лежащего стражника, – другого языка они не понимают.

Так я познакомился с генералом. Он понравился мне с первой минуты: честный и прямолинейный, с выраженным чувством справедливости. Обстоятельства нашего знакомства весьма неплохо отражали весь стиль его жизни. С того дня, я стал время от времени общаться с ним. Больше всего Ли интересовала природа и ландшафт колонии. Он даже попросил меня сделать для него карту местности. Сам я в картографии разбирался слабо, но мне помог один парень, нарисовав всё по моим описаниям. Получилось не очень красиво и точно, но для того, чтобы ориентироваться годилось. Через несколько месяцев после возведения барьера, я знал уже практически все окрестности, не ходил лишь на болота, не лазал в глубокие пещеры и не приближался к местам, где находились юниторы.

Юниторы – это магические камни, которые использовались для фокусировки энергии при постановке барьера. Почему маги оставили их на местах, где они стояли в момент заклинания? Всё очень просто. Камни сосредоточили в себе такую мощь, что к ним нельзя было прикоснуться. В суматохе первых дней некогда было ждать, пока станет возможным их забрать. Кроме того, ещё несколько лет после заклинания вокруг юниторов оставался мощный магический фон. Это притягивало к ним всевозможных бестий, чувствительных к магии. В результате места их расположения стали рассадниками тёмных сил. Все благоразумные охотники старались не заходить в эти края, а обычные каторжане и так почти не покидали лагерь.

Как я говорил, Ли разделял позицию магов воды. Его план был таков: не допускать серьёзного вооружённого конфликта между заключёнными. Те, кто готов жить под властью Гомеза, пусть живут. Генерал взывал лишь к тем, кого такое положение не устраивает. Необходимо было расширяться, создавать сельское хозяйство, налаживать простейшие, но важные ремёсла и производства, обеспечить себе независимость от внешнего мира и комфортное существование. Ли исходил из того, что всем нам, возможно, придётся торчать под барьером всю оставшуюся жизнь, поэтому нужно позаботиться о будущем. Несмотря на это, он не был пессимистом и говорил о необходимости испытать все способы покончить с куполом. Так как Гомез и маги огня мало что делали для этого, то единственным решением было создать своё независимое поселение. Природная харизма и обаяние Ли в сочетании со здравыми суждениями и разумными аргументами привлекли многих на его сторону. Несмотря на всю мою симпатию к генералу, одно обстоятельство всё же не давало мне покоя – мне хотелось выяснить из-за чего его сослали в колонию. Как-то раз я набрался смелости и спросил Роберта об этом напрямую, и вот что он мне ответил:

– Не бери в голову, парень. Дурная это история. Не хочу говорить плохо о нашем короле, но он слепец – не видел, какую змею пригрел у себя на шее.

– Кого ты имеешь в виду? – Ли нравилось, когда с ним общались на «ты», просто и без чинов, – там, на площади в Хоринисе, тебя обвиняли в убийстве королевы.

– Вздор! Но, если вдуматься, эти обвинения не совсем беспочвенны – со стороны я, действительно, могу показаться причастным, хотя на самом деле не убивал её и никак не замешан в этом. Дело в том, что я был нелестного мнения о королеве, на то были причины, и я не стеснялся говорить своё мнение королю. Но я бы никогда не покусился на жизнь его жены. Она умерла по собственной глупости. Я не хочу больше об этом говорить. Придёт время, и, если мы выберемся отсюда, я ещё поквитаюсь с теми, кто меня сюда засадил. Жаль, что их влияние на короля зашло слишком далеко, и этот проклятый барьер тому подтверждение. Боюсь, он уже совсем не тот человек, которому я поклялся в верности.

Я был сильно заинтригован услышанным, но больше мне не удалось добиться от него ни слова по этому поводу. Насколько я знаю, мне он ещё поведал многое – другие не знали и этого. Несмотря на то, что Ли ни с кем не делился своим грузом, было видно, как глубоко он переживает случившееся. Это предательство оставило отпечаток на его отношении к людям – теперь он больше никому не собирался служить, кроме самого себя. Однако чувство справедливости в нём не угасло и не позволяло сидеть сложа руки, когда рядом процветает беззаконие.

Как выяснилось, карта была нужна Ли, чтобы найти подходящее расположение для нового поселения. Вверх по течению реки, из которой брали воду для замка Гомеза, было замечательное место. Во-первых, там образовалось небольшое озеро. Во-вторых, когда-то давно там уже жили люди. В те времена добыча руды осуществлялась открытым карьерным способом. Внутри горы была вырублена огромная полость, а верхняя часть скалы нависала над ней, образуя гигантскую крышу. На скалах сохранились руины домов. Большая часть из них была сложена из камня и либо сохранились весьма неплохо, либо подлежала быстрому восстановлению. В глубине полость переходила в гигантскую пещеру, вход в которую был относительно узок и мог легко охраняться. Это было превосходным натуральным укрытием, даже более надёжным, чем крепостные стены. Дальше пещера переходила в сеть подземных тоннелей, зайти в которые в одиночку я не решился. Лучшего места найти было просто невозможно. При должном умении его можно было обжить и укрепить даже надёжнее, чем замок.

Рудных жил я в тех окрестностях не заметил, видимо, все они давно истощились, поэтому место и забросили. Однажды на охоте я зашёл ещё дальше, и обнаружил, что поблизости от заброшенного поселения располагался гигантский карьер – более свежее месторождение, внизу которого был вход в штольни. Видимо, когда карьер истощился, добычу продолжили шахтным способом, следуя за уходящей в землю рудной жилой. Возможно, там ещё можно продолжить добычу. Но спускаться по тоннелям я не стал – даже в действующей шахте водились ползуны. Эти огромные насекомые размером с человека, обладали мощными челюстями и крепкой хитиновой бронёй. Проворно передвигаясь по тоннелям на своих шести лапах и прекрасно ориентируясь в темноте, ползуны стали настоящим проклятием для рудокопов. С этой напастью было сложно бороться, они могли прокапывать свои собственные ходы в мягких породах, или пролазить в естественные подземные полости, которых было множество в этих горах. Сбежать от них не представлялось возможным, а появлялись они непредсказуемо. Многие погибли от челюстей этих гигантских членистоногих.

Одна из основных задач стражи в рабочей шахте была как раз защита рудокопов от подземных тварей. Борьба эта шла не на равных, и периодически даже приходилось закрывать целые ответвления штолен, где люди докапывались до логова ползунов. Неизвестно, чем питались эти твари в отсутствие шахтеров, но человеческим мясом они не брезговали. Кроме фактической опасности, был ещё один фактор в пользу ползунов – их отталкивающий и пугающий внешний вид. Они напоминали огромного муравья или термита, и рудокопы при виде их часто впадали в панику и становились легкой добычей. Одинокого ползуна можно было одолеть или, по крайней мере, отогнать факелом. Но в основном они нападали стаями, а там, где оказывался один, через минуту появлялось десять. Именно поэтому я не собирался заходить в старые штольни. В будущем можно было организовать экспедицию и расчистить месторождение, но это уже были не мои заботы. Я лишь показал Ли и его соратникам, которых кстати уже набралось несколько десятков, место для лагеря. Люди были вдохновлены таким прекрасным расположением и наличием готовой крыши над головой. Оценив перспективы нового места, Ли стал планировать переселение.

Глава 18. Новый лагерь

Выбрав место для лагеря, можно было приступать к действию. Я продолжал спокойно заниматься охотой и продажей мяса и шкур, как это делал практически всю сознательную жизнь. Мне было не до того, чтобы участвовать в политических дебатах или организации нового поселения, и потому я не принимал активного участия в развернувшихся событиях. Ли предложил магам воды свои услуги. Он и его люди обещали обеспечить волшебников всем необходимым, гарантировать безопасность и комфортное проживание на новом месте. Взамен, маги должны были посвятить себя работе над уничтожением барьера. Служители Аданоса, которым надоело бездействие и постоянные распри с огненными собратьями, согласились.

Ордена магов воды и огня не были похожи и отличались не меньше, чем их боги покровители. Хотя Иннос и Аданос были братьями, они различались так же, как и их любимые стихии. Красноризцы имели строгую иерархию. Во главе ордена стоял великий магистр, который подчинялся королю. Маги огня часто служили при дворе и вели светскую жизнь, привыкли к роскоши и почёту. Хотя первый этап обучения магов проходил в аскетических условиях монастыря, уже состоявшиеся волшебники могли ни в чём себе не отказывать. Совсем иначе всё было у магов воды. Обитая в пустынях Варранта, по иронии судьбы воды они почти не видели. Тем важнее были в засушливых условиях их навыки, спасающие от жажды и жары. “Синие мантии” не привыкли к роскоши, кочевали по пустыне вместе со своим народом или вели уединённую жизнь в пещерах в глубинах песчаных гор. Никто из них не враждовал с Миртаной и не участвовал в войне против Робара Второго. Наоборот, империя, исповедующая религию Белиара, и наступающая на пустыни с юга, была их врагом. Ассасины, как называла себя элита почитателей тёмного бога, строили города в оазисах и мешали караванным маршрутам, истребляли кочевников и захватывали их исконные земли. Маги воды были союзниками короля в последней войне, развернувшейся в Варранте, и с готовностью откликнулись на просьбу о помощи, в результате чего и оказались вовлечены в строительство барьера. Кочевники были свободолюбивым народом, поэтому магам воды не нравилась тирания Гомеза.

Новые законы, установленные рудным бароном не нравились не только магам воды и сторонникам Ли. Первое время, недовольных было очень много. Группа активистов даже решила начать строить дома за пределами лагеря. Они расположились между южными воротами и рекой. Дело шло быстро, многие с энтузиазмом присоединились к строительству, и буквально через несколько дней упорной работы была готова парочка новых деревянных домов. Возможно, всё было бы в порядке, кабы не одно обстоятельство: один из инициаторов строительства имел слишком острый язык. Чёрт дёрнул его начать сочинять песенки, высмеивающие Гомеза. В некоторых из них не было ничего особенного, в других же он не стеснялся применять нецензурные выражения. Например, вот один из самых безобидных образцов такого творчества.

Гомез на троне восседает

И каждый день от пуза ест.

С людьми, как с пешками, играет

Пока ему не надоест!

Бароном гордо он назвался

Аристократом стать решил,

Но сам разбойником остался

И всё грешит, как и грешил!

Сперва радел за справедливость,

И за свободу от оков!

Но где они, скажи на милость?

Нас в штольнях держат за рабов!

Он норму всем, подлец, удвоил!

И где награда нам за труд?

Все лавры гад Гомез присвоил

Он не герой, а гнусный плут!

Пока мы трудимся на шахте,

Породу мучая киркой,

Повсюду стражники на вахте

Ублюдка стерегут покой!

Ему я веник дал бы в руки,

Пусть он идёт мести полы!

Так, чтоб не мучился со скуки

Среди безделья и хвалы!

Злу и пороку нет прощенья,

Мы скажем произволу нет!

Обида требует отмщенья

За всё пусть держит гад ответ!

Как и следовало ожидать, нашлись доносчики, сообщившие о таком вопиющем неуважении к рудному барону. Разбираться долго не стали – отряд стражи нанёс визит наглецу. Только что отстроенные дома сожгли, а сочинителя забили до смерти. Всем, кто оказался поблизости, тоже пришлось несладко. Обгорелые руины ещё долгие годы после этого портили местный ландшафт и служили напоминаем о том, что барона нужно уважать. Однако такие суровые меры не остановили решимости Роберта Ли, и даже наоборот, ополчили людей против диктатора и добавили сторонников генералу. Прежде, чем переселиться на новое место, Ли предпринял беспрецедентный по своей наглости шаг. С помощью магов воды усыпив ночью стражу, отряд сторонников генерала проник внутрь замка и выкрал весь арсенал. Таким образом, в распоряжении мятежников оказалось большое количество качественного оружия, в основном топоров и луков, которые почти не использовались стражниками. Помимо прочего, они украли часть припасов, инструментов и всякого иного добра, и со всем этим той же ночью сбежали на новое место. Утром Гомез был в бешенстве, и заставил своих людей перерыть весь лагерь в поисках изменников. Стражников, нёсших ночное дежурство, сурово наказали, направив на пожизненную борьбу с ползунами в шахте.

Ничего из украденного найти, естественно, не удалось. Маги воды и их новоиспечённые наёмники под предводительством Ли были уже далеко. Взъярившийся Гомез так просто не успокоился и приказал разыскать их. Я в этот день, на свою удачу, рано утром ушёл на охоту, так что не попал под горячую руку стражи, когда они допрашивали и обыскивали всех подряд. На поиски сепаратистов отправился отряд из двух десятков человек. В лагере ходили слухи о благодатном месте, куда направились беглецы, поэтому взять след оказалось несложно. Однако знание дороги сыграло с преследователями злую шутку: карательный отряд угодил в засаду и после короткого столкновения на половину был перебит. Остальные сдались на милость победителя. Их отпустили, но в лагерь они вернулись в одном нижнем белье. Новый отряд Гомез собрать сразу не мог, не рискуя потерять свою и так неожиданно пошатнувшуюся власть. Его армия насчитывала всего около сотни мечей, была слабо централизована, а боевой дух подорван случившимся. Гомезу пришлось смириться со случившимся и направить все усилия на поддержание порядка в рядах своих подчинённых. Конечно, при этом барон продолжал вынашивать планы мести. Так и было положено начало вражды между Новым и Старым лагерями.

Тем временем, Новый лагерь разрастался. Рудокопы, вдохновившись успехами Ли и тем, что там не нужно работать в шахте, вступали в ряды сторонников генерала. Новоприбывшие использовались для строительства – предстояло много работы. Один из пришедших «скребков» предложил грандиозный проект: построить плотину, чтобы создать заливные поля, на которых можно выращивать рис. Проект был принят – зерновые плохо росли в этих краях, и рис был единственным шансом наладить сельское хозяйство. Рядом было достаточно леса, но для такого масштабного проекта требовалась лесопилка, которую построили на реке неподалеку. Вообще, место было прекрасным с точки зрения водоснабжения: как и около Старого лагеря, рядом протекало две небольших реки. Кроме того, почти со всех сторон лагерь был защищен горами. Плотина требовалась довольно высокая и мощная, потому её строительство растянулось на несколько месяцев. Поля засеяли рисом ещё до того, как все работы были завершены – лагерю катастрофически не хватало продовольствия. Дефицит товаров повлёк за собой три следствия. Во-первых, охота и собирательство стали основными промыслами. Во-вторых, возникла потребность в торговле со Старым лагерем. Но, главное, продолжились грабежи. Жизненно были необходимы продукты и ресурсы, поэтому наёмники стали организовывать рейды на конвои Гомеза.

Первый налёт был одним из самых эффективных и дерзких. Наёмники захватили всю партию товаров, пришедшую из внешнего мира во время обмена. В их руки попал едва ли не месячный запас продовольствия, а также много другого полезного снаряжения. Добычи было столько, что всё не смогли унести. В качестве грузчиков использовали пленных рудокопов и людей рудного барона, которых застигли врасплох при нападении. Товар перехватили возле барьера на перевале, так что в замке не сразу узнали о произошедшем. Но когда стало ясно, что партия задерживается, барон заподозрил неладное и выслал к площади обмена отряд солдат. Всё, что не удалось унести за один раз, пришлось бросить, однако и того, что захватили, было достаточно. Эта триумфальная победа невероятно подняла боевой дух сторонников магов воды и привлекла ещё больше поселенцев в Новый лагерь.

Произошедшее стало для Гомеза очередной пощёчиной, и он решил послать карательную экспедицию, снарядив в этот раз почти всех своих людей. Однако на входе в Новый лагерь его постигло разочарование – дорогу преграждал добротный частокол, возведённый в узком месте между скал. На стене стояли лучники, готовые открыть огонь. Люди Гомеза не захотели рисковать и идти на штурм, да он и сам понимал, что атака захлебнётся. В новом лагере было уже довольно много людей, и наёмники магов воды были неплохо вооружены. Многие из них были весьма крепкими ребятами и предпочитали использовать двуручные топоры. Кроме того, в лагере оказался умелец, смыслящий в изготовлении луков и стрел. Всё это время он провёл за работой и благодаря этому практически у каждого защитника был лук. Конечно, наспех слаженные самодельные луки были не так хороши, как мой, однако на ближней дистанции они были грозным оружием. Гомезу пришлось отступить, тактика Ли оказалась безупречна – она позволила избежать битвы.

Однако барон учёл свои ошибки и на горном перевале возле площади обмена построили стену с воротами. Место там было идеальное, и пара человек с арбалетами могла оборонять это укрепление от нескольких десятков – все нападающие были бы на виду, в узком ущелье между горами. С тех пор перевал стал неприступен, а караваны с поставками сопровождались несколькими десятками стражников. Это помогло – наёмники из Нового лагеря больше не предпринимали попыток отбить поставки. Тем не менее, налёты на этом не окончились. Было еще одно уязвимое место в устройстве Старого лагеря – шахта. Как я говорил, она находилась в паре километров от замка, который был построен так, чтобы доминировать над центральной частью колонии, а не обеспечивать защиту шахты. Поэтому каждый день шахтёры преодолевали путь из рудников в лагерь и обратно. Многие оставались ночевать прямо в шахте или рядом с ней. Сам вход в копи был неплохо защищен – окружён небольшим деревянным острогом. Правда, его слабо охраняли, ввиду ненадобности. До революции он использовался для предотвращения бегства заключённых, а не для защиты шахты.

Основная угроза таилась в тоннелях – ползуны. Все силы были брошены на внутреннюю, а не наружную охрану рудника. Этим пользовались люди из Нового лагеря, время от времени перехватывая поставки продовольствия и припасов в шахту, а иногда даже и груз руды из неё. Гомез усилил охрану, а руду стали перевозить только большими партиями, но иногда конвои всё равно попадали в искусно подстроенные засады. Часто дело оканчивалось даже без кровопролития – стражникам ничего не оставалось, кроме как сдаться. Но с каждым разом организовать налёт становилось всё сложней.

Вскоре к Новому лагерю стали прибиваться всякие сомнительные личности, привыкшие зарабатывать воровством и обманом. Их не брали в наёмники – Роберт Ли не собирался терпеть вокруг себя всякий сброд, но для лагеря нужны были люди и поэтому никого не выгоняли. Ли и его ближайшие соратники теперь стали элитой лагеря. Они имели лучшее вооружение и занимались защитой магов воды от нахлынувшего потока людей. Фактически они были в том же положении, что и люди Гомеза в Старом лагере. Но были и принципиальные отличия. Во-первых, они не занимались вымогательствами. Во-вторых, не отгораживались от остального лагеря стенами. В-третьих, они никому ничего не навязывали и лишь занимались своим делом. Люди в лагере самоорганизовывались, исходя из своих желаний и общей необходимости. В целом, жизнь в Новом лагере была гораздо более свободной, чем в Старом. Но и опасностей подстерегало больше – каждый был, можно сказать, сам по себе.

Со временем, новое поселение окрепло, плотина была закончена, и началось активное возделывание риса на заливных полях. Дамба изменила ландшафт окрестностей: небольшой заброшенный карьер, где раньше тоже были руины домов, полностью оказался затоплен и превратился в озеро, причем довольно глубокое. Это имело свои преимущества – теперь в лагере всегда был гигантский запас пресной воды. Сама плотина была впечатляющим сооружением. Высотой с десяток метров, и толщиной метра в три, она перекрывала горное ущелье, и была сложена из массивных брёвен. Вся конструкция была скреплена специальным затвердевающим раствором, сделанным магами воды. Благодаря этому плотина превратилась в единый монолит и не пропускала воду. Брёвна тоже размокли со временем, плотно закрыв все щели. Посреди затопленной территории образовалась мель, на которой один из каторжан предложил построить дом. Насыпав ещё немного грунта, несколько энтузиастов осуществили этот проект, а возведённое здание превратилось со временем в одну из главных достопримечательностей и единственную таверну в колонии.