Текст книги "Последняя черта"

Автор книги: Семен Кожанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

Как ни странно, но что мне снилось, я не помнил. Наверное, это сказывалась лошадиная доза болеутоляющего, которую я принял, а может быть, это было последствие контузии. Другой бы радовался, что его перестали мучить кошмары, а я расстроился. Как то, знаете ли, привык к этим ночным сновидениям.

Сразу после пробуждения я выпил очередную дозу таблеток и, одевшись, поплелся на свежий воздух. Во дворе, как всегда царило оживление и суета. Трупы убитых во время вчерашнего боя уже убрали – наверное, похоронили. Рядом с входом в спальный корпус интерната стояли моя «Хонда» и трофейный милицейский «УАЗ». На мой внедорожник нельзя было смотреть без содрогания в сердце – снежно-белая полированная поверхность бортов была выкрашена черной краской из аэрозольных баллончиков. Покрашена машина была плохо. Очень плохо! Краска легла неравномерно, вся машина была в каких-то разводах и потеках. Плюс ко всему, видимо, использовали краску разных производителей, потому что черная краска отличалась и по оттенку. Помимо всего прочего, на крыше «Хонды» красовались два приваренных штыря. К ним должен был крепиться станок для пулемета.

«УАЗ» тоже выглядел как машина из фильма про апокалипсис: пулеметный станок на крыше и еще одно крепление для ручного пулемета спереди, рядом с водителем. Лобовое стекло было забрано металлической сеткой, ее в металлической рамке приварили прямо поверх стекла. Всю милицейскую атрибутику содрали и тщательно забрызгали краской.

В целом обе машины выглядели вполне прилично. Рядом с машинами кипела работа. Енот, одетый только в шорты, варил из металлического прутка второй станок, а Тазик, вместе с еще одним парнем, разбирали автомобильные шаровые передачи.

На брезенте, рядом с «Хондой», горкой лежало оружие: пулемет Калашникова, ручной пулемет Калашникова, четыре АКМа, на двух автоматах были закреплены подствольные гранатометы, три ППШ и три АВТ-40. Отдельно лежали гранатометы: три одноразовых «Мухи» и РПГ-7, с пятью зарядами к нему. Бля! Что «Мухи», что РПГ-7 были безнадежно устаревшими моделями, хотя и не менее эффективными, чем их последующие версии.

Я приказал парням сворачивать свою трудовую деятельность и загружаться в машины. Вместе с Шилом мы вынесли все мои вещи. В тех сумках, что мы несли, было оружие, боеприпасы и снаряжение из моих личных припасов. Я планировал сменить основную базу для своего отряда. Когда мы с Толиком Скорошиным вышли из дверей интерната, то я увидел рядом с нашими машинами еще и темно-зеленый «Виллис» – американский армейский автомобиль повышенной проходимости, известный всем по фильмам о Второй мировой войне. В нашем городе «Виллис» был только у Испанца.

– Ну что пан командир, возьмешь меня в свою сотню? – Испанца было не узнать, сейчас он был в американском камуфляже, больших мотоциклетных очках и танковом шлемофоне.

– Испания, а чего это ты к нам в отряд набиваешься? – спросил я, закидывая сумки в багажник «Хонды».

– Пан атаман, да не хотят они меня на дело брать. Серов и Кожанов сказали, что я очень старый для их отряда, а Дорушевич, пердун старый, тот сказал, что у них командный состав укомплектован, а рядовым бойцом они меня не возьмут. А у меня, между прочим, три командировки «за речку» были в молодости!

– Правда? А я и не знал, что ты в Афгане воевал, – удивленно произнес я. – Пойдешь вторым номером в снайперскую пару?

– А чего бы и не пойти? Пойду. Кто снайпер?

– Снайпер у нас ого-го! Чемпион Европы по стрельбе! – с гордостью сказал я, показывая рукой на высокую девушку, которая бережно обматывала ствол СВТ-40 серой мешковиной. – Испанец, тебе какой ствол выдать – АКМ или «ксюху»?

– Давай «коротыша», он полегче. – Испанец вылез из «Виллиса» и подошел ко мне. – Я там кое-что привез с собой, думаю, в хозяйстве пригодится.

Испанец, откинул брезент, который скрывал что-то в грузовом отсеке машины. Под брезентом лежало несколько больших ящиков и с десяток патронных цинков. Когда сняли крышку с ящиков, то в одном из них я увидел грязно-желтые бруски тротила. Во втором и третьем ящиках лежали по два пулемета «Максим» в каждом. Под ящиками лежала тяжелая металлическая конструкция, в которой я с удивлением узнал станок для зенитной спарки из четырех пулеметов «Максим».

– Ничего себе? Четыре пулемета! Вот это да! А сколько здесь взрывчатки? Килограммов тридцать?

– Пятьдесят четыре килограммов тротила в шашках по шестьсот грамма каждая. Всего девяносто шашек. К ним около сотни зажигательных капсюлей-детонаторов и метров шестьдесят огнепроводного шнура.

– Испанец, а чего же ты не поделился этим богатством вчера? Нам бы не пришлось минировать дорогу с помощью газовых баллонов!

– А чего они меня с собой не взяли?! – с вызовом в голосе выкрикнул Испанец. – Если они не хотят брать меня в свой отряд, то почему я должен делиться с ними своимтротилом? Я и так отдал весь свой арсенал!

– Ну да! Арсенал он весь отдал, – с усмешкой сказал я. – А четыре пулемета «Максим» – это что, заначка на черный день?

– Тю! Завалилась мелочь под плинтус, а я сразу их и не нашел.

– Ну раз четыре пулемета – это мелочь, значит, мы тебя возьмем в отряд.

– А я и не сомневался! – самоуверенно ответил Испанец, отсалютовав всем присутствующим серебряной фляжкой.

Через двадцать минут, когда вещи были уложены в машины, мы выехали за пределы интерната. Колонна из трех машин отъехала от интерната на несколько километров, пропетляв по городу, и заехала на тихую улицу частного сектора.

Рядом, через две параллельные улицы, плескалось море. Дом, в который мы приехали, принадлежал одному моему знакомому, который постоянно жил в России. В Керчь он приезжал на лето и жил всей семьей. Дом был большой, двухэтажный, с огромным подвалом. Большой заасфальтированный двор и гараж на две машины.

Все три машины поместились внутри двора дома. Когда из машин вышли все, кто в них ехал, то я понял, что людей намного больше чем ожидал. А я еще, думал по дороге, почему в «Хонду» набилось аж шесть человек.

Во дворе дома перед машинами выстроилось двенадцать человек: Данила Ветров – он же Сквозняк, Женя Творгин – он же Енот, Анатолий Скорошин – он же Шило, Михаил Тарасин – он же Тазик, девушка Ветрова – Настя, Испанец – он же Испанец, Варвара Крашина – снайпер отряда, Николай Петров – он же Пирог, Света Петрова – младшая сестра Пирога, Павел Петрович Шишкин – электрик интерната, прозвище Дед, и Андрей Горошко – он же Горох.

Пирог и его сестра Света попали в интернат пять лет назад, Николаю было четырнадцать лет, а сестре восемь лет. Пирог только две недели как вернулся из армии. Хотел продолжить службу по контракту. Не удивительно, что Ветров взял Николая к нам в отряд. Пирог был отличным спортсменом и стрелком, у него был первый разряд по стрельбе. То, что Светка, увязалась за братом, тоже не было ничего удивительного. Когда Николай жил в интернате, то она таскалась за ним как хвостик.

Горох – двадцатитрехлетний увалень, ростом два метра и весом сто двадцать килограммов. Горох тоже был воспитанником интерната, но он выпустился из интерната за год до того, как я с братьями Серовыми возглавил руководство интерната. У Гороха за плечами было две «ходки», обе за поножовщину. Горох был «нациком» или, как он себя сам называл, – борцом с воинствующим исламом. В армии Горох не служил, боевого опыта у него не было, но, несмотря на это, бойцом Горошко был хорошим. Поговаривали, что он проходил курс по боевой подготовке где-то на севере России, в лагере национал-патриотов. Вот только с дисциплиной у него были проблемы.

Самым ценным приобретением был Шишкин, он же Дед. Электрик интерната, а по совместительству еще и инструктор по рукопашному бою. Шишкин, больше сорока лет отдал службе в армии, после развала СССР он уволился в запас. Несколько лет скитался в поисках легкого заработка – пытался быть предпринимателем и коммерсантом, но «прогорел», продал квартиру, чтобы отдать долги. Дед отметился практически во всех «горячих» точках земного шара. Это было в то время, когда СССР и США вели постоянные войны друг с другом на территории других государств. Вьетнам, Корея, Ангола и еще не меньше десятка малых, но кровопролитных войн.

– Испанец, Варвара, Енот и Шило, разбирайте оружие и загружайтесь в «Хонду», – приказал я, оглядывая свой отряд. – Дед остается за старшего. Ветров, установите на «УАЗ» станок под «четверку» «Максима». Из тротиловых шашек изготовьте осколочные гранаты – в сарае есть пустые банки из-под пива и несколько ящиков с болтами, гвоздями и гайками. Настя, возьмешь деньги и съездишь в магазин, купишь еду – на тебе кухня отряда, Светку Петрову берешь в свое подчинение.

Пока все присутствующие разгружали машины, я отвел Петровича в сторону и ввел его в курс дела. Мы определили с ним частоты, по которым будем держать связь. Дед был настроен очень серьезно – он предложил занять соседние дома, чтобы можно было в случае штурма дома устроить засаду на нападавших. Но у нас просто не хватило бы людей для осуществления подобного, поэтому сошлись на том, что надо выставить часового, а всем, кто останется на базе, постоянно носить при себе оружие.

Оставив Деда командовать установкой пулеметов на «УАЗ», я сел в «Хонду», и мы выдвинулись к первому объекту штурма. Я сидел рядом с водителем, за рулем был Испанец. На заднем сиденье расположились Енот, Шило и Варвара. В багажнике внедорожника лежал ПК, рядом со мной стоял РПК, все, кто был в машине, вооружены автоматами Калашникова. Варвара держала в руках СВТ со снайперским прицелом. И чего она взяла винтовку Токарева, ведь в арсенале были «Тигры» и «СВД»?

Пока мы ехали к нужному месту, я прикидывал возможный вариант штурма. Выведя на экран ноутбука план города, я рассматривал место, где расположилась «лежка» боевиков. После плана города я загрузил на компьютер снимки со спутника данного участка города. Снимки были старые, сделанные летом прошлого года. Но я не думаю, что за полгода могло произойти, что-то такое, что сильно изменило рельеф местности.

Нужный нам дом располагался в районе железнодорожной станции, раньше в нем проживали работники железной дороги. Чтобы скрытно подобраться с железнодорожной станции, нам пришлось сделать крюк десять километров.

Машину мы оставили примерно, метрах в трехстах от места «лежки» боевиков, рядом как раз располагалась заброшенная водонапорная башня. Высокая «каланча» башни возвышалась на пятнадцать метров над местностью. На верхний ярус вела ржавая металлическая лестница, местами висевшая в воздухе. Наверх поднялись только я и Варвара.

С верхнего яруса башни открывался прекрасный вид на нужный нам дом. Длинный, выстроенный в форме буквы «П» барак утопал в кустах сирени. Дом стоял посреди бывшего дачного кооператива. Кооператив давно покинули, и о нем напоминали только заросли одичавших деревьев и кустарников. Все пригодные в хозяйстве строительные материалы давно растащили, а большая усадьба, в которой находился дом, сохранилась только благодаря тому, что в ней проживали ветераны труда железной дороги.

Когда я навел окуляры бинокля на барак, то, от увиденного немного ошалел – рядом с нужным нам домом стояло восемь армейских грузовиков «Урал». Рядом с машинами и домом было много солдат. Очень много солдат. Не меньше сотни. Все были вооружены. Это были именно солдаты. Не гражданские, одетые в военную форму, а именно солдаты регулярной армии. Уж кого-кого, а кадрового военного от гражданской «сопли» я отличу всегда.

Машин было много – помимо восьми «Уралов» во дворе П-образного дома стояли еще два «Газона» и три тентованых «Газели».

– Ну что, будем нападать? – страстно прошептала мне на ухо Варвара.

– С ума сошла? – отшатнулся я от девушки. Ее глаза возбужденно блестели, а нижняя губа была закусана. – Впятером переть против сотни?

– А как же наш девиз – «Русские не сдаются?» Струсил? – девушка презрительно скривила губы. – Ты…

Хрясь! – звонкая пощечина отшатнула девушку назад. Варвара на мгновение опешила, но тут же взяла себя в руки и кинулась на меня. Она сделала широкий замах винтовкой, намереваясь ударить меня прикладом, но я ушел в сторону, дернув за ремень винтовки, и девушка, потеряв равновесие, упала лицом на пол. Наступив коленом на спину лежавшей снайперши, я заломил руку и взял ее на болевой прием.

– Варвара, запомни: я – командир! Мои приказы не обсуждаются! Запомнила? – я нажал на руку, чтобы она почувствовала боль.

– Отпусти! – шипя сквозь плотно сжатые зубы, произнесла девушка. – Отпусти!

– Кто командир? Чьи приказы ты будешь беспрекословно исполнять? – нажимая еще сильнее на руку, произнес я.

– Отпусти!

– Я сейчас сломаю тебе руку! Мне не нужен в отряде человек, который не выполняет мои приказы!

– Хорошо! Ты – командир! Отпусти!

Я отпустил руку, и девушка, дернувшись всем телом, вырвалась из-под меня и отползла в сторону. Варвара смотрела на меня одновременно испуганно и зло!

– Варвара, в чем дело? Откуда такая ненависть? Ты же девушка! – тихо спросил я.

– Тебе не понять! У меня к ним свой счет! – с ненавистью в глазах ответила девушка.

– Не хочешь, не говори! Но учти, что твои личные проблемы не должны мешать остальным! Поняла? Если ты совершишь ошибку, из-за которой пострадают товарищи, то я лично тебя расстреляю! Поняла? Личное должно оставаться личным и не вредить общему делу!

– Хорошо.

– Ну вот и порешили! – спокойно ответил я. А потом посмотрел девушке прямо в глаза и жестоко произнес: – Варвара, зря ты так. Я очень хорошо тебя понимаю! Три трупа с простреленными промежностями, которые нашли два года назад в Ялте, – твоя работа?

– Нет, – слишком поспешно ответила девушка, при этом ее глаза предательски расширились. Значит врет. – Я не понимаю, о чем вы!

– Ну нет, так нет, – подмигнув девушке, произнес я. – Кстати, того урода, которого разделали на трассе, записывают на мой счет. Знаешь об этом?

– Знаю. Это были вы?

– Я.

– В Ялте это была моя работа! – девушка с вызовом посмотрела на меня.

– Не говори никому об этом, – сурово сказал я, но, увидев испуг в глазах девушки, смягчившись, добавил: – Если захочешь когда-нибудь рассказать, из-за чего убила троих людей, то я тебя выслушаю.

– Поняла, – девушка кивнула и, подняв винтовку, принялась рассматривать дом сквозь оптический прицел.

Я еще раз посмотрел на дом и увидел, что солдаты противника начали погрузку в машины, они разбились на группы и организованными колоннами выстроились перед машинами. Через десять минут шесть «Уралов» и оба «Газона», наполненные солдатами, выехали за пределы подворья.

– База! База, прием! – произнес я в микрофон рации.

– База, слушает. Прием, – сквозь шорох помех, прорезался мужской голос.

– Вторжение началось! Как поняли? Прием!

– Понял! Что делать? Прием!

– Объявляй тревогу! По всем частотам! Свяжись с милицией и вояками! Прием!

– Поня… – голос в динамике внезапно оборвался. А я услышал звук далекого взрыва.

Где-то в городе, в десяти километрах от нас, прогремел мощный взрыв.

– База, прием! Прием! База, ответь! Прием! – я почти кричал в микрофон рации. Но в эфире царил шелест помех.

– Эй, что там у вас? – раздался тихий окрик от люка в полу. Из люка торчала голова Енота. – Вы слышали взрыв? Это где-то в городе шарахнуло!

Ба-бахххх! – раскатисто прогремел еще один взрыв. Второй взрыв был намного сильнее первого. Земля заметно задрожала, а водонапорная башня содрогнулась, осыпая с крыши куски шифера. Бах! Бах! Бах! – раздалась серия, очередных взрывов, явно меньшей мощности, чем тот, что прогремел несколько секунд назад.

– Твою мать! – испуганно закричал Енот, ошалело хватаясь за половые доски. – Втащите меня внутрь, а то я сейчас упаду!

Я одной рукой схватил парня за капюшон куртки, а второй, за ремень разгрузочного жилета, и, упершись ногами в пол, вытащил его из люка.

Та-та-та-та! – на улице раздались беспорядочные автоматные очереди. Выглянув через прорехи в шифере, я увидел, что во дворе нужного нам дома происходит что-то необычное – шестеро вооруженных молодых людей прыгают и кричат от радости, стреляя из автоматов в воздух. Эти скачущие по двору парни были явно гражданскими. Одеты в разномастные одежды: кто в камуфляжный костюм, а кто и в спортивный, один так и вовсе был в длинных шортах. Наверное, их оставили охранять дом и транспорт, который стоял во дворе – два «Урала» и три «Газели». Такой шанс нельзя было упускать.

– Енот, хватит валяться на досках – пролежни будут. Бегом вниз, предупреди остальных, чтобы готовились, сейчас начнем пляски с бубнами!

– Слушаюсь! – Енот в мгновение ока слетел вниз по лестнице.

– Варвара, у тебя будет позывной – Белка, – сказал я девушке, которая услышав, что я сказал Еноту, принялась устраивать себе «лежку». – Держи двор. Мы с парнями зайдем с двух сторон. Скорее всего, сделаем все сами, но ты все равно смотри в оба. Как только захватим дом, твоя задача – держать подступы к дому. Смотри – чтобы мышь не проскочила!

– А почему Белка? – спросила девушка: – Намек на то, что у меня может быть «белочка»?

– Дура ты! Какая еще «белочка»? – с упреком произнес я, подходя к люку в полу. – Хороший охотник бьет белку в глаз, чтобы не испортить шкурку! Поняла?

– Поняла, – буркнула в ответ девушка, устраиваясь поудобней на полу.

Я сноровисто спустился вниз и рассказал своим бойцам примерный план штурма. Испанец, вооруженный пулеметом Калашникова и разовым гранатометом, перекроет дорогу, по которой уехали груженные солдатами грузовики. Я, вооруженный РПК, обойду, дом справа, а Шило и Енот, вооруженные автоматами, обойдут дом слева. Если мы сделаем все быстро, то сможем застать бойцов противника еще во дворе, при этом их автоматы будут, скорее всего, пусты – а нечего палить в воздух почем зря! Атаку должен был начать я – все-таки у РПК магазин-улитка вмещает больше патронов, чем обычный «калаш». А Енот и Шило, должны будут выявить всех уродов, которые отреагируют на мою стрельбу, и «рассчитать» их.

Оставив Испанца возле водонапорной башни, мы с парнями разошлись в разные стороны и быстрым шагом направились к дому в форме буквы П.

Триста метров я преодолел минут за десять, можно было и быстрее, но приходилось внимательно смотреть под ноги – вдруг «растяжки» или еще какие-нибудь фокусы. Все-таки мы уже на войне!

Тело буквально переполняла энергия – перед спуском с водонапорной башни я проглотил одну желтую таблетку. Таблетка оставила после себя горькое послевкусие, но зато через считанные минуты боль ушла, а по жилам заструился жидкий огонь. Зрение стало четче, а в голове сразу же прояснилось. Каждая таблетка обошлась мне в двести долларов. Приобрел я их у одного знакомого, чьи родственники жили в Израиле и чей-то там кум или сват служил в Моссаде. Таблетки были мощнейшим энергетиком, они превращали человека в боевую машину, которая не чувствовала усталости и боли. При этом улучшалась работа мозга – обострялись все чувства и органы восприятия. Но, как всегда, имелись и минусы. Во-первых, срок действия препарата был весьма ограничен – всего несколько часов, при этом за сутки можно было принять всего две таблетки. Во-вторых, во время действия препарата необходимо было потреблять сахар. Организму требовалась глюкоза, причем в больших количествах. Именно поэтому у меня в кармане лежало несколько шоколадных батончиков, а во фляге был налит коктейль из коньяка, меда и кофе. Ну и наконец, в-третьих, после окончания действия препарата, человек, принимавший его, мог упасть в обморок и заснуть очень крепким и продолжительным сном. Продавец этих чудо-пилюль, утверждал, что можно продлить действие препарата если принимать алкоголь.

Метрах в тридцати от дома я заметил большую металлическую емкость для воды, которая вросла в землю. Взобравшись на эту емкость, я увидел двор поверх кустов сирени. К сожалению весь двор мне не был виден – мешали не только кусты сирени, но стоявшие во дворе грузовики.

– Енот. Я на месте. Прием!

– Коршун. Мы тоже на месте. Прием!

– Осторожней с грузовиками. Берегите их! Я начинаю. Прием!

– Понял!

Еще раз посмотрев на двор, я распределил цели: двое парней стояли посредине двора и меняли рожки в автоматах, один злодей, закинув автомат на плечо, входил в дом. Ага! С этого и начнем!

Прижав пулеметный ствол к скобе, наваренной на металлическую емкость, я нажал на спусковой крючок. Очередь в десяток патронов разорвала только что установившуюся тишину. Пули попали входившему в дом парню в спину, прикрытую бронежилетом. Его кинуло в дверной проем, и он упал на ступенях крыльца. Я видел, что правки не требуется – бронежилет не спасает от пулемета, который бьет с дистанции пятьдесят метров.

Тут же переведя ствол пулемета на парочку, которая меняла магазины в автоматах, я нажал на спуск. Длинными очередями исполосовал обоих парней. Все-таки они были не вояками, и даже самого простого боевого опыта у них за плечами не было. Опытный человек, услышав звуки близкой стрельбы, первым делом пытается спрятать свое тело. Увести себя любимого с линии огня. А эти двое, услышав мою первую очередь, замерли соляными истуканами, вертя головами в разные стороны и пытаясь понять, откуда стреляют. Они так и не успели определить, с какой стороны к ним пришла смерть. Длинная очередь перечеркнула стоявших парней по диагонали – тому, что стоял слева, пули перебили ноги и таз, а тот, что стоял справа, получил порцию свинца с грудь и голову.

Бойцы противника еще падали, когда я спрятался за железным боком емкости и, скатившись по ней, юркнул за ближайшее дерево. Короткая автоматная очередь выбила дробь из того места, где я только что находился.

Стреляли со стороны дома. Мне было видно, как пули пробивают себе дорогу, летя через заросли сирени. Прикинув приблизительное место, где должен был находиться стрелок, я встал на одно колено и выпустил остатки барабана одной длинной очередью. И тут же упал за дерево, а потом отполз назад, прячась за большим бетонным кольцом, которые обычно укладывают, когда роют колодцы. Сменив пустую «улитку» на стандартный автоматный рожок, я осторожно высунул голову из-за укрытия. В мою сторону никто не стрелял. Во дворе несколько раз хлопнули гранаты, потом воздух взорвался целой серией длинных автоматных очередей. На короткое мгновение все стихло, а потом в отдалении, со стороны водонапорной башни донеся звук винтовочного выстрела и тут же наперебой затарахтели два автомата. Но они быстро заткнулись.

– Коршун, прием! – раздался в рации голос Енота.

– Коршун, на связи. Прием!

– Шесть злодеев ушло в минус. Заходим в дом. Прием!

– Заходите. Я обойду дом с тыла. Прием.

Поднявшись с земли, я быстрым шагом обежал кусты сирени и зашел к дому с обратной стороны. С этой стороны дома все окна были забиты досками. Отойдя немного в сторону, я обошел большой куст сирени и увидел, что за ним лежит несколько трупов. Три мужских тела в военной форме лежали вповалку друг на друге. Тела были исколоты ножами.

– Енот. Прием! – вызвал я по рации команду зачистки.

– Енот, на связи. Слушаю. Прием!

– В доме могут быть пленные. Осторожней. Прием.

– Понял.

Взяв пулемет наизготовку, я обошел большой тополь, который рос метрах в двадцати от изгороди дома, и, установив ствол пулемета на толстую ветку, взял окна дома на прицел.

– Коршун, прием, – раздался голос Енота, в динамике моей рации.

– Коршун на связи. Прием!

– Дом чист. Нашли пленных. Восемь человек. Прием!

– Загони Шило на крышу. Я сейчас подойду. Прием.

Дождавшись, когда над скатом крыши появится голова Шила, я обошел дом и, продравшись через заросли сирени, попал на подворье. На траве, в разных позах лежали четыре расстрелянных человека. Вот этих двоих, что лежали рядышком, я срезал одной очередью. А вот того, что лежал на земле, рядом с «Газелью», сразила автоматная очередь в спину. Четвертый попал под сдвоенный разрыв ручных гранат – у тела отсутствовала одна нога, а низ живота был разорван осколками, так что все внутренности грязно-кровавым комом лежали рядом, в неглубокой воронке. Тела пятого боевика, того самого, что ходил в шортах, лежало на ступенях крыльца, моя пулеметная очередь разворотила ему всю спину, не спас даже бронежилет, который зиял рваными дырами. Посмотрев на крышу дома, я увидел тело шестого, который он лежал на шифере, свесившись из маленького чердачного оконца. Шифер рядом с трупом шестого убитого был изрядно посечен автоматными пулями, а вот огромная дыра в голове говорила о том, что поразила его тяжелая пуля, выпущенная из СВТ. Повернувшись лицом к водонапорной башне, я показал большой палец – уверен, что Варвара видит меня сейчас, пусть знает, что ее точный выстрел получил должное одобрение.

– Что делать с пленными? – спросил Енот, держа под прицелом автомата восьмерых парней, которые сидели на траве. – Они утверждают, что все служат по контракту воинской части, которая размещена в Джанкое. Три дня назад они пригнали в Керчь восемь «Уралов», полных оружия и боеприпасов. После того как они прибыли на место, их разоружили и заперли в подвале этого дома. А вчера заставили набивать автоматные рожки и пулеметные ленты патронами, а чтобы работа шла быстрее, троих из них закололи ножами.

– Здесь восемь человек, троих убили – итого одиннадцать, – внимательно глядя на пленных, произнес я. – Что-то маловато для перегона восьми грузовиков. Где остальные?

– Был еще капитан и три лейтенанта. Все четверо – татары. Они нас и разоружили. Суки! – зло ответил один из пленных, немолодой уже дядька, лет сорока. Его голова была замотана окровавленной грязной тряпкой.

– Понятно. Хотите посчитаться с ними?

– А что, есть возможность? – глаза пленного жадно заблестели, и он подался всем телом вперед.

– Конечно, есть! Война все-таки. Так что, кто хочет поквитаться с татарами, милости просим в наш отряд народного сопротивления! – я обвел рукой весь двор, давая понять пленным, что нас много. – Оружие дадим, тем более, как я понимаю, его здесь навалом.

– Как война? С кем война? Какая еще война? – вопросы посыпались как из рога изобилия. Четверо пленных встали на ноги и подошли ко мне поближе, остальные безучастно сидели на траве и, казалось, были абсолютно равнодушны к происходящему.

– Обычная гражданская война, – как можно спокойней ответил я. – Татары решили захватить власть в Крыму. Сейчас на всей территории полуострова идут бои, – в этом месте я немного приврал. Честно говоря, я абсолютно не владел информацией об обстановке на полуострове. Но то, что в Керчи начались боевые действия, был уверен на сто процентов.

– Давай автомат, магазинов десяток, гранат штук пять, – пленный с замотанной головой сурово посмотрел на меня. – Водки бы еще выпить и пожрать чего-нибудь, а то желудок к ребрам прилип!

– Ты хоть скажи, как тебя зовут и откуда ты родом? – спросил я у мужика, опешив от перемены его настроения.

– Остап меня зовут. Остап Федорович Кнуш. Сорок семь лет. Воевал в Афганистане. Так что не переживай – не подведу.

– Отлично! Кто еще хочет повоевать? – спросил я у остальных пленных.

– Я, – сказал молодой парень с волосами рыжего цвета и лицом, покрытым россыпью веснушек. – Только мне бы домой как-то сообщить, что я жив, а то мамка волноваться будет.

– И я, – произнес паренек невысокого роста, с немного косыми глазами. – Я как все.

– Я тоже пойду. Они Кольку убили. Падлы! – четвертый парень был самый рослый из всех тех, кто сейчас стоял передо мной. Настоящий богатырь – косая сажень в плечах.

– Ну а вы что? – Остап повернулся к тем парням, которые остались сидеть на траве. – Вы что, так и будете нюни распускать? Вы – мужики или подстилки дешевые? А ну ВСТАЛИ! – оглушительно рявкнул Кнуш. – Сопли вытерли!

Все, четверо поднялись по его команде.

– Если они не хотят поквитаться за смерть своих товарищей, то не надо и настаивать, – сказал я, удерживая Остапа за плечо. Я видел, что еще мгновение – и Кнуш кинется бить нерешительную четверку. – Парни, я понимаю, что вы еще слишком молоды и вам очень не хочется умирать. Поэтому от вас потребуется только одно – перегнать «Уралы» и «Газели» в безопасное место. А потом мы вас переправим на российский берег – там спокойно и безопасно.

– Правда? – с надеждой в голосе произнес один из парней.

– Конечно, правда! – ответил я. Повернувшись к Остапу, спросил: – Что в «Уралах»?

– АКМы, «ручники» под 7,62, пулеметы Калашникова. Каждый десятый АКМ с подствольным гранатометом. Станковые гранатометы. СВД, РПГ-7, РПГ-18, РПГ-22 и РПГ-26. Патроны, ВОГи, ручные гранаты РГД-5 и Ф-1, – ответил Кнуш. – Когда перегружали «Газели», видел, что в них обмундирование, «разгрузки» и «бронники».

– Отлично! Все, кто хочет взять оружие в руки, бегом к машинам – вооружиться и переодеться. Остальные – найдите себе обувь и одежду, а потом к машинам, чтобы проверить их работоспособность. Только делайте все очень и очень быстро – у нас мало времени, боевики могли услышать звуки стрельбы.

К грузовикам за оружием побежали пятеро – к первой четверке присоединился еще один боец, на вид самый «дохлый» – худой и щуплый, шея как моя рука, зато уши – большие и оттопыренные, похожи на два вареника.

– Командир, подойди! – крикнул Енот, он стоял возле одной из «Газелей» и что-то рассматривал в ее кабине.

Подойдя к машине, я сразу заметил, что она отличается от стандартной комплектации. Колеса были подняты выше, чем обычно, кабина спаренная, двойная – усилена дополнительными листами железа. Лобовое стекло забрано решеткой, а само на вид, матовое и немного тусклое – скорее всего это и не стекло вовсе, а разновидность бронированного пластика. На крыше кабины была приварена тренога с подвижно закрепленным станком, на которой разместилась спарка из АГСа и ПК. Задняя стенка кабины отсутствовала напрочь – из кузова можно было попасть в кабину. С правой стороны кабины было приварено еще одно крепление для пулемета, рядом с креплением висела брезентовая «кишка» гильзоуловителя.

Кто-то очень сильно постарался, чтобы переделать мирную «Газель» в некое подобие легкобронированной рейдовой машины.

– Командир, глянь, здесь рация, таблица частот и список позывных! – Енот показал на заднюю часть кабины, где рядом с радиостанцией, прямо к металлу был прикручен блокнот. – У этих деятелей был позывной – «Хазир». А вообще, в списке двадцать семь позывных.

– Коршун, Коршун. Это Испанец. Прием! – прошелестел голос Испанца в динамике моей рации.

– Коршун на связи. Прием!

– Коршун, у нас гости. Две машины – пассажирская «Газель» и «шоха». Во всех машинах мужики, у половины на головах зеленые повязки с какими-то буковками. Думаю, это исламисты!