Текст книги "Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

В себя прихожу словно рывком:

– Сколько меня не было?

Ватанабэ и Садатоши на момент моего возвращения в сознание вяло переругиваются. Такое впечатление, что они о чем-то договорились – но исключительно в рамках компромисса.

Само же решение ни одному из них не нравится до конца.

– Две с половиной минуты! – борец с нейро-контрафактом и Цубасой, Хиротоши, откровенно демонстрируя облегчение, подчёркнуто внимательно отворачивается от своего товарища и поворачивается лицом ко мне. – Медицина едет! Как себя чувствуешь?!

Попутно он сверяется сразу с несколькими голограммами, удерживаемыми перед ним его же концентратором.

Смешно, но последний час (с таблеткой Цубасы) дал лично мне в этом вопросе больше, чем всё предыдущее время. Потом надо будет обдумать, почему так.

С высоты текущего владения вопросом понимаю, что полицейский демонстрирует если и не высший пилотаж, то, по крайней мере, более чем мастерский уровень владения и техникой, и специализированными расширениями.

– Оу, оу, полегче! – я хотел было сморщиться ему в ответ, но мышцы лица мне не подчиняются (потому что совсем не ощущаются). – Моя текущая конфигурация говорит, что имеет место ещё какая-то утрата контроля нервной системы! Ещё сколько-то там процентов за эти две минуты. Чувствую себя пропорционально рапорту девайса, что у меня в брюхе… на эти же проценты хуже.

– Видимо, тромб с места сдвинулся внутри сосуда или рядом, – закусывает губу комиссар с виноватым видом. – Кровь и течёт…

Не понял. Он что, всерьёз за меня переживает? Ни за что бы не подумал…

– Я вижу только по косвенным, не медик. – Продолжает он. – Свет мигал в здании, твоя растяжка отключалась.

– Так вроде она и сейчас не работает? – скосив глаза, наблюдаю потухшие индикаторы и погасшее диалоговое окно сложной техники. – Но что-то же помогает?

– У тебя таблетка со своим блоком питания. Очень мощным, – нехотя и после паузы делится информацией старший полицейский. – Я взял под свой мониторинг ее параметры. Когда свет отключился, я запустил через твою таблетку зеркало последних десяти минут. Приказывать напрямую прибору не могу, но гонять по кругу готовые программы пока получается.

Шут его знает, что именно он имеет ввиду. Надо будет спросить у своей половины. Такое впечатление, что это просто механическая перезапись программ нейро-растяжки, которые техника Хиротоши воспроизводит, не понимая их содержания.

Последняя, как я уже выяснил, используется в том числе для принудительного контроля собеседника с работающими нейро-расширениями. Цубаса, кстати, что-то упоминала вскользь о подобной технике – в привязке к своему несостоявшемуся военному образованию.

– Интересно, не воткну ли. До приезда этих ваших врачей… Инспектор, а Ходзё вы теперь точно прищемите?

Садатоши как-то виновато, с видом побитой собаки и тоской во взгляде, вопросительно смотрит на Ватанабэ.

– Слушайте, я сейчас не в том состоянии, чтобы философски за вами наблюдать! – закипаю, поскольку взрослые ведут себя как дети. – Коллеги, что происходит?!

– Наши врачи в пробке, – вслед за инспектором, в сторону отворачивается и комиссар. – Их доставка сюда может затянуться.

– И?

– Растяжку сами не запустим. Без неё я только гоняю по кругу имеющиеся программы. – Рублеными фразами отвечает Хиротоши, вслед за своим товарищем старательно избегая смотреть в мою сторону.

– А имеющегося запаса программ не хватает?! – доходит до меня с запозданием.

– Да.

– Ух ты… – на пару секунд замолкаю вслед за ними.

Не то чтобы я хотел жить вечно, но после появления в моей жизни красноволосой уходить отсюда так резко почему-то не хочется.

* * *

Ватанабэ разрывался между двумя разнонаправленными векторами.

С одной стороны, ему очень хотелось преподать урок Садатоши. Получить причитающееся с текущего триумфа. Набрать очки для неизбежного теперь генеральского чина. Именно в таком порядке.

Это, в свою очередь, требовало принципиальной позиции здесь и сейчас.

А с другой стороны, пацан был не самым плохим. Лично комиссару ничего плохого не сделал. Если же говорить об использовании таблетки, то младший Асада являлся, с точки зрения медицины, скорее жертвой (что не исключало его ответственности): подобная армейская техника расходует ресурсы организма без оглядки на перспективу долгожительства своего реципиента.

– … А имеющегося запаса программ не хватает?! – белобрысый задал на удивление правильный вопрос, с учетом его текущего состояния.

Они по волоску в секунду теряли пацана. Своя специальная медицина, приедь она вовремя, способна была развернуть процесс вспять (и не таких вытягивали) – но счёт сейчас шёл на минуты. А дорожная пробка, даже с учётом коррекции работы светофоров, могла затянуться надолго… На пару часов точно.

У комиссара, несмотря на дымящиеся от нагрузки гаджеты (включая личный концентратор повышенной мощности), где-то в подсознании висело ощущение, что он сейчас недорабатывает – но поймать за скользкий хвост ускользающую мысль не выходило.

– После возбуждения всегда идёт релакс, – некстати пробормотал он вслух. – Я о процессах в коре головного мозга! – поспешно оговорился полицейский, пока собеседники не подумали чего нехорошего.

– Да оно без разницы, если ваша медицина задержится, – спокойно и отстраненно констатировал подросток, тоже думая о чём-то своём. – Мужики, времени нет. Ну, или его может не быть, согласны?! Моя внутренняя конфигурация говорит: при таком падении давления, и его роста на других участках, через девятнадцать минут могу слить воду. Хиротоши, с вашими данными коррелирует?!

– Да. – Ватанабэ отбросил недостойное малодушие и решил отвечать только правду.

– Первое. Если меня не вытянете, себя не казните. На всё воля аллаха, – разразился взрослыми инструкциями школьник.

– При чем тут… – спохватился, выныривая из своих размышлений, уже инспектор Садатоши.

– Неважно. Поговорка с родины… Второе. Цубаса говорила, таблетка у меня в животе на коротких промежутках времени заменяет компьютер атомной электростанции. Автоматизированную систему управления ею, – уточнил подросток, скосив глаза на комиссара. – Почему, по вашим словам, оно тогда уступает в производительной мощности этой дурацкой нейро-растяжке?!

Полицейские озадаченно переглянулись.

– Что она ещё говорила? – подобрался Ватанабэ.

Если честно, этот вид оборудования он знал с позиции сторожевого пса. Не эксплуатанта.

Его задачей было ловить пользователей таких таблеток (с целым рядом дополнительных условий и допусков). Но чтобы эксплуатировать такую технику, и эксплуатировать её грамотно, требовалась подготовка совсем иного типа.

– Говорила перечень оборудования, который такая таблетка заместить не сможет, – уверенно ответил школьник, не отводя взгляда.

Да он и не может сейчас отвернуться, напомнил сам себе Хиротоши. Поскольку кроме мышцы глаз и языка с гортанью ничего не контролирует…

Его собственная техника не могла лечить, но могла пока точно ставить диагнозы.

– Что за перечень оборудования? – на автомате вырвалось у полицейского.

Ещё через десятую долю секунды он мысленно выругал сам себя за цинизм и прагматизм.

– Нейро-растяжки в этом списке нет, – многозначительно хохотнул Асада, ухитрившись подвигать бровями. – Комиссар, уже восемнадцать с половиной минут. Минус тридцать секунд. Без обид: то, что мне говорила Цубаса, она говорила мне, а не вам. Суть: вы сейчас как-то не так используете потенциал таблетки.

– Уверен? – озадачился специалист по нейро-контрафакту.

То, что ему сейчас сообщал молодой якудза, не выбивалось за рамки логики.

Просто до сего момента не входило в сферу интересов комиссара (поскольку задачи полиции и министерства обороны на данном поприще расходились, как луна и солнце).

– Да, – лениво опустил веки белобрысый. Затем всё же снизошел и добавил после вздоха. – Кимишима говорила: в их учебном заведении, бывшем, кто-то из предыдущего выпуска с такой таблеткой на учениях справился с атомной электростанцией. Исключительно за счёт вычислительного ресурса самой таблетки. Хотел бы сейчас похлопать себя по животу, но не могу.

– Как?.. – синхронно ахнули полицейские.

– Вам подробности? Каким-то образом заблокировал охлаждающие стержни. Они не опускались и не охлаждали. Делящиеся компоненты в активной зоне реактора начали выдавать мощность по экспоненте. Э-э, это симулятор был! – окрик подростка вывел мужчин из ступора. – Никого в реальности не подрывали! Просто иллюстрация возможностей техники! Хиротоши, почему сейчас моя таблетка не воспроизводит нужных мне программ? Если у нее такой потенциал?!

Ватанабэ громко икнул и виновато опустил взгляд.

– Быссссстро! – зловещий шепот представителя девятого бюро, казалось, был способен двигать мебель. – Ответттть!

– Я её принудительно заблокировал, – сознался комиссар. – На автомате, в первый момент контакта. Профессиональный рефлекс. На несанкционированное оборудование такого плана.

– Разблокируй? – напряжённо предложил Садатоши.

– Не могу, – с непонятной злостью в голосе ответил специалист по нейро-контрафакту. – Если наши рабочие станции давали бы возможность эксплуатации такого оборудования нам же…

– … Прямой путь к коррупции? – понимающе перебил подросток. – Можете только блокировать? Не запускать?

Похоже, его мозг подключал сейчас все возможные ресурсы в борьбе за жизнь.

Ватанабэ кивнул.

– Ладно. А кто может разблокировать гаджет? – как ни в чём ни бывало, продолжил Асада. – Э-э, чего вы на меня так смотрите?! Любая армейская техника, в любой части мира, должна иметь возможность как быстрой блокировки – вот как сейчас… Так и мгновенного запуска! В том числе, на случай многократного перехода из рук в руки, свои и противника. Это мне Цубаса объясняла!

– Она что-то говорила об активирующих пакетах команд? – казалось, голос комиссара состоит из фрагментов льдинок, замораживающих воздух вокруг.

– Да, – искренне удивился школьник. – Там что-то по стандартному протоколу эксплуатации!

– Это засекреченные протоколы, – лихорадочно перебирая варианты, закусил нижнюю губу Ватанабэ. – Так… Не мешайте, думаю… Запрос в их министерство, пусть срочно – минута. Скорость прохождения до их профильного сервера – пускай ещё столько же… – он машинально сверился с экраном. – Ч-чёрт, и пробка не двигается!..

– А зачем вам на их сервер? – не в первый раз перебил старшего школьник. – Именно от моей таблетки Цубаса знает, где взять коды. Ей я нужен живой, – «в отличие от вас» вслух не прозвучало, но явно подразумевалось.

Садатоши первый раз в жизни среагировал в такой ситуации быстрее товарища. Он мгновенно вывел на экран своего смартфона номер красноволосой:

– Офицер, мы с вами разговаривали недавно!

– Да, помню, – соткавшаяся в воздухе голограмма сотрудника специального подразделения доброжелательно улыбнулась. Смартфон Кимишимы был сейчасу него. – Но мы же всё обсудили?

– Где сейчас находится задержанная вами Кимишима, Цубаса?!

– Э-э, инспектор, извините! Заказчиком является комиссар Ватанабэ!

– Да вот он рядом стоит! – Хидэоми явно проглотил рвущиеся наружу ругательства, разворачивая смартфон.

– Приветствую ещё раз, – коротко кивнул начальник отдела по борьбе с нейро-контрафактом. – Где она?

– Комиссар, мои извинения. – Брови сотрудника на том конце провода решительно сошлись над переносицей. – Пожалуйста, свяжитесь со мной в соответствии с регламентом. Отбой в канале.

Глава 7

Выругавшись в сторону, Ватанабэ активировал одну виртуальных клавиатур. Исполнив быстрее чем за секунду несколько необходимых манипуляций, он связался уже со старшим нужной ему группы.

– Как спинным мозгом чувствовал, – спокойно кивнул «сапог» в ответ. – Мы ее и не увозили пока. Она сейчас на первом ярусе, в машине, в отсеке для задержанных. А у вас что-то по медицинской линии, небось?

– Как догадался?! – мгновенно насторожился Хиротоши.

– Ну я просто твой план вдумчиво пересмотрел, когда ажиотаж энтузиазма схлынул, – пожал плечами собеседник. – Ты же как на пожар звал? Уведомил только нас, директора своего департамента и технарей? А в медицинский сектор даже не постучался – у тебя на их зоне жирный прочерк в форме… Хотя на такую операцию, типа освобождения заложника, медицину обычно подтягивают в первую очередь. И не городскую, а пару бригад из нашего госпиталя… Пару – это как минимум, – представитель силового блока параллельно с разговором жестами указывал кому-то куда-то в сторону, затем поднял вверх указательный палец и покачал им в воздухе вперёд-назад.

Фоновым звуком раздался топот чьих-то ботинок.

– Да. – Ватанабэ резко поплохело от осознания собственной залепухи. – Да… так ты поэтому догадался, что девчонку пока придержать стоит?!

– Шутишь? – удивился здоровяк на другом конце провода. – Где тонко, там обычно и рвётся. Никакого волшебства, просто любите устав. Медицину ты не вызываешь! С твоим заложником непонятно что вытворяли, но ориентируемся мы на сигнал его персональной таблетки! – сапог предусмотрительно не стал упоминать об авторстве министерства обороны над данным девайсом. – А спектр ее возможностей я знаю получше тебя, – угрюмо добавил он. – Если вдруг медицина всё же понадобится, таблетка – самый первый спаситель. Она, кстати, кроме прочего, для этого и разрабатывалась! А кто из присутствующих с ней способен разобраться? Только тот, кто является её хозяином… ты это, не дави на девчонку? – без перехода завершил короткую лекцию человек в защитном снаряжении.

Комиссар вздохнул, сцепив зубы, и ничего не сказал. Хотя со стороны недовояк имело место форменное хамство, пусть и в закрытом канале.

Силовые подразделения полиции последние лет двадцать не просто тренировались по программам министерства обороны (в целом ряде случаев), а и набирались зачастую из военных, особенно на командные должности.

Япония – очень маленькая страна в окружении достаточно больших соседей. С точки зрения оборонной доктрины, инструменты двойного назначения (включая кадровый состав) были идеальным решением по сочетанию цена-качество.

Буквально через пару секунд в кадре возникло изображение самой красноволосой, бегущей рысью по бетону многоярусной парковки нижнего яруса комплекса зданий.

Рядом с ней, нога в ногу, рысил какой-то штурмовик с нашивками офицера и в неполном комплекте снаряжения.

* * *

Примечание.

В полиции Японии существуют следующие полицейские ранги: генеральный суперинтендант, старший комиссар, комиссар, помощник комиссара, суперинтендант, старший инспектор, инспектор, сержант, старший офицер полиции, офицер полиции.

Офицер в Токио – в нашем понимании офицер только по названию. Не по функционалу и не по полномочиям.

Высшей должностью в полиции является Генеральный комиссар НПА.

* * *

Девчонка переговаривалась с полицейским на бегу, как ни в чём ни бывало. Зрелище вообще не было похоже на конвоирование кого-то особо опасного.

– Через минуту будут у тебя! – помахал рукой в кадре, привлекая внимание к себе, сапог.

Хиротоши задумчиво перевел взгляд с бегущей пары на него:

– А вы не боитесь вот так…?

– Я тебя учу делать твою работу? – вежливо наклонил голову к плечу старший специальной группы, перебивая коллегу.

Хотя он был младше по званию, по вертикали подчинения относился скорее к министерству обороны. То, что его люди сегодня отработали качественно, было исключительно его личной заслугой и жестом доброй воли. Не следствием полицейской иерархии.

– А если она здесь нас сейчас всех положит?! – Ватанабэ, вопреки здравому смыслу, словно клещ, впился в острую тему.

– У тебя стресс? – подчёркнуто участливо продолжил держать голову налоненной силовик. – Я тебе делаю доброе дело, уже сделал вернее… Твой говноплан наверх докладывать не стал, даже уведомительным порядком. Хотя и должен. А ты меня застроить решил?! Я правильно понимаю ситуацию?!

Подскочивший к комиссару представитель девятого бюро воткнул товарищу кулак в бок и сунул свою голову в фокус прибора связи:

– У комиссара тяжёлый день! Извиняюсь за него! Отбой!

Хлопнув по виртуальной клавише окончания разговора, Садатоши тяжело уставился на друга:

– У тебя что, и правда стресс?!..

Какое-то время они мерялись взглядами.

За кадром остались буря эмоций, масса недосказанного и многозначительные авансы на будущее (не факт, что позитивные).

– Кстати, коллеги! – напомнил сзади о своём существовании белобрысый пацан. – А ведь этот громила прав!

– Какой громила? – Ватанабэ мгновенно развернулся на новый голос, сводя вместе брови.

Его перегруженные расширения сейчас жрали ресурс не только концентратора, но даже и родного мозга.

– Этот, которому вы звонили. Который на уголовника похож. Не то чтобы я нарывался, но не могу не поинтересоваться: а как вышло, что вы пошли меня освобождать, не имея даже скорой помощи под рукой?!

– Он не уголовник, – с досадой поморщился комиссар, косясь на место погасшей голограммы.

– Я не в теме по обеспечению, – зачем-то поторопился откреститься инспектор. – Я и на твоей дамы-то звонки ответил с опозданием! Сюда принёсся – всё уже закончилось.

– Хм, не бандит, а лицом похож на боевика небольшой гуми, – задумчиво проговорил младший Асада. – Откуда-нибудь с востока префектуры, ближе к морю…

В проёме, оставшемся от вынесенных дверей, появилась вначале красноволосая, затем сопровождающий её полицейский. Последний, оглядевшись по сторонам, молча сориентировался в сторону чистого места у стены (вытертого недавно костюмом Садатоши). Не говоря ни слова, придирчиво прицелившись, он уселся на пол и прислонился к стене на небольшом, относительно чистом, пятачке.

Затем, попирая часть правил, крепыш воткнул себе в уши автономные наушники и прикрыл глаза, будто бы выпадая из реальности.

– Они там все анархисты, что ли? – буркнул сам себе Ватанабэ.

– А ты б медицину заранее планировал – и чужая анархия бы тебе не навредила, – без намека на пиетет, не раскрывая глаз, подал голос в ответ сапог от стены.

Демонстрируя, что наушники и закрытые глаза наблюдать за происходящим ему никак не мешают.

Ватанабе крякнул, сверля недовольным взглядом представителя силового блока, но вслух ему ничего не сказал. Вместо этого он повернулся к старшекласснице:

– Инсульт, – комиссар коротко кивнул в сторону неработающей нейро-растяжки. – Твою таблетку я заблокировал на старте. Растяжка отключилась в момент перепада напряжения. Тромб в сосуде сдвинулся, медицина непонятно когда подъедет из-за пробок. Активировать таблетку заново сможешь?

Красноволосая коротко и молча кивнула, глядя сквозь комиссара, после чего развернулась на каблуках. Затем плавно, за доли секунды, перетекла парой шагов к пацану и опустилась рядом с ним на колени.

– Отвернитесь, – бросила через плечо бывшая курсант инспектору и комиссару.

А сама принялась деловито расстёгивать на себе куртку и то, что находилось под ней.

– Делайте, что говорят! – невежливо и даже где-то зло продублировал силовик от стены, не раскрывая глаз и не меняя положения. – У нее, видимо, активация через деликатные нервные контуры! НЕ ПЯЛЬТЕСЬ НА ДЕВЧОНКУ! Я И БЕЗ ВАС КОНТРОЛИРУЮ!

Садатоши решительно сделал шаг в сторону и накрыл ладонью глаза Ватанабэ, одновременно с этим закрывая свои.

Цубаса, стремительно раздевшись по пояс, упёрла правую молочную железу в щеку своего парня. Через секунду перед ней активировалась виртуальная клавиатура.

Бывшая курсант, глядя в глаза светловолосому, коротко поцеловала воздух перед собой и принялась споро набивать команды.

– Какую ты прикольную процедуру придумала, – как ни в чём ни бывало, весело хохотнул школьник со своего места.

– Зато никто без подсказки не угадает, – слабо улыбнулась в ответ младшая Кимишима, не отрываясь от работы. – Ну и, привязки активации на тактильный контакт – они самые надёжные.

– А я было подумал о твоей озабоченности, – продолжил развлекаться школьник.

– Если бы, – вздохнула его спутница, выдерживая какую-то технологическую паузу между вводом блоков команд. – Нет, всё чисто по теории. У меня именно тут нервные окончания… – она запнулась, припоминая порядок ввода.

Ее руки зависли над голограммой клавиатуры, как кисти пианиста – над инструментом.

– А если бы ты была мужиком? На какую часть тела ты бы тогда контур замыкала? – с деланой опаской в голосе поинтересовался светловолосый.

Подростки дружно хохотнули, не обращая внимания на окружающую обстановку.

– Локти и предплечья. Обеих рук, – подал голос сидящий спиной к стене представитель силового блока. – Не тем, на что ты намекаешь. Малолетний извращенец…

– А я только хотел спросить, что будет, если травматическая ампутация, – пояснил свой нездоровый интерес пацан. – Руки там всей, или кисти.

Ему, похоже, было в этот момент просто скучно.

– Вот потому и грудь, чтоб без ампутаций, – вздохнула Кимишима. – Мужикам, кстати, то же самое рекомендуется. Но вы ж стеснительные – вот и ставите на предплечьях.

– Нам больше делать нечего, только в бою друг к другу сиськами прижиматься. Мужскими, – проворчал конвоир вполголоса. – Сразу две руки не оторвет, ещё и из плечевых суставов. А если кому-то вдруг такое даже и нарисуется… Этот уже точно ничью таблетку не активирует. Никакой частью тела. По техническим причинам.

– Грудь обычно же под защитным жилетом. Или под аналогичной снарягой, – невпопад завершила пояснение Цубаса. – Девчонки на нее обычно ставят. Хотя женские сиськи скрывать больше смысла, чем мужские…

Вернув на себе на место кое-какие части нижнего белья, застегнув рубашку, она воровато оглянулась по сторонам и впилась в губы белобрысого:

– Дождёшься?..

В её взгляде плескалась молчаливая и бездонная тоска.

– Не волнуйся, – спокойно улыбнулся школьник. – Обнять в ответ не могу – но просто поверь на слово. Всё будет хорошо.

* * *

Без её присутствия быстро и точно локализовать положение Масы в таком огромном комплексе зданий могло не получиться.

Народ из силовой поддержки борцов с нейро-контрафактом, кстати, даже после объявления положения школьницы волком на неё не косился: сказался статус ее предыдущего учебного заведения.

Когда она безошибочно привела группу к дверям, за которыми держали её парня, возбуждённые грядущим успехом «черепа» сдали её на руки поддержки – и словно на время забыли.

А старший группы силового блока, уточнив предыдущую подноготную, даже не стал надевать наручники. Вместо этого, он демонстративно пробил доступ к её нейро-концентратору и достаточно вежливо поинтересовался:

– Шутить не будешь?

Она отрицательно покачала головой.

Масу или сейчас спасут, или уже спасли (кстати, перемещаясь по коридору на парковку под конвоем, она слышала глухой хлопок сработки пиротехники). Всё остальное значения не имело.

В легкобронированном модуле силовой поддержки её посадили в отсек для задержанных, но даже этого отсека двери блокировать не стали. Так и оставили открытыми.

Улыбчивый водитель протянул из портативного холодильника банку газировки:

– Сиди тихо. Босс сказал, ты своя?

– Информационная Академия. Математическая обработка, – уныло кивнула она с благодарностью, открывая воду. – Но это в прошлом. На той неделе окончательно расстались.

– Неважно, – легко махнул рукой парень на водительском сидении и повернулся к ней затылком.

У Цубасы даже на какое-то время возник разрыв шаблона, пока она не припомнила, что многие из ребят, которые ездят на этом транспорте, тоже вояки в прошлом.

На сердце было неспокойно. Как оказалось, не напрасно.

Через какое-то время принёсся еще один крепыш и коротко ввёл её в курс проблем заложника.

– Бегом со мной! То самое помещение! – коротко подвел он итог, переходя в галоп.

В помещении, где был Маса, её конвоир и вовсе, попирая уставы, демонстрировал полнейшее пренебрежение к «черепам».

Таблетка Масы, отключенная профильным полицейским департаментом принудительно (по крайней мере, все нефоновые активные функции), хоть и не с полпинка, но завелась.

Цубасе ужасно хотелось разреветься. Но и заставлять Масу нервничать тоже не хотелось.

Сдержавшись, она лишь поцеловала его, пользуясь возможностью.

А он, словно не принимая ситуации всерьез, как ни в чём ни бывало, сказал, что всё будет хорошо.

После чего обратился к деликатно зажмурившимся Ватанабэ и Садатоши:

– Господа, мне система говорит, есть ресурс для ремиссии. Оно вроде бы даже уже работает. Ну что? Скандалить дальше здесь будем? Или вам более интимная обстановка нужна?

– Ты о чем? – Хиротоши, видимо, ещё не переключился с форсированного режима концентратора, потому налету мысли собеседника явно не ловил.

Красноволосая про себя отметила, что на уровне нейро-манипуляций он сделал для её парня за эти минуты не так уж мало. С учетом своего дилетантского багажа.

– Ну вы же не думаете, что живыми людьми свою обосравшуюся жопу прикроете? – как обычно, манеры рядом с Масой даже не ночевали.

В любой другой ситуации Цубаса, попирая правила и этикет, сама хлопнула бы его ладонью по губам. Потом долго извинялась бы перед старшими.

Но подлец Садатоши, при ней выдав обещания очень определенного толка, судя по всему, сейчас взял свои слова обратно.

Да и на связи он отсутствовал, когда категорически не должен был этого делать. Его круглосуточная доступность оговаривалась отдельно, она присутствовала при этом.

– Слова. Выбирай. – Ледяным тоном процедил Ватанабэ в ответ.

– Моего законного представителя сюда, раз. – Светловолосый словно пожал плечами с нечитаемым выражением лица, хотя и был сейчас парализован ниже шеи (это Цубаса видела через свой концентратор. Думать в эту сторону было вообще ужас как страшно). – Представителя бюро по несовершеннолетним из префектуры сюда же, два: я не доверяю полиции в вашем лице. Представителя прокуратуры сюда, три. СЕЙЧАС. Но не из отдела общественного обвинения, а из надзора за законностью в правоохранительных органах. Хиротоши, я прямо обвиняю вас в личной заинтересованности, которая порождает конфликт интересов. Хидэоми, официально для вас: Цубаса Кимишима является членом моей семьи либо приравнена к таковому. Считаю, в вашем лице девятка допустила либо непрофессионализм, либо сознательное нарушение наших с вами негласных договоренностей.

Маса перевёл дух и продолжил:

– Сейчас сюда должен прибыть либо мой отец, либо его вторая жена. Они озвучат позицию штаба партии: лично мне всё происходящее очень напоминает недобросовестную конкуренцию перед выборами. Вы явно в коррупционной спайке с недобросовестными конкурентами.

– Ты с ума сошел? – только и смог сказать Ватанабэ, широко раскрывая глаза от удивления.

– А с вами нельзя договариваться, – спокойно ответил подросток, не мигая и глядя перед собой. – Суд и прокуратура разберутся! Я не знаю, как так получается; но посмотрите на всё моими глазами. Я загреб весь жар своими руками, так? О физических потерях пока молчу… У меня были договоренности с девяткой, так? Это всегда имело силу закона. А что в итоге? Я чуть коньки не отбросил, а вы нацелились арестовывать мою будущую жену. «Защищай слабых, борись с сильными». Мне больше нечего вам сказать. Да я и не хочу с вами разговаривать. Вы бесчестные люди.

– Я буду снаружи! – сидящий на полу крепыш, кажется, не открывая глаз, перетек в вертикальное положение.

После этого он бесшумно и деликатно исчез в дверном проеме.

* * *

Ватанабэ почувствовал, что закипает.

Садатоши, методически грамотно дождавшись ухода нижнего чина, крепко прихватил его за кисть руки:

– Погоди!

– Чего тебе?! – мгновенно окрысился комиссар в адрес товарища.

– Ваш сильный бицепсом коллега, который конвоирует Цубасу, нас же всё равно слышит? – как ни в чём ни бывало, подал голос со своего места младший Асада.

Полицейские сверлили друг друга взглядами, не обращая на него внимания.

– Да, – многозначительно сжала губы красноволосая, подвигав бровями. – Ему ж доступ к моему нейро-концентратору передали; иначе как бы он меня контролировал?

– Так я же не в курсе этих ваших возможностей прогресса. – Лицо Масы с усеченной версией мимики смотрелось пугающе. – Уважаемая полиция Токио! – он обратился ко взрослым. – Теперь вы понимаете, как я себя чувствую? Хиротоши, обращаюсь в первую очередь к вам. Это была иллюстрация, если что.

– Ты не слишком ли далеко заходишь? В наглядных примерах? – Ватанабэ, прекратив меряться взглядами с инспектором, наконец обратил внимание на школьника.

– По главному пункту не спорите? То есть, вы согласны, что это подстава? Забегая вперёд: я вам со своего места, разумеется, ничего не сделаю. Можете расслабиться…

– Да? – бровь комиссара скептически изогнулась вверх.

Его взгляд остался холодным.

– Только собственные выводы. – Вздохнул старшеклассник. – Если вам все равно, что о полиции и вас лично будет думать безвестный школьник, можете промолчать. И спустить дело на тормозах в том смысле, в котором вы явно собрались рубить палки отчётности на моей Цубасе.

– Откуда у тебя таблетки? Сколько их всего? – Ватанабэ без перехода перевел взгляд на красноволосую.

– Три, – пожала плечами та, легко выдерживая взгляд полицейского. – Откуда – не скажу. Вы должны понимать, почему.

– Получала что, легально, что ли? – нахмурился полицейский. – Потом просто не сдала?

Не совсем… Личный подарок… – неожиданно потупила взгляд красноволосая.

– Это ж с какого уровня?! – Хиротоши искренне удивился, даже почесал затылок. – Ты что, с министром обороны дружишь, что ли?! Ну а у кого ещё может быть такая неучтенка? – пояснил он ход своих мыслей для Садатоши. – Так, чтобы пропажа прошла без следов? Потому что вояк трясли бы первыми, особенно причастных. И на неё бы так или иначе вышли.

– Нет. Не с министром. И уже не дружу. – Хмуро ответила школьница, разглядывая носки собственной обуви.

– Почему тогда сказала, что украла? – продолжил недоумевать борец с нейро-контрафактом.

Недавнее напряжение, казалось, частично рассеялось.

– Инспектор обещал. Не выполнил. Масу вырубили чем-то страшным, сейчас оказалось – вообще кровоизлияние в мозг. Действовать надо было быстро. Вы – друг инспектора. Решила заинтересовать вас любой ценой. Надеялась, потом рассосется.

– У заместителя министра обороны сыновья-близнецы тоже в Информационной Академии учились! – раздался из коридора голос конвоира. – Они на север распределились! На этапе разработки прототипа, компания-производитель образцы многим так раздавала, для демонстрации. Обратно могли не сдать, потому что закон позже приняли! А закон обратной силы не имеет!

Ватанабэ, не мигая, продолжал смотреть на бывшую курсанта.

Цубаса шмыгнула носом и промолчала.

– Не понял. Ты что, с этими мужиками встречалась?! С двумя сразу?! – не к месту напомнил о себе светловолосый.

– Нет! – школьница будто подпрыгнула на месте. – До этого не дошло! Так, период ухаживаний…