Текст книги "Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Кажется, жить в приятном коллективе – это хорошо, – резюмирую не задумываясь, купаясь в лучах всеобщего внимания.

– Шаришь. – Канако жизнерадостно хлопает меня между лопатками.

* * *

– Что думаешь? – Сора поехала с одноклассницей на метро.

Потому что Маса и Цубаса повезли Икару в больницу на каком-то служебном вэне Джи-ти-груп; и развозить их по домам было просто не по маршруту.

А пострадавшей подруге требовалось соблюдать график оговоренных процедур.

– На ночь из дома точно отпрошусь. Тем более, если заночуем у Икару, – уверенно ответила Канако. – По деньгам пока не очень: на отель точно не наскребу. Даже трети.

– Да я не о том, – с досадой поморщилась подруга, оглядываясь за спину на старика, в толпе задевшего её локтем. – Как тебе наши метаморфозы?

– Норм, – равнодушно пожала плечами Конно. – Пока все устраивает. Интересно, приятно, безопасно, познавательно и весело в одном флаконе.

* * *

– Хиротоши, как бы пересечься поболтать? – младший Асада, пользуясь знакомством, опять набирал его с аппарата своей пассии.

– Что-то важное? – бросил пробный шар Ватанабэ.

Если честно, он абсолютно не ждал, что блондин позвонит первым.

Собравшись дождаться девяти часов вечера, комиссар планировал напомнить тому о себе лично: как минимум, решить вопрос пары таблеток. Которые красноволосая подруга пацана грозилась добровольно сдать вот буквально сегодня.

– Все важное, – невежливо (впрочем, как обычно) ответил подросток. – Во-первых, Цубаса сдаёт вам две таблетки. Примите файл… Во-вторых, вот моё заявление: ходатайствую о вашем разрешении третью пока придержать у себя. Сделаю, как скажете, – пацан вопросительно уставился на собеседника.

– Договорились по последнему пункту, – неожиданно для самого себя, буднично кивнул Ватанабэ. – Только тебе установочный пакет позже направят: синхронизируй все базы с нашим сервером.

– Это чтоб они были уверены, что ты ничего противозаконного не творишь, – грамотно ответила на невысказанные вопросы школьника его красноволосая пассия сбоку.

– Точно, – кивнул главный борец с контрафактом. – Еще что-то?

– Мелочь одна. Сегодня с одним китайцем дрался, в школе. Он мне, кстати, чуть колено не сломал. Вот что Цубаса через таблетку записала…

* * *

Хиротоши разорвал соединение и задумчиво посмотрел в окно.

Разумеется, сигналы от школьников были коммуникацией никак не его уровня. С другой стороны, и младший Асада с подобными заявлениями официально в жизни обращаться бы не стал – хотя бы затем, чтоб дураком не выглядеть.

А вот по дружбе, знакомому…

О том, что целые массивы пакетов в китайской диаспоре циркулируют бесконтрольно, его ведомство и так знало. Ничего нового мальчишка не сообщил.

Просто ещё один раз подтвердил: у гостей из-за моря нейро-контрафакт стал уже массовым явлением. И проник в самые широкие социальные группы и слои, включая учащихся престижных учебных заведений. Перестав быть уделом исключительно деклассированного элемента и люмпенов.

– Такое впечатление, что понятия "помойка" для этого народа не существует, – задумчиво пробормотал комиссар.

* * *

Глава 22

За некоторое время до этого, ещё ночью.

– Да? – Мивако вежливо и предупредительно подняла бровь, отвечая супругу прямо из онсена.

– Ух ты, как у вас там интересно, – рефлекторно сглотнул слюну Ватару, увидев рядом с женой в облаках пара и пиар менеджера.

Последняя пребывала в весьма определённом настрое. Вака, вежливо кивнув ему, тактично отвернулась в сторону, продолжая курить длинную сигару. Хотя слышать беседу ей это, конечно, не мешало.

– А ты прямо со смартфоном в воду залезла? – спросил финансист, почему-то растягивая время и отодвигая переход к основной теме.

– А что ему будет? – удивилась Кога. – Амфибия, противоударный. – Она вопросительно наклонила голову к плечу, соблюдая вежливость и не задавая дальнейших вопросов.

Вслух сказано не было, но в воздухе явно повисло: "Чего звонишь?".

Вака потянулась к бортику естественного бассейна, чтобы сбить пепел. Некоторые части её анатомии слегка дрогнули и качнулись в воздухе.

– Интересно-то как у вас, – озадаченно родил рефрен самому себе старший Асада.

Секретарша и, по совместительству, вторая жена, проследив за его взглядом, насмешливо предложила:

– Мы до обеда здесь всё оплатили. Этот двор – полностью за нами. Хочешь – присоединяйся?

– Что, вы там только вдвоём? – вопрос мужа был абсолютно риторическим.

Мивако уже набирала воздух, чтобы ответить что-нибудь искрометное, на грани шутки и провокации, когда пиар-менеджер её перебила:

– Разумеется! С нами ещё был ваш сын, с девушкой; но они давно уехали!

– Да я, собственно, именно о нём и хотел поговорить… – Финансист, заметив ироничный взгляд жены, поторопился увести глаза в сторону от Ваки и непроизвольно потупился.

– Это что-то в моей компетенции? – мгновенно включилась в работу Коюме. – Или там ваше семейное дело? Спрашиваю потому, что по Масахиро вы и мне задач нарезали.

– Да тут не разберёшь, – раздосадованно и искренне дернул щекой Ватару. – Видимо, тот случай, когда семейные раздоры могут повлиять и на работу.

Вака вопросительно подняла левую бровь, повторно вытянула руку с сигарой за пределы бассейна и выжидательно подняла подбородок, сверля взглядом уже свою спутницу.

– Ну, может, ты нам в общих чертах объяснишь? – предложила младшая супруга мужу. – И обозначишь круг вопросов? Раз звонишь, значит, нужно что-то делать. А пока ты не объяснил, как нам отсюда угадать, кому из нас подключаться?

– … примерно так. – Старший Асада без утайки сообщил все детали женщинам.

– Какой вопрос ключевой? – вежливо поинтересовалась менеджер. – Из указанных?

– С одной стороны, не хочу идти у него на поводу. Да это и невозможно… С другой стороны, я не контролирую ситуацию с родным сыном, ещё и перед выборами.

– Я бы чуть иначе ставила ключевой вопрос, – скептически заметила Мивако. – Я бы, на твоём месте, в первую очередь подумала: а что скажет Нозоми? Когда выйдет из больницы?

– А что она скажет? – напрягся Ватару, нервно глядя на пустой стакан в своей руке.

– Что ты за тот месяц, пока её не было, выжил из дому сына. Потерял старшего друга и начальника, хотя тут ещё неточно. Выпил больше, чем за предыдущую жизнь, – безжалостно подытожила секретарша. – Какой вывод?

– Какой? Ч-чёрт, кажется, и правда не стоило пить столько…

– Выводы она сделает свои, – мудро пообещала Мивако, окатывая скептическим взглядом бутылки на заднем плане. – Но один вопрос себе точно задаст.

Финансист, не говоря ни слова, рассеяно глядел между женщинами.

– А по-прежнему ли сильный мужчина с ней? Или уже какой-то обрюзгший старый слизняк? Не способный управлять даже личным ребёнком?

– Ты перегибаешь, – зло уронил Ватару, неприязненно глядя на младшую жену.

– Тебе не стоит сейчас оставаться одному, – неожиданно мягко предложила та. – Приедешь к нам? Или мы быстро соберёмся и поедем к тебе?

– Скоро буду, – проворчал финансист, разрывая соединение.

– Ты ж говорила, мне надо держаться от него подальше? – как ни в чём ни бывало, с любопытством поинтересовалась Вака. – А сама тащишь его сюда? При мне? – она задумчиво провела свободной ладонью от шеи до живота, намекая новой приятельнице на вполне определенные нюансы.

– А ничего не будет, – уверенно заявила Кога. – Между вами, сейчас… Вот увидишь.

* * *

Там же, через некоторое время.

– Вот ты хитрожопая, – нейтрально констатировала Коюме, сбрасывая с себя хлопковый халат онсена и открывая шкафчик с одеждой в специальной комнате.

– Я умная, – довольно прикрыла глаза Мивако, удерживая в руках одежду Ваки. – Растерянность. Чувство вины. В такие моменты из него можно веревки вить. Просто я его знаю… Справишься?

– Да кто ж его знает, – вздохнула пиарщица. – По идее, парень не давал повода думать, что может наплевать на договорённости.

– Ну, отцу же перед выборами заявил, – фыркнула секретарша, с нечитаемым взглядом наблюдая, как её собеседница застегивает спереди одежду.

– А у кого друг перед другом обязательств больше? У отца перед сыном? Или наоборот? – парировала менеджер.

– М-м-м, смотря с какой стороны, – мгновенно задумалась Мивако. – Если с точки зрения морали, то, конечно, у сына перед отцом. А вот…

– А вот если с точки зрения закона, то вовсе даже и наоборот, – многозначительно подняла бровь более высокая Вака. – И этот сынишка ваш, насколько я его поняла, с точки зрения закона, по своим европейским правилам, мыслит как бы не чаще!

– Бог в помощь! – открещиваясь, подняла вверх пустые ладони Кога. – Если ТЫ знаешь, как подступиться к проблеме…

– Ну, не убедить шестнадцатилетнего парня будет совсем уж грустно, – непритворно вздохнула Коюме. – Тем более, демонстрируя ему свою искреннюю симпатию. К-хм.

– Он тебе нравится?! Или для карьеры?! – мгновенно вцепилась в последнее слово младшая сестра оябуна.

– Карьера у меня в любом месте будет удачной и стремительной. Согласна? – Вака улыбнулась как-то неожиданно мудро и по-взрослому.

Настолько, что Мивако, насупившись, тут же отвела взгляд.

* * *

– Спасибо! – сияющая Икару похлопала себя по животу и откинулась на подушки.

– Ой, да завязывай, – недовольно нахмурился Асада. – Было бы за что…

– Самооценка? – отличница весело кивнула подруге, глазами указывая на парня. – Занижена? Из-за предыдущего жизненного периода, нет?

– Местами, – Цубаса, с хрустом разгрызая третье яблоко, согласилась лишь отчасти. – Но это не оно.

– Да ну?!

– Угу, – компетентно кивнула красноволосая, поворачивая яблоко перед собой и примеряясь, чтобы укусить его с другого боку. – У него заниженная самооценка регулярно компенсируется самоиронией. Я прям как запала – до сих пор тащусь.

– Хм. А ведь да, – Иока по-новому и задумчиво посмотрела на блондина. – Я сформулировать не могла! Он действительно как-то по-взрослому, без пены изо рта, всё это воспринимает! Не доказывает никогда ничего никому. Ну, почти. Хм?

– Мудрость приходит с годами и с проигранными сражениями, – философски вздохнул Асада, продолжая разделывать очень узким и маленьким ножом средних размеров кальмара.

Стараясь не забрызгать при этом пространство вокруг крошечной раковины.

– Уверен? – Кимишима, забросив в рот остатки яблока вместе с огрызком, нависла над плечом одноклассника. – Давай я?!

– Не-е-е, мне надо практиковаться, – не согласился тот. – Вы-то и так сумеете. А я в жизни не делал. Вкусно? – он оценивающе посмотрел на несколько пакетов с морепродуктами.

По его звонку, коллеги с рыболовного промысла отправили ему круглосуточным курьером несколько наименований, отчёркнутых в списке Цубасой.

Буквально по половине килограмма, но сразу несколько пакетов: кальмар, лосось, тунец, осьминог…

Бывшая курсант информационной академии, пока везли еду, не доверяя никому, через забор клиники сбегала до ближайшего гипермаркета.

Несколько приправ, саморазогревающийся рис, одноразовые палочки и такие же плошки – и трое учащихся Тамагава ужинали прямо в палате.

– Никогда не ел столько сырой рыбы, – заметил Маса, бросая несъедобные остатки головоногого в специальный пакет.

– Зря, – синхронно пожали плечами девочки.

– Вкусно. Полезно. Недешево. – Продолжила Цубаса, задумчиво выбирая между ещё одним яблоком и упаковкой с финиками.

– Ты просто не настолько японец, каким искренне себя считаешь, – деликатно обозначила намек Икару. Затем махнула рукой и, не сдерживаясь, заржала вслух. – Это всё большую часть жизни коренные японцы так и едят не термообработанным!

– Угу, – Кимишима решительно выхватила из пачки самый большой финик. – Так вот и сыпятся иностранные шпионы, неудачно притворяющийся японцами!

Маса, по личной простоте и складу характера, решительно исполнил заказ девочек на морепродукты (и щедро добавил к единственному наименованию от них многое от себя).

Но после этого, доведя подруг до колик в животе из-за смеха, он минут десять порывался проявить техническую смекалку – и, за счёт миниатюрной разделки, нажарить всё полученное на электролампочке (в палате медицинского учреждения, помимо энергосберегающих, были и два сета со старыми добрыми лампами накаливания – это светловолосый каким-то образом приметил с ходу).

– Просто я технически грамотный и мало ел сырого, – неуступчиво нахмурился парень. – А жарить в больнице, кроме лампочки, больше не на чем.

Икару и Цубаса, переглянувшись, захихикали очередной раз.

– Мы тебя и такого любим, – напомнила красноволосая.

– А что. Экзотика, решительность, нестандартность – прикольно же! – сквозь всхлипы добавила отличница. – А если серьёзно, то большое спасибо.

– Да ладно, – довольно прищурился блондин. – Это мой мужской долг, ага.

– Народ, мне уже домой пора, – виновато вздохнула Цубаса, с тоской глядя на настенные часы.

– Маса, ты со мной ночуешь? – Икару указала взглядом на вторую кровать.

Медицинская техника, в сочетании с пятиэтапной программой концентратора, позволили ей сейчас уже полноценно сидеть на кровати.

– Да я к Длинному на беседу, – задумчиво ответил подросток. – Там не знаю, как пойдёт.

– Можешь вернуться в любое время, – решительно дёрнула подбородком Иока. – Через заборы вы отлично лазаете и по ночам; а в моей палате для тебя всегда есть место.

– Ладно, тогда на метро вместе? – Кимишима, явно преодолевая внутреннее сопротивление, хлопнула себя ладонями по коленям и решительно поднялась со стула.

– Э-э-э, а это куда всё?! – Асада задумчиво глядел на море продукты на своих коленях. – Я думал, всё сожрем?

– Не за один раз, – рассудительно сказала отличница. – Брось вон в холодильник?! А завтра, если что, в школу с собой возьмём на перекус? Одноразовых контейнеров там, на нижней полке, тоже хватает. Вы же за мной утром заедете?

– Тогда ночью точно вернусь, – сообразил что-то на ходу Маса. – Да. Угу. Я про утро и не подумал.

– Я первым вагоном метро буду, – кивнула следом за парнем Цубаса.

* * *

Офис одной китайской компании.

Человек, официально числившийся логистическим клерком, в реальности выполнял и много других функций.

Сейчас он старательно, чат за чатом, просеивал ежедневные новости диаспоры: большинство свежей и актуальной информации сегодня добывается именно из таких источников.

Кто-то шёл по улице, что-то заметил, сфотографировал – и отправил в чат. С кем ещё, как не с земляками, делиться горячими впечатлениями?

А у кого-то случилась неожиданная радость или беда. Как таким не поделиться?

В одной из директорий второй десятки несколько ханьских студенток, окружив хмурого парня (судя по интерьеру – явно больничная палата), вовсю щебетали о том, как даже тигр, случается, может потерпеть поражение.

Студентки были самыми обычными, своими.

Парень же, которого они проведывали, постигал тонкости юриспруденции в одном из ключевых колледжей агломерации по специальности. Сидящий за столом человек за студентом наблюдал давно: юридический колледж, пока существующий вроде как автономно, буквально в течение учебного года должен стать официальной частью Академии Тамагава.

Глава 23

Когда это произойдет, самый обычный парень-китаец, по факту, будет учиться со столичными японцами. Которые, в свою очередь, после столичного же юридического факультета попадут…

Не важно, куда. В любом случае, не улицы подметать. Куда-нибудь, да попадут.

Студент, как и симпатизирующие ему землячки, тоже был самым обычным. Бы. Если бы не кое-какое спортивное прошлое на родине – это сидящий за столом выяснил давно (спасибо современным профилям в социальных сетях).

Случай был не ахти какой важный, но всё же из общей канвы выбивался. Да и мимо пройти – не совсем вариант. В сети вроде как приятели.

Если же отбросить работу, то даже чисто по-человечески интересно: а кто это ему лицо-то начистил? До сего момента, Япония таким не баловалась. Ко всем учащимся по обмену относились подчёркнуто корректно.

* * *

Сяо валялся на больничной кровати после визита подруги с подругами.

Эх, был бы местным – можно было бы и полуофициально с остальными тёлками замутить. К сожалению, на материке взгляды строже, как и обычаи.

Мог бы выписаться даже сегодня – но в этом случае лицо ещё длительное время будет украшать идиотская наклейка. Чего не хочется.

Здесь же лечащий доктор откровенно сказал: два варианта протокола (лечения). Первый: перелом соберём, в смысле кости; дальше – ходи балдей. Лечись консервативно. Сам молодой, кости нормально срастаются.

Второй вариант: запускаем нано-колонию. Методика новая, нанниты тоже. Результат гарантируют более быстрый, но двое суток отсюда – ни ногой.

Из плюсов – гарантированное полное восстановление косметического эффекта. Иначе говоря, на лице ничего заметно не будет. В отличие от первого варианта.

Из минусов – солидная стоимость. Вы, дорогой Сяо, иностранец; и от заявления в полицию, несмотря на откровенную криминальность вашей травмы, почему-то отказываетесь.

Сяо отлично понял жаргон собственной профессии, но всё равно переспросил: а причём здесь криминальность травмы?

Ответ внушил: оказывается, островитяне очень скрупулезно относятся к тому, что считают своими обязательствами.

Если бы он написал заявление в полицию, там зафиксировали бы перелом лицевой кости, как результат преступления.

В этом случае, стоимость его лечения полностью попадала бы под программу государственной страховки островов.

Блин. Или правда надо было на этого дурачка заявление написать?

С-сука. Бабла жаль, спору нет. Но обращением в полицию, в рамках дальнейшего пребывания внутри Тамагава, зачморишь сам себя: на какой-либо авторитет дальше даже рассчитывать не стоит.

С учётом того, что белобрысый школьник – вообще малолетка.

Нет… Мы пойдём другим путём… Пара штук не стоят такого позора, и – главное – потери перспективы.

Никого из японских тёлок, учащихся на территории академии и университета, после такого не склеишь. Чтобы жениться и дальше абсолютно законно получить гражданство.

Долбаные островитяне, что те варвары: любые новости разносятся со скоростью звука, до самых стен заведения.

Нет уж. Лучше чуть-чуть перетерпеть и напрячься финансово – а с белобрысого потом как-нибудь взыщется. Найдём способ.

Когда позвонил земляк, с которым общались в некоторых своих форумах, Сяо вначале удивился, потом обрадовался: делать ещё больше суток было особо ничего, а тут хоть какое-то развлечение.

Слово за слово, поболтали больше часа.

Незаметно для себя, студент колледжа в подробностях рассказал о собственном конфузе.

– А ты с ним на сухую дрался? – между делом, завуалированно поинтересовался знакомый.

Даже разговаривая на родном языке, они предпочитали некоторые деликатные моменты из области нейро-концентрации называть иносказательно.

– Если бы! – выдохнул обреченно будущий студент юридического факультета университета Тамагава (после колледжа). – Я и "сетку" активировать успел! Не помогло!

– Во как! – искренне посочувствовал земляк. – А с кем дрался? Можно подробнее? Ну, я же не умею драться, – стеснительно пояснил товарищ. – Мало ли, кого тут опасаться надо? Если вон, говоришь, пятнадцатилетний малолетка может нашей "сетке" навалять? Ещё и в твоём исполнении! – он со значением поднял в воздух палец.

Последнее не было лестью: биография Сяо на родине ни для кого из земляков секретом не являлась. Наоборот, он гордился собственными достижениями, которые фигурировали во всех его профилях.

– Блин, шестнадцать ему. Не пятнадцать. Наш, школьник. Старшая школа Тамагава. Да ничего особенного… так, сын кого-то из местной якудзы. Причём не из самых крутых гуми. Кстати! Он уже на местных аналогичным образом отметился! С ним тут местный второй дан учился, да и учится; ещё местных регбистов валял…

Буквально через пять минут разговора Сяо уже и сам начал задумываться о причинах такой удачливости злосчастного школьника на том, что считал собственной нивой.

Товарищ ни на чем не настаивал, только задавал вопросы. Только вот в итоге учащийся колледжа перестал верить в случайность – и искренне заподозрил у белобрысого какие-то технические хитрости.

И как сам не догадался? Ну и что, что в Японии за нейро-контрафакт сажают в тюрьму? Якудза же! Мало ли, что могут.

Надо будет навести справки. И надавить на малолетку ещё раз тоже надо будет – а вдруг что и получится…

Поблагодарив земляка за уделенное время, Сяо опять растянулся на кровати, предаваясь мечтам: блондином надо будет вытереть все унитазы в сортире. Тем более что товарищ, дай ему бог здоровья, обещал через неделю помочь с более продвинутой версией даже и не "сетки", а совсем другого продукта.

* * *

– Привет, Длинный! – Маса звонил со смарта своей красноволосой подруги.

– А что с родным номером? – закономерно среагировал Рюсэй. – Опять сражался?

Последнее он ляпнул наобум, но неожиданно попал.

– Угу. А батя тебе что, не рассказывал?

– Да мы с ним как-то не обсуждаем твои драки, – удивился маркетолог. – С чего бы мне знать?

– Так то не мои драки, как раз-таки ваши, – многозначительно хмыкнул младший Асада. – Я думал, ты в курсе.

– Навскидку ничего в голову не приходит из того, что мне по подведомственности, – подумав, честно сказал менеджер. – У нас с твоим отцом шестьдесят процентов работы не совпадает вообще, департаменты разные. А что там было?

– Да оно бы лучше не по телефону, – замялся старшеклассник. – Я заодно об одном человеке хотел попросить… Пересечься бы?

– Ну так подгребай?! – Рюсэй сказал название заведения.

– А это разве наша точка? – удивился более молодой товарищ. – Фигасе, мы крутые! Я и не знал…

– Не наша. – Маркетолог развеселился от искренней непосредственности школьника. – Но я не только в наших точках бываю и работаю. Сегодня – здесь. – Увидев, что товарищ колеблется, он добавил. – Приезжай! Тут много чего интересного! Заодно добьем все наши вопросы.

Ровно через секунду менеджер местами пожалел о собственной откровенности, потому что рядом с другом находилась и его пассия. К счастью для Рюсэя, молодая красноволосая оторва о таких заведениях слыхом не слыхала (соответственно, ничего дурного не подумала).

– А как я тебя там найду? – уже соглашаясь, спросил Маса.

– А на входе назовёшь мою фамилию и попросишь передать мне спуститься. За три минуты спущусь.

* * *

Заведение, куда меня приглашает Рюсэй, на деле занимает несколько этажей внутри небоскреба. С первого по пятый, если совсем точно.

Охрану на входе абсолютно не смущает мой возраст. Услышав фамилию, они ровно кивают и просят погулять снаружи.

А через три минуты товарищ забирает меня и проводит внутрь. Несмотря на законодательные возрастные ограничения.

– Как целое футбольное поле, – оглядываюсь по сторонам в огромном зале, всё пространство которого установлено столами.

Посередине каждого из них вмонтирована специальная жаровня.

– Ты ж фанат кулинарии. Специально для таких, как ты, любителей экзотики: можешь заказать себе сырых продуктов по прайсу, – пожимает плечами Рюсэй. – Сам себе сготовишь. С тем вкусом, который хочешь.

Присматриваюсь – и возле каждой жаровни замечаю вмонтированный в стол ящичек для специй и приправ. И инструментов.

– Погнали! Который из столовой наш? – потираю руки в предвкушении.

– Выбирай любой, – смеётся маркетолог. – Из свободных, разумеется.

Часть мест действительно занята парочками, компаниями. Но почти половина свободна.

– Давай вначале о делах? – раздаётся у меня над ухом, когда я только погружаюсь в перечень доступных ингредиентов. – Я вообще-то пошутил! Я думал, ты по меню что-нибудь готовое закажешь?

Чёрт. В отличии от девчонок в больнице, я почти не ел и абсолютно не наелся: ну не сырой же рыбой брюхо набивать! Пускай даже это кальмары или осьминоги…

Цубаса и Икару, догнавшись рисом, наоборот с превеликим удовольствием съели заказанные моей половиной дары моря от Ёсиоки. Ещё и меня пытались агитировать.

Раздразнив аппетит (и нормально вечером не пожрав), голый рис я есть не смог, даже с имевшимися многочисленными приправами. А сырые морепродукты почему-то не полезли.

Не моё.

Вздохнув, отодвигаю в сторону такое привлекательное меню:

– Вопрос первый. Есть русская девчонка, она сейчас в полицейском госпитале. Когда выйдет, ей будет некуда податься. Можешь помочь пристроить?

– А где она до госпиталя обитала? – Нейтрально интересуется Рюсэй, выбрасывая официанту на пальцах заказ, чай и сок.

Блин. И ведь не скажешь, что очень есть хочется. Кстати…

– У меня пока смартфона нет, расскажи, как я тут расплатиться смогу?

– Разбогател? – весело вскидывается товарищ. – Нет ничего проще. Но ты вначале о девице своей расскажи: мне будет гораздо проще придумать, куда её пристроить, если я хотя бы имя узнаю.

* * *

Там же, через некоторое время.

… – ну так позвони – и спроси?! – мой товарищ искренне не понимает, а в чём затык. – Сам. Её. Лично. Какие секреты?! Ещё и на её прошлой работе?

– Куда? В госпиталь полиции? – изобразить сарказм получается, но Рюсэя это не убеждает.

– Судя по тому, что ты рассказал, твой знакомый комиссар должен быть в курсе, – пожимает плечами Рюсэй.

– Да ну… неудобно…

– Ты как не японец.

– Знаешь, который раз по счёту за сегодня ты мне это говоришь?

– Так если оно так и есть? – он продолжает недоумевать. – Время ещё относительно пристойное. Твои знакомые служивые точно не спят. И ты же не о кабаке его спрашиваешь! А о соотечественнице, попавшей в беду! С точки зрения этикета, вполне себе нормально.

– Телефон дай, – протягиваю руку через стол, напоминая, что мне не с чего звонить.

* * *

Там же, через некоторое время.

– … как умерла?

– Мои тебе искренние соболезнования. – Кажется, Ватанабэ сейчас не отбивает дежурную программу, а искренне испытывает какие-то эмоции. – Там всё очень плохо было. Наши врачи сделали всё, что могли. Просто поверь: было без вариантов.

– А…

– Нет! – комиссар повышает голос, не давая мне заикнуться о таблетке вслух. – Там нейродегенеративные процессы пошли каскадом. То оборудование, которые ты использовал в условиях улицы, это как полиэтиленовый пакет на корабельную пробоину. Дало исключительно временный эффект, за счёт внутренних резервов организма. Маса, мне искренне жаль, но подобное пока не лечится.

– Как же так…

– Она ещё слишком долго продержалась, – нейтрально замечает полицейский. – Ты же помнишь других…?

– Да. А почему мне раньше не сказали?

– А ты что, новый гаджет купил?! – искренне удивляется Ватанабэ. – Куда я тебе сообщу? Лично приехать с докладом?!

– Извините…

– Уже молчу, что формально ты не являешься ни родственником какой-либо очереди, ни просто близким человеком. – Он говорит сварливо по инерции. – Она тебя, по крайней мере, в числе близких не упомянула! Мы всегда о таком спрашиваем в подобных случаях.

– Спасибо…

– Мои соболезнования. – Комиссар, вежливо кивнув, отключается.

Я с запозданием вспоминаю, что забыл поднять тему зависшего у него в департаменте смартфона Цубасы.

Сейчас этот телефон бы очень сгодился: чтоб не покупать нового себе, я б мог побегать с ним. У моей половины всё равно новый.

* * *

– … как ты говоришь, проще чищенной морковки.

Выдержав подобающую паузу после разговора пацана с полицейским, Рюсэй вернулся к делам.

– Держи, – он протянул младшему товарищу пластиковую банковскую карту из своего бумажника. – Моя запасная, но я сейчас на ней обнулю остатки. Переводи на неё баланс со своего счёта…

Казалось, младший Асада был действительно убит горем – поскольку не соображал элементарного.

С одной стороны, ту девку он видел первый раз в жизни (и последний, как только что оказалось).

С другой стороны, он так искренне описал собственные эмоции, когда услышал родной язык…

Эх. Ладно.

Воскрешать мертвых маркетолог не умел, но отлично знал, как решить текущую утилитарную проблему.

Под его диктовку, Маса активировал своё приложение банка на его смартфоне – благо, в наше время достаточно аутентичного отпечатка пальца.

Затем сын финансиста, абсолютно не ориентирующийся в профильных инструментах родного отца, с третьего раза перевёл себе же, на эту выданную маркетологом карту, собственные деньги, с личного счёта.

Маса так смешно тормозил, не понимая, что отпечаток пальца заменяет сообщение на личный телефон (который он честно расколотил накануне).

В итоге, дружными усилиями справились.

– Карта твоя, – кивнул другу менеджер. – Когда станет не нужна, просто разломай на две половинки и выбрось в любую мусорку. Моих денег на ней уже нет, а я себе новую потом закажу.

Он немного слукавил: конечно же кое-какую сумму на счёте он оставил. Как и настроил, на всякий случай, неснижаемый остаток. Но говорить об этом не обязательно – парень сейчас явно денег не возьмёт.

Младший Асада, после неприятной новости, стал каким-то серым и угрюмым.

В качестве развлечения на ближайший час, он заказал на их столик сырой картошки, лука и мяса свиньи.

– Можешь водки заказать? – по-прежнему хмуро спросил школьник минут через пять, когда клубни картошки очищенными лежали в небольшой раковине, рядом со столом.

– Да тут в меню её нет, – Рюсэй, по роду занятий, в этом заведении бывал регулярно.

Барную карту помнил на память: национального напитка светловолосого товарища в заведении отродясь не водилось.

– А что есть? – равнодушно спросил старшеклассник, очищая лук.

– Ром. Джин. Текила. – Добросовестно перечислил маркетолог товарные группы алкоголя. – Вина неплохие! Коньяк. Арманьяк. Виски. Бренди. Сакэ…

– Трава, можжевельник, кактус…? РОМ.

– Цени, – буркнул менеджер, усилием воли сдерживая морали, которые старший сейчас должен был бы прочесть младшему.

Что ни говори, но глушить спиртное здесь, будучи несовершеннолетним… войдя по пропуску самого Рюсэя….

Ладно. Пусть.

Маркетолог принял решение не спорить – а молча посодействовать.

Раз у пацана даже с родным отцом общего языка найти не получается.

– Для твоего спокойствия, закажи мне мало. – Маса словно угадал мысли друга. – Без тебя мне больше не продадут, насколько я вижу по заведению. Допью заказ – и всё.

– Мало – это сколько? – машинально уточнил менеджер.

– Ну, триста грамм, – даже не задумался на мгновение школьник.

Очищенная луковица заняла своё место рядом с картошкой.

– А ром у них какой? – всё тем же замогильный тоном спросил Асада.

После недолгого обсуждения производителей, Рюсэй уже не был так уверен в правильности своего решения: всё-таки, триста грамм крепкого, семидесятипятиградусного, терпкого пойла – для одного школьника могло быть и многовато.

– Не жмись, – грустно улыбнулся Маса, верно оценив сомнения товарища. – У нас вон, ведро картошки с мясом на закуску… будет.

На самом деле, больше половины разделочной доски занимало не мясо, а чистый жир свиньи. Но спорить менеджер не стал.

– Есть не буду, – покачал он головой. – У меня куча дел в этом заведении, весь вечер с тобой сидеть не смогу. Подходить время от времени буду – но балдей сам. Извини.