Текст книги "Доктор 5 (СИ)"
Автор книги: Семён Афанасьев
Соавторы: Семён Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Видимо, есть ещё какие-то недосказанные подробности? – Гао тактично вклинивается между двумя «коллегами, возвращая беседу в изначальное русло.
– Боюсь сглазить, – честно сознаюсь. – У меня есть и кое-какой личный план, и ожидания. Но я замечал много раз: как только озвучишь, казалось бы, верное начинание; то семь раз из десяти что-то идёт не так. Я не жду сейчас от завода конкретного ответа, с сопутствующими обязательствами. Лично мне важно получить принципиальное согласие сделать вместе оценку: стоит ли этим заниматься в будущем. Вернее, даже не так… Ответ на вопрос: можем ли мы начать вместе, чтоб попробовать. Если да, то перед тем, как переходить к материальным инвестициям, можно совместно потренироваться на разработке прикладной математики.
– Которую, во-первых, можно будет потом продать? – вопросом вместо меня заканчивает Кеша (снова удивляющий меня самим фактом того, что он полностью уловил все мои акценты). – А во-вторых, на практике проверить, как у нас вообще идёт эта тема? Перед тем, как тратить в неё деньги?
– Примерно, – киваю. – Ещё один нюанс. Конкретно в разработке математического аппарата, лично я участвую финансово…
*********************
– Разбогател? На народном горе? – смеётся Кеша после всего, когда мы с ним вдвоём сидим в беседке.
– Ты о чём? – не сразу улавливаю, что он имеет в виду.
– О твоём финансовом участии, – смеётся Кеша. – В вербовке Юлдашева, хы-ы-ы-ы-ыхы-хы-хы-хы…
– Деньги не большие. Куда продать конечный продукт, представляю. Даже если по частям. Тема востребованная, особенно в следующие лет десять. Где именно – уверен, что знаю. – Кратко прохожусь по ключевым пунктам своей инициативы.
– Лихо, – Кеша чуть удивлённо качает головой. – Вот так, можно сказать, почти живёшь рядом с человеком, а он оказывается…
– Ты лучше скажи, что у вас за обстановка, – перебиваю его. – И часто ли ты так со своим коллегой сор из избы…?
– Ой, да не спрашивай, – с досадой отмахивается Кеша. – Такой педрила…
– Гомосексуалист, что ли?! – в этом месте удивляюсь не на шутку.
Ибо на такого его коллега, как бы ни было, не похож.
– Если бы… Просто мудак. – Кеша явно не сильно хочет развивать тему.
Потому озвучиваю то, что считаю необходимым. Исходя из того, что мы с Кешей не чужие друг другу люди.
– Кеша, не моё дело, но вы с ним не сработаетесь.
– Ты что-то знаешь? – напрягается Кеша, требовательно глядя мне в глаза. – От Роберта?..
– Нет. Частоты мозгов у вас конфликтуют. Не смогу тебе объяснить подробно, – извиняясь, развожу руками, – но у вас такой диссонанс на уровне нейрофизиологий, что кому-то из вас вначале надо коррекцию психики сделать. А этим явно никто из вас заниматься не будет… В общем, считаю долгом сообщить о взгляде со стороны: не сработаетесь вы с ним.
– А с Робертом вы на эту тему не общаетесь? – продолжает настойчиво сверлить меня взглядом Кеша.
– Не на эту тему, – пожимаю плечами. – Вообще общаемся, но взгляд на тебя и коллегу – мой личный взгляд со стороны. И это… я тут недавно в психологии поднаторевал, пробелы устранял… У вас ещё и типичная битва за лидерство.
– Ааа, я думал, ты что-то знаешь изнутри, с другой стороны, – резко успокаивается Кеша. – Что с этим дятлом и дальше воевать будем, то понятно. Он же из того клана, что нам совсем не друг…
– А подробности будут? – спрашиваю. – Если секрет, можешь не говорить.
– Да какой секрет, – секунд через десять отвечает Кеша. – Просто не принято сор из избы выносить, и говорить об этом не-сотрудникам. Но так-то все всё знают, даже кто не в системе… В общем, если грубо и для тебя, у нас сотрудников можно поделить на оперов и всех остальных. Об отличиях можно рассказывать долго и нудно, но это нам не нужно…
– Видимо, ещё и местами секретно, – понимающе киваю.
– Кое-где да, – соглашается Кеша. – Но главное тут в другом. Опера от всех остальных отличаются, применительно к нашей теме, вот в чём: любой опер у нас через год, максимум два, ездит на своей машине. Даже если изначально пришёл голым и босым, по каким-то причинам.
– Видимо, машина – не мазда девяностого года?
– Не ниже инфинити. И не старше двух лет. – Подтверждает мои догадки Кеша. – Если речь о денежном эквиваленте. Вот в связи с такой явной привилегированностью, опера всегда относятся к другим подразделениям и людям чуть свысока. Это если не упоминать кое-какие неконтролируемые извне и сверху инструменты власти в руках… Есть, конечно, определённые тонкости, в зависимости от сектора и департамента. Например, особисты в армии – это одно. А борцы с организованной преступностью с третьего этажа местной управы – совсем другое. Но в целом…
– …опер – звучит гордо? И через год-два, ещё и небесталанно в финансовом плане? – подхватываю мысль.
– Так точно, – кивает Кеша, постукивая прутиком по кончику туфли. – Более того. Лет пятнадцать назад, бывает, в одной из областных управ сталкиваешься с опером по работе. И в другой управе – с другим. А сейчас, спустя полтора десятилетия бац – и там же та же фамилия. В том же секторе. Ты, естественно, усиленно зондировать: того мужика давно на пенсию должны были проводить, сейчас с этим строго. А это, оказывае6тся, его сын. На место отца пришёл. И это всё не исключение или разовый случай, а более чем тенденция, – Кеша компетентно прикрывает веки, утвердительно кивая.
– Похоже на передачу ленного владения по наследству, – смеюсь, вспомнив аналогию из местных учебников истории.
– А ты не смейся, – серьёзно останавливает меня Кеша. – Это оно и есть. Только слова и термины другие. А суть та же.
– Но ведь такое возможно только в одном случае? – удивляюсь. – Конкретно, если сюзерен этих ленников тот же, что и… – меня неожиданно осеняет догадка.
В свете количества лет, которые публичной личностью на своём посту является первый президент (который у власти до сих пор, только чуть другими механизмами).
– А вот тут без деталей, – хмурится Кеша. – Тут мы с тобой в дебри не полезем. Важно иное.
Глава 10
– Продолжай, – толкаю его, поскольку интересно. – Говори тогда, о чём можно.
– В зависимости от сектора и департамента, эм-м-м, гхм-м, финансовый доход опера может очень разниться, – продолжает Кеша. – Не смотря на принадлежность, на первый взгляд, к привилегированной касте. И есть мнение, что у «династий» финансовые потоки стабильны пятилетками. Если не более длительными отрезками времени, особенно в наших условиях… Но есть подразделения, в которых опера, по ряду причин, существуют исключительно на оклад и прочие выплаты государства. – Кеша явно деликатничает, старательно подбирая слова и пытаясь не сказать лишнего.
– Да я уже понял, – смеюсь. – Видимо, ориентированные на работу зарубежом. Где о дополнительных доходах нет и речи. Либо – что-то из реальной работы, относящейся к действительно государственной безопасности. А не к безопасности отдельных каст общества. В общем, там, где снижение качества работы будет критично для государства в целом.
– В данном случае, речь о первом пункте, – как-то странно смотрит на меня Кеша. – Раньше это вообще была отдельная структура. Со своими правилами, характерными только для неё. Со своим регламентом. Со своим начальником, который подчинялся Президенту напрямую. А сейчас, при втором президенте, структуры объединили. И некоторые «династии», которым тесно в своих ленных владениях, десантировались к нам. В попытках наладить доходные части семейных бюджетов, характерные для их предыдущих мест. Вот, если вкратце, и вся история. Я думал, ты в курсе. От Роберта и Елены.
– Лена вообще об этом ни словом, ни полусловом, – легкомысленно отмахиваюсь. – По-моему, она и удостоверение считает бутафорией. Нужной только для того, чтоб к вам на Хоргос без очереди мимо пограничников проезжать. Вряд ли она в курсе. А с Робертом Сергеевичем на такие темы вообще не общаюсь.
– В свою бытность психологом у нас, кое-какие серьёзные моменты мимо Лены всё же прошли, – не соглашается со мной Кеша. – Я лично наводил справки сразу после знакомства с вами. Пардон.
– Удивлён, – лениво отмахиваюсь второй раз. – Пока совместная жизнь ни на что такое не намекала… Что до тебя и твоего коллеги, то да. У вас именно методологическое неприятие друг друга. Я всё нужного слова не мог подобрать.
– У нас с ним задачи разные, – простенько пожимает плечами Кеша. – Вернее, мы видим каждый себе разные задачи. Я не разделяю его стремлений, которые где-то считаю не просто дилетантством и верхоглядством, а чем-то ближе к предательству. Он меня считает старым маразматиком, которого надо просто пережить…
– А уволить этого и взять нового ты не можешь, – предположительно завершаю мысль вслух.
– Абсолютно исключено, – кивает Кеша. – У нас совсем не так комплектация происходит. Чтоб один сотрудник сам себе народ выбирал…
– Похоже на какую-то гидру. – говорю через минуту. – Как из мифа. Даже странно слышать, что это всё реально.
– Реальнее не бывает, – хмуро смотрит в сторону пруда Кеша.
– Как насчёт «Закон один для всех»? Как насчёт нового курса Генеральной Прокуратуры и антикоррупционной службы?
– Устные декларации по большей части и освобождения «хлебных мест» «своим» людям, – легкомысленно отмахивается теперь уже Кеша. – Под видом громких процессов. Ну, на девяносто процентов так. Ты забываешь, что антикоррупционной службе в системе юстиции государства всего-ничего. Буквально несколько лет. А «династии» даже в два поколения – это сорок-пятьдесят лет в одном секторе. Плюс, закрытая система для антикоррупции семь раз из десяти, по закону. Плюс… Понимаешь, если деятельность сектора, либо сотрудника, проходит под грифами «совершенно секретно» или «государственной важности», то твоей антикоррупции уже сама тема будет выше, чем её приоритет в вертикали власти. Грубо говоря, антикоррупция гоняет районные администрации. Или, чтоб тебе понятнее, кошка в доме служит для того, чтоб гонять мышей. Крайний случай, крыс. Но никак не волкодава, который на подворье. И который её одной лапой, случись что… – Кеша уныло машет рукой второй раз, потом приободряется. – А с другой стороны, вот выйду сейчас на пенсию, женюсь, и гори оно всё конём. Как говорится, задел на пенсии я себе наработал.
– ЯньАнь сказала, что ты на ней жениться собрался, – киваю. – Я ещё удивился, ты же постарше здорово.
– Справлюсь, – весело хмыкает какой-то своей мысли Кеша. – Главное, чтоб она не передумала.
– Не должна. Она к тебе очень серьёзно относится, – не удерживаюсь, чтоб его не успокоить.
_________
Некоторое время до описываемых событий.
За считанные дни до нового года, сержант-контрактник министерства обороны Калдыгулов лежал на козырьке какой-то горы, на высоте примерно четыре триста над уровнем моря, и таращился в горизонт. Периодически покрикивая на приданного сотрудника чуть иного ведомства. Тот норовил то поёрзать, устраиваясь поудобнее. То плюнуть вниз с козырька, задумчиво наблюдая за парящим в полёте вниз плевком. То отхлебнуть из пижонского термоса чай, наверняка с каким-то алкоголем. В общем, приданный комитетский дятел вёл себя так, как и должен был вести себя на первом выходе штабной кабинетный дятел, при этом обладавший изрядной долей самомнения (ничем не подкреплённого, в данном случае, здесь и сейчас).
Возможно, в своих кабинетных делах комитетчик был изящен и неповторим, как горный архар; но вот прямо тут, на выходе вместе с группой, он вёл себя по-скотски. Частично из-за отсутствия опыта и подготовки. Частично – просто из-за собственного козлиного характера.
*********************
Вначале о предстоящем выходе сообщил отрядный особист. По секрету, в штабе, паре друзей. У кэпа, командира группы, свои друзья в штабе тоже водились, которые, естественно, и в мыслях не имели соблюдать комитетскую секретность, особенно в отношениях со своим братом-армейцем.
Тем более, из всех подразделений, только их группа эту задачу решить и могла: ловить предстояло караван вьючных животных. Примерно до тридцати голов. Преимущественно лошади. Возможна пара верблюдов либо ишаков, но не точно (интересно, а как верблюды в горах пролезут? – подумал тогда Калдыгулов. Про ишаков он вообще не был в курсе – не имел с ними дела ранее).
Также предстояло ловить сопровождение этого каравана – от пятнадцати до двадцати человек.
Через границу этот караван ходил регулярно, данные были даже в их отряде (который вообще министерство обороны), от своей агентуры. Про караван знали многие и в Комитете, и во второй смежной с Комитетом службе, но только сейчас пришла команда этот караван "придержать", без подробностей. На вопрос кэпа, почему на полицейскую операцию посылают спецназ Министерства Обороны, а не чекистов и не МВД, паче того – не погранвойска, которым это вообще прямая обязанность, его друг в штабе, после паузы, принял мысленно какое-то решение и разродился короткой лекцией:
– Работать будете на высоте если и не четыре пятьсот, то, в любом случае, выше четырёх тысяч метров. В МВД и КНБ нет подразделений, подготовленных к работе на таких высотах. Погранвойска этот участок границы не контролируют вообще. РОИС отсутствует.
– Что такое РОИС? – нахмурился кэп, услышав незнакомую аббревиатуру.
– Рубеж основных инженерных сооружений у погранцов, – поморщился в ответ друг. – Эта ботва с докладами пограничников тянется со времён Империи: ещё тогда, каждый очередной командующий пограничным округом, вступив в должность, хватался за голову и писал в Столицу Империи о неприкрытых участках госграницы. Ну а если в Империи на это плевали, то нам сегодня тем более не до того: больно участок неудобный. Да и не враг Китай больше, лично нам по крайней мере.
Вот тут кэп товарища понимал: несколько миллионов жителей Родины действительно не имеют вариантов враждовать с Китаем «в лоб», без иронии.
– Практические навыки работы на такой высоте есть только у вас (тут было понятно, что на самом деле имелся ввиду практический опыт группы кэпа. Приобретённый по случаю, но от того не менее ценный). Потому приказ спустят нам. Как закончите работать – чекисты подтянутся снизу и примут дело в свои руки. Вместе с трофеями…
При упоминании трофеев и чекистов, кэп заметно огорчился. Зарплаты даже в элитном спецназе министерства обороны не дотягивали до уровня обычного банковского бухгалтера. И сдача трофеев чекистам в этой связи выглядела печальной перспективой.
Помимо прочего, друг сориентировал: по словам особиста, к группе будет придан сотрудник комитета.
– «На всякий пожарный случай», – иронично играя бровями, сообщил товарищ. – Вот его на днях вам привезут на слаживание, тогда тебе всё официально и доведут.
– Какой-то странный у нас в отряде режим секретности, – огорчённо заметил кэп. – По идее, секретная же операция, нет? А чего об этом звонят все кому не лень?
Кэп, после того практического опыта, который лично его группа приобрела на высотах выше четырёх тысяч метров, очень недоверчиво относился к маршрутам выдвижения, особенно к возможным на извилистом горном пути засадам и контрзасадам. А тут, когда нужная группа в стране вообще одна, а о задаче знают все, кому не лень…
– Да не ссы, – ободрил кэпа товарищ из штаба. – Это всё же наша территория, а не «там»!!! – Товарищ, не бывавший никогда дальше посёлка Первомайки, с видом бывалого группера многозначительно кивнул в сторону виднеющихся на горизонте гор, являвшихся по совместительству и южной границей государства. – Тем более, у вас связь смотри какая будет… В общем, если что, вертокрылы спасут. Но это крайний случай. «Мохнатое ухо» говорит, лучше бы пешком и тихо.
– А откуда у него такие данные, «до того как…»? – не унимался в адрес особиста недоверчивый кэп.
Которому, не смотря на олимпийское спокойствие товарищей из штаба, на выход предстояло идти лично (а не оперативить из штаба-же). И который без энтузиазма, крайне осторожно и более чем сдержанно относился к предстоящему двукратному численному превосходству подлежащих задержанию караванщиков.
– Ой, тут тебе не там, – отмахнулся товарищ.
Явно намекая, что на Родине всё совсем не так, как за границей, где кэп с группой успел и отметится, и нахвататься того самого опыта, который теперь оказался уникальным.
– У нас тебе что, Север? Какие у нас могут быть секреты? Ещё и от своих…
– Это-то и пугает, – буркнул кэп в ответ.
– Да не ссы. Они все с той стороны, откуда у них тут концы? – легкомысленно взмахнул ручкой товарищ, явно имея ввиду успокоить и поддержать морально кэпа. – Про этот караван и у нас знают, и у «мохнатых ушей», и даже на базаре… Ничего там серьёзного не будет.
– Вот ты и сходил бы с нами, проветрился, – окончательно насупился кэп, которому перспектива грядущего выхода не нравилась всё больше и больше. – В санчасть что ли завалится, аппендицит вырезать?..
Глава 11
– Да не сходи ты с ума! – разозлился тогда товарищ. – Ты что, совсем уже… в образ вошёл?! Всё на нашей территории! Ты что, правда что ли?.. – забеспокоился далее товарищ, уже огорчаясь от того, что понапрасну разоткровенничался.
И теперь, если кэп откажется «идти на задачу», дело запахнет керосином.
Потому что отрядный особист, протрезвев, моментально начнёт вычислять, кто из двоих осведомлёных кэпа предупредил. Что характерно, наверняка и вычислит: в тесном коллективе, кота в мешке не утаишь…
– Да ладно, пошутил я, – сдал назад кэп, крутанув мысли в голове по второму кругу и отогнав обычную паранойю. На своей территории армейской группе опасаться, пожалуй, действительно было нечего. А на случай численного превосходства караванщиков существует прибытие заранее (осмотреться, закопаться, оборудоваться и максимально использовать фору по времени). Сводящее на нет и не такую разницу в численности.
– С собой смогу брать всё, что считаю нужным? – по инерции продолжал «продавливать» собеседника кэп.
– А вот тут ты не по адресу, – сразу успокоился товарищ, обнаружив, что кэп от своего чувства долга никуда не денется. – Это когда будешь приказ получать, – товарищ с намёком стрельнул взглядом себе за спину в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, – и детали прорабатывать, там всё и озвучишь. И предложения, и пожелания.
– Заминировать бы всё получше, – начал думать вслух кэп. – Чтоб человек пятнадцать сразу… если что не так. А самим на превышающих высотах рассесться. В дозор – Чуню и Одуванчика. Чтоб объявили тем караванщикам сразу безнадёжность их перспектив.
– А Одувана зачем? – против воли, заинтересовался товарищ. – Ну, Чунь то понятно; переводчик, команду этим отдать… А Одуванчика чего?
– А он всегда сухим выворачивается, – отмахнулся автоматически кэп, – что бы ни случилось. Толмач, если что, спроворит сообразить, если они что не то затевать начнут. А Одуван – он как талисман. Как мне иногда кажется… Ладно, чего это я, – спохватился кэп и тут же засмущался. – То наша кухня, чего я тебя этим гружу… Ты лучше скажи, когда мне «коллеги» своего прикреплённого засланца собираются присылать? Чтоб я к встрече подготовился…
*********************
«Засланец» от комитетских оказался достаточно неприятным мужиком лет тридцати, с залысинами, не следящий за собой (в плане физической формы. Иное кэпа не интересовало).
При знакомстве у командира отряда, своего «коллегу» кэпу и прочим представлял особист. Который всем своим видом давал понять, что от «коллеги» дистанцируется настолько, насколько возможно.
Кэпу неприятности на выходе были не нужны, потому «быка в стойло» он решил ставить сразу. Наплевав на этикеты и напрямую спросив «туриста»:
– В каком звании будете?
– Это не ваша информация, – чуть высокомерно ответил тот. – Извините.
– Правильно, – не стал спорить кэп. – Абсолютно не моя.
Поскольку уже слёту было видно, что о вертикали власти на выходе «командированный товарищ» имеет своё собственное, не совпадающее ни с кем в отряде, мнение. Прикинув расклады, кэп покладисто кивнул в ответ и продолжил:
– Не моя информация, поскольку в этом выходе вы – рядовой боец. И даже менее того: дисциплину мне гарантируете, как если б были рядовым срочной службы. Первого месяца. Понимаю, что в нашей специфике вы ни ухом, ни рылом, так?
«Турист» пытался мяться, но кэп без затей спросил, какое училище тот заканчивал.
Особист с «туристом» переглянулись. Кэп пожал плечами, переглянулся, в свою очередь, со своим командиром и стал называть по очереди Рязань, Благовещенск, все училища погранвойск по очереди… но по удивлённым глазам собеседника понял, что ни к одному из вышеуказанных заведений тот никакого отношения не имел (а возможно даже и не представлял об их существовании).
– Ну так какого чёрта, – пожал в итоге плечами кэп, красноречиво гипнотизируя взглядом командира отряда. – Турист и есть. Только стажёром рядового. Или…
Альтернатива была понятна.
В итоге препирательств, особист прогарантировал полное послушание и лояльность "прикомандированного", и кэп с удовольствием потащил «туриста» в спортгородок: вместе пробежаться по полосе и отработать слаживание. (Язык общения и команд в группе был государственный, с «туристом» были возможны затыки). Плюс, кэп логично хотел посмотреть на того, кого, возможно, придётся тянуть на себе, во всех отношениях.
Тот, кто корчит из себя самого умного, является источником основных проблем. Всегда. Это, по опыту кэпа, был лишь вопрос времени.
*********************
Одним из итогов этого сеанса общения на Хоргосе (и для меня самым парадоксальным) становится негласная поддержка со стороны Гао.
Пока мы с Кешей болтали в беседке, сам Гао пару раз проходил мимо, косясь на нас. Но потом Кешу неожиданно и срочно попросили подойти куда-то внутрь, а Гао, переглянувшись с ним, занял напротив меня место Кеши.
– Я не хотел и не мог, по ряду причин, объявлять что-либо при всех, – деликатничает Гао, видимо, имея ввиду Кешиного «соратника» (ну а кого ещё?). – Но, как старший товарищ, если вы не против, хотел бы сориентировать лично вас по некоторым особенностям вашего поиска вариантов. Я сейчас о генетической лаборатории.
– Буду благодарен за любые ориентиры по теме, – теперь мне понятен его не демонстрируемый сдержанный периодический интерес в течение всей беседы.
Гао кивает, затем напряжённо о чём-то задумывается и через полминуты выдаёт (тщательно подбирая русские слова, в своей витиеватой многословной манере, когда он обдумывает что-то на ходу):
– Мне понятен ход ваших рассуждений, которые привели вас сюда. Генетическая лаборатория – вполне современное начинание, сопутствующее времени и достаточно адекватное. На мой личный взгляд. Но есть одна тонкость. Касательно источников финансирования. Насколько могу судить внешне, вы рассматриваете в качестве ключевого источника финансирования исключительно коммерческий блок, то есть бизнес, так?
– Ну, я пока не Аятолла, чтоб рассчитывать на добровольные пожертвования нужных объёмов; так что да. А какие тут ещё могут быть варианты? – позволяю себе чуть удивиться вслух. – Есть цель. Она разбивается на подзадачи. К сожалению, необходимы материальные ресурсы, которыми лично я не обладаю. С моей стороны, логично обратиться к тем источникам, которые такими ресурсами обладают. – Чуть задумываюсь, как получше сформулировать то, что я чувствую, но в форму слов до этого момента не облекал. – Конкуренция идей была, есть и будет всегда. Источников финансирования всем идеям не хватает всегда, это аксиома. Перед тем, как получить к этим источникам доступ, автору идеи, как правило, нужно очень серьёзно доказывать её состоятельность. И чем в идее больше ступеней реализации, тем больше времени и сил нужно потратить на доказательства. Я так думаю. Хоть и Христофора Колумба можно взять в качестве иллюстрации.
– Хороший пример, – Гао беззвучно смеётся, вытягивая ноги. – Но тогда логично упомянуть и вторую сторону монеты, которая подразумевается. Вы сейчас говорите «А», но не договариваете расчёт «Б». Тогда уже давайте доведём этот пример до логического завершения. Не останавливаясь на половине дороги.
В ответ широко раскрываю глаза и вопросительно таращусь на Гао:
– Я сказал всё, что хотел. Если есть что-то, что я упустил, буду вам благодарен за комментарии, повторюсь.
– Тут не комментарии, а дополнение. С другой стороны, – педантично и тщательно выговаривает слова Гао. – У тех, кто способен профинансировать вашего Колумба, тоже есть своя конкуренция…
– Простым смертным она почему-то не видна, – не сдерживаюсь и сварливо перебиваю Гао.
Потому что на «больную мозоль» он мне где-то наступил. Досадно тратить время и силы на доказательства очевидного, что и без тебя наступит неизбежно. Однако, альтернативы текущим своим действиям лично я не вижу.
– Отчасти да, – продолжает чему-то посмеиваться Гао. – Что не отменяет её наличия. А представьте, как кусали локти другие королевские дворы после того, как Колумб Америку таки открыл? Особенно те, которые ему в финансировании перед этим отказали?
– С такой стороны не задумывался, – я и правда не смотрел на ситуацию с такой стороны.
Гао перестаёт веселиться, цепко окидывает меня взглядом с ног до головы и серьёзно продолжает:
– Разумеется, в рамках правительственных расходов валового внутреннего продукта, деньги всегда есть куда потратить. И народу всегда лучше демонстрировать доступные, понятные и несложные вещи, на которые уходят деньги. Но это не отменяет того факта, что руководство страны видит ситуацию шире, чем простой народ. И признаёт необходимость инвестиций в такие сферы, которые большинством населения не будут ни поняты, ни приняты. По крайней мере, на данном этапе.
– Не считаю возможным спорить, учитывая нашу с вами разницу в возрасте и опыте. Но, по мне, вы сейчас озвучиваете моменты, которые противоречат самой сути демократического устройства общества.
– Давайте всё же говорить серьёзно, – отмахивается Гао. – Вам нужна лаборатория? В которой политику исследований будете определять вы? Или будем дискутировать о демократии? Которой, если говорить о моей Родине, дорогу следует давать весьма ограниченно.
– Я бы поспорил по второму пункту. Впрочем; это ваша страна… Как говорится, ваше тесто – ваши и баурсаки… Но если вы так ставите вопрос, конечно, я за первое, – теперь смеюсь уже я. – Я сейчас даже не понял, в каком месте мы подошли к такому рубежу в беседе. И что дальше.
– А я не успел договорить, – чуть нахмуривается Гао. – Давайте вначале исторический пример расскажу, потом перейду к сути. Когда ваша страна была частью Империи (а я это время более чем застал), вот та Империя несколько десятков лет занималась благотворительностью по всему миру. В итоге, ничего не получив взамен. На сегодня, такая глобальная благотворительность, конечно, нерациональна. Но и полностью прагматичный подход, увы, далеко не всегда будет правильным. Как это по-вашему… Понятий «разумного, доброго и вечного» никто не отменял, – припоминает желаемую формулировку Гао. – Ваша история с Колумбом тому пример. Я о королевских дворах, упустивших свой шанс.
– Истина, получается, где-то посередине? – не до конца понимаю, что он имеет ввиду (видимо, ему всё же трудно выражать мысли точно на моём языке). Потому просто обозначаю интерес к поднятой теме.
– Как всегда, мой друг. Как всегда. Перехожу к реалиям. Не смотря на прагматичные требования времени и мировые тенденции, часть руководства моей страны очень хорошо понимает: таких, как Колумб, надо поддерживать изначально. Даже если это не окупится в итоге. Порой «Колумба» нужно поддержать просто чтоб не потерять свой шанс прийти к чему-то новому. И чтобы потом не кусать локти у разбитого корыта.
Это совсем другая сказка, но не поправляю собеседника. Он явно настроился на какой-то необычно серьёзный лад и перебивать его сейчас по мелочам будет неверно.
– За кадром остаётся снятие первыми сливок с результатов, приносимых такими «Колумбами», – решаю быть максимально откровенным. – Согласен, что поддержка «Колумба» может иметь большое значение для всей дальнейшей Истории. Но мне кажется, что самый короткий доступ к результатам «Колумба» тоже не стоит сбрасывать со счетов, при рассмотрении мотивации меценатов.
– Никто не спорит, – коротко кивает Гао.
– Что нас возвращает к вопросу: а как быть с рисками? Как отличать стоящее начинание от бессмысленного прожектёрства? И кто захочет делать ставки на неизвестных лошадей?
– Вот как раз известных, – не соглашается Гао. – Мы сейчас говорим лично о вас. И я бы предложил, если вы не против, каждому заниматься своим делом. Если бы я просил ресурсов у вас, вам было бы логично поднимать тему рисков. В разговоре со мной. Но речь сейчас в точности об обратном. Вы имеете определённый вес и репутацию и лично в моих глазах, и в глазах некоторых людей, которых лично пока не знаете.
– Но от имени которых вы говорит уполномочены, – полуутвердительно, полувопросительно продолжаю мысль.
– Именно, – кивает Гао. – Как и от лица более широких слоёв нашего народа, которые вас лично не знают и с вами лично не сталкивались, но в нашем лице вам в полной мере благодарны. Я хотел сказать следующее. Когда мы говорим о финансовом капитале, как об интернациональном средстве производства, мы должны иметь ввиду две… м-м-м… руки расходов: те, которые обязательно окупятся. Ну или ожидается, что будет так. И те, которые могут не окупиться прямо. Кажется, меценатство по-вашему?..
– Внимательно слежу за ходом вашей мысли, – я уже вижу, к чему клонит Гао, но тут лучше дать ему развиться до конца.
Чтоб не строит догадки.
– Есть такое понятие, Г А Н С И Е, – Гао рисует какую-то сложную систему закорючек из переплетающихся между собой червяков в лежащем на столе блокноте:
感谢
– По-вашему, это что-то типа благодарности. Хотя и не совсем так… у нас это понятие чуть шире и глубже… – продолжает он. – И даже не чуть… Если вы не договоритесь с частными капиталами о финансировании вашего начинания, предлагаю вернуться к этому же вопросу, но уже в рамках государственных программ и структур.
– Но я не представляю собой никаких государственных структур в данном вопросе. – Деликатно напоминаю в его сторону.
– Я представляю, – вежливо улыбается Гао в ответ. – И государственную структуру, и ряд программ. И в отношении лично вашей личности вполне обладаю полномочиями, чтобы разговаривать на эту тему предметно.
– При всём уважении, я даже не знаю, что вам сейчас сказать. – Пожимаю плечами. – Я искренне благодарен. Неожиданно. Видимо, давайте остановимся на следующем: я вас услышал. Спасибо. – Прикладываю правую руку к левой половине груди. – Но в кругах где я общаюсь, есть мнение: государственный грант – хуже рабства. Поскольку…
– Без деталей, – останавливает меня поднятой ладонью Гао, снисходительно улыбаясь. – Я полностью в курсе и законодательной базы, и текущих практических тенденций. Финансирования фундаментальных исследований в вашей стране.
