Текст книги "Доктор 4 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7

– Жанна Маратовна, а свободное посещение когда дадите? – спрашиваю уже от двери.

– Саш, как только зарегистрируют твоё заявление в канцелярии и издадут приказ о формировании комиссии, – на секунду поднимает взгляд директриса. – Так что, пока ходи. На занятия, – она красноречиво смотрит на меня и жестом показывает, чтоб уже занята.

В коридоре, по пути в класс, меня ловят Филин и Юля.

– Стессель, ты что, в группу вообще не заходишь? – упирается пальцем мне в грудь Юля.

– Саня, ты единственный, кто из Совета не высказался! – укоризненно смотрит поверх её плеча Филин.

– В группу не глядел давно, виноват. – Каюсь. – Чуть не до того было. Прошу извинить.

Далее сжато за полминуты сообщаю новости о своей подаче заявки на экстернат.

– Так что, если всё путём, мне тут и учиться-то осталось до Нового Года, – завершаю спич под их удивлённые взгляды. – В этой связи, предлагаю меня из ученического совета сбрить, поскольку сейчас могу быть занят. Плюс, мне ещё и в – бекистан отъехать скорее всего придётся. Пока, правда, не ясно, как скоро и как надолго.

– Хм, так и я после нового года валю, – Филин задумчиво смотрит на Юлю. – В Хилдерстоун по гранту.

– Ну вы молодцы! Сами всё заварили, а теперь в кусты? – не на шутку взвивается та. – И канал, как назло, растёт… И Олимпиад график вон расписали. Вот вы!..

– Ладно, погоди. В чём проблема-то? – сажусь на подоконник в коридоре. – Пока же мы ещё тут. Давайте разбираться. Что стряслось-то?

– Ключевая проблема в том, что мы договаривались о разделении труда. – Юля переводит сердитый взгляд с меня на Филина и обратно. – С вас стратегия и управление; с нас медиа план и, как результат, пиар и известность. Мы свою часть делаем нормально: мало кто ещё так растёт, как наш канал. Гляньте на цифры!

– Да кто бы спорил, – бормочу, листая в телефоне ленту комментариев к нашему каналу. – Ничего себе…

– Эх вы, – Юля огорчённо вздыхает, поворачивается к нам спиной и опирается о перила. Кажется, собираясь расстроиться всерьёз.

– Юль, постой. Вернись к нам. Давайте с текущей горячкой разберёмся. Что на сегодня, с вашей точки зрения, актуально настолько, что без одного меня просто не решается? – вопросительно гляжу на Филина, который подходит к Юле и, взяв её за руку, возвращает обратно к окну.

– График олимпиад есть. – Безэмоционально отвечает она. – Предварительно с судейством тоже согласовано.

– А что по судейству придумали?

– Всё так же. Профильные кафедры универа либо соответствующих институтов. С подачи Юлдашева, заведующие кафедрами либо назначают кого-то; например, как кафедра русской филологии универа. Там заведующая кафедрой сама не подписалась, но доцента назначила. – Сухо начинает отвечать Юля.

– Дополнительно, студенты кафедр предварительно на наши условия согласны. – Продолжает за ней Филин. – Поскольку им платим из собираемого фонда, гм.

– Слушайте, народ, так у вас и без меня всё отлично получается! Можете объяснить, а я-то вам зачем? – искренне недоумеваю и радуюсь за народ одновременно. – Юля, и что конкретно тебя так вырубает?

– Без призового фонда, это всё как выращивание ананасов за полярным кругом, – резко теряет энтузиазм Филин.

– А за призовой фонд отвечал ты. И как ты это всё организовал, у нас не получается. – Продолжает за Филина Юля, в голосе которой опять слышны обвинительные нотки.

– Народ, колитесь, вы уже встречаетесь? – по какому-то наитию спрашиваю их, и вижу, что попал.

– Ну да, уже несколько недель как, – удивляется Филин под ухмылку Юли. – А какое это имеет значение?

– Да никакого, я так спросил… Итак. С олимпиадами у нас аншлаг, и проблема только в призовом фонде? – Это очень немаленькая проблема, Стесев, – медленно говорит Юля, беря под руку Филина. – Без призов, весь проект накроется.

– Так, люди, это вообще не проблема… Сморите. Призовой фонд у нас конкретно по математике формировался из двух источников: взносы участников, которые по два бакса, и «с барского плеча банка». Вопрос: если останется только один ваш первый источник, взносы участников, этого хватит?

– Да. – Коротко отвечает Филин, поддерживаемый Юлей за руку. – Но проблема не в том, чтоб собрать, Стессель. Проблема в легализации. Мы вначале пытались звонить в банки…

– В один я даже зашла, но… – Юля выглядит крайне смущённо.

– Но никому это не интересно. – Подхватывает Филин. – Просто даже не дослушивают до конца. А в твой банк, от которого были предыдущие сертификаты, мы без тебя звонить не стали.

– Тьху ты… Только и всего-то? Сейчас…

Достаю телефон и набираю Лену.

– Не спишь?

– Уж нет, мр-р-р, – явно потягивается Лена. – Что стряслось?

– Ты просто медиум… – бормочу тихонько, стараясь отойти от Филина с Юлей на шаг подальше. – Тут наше олимпийское движение, которое по воскресеньям, оказалось неожиданно востребованным в массах. Но весь вопрос тормозит отсутствие призовых сертификатов банка. Гхм… твоего… Которые ты мне прошлый раз из багажника дала, – краем глаза вижу, что мои попытки отойти от Юли и Филина успехом не увенчались и они с интересом прислушиваются к беседе. – Отсюда вопрос…

– Мелкий, я поняла. Это срочно? Насколько?

– Насколько это срочно? – прикрыв трубку рукой, переадресовываю вопрос.

– Хорошо бы до завтра, – шепчет Филин. – Ещё ж организация по месту, это тоже время.

– Хорошо бы до завтра, – дисциплинированно передаю Лене.

– Хорошо, решим. Проснусь – отзвонюсь. Чмок. – Лена вешает трубку.

– Сегодня до двенадцати либо до часу что-то скажут, – передаю сгорающим от нетерпения соучениками и под звуки звонка вместе с Юлей шагаю в класс на ненавистную лично мне литературу.

Через какое-то время в ватсапп приходит сообщение от Лены:

Лена: я всё выяснила. Ваши эти олимпиады будут насколько регулярными?

Мелкий: пока расписаны четыре штуки наперёд. Биол, хим, физ, лит. За регулярность в будущем именно сейчас точно не скажу, но похоже, что регулярно.

Лена: ближайшая когда?

Мелкий: план = вот это воскресенье

Лена: тогда на ближайшую я тебе как прошлый раз передам, но на все следующие надо сделать так: Ты от своего ИП заключишь договор с Банком…

Мелкий: 0_0 это как?

Лена: съездишь к бате и распишешься. К этому договору будут приложения. Одно приложение = один сертификат. Сумму будешь проставлять сам. Как только сертификаты «срабатывают», передаёшь данные в бухгалтерию, Батя скажет кому. Скорее всего, просто смс будешь слать. Там всё без тебя сделают.

Мелкий: Что значит «сертификаты срабатывают»?

Лена: Пхахаха, = как только выдаёшь сертификат кому-то. В банке по ним можно будет получать уже на следующий день. Ты при этом свой нал вносишь на свой счёт, и оплачиваешь банку согласно выданных сертификатов.

Мелкий: блин. Это же отчёты в налоговую сдавать? 0_0

Лена: ну а ты как думал. Кстати! Членские взносы, которые тебе участники сдают на старте, можешь проводить через свой кассовый аппарат! Только тебе к нему ещё кассовую книгу надо вести, хе-хе. Но зато каждому участнику за его два бакса сможешь выдать кассовый чек:-)

Мелкий: понятно… спасибо… Эй, а откуда ты про два бакса знаешь?? 0_0

Лена: так на ваш канал залезла, хи-ии:-) там такое движение:-) Мелкий, кстати! А кто все эти тёлки, которые вас пиарят и в инсте, и вообще везде??? 0_0

Мелкий: 0_0 одноклассницы же. Юля – вообще член ученического совета. Кстати, на медаль идёт.

Лена: 0_0 ничосе школьницы нынче пошли…

Мелкий: Слушай. Мне чего-то из-за этих отчётов неспокойно.:-(

Лена: Не сыпься. Ты что, новости вообще не смотришь?

Мелкий: ШУТИШЬ??? {ЗЛОЙ} Тут спать иногда некогда! Какие новости?

Лена: зря: новый през-т объявил мораторий на проверки МСБ на 3 года. А эти твои сто долларов кассы в месяц это даже не мелкий бизнес, Мелкий:-) а микроскопический:-P И потом. Если ты думаешь, что банки прямо вот так вот жаждут поддерживать всякие начинания школьников – _-…

Мелкий: ПОНЯЛ! НЕ ПРОДОЛЖАЙ! спасибо.

Лена: То-то. Погодь. Есть второй вариант.

Мелкий:?

Лена: идёте в НИШ, к директору. Договариваетесь с ним. Все ваши олимпиады идут под эгидой НИШ и на территории НИШа. В этом случае, сертификаты от банка будут автоматом, но НИШу, а с вас только участие. НО: время, судейство и т. д. решает НИШ. Вам может не понрав. А-а, и ещё они кассира в день олимпиады будут выводить на работу, чтоб от участников все эти взносы принять. Это тоже надо будет оплачивать из этого вашего фонда.

Мелкий: сколько?

Лена: хз. Баксов двадцать за половину воскресенья.

Мелкий: СПАСИБО ещё раз!

* * *

На перемене говорю Юле, чтоб шла за мной, и иду в класс к Филину.

– Два варианта. Первый: сертификаты получаете от меня…

Пересказываю официальную схему с налоговой с моим участием, наблюдая попутно, как глаза Филина и Юли наполняются тоской.

– … вот так. А что вам не нравится? – удивляюсь их странной реакции.

– А ты будешь этим заниматься? – пытливо смотрит мне в глаза Филин. – Такая автономность, как собственное юридическое лицо, это здорово. Но если ты уходишь…

– Филин, скажу чужими словами: Let tomorrow take care of inself. Давай решать проблемы по мере их поступления. Сейчас же мы вместе, и ещё до нового года вместе, как минимум. Пока делаем так. Но на всякий случай, есть ещё вот такой запасной вариант через НИШ…

– … лично мне второй вариант ближе, – припечатывает Юля, внимательно выслушав и задав пару уточняющих вопросов. – С точки зрения автономности.

– Но мы же там как раз теряем автономность? – поворачивается к ней Филин. – И судейство с ними согласовывать, это ещё не в худшем случае; и место проведения…

– Во-первых, есть вариант, что вы со Стесевым тут только до Нового Года. А мы с девочками несколько недель уже спим урывками, чтоб канал раскрутить, – сверлит Филина взглядом Юля. – Во-вторых, с НИШем всё будет, как договоримся. Хотя, где-то согласна… Но если из нас троих активной могу остаться только я, то… Стесев, ты не обижайся, но я и сейчас-то тебя выловить не могу неделями. При том, что ты со мной в одном классе учишься. – Юля переводит взгляд на меня. – А что будет потом, когда ты тут ещё и учиться не будешь? Что думаешь?

– Лично я думаю сразу две вещи. Первое. Перед принятием решения, необходимо оценить обстановку. А никак не наоборот. Согласны? – перевожу взгляд с Филина на Юлю. – а вы сейчас как раз решаете, что делать, до того, как сходили в НИШ.

– А ведь точно, – хлопает себя по лбу Филин. – И кстати, там директором НИШа мужик. Юля, можем твой актив запрячь, сходит группой?

– Со своей стороны, приложу усилия, чтоб с директором НИШ о нас поговорили. – Искренне думаю, что Лена сможет помочь. – И чтоб они шли нам на уступки максимально, поскольку они очень выигрывают в репутации. При нулевых финансовых затратах.

– А ты сливаешься? – Юля снова пристально смотрит на меня.

– Ну почему… Моё ИП – ваше ИП. Только давайте перед принятием окончательного решения всё же оценим обстановку? – наклоняю голову к плечу. – А уже потом начнём ругаться, не заранее?

– ТЫ с нами в НИШ пойдёшь? – в лоб спрашивает Филин.

– Без проблем. Если надо, могу сходить. Вопрос, чего вы ждёте: если надо решить вопрос, то иду. Если же вы хотите отработать упражнение на тему взрослых переговоров самостоятельно, то я вам буду только мешать.

– Мы сами сходим. Для начала, – кладёт руку на плечу Филину Юля. – Я возьму девочек, отчёты по математической олимпиаде и сходим.

– Так директор НИШа на ней сам был? Зачем ему отчёты? – недоумеваю.

– Стесев, ты там со своими деньгами всё проспал, – смеётся Филин. – Он-то как раз куда-то быстренько убежал сразу после сдачи работ, на оглашении результатов отсутствовал, но встречал потом Жанну за воротами с букетом в руках.

– Опа. – Я действительно удивлён. – Так получается, мы там вообще через Жанну можем…?

– Дурак, что ли? – взвивается Юля. – А ты знаешь, как у них там всё окончилось тем вечером? Вдруг она его вообще видеть не хочет? Тем более, звонить первой и согласовывать внепрограммный вопрос собственных учеников?

– Упс… точно… Ладно, у Жанны сам спрошу…

* * *

– Саня, я очень рад твоему энтузиазму, но задержись. – Котлинский перехватывает меня на выходе из своего кабинета, откуда я, отработав онкологию, бегу на первый этаж в педиатрию.

– Игорь Витальевич, сегодня на первом этаже запись большая. Осень же, – вопросительно смотрю на него. – Я думал, сезонность в педиатрии, вы в курсе?..

– Саня, это ты меня сейчас так на место поставил и поупирать решил? – с размаху садится в кресло Котлинский. – Или переутомился? Зачёт!

Котлинский продолжает смеяться.

– Упс… пардон… Заработался.

– Я по финансам, мы недолго, садись.

Котлинский лезет передаёт мне лист с принтера:

– Под цифрой «один» расчёт по Анне. Они полностью внесли всю сумму, проверяй.

– Да, вижу… Я бы её ещё понаблюдал раз в месяц, в течение хотя бы полугода…

– Саня, на предмет рецидивов, её и так автоматом будут наблюдать и без тебя, – продолжает смеяться Котлинский, – но я понимаю, о чём ты. Конечно. Хотя, в нашем случае, с учётом распознавания клеток иммунной системой, это скорее перестраховка… Так. Вторая строка – это простата. Выплачено тридцать процентов по состоянию на сегодняшний день. Сколько там, по твоим ощущениям осталось с ним работать?

– Я бы дал ещё недели три. Но у него и ситуация лучше: организм здоровее, стадия полегче. Кстати, Игорь Витальевич, если совсем честно, я его сейчас только наблюдаю. – Добросовестно делюсь новостями. – Его организм почему-то «учится» гораздо быстрее, чем то же самое было у Анны. Я сейчас, по большому счёту, больше наблюдаю, чем работаю.

– Можем брать следующего?

– Да.

Котлинский кивает и подаёт второй лист:

– Это приём по новорожденным. Есть вопросы?

Сумма под «грудничками» меня удивляет настолько, что на автомате отвечаю:

– Вопрос только один. А что если заниматься только новорожденными? – Потом сам смеюсь над тем, что сказал. – Шучу, извините.

Котлинский скупо улыбается, не присоединяясь к веселью, и передаёт мне конверт:

– Саня, считай. Насчёт грудничков, это и называется востребованность. Тот случай, когда рынок сам несёт тебя вперёд…

– Игорь Витальевич, а давайте вернёмся к разговору о клапанах? Я общался с родственниками, и с Бахтиным, вот что они говорят…

– … Саня, кажется, ты хотел бежать на первый этаж? – поддевает меня Котлинский. – Я подумаю. Серьёзно подумаю, хорошо? Лично мне очень не нравится, когда начинается «звёздная болезнь». И я должен быть уверен, что у нас её нет.

– Что это, звёздная болезнь?

– Хм… – Котлинский удивлённо смотрит на меня. – Это когда специалист думает, что может всё, не соизмеряя объёмы работ со своими реальными возможностями. Обычно бывает как защитная реакция психики.

– Упс. Думаете, ко мне относится?

– Саня, я подумаю над твоим планом, – деликатно уходит от прямого ответа Котлинский. – И ты же сейчас видишь, что я действительно подумаю?

– Да.

– Я согласен, что я часто перестраховщик. И часто опасаюсь чрезмерно и необоснованно. Но лично меня, Саня, никогда не подводила чрезмерная осторожность. А вот шапкозакидательский настрой… – Котлинский выразительно смотрит на меня.

– Игорь Витальевич, так и какие риски вы видите при подключении арабов? И при работе «на паях» с ними?

– Саня, я не Бахтин. Я врач. И то, что ему очевидно, мне нужно выяснять и перепроверять. Я действительно подумаю. Но чтоб наш разговор не был пустым сотрясанием воздуха, предлагаю говорить профессионально. Ты хочешь обсудить и инициировать проект? Готов участвовать и финансово? Здорово. Давай оформим, для начала, в читаемой лично для меня форме?

– Это как?

– Майкрософт-проджектом владеешь?

– Да.

– Вот давай ты вначале накидаешь, с цифрами, как ты себе видишь проект по клапанам, в связке с онкологией, в связке с грудничками. С учётом сезонности в педиатрии, ааага-га-га-га, – веселится Котлинский. – А потом я, как старший товарищ, вникну в серьёзный документ. И мы вместе решим, как, куда, с каким темпом и условиями двигаемся дальше?

– Хм… не сообразил, – искренне удивляюсь, как не додумался до очевидного. – А ведь штабная культура должна быть. – Бормочу под впечатлением. – Ведь действительно надо не языком молоть… Спасибо!

– Не за что. – Кивает Котлинский. – Я действительно готов двигаться дальше, но, во-первых, обдумаю все твои новые вводные «от Бахтина». Во-вторых, если мы обсуждаем серьезные вещи, то давай ты хотя бы пропишешь свои соображения, для начала? В виде проекта. Как полагается. Что не прописано, то не управляемо… А не будешь это мне предлагать сделать за тебя, – Котлинский весело улыбается из своего кресла. – Я начальник, мои правила.

– Принимается. Виноват. Не хватило опыта.

– Не обиделся?

– Боже упаси. Перед тем, как принимать решение, надо оценить обстановку. Для оценки обстановки, нужно систематизировать вводные и данные. Для вас картина «не прозрачна», по крайней мере, пока я не переложу всё из своей головы в сроки, цифры и ресурсы. Сейчас удивляюсь, почему сам не додумался.

* * *

– Ну-с, я к индивидуальному подходу готов, – Сергеевич с энтузиазмом потирает руки.

Сегодня он мне сказал прийти попозже, остальных отпустил пораньше, чтоб под ногами никто не путался, как поясняет он сам.

– Саня, вообще физподготовка, в твоём случае, ставит целями устранение функционального дисбаланса у тебя, если он есть, это первое; и проверку под нагрузкой твоего обмена веществ: чтоб ничего «не вылетало», как позвоночник у Сабирова, это второе. Информирую, чтоб действия спортсмена на тренировке были не только добросовестными, а и осознанными и инициативными.

– А что у меня в дисбалансе? – Сергеевичу удаётся меня регулярно удивлять.

– А вот это мы сейчас и будем выяснять… Пошли в манеж.

Мы перемещаемся в атлетический манеж, примыкающий к нашему корпусу, и следующие полчаса посвящаем непонятным, на первый взгляд, упражнениями типа гусиного шага, отжиманиям в упоре, бегу с ускорениями, бегу ёлочкой и тому подобное.

– Странно, – удивлённо констатирует Сергеевич через полтора часа. – Надо бы, конечно, тебя так часов на пять пригрузить, но я думал, что уже сейчас что-то можно будет сказать.

– А что вас смущает? – спрашиваю, попутно приводя дыхание в норму.

– Ты под нагрузки адаптируешься, что ли. Из ресурса не выводишься. – Сергеевич ненадолго зависает. – Вижу, что от этого проку будет немного… Слушай, а если бы я тебе сейчас сказал десятку пробежать? Ну, десять кэмэ? Ты бы её пробежал? Имею в виду не дисциплину, а физически. Потянул бы?

– Давайте пробежимся, – указываю рукой на дорожку манежа. – Примерно на три четверти часа удовольствие. Но ответ «да». Пробегу. Вопрос: налегке или с отягощениями?

– А ты сейчас о каких отягощениях? – осторожно спрашивает Сергеевич, как-то странно глядя на меня.

– Ну там, дополнительный груз, как вариант. Дополнительный груз ещё бывает эргономично и неэргономично закреплён, – просвещаю Сергеевича. – Знаете, есть такие старые рюкзаки, которые не по спине вес распределяют, а только на плечах на лямках висят?

Сергеевич кивает, задумчиво глядя на меня.

– Вот это не самый удобный вариант. Там, чтоб темп не терять, лямки придётся руками придерживать. – Просвещаю его в ответ. – Или ещё груз бывает вообще не закреплён, в руках, например. Вот если он соизмерим по весу с заплечным, то это вообще каторга. Наверное, – добавляю на всякий случай.

– Приведи пример? – хмурится Сергеевич, глядя на меня с короткой дистанции.

– Например, аппарат. Для погружений. Ну, акваланг ещё говорят.

– Он же на лямках? Его же за спину можно повесить?

– Сергеевич, у него баллоны из металла, – снисходительно улыбаюсь. – И если вы с аппаратом соберётесь бежать, дай вам бог здоровья, то у вас, в ритм бега, железяка в четверть центнера будет делать массаж всех ваших позвонков. Но не осевой нагрузкой, а под углом в девяносто градусов. К оси позвоночника. Отгадайте, что будет с позвоночником через десять кэмэ?

– Фарш, – Сергеевич задумчиво смотрит на меня.

– А ещё, допустим, металлический или любой жёсткий ящик с ручками. За спину не крепится никак. Либо, как вариант, с собой крепления за спину отсутствуют, а переместить надо быстро. Допустим, тоже на дистанцию в десять кэмэ. Вот если тянуть в руках, то выдыхаешься на порядок быстрее, чем если бы груз был закреплён за спиной.

– Та то понятно, но откуда ты этого всего нахватался? – Сергеевич озадаченно смотрит на меня. – Тебе по жизни что ли заняться нечем?

– Про аппарат Вовик рассказывал. Говорил, пытка ещё та.

– А-а-а…

– А с грузами сам экспериментировал. Интересно было, – не вдаюсь в детали. – Сергеевич, но мы отвлеклись. Вы сейчас о десятке с отягощениями говорили или как? Или налегке?

– Тьфу ты… Да. – Спохватывается Сергеевич. – С отягощениями, можно сказать.

– Какой вес? Какие параметры, как груз крепится?

– Груз не крепится никак. В нашем виде спорта обычно практикуют три варианта. Бег по снегу, бывает, что и по очень глубокому.

– Насколько глубокому?

– По пояс. Второй вариант: бег по песку. Ну, для примера любой приморский пляж можешь взять за основу. И третий вариант, по глинозёму. Никаких рюкзаков, аппаратов на горбу и подобной ереси!

– Ух ты, – рефлекторно морщусь. – Третье, по глинозёму, вообще жесть… Сергеевич, по такому рельефу тоже пробежал бы. Особенно если налегке. Но ещё вопрос, а какая температура воздуха и влажность?

– Саня, не за… не парь мне мозги, – злится Сергеевич. – К чему этот вопрос? Выпендриться решил? Умный?

– Ну, зря вы так. Может, мне и приходилось, – дипломатично ухожу от прямого ответа. – В молодости экспериментировать. А спрашиваю затем, чтоб понять: пробежать-то я пробегу, но буду ли в состоянии ещё что-то после этого делать. И сколько процентов моей ресурсной боеспособности, я сейчас про бокс, от этого останется после такого забега. Только Сергеевич, это же бесполезно обсуждать. Это всё пробовать надо, потому что вы сейчас о каких-то циклических повышенных нагрузках, а я не понимаю, что вы на основании них для бокса во мне хотите определить.

– Зато я понимаю, – бурчит в ответ Сергеевич. – Ладно, хватит болтать, это всё действительно пробовать надо… Пошли в зал.

По пути в зал, Сергеевич продолжает ворчать:

– Ты не расслабляйся. А заряжайся на выходные. Твоя вторая половина нас в субботу на Большое Озеро сможет отвезти? Там как раз песок и рельеф, какой надо. Кое-что попробовать…

– В воскресенье сможет, в субботу она после смены. Только я бы лучше такси взял, если вы не против. Что она там делать будет, пока мы бегаем?

– Богат? – Сергеевич неодобрительно смотрит на меня.

– Ну мы же не каждый день будем туда мотаться? – вопросительно смотрю на Сергеевича.

– Пока только тестирую кое-что, – явно недовольно отвечает Сергеевич. – Это ещё не программа подготовки. Это только, если по-больничному, сдача анализов. Как пойму картину, тогда скажу, что дальше делаем.

– Сереевич, в субботу и воскресенье вас лично и привезу, и увезу на Озеро. – Прикладываю руку к груди. – Со всем почтением. Только давайте сами обойдёмся, если вы не против.

– Если ты платишь, то без проблем, – оставляет за собой последнее слово Сергеевич, которому, не могу понять почему, не нравятся результаты наших с ним экспериментов в атлетическом манеже.

– Сергеевич, а что вам не нравится? – решаюсь спросить откровенно, пока он возится с ключами, отпирая двери нашего зала.

– Саня, если всё так ненормально нормально, значит, где-то заложена большая жопа! Ну не может у человека быть настолько идеально сбалансированного организма! Ещё и перестраивающегося по ходу дела под нагрузку! Ну не бывает так! – Сергеевич резко успокаивается и продолжает нормальным тоном. – Я не понимаю. А когда я чего-то не понимаю, я нервничаю. Все, на мешок. Слушать таймер, я буду «рваные» раунды вручную давать.

* * *

– Привет, я думала, без тебя прокисну сегодня, – Лена встречает меня в прихожей и за руку тащит на кухню. – Пробуй.

– О. Пицца?

– Ага. Даже тесто сама катала.

– Ничего себе тебя жизнь покрутила, – смеюсь, опускаясь на стул. – Вас стало просто не узнать, Принцесса.

– Сама себе удивляюсь, – беззаботно отмахивается Лена. – Всю жизнь терпеть не могла ни готовить, ни по дому что-то делать, а вот поди ж ты…

– Я думал, ты отсыпаться будешь. – С удивлением гляжу на отмытую квартиру, чистые окна и прочие атрибуты генеральной уборки, которая была сделана сегодня в моё отсутствие.

– Отоспишься тут, как же, – хмурится Лена, раскладывая по тарелкам в дополнение к пицце салат.

– В этом месте не понял. В чём проблема?

– За задней стеной строят здание. Так-то мы их не видим и не слышим, но сегодня весь день перфоратором долбили. Не пробовал уснуть под перфоратор?

– Ну, лично я, если надо, усну, – смеюсь в ответ. – Но согласен, удовольствие ниже среднего. Блин, я как-то раньше на это внимания вообще не обращал! А сейчас даже в голову ничего не приходит, что делать и как с этим бороться… По идее, в дневное время же имеют право?

– В том-то и оно, – хмуро соглашается Лена, глядя в свою тарелку. – Ладно, извини. Не буду корчить козьи морды, пардон за негатив.

– Ничего себе, какая предупредительность, – мне снова становится смешно. – Слушай, я тебя прямо по-новому для себя открываю, – кладу свободную руку на её предплечье. – Но с точки зрения сидения в декрете, мне уже за тебя страшно. Если тебе уже сейчас так некомфортно.

– Ну, – коротко кивает Лена. – Понять бы ещё, насколько эта стройка по времени. Хорошо если быстро. А если, как у нас обычно бывает, на пару-тройку лет?

В этот момент, как по заказу, со стороны потолка раздаётся дробный стук, как будто кто-то решил побегать в квартире над нами по паркету на каблуках. Лена тяжело вздыхает и нервно косится на потолок.

– Сейчас вернусь, – мне-то смешно, но вижу по Лене, что за тишину пора начинать бороться.

Быстро переобуваюсь в прихожей и, поднявшись на этаж выше, звоню в одну из квартир над своей.

– Кто там? – раздаётся женский голос из-за двери.

– Сосед снизу, могу попросить не топать по полу? – говорю сквозь закрытую дверь.

После чего мне открывает женщина лет тридцати, за спиной которой бегает мальчик лет полутора-двух.

– Я вас слушаю? – женщина вопросительно смотрит на меня, кажется, не услышав всего моего текста с первого раза.

– Я ваш сосед снизу, – как могу вежливее повторяю ещё раз. – Могу попросить вас не топать по полу?

– Это не я, это он, – женщина устало кивает на мальчика за своей спиной. – Попробую, но не обещаю. Намордник на него надеть не смогу.

Поглядев на них ещё пару секунд, понимаю, что спорить бесполезно. Особенно в свете пьяного мужика (видимо, мужа), спящего на диване в комнате и просматривающегося прямо от дверей, где стою я.

– Понятно. Если будет возможность, пожалуйста, всё же попытайтесь. – Киваю на прощание и сбегаю по лестнице вниз.

На улице обхожу свой дом и выхожу на бывший пустырь, который теперь огорожен забором и размечен по всем правилам строительства. Как и положено, строящийся объект через каждые пять метров украшает огромный баннер, являющийся паспортом строительства, с указанием компании-застройщика, директора этой компании и ответственного непосредственно на этом объекте. Рядом, согласно требованиям законодательства, дисциплинированно указаны и все телефоны.

Не долго думая, набираю номер старшего по этому объекту:

– Ало? – раздаётся совсем не удивлённый, бодрый и не уставший мужской голос. На заднем плане слышен шум стройки.

– Здравствуйте. Андрей Петрович?

– Да, с кем говорю? – чуть удивляется собеседник на том конце провода.

– Я ваш телефон взял с паспорта объекта на ограничительном заборе. Прошу прощения за беспокойство, я жилец дома рядом с вашим объектом номер девятнадцать – восемьсот двадцать пять.

– Я понял, – подбирается голос в трубке. – Что случилось?

– Ничего не случилось, всё в порядке. Личный вопрос. Жду ребёнка, на стройке технологический шум круглый день. Меня это раньше не сильно тревожило, пока один был, но сейчас хотел спросить: не сориентируете, как надолго сама стройка?

– Ещё восемнадцать месяцев по плану, – моментально отвечает мой собеседник. – Но это до сдачи, не считая чистовой отделки самими жильцами. По опыту, отделочные работы будут ещё до ноября. То есть, считайте, ещё два года.

– Спасибо большое, вопросов больше не имею.

– Мы всегда строго соблюдаем правила, – продолжает голос в трубке. – С двадцати трёх ноль-ноль до шести утра у нас на объектах всегда тишина. Пожалуйста, не переживайте: на семь часов полнейшей тишины в сутки можете рассчитывать смело.

– Благодарю…

* * *

– У меня для тебя две новости, и обе так себе, – смеюсь, переобуваясь в тапочки дома.

– Я уже поняла, – сверлит меня взглядом Лена. – По твоему довольному виду, хе-хе. Куда ходил?

– Вначале поднялся на этаж выше, попросил не топать.

– Да вроде затихли, – морщится Лена. – Вопрос, надолго ли. Эх-х.

– Вот тут не знаю. Если коротко, муж, кажется, бухает. По крайней мере, сейчас, среди недели, валяется одетый на диване. В доме всё очень скромно, чтоб сказать мягко. – Подробно докладываю все подробности, которые успел заметить. – Ребёнку года полтора, может, два. Носится, как угорелый. Жена говорит, запретить ребёнку может не получиться, он ещё ничего не понимает. Потому не знаю, как надолго они затихли.

– Блин, – смеётся Лена. – Вот жопа-то… Действительно ничего не сделаешь. Какая вторая новость?

– Точно, это же не всё… Сгонял на улицу, позвонил старшему по строящемуся объекту.

– Каким образом? – широко раскрывает глаза от удивления Лена. – За три минуты?

– Дом обошёл вокруг, вышел к их стройке. Паспорт строительства на заборе висит, всё как полагается. На нём – телефоны всех ответственных, в круглосуточном режиме, – снисходительно смотрю на Лену. – Вот набрал на третий номер в списке, директору по стройке.

– А я и не подумала, – качает подбородком, как китайский болванчик, Лена. – Ты смотри, оказывается, и у нас тоже что-то могут сделать нормально…

– И не говори. Сам не ожидал. Теперь о неприятном. Стройки ещё, по документам, на восемнадцать месяцев. Плюс, потом жильцы сами будут отделкой ещё всё лето до ноября баловаться. Итого, это кино, – тычу пальцем за спину в сторону стены, – ещё на два года. Извини, что не обрадовал.

– М-да уж, – озадаченно после паузы выдаёт Лена. – Я тебя услышала. Встаёт вопрос что делать… Я бы, может, ещё потерпела. И списала всё на свои гормоны там, на нервы. Но ребёнок… Уже молчу про пыль и грязь на стройке.

Лена выглядит не на шутку озадаченной.

– Слушай, я раньше как-то не сталкивался, – задумчиво бреду в большую спальню, взяв за руку Лену. – Это всё действительно так серьёзно?

– Да, Мелкий. – Коротко отвечает она с уверенностью танка. – Чтоб долго не рассусоливать, тебе знакомы слова «полный покой»?