Текст книги "Доктор 4 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Араб полчаса дозванивается кому-то по телефону, после чего пускает на принтер и протягивает нам английский текст. Который я на ходу перевожу Бахтину.

– Здорово, но мне нужен перевод на русский, под которым подпишемся мы с вами, – Бахтин неприязненно смотрит на араба. – Объяснять почему?

– Вообще-то, у нас вопрос не к вашей службе, а к конкретному гражданину вашей страны, – араб вежливо кивает в мою сторону.

– Ну и решали бы с ним без нас, – парирует Бахтин. – Зачем-то же переслали на Генпрокуратуру? К чему такая спешка? Давайте тогда не будем гнать сроки, если вы в надлежащем формате работать не готовы…

Араб принимается двумя пальцами набивать русский перевод. Видя его мучения, отодвигаю его и за двадцать минут набираю всё по-русски, слева размещая уже открытый английский вариант текста.

– Вот, – тянусь к принтеру и через минуту подаю по одному документу Бахтину и арабу.

– Будьте добры, мне нужны ваши документы, – без доли смущения обращается Бахтин к арабу. – Я обязан удостоверить личность подписанта с вашей стороны.

Араб с удивлением смотрит на Бахтина, после чего через две минуты приносит паспорт в красной обложке.

– Вопросов больше не имею, – бормочет Бахтин, фотографируя документы араба и сверяясь с указанными в распечатанном документе данными. – Теперь подписываем.

* * *

– Ну что, тебя домой? – спрашивает Бахтин в машине, бережно спрятав бумаги в папку.

– Да, а куда ещё…

Глава 6

– Олег Николаевич, не сочтите за план и руководство к действиям, – спрашиваю молчащего Бахтина по пути домой, – но если бы этот сценарий развернулся именно так… Какой бы прогноз на развитие событий сделали лично вы?

– Ты сейчас о чём? – встряхивается через две секунды после моего вопроса Бахтин, и я понимаю, что он всё это время меня особо не слушал.

– Начинаю я исследования у нас в стране, – терпеливо повторяю всю фабулу своего вопроса. – На каком-то этапе, даём результат. Результат оказывается настолько интересным, что в мире интерес к нему, в узкой имплантационной теме сердечных клапанов, скачкообразно растёт; а мы сами становимся известными и неплохо зарабатывающими. На среднемировом уровне.

– И в чём затык? – переспрашивает Бахтин, а я понимаю, что он прослушал и преамбулу.

– Затык в том, что Котлинский искренне считает, что начальство вашего начальства тут же прибудет у нас это всё реквизировать. Ваш прогноз?

– Дай сообразить. – Видно, что Бахтин поглощён чем-то своим и меня начинают терзать подозрения, что я его сейчас просто напрасно тереблю. – Недосып, Саня. Сейчас… Ну, Котлинский, может, местами и прав. Но тут нельзя так прямо что-то твёрдо утверждать. – Наконец "включается" Бахтин. – Начать с того, что именно начальству моего начальства это уже точно не интересно: ему сейчас настолько невесело, с точки зрения здоровья и политики, что львы бабочкам не страшны… А слон не ловит мух.

– Котлинский опасается родственников.

– Родственники… Б. не считаем, его сожрут сразу, как только… – Бахтин бормочет сам себе под нос, попутно саркастически крестится на икону, закреплённую у него на приборной панели. – Остаётся кто? Это я сам себе…

Далее Бахтин ещё пару минут бормочет что-то неразборчивое сам под нос, складывая вслух какие-то известные только ему фрагменты в единый массив. После чего оживает в мой адрес:

– А ты ж с арабами дружишь? С дубайцами у тебя как?

– У меня по нолям, – пожимаю плечами. – А Роберт Сергеевич с эмиром общается, причём не официально. Без деталей.

– Да деталей тут и не надо, – морщится Бахтин. – Меньше знаю, крепче сплю… В общем, все те, кого по Котлинскому можно было бы опасаться, с эмиром точно конфликтовать не будут: у всех в Дубаях столько всего своего «под честное слово» подвешено, что… Если Роберт за тебя впишется, то вообще никого можно не опасаться. Но самое главное даже не это. Саня, при всём уважении, – Бахтин саркастически хмыкает. – Ваша мышиная возня с наукой, только не обижайся, с точки зрения рейдерства имеет столько же смысла, сколько и похищение носков у сторожа Петровича. Вот не хотел этого говорить, чтоб никого не обидеть, но уже просто не знаю, как это откровенно довести, чтоб вас не задеть. Саня! Л Ь В Ы бабочкам не страшны! Верь мне, я тебе зла не желаю… Не страшны по целому ряду причин, о которых я сейчас не готов говорить вслух.

– А чего тогда опасался Котлинский? Он ещё какую-то поговорку цитировал, сейчас… "Лучше перебздеть, чем недобдеть".

– Котлинский вообще иногда бывает чрезмерно осторожен, – не переставая смеяться, отвечает Бахтин. – Погоди, дай поржу… У него в бурной молодости бывали затыки, когда он без разбора брался за всё подряд. Вот видимо пару раз ему пришлось напрягаться так, что след остался. И он теперь осторожничает даже там, где, по логике, вообще можно этого не делать. Саня, с вашими этими изысканиями ну явно не тот случай! Блин… Как бы объяснить… Саня, книга какая-то в школе была, сейчас не помню названия. Суть эпизода: молодой дворянин входит в чужой дом, заставая только бабулю божий одуван. Он к ней обращается: "Госпожа Благолепова…". А она его перебивает и истерично поправляет: "Девица Благолепова, с вашего позволения!" – Бахтин ещё какое-то время по инерции смеётся. – Вот вы с Котлинским та самая бабуся…

– Лично у меня в разговоре с ним сложилось впечатление, что Котлинский действительно чего-то боится.

– Вот та бабушка тоже боялась, га-га-га… Впрочем, именно боится? – встряхивается, ухватившись за последнее слово Бахтин. – Ну-у-у, тогда вообще дели на десять.

– Почему?

– У меня недавно было. – Бахтин хмурится, молчит какое-то время, потом продолжает. – Иррациональный страх, периодически чуть не паника. Пошёл в госпитале к психологу одному… Короче, Саня. Если это просто страх, ничем не аргументированный, то конкретно в случае с Котлинским дели на два. Или на пять, тебе виднее: я же вашей ситуации от и до не знаю.

– Хм…

– А сам страх это вообще иррациональная штука, и конкретно в случае Котлинского может быть следствием его личных проблем, а никак не реальной внешней угрозы. Это я тебе по опыту говорю, – смущённо оканчивает Бахтин. Потом встряхивается и продолжает. – Я тебе так скажу. Именно родственникам, причём всем подряд, сейчас будет не до вас, какие рекорды вы б там не ставили по своей трансплантации. Котлинский из-за хорошей самооценки, а-га-га, вес своего "предприятия" сильно переоценивает. А после того, как это текущее «сейчас» окончится, никому вообще будет не до вас. Не спрашивай, просто слушай. Если моё мнение тебе роляет. К сожалению, именно сейчас у нас в стране подходит конец эпохи. Которая в твоём этом фейсбуке отождествляется со словом «стабильность». Стабильность исчезнет сразу вместе со смертью сам понимаешь кого, вот увидишь…

– Так может, права моя Лена, – теперь встряхиваюсь я. – И действительно с точки зрения семейного спокойствия лучше куда-то перебраться?

– Да с чего? – удивляется Бахтин. – Львы ж бабочкам не страшны, я же сказал. Это на том уровне, – тычок большим пальцем в сторону люка в крыше машины, – будет конец и стабильности, и привычным механизмам, и всем раскладам! А ваша КЛИНИКА, как в ней тысяча в год рожает, по – -сот долларов, так и будут рожать…

– А вы на улицах ничего не опасаетесь? Есть же примеры вокруг?

– Какие примеры? ****ина??? Смотри тэвэ больше. Я туда в командировку ездил, по экстрадиции, всё там нормально… С тем, что по тэвэ, вообще ничего общего. Я даже думал поначалу, что на мой паспорт там агриться будут, и на акцент, но вообще зря переживал.

– А наши южные мусульманские горные южные соседи? – стан?

– Ну, там постреливают, – соглашается Бахтин. – Но если ты сравнишь статистику по убийствам, то увидишь: у них в результате четырёх революций… или сколько там революций было? – припоминает Бахтин, потом машет рукой. – В общем, у них с революциями насильственных смертей за десять лет меньше, чем у нас бытовух и ограблений! Так что…

– Так у них и население шесть миллионов, против наших восемнадцати?

– Там, Саня, на десять тысяч населения считается, – снисходительно улыбается Бахтин. – Типа рейтинга. А не абсолют на всю страну. И потом, у медиков же есть легенды товарища Семашко, слышал?

– Нет, что за легенда?

– Говорят, в двадцатых годах, когда к Сталину пришёл Нарком здравоохранения, Семашко, и попросил повышения зарплат сельским врачам, Сталин ему ответил:

– В деревнях врачам зарплаты повышать не нужно: хорошего врача народ и так прокормит.

– Смешно, – улыбаюсь. – Где-то даже не лишено логики, хотя и не цивилизовано…

– Так а времена какие были, – беззаботно поводит плечами Бахтин.

– Времён тех даже мой дед не застал… Но я сейчас не понял, к чему это вы.

– У тебя с новорожденными, Саня, шикарные успехи. – Серьёзно отвечает Бахтин. – В узких кругах, большие слухи идут. И среди счастливых мамаш, что у тебя своих чад лечат, есть не только моя Марина. А и жёны других, не менее серьезных товарищей. Ты так хотя бы три месяца планку продержи, и сам удивишься: сколько проблем в твоей жизни начнёт решаться само собой.

– Хм… Спасибо. В таком разрезе даже в голову не приходило. – Крайне удивляюсь. – Да на них и не написано, чьи они жёны. И чьи дети… Мы же всех подряд принимаем, в том числе с улицы. Там есть и по господдержке с патронажа, это с бюджета, дотация…

– Да я в курсе, – снова снисходительно улыбается Бахтин. – От меня за это отдельный респект: вы там действительно по ранжиру никого не делите, принимаете всех подряд. У начальника второй службы есть свой зам, ну, как у меня Ирина. Вот у зама сестра жены у вас, говорит, хотела срочно попасть, но не приняли.

– Это не та, что на весь коридор кричала, что в прокуратуру пойдёт? – Припоминаю один врезавшийся в память неприятный случай. – Крашеная блондинка, истеричная, у неё ещё девочка полгода?

– Да шут её знает, Сань, – продолжает снисходительно улыбаться Бахтин. – Я не вникал. Помню только, что в курилке речь зашла, а я ещё мысленно похихикал. На тему того, как у вас там всё шикарно с точки зрения социальной справедливости… Там у тебя и родственники серьёзных чекистов лечатся, если что; и не только они. Есть и другие серьёзные люди. Наш город, не смотря на два миллиона, всё же маленькая деревня, м-да. Ты так ещё хотя бы полгода попаши, а потом, если только слух пустишь, что собираешься валить, так мамаши сами всех твоих недругов снесут. – Это помимо того, что, по вашей личной оценке, всем серьёзным людям, из-за турбулентности в Белом Доме, ближайшее время будет никак не до?..

– Не всем, – перебивает меня Бахтин. – Серьёзные люди есть и другие. Но такие, которых именно Котлинский называл, будут точно заняты не отъёмом бизнеса у школьника, поверь. Не впадай в истерическую паранойю вслед за Котлинским. А с другими… гхм… «кандидатами» даже твои благодарные мамаши справятся. Ну, при помощи своей родни, конечно…

– Олег Николаевич, а вы не преувеличиваете роль врача? Котлинский вон посерьёзнее и подольше меня врач, но как раз он этого и опасается?

– Так он не врач, и никогда им не был, – Бахтин снова смеётся. – Он администратор от бога! А лечить он уже давно никого и не лечит. Я думал, ты знаешь?

– Да, что-то такое говорили.

– А про врачей, так недавно случай был. Ну, как недавно, лет пять тому. Нейрохирург, фамилию называть не буду, с братом кое-кого из Администрации Президента из-за земельного участка зацепился. Причём, прав был как раз хирург.

– А из Администрации был серьёзный человек?

– Весьма. – Коротко кивает Бахтин. – Слово за слово, подключает оппонент хирурга своего брата. Тот лично садится на телефон… – Бахтин делает театральную паузу. – И через две недели ни в администрации не работает, хотя лично к Ноль Первому на доклад каяться ходил. Вначале – теряет работу. А ещё через две недели уже и сидит, потому что под следствием.

– Это всё один хирург смог?

– Как бы по факту да, но суть в том, что сам хирург вообще пальцем не шевелил. Просто со всеми подряд пациентами проблемами делился. А поскольку врач он хороший, а у нас в стране по возрастным изменениями почти что и единственный, то ему многие чем из-за своих родителей обязаны были. Родители-то у всех нас уже в возрасте… Ну и, того чудака из Администрации вместе с братом его чисто пациенты «снесли». Просто, что называется, каждый сделал на своём месте что мог, на две спички. А в сумме целый коробок набрался. Саня, общественного мнения вообще не нужно недооценивать. А сейчас оно с каждым годом всё больше расти будет. Ты же хотел моего прогноза?

Молча киваю в образовавшуюся паузу.

– Ну так вот тебе он и есть. – Кивает в ответ Бахтин. – Мы сейчас доживаем эпоху, которая вместе с «папой» и помрёт. А ему самому восемьдесят. Что будет потом, я не знаю, но не считаться с резонансом уже никто себе позволить не сможет. По крайней мере, у нас. Оно и сейчас, даже «папа» вон лично порой… ладно, то тебе не надо. И не по чину. – Осекается Бахтин. – А совет хочешь?

– Конечно.

– А задружись таки со своими арабами через Роберта. Если такая возможность есть. Как бы ни было, это очень весомый аргумент для любого из тех, кто у нас себя элитой величает. Если по степени близости к трону, то арабы у нас кого угодно попросить могут лично. И ради них все пойдут на всё, поверь…

– А по окончании эпохи?

– А по окончании эпохи, они найдут, с кем следующим после из нас дружить. Знаешь, они в нас очень много вложили. И пока своих средств нигде в мире не теряли. Значит, они ко всем вариантам готовы.

* * *

Когда приезжаю домой, Лена, не смотря на позднее время, ещё не спит.

– Привет, пропажа, – говорит она из кухни, где прямо из банки есть солёные огурцы, привезённые ещё дедом.

– Что это с тобой? Ты же спать собиралась?

– Собиралась, – соглашается Лена. – Но вот на голод пробило. Хотя ещё и рано, – добавляет она, не смотря на полный рот. – Как съездил?

– В Консульстве подписал отказ от любых претензий в адрес причастных. Плюс доверенность на твоего отца, на представление всех моих интересов в связи с этим случаем.

– О, а батя как раз просил ему маякнуть. – Лена погружается в телефон. – Секу-у-унду-у-у… Мелкий, я знаешь ещё чего проснулась? Соседи за стеной что-то празднуют, и музыку периодически врубают так, что даже стенка вибрирует.

– А ту квартиру, кажется, посуточно сдают. Там такое бывает, – припоминаю аналогичные ситуации в прошлом.

– А тебя не беспокоило? – спрашивает Лена, задумчиво глядя на оставшиеся в банке огурцы.

– Не-а. Последние несколько месяцев мне бы только до подушки доползти. А раньше я же в одной своей комнате жил, в малой спальне. Там не слышно.

– Интересно, а можно с ними как-то поговорить, чтоб потише сделали? – Лена таки достаёт из банки очередной огурец и впивается в него зубами. – Всё-таки и время позднее, и чего-то стало на нервы действовать. Характер у меня что ли портится? – Лена не останавливается на одном огурце и достаёт из банки на тарелку ещё два.

– Сейчас пойду пообщаюсь…

На мой звонок в соседнюю квартиру первые пару минут никто не реагирует. Перестаю деликатничать и, нажав кнопку, не отпускаю её до тех пор, пока дверь не открывается.

– Чего надо? – недружелюбно спрашивает явно поддатый парняга лет двадцати с чем-то, коротко стриженый и с модной нынче бородой.

– Музыку потише прикрутите, пожалуйста. Жена беременная, заснуть не получатся. – Попутно заглядываю ему через плечо в квартиру, пытаясь оценить обстановку.

Разглядеть удаётся не много.

– Хорошо. – Односложно кивает парняга и захлопывает дверь перед моим носом.

Поднимаю руку к звонку ещё раз, но открывавший мне дверь что-то кричит вглубь квартиры и шум за дверью действительно затихает.

Возвращаюсь на кухню и застаю Лену уже с банкой консервированных перцев.

– Мне не жалко, но ты уверена? – улыбаюсь её метаморфозам.

– Организм требует, Мелкий, просто ужас, – с трудом выговаривает Лена из-за полного рта. – Сходил успешно?

– Вроде да. По крайней мере, прикрутили. Слышишь же?

– Не-а, отсюда не слышу. – Отрицательно вертит головой Лена. – Ладно, сейчас ещё парочку съем… Кстати, а Бахтин что-то новенькое рассказал? Ты не подумай, я не лезу. Это я так, для поддержания разговора… Неудобно жрать в одно лицо. Когда ты сморишь. М-м-м, вку-у-усно…

– Бахтин какой-то перегруженный. – Неожиданно для себя делюсь впечатлениями. – Спит на ходу, плюс то смеётся слишком эмоционально, то в какую-то меланхолию резко впадает.

– Недосып. Ребёнок. Сто процентов, – выдаёт вердикт в три приёма Лена, перемежая паузы кусочками перцев. – Всё, Лена, хватит жрать, – говорит она сама себе. – Сейчас последний догрызу…

В этот момент её телефон сигнализирует о новом поступившем сообщении. Лена одним пальцем тычет в него, не поднимая его со стола, читает что-то мельком и сообщает:

– Батя всё получил. Благодарит за оперативность. Ну что, пошли спать?

– Ты же вроде бы не доела ещё?

– Ну вот догрызу последний кусочек…

– Бахтин говорил, если есть возможность, с арабами задружиться. На тему трансплантаций.

И в двух словах передаю содержание беседы с Бахтиным, включая его анализ и практический совет.

– Слушай, ну а теперь-то ты почему у моего бати деньги не берёшь? – спрашивает Лена, выслушав меня. – Вот заодно бы его и втянул.

– Потому что деньги тут не основное. – Терпеливо поясняю. Поскольку не один Бахтин, кажется, сегодня слушает меня с пятого на десятое. – Первое: поиск лаборатории, которая реально печатает эти клапана. Второе: поиск клиники. Котлинский говорит, не в наших реалиях, из-за законодательства. Третье: тестовый период на мышах, обезьянах. Потом, если всё нормально на третьем этапе, поиск людей, которые согласятся…

– Насчёт четвертого пункта, где-то согласна с Котлинским, – задумчиво говорит Лена, которая явно перебрала с перцами и огурцами, и теперь очень хочет спать. – Но с пунктами первый и четвёртый можно вообще впрячь информационную службу банка: там взять пару человек во временное подчинение, согласовать это с батей и составить полный перечень вариантов. Они это проработают гораздо быстрее и тебя, и Котлинского, потому что… Вот козлы!

Почему специалисты банка отыщут нужных нам контрагентов быстрее, чем мы с Котлинским сами, дослушать не получается: притихшие было соседи опять нажали что-то не то и музыка из соседней квартиры теперь слышна даже на моей кухне.

– Понятно. Жди. – Говорю Лене и снова направляюсь к двери.

В этот раз мне открывают через три минуты непрерывного звонка. В этот раз, парень уже другой.

Не вступая в разговоры, отодвигаю его от двери и, не слушая летящих в спину вопросов, иду в большую комнату.

Там застаю орущую плазму, кажется, подключаемую и к интернету, нет времени и желания разбираться.

Какая-то девица, играясь с пультом, переключает каналы либо программы, громкость выведена на полную и всех присутствующих это устраивает.

Кроме открывшего мне двери парня, вижу старого знакомого, трёх девиц и ещё двух парней в кухне. Двое в кухне сидят за столом и о чём-то беседуют, не смотря на шум.

Все присутствующие здорово пьяны. На столе стоит батарея бутылок, кажется, частично пустых.

Дополняют натюрморт остатки пиццы и роллов, явно прибывших сюда благодаря круглосуточной доставке, но в эти детали я уже не вникаю.

Отключаю от плазмы все провода, зажимая их подмышкой, и забираю у девицы из рук пульт.

В образовавшейся тишине объявляю:

– Провода и пульт отдам утром. Я предупреждал, не обижайтесь.

После чего удаляюсь к себе в полной тишине.

* * *

– Ничего себе, – весело виснет у меня на шее Лена, когда я появляюсь дома с ворохом проводов и чужим пультом в руках. – Что там было?

– Пьянка на семь человек. Все бухие, парни явно настроены на интим, но, кажется, не знают, как подступиться к вопросу.

– А девицы? – с явным любопытством спрашивает Лена.

– Тебе не всё ли равно? – непонимающе смотрю на неё. – Девицам вообще параллельно. Все бухие, девицы в первую очередь.

– Что, даже скандала не было? – продолжает допрос Лена, которой, кажется, перехотелось спать.

– Кажется, кто-то спать хотел. – Вопросительно смотрю на неё, сгрузив провода и пульт в прихожей. – Скандала не было потому, что пьяны. И не соображают. А нам что, нужен скандал?

– Нет конечно, я просто думаю… ай, ладно. Свадьба сорочку справит, – взмахивает рукой Лена. – Точно. Пошли спать.

* * *

Утром, перед походом в лицей, я дисциплинировано нажимаю звонок соседней квартиры и держу его до тех пор, пока мне не открывает, к моему удивлению, женщина лет сорока пяти. Абсолютно трезвая и не имеющая никакого отношения ко вчерашней компании.

– Здравствуйте, – Удивлённо киваю ей. – Я вчера у вас забирал, – протягиваю ей провода и пульт. – Возвращаю, как обещал. Правда, вчера тут другие люди были.

– Да, было, – устало кивает женщина, сжимающая в руках влажную тряпку. – Вы бы не могли поставить всё на место? Я в технике не понимаю.

Глядя, как я подсоединяю изъятые вчера провода, она поясняет:

– Съехалась с сыном, эту квартиру сдаю теперь. В основном, посуточно. Компании бывают разные, вы извините за шум… Мне клиенты передали, что вы утром провода должны занести.

– Когда вы только успели их выпроводить, – бормочу, сражаясь с проводами. – Утро же.

– У них в шесть утра поезд, в пять была по договорённости сдача квартиры. Я с пяти утра тут. К вам не стучала, чтоб не будить. Ну и убрать надо, – она философски окидывает взглядом следы ночных гуляний.

– Я закончил, пробуйте. – Протягиваю ей пульт.

– Всё работает, спасибо, – отвечает она через полминуты.

– У меня единственный вопрос. Скажите, вы так часто будете теперь сдавать? – мне приходит в голову мысль, что вчерашний эпизод может быть не единичным.

– Я уже полтора года так сдаю, – удивлённо отвечает женщина. – Вы раньше ничего не говорили. Другие соседи вот жаловались, было, – она показывает на пол, видимо, имея ввиду соседей снизу. – Но вы же раньше ничего не говорили?

– Раньше у меня жены беременной не было, – бросаю через плечо, подходя к двери.

* * *

Лена сегодня поменялась своей рабочей сменой и еще спит. Ситуация со сдачей соседней квартиры меня, в свете всех грядущих перемен, немного беспокоит, но вопрос не срочный и Лену решаю не будить.

По приходе в лицей, первым делом стучусь в директорскую:

– Жанна Маратовна, можно?

– Да, заходи! – кивает Жанна от своего стола. – По твоему вопросу: всё реально, но до нового года – никак. Вот смета…

– … спасибо огромное, – выслушав Жанну и аккуратно записав под её диктовку порядок действий, теперь задумчиво гляжу на свою запись.

– Раньше нового года физически никак, – продолжает она. – Просто из-за сроков прохождения документов.

– А если ускорить? – смотрю на неё вопросительно и тру большим пальцем правой руки указательный.

– Это включая ускорение, – качает головой Жанна. – В канцелярии нормальная девочка сейчас сидит, там даже платить ничего не надо. Вернее, заплатить как раз можно, но это ничего не изменит: сроки рассмотрения теперь зависят от города, а утверждаются вообще в министерстве.

– Ты смотри, как мы в цифровизации продвинулись, – обескуражено двигаю нижней челюстью влево-вправо. – Когда не надо. А в сети все вон только и жалуются, что ничего не работает…

– Саша, жизнь полна разочарований, – смеётся Жанна в ответ. – Я, как учитель, вообще бы столько добавила, что… нелицеприятного об этой цифровизации. В общем, это реальность. – Она хлопает ладонями по подлокотникам кресла. – Но есть и положительный момент, даже пара. Во-первых, не надо ничего платить сверх… – Жанна многозначительно смотрит на меня. – И во-вторых, сроки ответов всё же регламентированы. И Саша, если ты прямо серьёзно настроен, тебе надо учит гуманитарные. Без них всё может быть очень грустно.

– М-да уж…

– Какие наши действия?

– Запускаем процедуру.

– Хорошо. Тогда давай заполнять все бумаги. И пока ты пишешь… Это процесс примерно на месяц-полтора. Если тебе прямо нужно срочно, – Жанна вопросительно поднимает бровь, – и если твои возможности позволяют, я бы на твоём месте съездила в Термяз, подстраховаться.

– Не срочно, – отвечаю, не отрываясь от заполнения заявления. – Всё равно вступительные в мед только летом. К сожалению, туда ускорить поступление не получится. Но в Термяз, пожалуй, съезжу.

– Тогда жду звонка твоей опекунши.