Текст книги "Жертва (ЛП)"

Автор книги: Сэм Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Я рассмеялась, но смех прозвучал совсем невесело.

– Мы, на юге, в основам отовариваемся в Тесло.

Зачем я это сказала? – подумала я. – Такое ощущение, что ляпнула первое, что пришло на ум, только для того, чтобы что-то сказать.

– Элизабет забыла купить ингредиенты для салата. Кстати об ужине, я обещал присмотреть за запеканкой, пока их не будет. Я скоро вернусь.

Он встал и подошел к двери, через которую, я ранее видела через окно, выходил Скотт. Я вздохнула с облегчением; было приятно, что меня на мгновение оставили в покое, чтобы я могла собраться с мыслями. Мистер Джонс, или Адам, как мне следовало бы его называть, закрыл за собой дверь, и я вскочила на ноги. Мой стакан был пуст – я была уверена, что он не будет возражать, если я налью себе еще.

Возле шкафчика с напитками мой взгляд привлекла фотография в рамке, лежащая лицом вниз рядом с серебряным подносом для напитков. Я улыбнулась и снова поставил ее прямо.

Телефон стоял рядом с фотографией в рамке, и я воспользовалась случаем, чтобы достать из сумки перочинный нож, который всегда носила с собой, и перерезать провод.

Сделав это, я изучила фотографию в рамке, проводя дрожащим пальцем по их улыбающимся лицам. Снимок, сделанный в солнечный день, был старым; Скотту было не больше двенадцати. Его светлые волосы, широкая ухмылка и долговязое тело были безошибочно узнаваемы. С такой же широкой ухмылкой и блестящими карими глазами светловолосая женщина справа от него могла быть только его матерью.

Мистер Джонс выглядел намного моложе; его редеющие волосы были светло-каштановыми. Он смеялся, щурясь на солнце.

– Понравился виски, я вижу?

 Я отбросила рамку, словно ошпаренная, и схватила бутылку виски. Собрав свои черты лица в то, что, как я надеялась, было достойной имитацией нормального, спокойного выражения, я повернула голову, чтобы улыбнуться ему.

– Извините, я думала, что вы не будете возражать.

– Конечно, не возражаю. Думаю, тоже присоединюсь к тебе.

Он подошел ко мне сзади, и я усилием воли заставила свои руки не дрожать. Виски был чертовски хорошей идеей прямо сейчас. Когда он поставил свой пустой стакан рядом с моим, я постаралась не вздрогнуть от его близости. Я чувствовала его прямо позади себя, очень близко. Я сделала вид, что не обращаю внимания на то, что он нарушил мое личное пространство, и налила две щедрые порции виски.

Потребовалось все усилие воли, чтобы не вздохнуть от возбуждения, когда он взял свой бокал и отступил к дивану.

Мысленно я перебирала свои возможности со скоростью света.

Раздеться догола и заставить его трахнуть меня?

А может, просто перерезать ему горло разбитым стаканом для виски, чтобы Скотту и его маме было на что посмотреть, когда они вернутся из магазина?

Я подумала о том, чтобы просто достать пистолет из своей маленькой стильной черной сумки, но тогда игра была бы окончена. К тому же, какой в этом смысл?

Я решила поиграть еще немного, просто ради развлечения.

– Что-то они долго.

Мистер Джонс сел на диван, вытянув свои длинные ноги.

– Они скоро вернутся. Присаживайся, отдыхай.

Я осталась стоять, каждый мускул моего тела был напряжен.

– Вообще-то, мне нужно в туалет, если вы не возражаете.

Он смотрел на меня спокойным взглядом, дружелюбно улыбаясь.

– Ванная комната находится вверх по лестнице и через дверь.

– Спасибо, – сказала я. – Буду с вами откровенна, мистер Джонс, я спросила о ванной для того, чтобы знать, где смогу смыть с себя вашу кровь.

Вот оно. Поворотный момент. Признание того, что я не та, кем казалась на первый взгляд, изменило все в одно мгновение...

Глава 13

Грег был так поглощен откровениями Хлои, что только потом осознал, что дождь превратился в настоящую грозу. Он резко вынырнул из ее исповеди, и чувство ужаса тут же усилилось. И продолжало усиливаться с каждой секундой.

На дрожащих ногах он подошел к окну гостиной и раздвинул шторы, окидывая взглядом дождливую ночь. Парень вздрогнул. На улице была кромешная тьма. В кустах снаружи мог скрываться кто угодно.

Например, Хлоя...

Слова старшего инспектора эхом отдавались в его голове: Держи двери запертыми...

А точно ли двери заперты? – Он помнил, что найдя конверт у двери, проверил все двери в доме, но тревога сжигала его изнутри. Грегу казалось, что он что-то упустил...

Когда я сегодня днем ходил туда-сюда с покупками, перенося их из автомобиля в дом, то оставлял входную дверь открытой.

Неужели Хлоя могла проскользнуть в дом в этот промежуток?

Он сказал себе, что ведет себя глупо. Он ведь отвернулся всего на секунду, когда разгружал продукты.

Да ладно, не могла она так тихо пробраться. Ее нет в моем доме.

Несмотря на это, он вскочил на ноги и побежал наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Первым делом он зашел в спальню, которую когда-то делил с Хлоей и которая была еще в пару после того, как он принял душ в смежной с ней ванной комнате. Парень опустился на колени и заглянул под кровать. Затем он распахнул дверцу шкафа.

Ничего.

Конечно же, здесь никого нет.

Раз он уже был здесь, Грег решил надеть джинсы к приезду полиции, а потом пошел в соседнюю спальню. Она была крошечной, под односпальной кроватью не было места, а под открытым письменным столом, за которым когда-то писала Хлоя, явно никого не было.

Укоряя себя за глупость, он вернулся вниз. Но прежде чем снова сесть в кресло, проверил прачечную позади кухни.

Почему они так долго? Прошло уже десять минут.

Меньше недели назад его дом находился под круглосуточным наблюдением.

Где эти ублюдки, когда они были нужны?

Он снова взял дневник и продолжил чтение.

* * *

Он смотрел на меня спокойным взглядом, дружелюбно улыбнувшись.

– Ванная комната находится вверх по лестнице и через дверь.

– Спасибо, – сказала я. – Буду с вами откровенна, мистер Джонс, я спросила о ванной для того, чтобы знать, где смогу смыть с себя вашу кровь.

Вот оно. Поворотный момент. Признание того, что я не та, кем казалась на первый взгляд, изменило все в одно мгновение...

В животе свело от предвкушения, и я сделала глубокий, дрожащий вдох.

Перевозбуждение никогда никому не помогало, – напомнила я себе, и сохранила спокойствие.

Я сделала глоток виски, как будто то, что я говорила, было не более, чем светская беседа.

– Вы хотите трахнуть меня, прежде чем я убью вас, или мне просто убить вас?

Надо отдать мистеру Джонсу должное, его глаза едва заметно дрогнули.

– Что это такое? – спокойно спросил он.

– Это такая игра, мистер Джонс.

– Чего ты хочешь? Кто ты?

– Дорогой, я – твой худший кошмар в реальности. Я – бугимен, только в женском обличие.

Он, должно быть, был потрясен до глубины души, но не опустил взгляд и не показал своего страха. Если бы он был персонажем одной из моих книг, он бы уже бежал с криками к двери.

Или был бы уже мертв.

– Бу! – крикнула я.

Ублюдок даже не вздрогнул.

Крутой, да? Ну, скоро я сломаю эту ледяную стену...

– Кто ты? – повторил он свой вопрос, теперь его голос уже дрожал, выдавая испуг, который тот так старался скрывать. – Что тебе нужно?

– Теперь мы переходим к сути дела, не так ли?

Мне было почти жаль его. Странная женщина ворвалась в его дом, в его жизнь, превратив ее в худший из возможных кошмаров, а он не имел ни малейшего представления о том, что происходит.

Я действительно его почти жалела.

– Пожалуйста... – начал он и тут же захлопнул рот. Может быть, он догадался, что когда персонаж одной из моих книг начинает умолять убийцу, он тут же умирает.

– Пожалуйста, что? Пожалуйста, не убивай меня? Почему я должна тебя не убивать?

На самом деле я еще не решила, что делать с ним. Но я точно собиралась повеселиться, вот только насколько будет весело ему, я еще не думала.

– Слушай, я не знаю, что здесь происходит, но пока еще ничего не случилось. Ничего и не должно произойти. Просто можешь сейчас уйти, и мы сделаем вид, что ты вообще не приходила сюда сегодня.

– Просто уйти? Я так не думаю. Не за этим я сегодня сюда пришла, чтобы просто так уйти.

– Чего ты хочешь? – завопил он, сбросив маску спокойствия и дав волю чувствам.

Печально. Я действительно начинала уважать его, по-своему, по-особенному.

– Я хочу увидеть, как течет твоя кровь, вот чего я хочу.

Мистер Джонс поднялся на ноги. Его рука, должно быть, так сильно дрожала и потела, что стакан выскользнул из пальцев и разбился о дощатый пол.

– Держись от меня подальше, – сказал он, зрачки его глаз нервно метались из стороны в сторону, словно он лихорадочно перебирал в уме возможные варианты.

Удачи тебе, приятель.

– В чем дело, мистер Джонс? Тебе не нравится твоя будущая невестка?

– Пошла ты, – выкрикнул он.

Как только это слетело с его губ, я поняла, что он уже сам понял, что это было большой ошибкой.

– Не стоит так выражаться в присутствии дамы. На самом деле, ты меня очень, очень разозлил.

И я набросился на него. Сорвавшись с места, я бросилась вперед со всей своей фирменной грацией и ловкостью. Он повернулся и рванул к двери, но я прыгнула ему на спину, как охотничья собака, и повалила его на пол с таким грохотом, словно выбила из него всю душу.

Я вцепилась в его плечи, наслаждаясь своим превосходством над ним, наслаждаясь тем, что его лицо прижато к полу, и он даже не может вздохнуть. Я наклонилась и жарко дыша ему в шею, прошептала на ухо:

– Ты никуда не пойдешь, папуля.

Я завела его руки за спину. Он резко втянул воздух, вероятно, это причинило ему боль, но, по крайней мере, мой вес сместился с его спины, и он снова мог дышать.

Расстегнув сумку на плече, я достала рулон липкой ленты – девушка всегда должна быть наготове. Ловко размотав ленту, я перемотала ему запястья. Довольная своей работой, я проделала то же самое с его лодыжками.

Мистер Джонс теперь точно никуда не денется.

– Ну вот, все готово, – сказала я.

И тут я услышала голоса, доносившиеся через закрытую дверь, ведущую на кухню. Скотт и его мама вернулись и, должно быть, вошли через заднюю дверь. Намереваясь продлить веселье и игры еще на некоторое время, я весело заскакала в направлении кухни.

– Вернусь через минуту, – бросила я связанному мужчине через плечо.

Я ворвалась в кухню немного запыхавшаяся и, вероятно, раскрасневшаяся.

– Хлоя! – воскликнул Скотт, бросая сумку на кухонный островок.

Кухня была прекрасной, функциональной и изящной одновременно. Как и главная гостиная, она представляла собой смесь старого и нового, что-то среднее между кухней старого загородного коттеджа и кухней современного ресторана. Несмотря на ее размеры и сверкающие хромированные элементы, она была уютной.

– Какая у вас прекрасная кухня, миссис Джонс, – честно сказала я.

Она тепло улыбнулась мне.

– Спасибо. И, пожалуйста, зовите меня Элизабет. О, идите сюда, я действительно рада наконец-то с вами познакомиться.

К моему удивлению, она притянула меня в душистые объятия, и я позволила ей обнять себя. Отстранившись, она держала меня на расстоянии вытянутой руки, изучая меня. Незаметно я осмотрела ее в ответ. Как и ее муж, она была почти такой же, как я и ожидала. На вид ей было около шестидесяти лет, красивая женщина с аккуратной прической седых волос, одетая в твидовую юбку длиной до колен, которая сейчас была очень модной, и шелковую блузку. Она была высокой, как и я, и стройной.

– Я тоже рада познакомиться с вами, – сказала я.

– Мой муж следил за готовкой? – спросила она, направляясь к духовому шкафу и открывая дверцу.

– Да, несколько минут назад.

– Что хотел Джастин? – спросил Скотт, распаковывая сумку, доставая фильтры для кофеварки и бутылку шампанского.

– Он продал права на книгу "Джинн" для экранизации. Ты можешь в это поверить?

– Дорогая, это фантастика, – сказал он, обойдя островок, чтобы обнять меня.

– Поздравляю, – добавила мама Скотта. – Я не могу поверить, что у нас в семье будет знаменитый автор. Скотт, я думаю, тебе стоит открыть шампанское.

– Конечно, – сказал Скотт с улыбкой. – Как там мой отец? Надеюсь, он не слишком заговорил тебя?

– О, он был очень любезен.

– Хорошо, – сказала миссис Джонс. – Почему бы вам двоим не пойти в гостиную с шампанским, мне нужно проверить ужин. Я уверена, что отец с удовольствием выпьет с вами.

– Папа никогда не откажется от шампанского.

Их шутливые реплики начали меня раздражать.

Прям настоящая идеальная семейка.

Над островком висело множество посуды – лопатки, кастрюли и тому подобное. Шампур для шашлыка привлек мое внимание, распаляя мое воображение и заставляя сердце биться быстрее.

– Ты выглядишь просто замечательно, – сказал мне Скотт, откупоривая пробку и разливая пенистую золотистую жидкость в четыре фужера с шампанским. – Я так горжусь тобой.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, что мои щеки раскраснелись. Но не по тем причинам, о которых он подумал. Я не зацикливалась на воображаемых правах на книгу, я фантазировала о том, кому и куда засунуть этот шампур.

Скотт протянул мне и своей матери по бокалу шампанского.

– Выпьем, – сказал он.

– За новые начинания, – сказала миссис Джонс, тепло улыбаясь мне.

– За окончание вашей жалкой жизни, – весело сказал я.

Я взяла бокал. Скотт и его мать замерли с поднятыми фужерами, уставились на меня широко раскрытыми глазами.

– Хлоя? Что за черт? – спросил Скотт.

– Скажи мне, Скотт, она отсасывала тебе лучше, чем я?

– Что?

– Ты слышал. Я все знаю. Я знаю все о тех жалких, убогих потрахушках, которые ты устраивал в отелях, когда говорил мне, что занят на работе.

– Ты пьяна?

– О, да отвали ты с этой ерундой.

– Я думаю, нам стоит поговорить на улице. Мам, мне так жаль.

Миссис Джонс просто таращилась на нас, не вымолвив ни слова.

– Нет, Скотт, я не хочу выходить, я хочу разобраться с этим, блядь, прямо сейчас.

Я потянулась вверх и сорвала висящую сковороду, держа ее, как теннисист ракетку на корте. Скотт настороженно посмотрел на сковородку.

Так ему и надо, – подумала я, издав боевой клич.

Его лицо застыло в маске страха. Вся кровь отхлынула от его лица, а глаза округлились. Я решила, что он был настолько ошеломлен, что замер на месте.

Я размахнулась сковородкой, как Андре Агасси, выполняющий убойную подачу на теннисном корте, только моим мячиком была голова Скотта. Сковорода с комичным звуком "донг" обрушилась на его висок.

Скотт рухнул на пол, а миссис Джонс закричала. Я переключила свое внимание на женщину, сковорода все еще была у меня в руке. Ее крики перешли в рыдания, и я улыбнулась.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что твой драгоценный сын – уебан. И потому что мне это нравится. И потому что я люблю, чтобы мои книги были достоверными, что означает, знаешь ли, пережить то, о чем я пишу.

Непринужденно я потянулся за шампуром, на который положила глаз, сняла его с крючка и повесила на его место сковороду.

– Держись от меня подальше, – сказала мать Скотта между всхлипываниями, пятясь назад.

Я вертела шампур в руке, наслаждаясь выражением ужаса в ее глазах. Она продолжала пятиться, чуть не запутавшись в своих ногах, направляясь к черному ходу, и я решила покончить с ней. На улице было холодно, и мне совсем не нравилась идея гоняться за ней в темноте.

Сделав выпад, я вонзила острый конец серебристого шампура ей в сердце, пронзив ее словно шпагой. Мне показалось, что я услышала, как ее сердце лопнуло, но, конечно, это было лишь мое воображение. С широко распахнутыми от шока и боли глазами она испустила последний вздох.

Крови было очень мало – лишь тоненькие струйки, испачкавшие ее кремовую блузку. Я догадалась, что в основном кровотечение было внутренним, и что сейчас ее внутренности плавали в кровавой луже. Она откинулась на стойку, а затем сползла на кафельный пол.

Мои мысли обратились к мистеру Джонсу, и я решила воссоединить их семейку. Я схватила Скотта за лодыжки и начала тащить по кафельному полу.

– Скотт! – послышался голос мистера Джонса, когда я приволокла тело своего, уже бывшего, парня в гостиную.

Для стройного парня Скотт был очень тяжелым, и я заметно вспотела, пока дотащила его до центра комнаты.

С губ мистера Джонса сорвался жалкий стон, и я наслаждалась этим звуком.

– Расслабься, – пыхтела я. – Он не умер.

Я подтащила его к сидящему мистеру Джонс, связанному лентой, и бросила его рядом с отцом. Руки Скотта были закинуты за голову, застыв в той позе, в которой он иногда отсыпался, перебрав с выпивкой, а его веки трепетали, как будто он с усилием пытался открыть глаза.

– Скотт? Ты меня слышишь? – спросил его отец.

Парень застонал еще раз, его глаза наконец открылись.

– Скотт. Слава Богу. Как сильно ты ранен? Что она с тобой сделала?

– Ударила меня по голове... Господи, чертовски больно.

Он попытался сесть, задрожав от усилий, но это было явно слишком для него, и он, казалось, сдался и лежал, задыхаясь, прижав ладони к лицу.

– Кто она? – прошептал мистер Джонс.

Когда Скотт убрал руки, я увидела, что в его глазах блестят слезы. Мое сердце запело при виде его душевной и физической боли, и мне захотелось сделать ему еще больнее, но я хотела продлить удовольствие. Я оставила их, вернулась на кухню, закрыв за собой дверь.

– Давай послушаем, что они говорят, – сказал я миссис Джонс, которая мертвыми глазами смотрела в пустоту.

Я присела на корточки и припала глазом к замочной скважине в двери. Я могла видеть и слышать все...

– Кто она, Скотт? – спрашивал мистер Джонс, придвигаясь ближе к своему сыну.

– Это Хлоя. О Боже, я ни хрена не понимаю, что происходит, – бормотал он. Его голос звучал невнятно. – О Боже, мама... Она вырубила меня, я не знаю, что она сделала с мамой...

Я посмотрела на миссис Джонс и хихикнула.

Произнеся это, он, казалось приободрился и с трудом сел.

Неужели он действительно думает, что может просто уйти от меня? – с интересом подумала я.

Скотт был занят тем, что развязывал своего отца, разрывая ленту на его запястьях и лодыжках.

Очевидно, я недостаточно сильно пизданула его по голове...

– Давай, пойдем, – сказал он, помогая отцу встать на ноги. – Нам нужно позвонить в полицию.

Скотт оставил отца и бросился к телефону на тумбе с баром. Он поднял трубку и прижал ее к уху, потом нахмурился в замешательстве, и только через мгновение заметил перерезанный провод.

– Черт, – выругался он, выронив трубку из рук. – Мой мобильный в машине.

Спотыкаясь, парень подошел к отцу, который застыл в оцепенении, слегка покачиваясь на месте. Скотт схватил его за руку и потащил к двери. Было трудно понять, кто кого поддерживает.

– Но Элизабет... – пробормотал мистер Джонс.

– Нам нужно сначала вызвать полицию, и побыстрее, пока она не вернулась.

Интересно, он действительно так считает, – подумала я, – или просто струсил? Я ведь просто женщина, ради всего святого. Думала у Скотта яйца побольше. – Как писателю, мне всегда было интересно, как на самом деле отреагировали бы люди в такой ужасной ситуации. Можно сопереживать и строить догадки до посинения, но никогда не знаешь наверняка. Если бы я писала эту сцену, то заставила бы Скотта ворваться на кухню и попытаться спасти мать. Он бы без проблем смог бы одолеть меня. Скотт был бы победителем, и они с отцом спаслись бы.

Но этого не случилось, потому что реальная жизнь не такая. Как я уже говорила, никогда не знаешь наверняка, как кто-то отреагирует, пока это не произойдет на самом деле.

Поскольку они были уже готовы дать деру, я решила, что пора выходить на сцену. Я потянулась к своей сумке за пистолетом, любовно сгибая пальцы вокруг рукоятки.

Распахнув дверь и держа оружие перед собой, я чувствовала себя суперкрутой, суперсексуальной шпионкой из какого-нибудь голливудского блокбастера. Правда заключалась в том, что я никогда раньше не стреляла из пистолета, а этот достала у наркоторговца в клубе за неделю до этого.

– И куда это вы собрались?

Медленно они повернулись лицом ко мне. У меня свело живот от волнения, когда я увидела их испуганные лица. Я направляла пистолет на каждого из них по очереди, наслаждаясь властью, которую имела над ними.

– Какого хрена ты его развязал, Скотт? Это было чертовски глупо.

Я нажал на спусковой крючок, целясь ему в ногу. Он упал, и мистер Джонс закричал.

– Скотт, – кричал он, падая на колени рядом с сыном.

Тот лежал без движения, и отец потянулся к нему, чтобы нащупать пульс на его шее. Должно быть, он его нащупал, потому что выдохнул с облегчением.

Лужа крови растеклась вокруг его голени, просачиваясь сквозь половицы.

– Не могу поверить, что эта глупая дрянь развязала тебя, – ворчала я. – Ложись мордой вниз, второй раз ты не освободишься.

Обреченно, словно потеряв волю к жизни, мистер Джонс лег на спину. Я подошла к нему и завела его руки за спину. Звук разматывающейся липкой ленты заставил меня улыбнуться – теперь не было никого, кто бы смог его развязать.

– Теперь тебе не освободиться, сука, – весело сказала я.

Я вернулась на кухню, чтобы оттащить миссис Джонс к ее мужу и сыну. Нехорошо, что она торчит на кухне одна, когда все остальные выселятся там. Как и Скотта, я ухватила ее за лодыжки и потащила.

Я дотащила ее до центра комнаты и бросила там. Замерев на мгновение, чтобы перевести дух, я уставилась вниз на мертвую женщину, потом повернулась к мистеру Джонсу, который уже сел.

– Кто ты? – спросил он, как заевшая пластинка. – Зачем ты это делаешь?

Я задумчиво посмотрела на него.

– Ты должен спросить об этом своего сына. Жаль, что он сейчас без сознания и умирает от потери крови.

– Элизабет? – позвал мистер Джонс. Его голос прозвучал глухо, видимо еще до того, как позвать жену, он уже понял, что та ему больше никогда не ответит. – Зачем ты это делаешь? – снова завопил мужчина.

Мне уже немного надоело его нытье.

– Послушай, дело в том, что я ненавижу твоего сына. Он был неверен мне, и я ждала подходящего момента, чтобы наказать его. А теперь мне придется наказать и тебя, за то, что задаешь очень глупые, блядь, вопросы.

Я посмотрела на пистолет в своей руке.

В ближайшее время он мне не понадобится, – подумала я, засовывая его обратно в сумку.

Не отрывая взгляд от отца Скотта, я потянулась вниз и взяла ногу миссис Джонс за лодыжку. С ее ноги свисала изящная черная туфля, и я отбросила ее через всю комнату для драматического эффекта. По какой-то причине вид ее пальцев в чулках телесного цвета меня сильно возбуждал. Каким-то образом ее обтянутая нога приобрела совершенно новое значение. Она стала символом моей миссии, того, как нечто, казалось бы, обыденное может стать таким ужасным и грязным. Как любая ситуация может превратиться в безумие в одно мгновение.

Остальное произошло как в тумане, я только помню кровь, сочившуюся из ее ноги. Она текла медленно, поскольку женщина была мертва, и я восхищалась изяществом, с которым струйки крови проделывали дорожки на ее чулках. Я была настолько возбуждена, настолько завороженная моментом, что все это казалось чем-то нереальным. Я чувствовала себя просто наблюдателем, словно смотрела какой-то фильм. Как будто я наблюдала за собой издалека, как призрачный свидетель сцены величайшего эротизма.

Из своей сумки я достала зазубренный нож для хлеба, который захватила на кухне, и разрезала ногу миссис Джонс. Ну, не столько резала, сколько пилила.

Ощущение было потрясающим, когда я отпиливала палец на ее ноге, и я не могла оторвать взгляда от этого кровавого зрелища.

Меня откинуло назад, конец палец миссис Джонс остался у меня в руке. Я успел вовремя обрести равновесие, едва не упав на задницу. Улыбнувшись мистеру Джонсу, я засунул кровавый обрубок себе в рот и стал сосать его, как леденец.

Я всегда хотела выпить чьей-нибудь крови, это была мое самое заветное желание. И этой ночью я воплотила его. Я многое делала впервые, и мне это нравилось. Скажем так, я так долго этого ждала, что теперь опьянела от чувства вседозволенности.

Выплюнув обсосанный палец, я перевернула миссис Джонс на живот.

– Элизабет, – всхлипывал мистер Джонс. – Ты гребаная... гребаная сука.

Последнее уже относилось, как я поняла, ко мне.

– Ну, как-то грубо прозвучало, – надулась я.

Мистер Джонс снова повернулся к сыну.

– Скотт, – прошипел он. – Скотт! – повторил он, на этот раз громче, когда тот не ответил.

Скотт пробормотал что-то непонятное.

Значит, еще жив, – подумала я.

– Держись, сынок, – сказал мистер Джонс. – Все будет хорошо.

Ага, как же...

Скотт ничего не ответил. Лужа крови вокруг его ног увеличивалась с каждой минутой, и я знала, что он умрет от потери крови, если не попадет в больницу в ближайшее время.

А уж такого я не допущу, черт возьми.

Мистер Джонс разрыдался. Теперь, зная, что его жена мертва, а сын при смерти, он поддался слезам жалости к себе. Я не могла отделаться от мысли, что он был не в себе. Я полагаю, шок делает ужасные вещи с разумом.

– Элизабет, о, Элизабет, – завывал он.

Отложив то, что собиралась сделать с миссис Джонс, я подошла к мистеру Джонсу.

– Может, хватит стонать? – сказала я, толкнув его в грудь так, что он откинулся назад. Мистер Джонс вскрикнул и неуклюже завалился на бок. – Может это немного приведет тебя в чувство, – рассудила я.

– Зачем ты это делаешь? – спросил мистер Джонс на удивление сильным голосом, учитывая его состояние.

Я уставилась на него сверху вниз, уперев руки в бедра и расставив ноги.

– Я уже сказала тебе, что Скотт был мне неверен, я нашла сообщение от этой шлюхи, в котором она благодарила его за особенную ночь и говорила, что они должны сделать это снова как-нибудь. А эта бесхребетная дрянь только послала ее по СМС. Он не заслуживает жизни, и ты тоже, раз уж ты так воспитал свое отродье.

Мистер Джонс с трудом приподнялся, неловко усаживаясь.

Он упорно отказывался смотреть на меня.

– Почему ты убила мою жену?

– Вопросы, вопросы, вопросы. Не заставляй меня затыкать тебе рот. Если хочешь знать, я проткнула ей сердце шампуром, почти бескровно. Хотелось сохранить ее тело как можно более целым, – я сделала эффектную паузу, но до конца решила не раскрывать планов, поэтому добавила только: – Для того, что я задумала.

Мистер Джонс заплакал, как ребенок.

– Как ты могла?

– Как ты могла? – передразнила его я.

Нависнув над ним, я вцепилась в ворот его рубашки, и дернула на себя так, что оказалась нос к носу с ним. Я уловила запах чеснока и виски в его дыхании и подумала, чувствует ли он запах плоти и крови своей жены в моем...

Его тело вздрогнуло, словно его сейчас вырвет.

Я догадалась, что он почувствовал запах.

Я отпустила его рубашку, и он неуверенно покачнулся, чуть опять не упав на спину. Его грудь учащенно взымалась, но, похоже, он сумел взять под контроль позывы к рвоте. Пока он пытался отдышаться, я достала из сумки хлебный нож – тот самый, которым я отрезала палец на ноге миссис Джонс.

Мистер Джонс посмотрел на то, что я делаю, и, подавил крик.

– Нет, – закашлялся он, брызгая слюной, пытаясь вывернуться из моих рук.

– О нет, не надо, – сказала я, ударив его по лицу.

Пощечина возымела желаемый эффект, оборвав его протесты. Я разрезала его рубашку спереди и расстегнула пряжку его ремня, распахнув ширинку на его брюках. Поскольку было слишком неудобно стягивать с него штаны, я разрезала его трусы, так что из них вывалился вялый член. Я рассмеялась, находя его видок в разорванной одежде весьма комичным.

Мистер Джонс закрыл глаза в отвращении, словно это как-то прекращало это унижение.

Глупый старый дурак, – радостно подумала я.

– Посмотри на меня, – приказала я мистеру Джонсу, приседая перед ним.

Он перевел взгляд на меня с каменным выражением лица и пустыми глазами. Но это меня не обмануло – я видела стыд, который он испытывал, сидя передо мной с раздвинутыми ногами и вываленным членом.

– Знаешь, ты неплохо выглядишь для старика. Занимаешься спортом?

Он сохранял молчание.

– Ого, я и не знала, что старики могут краснеть. Раз уж ты сидишь здесь полуголый, будет справедливо, если я тоже разденусь.

Я поднялась и сняла платье, отбросив его в сторону.

Я эксгибиционистка, и мне не трудно в этом признаться. Мне нравится, когда мужчины смотрят на меня.

– Как ты думаешь, я сексуальна? – спросила я, потянувшись за спину, чтобы расстегнуть лифчик.

Обхватив свои сиськи, я слегка покачивала ими перед его лицом, сжав пальцами соски.

– Ты считаешь меня сексуальной, мистер Джонс? Тебе нравятся мои сиськи? – Мистер Джонс отвернулся, красный оттенок окрасил его впалые щеки. – Я сказала, блядь, смотреть на мои сиськи.

Он заскулил, когда я с размаху ударила его ногой по голове. Мистер Джонс упал набок, на лбу у него остался красный след от моего удара. Он неподвижно лежал на полу с безучастным выражением лица, и смотрел в пространство.

– Тебе нужно начинать делать то, что тебе говорят, – сказала я, опускаясь перед ним на корточки.

Я подумала о том, чтобы снова ударить его по лицу, но мне не хотелось, чтобы он вырубился.

– Садись, мистер Джонс, я думаю, тебе пора как следует познакомиться с невестой своего сына.

– Пожалуйста, – пролепетал мужчина, и в этот момент он казался намного старше своих шестидесяти с лишним лет.

Меня охватила похоть, и я, казалось, вот-вот кончу. Мистер Джонс, явно решил образумиться и не злить меня, снова принял сидячее положение.

– Так-то лучше, мистер Джонс. Теперь я хочу, чтобы ты был очень внимателен, и ни на секунду не отрывал взгляд от моего прекрасного тела. И если я задам тебе прямой вопрос, то ты, черт возьми, ответишь мне, я ясно выразилась? – Старик молчал. – Я спросила, понятно я выразилась?

– Да, – ответил мужчина своим удивительно твердым голосом.

– Хорошо. А теперь скажи мне, мистер Джонс, ты когда-нибудь видел такое чертовски великолепное тело у какой-нибудь женщины?

Выражение ненависти на лице мистера Джонса было неописуемым; его взгляд метался из стороны в сторону, а щеки раскраснелись. Шишка на лбу, казалось, раздувалась и темнела с каждой секундой. Он не был виноват в распутстве сына, но от этого я не стала меньше его ненавидеть. Мне нравилось чувствовать его взгляд на своем обнаженном теле; это заставляло мою кожу покрываться мурашками.

– Нет, – ответил мистер Джонс сквозь зубы.

– Нет, что?

– Нет, я никогда не видел такого чертовски великолепного тела ни у одной женщины.

– Даже у своей жены?

– Не впутывай в это мою жену, – сказал он низким голосом. – Она мертва, чего ты еще хочешь?

– О, я хочу гораздо большего, мистер Джонс. – Я поднялась на ноги, спустила колготки и черные трусики и отбросила их в сторону. Раздвинув ноги, я просунула пальцы между бедер, раскрыв свои половые губы. – Вот так, мистер Джонс, выглядит свежая, молодая киска. Гораздо слаще, чем увядшая старая пизда миссис Джонс.

В этот момент мистер Джонс закричал. Это был самый ужасный звук, который я когда-либо слышала, и волосы на затылке у меня встали дыбом. Он начинался низко и глубоко, как рычание собаки, и становился все громче и громче по мере того, как крик нарастал. Странным образом это напомнило мне всплеск электричества, бегущего по линии электропередач...