Текст книги "Жертва (ЛП)"

Автор книги: Сэм Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Мне жаль. Если бы все было иначе...

Его слова оборвались, когда она вышла через дверь, и он понял, что слышать ему уже некому.

Ну, вот и все.

Странное чувство охватило его, и он задрожал, а его стояк в мгновение ока ослаб.

Наверное, это чувство вины, – рассудил он. – Неужели я мог бы изменить своей невесте? – Честно говоря, он не знал.

Но он чувствовал не вину. Это было другое чувство – ему казалось, что за ним наблюдают.

Он уставился на дверь, за которой только что скрылась Сьюзен, на то, как она слегка покачивалась на петлях, после того, как девушка хлопнула ею, но не закрыла как следует.

Внезапный грохот заставил его подпрыгнуть. Он доносился из-за огромного деревянного штабеля у дверей.

Что это, черт возьми, такое?

Грег действительно испугался.

Я нервничаю, потому что чувствую себя виноватым.

И все же плохое предчувствие сохранялось. Он прошел к двери, думая о том, как жутко здесь без постоянного шума техники и перекриков коллег по работе.

Это дневник Хлои пугает тебя, а не это место. Здесь нет ничего странного...

В этот момент он услышал короткий, тихий смешок.

– Что за...

Звук доносился от самого большого формовочного станка возле штабеля древесины, и он замер. Грег никогда не понимал выражения "кровь леденеет", но теперь, черт возьми, понял. Он действительно чувствовал себя так, словно вместо крови по его венам перекатывались осколки льда, отчего каждый сантиметр его кожи похолодел и покрылся мурашками.

– Эй? Сьюзен? Это ты?

Но он знал, что это не так. Здесь никого не было, кроме него.

Наверное, мне это привиделось, – решил он. В тот самый момент, когда Грег уже решил, что сходит с ума и таинственный смех был плодом его воображения, он услышал скребущий звук, доносящийся из формовочного станка.

Что это за хрень?

Может, это крысы?

Хихикающие крысы?

Он подошел к станку, с колотящимся сердцем, а по спине струился холодный пот.

– Приятель? Что делаешь?

Грег подпрыгнул и виновато обернулся. Стив смотрел на него из двери, ведущей наверх, в офис Прескотта Ингхэма.

– Ничего, мне показалось, что я что-то услышал, – отозвался он.

– Что слышал, приятель? Кроме голосов в своей голове?

Грег усмехнулся, несмотря на нервное состояние. Из всех парней, работавших здесь, только Стив стал ему другом и был единственным, с кем он общался вне работы. Остальные были нормальными парнями, но слишком поверхностными. Стив был классным чернокожим парнем, и он с ним с удовольствием общался, даже если самым серьезным предметом их разговора был счет в футболе. Стив никогда не хвастался своими достижениями на любовном поприще, несмотря на то, что был холост, и они относились друг к другу с уважением.

– Как ты думаешь, у нас есть крысы?

Хихикающие крысы...

Он отогнал неприятную мысль.

– Крысы? Не, сомневаюсь. Какого хрена ты здесь застрял? И где Сьюзен?

– О, она вспомнила, что должна успеть на какую-то встречу.

– Так она просто ушла?

– Ага.

– Она ушла без пальто и сумочки? Чувак, женщины никогда никуда не ходят без сумочки. Что, черт возьми, ты ей сказал? Отбрил ее?

– Что? Нет!

– Да ладно, не секрет, что ты ей нравишься. – Он сошел с нижней ступеньки и подошел к Грегу.  – Ты так таращишься на формовочную машину, словно видишь ее в первые.

– Я кое-что услышал... – Его голос сорвался.

– Слышал что-то? Приятель, эта машина не так давно была выключена, она охлаждается, не так ли? Будет издавать какие-то щелкающие звуки, и все такое.

– Нет, это было не это, это были царапающие звуки. Очень громкие царапающие звуки.

И давайте не будем забывать о гребаном хихиканье...

Стив секунду тупо смотрел на него, затем его глаза резко расширились.

– Ты серьезно думаешь, что там кто-то прячется? Какого хрена, мужик? Ты что, совсем спятил? Туда то и карлик не влезет.

– Низкорослый человек.

– А?

– Человек ограниченного роста. Надо быть политкорректным, не так ли, черный ублюдок?

– Отвали, белый мальчик. Ты по-прежнему лижешь пизду своей матери этим уродливым маленьким ртом? О, я забыл, конечно, лижешь.

Они посмеялись над своими обычными скабрезными шуточками, но взгляд Грега все время возвращался к формовочной машине. Стив был прав, расстояние между станком и полом было менее шести дюймов от земли, протиснуться туда человеку было бы невозможно.

Стив перестал смеяться.

– Ты выглядишь как дерьмо, приятель. Твое уродливое, пакостное лицо стало еще белее, чем обычно. Ты похож на кусок гребаного мела.

– Спасибо.

– Не за что. Что теперь делаешь?

Грег встал на колени и заглянул под формовочную машину. Под ней было пыльно и темно. Его сердце на секунду перестало биться, он был уверен, что увидел, как там что-то движется, но это была лишь тень Стива, который ходил позади него.

– Иисус, мать твою, прослезился, я знаю, что работа дерьмовая, но из-за нее ты серьезно сходишь с ума. Какого хрена ты так нервничаешь?

Стив понятия не имел о трагическом прошлом Хлои; Сьюзен была единственным человеком, которому он рассказал об этом, и теперь глубоко сожалел об этом.

Черт возьми, чего бы я только не отдал, чтобы отмотать назад последние полчаса.

– Наверное, мне просто нужно выпить. Давай быстренько закроем эту сраную дыру.

– Разве ты не собираешься сначала поймать этого надоедливого карлика?

– Отвали.

Стив хлопнул его по спине и пошел обратно к лестнице. Грег последовал за ним, потому что он оставил связку ключей у своего станка, и ему нужно было взять их и запереть двери. Сильный стук заставил обоих парней остановиться; Грег повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь в воротах захлопнулась.

– Что это было? – испуганно спросил он.

– Наверное, этот надоедливый карлик сбежал на хрен, да? – Стив рассмеялся, но Грег не смог выдавить из себя смешка – слишком все это было пугающе.

Он запер цех, затем последовал за Стивом наверх в офис, чтобы выпить пива и посидеть в компании коллег. Но чувство тревоги не покидало его, цепляясь за него, как мокрый саван.

Глава 7

Грег споткнулся о порог входной двери, слегка пошатываясь. Прищурившись, он взглянул на свои наручные часы.

Девять двадцать пять. Неплохо, она не будет ругаться на меня за то, что меня не было дома всю ночь...

Из гостиной доносилось негромкое бормотание телевизора, и он толкнул дверь.

Хлоя спала на диване с ноутбуком. На Нетфликс шел сериал "Американская история ужасов", и Грег потянулся к пульту в ее вялой руке, чтобы выключить звук. Его прикосновение или внезапная тишина разбудили девушку, и ее веки дрогнули.

– Ммм, который час? – спросила она ворчливо, потягиваясь и разминая свое стройное тело.

– Половина девятого. Хочешь чашечку чая?

Она села на диване прямо и потерла глаза.

– Конечно.

Грег прошел на кухню, которая находилась прямо за гостиной, и снял рабочие ботинки. Вонь от них, соединившая в себе амбре заплесневелого сыра и тухлой рыбы, ударила ему в нос, и он поморщился от отвращения. Подняв ботинки, он открыл дверь в прачечную и бросил их туда. После этого быстро снял свои вонючие носки и засунул их в стиральную машину.

Закрыв за собой дверь прачечной, он обернулся и чуть не вскрикнул. Хлоя стояла прямо перед ним.

– Господи, ты чуть не довела меня до сердечного приступа, – простонал он.

– Прости. Как прошла вечеринка, не похожая на вечеринку?

– Никак, просто все то же старое скучное дерьмо.

Он обошел ее и направился к чайнику. Его сердце колотилось, то ли от испуга от внезапного появления Хлои, то ли от угрызений совести из-за поцелуя со Сьюзен, он не знал.

Я не сделал ничего плохого.

Да, продолжай убеждать себя в этом.

– Грег, мы можем поговорить?

Его сердце заколотилось с новой силой.

Боже мой, она знает, что я поцеловал Сьюзен. Я не знаю, как она догадалась, но она знает...

Но тут же укорил себя за нелепые предположения.

– Что случилось? – спросил он, четко выговаривая слова, чтобы скрыть и опьянение, и нервозность.

– Мне страшно, – тихо ответила она. – Я не хотела говорить тебе об этом, но я получаю странные сообщения от странных аккаунтов в соцсетях, и сегодня вечером я получила еще одно.

– Странные сообщения? Что ты имеешь в виду?

– Пойдем, я тебе покажу.

Он отставил чайник и пошел за ней в гостиную, сев на диван рядом с девушкой. Она открыла ноутбук.

Сообщение было от пользователя с ником "Киллер Джонс" и без фотографии. Оно гласило:

Я приду за тобой, сука. Я прирежу тебя, как порезал семейку Джонсов.

Грег судорожно пытался осознать то, что только что прочитал.

– Кто это прислал? Ты сказала, что были еще сообщения?

– Были, примерно недельной давности, но я их удалила.

Грег подавил волну раздражения.

– Ты удалила их? Зачем ты это сделала? Что в них было написано? Они были от этого же аккаунта?

– Разных аккаунтов, но сообщения, были похожи на это.

– Но они должны остаться в памяти, верно? Пожалуйста, скажите мне, что у тебя есть какие-то доказательства их существования?

– Нет, я же сказала тебе, я не блокировала их, я их удалила. Они были отвратительны, и я не могла смотреть на них.

– Они все еще будут в истории браузера.

Она выглядела смущенной.

– Нет, я стерла кэш на днях, когда пыталась очистить память, чтобы ноут работал быстрее.

– Полиция сможет их восстановить.

– Полиция? Я не собираюсь идти в полицию из-за пары тупых сообщений.

– Хло, это не тупые сообщение, это угрозы.

– Убийца мертв, Грег. Он, блядь, сгорел там, помнишь?

Да. Я помню...

Он тяжело вздохнул.

– Завтра ты отнесешь свой ноутбук в полицию.

– Зачем? Что может сделать полиция? Это просто какой-то мудак, который нашел меня в соцсетях, просто какой-то больной, который притворяется убийцей. Я имею в виду, это просто больная шутка больного придурка. Таких дебилов полно.

Да, может быть, в твоем гребаном мире, но не в моем.

Он тут же почувствовал себя виноватым за то, что так подумал, но правду отрицать было нельзя. Хлоя отличалась от других людей, и не только из-за того, через что ей пришлось пройти, но также из-за своего извращенного воображения, благодаря которому могла писать экстремальные ужасы.

– Это по-видимому о-очень больной ублюдок, раз посылает тебе сообщения, выдавая себя за убийцу, который расправился с твоим женихом и его семьей. Это дерьмово, и я точно не слышу о таких вещах постоянно, и это точно не долбаная шутка. А ты просто стираешь их, словно это тебя нисколько не волнует!

– Ты действительно думаешь, что меня не волнует смерть Скотта и его родителей?

– Нет, конечно, нет. Я просто... – Его голос прервался, потому что он действительно запутался. Он уже не знал, что думать. – Я просто хочу, чтобы мы поняли друг друга. Ладно, убийца мертв, но этот человек может быть потенциальным убийцей-подражателем, и тебе просто необходимо обратиться в полицию.

Ее глаза расширились.

– Ты действительно так думаешь? Думаешь, что у меня есть преследователь, который хочет меня убить?

Ее голос повысился, и он скривился от ее визга.

– Я просто говорю, что это возможно, и ты должна пойти в полицию. Мы пойдем вместе, завтра.

– Хорошо, – сказала она, незаметно вытирая слезу. – Я пойду завтра. Я просто не хотела превращать это в большую проблему, понимаешь? Я справляюсь с этим по-своему и не хочу раздувать из мухи слона. Я не хотела давать какому-то ублюдку-неудачнику повод для радости, потому что это то, чего они хотят, верно? Если он напугает меня, значит, он победил.

– Я понимаю, – сказал он, на этот раз более мягче. – И, возможно, это действительно какой-то придурок, но ты не можешь рисковать. Ты должна пойти в полицию.

– Ладно, я поняла, можешь не продолжать.

Грег закрыл крышку ноутбука и отложил компьютер в сторону, притянув ее в свои объятия.

– Я люблю тебя, Хло, жаль только, что ты мне не сказала об этих угрозах.

– Я не хотела тебя волновать.

– Эй, для этого я и здесь.

Он обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Сначала она не реагировала на ласки, но потом обмякла в его руках. Грег отстранился.

Я не чувствую возбуждения, – подумал он в тревоге. Это было совсем на него не похоже. – Наверное, я просто устал. Устал и все еще зол.

Или все еще думаю о поцелуе со Сьюзен.

Он отогнал все мысли о Сьюзен.

– Это был долгий день, – сказал он, превратив то, что могло бы быть страстным объятием, в дружеское, в стиле "сжал и отпустил". – Почему бы нам просто не поспать, завтра у нас длинный день.

– Я знаю, и не могу дождаться, когда познакомлюсь с твоими родителями. Боже, надеюсь, я им понравлюсь.

– Не волнуйся, ты им понравишься.

Сердце Грега на секунду перестало биться – согласно ее дневнику, именно это сказал ей ее бывший перед тем, как его зарезал психопат.

Он откинулся на спинку дивана, и Хлоя прижалась к нему. К его облегчению, она взяла пульт и включила телевизор. Ему больше не хотелось говорить, мысли были вялыми и путаными. Он уставился в телевизор, не видя происходящего на экране, его рука полулежала на ее плече.

Убийца наблюдал за мной, за моей работой... Он видел, как я целовал Сьюзен...

Мгновенно он обругал себя за то, что был таким внушаемым. Убийца был мертв. И за ним никто не следил.

Но это уже сформированное чувство ужаса просто не покидало его.

* * *

Грег резко открыл глаза, его сердце бешено колотилось. Ему снова снились плохие сны, но он не мог их вспомнить. Тяжело вздохнув, он сел и потянулся в лучах утреннего света, морщась от похмелья. Кровать была пуста, и он слышал шум воды, доносившийся из ванной комнаты.

Сегодня суббота... Хлоя сегодня встречается с моими родителями...

Его желудок сжался от страха.

Просто нервы, – сказал он себе, но осознание этого мало помогло ослабить прилив нехороших предчувствий.

Дверь в ванную открылась, и появилась Хлоя в полотенце. Ее сухие волосы были собраны в сверкающий золотой пучок на макушке.

– Я решила пойти в полицию одна, – объявила она. – А после этого я заеду к себе домой, чтобы переделать кое-какие дела.

– А ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой?

– Нет, я лучше сделаю это сама, если ты не возражаешь.

Грег не знал, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, он был эгоистично рад остаться дома один и, возможно, посмотреть матч, но с другой стороны, его немного раздражало, что она не хочет принять его помощь.

Может быть, она даже не станет обращаться в полицию, а просто говорит об этом, чтобы я перестал настаивать.

– Ладно. Как хочешь. Только пообещай мне, что ты действительно пойдешь в полицию, а не просто скажешь, что ходила.

Она перестала рыться в шкафу в поисках нижнего белья, прижала полотенце к груди и повернулась к нему лицом.

– Теперь ты называешь меня лгуньей?

Черт.

Он только что проснулся, и меньше всего ему хотелось ссориться, тем более с похмельной головной болью.

– Нет, я просто хочу быть уверен, что ты выполнишь обещание.

Она окинула его ледяным взглядом.

– Мне это кажется, или ты мне не доверяешь. Ты ведь доверяешь мне, Грег?

– Да, да, конечно, доверяю, – поспешно сказал он.

– Ты уверен, что все еще любишь меня? Ты уверен, что все еще хочешь, чтобы я переехала к тебе?

– О, детка, конечно, хочу, мы говорили об этом тысячу раз, тебе нет смысла продолжать снимать жилье, если ты практически все время проводишь здесь.

Хлоя все еще снимала дом с террасой в самом центре Кентербери и пока не собиралась съезжать оттуда. Она говорила, что договор аренды будет действовать еще месяц, а потом она сможет переехать к нему. Грег очень хотел, чтобы она переехала к нему. Но теперь? Он не был так уверен.

Конечно, я уверен. Я люблю ее.

Я действительно люблю ее.

– Ты опять странно смотришь на меня, – сказала она.

– Что? Нет, совершенно обычно. Как всегда.

Она сбросила полотенце и наклонилась, чтобы надеть трусики. Грег любовался изящными линиями ее тела и уже не в первый раз удивлялся полному отсутствию комплексов. В начале отношений каждое ее обнажение, не важно, переодевалась она или раздевалась, чтобы предаться с ним страсти, настолько его возбуждало, что его член сразу принимал боевое положение; он никогда не знал такой женщины, как она.

Но теперь это казалось немного...

Немного чего? Эксгибиционизма?

Распутства.

В ужасе от того, какой оборот приняли его мысли, он оторвал взгляд от ее обнаженного великолепия. Ему стоило больших усилий подняться с кровати, не поморщившись, но будь он проклят, если собирался признаться, что у него похмелье.

К тому времени, как парень опорожнил мочевой пузырь и вышел из ванной, Хлоя уже была одета в красивое, летнее платье, которое доходило ей до колен. Она стояла перед зеркалом, нанося тушь на ресницы.

– Боже мой, как быстро, – сказал он. – Ты спешишь, или что?

Он изучал ее профиль, вглядываясь в ангельские черты лица с милым, маленьким курносым носиком, и его охватило чувство, словно он смотрит на незнакомку. Она закончила наносить тушь на ресницы – очевидно, это был ее единственный макияж на сегодня – и одарила его ослепительной улыбкой.

– Просто у меня много дел, и я хочу поскорее покончить с визитом в полицию.

Он не стал спрашивать, какие у нее планы на остаток дня, правда заключалась в том, что его головная боль стала всепоглощающей, и все, о чем он мог думать, это о парацетамоле в кухонном шкафу внизу.

– Конечно, детка, надеюсь, все пройдет хорошо с полицией. Ты собираешься взять с собой ноутбук?

– Зачем мне это делать? Я просто покажу им сообщение на телефоне.

– О, да, конечно.

– Я буду дома около четырех. Ты сказал, что хочешь выехать к родителям примерно в это время?

– Да? Да. В четыре. Конечно.

– Отлично. Тогда увидимся.

– Да.

Она нахмурилась.

– Все в порядке? Ты на меня сердишься?

– Что? Нет, конечно, нет. Просто немного болит голова.

– О. Ладно. Тогда пока.

– Пока, – сказал он, целомудренно целуя ее в щеку. – Хорошего дня, увидимся позже.

Он остался стоять в спальне, слушая ее удаляющиеся шаги на лестнице. Как только Грег услышал, как закрылась входная дверь, он плюхнулся лицом вниз на кровать и застонал в подушку.

Глава 8

Сьюзен Армстронг пришла в себя, плохо соображая и находясь в каком-то невесомом состоянии. Она попыталась открыть глаза, но не смогла – что-то мешало этому, и они болели как черти. Она издала всхлип.

О Боже, я ослепла, я, блядь, ослепла...

Нет, не паникуй. Думай...

Девушка пыталась сохранять спокойствие, смотреть на ситуацию холодно и рационально.

Это было очень трудно.

– Помогите мне! – закричала она во весь голос, но получился лишь хриплый вскрик, от которого запершило в горле.

Девушка чертовски хотела пить, она не пила с тех пор, как...

С тех пор, как пила пиво с Грегом.

Воспоминание о том, как она набросилась на него, как сучка при течке, нахлынуло на нее, и в обычной ситуации корила бы себя за несдержанность. Но в данный момент такие мелочи волновали ее меньше всего. Ее волновала только кошмарная ситуация, в которой она сейчас оказалась.

Сьюзен вспомнила, почему у нее болят глаза. Практически признавшись Грегу, что влюблена в него, она шла домой в слезах. Через полчаса в дверь постучали. Она подумала, что это ее соседка, которая ушла пять минут назад, вернувшаяся за какой-нибудь забытой вещью, прежде чем отправиться на свидание.

Но это была не Бет.

В ту секунду, когда Сьюзен распахнула дверь, ей что-то брызнуло в глаза. Она не успела как следует рассмотреть нападавшего, помнила только, что он был выше ее и одет в толстую черную толстовку с надвинутым на глаза капюшоном.

Она успела подумать: это чертов перцовый баллончик, за чем быстро последовал взрыв боли в голове. А потом она, должно быть, потеряла сознание, потому что ни черта не помнила, как оказалась в этой комнате.

Я должна сосредоточиться.

Голос мамы прозвучал в ее голове: Не ищи смерти. Смерть сама найдет тебя...

Отвали, мама.

Девушка заставила себя сосредоточиться на сегодняшнем дне, а не на воспоминаниях о матери. Ей не нужно было, чтобы отчаяние поглотило ее и помешало найти выход из той ситуации, в которой она оказалась.

Сьюзен попыталась восстановить цепь событий в своей памяти. Она открыла дверь незнакомцу, он брызнул ей в глаза, затем вырубил ее. Девушка предположила, что нападавший затащил ее в свою машину. Возможно, соседи и видели это, но даже если и так, то никто не стал бы вмешиваться, на ее улице много студенческих квартир, и все живут замкнуто. Сьюзен сомневалась, что она вообще узнает кого-либо из своих соседей даже столкнувшись с ними нос к носу, не говоря уже о том, чтобы она когда-либо с кем из них когда-нибудь говорила.

Не отвлекайся, думай...

Итак, нападавший привез ее в это место, где бы оно ни находилось. Все, что она знала, это то, что находится в комнате, которая либо расположена в задней части дома, вдали от дороги, либо ее отвезли в какое-то изолированное место, так как никаких внешних звуков до нее не доносилось. В комнате царила тишина, кроме ее всхлипов и журчания воды в баке унитаза было пугающе тихо. Ей завязали глаза, и она лежала лицом вниз на шершавом ковре. Она была одета в ту же шелковую блузку и черную юбку-карандаш, в которых была в момент похищения, а ее руки были связаны за спиной. Лодыжки тоже были связаны, так как она не могла развести ноги.

Как долго я здесь нахожусь?

Пленница подумала, что, возможно, довольно долго, хотя точно не знала. Сильнейшая жажда была хуже всего, она отдала бы все за стакан воды. Протекающий бак унитаза напомнил ей, что жажда становится невыносимой. А потом почувствовала, что ее бедра и ноги мокрые и липкие. Осознание того, что она описалась, навалилось на нее тяжелым грузом. Это был и стыд, и гнев, и жалость к себе. Она издала вопль отчаяния.

Кто мог так поступить со мной?

У нее не было ответа, потому что, насколько девушка знала, у нее не было врагов.

– Пожалуйста, помогите мне, – всхлипывала она.

– Нет, – неожиданно прорычал голос.

Сьюзен закричала, но крик был слабым и жалким.

– Кто здесь? – задыхалась она, ее сердце болезненно колотилось.

Кто бы ни был с ней в комнате, он не ответил.

– Оставьте меня в покое, – жалобно проскулила она. Пленница напрягла слух, но все, что могла услышать, это собственное неровное дыхание и всхлипывания, шум крови в барабанных перепонках и течь в баке унитаза.

– Кто здесь? – прокричала она пронзительным голосом.

В тот момент, когда девушка уже начала думать, что голос ей послышался, что она сошла с ума, то почувствовала прикосновение пальцев к своему лицу. Она вскрикнула от шока и попыталась отстраниться от неприятного прикосновения.

Рука сильнее надавила на ее щеку, впечатав другую сторону лица в ковер. Боль ударила в глаза, вызвав новые волны паники.

– Что тебе нужно? Кто ты?

В ответ рука надавила еще сильнее. Ладонь уперлась между скулой и челюстью, а затем она почувствовала давление на глаза.

– О нет, пожалуйста...

Ее мольбы перешли в испуганные всхлипывания, когда прощупывающие пальцы надавили на повязку, закрывающую глаза. Давление усилилось, и она плотно зажмурила глаза.

Это не помогло ей. Она задохнулась от шока, когда давление пальцев усилилось, а боль переросла в агонию. Вспышка света яркими шарами расцветали перед ее глазами, как будто кто-то прижимал факел к ее повязке. Агония сопровождала эти ужасные вспышки, а также ужасный хлопающий звук, раздавшийся внутри ее черепа.

Последствия действий похитителя были слишком ужасны, чтобы их осознать, и ее горла вырвался крик, пропитанный страданием.

Новая боль взорвалась в ее челюсти, оборвав крик.

Ударил меня кулаком, – пришла мысль, и девушка ушла в себя, пытаясь отгородиться от всего, что с ней происходит.

Она смутно ощущала, как ее промокшую юбку задирают, а затем стягивают промокшие трусики. Похититель навалился ей на спину, прижимая ее к полу. Чтобы не задохнуться, она повернула голову на бок.

До ее ушей донесся хрюкающий звук, затем пальцы незнакомца нащупали отверстие в ее заднице. На смену пальцам пришло что-то твердое и большое, давящее на вход в ее прямую кишку.

И тут все мысли о боли в глазах были забыты. Похититель держал ее за плечи, вдавливая ее большие груди в пол. Даже если это и причиняло ей сильную боль, то в своем нынешнем положении она даже не обратила внимания на это.

Со сдавленным хрюканьем незнакомец вогнал свой член в ее анус. При каждом сильном толчке ее тело подскакивало на ковре, и она булькала от крови, которая наполняла ее рот и стекала в горло. Девушка почувствовала, как в глубине ее прямой кишки что-то запульсировало; взрыв боли, похожий на фейерверк, распространился по ее внутренностям.

Толчки мужчины становились все сильнее и быстрее, с ее заднего прохода сочилась кровь. Он входил в нее, стоная от удовольствия.

Грег должен был выбрать меня. – Это была неосознанная мысль, и она не знала, почему именно в этот момент думала об этом, но именно его лицо Сьюзен видела в своем сознании, когда похититель насиловал ее.

С последним удовлетворенным стоном насильник обмяк, распластавшись на ней. Она не двигалась и сосредоточилась на дыхании, стараясь отрешиться от боли, которая полностью овладела ее телом.

Вместо этого она думала о Греге, ни о чем конкретном, только о нем. О том, как он неосознанно щеголял при ходьбе, словно Джон Траволта, о его суровом красивом лице, которое сводило ее с ума от вожделения. О нем она мечтала засыпая и пробуждаясь.

Тяжесть свалилась с ее спины, и она пришла в себя. Новая острая боль, как от укуса насекомого, ужалила ее в шею. В первые несколько секунд пленница не обращала на нее внимания, так как по сравнению с мучительной болью в голове и прямой кишке это было ничто, но та быстро переросла из легкого жжения в жгучую агонию. Она ощутила, что ее лицо покрылось чем-то влажным.

Моей кровью, – мелькнула отстраненная мысль.

– Грег, – прошептала девушка, не зная, что это было последнее слово, которое она произнесла в этой жизни.

Она потеряла сознание, и через несколько секунд уже была мертва. На коротком пути к своей кончине Сьюзен ощутила, что боль, к счастью, утихла, и она была уверена, что слышала чей-то крик – высокочастотный вой, который становился все тише и тише, пока не угас в тишине.

Глава 9

Грег обхватил Хлою за плечи, притянув ее ближе к себе в вечерней прохладе. Они вместе шагали по мощеной камнями дорожке к дому его родителей в Рамсгейте, где прошло его детство. Дом стоял отдельно от других строений и располагался на западном утесе Рамсгейт, с видом на гавань.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – спросил он.

– А почему бы и нет?

Потому что в последний раз, когда ты встречалась с родственниками своего жениха, их зарезали у тебя на глазах, – подумал он, но ничего не сказал.

– Знаешь, из-за всего, что происходит, – неубедительно сказал он, не желая вступать в полномасштабную дискуссию за несколько секунд до того, как собирался представить свою невесту родителям.

– Я же сказала тебе, что в полиции пообещали проверить сообщения, но скорее всего, беспокоиться не о чем. Как я и говорила, они приняли все это за больную шутку.

– Возможно, но я все равно беспокоюсь по этому поводу.

– Я ценю твое беспокойство, но они знают, что делают. Они мне дали номер телефона, по которому я могу связаться с ними, если сообщения будут приходить снова.

Грег глубоко вздохнул. Хлое дали личный номер мобильного телефона человека, отвечающего за расследование дела Джонсов. У нее была горячая линия, и если бы она набрала 999, полиция немедленно прибыла бы к ним, не дав ей даже рта раскрыть.

И это, по его мнению, должно было сработать.

– Я думаю, ты невероятно храбрая, – сказал он, снова притягивая девушку к себе. – Ты уверена, что готова встретиться с моими родителями?

– Мы уже здесь, не так ли? Сейчас уже поздновато отступать, и это все равно рано или поздно придется сделать, верно? Я люблю тебя, Грег, и хочу провести с тобой остаток жизни, и мне не терпится познакомиться с твоими родителями, теми людьми, которые вырастили такого чудесного сына. Для меня.

Грег мгновенно испытал прилив горячего стыда и вины за свои сомнения насчет Хлои. И за мысли о Сьюзен.

– Я тоже тебя люблю, – честно ответил он.

Как я мог позволить Сьюзен поцеловать меня? Как я вообще мог возбудиться от того поцелуя?! Я – полная дрянь.

В ту же секунду он решил, что сделает все возможное, чтобы отношения с Хлоей были идеальными. Она была той женщиной, которую он любил. Ему повезло, что она у него есть. Парень провел весь день, размышляя об их отношениях и о том, действительно ли он хочет жениться на ней. И сейчас, здесь, на пороге дома своих родителей, Грег решил, что да, она определенно та женщина, с которой он хочет провести остаток своей жизни.

– Ну вот, кажется, и все, – сказал он. – Момент истины. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она, улыбаясь ему.

Грег постучал в дверь, и ему в голову пришла самая нелепая мысль: Все равно что стучать в крышку гроба...

Он покрылся мурашками от нелепого сравнения, и в нем зашевелилось нехорошее предчувствие.

Надвигающееся чувство обреченности он постарался оттеснить куда подальше, когда его мама распахнула дверь и притянула Грега к себе в крепкое объятие. Грег наклонился – его мама была куда ниже его ростом, и та засмеялась от восторга.

– О, Грег, я так рада тебя видеть, – воскликнула она.

– Мы виделись всего три недели назад.

– Да, но это было уже так давно. А кто эта прекрасная молодая леди, которая с тобой?

– Это Хлоя. Хлоя, познакомься с моей мамой.

– Очень приятно познакомиться с вами, миссис Ларсон.

– О, пожалуйста, зови меня Джанет.

Грег улыбнулся своей маме, гадая, что подумает о ней Хлоя. Его мама была настоящей красавицей в молодости, и еще сохранила былую красоту. И пусть ее красота померкла и скрылась под морщинами, но голубые глаза по-прежнему искрились добродушием, а разбегающиеся морщинки вокруг глаз говорили о веселом нраве. Она не меняла прическу с молодости, и многие со спины принимали ее за молодую женщину с ее изящной фигурой и легкой походкой.

Он надеялся, что они поладят.

– У вас прекрасный дом, Джанет, – сказала Хлоя, когда они последовали за ней в дом.

– Спасибо, дорогая, – сказала та через плечо. – Мы купили его, когда Грег был совсем крохой, дома тогда были такими дешевыми. Ну, я думаю, тогда все было дешево, не так ли?  Хотя его не мешало бы отремонтировать, но ты же знаешь, как это бывает: никогда не хватает ни времени, ни денег. А когда у тебя появляется и то, и другое, ты уже слишком стар, чтобы что-то с этим делать. Нам удалось сделать кухню, но на все это нужно время. Много времени, когда за дело берется мой муж, во всяком случае... – Грег пропускал слова мимо ушей, пока она переходила в режим мамы, или болтушки, как он ласково называл ее в про себя. – Итак, Грег сказал нам, что ты писательница. Я бы с удовольствием прочитала одну из твоих книг.

– Я не уверен, что они тебе понравятся, мама, – сказал Грег. – Для тебя они слишком жестокие.