Текст книги "Амнезия"
Автор книги: Сэм Тэйлор
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
«Всю жизнь М. глубоко страдал, вспоминая детские годы. Сколько раз оплакивал он худшее из наследств, завещанных ему родителями: привычку в любых обстоятельствах держаться с достоинством, делающую совершенно невозможной попытку переложить на них ответственность за тот ночной кошмар, которым стала взрослая жизнь их сына. М. лишился возможности, столь ценимой истинными художниками, избавиться от своих демонов, найдя козлов отпущения» («Лабиринт» в переводе X. Манна, Нью-Йорк, 1974, стр. 24).
Элберг была помолвлена с французским аристократом Лореном де Силва, впрочем, позднее помолвка была расторгнута.
Согласно некоторым (неподтвержденным) сведениям, она погибла во время крушения поезда в 1930 году.
Однажды Риал «проснулся» посреди бела дня на оживленной улице незнакомого города (Амстердама), совершенно не помня, чем занимался предыдущие пять дней.
Томас Риал, «О невозможности вспомнить» в пер. X. Манна (Нью-Йорк, 1970, стр. 3).
См. Дж. Л. Уайз, «Томас Риал: его жизнь, часть первая и вторая», «Литерария сэгезин», май 1986 года и М. Трюви «Философия убийства: виновен ли Томас Риал в смерти товарища по университету?», «Биззаэленд куотерли», июнь 1993 года.
Грегор Риал умер в 1925 году.
«Избранные письма», пер. Ли-Юн (Лондон, 1980, стр. 95–96).
«Лабиринт» и «Небеса» написаны в шестидесятых и опубликованы после смерти Риала.
Эту теорию Риал впоследствии сам же и «опроверг», хотя не слишком убедительно, по крайней мере для самого себя, ибо в последние годы он, казалось, стал снова ею одержим.
Следует заметить, что будь работа «Почему мне так одиноко?» опубликована сегодня, в наш век разобщенности и эгоизма, она не вызвала бы ни единого упрека подобного рода. Размышления Риала об индивидуалистических побуждениях, которые правят в обществе, блестяще подтвердились с течением времени.
Более подробно о героических подвигах Риала во французском и чешском Сопротивлении читайте у Хью Манна «Томас Риал: Жизнеописание» (Нью-Йорк, 1988, стр. 171–205).
Предполагают, что Риал написал еще символический роман в стиле Дж. Р. Р. Толкина и Мервина Пика. Упоминания о нем сохранились в дневниках за 1965 год, но больше ни о самом романе, ни о его названии ничего не известно.
Если вам интересны подробности этих поисков, настоятельно рекомендуем обратиться к книге «В поисках утраченного гения» Фелис Бергер и Джона Грейвза (Лондон, 1963).
«В поисках утраченного гения», стр. 282–283. В своем эссе Риал называет «Процесс» книгой «абсолютного страха», а «Замок» – книгой «абсолютной надежды», причем вторую он считал «гораздо более страшной». «Почему? В ней нет конца. Мучительной надежде не дано осуществиться. В „Процессе“ смерть приходит как избавление, в „Замке“ фраза обрывается на полуслове, и мы никогда не узнаем, уменьшилась ли надежда К. Вероятнее всего, она стала еще больше и ужаснее, продолжаясь и длясь, питаясь осколками пустоты и выедая саму себя изнутри. Разочарование стало бы облегчением, но надежда никогда не умирает, она живет столько, сколько длится наша жизнь. Поэтому для меня „Замок“ гораздо страшнее и ближе к жизни, ибо никому из нас еще не довелось познать смерть, никто не переживал этого чувства облегчения и избавления от надежд. Все мы подобны К., всем нам ведомо это мрачное, слепое напряжение людей, верящих, что они близко, совсем рядом, вот-вот отыщут ответ на главный вопрос».
В этом, вдохновленном Фрейдом эссе высказывается дерзкая теория о том, что Ларкин и Борхес представляют в литературе «два полюса существования»; что каждодневная жизнь состоит из «ларкинизмов» (пустоты, отчаяния, банальностей; урезанной реальности, упорядоченного мира взрослых, управляемого рациональным «супер-эго») и «борхесианства» (беспорядочного, фантастического, яркого мира детских фантазий, в котором правит иррациональное подсознание), и зачастую мы переходим из одного мира в другой «каждый час, если не каждую секунду». В качестве примера Риал приводит книжную полку: «С одной стороны, полка представляет собой простой предмет, изготовленный из дерева и заставленный книгами – простыми предметами, изготовленными из бумаги. С другой стороны, на полке хранятся впечатления читателя о книгах, его мысли и фантазии, вызванные их прочтением, и воспоминания об обстоятельствах, при которых он прочел эти книги, а кроме того, внешний вид полки и стены в зависимости от освещения и времени суток».
Интуитивное представление о человеческом существовании как о дуалистическом процессе «перманентного сна с вкраплениями реальности» впоследствии было, как и многие идеи Риала, научно подтверждено хотя бы в общих чертах. Рудольфо Ллинас и его коллеги из Нью-Йоркского университета, сравнивая электрофизиологические свойства мозга в состоянии сна и бодрствования, выявили одинаковый механизм – непрерывный внутренний диалог между корой головного мозга и зрительным бугром, постоянное взаимодействие между образом и ощущением, независимо от наличия сенсорного входа. Когда сенсорный вход встроен в сновидения, он создает ощущение бодрствования. Такое бодрствование – своего рода сон, вызванный (до определенной степени) внешней реальностью. (Разумеется, Риал был не первым философом, который высказал подобное предположение. На эту тему размышлял еще Платон. Следует упомянуть также об удивительной аналогии, приведенной Шопенгауэром. Он пишет, что жизнь и сны – страницы одной книги. Читать книгу от начала до конца означает жить, беспорядочно листать – пребывать в состоянии сна.)
«Мы считаем наши лица образцами симметрии и гармонии, но это ложь. Всмотритесь в лицо самого красивого человека, которого вы знаете, затем поочередно прикройте обе половинки его лица. Одна из них наверняка покажется вам отвратительной. У каждого из нас есть дурной глаз, полуприкрытый, ставший уродливым от созерцания уродств, которые ему приходится созерцать. Впрочем, это как раз неудивительно, поражает другое: наш хороший глаз, который смотрит на мир с детским изумлением и простодушием…» Какими бы убедительными ни казались эти доводы, succes d'estimeэссе принесли две фотографии Риала в одной позе, в возрасте девятнадцати и пятидесяти девяти лет. На первой форма и выражение глаз одинаковое, на второй левый глаз злобно прищурен, а правый остался таким же, каким был сорок лет назад.
Этой главе предшествует эпиграф из «Алисы в Стране чудес» Л. Кэрролла: «Может, это я изменилась за ночь? Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже совсем не я! Но если это так, то кто же я в таком случае? Это так сложно…» (Пер. Н. Демуровой.)
«О невозможности вспомнить», стр. 112–113.
Возможно, здесь следует упомянуть о медленно ухудшающемся зрении Риала. К тому времени, когда в 1970 году философ исчез, он, по свидетельству Фелис Бергер, «почти полностью ослеп». Наверняка именно слепота была причиной снедающего философа страха (как он писал в «Одиночестве») «остаться одному в целой вселенной».
«Томас Риал: Жизнеописание», стр. 402.
Американский биограф Риала Хью Манн высказал предположение, что в этот период философ употреблял ЛСД. Вполне правдоподобная гипотеза, объясняющая некоторые особенности поведения Риала, а также жуткие видения, описанные им в книге, однако вряд ли верная. В те годы ЛСД был не слишком распространенным наркотиком, кроме того, не стоит забывать, что к тому времени Томасу Риалу исполнилось шестьдесят семь и жил он в уединенном коттедже в горах.
Комментируя два знаменитых высказывания об аде, принадлежащие Сартру («Ад – это другие») и Джордж Элиот («Ад – это я, ад – это один, прочие – лишь отражения»), Риал приходит к безрадостному выводу: «Горькая истина, не требующая доказательств, что правы оба. Ад – это я. Ад – это другие. Ад – ни больше ни меньше, как совершенное отражение нашей жизни, нас самих и мира вокруг, отражение беспощадное, без прикрас. Другими словами, хоть мы и живем в аду, но лишь иногда, в мгновенной вспышке озарения способны понять это. И лишь забывчивость, глупость и слепота человеческая удерживают нас на краю бездны, у порога бесконечного лабиринта с черными стенами».
Томас Риал, «Ад» в пер. Д. Хайда (Лондон, 1975, стр. 330). В комментариях Хайд пишет, что черная дверь означает смерть, а белая – безумие.
Риала опознали по зубам.
