Текст книги "Суверен (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Стелла

Я медленно шла на поправку. Сначала зажили синяки, потом пальцы. Сломанное ребро и рука болели дольше, хотя гипс сняли. Боль исчезала по мере того, как я отдалялась от суда, но ночные кошмары никуда не делись.

Тедди приезжал каждые выходные, привозил мне угощения из Батон-Ружа. Он больше не упоминал о Сине, но гнев его бурлил на поверхности. Я не могла объяснить ему ничего, как бы ни хотела. Правда уничтожит парня так же, как и всю его семью.

Дмитрий улетел в день суда, а я вернулась к своей рутине. Облегченная версия – легкие упражнения и обычное плавание, чтобы помочь телу окрепнуть.

Я часто гуляла по дому, солнце припекало все жарче с каждым днем, пока весна переходила в лето. Каждый раз, проходя мимо запруды или домика в лесу, я чувствовала напряжение в сердце. Но Син исчез.

Он не звонил и даже не разговаривал с Тедди. Отдыхал на пляже с Софией. Согревала ли она его постель ночью? Думать иначе с моей стороны было бы глупо. Боль, вызванная осознанием, просто наслаивалась как песчинки в часах. Она хоронила меня, время давило сверху, поскольку каждая секунда приближала к финальному суду.

После одной из таких прогулок я направлялась к лестнице, когда увидела Люция, ждущего меня на парадном крыльце со стаканом скотча в руке.

– Что? – Я вытерла пот со лба тыльной стороны предплечья.

– У меня есть новости. – Он смотрел вперёд на дубовую аллею. – Сядь.

Меня пронзило тревогой.

– Тедди?

– Нет, он в порядке. – Люций похлопал рядом с собой по сиденью качелей.

Подумав несколько секунд, я села, свесив ноги, когда Вайнмонт мягко качнул нас.

– Син звонил. – Он сделал большой глоток из стакана.

Я старалась не тратить время на размышления о том, что делал Син, старалась не представлять его с Софией. Все еще хотелось верить, что его ухаживание за ней – всего лишь дань победе. Это больно, пусть это и бравада. Каждый день без звонка или хотя бы письма приводил к тому, что мой огонь надежды угасал.

– Что такое? – Я сохраняла спокойствие.

– Они с Софией вернутся через три дня.

Я уперлась ногой в землю, остановив движение качелей.

– Прервут путешествие?

– Да.

– Зачем?

– Я не уверен. Он сказал, что они возвращаются, и чтобы подготовили дом для гостей. – Люций не смотрел на меня, его взгляд все еще блуждал между дубов.

В животе заворочалось предчувствие.

– И?

– И он привезет ее сюда с собой. Хочет встретиться с Оукмэнами и несколькими другими семьями. Чтобы произвести впечатление на всех.

– Чего ты мне не договариваешь?

Далекий раскат грома сообщил о надвигающейся грозе. Дни стремительно приближали лето, изменчивая погода подражала волнению в моей душе. Ясное и солнечное превращалось в темное и штормовое за считанные минуты. Вместо ответа Люций поболтал напиток в стакане.

– Люций?

– Ничего такого. Это все. – Он прикончил виски, теплый ветер шевельнул каштановые волосы. – Я просто хотел, чтобы ты знала, что она будет здесь с Сином. Вместе. И он хочет приветственную вечеринку по случаю приезда, и чтобы ты выглядела на миллион долларов. – Уголок его рта приподнялся в легкой улыбке. – Это ведь не сложно.

Люций повернулся, чтобы посмотреть на меня, наконец, дав мне мельком увидеть свои небесно-голубые глаза.

– Как твои дела?

Я изучала его лицо – квадратную челюсть и полные губы.

– А что?

Он поставил стакан на маленький столик и провел рукой по спинке качели.

– Разве нельзя спросить, как у тебя дела без каких-либо скрытых мотивов?

Я дернулась, чтобы встать.

– Подожди. Я не собираюсь ничего делать. Просто хочу поговорить.

Выгнула бровь, глядя на него.

– Поговорить?

– Ага.

– Уверен?

– Конечно, – улыбнулся мне в ответ.

Хоть я и знала, что он не способен на такой невинный жест, мне было все равно. Любой контакт, если он не был связан с уловками Рене или жалостью Тедди, был более чем желанным. Я расслабилась и позволила Люцию раскачать нас вперед и назад. Цикады стрекотали на деревьях, среди травы, выкошенной алмазным узором. Несмотря на его желание поговорить, мы некоторое время сидели молча, слушая только ритмичный скрип качелей.

Расслабившись на подушке, я подогнула ноги под себя и позволила Вайнмонту раскачать нас. Движение успокаивало и, несмотря на общее прошлое, его присутствие тоже. Я положила голову на его предплечье и закрыла глаза. Мы качались, пока солнце садилось за верхушки деревьев, а раскаты грома становились все громче. Дождь принес аромат ветра, когда далекие вспышки молнии осветили небо.

– Чувство такое, словно сейчас мы должны попивать мятный джулеп или что-то в этом роде.

Я фыркнула.

– Это еще что такое?

Качели остановились, когда по высоким карнизам зашуршал ветер.

– Ты шутишь?

– О чем?

– Хочешь сказать, что никогда не пробовала мятный джулеп? – Его глаза округлились, как будто это была самая большая глупость, которую он когда-либо слышал.

– Нет. Я не из этих краев, – пожала плечами. – Я не пью мятные джулепы и не играю на банджо на веранде.

Люций встал и потянулся, его мускулистое тело идеально выглядело в рубашке и брюках.

– Вставай. Пора выпить.

– Мы еще даже не поужинали.

– И что? – Он протянул мне руку.

Будет слишком плохо, если я выпью? Возможно, это отвлечет меня от новостей о Сине и Софии. Я приняла его руку и встала. Когда последовала за ним в дом, пошел дождь.

– Ключ к мятному джулепу, как ты уже догадалась, – это хорошая мята.

– Так что такое джулеп?

– Сейчас увидишь.

Мы прошли по коридору и вышли в кухню. Кастрюли и сковородки висели над широким деревянным островком, а у стены стояли два больших холодильника и морозильник. Здесь было чисто, Лаура всегда держала рабочее место в отличном состоянии. На плите даже тушилась говядина.

– Мята, мята, мята, – бормотал Люций, открывая ближайший холодильник из нержавеющей стали. – Должна быть где-то здесь. – Он вытянул один ящик, затем другой.

– Я могу помочь? – Лаура вошла в дверь из столовой.

– Слава богу, – Люций бросил сельдерей обратно в ящик и повернулся к ней. – Мята где?

– О, – улыбнулась Лаура, румяные щеки придали ей молодой блеск, который, я боялась, больше никогда не увижу на себе. – Вот здесь. – Она подошла к фермерской раковине и потянулась к маленьким горшочкам на подоконнике. – Сколько вам нужно?

– Чтоб на всю ночь хватило, – Люций начал закатывать рукава, его движения были методичными и резкими. – Так что давай все, что есть.

– Никакой «на всю ночь», – скрестила я руки на груди. – Один напиток.

– Точно, – ухмыльнулся он. – Только один.

Лаура сорвала верхние листики мяты, аромат расплылся в воздухе. Люций взял у нее пучок и порылся в ящике.

– Бокалы и лед. – Он вытащил небольшую ступку с пестиком, когда Лаура принесла мне два хайбола со льдом. – Давай. Возьмешь для меня ведерко со льдом в библиотеку, а?

– Хорошо, сэр. – Лаура повернулась к шкафчику и вытащила серебряное ведерко.

– Стелла, пошли со мной. – Он вышел в столовую и открыл буфет. – Где тут хороший бурбон? – Наклонившись и осмотрев все бутылки, парень покачал головой и улыбнулся. – Я знаю, где. Встретимся в библиотеке. Включи музыку.

Обычно я бы резко ответила на его приказы, но тот факт, что он, казалось, намеревался сделать что-то для меня, заставил меня, взяв бокалы, пойти в библиотеку. Лаура уже поставила лед на столик рядом с диваном, и я пристроила бокалы рядом с ним.

В библиотеке имелась небольшая музыкальная консоль, колонки были спрятаны на книжных полках. Я пролистала несколько интернет-станций, прежде чем остановилась на том, что, как мне показалось, Люцию понравилось бы. Классический рок.

Он вошел с большой бутылкой под мышкой и ступкой с пестиком и мятой в руках. Опустился на диван, пока я с интересом наблюдала за ним.

– Не знал, что ты фанатка Бостона, – ухмыльнулся он и занялся мятой. – Некоторые думают, что растирание мяты портит напиток. Идиоты. – Разорвав листья длинными пальцами, он бросил мяту в ступку. Затем взял пестик и начал толочь их. – Если хочешь, чтобы мята отдала свой вкус бурбону, а не просто послужила гарниром. – Мята захрустела под его силой, пока не превратилась в кашицу, а в библиотеке не поплыл запах травяного сада.

Близко ударила молния, стекла задребезжали от последовавшего раската грома. Люций вдавил пестиком еще несколько раз, прежде чем выложить измельченную мяту в бокалы. Затем налил бурбон сверху и поболтал их.

– Гарнир для слабаков. Давай выпьем. – Он протянул мне бокал и поднял свой.

Чокнувшись с ним, я сделала глоток. Ощутила сильный привкус мяты, усилившей вкус бурбона.

– Ого. – Я сделала еще один глоток и позволила жару скатиться в живот и расползтись оттуда дальше.

Люций плюхнулся рядом со мной.

– Хорошая вещь. Шутки в сторону. – Он сделал большой глоток и устроился на диване, его тепло грело меня сбоку, пока снаружи завывал ветер. – Син убьет меня, когда вернется домой и отправится на поиски своего спрятанного бурбона.

– Неплохо. Мята хорошо слышна. Определенно. – Я сделала еще один глоток. – И, думаю, тебе нравится его бесить.

– Конечно, нравится. Пришлось слегка поломать замок, чтобы достать бурбон, так что наслаждайся. – Его тон стал более угрюмым, даже когда он улыбнулся, пробуя напиток. – Я удостоверюсь, что бутылка опустеет к приезду Сина.

Одно его имя заставило все внутри меня среагировать – появилась тоска и что-то вроде острой боли. Но потом мысли вернулись к Софии. Он был с ней, возможно, трахал ее прямо сейчас. Я еще раз глотнула мятный джулеп, на этот раз на вкус оказался менее горьким, чем в первый.

Люций встал и подошел к камину. Мышцы его спины облегала мягкая ткань рубашки, когда он наклонился и потянулся к поленьям. Вскоре он развел огонь и допил напиток.

Забрал у меня бокал и сделал еще два мятных джулепа. Погасив свет, сел ближе ко мне, когда огонь вспыхнул оранжевым, избавляя нас от влаги в липком воздухе. Голова плыла, но я наслаждалась утихающей болью в сердце. Казалось, что притупление чувств – единственный способ объективно взглянуть на завоевание Софии Сином. Это была уловка. Должна была быть. Он любил меня. Я видела это в его глазах, чувствовала в прикосновениях.

Вскоре Люций сделал мне еще один напиток и обнял. Мы не разговаривали, просто смотрели на огонь и слушали, как проходит очередная гроза с раскатами грома где-то вдали. Я чувствовала удовлетворение, насколько позволяли мне данные обстоятельства.

В будущем все еще царила неопределенность, но у меня имелся козырь – предложение Кэла.

– Знаешь, – я прижалась к Люцию, наслаждаясь знакомым запахом сандалового дерева. – Кэл сделал мне предложение.

Люций напрягся.

– Какое предложение?

Я хихикнула, смешок прозвучал чужим для меня самой, особенно потому, что то, что я собиралась сказать, ни в коей мере не смешило меня. Я поморгала, чтобы прояснить плывущие мысли, но это не сработало, а только ухудшило ситуацию.

– Стелла. – Он схватил меня за травмированное плечо, и я вскрикнула.

Меня тут же отпустили.

– Черт, извини. Я забыл. Что говорил Кэл?

– Он сказал, что все, что мне нужно сделать, это отдаться ему до конца контрактного года, и Син победит.

Люций допил свой напиток и стукнул бокалом о столик.

– Допивай.

Мой бокал был наполовину полон, а веки все тяжелели.

– Не думаю, что должна.

– Пей, Стелла. – Его голос был назойливым шумом, а мне хотелось покоя.

– Хорошо. – Я осушила бокал, едва ощутив вкус. Люций забрал его, поставил рядом со своим и повернулся ко мне лицом.

– Рассказывай, что конкретно предлагал Кэл. Не упускай детали. – Его светлые глаза были близко, лоб прорезала морщина, когда он сосредоточился на мне.

– Я и рассказала. Он говорил, что хочет полного послушания. Сказал, что Син должен согласиться отдать меня ему, и тогда он победит. – Я попыталась заставить свой рот перестать двигаться, перестать выдавать секреты, но дамбу прорвало и меня смыло. Почему мне становится легче, когда я выговариваюсь кому-то?

– Полного послушания?

– Он хочет причинить мне боль. – Я вздрогнула, мое тело дрожало, как будто новый раскат грома прозвучал над головой. – И это спасет Тедди.

Его челюсти сжались, и он прижал руку к моей щеке.

– Это не поможет.

Я наклонилась к нему, внезапно отчаянно захотев прикосновений, нежных, а не жестоких.

– Я собиралась рассказать Сину, но он сбежал от меня. Уехал к ней. – Я ненавидела печаль в моем сердце, которая теперь пронзила и голос.

Люций прижал ладонь к другой моей щеке и поцеловал меня. Я попыталась увернуться, но он крепко меня держал. Его губы были мягкими, а поцелуй – нежным, похожим на ласку, но он не пытался что-то у меня отобрать. Люций облизывал мои губы, спрашивая разрешения, а не принуждая. Я открыла рот, когда он углубил поцелуй, его язык прорвался в мой рот, когда он обнял меня одной рукой и прижал ближе.

Я провела руками по его плечам, а затем – пальцами по волосам. Он застонал мне в рот, когда я слегка потянула. Его язык коснулся моего, когда он поднял меня так, чтобы я оседлала его. Эмоции пронеслись сквозь меня – среди них желание, вина и гнев. Я не любила Люция. Мое сердце принадлежало его брату, и этого не изменить.

Я отодвинулась, прервав поцелуй и глубоко вдохнув, когда он перекинулся на мою шею.

– Я не могу.

Люций сжал мою задницу и прижал меня к своему члену, движение вызвало в моем теле покалывание и жар.

– Можешь. – Люций провел зубами по моему горлу. Схватив край рубашки, он потянул ткань, пока я не подняла руки. Он стянул ее через голову и бросил на пол.

– Нет. – Я запротестовала, когда он обнял меня и повернулся, укладывая меня на спину.

– Да. Прекрати этому сопротивляться. – Люций устроился между моих бедер, задрал бюстгальтер над грудью и всосал сосок в рот. Я застонала и выгнулась над диваном, хватаясь за кожаное изголовье, пока он кусал и лизал.

Он вернулся к моему рту, его поцелуй перестал быть нежным, когда он вцепился мне в бедра пальцами. Кожа потрескивала, словно огонь в камине, и я сдалась, позволив его рукам бродить по моему телу, пока его рот обрушивался на мой.

Словно почувствовав мою капитуляцию, Люций схватил мои запястья и прижал их над головой. Его поцелуй опьянил меня больше, чем мятный джулеп, и я жаждала контакта, близости, тепла, которое он предлагал. Но я не хотела этого от него. Могла ли я вообще принять это? Точно так же, как Син принимал тепло Софии?

Его язык кружил у меня во рту, когда Люций целовал меня с большей страстью, чем я когда-либо видела от него. Его движения стали грубее и резче. Я знала, что он может доставить мне удовольствие, заставить забыться хотя бы на несколько мимолетных мгновений. Всё было прямо передо мной, мое, словно я могла просто взять это. Но даже если Люций воспламенял меня, разум шептал другое имя, и сердце говорило о ком-то другом.

– Я не люблю тебя. – Слова сорвались, когда он целовал мое ухо.

– Тебе не обязательно. – Он прикусил мою мочку и принялся ласкать грудь. Я протяжно застонала, когда Люций едва коснулся зажившего укуса на моей шее. Втиснув руку между мной и диваном, он прижал меня к себе, будто хотел любой близости, которую мог получить. Но пусть Люций и обещал мне передышку от реальности, в моей памяти был Син, его распахнутые глаза и обнаженная душа. Я должна была остановиться.

Поэтому обняла Люция и уткнулась лицом в его шею.

– Пожалуйста, не надо. Я не могу сказать «нет». Ты мне нужен, но, пожалуйста, не заставляй меня делать это.

Он замер и втянул запах моих волос. У меня в груди все сжалось, потому что я нуждалась в нем больше, чем хотела. Более того, я просила что-то, чего он никогда не предлагал. Утешение.

Он прижался бедрами ко мне, и я прикусила губу, чтобы подавить стон от неукротимого желания, созданного трением.

– Ты не хочешь этого? – Он прикусил мое горло. – Уверена? Я чувствую, насколько ты возбудилась.

– Хочу… – с трудом удалось сглотнуть. – Я хочу тебя, но не так.

Он перестал двигаться.

– Ты, должно быть, шутишь. Опять, Стелла? – застонал он. – Снова собираешься лишить меня всего?

Я кивнула и еще сильнее прижалась к нему.

– Мне жаль. Я просто не могу.

– Черт побери. – Он оторвал от меня руки и откинулся назад, глядя на меня с откровенным раздражением.

Я рывком надела рубашку, когда он выдохнул. Ожидала, что он выбежит или начнет крушить все вокруг. Вместо этого Люций просто смотрел, лицо казалось нечитаемым в мерцающем свете огня.

Через несколько неловких секунд он покачал головой.

– Будь я проклят. – Он прижал ладони к вискам. – Не могу поверить, что делаю это. Иди наверх. Ложись в постель. Я приду через некоторое время. Надо позаботиться о своем проклятом стояке. Вернусь, когда закончу.

Он встал с заметной эрекцией в штанах, прежде чем помочь мне подняться на ноги. Я прошла мимо, чувствуя облегчение от того, что не пришлось бороться за свою свободу.

– Подожди. – Его напряженный голос остановил меня. – Еще один поцелуй. Это цена.

Я могла сказать «нет» и уйти спать одна, как делала уже много раз. Кошмары всегда возвращались, как будто питались моим одиночеством. Заплатить за ночь спокойствия одним поцелуем – не так уж много, особенно после того, что почти произошло на диване. Смирившись с доводами, я повернулась и подошла к нему.

Люций прижал ладони к моим щекам и убрал волосы за уши.

– Почему я чувствую, что это в последний раз? Последний шанс для меня заполучить тебя себе?

Я всмотрелась в его задумчивые глаза, но у меня не было ответа. Он приблизил губы и поцеловал меня с удивительным уважением. Его прикосновения оставались мягкими, а глаза – закрытыми. Это продолжалось только мгновение. Когда он отстранился, я почувствовала, что он хочет гораздо большего. Я не могла дать это ему. Мое сердце против моей воли было давно отдано другому. Я хотела забрать его обратно. Особенно, когда мысль о Синклере с Софией причиняла такую боль, словно кто-то поливал кипятком мои внутренности. Тем не менее, было слишком поздно.

– Иди. – Он опустил руки и дернул подбородком вверх.

Я обернулась, а Люций шлепнул меня по заднице. Я вскрикнула от боли.

Он поднял руки вверх, но ухмылка уже играла на губах.

– Извини. Я заслужил хотя бы что-то за свои проблемы.

Я поднялась по ступенькам, хотя они показались куда более неровными, чем обычно. Оказавшись в комнате, сняла с себя все, кроме трусиков, надела майку и шорты. Залезла в кровать и стала ждать.

Потом поняла, что пригласила гадюку в постель, пока мозг затуманило пьяной похотью и грустью. Перевернулась и сползла на пол. Вытащив нижний ящик, нащупала свой нож, желая холодного успокоения, которое он обеспечивал одним своим нахождением там. Син вернул его мне после рождественского суда, его кровь высохла на лезвии.

Он был спрятан за дно ящика. Рядом со знакомым металлом я почувствовала что-то еще. Лист бумаги. Зажала его между большим и указательным пальцами и достала. Включив лампу, прищурилась от яркого света и уставилась на бумагу, пока не рассмотрела неясный почерк Сина с уклоном.

Доверься мне. Все, что я делаю, – ради тебя и Тедди.

Я смотрела на буквы, пытаясь приписать им какое-нибудь возможное значение в надежде, что одно из них окажется правильным. Он говорил о Софии? О его нахождении с ней ради укрепления своей будущей позиции как Суверена? Я покачала головой. Если бы он хотя бы поговорил со мной, а не сбежал с ней, я могла бы рассказать ему о предложении Кэла, о том, что у меня уже был ключ к победе.

Слова снова расплылись, когда мои глаза начали закрываться сами по себе. Алкоголь и усталость боролись во мне, но я засыпала независимо от того, что побеждало. Сунула листок в тумбочку и заползла обратно в кровать, забыв о ноже. Довериться Сину – это все, что я могла. Другого выбора меня лишили. Я решила довериться ему, как только покинула дом моего отца. В этот же момент я принесла себе самое большое мучение.

Минуты шли, и я задремала. Проснулась, когда ощутила движение на кровати. Холодный воздух коснулся меня, когда Люций залез в постель. Он подтянул мое одеяло повыше и просунул предплечье мне под шею, притянув меня к себе.

– На тебе нет рубашки. – Я положила голову ему на плечо и все равно провела рукой по его животу. Я слишком устала, чтобы переживать о том, как ему пришлось разбираться с эрекцией, или беспокоиться об отсутствии на нем рубашки. Может, простое теплое тело рядом со мной могло бы сдержать кошмары.

– Какая ты наблюдательная. Я сплю голым.

Я пыталась отодвинуться.

– Успокойся. Ради тебя я надел боксеры.

– О. – Я снова прижалась к нему и медленно провела пальцами, чтобы проверить. Они встретились с тканью на его талии.

Люций погладил мои волосы.

– Кажется, ты надеялась, что я лгу.

Фыркнула в ответ.

– Нет. Просто предположила худшее.

– Может, со мной больше не стоит делать подобного? Я в твоей постели в конце концов. Член сухой, как кость. А все потому, что ты попросила и посмотрела на меня своими чертовыми зелеными глазками. Чувствую себя плаксивой мямлей, но мне даже киски не досталось.

Я уже засыпала, пока он жаловался.

– Мне жаль.

– Не надо. Держу пари, ты разрешишь мне трахнуть тебя утром.

Слегка усмехнувшись, я отключилась.