Текст книги "Герой ее романа"

Автор книги: Селина Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава пятая

Дакота достал из холодильника завернутые в пластик куски пиццы, оставшиеся от вчерашнего обеда, банку ледяного пива и ногой захлопнул дверцу

Она должна бы дать ему пинка под зад и вышвырнуть в парадную дверь.

Тогда бы он больше никогда не увидел эту женщину. Нашел бы себе какой-нибудь монастырь, и совесть бы его не мучила.

Такой был план. Но Сара все изменила.

Дакота сунул пиццу в микроволновку, открыл пиво, глотнул.

Она не только согласилась на эту невероятную сделку, но и выдвинула свое условие. Он остолбенел...

– Ведь вы не передумаете, правда? – спросила она, подозрительно на него глядя.

Нет, черт возьми.

Сделка состояла в том, что он получит от Сары именно то, что хотел. С минимумом эмоций. А взамен должен был дать ей несколько советов, как найти молодого человека. И в момент соглашения все выглядело безупречно. Но чем больше он думал над их сделкой, тем труднее ему становилось.

В нем вдруг заговорила совесть, хотя это было ему совсем несвойственно. Получалось, что он некоторым образом воспользовался неопытностью Сары. Но ведь их сделка была обоюдной. Она тоже получала желаемое. К тому же могла в любой момент отказаться. Проклятие, он ждал, что она откажется! Но она не отказалась. Иногда его удивляла ее рассудительность. Впрочем, она взрослая женщина и вправе принимать решения...

Он вынул пиццу и сел в кухне за стол. Дакота еще не закончил свою одинокую трапезу, когда раздался телефонный звонок. Он вытер руки бумажной салфеткой.

– Уайлдер слушает.

– Мистер Уайлдер, соединяю вас с Заиром, – сообщил профессионально дружелюбный голос. – Пожалуйста, ждите.

Дакота посмотрел на часы. Третий час. Значит, в Макоте девять с небольшим. Раздался щелчок, и бодрый голос Лока спросил:

– Все в порядке, Уайлдер?

– Учитывая обстоятельства, чертовски нахальный вопрос.

– Вижу, ты не потерял чувства юмора. Хороший признак.

– Здесь не так плохо.

– Ага. Кто она?

– О ком это ты?

– Ты что, не помнишь? На прошлой неделе ты хотел вернуться на ближайшем самолете. А сейчас говоришь, что в Бивер-Крик не так плохо? – Лок недоверчиво фыркнул. – Какая она?

Дакота описал Сару.

– Но вообще-то Сара... другая.

– Другая? Ты имеешь в виду, что у нее четыре головы и хвост?

– Я имею в виду, что она непредсказуема, как плюющийся верблюд, и упряма, как мексиканский мул. Но я работаю на нее.

– Работаешь на нее? Ты хочешь сказать, что она не приняла горизонтальное положение в ту секунду, как ты сверкнул улыбкой Дакоты?

– Я же сказал: Сара другая.

– Берегись, Уайлдер. Скоро ты будешь выбирать сервиз и рассылать приглашения на свадьбу, – поддразнил его Лок.

– Я не собираюсь вступать с ней в серьезные отношения.

– Ну да, я помню девиз Уайлдера: «Не вмешиваться, не привязываться, не вступать в конфликт».

Дакота поменял тему разговора:

– Как у вас дела? Джесс справляется?

На время продолжительного отпуска Дакоты Джесс Тамбо занял его место. Хотя Уайлдер абсолютно доверял Джессу, все же они с Локом, по крайней мере раз в неделю, обсуждали по телефону происходящее в Макоте.

– Джесс старается. Небольшая неприятность случилась в пятницу. Вышел из строя бур номер два. Но Джесс и еще несколько ребят заставили его снова работать.

– Вели Джессу послать мне завтра факс с цифрами. Я начну работать над планом. А впрямую займусь этим через пару недель, когда вернусь.

Лок стал рассказывать ему о других мелких накладках, случившихся на прошлой неделе. Дакота напряженно слушал. С финансовыми и административными задачами Лок справлялся с обычным своим мастерством.

Под конец Дакота задал вопрос, который мучил его с той минуты, как он поднял трубку. Ему хотелось, чтобы голос прозвучал беззаботно. Не вышло – в горле стоял ком.

– Саломе и Мэри приняли решение?

На линии с минуту стояла тишина. Потом Лок ответил:

– Саломе хочет вернуться в свою деревню. Она говорит, что ее семья позаботится о ней и о детях. Я проверил, деньги от страховки Билла ей переведены.

– А Мэри?

– Мэри нравится работа в офисе, поэтому она останется с нами.

– А дети?

– Дакота, долго ты еще будешь наказывать себя? – Лок длинно выругался. – Твоей вины в этом нет. Произошел несчастный случай. Это понимают все. Ты не мог предотвратить взрыв. Мы предприняли все возможные меры предосторожности. Ты это так же хорошо знаешь, как и я.

Дакота оперся головой о спинку софы и закрыл глаза. Жуткая картина возникала перед ним, стоило ему подумать о взрыве. Доводы рассудка не помогали. Ощущение было такое, будто в него воткнули нож и поворачивают его.

И Билл, и Фостер были людьми семейными. В одно страшное мгновение их жены стали вдовами, а дети – сиротами. При воспоминании о детях руки его сжались в кулаки.

Эти образы наполняли его сны, отнимали покой.

Почему он один выжил, а другие погибли? У него нет семьи, некому скорбеть о его уходе, никто не зависит от его любви, поддержки, утешения. Почему же он заслужил жизнь, а другие ушли?

– Расскажи мне о детях, – повторил Дакота свою просьбу.

– Ты упрямый осел, Уайлдер. Дети чувствуют себя прекрасно. Если хочешь знать, они довели всех до белого каления игрушками, которые ты прислал на прошлой неделе. Ты специально выбирал самые громкие?

Дакота прерывисто, глубоко вздохнул и немного расслабился.

– Верно я тебя понял? Еще пару недель ты не будешь скучать без меня?

– Не вздумай появляться здесь раньше, упрямый тупица, – рявкнул Лок и повесил трубку.

Дакота вернулся к остывшей пицце и теплому пиву. Он доел домашний пирог с бананами и клубникой, который миссис Макнамара заставила его взять несколько дней назад.

Так было с первого дня приезда в Бивер-Крик. Он нашел коттедж безукоризненно чистым, все комнаты проветрены, свежие цветы на кухонном столе, холодильник набит едой, рядом с цветами записка с добрыми пожеланиями. Он переставил цветы на холодильник, где они не мешали, бросил, не взглянув, записку в мусорный контейнер и заперся в коттедже.

Но когда еда кончилась, пришлось ехать в город.

Это была его первая ошибка.

Вторая ошибка – визит в бакалейную лавку Макнамары. Едва он вошел в дверь, как стал центром внимания всего семейного клана. Миссис Макнамара заставляла его брать книги и домашние пироги. Кузен Лока, Алекс, повез его в «Хонки Тонк» и представил местным мужчинам. Жена Алекса, Кэйт, и, кажется, все жители города взялись приглашать его на семейные барбекю.

А сейчас он попал в круговорот светской жизни Бивер-Крик, и ему предстоит играть роль благодетеля женщины, от которой к тому же он должен держать лапы подальше, пока она не решит, что пришло время завершить сделку.

Дакота вздохнул, взял роман Л.Э. Майклза, который дала ему миссис Макнамара, и начал читать.

Оглушающие взрывы «Сатисфекшн» [1]1
  «Удовлетворение» – композиция группы «Роллинг Стоунз». – Прим. пер.


[Закрыть]сотрясали парадную дверь дома Сары. Дакота постучал еще раз. Никакого ответа.

Так же можно оглохнуть! Он нажал на ручку двери. Неожиданно она легко подалась. Дакота тихо выругался. Эта женщина абсолютно лишена инстинкта самосохранения!

Под ритмы «Роллинг Стоунз» Дакота миновал гостиную и прошел в маленький закуток в тыльной части дома – там, вероятно, находился кабинет Сары.

И замер на пороге. Сквозь приспущенные занавеси в комнату проникали мягкие солнечные лучи, наполняя ее нежным розовым светом. От пола до потолка громоздились книжные полки, на которых разместилась стереосистема. Противоположную стену занимала красивая черная кожаная кушетка. Над ней – шесть больших постеров в рамках. Взгляд скользнул по всем шести. Одинаковый черный фон, в середине – кроваво-красные военные знаки отличия и белым заголовки: «Январь в Йоханнесбурге», «Февраль во Фрипорте», «Март в Мадриде», «Апрель в Анкоридже» и «Май в Макао». Внизу белым во всю ширину – Л.Э. Майклз.

Дакота на мгновение наморщил лоб, вспомнив разговор с миссис Макнамарой в ту грозовую ночь. Он прошел в комнату. За массивным письменным столом перед окном сидела маленькая фигурка. Он видел ее затылок, тюрбан – завернутые в полотенце волосы, голые ноги, обвившиеся вокруг стула. Казалось, она полностью погружена в работу. Глаза не отрываются от экрана компьютера, пальцы летают по клавиатуре. На секунду она отвлеклась, хлебнув из высокого бокала, и вернулась к экрану.

Взгляд Дакоты упал на изящный изгиб шеи. И вдруг его охватило неодолимое желание коснуться ее губами, вдохнуть нежный аромат полевых цветов, который всегда окружал ее.

Но вместо этого он подошел к стерео и выключил систему. В комнате воцарилась оглушающая тишина. Однако она продолжала стучать по клавишам.

– Ладно, Джон, тебе удалось бежать из турецкой тюрьмы. Что ты собираешься делать дальше?

– Душ и чистое белье были бы очень кстати, – прорычал Дакота.

Она взвизгнула и повернулась в кресле. Глаза от страха полезли на лоб. Рука прижата к груди.

– Ох, боже, прекратите! Не подкрадывайтесь ко мне. Вы до полусмерти меня напугали!

– Я мог бы напугать и больше. Вы не нашли ничего лучшего, как оставить дверь незапертой?

– Здесь никто днем не запирает дверь.

– С этой минуты вы станете исключением.

– Что вы здесь делаете в такую рань? – нахмурилась она.

– Рань? Солнышко, разве мама не научила тебя определять время?

Она посмотрела на часы и потрясенно перевела взгляд на него.

– Простите, я не нарочно. Честно. Я просто не имела представления...

– Расслабьтесь, Сара.

– Одна минута – и я буду готова. – Она вскочила с кресла.

– Пусть будет пять минут.

– Ох-ох. – Она застенчиво улыбнулась. – Знаете, когда я работаю, то порой становлюсь совсем чокнутой.

– Вы имеете в виду, когда разговариваете со своими персонажами и ждете от них ответа?

– Да, я... – Она замолчала и настороженно взглянула на него. – Вы знаете.

– Постеры и ваше обращение к Джону. А почему такая секретность?

– Это моя личная жизнь. Кроме моего редактора, литературного агента и Кэйт, никто об этом не знает.

– И кроме меня. Не беспокойтесь, я вас не выдам.

– Спасибо. – Она выключила компьютер и повернулась к нему.

Он окинул ее взглядом. Опять этот дьявольский голубой халат. В больших шоколадно-карих глазах сомнение и страх. В этот момент он опять почувствовал страстное желание в сочетании с щемящей нежностью. Он не раз флиртовал с женщинами, очаровывал их, доставлял им наслаждение в постели. Но никогда ему так не хотелось взять женщину на руки, ласкать, нежить ее.

Ему ни к чему такое чувство. Ни сейчас, ни в будущем.

– Вдохновение обычно приходит к вам под душем? – Он намеренно перевел взгляд от лица к телу.

Она проследила за его взглядом, одной рукой удержала на голове полотенце, другой подхватила халат у горла.

– Я сейчас переоденусь. Простите.

– О, не беспокойтесь обо мне. Я нахожу ваш халат очень сексуальным. Не говоря уже об удобстве. – Он уставился на плохо завязанный пояс.

Сара отступила к двери, пытаясь туже затянуть пояс и удержать на голове полотенце.

– Сейчас вернусь, – бросила она и вылетела из комнаты.

Сунув руки в карманы джинсов, Дакота стал прогуливаться по комнате. Остановился перед постерами и принялся внимательно рассматривать их. Почему он не удивился, обнаружив секретную профессию Сары? Наверно, в каком-то уголке сознания предчувствовал свое открытие. Как раз вчера он прочел обе книжки, которые ему рекомендовала миссис Макнамара. И нашел в них яркие характеры, динамичный сюжет, сложную паутину интриги и неотразимое чувство юмора, безусловно присущее Саре. Книги доставили ему такое удовольствие, что утром он пошел к миссис Макнамаре и, к ее радости, купил всю серию. Теперь, зная, что автор этих произведений Сара, он с возросшим любопытством ждал, какие еще интереснейшие секреты скрываются за ее скромной внешностью.

Но нет, он не мог себе это позволить.

Не вмешиваться, не привязываться, не вступать в конфликт.

Единственная причина, по которой он оказался в ее доме, – их сделка. И чем раньше она свершится, тем лучше.

Вернувшись, Сара обнаружила его перед книжными полками. Он листал том об оружии. Она неуверенно остановилась на пороге и провела рукой по заплетенным в косы волосам: аккуратно ли они причесаны? Он оторвался от книги и оглядел женщину с ног до головы.

– Усилили оборону? – изогнул он темную бровь.

– Простите, не поняла?

Дакота поставил книгу на полку, нарочито медленно приблизился к Саре и с гипнотической напряженностью уставился ей в глаза.

– Я вчера предупреждал вас, Сара. В вас есть что-то такое, чего я ужасно хочу. Я намерен получить это. – Он ласково провел пальцами по ее щеке. – И ничто не остановит меня. Если вы не передумали.

– Я не передумала. – Сара попятилась от него.

– Хорошо. – Медленная лукавая улыбка заиграла у него на губах. Его рука переместилась с щеки на верхнюю пуговицу ее кардигана. – Давайте избавимся от этого. Здесь слишком жарко для такого жакета.

У Сары перехватило дыхание. Она беспомощно наблюдала, как его длинные загорелые пальцы высвободили пуговицу из петли и опустились к следующей. Все это время костяшки пальцев правой руки касались грудей. Сара закусила губу. Хорошо бы не реагировать на его прикосновения.

Ленивыми движениями он продолжил работу с пуговицами.

– Остальное вы сделаете сами?

Она кивнула.

– Женщина многих талантов, – пробормотал он и стянул с ее плеч кардиган. Открытая майка обнажила плечи и шею.

– Вы ведете несправедливую игру, – прошептала она.

– Когда так сильно чего-то хочешь, как я хочу вас, – не до справедливости. – Он протянул ей снятый кардиган.

По спине у Сары пробежали мурашки.

Она не предвидела такого развития событий. Вчера, выдвигая условие, она надеялась выиграть немного времени. Да, она твердо решила быть похожей на Дезире. Склонной к авантюрам, импульсивной, свободной. Но ведь такие качества не появляются внезапно. Ей необходимо время, чтобы поработать над собой и привыкнуть к мысли, что ей предстоит пойти в постель с Дакотой Уайлдером. Подготовиться не физически. Она возбуждается от одного его взгляда, прикосновения. Подготовиться надо эмоционально. А для этого необходимо провести с ним немного времени, лучше узнать его...

Сара посмотрела в его затянутые дымкой серые глаза, полные чувственного обещания, и решила, что в данный момент лучше всего отступить. Она почти вырвала из его рук кардиган и сделала шага два назад.

– О чем вы хотите поговорить со мной сегодня? – облизав губы, с трудом выговорила она.

– О партизанской войне. – Его улыбка была неспешной и опасной.

Дакота прислонился к борту каноэ и вытянул ноги. Сара сидела напротив. Соломенная шляпа закрывала ее лицо от обжигающих лучей солнца. Хорошо, что она предложила поговорить у нее в саду. А когда он увидел вблизи маленькой пристани каноэ, то убедил Сару отогнать лодку к середине небольшого озера. В это утреннее время здесь было удивительно тихо. Слышались только звучные шлепки волн о деревянные борта каноэ. Он закрыл глаза. Легкое покачивание лодки и мягкий ветерок будто баюкали его.

– Я что-то не пойму, что общего между партизанской войной и поисками кавалера?

– Общая концепция. Мы с вами собираемся начать несколько странную войну против армии несчастных, ничего не подозревающих одиноких мужчин.

– И вы почувствовали себя предателем? – Она чуть наклонила набок голову.

– Нет. Всего лишь наемником.

Сара поняла намек, мол, он помогает ей не по сердечной доброте, а за ответную услугу. Она вспыхнула, но взгляд не отвела.

– Первое, что мы должны сделать, – разработать стратегию, – сказал он.

– Стратегию?

– Ну да, план атаки. Надо выбрать цель, дающую максимальный результат. Потом, исходя из объекта, мы решим, какая тактика будет наиболее эффективна. Мы введем в действие наши силы, и последует быстрый, четкий удар.

– Простите. Но эти «военные» действия выглядят так глупо.

– Поверьте мне, я знаю, что делаю.

– А у меня есть выбор?

– У вас всегда есть выбор. Вы можете довериться мне. И можете снова попытаться найти кавалера самостоятельно.

– Ну а как насчет цели? – после недолгого молчания бодро спросила Сара.

– Мы проведем разведывательную работу. – Дакота подавил улыбку. – Это означает, что мы отправимся на территорию врага и найдем там цель. Или, в нашем случае, две, три цели. Увидим, какие у них привычки и слабости. Затем, основываясь на наших наблюдениях, составим план атаки, разработаем каждый шаг.

– Вы что, служили в армии?

– Фактически в нескольких.

Она подалась вперед и недоверчиво на него уставилась.

– Наемник? Вы в самом деле наемник?

– Был, – поправил он.

– Так же, как Ягуар! – Ее лицо засияло, в карих глазах читалось волнение.

– Ягуар?

– В моей последней книге Макаллистер мстит ему. Невероятно! Он выглядит так же, как вы. Я даже изобразила его в черных ковбойских сапогах из змеиной кожи. Когда той ночью я впервые увидела вас у «Билли Джо», то подумала, что у меня галлюцинация. Это отчасти объясняет, почему я вела себя как законченная идиотка. – Она засмеялась и покачала головой.

Смех веселый, раскованный. У него мелькнула мысль, что первый раз она позволила ему увидеть ее реальную. Под настороженной, готовой к обороне, застенчивой внешностью скрывалась другая женщина. И тут он увидел то, что, по его мнению, сумели разглядеть немногие.

Она была ослепительно красивая.

Он ощутил приятное возбуждение. Сродни тому, какое он испытывал, когда после месяцев тяжелых, изнурительных переговоров наконец достигал результата.

– Вы не будете возражать, если я где-нибудь использую ваши мозги? – вдруг спросила она. – Обычно для всех своих изысканий я пользуюсь книгами. Но в книгах есть не все. Поэтому я не упускаю возможности продолжить поиск в жизни. – Она виновато улыбнулась. – Если вам это неприятно – не смущайтесь: откажитесь – и все.

– Ну что вы, я польщен. Немногие люди могут похвалиться тем, что их прообраз действует в книге Л.Э. Майклза.

– Вы будете удивлены. Помните Джако, бармена в «Хонки Тонк»?

– Еще бы! Здоровенный лысый бармен мелькнет в ближайшем будущем Макаллистера?

– Боюсь, что да.

– А почему вы пишете детективы о шпионах? Мне кажется это немного странным.

– Почему? Потому что я женщина?

– Нет, потому что вы убийственно наивны в реальной жизни. И представить себе не могу, как вы сидите и мысленно изобретаете пытки для Макаллистера.

Она усмехнулась.

– Знаете, я не была для матери легким ребенком. Доводила ее до белого каления. Другие девочки просили купить им кукол и чайные сервизы для игры, а мне были нужны только книги. Я читала все, что попадало под руку. Когда я стала старше, то открыла Луиса Л'Амура и Зейн Грей, Яна Флеминга и Роберта Лэдлэма. Порой мне казалось, что я уже умерла и перенеслась в рай. Другие девочки мечтали о ночных рубашках, пользовались косметикой, делали прически и говорили о мальчиках. А мне нравилось сидеть в комнате одной и видеть сны наяву. И знаете, о чем были эти сны?

– Наверно, они не имели отношения к Бивер-Крик, – сухо заметил Дакота.

– Обычно я мечтала о Джеймсе Бонде.

– Как и любая женщина, не разучившаяся дышать.

– Нет. Я мечтала сама быть Джеймсом Бондом. Мне нравилась мысль ловить «плохих» парней без всякого оружия, используя разные волшебные изобретения. И еще я мечтала об экзотических местах... – Она вздохнула.

Дакота с любопытством наблюдал за ней. Но почему она в итоге поселилась в Бивер-Крик?

– Вы много путешествовали?

– По правде говоря, я так и не была ни в одном экзотическом месте, – покачала она головой. В ее вздохе Дакота различил тоску. – У меня не хватает отваги путешествовать одной.

– Поэтому вы пишете в книгах о тех местах, где хотели бы побывать?

– Да.

– Вы очень талантливы.

– Спасибо. – Ее щеки чуть порозовели.

– Миссис Макнамара говорит, что большинство людей в Бивер-Крик думают так же. Она довольно успешно проталкивает ваши книги.

– Я знаю. Мне бывает так неловко, когда я вижу, как она кому-нибудь навязывает мою книжку. И особенно, когда мне. Я вечно не знаю, что сказать.

– Может быть, правду?

– Кажется, я боюсь, что, когда люди узнают, кто на самом деле Л. Э. Майклз, они будут показывать на меня пальцем и смеяться и перестанут покупать мои книги. Довольно глупо, правда?

Он подумал о собственных страхах. О секретах, спрятанных в глубоких тайниках его души. К примеру, страх, что он будет походить на отца. Его отец был так одержим одной-единственной женщиной, что, когда она ушла от него, перестал заботиться обо всем на свете, даже о маленьком сыне. Следующие шесть лет отец намеренно убивал себя пьянством. И убил, оставив пятнадцатилетнего сына одного в целом мире.

– Совсем не глупо. По-моему, нормально для человека.

Вдруг она снова засмеялась.

– Как-то я увидела фильм «Октопусси» и попросила мать повезти меня в Индию.

– И как она отреагировала?

– Она сказала, что я очень странный ребенок, что надо быть такой, как другие девочки, и ходить в теннисный клуб. Тогда я решила, что если не могу поехать в Индию, то притворюсь, что поехала. И я проводила долгие часы, сочиняя истории.

– Что думала об этом мать?

– У нее вызывали отвращение мои каракули, как она их называла. Она говорила, что я напрасно трачу жизнь на мечтания, лучше бы училась более важным вещам.

– И что такое «важные вещи», по ее мнению?

– Научиться грациозно танцевать. Быть остроумной собеседницей и любезной хозяйкой. Уметь играть в теннис и флиртовать. – Сара состроила гримасу. – Все это должно было помочь мне привлечь нужного мужчину и стать хорошей женой. Я старалась изо всех сил угодить ей, но у меня ничего не получалось.

– Чем же все кончилось?

– Колледжем.

– Каким?

– Бизнес, администрирование и бухгалтерское дело.

Дакота с удивлением посмотрел на нее. Он не сомневался, что ее должны бы отправить учиться делать покупки и принимать гостей.

– Да, я тоже удивилась. Но потом догадалась. Мать решила, что раз я вряд ли сумею быть хорошей женой, то, может, сумею стать полезной дочерью, работая в фирме отца. Я прошла факультативный курс творческого письма. Единственное полезное знание, какое я получила в колледже.

– Догадываюсь, что вы не добились успеха в большом малоприятном мире бизнеса?

– Отцу потребовалось ровно пять месяцев три недели и один день, чтобы убедиться в пагубности такого рода надежд. Он объяснил матери, что если она не хочет потерять все, что они заработали, то лучше выбрать для меня другое направление. Следующие три года я днем играла роль послушной дочери, а по вечерам мать устраивала парад подходящих мужчин. А я их всех отпугивала.

– Намеренно?

– Если бы! Но в самом деле получалось так, что стоило мужчине подойти ко мне, как я превращалась в недотепу. Наступала на ноги, заливала чей-нибудь костюм соусом... Когда мужчины пытались заговорить со мной, я начинала заикаться или немела. Чем больше я старалась, тем хуже выходило. Однажды я сидела в своей комнате и размышляла, каким человеком я хотела бы стать? И что бы при этом чувствовала? Так я пришла к Джону Макаллистеру.

– А Дезире?

– После «Февраля во Фрипорте», – на губах ее заиграла лукавая улыбка, – Джон стал чересчур самоуверенным. Я решила, что ему нужен противовес. Дезире стала тем персонажем, который придал ему равновесие.

– Она тоже реальный человек?

– Нет, она антитеза реального человека. – Улыбка погасла. Сара отвернулась.

– Какого? – спросил он, уже предполагая ответ.

– Меня. – Она смотрела на воду. – В Дезире есть все, чего нет во мне. Она водит «Харлей», играет в бильярд и пьет текилу. Она склонна к приключениям, бесстрашная, импульсивная и охотно идет на риск. Дезире добивается того, чего хочет. – Сара посмотрела на Дакоту, глаза ее сверкнули. – И теперь я тоже собираюсь добиваться желаемого. Хватит быть нытиком.

– А конкретно?

– Мне нужен кавалер, чтобы поехать на юбилей. И я буду очень довольна, если мой кавалер окажется таким человеком, который сумеет дать пинка под зад Паркеру, матери и ее друзьям-снобам.

– Ну а что потом? После юбилея? Что будет потом? Вы вернетесь сюда и снова будете жить отшельницей?

– А куда же еще я могу поехать? – нахмурилась она. – Назад в Торонто?

Он пожал плечами.

– Не думаю, что я смогу жить с родителями.

– Вам и не надо жить с родителями. Вы взрослая женщина. И имеете право делать все, что захотите. Можете купить квартиру или собственный дом. Можете путешествовать.

Она вздернула подбородок. Он уже начинал понимать, что это означает. Упрямство.

– Мне нравится здесь. Тут тихо и никто мне не докучает. Я могу спокойно писать.

А остальное не его собачье дело. По крайней мере это он услышал в ее тоне.