Текст книги "Герой ее романа"

Автор книги: Селина Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Не шути, – проворчал Дакота и уставился в янтарный покой виски. Там в глубине вырисовалось бледное овальное лицо с большими темными глазами. – Черт! Проклятие! – выругался он, допил виски и встал. Направившись к выходу, Дакота увидел нечто такое, от чего застыл на месте.

Партнеры совсем не пугаются меня, удивленно думала Сара. Уже час она танцевала, и смеялась, и флиртовала с разными мужчинами. Их имена она не могла бы ни вспомнить, ни перечислить. Когда Эван, или Тайлер, или Энди, или как там его звали, уронил ее в конце танца, она только захохотала. Потом он поднял ее, и она повисла на нем.

– Как весело! Давайте повторим, – предложила она. Но что-то изменилось. Сара почувствовала себя прижатой к большому твердому телу.

– По-моему, теперь моя очередь, – произнес низкий голос. Она с любопытством подняла голову, чтобы увидеть, кто ее новый партнер. Белая футболка плотно обтягивает широкие плечи, сильная загорелая шея, квадратная, чуть затененная челюсть. Наконец, бронзовое, четко очерченное лицо. И Сара уперлась в знакомые ледяные серые глаза.

– Ох! – Она уставилась на него. – Это вы. – Сара нахмурилась. – Что вы тут делаете?

– Танцую.

Она посмотрела вниз на черные сапоги из змеиной кожи. Они вроде бы не двигались. Потом снова на бронзовое лицо. От резкого движения все вокруг заходило ходуном. Она запнулась, Дакота подхватил ее.

– Нет, вы не танцуете, – укорила она его. – Вы просто стоите на месте.

– Но музыка изменилась. – Он смотрел на нее, и во взгляде его читались и подозрительность, и веселое изумление.

– Да, пожалуй. – Она остановилась, пытаясь вывернуться из его рук, и повернулась в сторону оркестра. – А где же ваши стальные носки? – Сара вытаращила глаза на его сапоги.

– Что?

Она тяжело вздохнула. Симпатичный, но долго до него доходит, как до жирафа.

– Понимаете, я буду наступать вам на носки. Я не слишком хорошо вальсирую.

– Мы не собираемся вальсировать. Мы будем медленно танцевать.

– Ох. – Она с минуту подумала над его словами. – Тогда все в порядке.

Сара расслабилась и обвила руками его шею еще до того, как он обхватил ее за талию. Удивительно, как тепло и безопасно в его объятиях. Она воспользовалась возможностью и крепче прижалась к его телу, положив голову ему на грудь. Он начал медленно покачиваться в танце.

– Мм, райское блаженство, – мечтательно выдохнула она, почти улегшись на него.

Сущий ад, подумал Дакота и в отчаянии скрипнул зубами. Он ощущал, как ее нежные груди вдавливаются ему в грудь, чувствовал, как его возбужденная плоть трется об ее живот, впитывал тепло ее кожи, вдыхал аромат полевых цветов, который исходил от ее волос. А она совсем отключилась и не имела ни малейшего представления о том, что творит с ним. Он чуть громко не застонал, когда она начала играть прядью его волос.

Дакота прерывисто втянул воздух и решил выяснить обстановку.

– Сара, что вы здесь делаете?

– Охочусь на мужчин, – беззаботно ответила она и потерлась об его тело.

У него перехватило дыхание.

– Почему вы охотитесь на мужчин? – Черт, она делает из меня полного идиота!

– Потому что мне нужен мужчина. Понимаете, я сказала ей, что приведу его, – ответила она таким тоном, будто эта шифровка все объясняла.

– Кому сказали?

– Матери. Но я солгала. У меня нет молодого человека. Мне не нужен молодой человек. И вообще я не хочу ехать. Но должна. Все их друзья-снобы будут там.

– Где?

– На приеме. Понимаете, у них тридцатая годовщина. Через месяц. Большое сборище. Две с лишним сотни гостей. Шампанское, икра, холодные и горячие блюда, живой оркестр, официанты... Терпеть не могу.

– Тогда зачем вы согласились?

Она вытаращила глаза и положила руку ему на лоб.

– Температуры вроде нет. Понимаю, вы напились, – упрекнула она его. – Иначе вы бы помнили, что матери не перечат.

– Я никогда не встречал вашу мать.

– Вам повезло.

Он еле сдержал улыбку, когда она указательным пальцем поманила его.

– Родители не очень меня любят, – заговорщицки зашептала она в ухо Дакоте. – Понимаете, предполагалось, что родится мальчик. К тому же я много раз разочаровывала их. Но сейчас я нашла совершенного мужчину. – Лукавая улыбка заиграла на ее губах, она помахала пальцем у него перед носом. – Кэйт сказала, что вы совершенный мужчина. И я наблюдала за вами на барбекю. Вы и правда совершенный. Но потом оказалось, что вы слишком большая рыба для такого крохотного прудика, как у меня. Тогда я решила дать вам отставку раньше, чем вы успеете расстегнуть молнию на джинсах.

Глава четвертая

– Но теперь мать рассказала всем, – продолжала она, в то время как Дакота пытался уловить хоть какую-то логику в ее словах, – и мне пришлось сохранить вас. – Вдруг она уставилась на его волосы и нахмурилась. – Хотя не знаю, как она отнесется к длинным волосам. У Паркера, моего бывшего жениха, волосы гораздо короче, а ей он очень нравится. – Она зевнула. – Можно я возьму еще этого замечательного «Род-Айлендера»? Такой чертовский «чай со льдом».

– Сколько бокалов вы выпили?

– Два. – Она показала три пальца.

Дакота с изумлением разглядывал ее. Чай со льдом «Лонг-Айленд», который делал Джако, представлял собой убийственную смесь крепких спиртных напитков. Один бокал мог загнать под стол самого крепкоголового ковбоя. Один Бог знает, как Сара, будучи новичком, выжила после двух или трех бокалов. Неудивительно, что она, словно воздушный змей, витала в облаках.

– Пойдем, девушка-ковбой, – приказал он. Оторвал ее руки от своей шеи и крепко сжал их. – Пойдем.

Он потащил ее к выходу. Когда они проходили мимо бара, Джако без слов протянул ему маленькую черную сумочку.

– Спокойной ночи, Джако! – прокричала она, когда они приблизились к дверям. – Я нашла его.

– Отлично, очаровательная, – ответил он.

Дакота хмуро посмотрел на ухмылявшегося Джако. Он протащил Сару через двойную дверь и попытался пристроить у ближайшей стены.

– Сиди здесь, – скомандовал он. – Я подгоню пикап.

Но стоило ему сделать шаг, как она начала хихикать и сползла на пол. Несколько раз он пытался удержать ее в положении стоя, потом пробормотал несколько изысканных эпитетов, взял ее на руки и понес к пикапу. Она в восторге хохотала от этой новой игры, а когда он прислонил ее к грузовику, чтобы открыть дверцу, капризно надула губки. Как только он удобно устроил ее в кабине, она начала судорожно зевать. Веки сами собой закрылись. Он еще не вывел грузовик со стоянки, а она уже крепко спала.

Дакота смотрел на спящую девушку и в недоумении качал головой.

Как случилось, что он второй раз за три дня влезал туда, куда его не звали, и спасал эту странную женщину из потенциально опасного положения? Что было тому причиной? Влечение к ней? Черт возьми, ему и раньше нравились женщины. Но от этого он не терял разум. Да, ни одна из женщин не влияла так на его тело, как Сара. Достаточно ей пройти рядом, и у него напрягаются чресла.

Он печально засмеялся. Какая, однако, ирония. Она единственная женщина, на которую за последние шесть месяцев отозвался его организм. И она, наверно, единственная женщина, от которой ему надо держаться подальше.

Инстинкт говорил ему, что она из «верующих». Она верит в любовь, брак, счастливую семейную жизнь. А он всегда старался не связываться с такого рода женщинами. Сколько себя помнил, он всегда предпочитал связи, построенные на чистом, неусложненном сексе. Не больше и не меньше. Никаких обязательств.

А Сара, вероятно, принадлежит к тому типу женщин, которым нужны долгая привязанность, эмоциональная близость. А он научился избегать эмоциональной близости уже в девять лет, когда мать бросила их с отцом.

Он никогда не забудет урок, какой она преподала ему. В прериях был холодный солнечный день. Он стоял на середине подъездной дорожки к дому. Мать тащила потертый, старый чемодан. Она остановилась, чтобы поправить пальто, и поймала его взгляд. Упав на колени, она обняла сына.

– Это не навсегда, – прошептала мать. – Я скоро вернусь. Обещаю.

Он помнил, как прижался к ней, впитывая ее лавандовый запах, желая всей душой верить ее обещанию.

– Будь хорошим мальчиком и позаботься об отце, – сказала она и встала. Он молча смотрел, как она вынесла чемодан к ждущему такси.

А потом его охватил невыразимый страх, он подбежал к калитке и кричал и звал ее. Она даже не обернулась. Так он последний раз видел мать.

Он сидел на крыльце и долго плакал, захлебываясь рыданиями. Потом вытер лицо рукавом, высморкался и закрыл дверь перед детскими иллюзиями. Никакой безусловной любви и счастья навек не бывает.

В эту минуту раздался тихий стон. Сара пыталась всунуть голову ему под руку. Он нахмурился и нехотя обнял ее, разрешив свернуться калачиком и прижаться к нему.

Полчаса спустя он остановил пикап у ее коттеджа и нагнулся, чтобы разбудить ее.

– Сара, дорогая, проснитесь, мы дома.

Она пробормотала что-то в ответ. Он вздохнул и попытался осторожно высвободить руку, чтобы выйти из кабины и вынести ее.

Посадив ее на маленькую деревянную скамейку возле веранды, Дакота выудил из ее сумки ключи. Потом открыл дверь и внес Сару в коттедж. Нашел спальню, зажег свет и попытался уложить ее на кровать.

Она не хотела ложиться и вцепилась ему в шею. Он попытался разбудить ее, наконец она открыла глаза и жалобно попросила:

– Пожалуйста, не уходите. Пообещайте, что вы не уйдете. – Ее хватка от отчаяния стала почти болезненной. – Такое приятное чувство, когда вы держите меня. Никто меня так раньше не держал.

От этого признания у него в животе что-то резко и сладостно шевельнулось.

– Хорошо. Я не уйду, пока вы не заснете, – пообещал он и нежно убрал пряди с ее лица.

– Спасибо, – сонно улыбнулась она и влепила ему в угол рта влажный поцелуй. Потом прижалась к его жесткому телу и быстро заснула.

Ничего не помогало.

Ни четыре таблетки от головной боли. Ни три чашки сладкого черного кофе. Ни пакет льда, лежавший на макушке ее пульсирующей головы. Сара даже попыталась всунуть голову в морозилку. Не помогло. Казалось, единственный способ избавиться от головной боли – это избавиться от самой головы.

Постанывая, она в отчаянии обхватила голову руками.

– Так плохо?

Голова резко дернулась вверх, Сара сморщилась от боли. Она издала леденящий кровь стон. На пороге кухни стояло невероятно высокое и широкоплечее существо. Дакота.

– Как вы вошли? – проскрипела она, хватая и надевая очки.

– Через парадную дверь.

– Пожалуйста, не так громко, – поморщилась она. Он со стуком поставил на стол термос. – Разве дверь была не заперта?

– У меня есть ключ.

– Ах, у вас есть ключ. Как же я не подумала об этом? – произнесла она саркастически. – Так кто вам дал ключ?

– Вы всегда раздражены по утрам?

– Ответьте на вопрос. – Сара терла виски мягкими круговыми движениями.

– Вы.

– Я дала ключ. – Голова начала пульсировать сильнее. Казалось, все внутренности решили поменяться местами и двигаются в разных направлениях.

– Кто еще мог дать мне ключ?

– Не знаю. – У нее слишком тяжелое похмелье, чтобы думать. В затылок словно ударили кинжалом. Потом она прислонилась лбом к холодной поверхности посудной полки. – Забудьте все, что я говорила. И пожалуйста, вернитесь к себе домой. Я хочу лечь.

– Вы хотите, чтобы я ушел?

– Естественно.

– Забавно. Прошлой ночью вы просили меня остаться, а утром гоните прочь.

Сознание выхватило в его фразе два самых важных слова. Она повернулась к нему.

– Прошлой ночью? – слабым голосом переспросила Сара.

– Вы не помните, что было прошлой ночью? – Одна бровь насмешливо изогнулась, но в глазах никакого веселья.

Обрывочные воспоминания бомбардировали ее мозг. Тихая музыка. Теплые, успокаивающие руки. Нежные слова, щекотавшие ухо.

– Значит, это не был дурной сон? – У нее вспыхнули щеки.

Он шагнул к полкам с посудой и стал методично осматривать их. Нашел стакан и поставил его на стол.

– Что конкретно вы помните?

Сара наблюдала, как он открутил крышку термоса и что-то налил в стакан. Движения расчетливые, экономные и странно угрожающие.

– Ничего, – солгала она и, потрясенная, снова села за стол. – Ничего, кроме знакомства с каким-то гигантом по имени Джако... И я пила, – она состроила гримасу, – «чай со льдом».

– «Чай со льдом»? – Его пальцы так сжали стакан, будто он собирался раздавить его голыми руками. Наверно, он представил, что это ее шея, решила Сара. – Вы пили убийственную смесь из джина, водки, рома, текилы и тройной дозы сухого вина, причем так, будто это вода из-под крана. Вы знаете, сколько вы выпили?

Она открыла рот, чтобы ответить, и снова закрыла.

– Не думаю, – продолжал он. – А вам не приходило в голову, что вы не доберетесь до дома в таком состоянии? Вы собирались сесть за руль или рассчитывали, что какой-нибудь парень привезет вас домой?

Сара молчала. Не стоит сообщать ему, что она не умеет водить машину и, выходя из дома, всегда берет деньги на такси. Она была потрясена. Что случилось прошлой ночью? Она и вправду ничего не помнила после первого бокала, кроме незначительных мелочей. Она знала, что проснулась утром в своей постели в джинсах и топике. Рубашка, которую она надевала поверх топика, висела на спинке кровати. Теперь очевидно, что он привез ее домой. Но как это было? И чему конкретно она позволила случиться прошлой ночью?

– Сейчас выпейте это, – скомандовал он жестким тоном, протягивая ей стакан с коричневатой жидкостью.

Она автоматически глотнула и от мерзкого вкуса подавилась и закашлялась.

– Что это такое?

– Плохо, что вы не догадались задать этот вопрос прошлой ночью.

Она отставила стакан и взглянула на него.

– Я сказал: выпейте. Это лекарство от похмелья. Обычно я готовил его отцу, когда был мальчишкой. У него вкус грязи из помойки, но это цена, какую надо заплатить за вчерашние коктейли.

– Спасибо, мне уже хватит.

– Пейте, или я волью вам это в горло, – прорычал он.

С укором взглянув на него, она взяла стакан, разом опорожнила и со стуком поставила на стол. После первой волны дрожи, сотрясшей ее тело, он протянул ей стакан воды. Сара выпила залпом, подавилась, и ему пришлось несколько раз ударить ее по спине.

– Хватит! – Сара наконец смогла дышать. Она приподняла очки, пытаясь пальцами вытереть наполнившиеся слезами глаза. – Теперь, когда вы кончили мучить меня, мистер Уайлдер, я бы хотела...

– После прошлой ночи, – он протянул ей салфетку, – вы, по-моему, могли бы называть меня по имени. Вы так не считаете?

– По имени?

– Ах да, я забыл. Вы же ничего не помните. Жаль. А между прочим, вы прекрасно проводили время.

– Как... как прекрасно?

– Давайте вспомним. Похоже, что вы с удовольствием танцевали со мной и...

– Мы танцевали? – Но она же никогда не танцевала! А если это правда, танцевала, то удивительно, что утром он еще может ходить.

– Конечно. Еще больше вы радовались, когда я вынес вас из бара. Вы хихикали и крутили бедрами всю дорогу домой. Точнее, пока я не уложил вас в постель.

– В постель? – У Сары перехватило дыхание.

– Не говорите, будто вы не помните, что обнимали меня за шею и целовали.

– Не думаю, что мне хотелось бы услышать остальное. – Сара со страхом взглянула на него.

– Не смотрите на меня так, – вздохнул он. – Ничего не случилось, кроме того, что вы моментально уснули. Возможно, вам покажется это странным, но я предпочитаю, чтобы мои женщины были в полном сознании, когда я беру их в постель.

Его женщины. Сара не сомневалась, что их было много. Не сомневалась она и в том, что все они поминутно помнили время, проведенное в постели с Дакотой Уайлдером. В его затуманенных серых глазах, когда он оценивал женщину, в ленивой улыбке, в ошеломляющей уверенности, которая исходила от него, чувствовалась какая-то первобытная сексуальная сила. И поэтому его интерес к женщине мог быть вызван только одной причиной – сексуальным влечением к ней. Невольно напрашивался вопрос:

– Почему вы здесь?

Дакота беззвучно выругался. Что он мог ей ответить? Что за последние шесть месяцев ее женственность – это единственное, что вызывало в нем хоть какое-то желание? Что он приехал сегодня утром просто потому, что не мог не приехать? Что в ней таится нечто такое, что зачаровывает его?

Он поднял голову и нашел ответ в ее лице. В прямом, вопрошающем, озадаченном взгляде, устремленном на него. В нежном рте. В невинности, которая странно привлекала его и в то же время подталкивала к бегству.

У Дакоты Уайлдера был сильно развит инстинкт самосохранения. И поэтому он решил поскорее исчезнуть.

– Я приехал вернуть вам ключи. – Он положил их на стол перед ней и шагнул к двери.

– Подождите! Я хотела поблагодарить вас за то, что вы привезли меня домой.

– Что конкретно, солнышко, вы имеете в виду? – насмешливо спросил он.

– Почему вы всегда так ужасно саркастичны? – Она взглянула на него. В больших карих глазах укор. – Я всего лишь пыталась поблагодарить вас.

– Послушайте, держитесь подальше от баров, договорились?

– Не могу, – покачала она головой. – Я рассчитывала вчера вечером выполнить свою задачу. Но, кажется, нисколько не продвинулась.

– Ах да, охота на мужчин. Ведь мы не хотим разочаровать маму, так?

– Вы знаете? – Она вытаращила на него глаза.

– У перебравших обычно развязывается язык.

– Вы не понимаете, – настаивала она. – Я должна что-то сделать.

– Почему? Что такого важного в этой годовщине?

– Моя мать...

– Да. Я все знаю о вашей матери. Сыт по горло. Но происходит еще что-то, о чем вы не говорите мне.

– Может быть, потому, что это не ваше дело? – Она вздернула подбородок. – Кстати, а почему вас это интересует?

– Потому что я уже дважды спасал вас после ваших рискованных фигур высшего пилотажа и не намерен снова заниматься этим.

– Никто не просил вас спасать меня.

Дакота проигнорировал ее слова и задумчиво сощурился.

– Это что-то связанное с ним, да?

– С кем?

– С Паркером, вашим женихом.

– Бывшим женихом. – Она стрельнула в него взглядом.

– Он будет там?

– Постойте. Это не то, что вы думаете... Я не собираюсь вызывать у Паркера ревность. – Она цедила слова.

– Прекрасно. – Шагая по маленькой кухне, он в негодовании провел пальцами по волосам. – Если вам нужно доказать, что вы можете завоевать мужчину, поезжайте в супермаркет и выберите себе симпатичного вежливого бухгалтера.

– Мне не нужен симпатичный вежливый бухгалтер. Мне нужен такой человек, как... – Она замолчала на середине фразы. Несказанные слова упали между ними как беззвучный вызов.

– Как кто? – Он быстро обернулся и поглядел на нее.

– Как вы.

– Сара, вы понимаете, о чем просите?

– Я прошу вас помочь мне.

– Нет. Послушайте, Сара. Через две недели я уеду домой. Ни пожар, ни наводнение не остановят меня. Там, дома, бизнес, которым надо управлять. Жизнь, к которой надо вернуться. А прием у ваших родителей еще не скоро. Кроме того, я не гожусь в потенциальные зятья. Поверьте, я последний человек, которого можно ввести в дом ваших родителей.

– Тогда помогите мне найти кого-нибудь другого.

– Вы шутите? – Он засмеялся, хотя мысль не показалась ему особенно забавной.

– Нет. Вы мужчина и должны знать, чего хотят мужчины.

Первая реакция была – наотрез отказаться. Но потом он решил, что надо дать ей урок, чтобы она не вздумала делать предложения незнакомым мужчинам.

– За такие услуги есть цена, – с воспитательной целью сказал он.

– Вы имеете в виду, что я должна заплатить вам? – нахмурилась она.

– В некотором роде.

– По-моему, это неплохая идея. Тогда мы сможем рассматривать это как чисто деловые отношения. Сколько вы хотите? – (Он скрестил руки на груди и назвал умопомрачительную сумму.) – Да, хорошо. Это справедливо, – рассеянно согласилась она, удивляясь, почему ей не пришло в голову заплатить ему за труд.

Вдруг она заметила, что он уже давно молчит. Сара подняла голову и вздрогнула от угрожающего выражения его лица. Глаза мужчины внезапно вспыхнули серым пламенем.

– Вы ничего не поняли, да? Речь не о деньгах, Сара. Речь о нас. – Он притянул ее и крепко прижал к себе, так, чтобы она почувствовала силу его восставшей плоти. – Чувствуете? – Взгляд его с таким напряжением впился в ее глаза, что можно было испугаться. Но она не испугалась, а медленно кивнула, загипнотизированная им. – Так бывает каждый раз, когда я рядом с вами, когда я целую вас, когда я касаюсь вас. Это случилось, когда мы танцевали, это случилось сейчас, хотя вы ничего для этого не сделали.

Она уставилась на него, глаза ее выражали облегчение, страх, возбуждение. Сердце стучало как барабан. Ощущая твердость его бедер, Сара завороженно провела пальцем по теплой пульсирующей ямке у основания его шеи, осторожно поднялась выше, погладила темно-синюю тень на подбородке, кончиками пальцев изучила лицо и наконец запустила руку в шелковистую гриву эбеновых волос. Она никогда раньше так не изучала мужчину и не представляла, сколько можно сделать открытий.

Он застыл и не шевелился, не мешая ее исследованиям. Только перекатывались желваки. А Сара захватила прядку волос и пропустила ее сквозь пальцы. Она понимала, что играет с огнем, но у нее не хватало сил остановиться. Ее тянуло к нему с мощной магнетической силой, которая взбадривала и волновала. И в ней поднималось такое томление, что она забыла о последствиях, забыла о страхе, забыла обо всем, кроме сжигавшего ее страстного желания. Взгляд упал на его губы, жесткие, чувственные. Ей до боли захотелось снова ощутить их тепло на своих губах.

– Поцелуйте меня, Дакота, – прошептала Сара.

Едва его имя слетело с ее губ, как он застонал и молниеносным движением жадно завладел ее ртом, вторгся во влажное и теплое святилище, которое ждало его.

Куда девался самоконтроль, который он сохранял до этой минуты? Взрыв примитивной жажды в ответ на ее мольбу сделал его таким твердым и голодным, каким он не был никогда в жизни. Теперь он хотел большего. Без усилий подняв молодую женщину, он понес ее к кухонному столу и посадил на столешницу. Потом поднял подол ее халата и рубашки и встал между ее раскинутыми ногами. Ладони скользили вверх-вниз по ее шелковистым бедрам, остановились, обхватили ягодицы. Теперь он мог крепче прижать ее к своей возбужденной плоти.

Ему это необходимо. Ох, как это ему необходимо. Изучать вкус ее жарких и сладостных губ, ощущать атласное тепло ее кожи. Ни одна женщина так не возбуждала его. Он ловко развязал узел на талии. Распахнул полы халата и поискал, как расстегнуть рубашку. Рука пробежала по спине. Сара изогнулась и прерывисто задышала. Но он ничего не нашел. Проклятие!

– Сара, родная, где пуговицы на твоей рубашке? – спросил он, покрывая легкими жаркими поцелуями изгиб ее щеки.

– Их нет, – выдохнула она, наслаждаясь прикосновениями его губ.

И это хорошо, сказала его вновь проснувшаяся совесть. Уайлдер, ты осел, во что ты хочешь влезть?

В неприятность. В большую неприятность.

Невероятным усилием воли Дакота оторвался от ее губ. Он прерывисто, хрипло дышал, стараясь восстановить контроль.

– Дакота... – смущенно прошептала она.

Он смотрел на ее нежное раскрасневшееся лицо, на алые воспаленные губы, на затуманенные страстью темные глаза и сжимал кулаки. Как ему хотелось снова держать ее в объятиях!

– Простите, – хрипло пробормотал он. – Так не должно быть. Забудьте все, что я говорил.

– Нет. – Нежными пальцами Сара ласкала его сжатую челюсть.

– Сара... – Он схватил ее руку.

– Поймите, я взрослая женщина. И могу сама принять решение.

– Что вы сказали? – Она почувствовала, что он опасно затих.

– Разве это не очевидно?

– Повторите для меня по слогам.

В комнате сгустилось наэлектризованное молчание. Дакота изучал ее. Напряженные, потемневшие серые глаза пронизывали ее насквозь. Он будто читал у нее в душе. Это нервировало Сару, лишало ее куража, размывало решительность. Она быстро отвела взгляд. Ведь в следующие несколько минут ей понадобится вся отвага, на какую она способна.

Сара посмотрела в его мрачное, сосредоточенное лицо, и сердце стало рваться из груди. Ей надо отдаться ему. И все. Это совсем нетрудно.

Однажды она уже прошла через это. Но потом Паркер разбил ее сердце на миллион крохотных кусочков...

Долго еще ее будет парализовать то, что случилось целую жизнь назад? Она отгородилась от семьи, от друзей, ото всех, кроме Кэйт. Она жила жизнью персонажей своих романов, жила в чужом времени. И считала, что этого достаточно. Но сейчас поняла, что этого мало. Она уже потеряла два года жизни. И теперь нельзя терять ни минуты. С этого момента она будет походить на Дезире. Искательницу приключений, готовую на риск, динамичную. Дезире не струсит перед вызовом. Она делает все, чтобы получить желаемое.

А ее желаемое – Дакота Уайлдер.

– Сара?

Она спрыгнула со стола, запахнула полы халата и прямо посмотрела на него. Она точно знала, что от нее требуется, чтобы одержать победу.

– Я сделаю это, – спокойно заявила она. – При одном условии.