Текст книги "Жена и возлюбленная"

Автор книги: Селина Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

9

– Да что с тобой происходит?! – в сердцах воскликнула Вайолетт.

– Ты взвалила на меня дежурство по кухне, вот что, – пробурчал Бретт, пытаясь найти в родительском холодильнике место для последних остатков угощения.

– Ты что, хочешь, чтобы я сама убирала после обеда в честь собственного дня рождения?

– Нет, но почему бы тебе не обратиться к мужу?

– Майкл всю неделю ждал сегодняшнего хоккейного матча.

– Ну да, а меня хоккей не интересует! – язвительно заметил Бретт.

– Я давно хотела с тобой серьезно поговорить, да все не удавалось. Тебя что-то гложет.

Бретт был не в настроении выворачивать душу наизнанку, тем более перед сестрой, которая слишком хорошо его знает.

– Ты сам не свой, – задумчиво продолжала Вайолетт. – Нэнси Уорлок случайно не имеет к этому отношения?

– Нет! – Бретт понял, что выпалил это слишком поспешно и слишком горячо, теперь Вайолетт не отстанет.

– Если ты ею заинтересован, то почему она встречается с Алексом? Никогда не поверю, что она тебя бросила.

– Она меня не бросала, потому что мы и не были парой. – Бретт захлопнул дверцу холодильника с такой силой, что стоящая на нем ваза подпрыгнула и чуть не упала на пол.

– Если ты на нее запал…

– Ничего я не запал! Она не моего типа!

– Не твоего типа? – Вайолетт расхохоталась и шлепнула Бретта по спине посудным полотенцем. – Да твой тип – любая женщина, у которой есть бюст.

– Знаешь, с тех пор, как ты вышла замуж, ты стала ужасно противной!

– Ошибаешься, противной я была до того, как вышла замуж. А если серьезно, Бретт. Нэнси мне нравится. Может, тебе пора переключиться с безмозглых пустышек на нормальную девушку?

– А тебе пора заниматься своими делами и не лезть в мои.

– Ты стал таким обидчивым. По-моему, ты страдаешь.

– Послушай, Вайолетт…

– Раньше у нас не было друг от друга секретов, – грустно заметила она.

– Зря обижаешься, просто рассказывать не о чем.

– До меня дошли слухи, что Нэнси очень нравится Алексу, но он пока не уверен, что она та самая особенная и необыкновенная, на которой…

– Да Пиклс не узнает «особенную» женщину, даже если столкнется с ней нос к носу!

– Мне все ясно, – заключила Вайолетт.

Бретт терпеть не мог, когда сестра смотрела на него «понимающим» взглядом – в основном потому, что в таких случаях она обычно бывала права.

– Смени пластинку, – буркнул Бретт, хлопая дверцей буфета.

Вайолетт не обиделась.

– По-моему, тебе пора повзрослеть.

– Мне нужно идти.

– Ты злишься?

– Нет.

Бретт не мог рассказать сестре о своих чувствах к Нэнси. Даже Вайолетт не поняла бы его желание сохранить свободу. Большинство женщин прирожденные свахи, любой свободный мужчина кажется им опасным, и они не успокоятся, пока не свяжут бедолагу по рукам и ногам. Но, черт возьми, он хотел бы, чтобы Нэнси нашла себе кого-то получше, чем Алекс!

Вместо того чтобы отправиться домой, Бретт заглянул в зал игральных автоматов, и проторчал там до тех пор, пока не заметил, что он там единственный представитель мужского пола, достигший совершеннолетия. Тогда он сел в машину и поехал куда глаза глядят. Замечание Вайолетт, что ему пора повзрослеть, не выходило из головы, но Бретта беспокоила не сестра, а Нэнси, это она перевернула его жизнь вверх дном.

Если ей нужен такой человек, как Алекс, размышлял Бретт, мне придется с этим смириться. За последние пару недель она ходила на свидания и с другими мужчинами, но из этого ничего не вышло. Возможно, пришла пора выяснить, насколько ей дорог Алекс, и каким-то образом подтолкнуть их отношения. Нельзя находиться в подвешенном состоянии до бесконечности, а единственный способ вернуться в нормальное – удостовериться, что Нэнси нашла себе пару. Она накрепко засела у меня в голове, но я не из тех, кто довольствуется одной женщиной. Я точно не однолюб. Точно?..

Алекс… Может, я в последнее время и стал презирать этого кретина, но ревность тут ни при чем. И я не стану представлять, как мясистые пальцы и слюнявые губы Пиклса шарят по атласной коже Нэнси. Если я хочу сохранить прежнюю жизнь, нужно поскорее спровадить Алекса и Нэнси под венец, тогда у меня больше не будет предлогов искать с ней встречи, и все мои нынешние муки отойдут в прошлое.

Сам того не сознавая, Бретт ехал в сторону дома Нэнси. Вдруг его поразила неприятная мысль, и он сбавил скорость до черепашьей. Может, проблема как раз в моих советах? В качестве жены Пиклсу нужна порядочная девушка, а я-то учил Нэнси быт дрянной девчонкой! Возможно – даже вполне вероятно – что мой совет сработал против Нэнси.

Безответственный идиот! Взял прекрасную, милую, добрую девушку и попытался превратить ее в дешевку, в женщину на одну ночь! Неудивительно, что Алекс сомневается на ее счет!

Теперь, осознав свою ответственность, Бретт понял, что ему следует делать.

Зазвонил телефон. Нэнси подумала: хорошо бы звонила мать или бабушка, да кто угодно, лишь бы это был человек, не знающий о Бретте. Сколько должно пройти времени, чтобы я излечилась от чувств к нему?

Она нехотя сняла трубку.

– Нэнси, это Бретт. Нам нужно поговорить, можно мне зайти?

– Ты спрашиваешь разрешения зайти? – изумилась Нэнси.

Обычно Бретт заглядывал без разрешения, когда ему вздумается, и портил ей настроение на весь день, лишний раз напомнив, что он для нее недосягаем. Как бы ей ни хотелось его видеть, продолжать игру в учителя и ученицу стало слишком болезненно.

– Да, если ты не против. Я подумал, что тебе надо попробовать новый подход.

– Что еще за подход?

– Я бы предпочел объяснить не по телефону.

Гулкие удары ее сердца, наверное, было слышно даже по телефону. Нэнси не хотела видеть Бретта в своей квартире, в его присутствии маленькая гостиная становилась еще меньше, Нэнси начинало не хватать воздуха. К тому же всегда существовал риск, что она…

– Нет, не приходи, – выдохнула Нэнси. – Встретимся в кондитерской, что в двух кварталах от моего дома.

– Знаю это место. Через двадцать минут не слишком рано?

По воскресеньям кондитерская закрывалась раньше, и в этот час посетителей почти не было. Когда Нэнси вошла, Бретт уже сидел за столиком у окна, лениво ковыряя вилкой кусок торта. Торт, видимо, был лишь предлогом занять столик, не похоже, что Бретт собирался полакомиться. Увидев Нэнси, Бретт встал и отодвинул для нее стул.

– Тебе что-нибудь заказать?

Его кофе тоже остался нетронутым.

– Спасибо, не нужно.

Бретт сразу приступил к делу, и у Нэнси возникло неприятное чувство, что он отрепетировал свою речь.

– Что-то пошло не так, – начал Бретт.

– Ты не обязан…

– Нет, обязан.

Как объяснить? Может, попробовать говорить напрямик? «Нэнси, я дал тебе плохой совет». Нет, пожалуй, лучше не в лоб. «Нэнси, существует много способов содрать шкуру со скунса». Плоско, ужасно плоско!

– Нэнси, я тут подумал… – Когда она сидит напротив, такая свежая, с легким румянцем на щеках, с приоткрытыми губами, за которыми видны ровные белые зубки, я вообще теряю способность думать, вдруг понял Бретт, но нашел в себе силы закончить предложение: – Давай устроим свидание.

Замысел Бретта состоял в следующем: нужно притвориться, будто они не знакомы, и тогда он сможет доказать, что реальная Нэнси во сто крат привлекательнее любой дрянной девчонки.

– Давай сыграем незнакомцев. Сделаем вид, что мы договорились о свидании вслепую. Я поведу себя так, как повел бы на первом свидании. Ты можешь вести себя совершенно естественно, тогда мы вместе разберемся, что действует, а что – нет.

– Естественно? – скептически переспросила Нэнси. – Не вижу смысла.

Она просто не знала, что делать. Нельзя сказать, чтобы поклонники вились вокруг нее как мухи, но если ее что и беспокоило, то вовсе не отношения с мужчинами, а чувства к Бретту. Неужели он по-прежнему настроен превратить ее в роковую соблазнительницу? И если да, то зачем?

– Доставь мне удовольствие.

Бретт улыбнулся – немного робко, но Нэнси показалось, что вспыхнули сотни свечей. Здравый смысл требовал отвергнуть нелепый план, не суливший ей ничего, кроме новых страданий, но она не могла отказать Бретту. Если одно свидание – это все, что он предлагает, ей не хватит сил сказать «нет».

– Ладно.

Нэнси улыбнулась, хотя на душе у нее кошки скребли. Когда она обратилась к Бретту за помощью, то наивно полагала, что он для нее никто, и так будет всегда. Мужчины его сорта не интересуются «славными» девушками, да и его воинственно-пренебрежительное отношение к браку, которое не было для нее тайной с самого начала, должно было обеспечить ей своего рода иммунитет против его обаяния. Она жестоко ошиблась: дело закончилось тем, что она по уши влюблена в Бретта и не знает, как ему сказать, что ее больше не интересуют поиски мужа. Она хочет быть с Бреттом, даже если это означает жить одним днем без всякой надежды на постоянные отношения.

– Завтрашний день тебя устроит? – спросил Бретт.

– Свидание в понедельник? Правда, это не настоящее свидание… Ладно, завтра так завтра.

Казалось, Бретт испытал облегчение.

– Завтра мы разберемся, что нужно сделать, чтобы Алекс попросил твоей руки.

Алекс не тот, кто мне нужен! – едва не возопила Нэнси. Не надо мне никакого предложения, лучше пусть будет всего одно, но настоящее свидание с тобой! Ничего этого Нэнси, естественно, не сказала.

– Ты не против, если я заеду за тобой в восемь?

– Хорошо.

Нэнси встала и собралась уходить.

– Просто будь собой, – напутствовал Бретт.

Нэнси не понимала, зачем он это сказал, но расспрашивать было не время и не место. Она хотела поскорее уйти, пока не совершила какую-нибудь роковую ошибку, например, не проболталась о своих чувствах.

«Будь собой». А как же его предыдущий совет – быть загадочной и волнующей? Будет ли предстоящее свидание моим последним экзаменом? – спрашивала себя Нэнси по пути домой. Если да, то как бы мне с треском не провалить этот экзамен.

На следующий день Нэнси было трудно сосредоточиться на работе. Ни один нормальный человек не назначает свидание на понедельник. Настоящее свидание, разумеется. Поэтому невольно напрашивалась мысль, что Бретту хочется поскорее покончить с их «уроками».

К тому времени, когда Бретт возник на пороге ее квартиры, Нэнси всерьез настроилась продемонстрировать, чему научилась за прошедший месяц. Но гораздо важнее было не выдать свои истинные чувства.

– Привет, меня зовут Бретт.

– Привет, а я Нэнси, – ответила она, входя в роль.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Спасибо, ты тоже.

Бретт выглядел даже лучше, чем всегда. На нем были темно-коричневые брюки, трикотажная рубашка в тон и коричневое пальто спортивного покроя. Он побывал у парикмахера и сделал модную прическу.

– Позволь, я поправлю. – Играя роль «дрянной девчонки», Нэнси решила идти до конца. Она протянула руку и разгладила несуществующую складку на воротнике, при этом будто случайно проведя пальцами по подбородку Бретта. – Ну вот, теперь все в порядке.

Она позволила Бретту подать ей пальто и, всовывая руки в рукава, будто ненароком ненадолго прижалась спиной к его груди. Спускаясь по лестнице, Нэнси взяла Бретта под руку, таким образом они спустились почти вплотную друг к другу.

Выбранная Бреттом закусочная, до которой было всего минут двадцать езды от дома Нэнси, не соответствовала ее представлениям о романтической обстановке, но зато в понедельник вечером там было довольно свободно.

– Они специализируются на бифштексах с кровью, но в меню есть и многое другое, – сказал Бретт.

На это Нэнси игриво заметила, что мясо с кровью способствует выработке гормонов. Она не представляла, каким баллом Бретт оценит ее игру, но выкладывалась полностью: смеялась над его шутками, были те смешными или нет, прижималась к нему, оставила пальто расстегнутым, чтобы Бретту были видны ее бедра, едва прикрытые клетчатой мини-юбкой. Для пущего эффекта Нэнси надела черные лакированные туфли на шпильках, купленные еще в выпускном классе школы. Туфли жали, зато ноги в них смотрелись очень выигрышно.

Их проводили за столик, отделенный от зала деревянной перегородкой. Прежде чем сесть, Нэнси оправила на себе свитер. Вообще-то она предпочитала носить с этой юбкой белую блузку, но свитер соблазнительно льнул к телу во всех нужных местах, которые любая дрянная девчонка постарается подчеркнуть.

– Ты любишь бифштекс? – спросила Нэнси, вспомнив, что якобы ничего не знает о своем спутнике.

– Пожалуй.

Бретт принялся изучать меню и совершенно не подыгрывал Нэнси, пытающейся поддерживать разговор. Может, он специально строит из себя неприступного незнакомца, чтобы подвергнуть испытанию мою агрессивность? – предположила она. Ну, если он не поставит мне высший балл за светскую беседу!.. Хотелось бы посмотреть, как ему самому удалось бы флиртовать со сфинксом!

Пытаясь добиться от Бретта хоть какой-то реакции, Нэнси нашла под столом его ногу и потерлась о нее своей. Неужели и это его не расшевелит? Она сбросила туфлю и стала поглаживать его икру пальцами ноги.

– Хватит, официант идет, – остановил ее Бретт.

Нэнси положилась на вкус Бретта. К счастью, он не стал заказывать полтуши быка, ограничившись эскалопами. Коктейль, который он заказал, Нэнси не особенно понравился, разве что название солидное.

Что делать, что делать?! – думала Нэнси, близкая к панике. Она готова была завизжать или выскочить из-за стола, – сделать что угодно, лишь бы стереть с лица Бретта бесстрастное, даже немного скучающее выражение.

Закусочная почти опустела, Бретт и Нэнси в полутемном углу были предоставлены сами себе. Когда официант подал салаты и удалился, Нэнси решилась на отчаянный шаг. Одна ее туфля уже лежала на полу, она сняла и вторую. Наклонившись над столом, Нэнси завела незначащий разговор о том, какие цветы мужчины заказывают своим подружкам. Одновременно, собрав всю храбрость, она подняла одну ногу и направила пальцы прямо в цель.

Сказать, что Бретт был потрясен, значит ничего не сказать. Нэнси и представить не могла, что с ним творилось, когда шаловливые пальчики зашевелились в районе молнии на его брюках. Исключительно в целях самозащиты Бретт схватил ступню Нэнси и отвел в сторону, но поздно: реакция его тела была настолько очевидной, что ему пришлось срочно расстелить на коленях салфетку.

– Ешь свой салат.

Наверное, никогда в жизни я не говорил ничего более дурацкого, подумал он. Нэнси притворяется пустышкой, льстит мне, заигрывает, вытворяет черт знает что, только чтобы показать, что она доступна. Ничего не скажешь, хорошо я ее выучил, только гордиться тут нечем.

Бретт старался встречаться исключительно с женщинами, повадкам которых Нэнси подражает, а когда он их бросал, то большинство без особых сожалений переходили к его друзьям. Бретт привык жить по принципу «люби и бросай» и всегда выбирал особ, которых нетрудно забыть. Если бы этот трюк с ногой выкинула любая другая женщина, он бы воспринял его как приглашение и считал бы вечер удавшимся. Но с ним не какая-то абстрактная «другая женщина», а Нэнси. Что же получается? Он взял милую, очаровательную, идеальную девушку, и научил дешевым трюкам, которые ей ни к чему!

Бретту было так стыдно, что он не мог смотреть Нэнси в глаза.

– Ну что, профессор, вы поставите мне пятерку? – спросила Нэнси, пытаясь скрыть под шуткой смущение.

– Нэнси, это нехорошо.

Бретт испытал острое отвращение к самому себе: ему ли делать ей замечания?

– Прощу прощения.

Нэнси отодвинула тарелку. Ее несчастный вид вполне соответствовал душевному состоянию Бретта.

– Не извиняйся, я сам виноват. Все эти правила дрянных девчонок, которыми я забил тебе голову, чушь собачья. На такую наживку можно поймать только какого-нибудь обормота вроде меня. Прошу тебя, Нэнси, забудь все, что я тебе говорил. Тебе ничего не нужно в себе менять, оставайся такой, как была.

– Не понимаю… – подавленно прошептала Нэнси.

Бретт чувствовал себя так, будто ударил ее по лицу. Нет, даже хуже.

– Ты была и осталась порядочной, милой, сердечной девушкой, а я попытался сделать из тебя еще одну Элизабет. Забудь все мои дурацкие советы.

– Но, мне кажется, они помогают.

Бретту хотелось поцелуями стереть с ее лица выражение боли и растерянности, но он знал, что будет только хуже.

– Нет, Алекс тобой увлекся не благодаря, а вопреки тому, что я тебе советовал, но даже у него есть сомнения. Вот что, я верну тебе абонемент на регби, отдай Алексу или кому хочешь. Мои советы тебе не нужны. Кристофер – просто дурак набитый, он не заметил чистого золота и погнался за дешевой побрякушкой. Тебе незачем переделывать себя из-за его глупости, ты и так само совершенство.

Ошеломленная Нэнси не находила слов. Она чувствовала, что Бретт злится не на нее, а на себя, но его покаянная речь подействовала на нее угнетающе.

– Это я и хотел сказать, приглашая тебя сегодня, – мрачно закончил Бретт.

– Кажется, я больше не хочу есть. Прости, Бретт, особенно за… ну, ты понимаешь.

– С этой частью ты справилась отлично. – Он невесело усмехнулся. – Поэтому я пока не могу встать из-за стола.

– Я останусь, если ты пообещаешь больше не заикаться об абонементе. Он твой, и ты мне ничего не должен.

– Спасибо. – Бретт благодарил не за абонемент, а за то, что Нэнси такая, как есть. – Я хочу спросить, можем ли мы остаться друзьями.

Что я несу? – ужаснулся он. Какая, к черту, дружба? Мне нужно либо вообще с ней не встречаться, либо все время иметь под рукой холодный водоем, но и то и другое одинаково немыслимо. Я не могу так просто вышвырнуть Нэнси из своей жизни – во всяком случае не раньше, чем она устроит свою судьбу. До тех пор, пока это не случится, покоя мне не видать, да и личной жизни, вероятно, тоже. Мало того, мне вряд ли полегчает и тогда, когда Нэнси найдет подходящего мужчину.

Как ни странно, остаток вечера прошел неплохо, во всяком случае, Бретт получил удовольствие. Они рассказывали друг другу о себе, но не о своих приятелях и приятельницах и уж конечно не о правилах поведения на свидании.

Когда Бретт проводил Нэнси до дома и прошел за ней вестибюль, стрелки часов приближались к полуночи.

– Можно мне подняться?

– Только не после первого свидания!

Чуть насмешливая улыбка Нэнси подействовала на Бретта сильнее, чем эротическая ласка пальцами ног в ресторане.

– Ну хотя бы на несколько минут?

Отказ всегда только подстегивал Бретта, но тут было другое, он готов согласиться на любые условия, лишь бы побыть с Нэнси подольше.

Она заколебалась.

– Вряд ли это удачная мысль.

– Тогда можно поцеловать тебя на прощание?

Не иначе как сам дьявол нашептал ему эту фразу, а может, дело в том, что он все еще помнил смелую ласку Нэнси.

– Разве что в щечку.

Бретт понимал, что играет с огнем и может обжечься, но не способен был задумываться о чем-то: Нэнси сводила его с ума. Он мечтал сжать ее в объятиях, оказаться в ее постели. Бретт стал нежно дразнить губами уголок ее рта и одновременно обнял Нэнси. Ее пальто распахнулось, упругие груди, обрисованные свитером, прижались к нему. Собственная реакция потрясла Бретта: он даже не успел поцеловать Нэнси по-настоящему, а все тело его уже пульсировало от желания. И бесполезно обманывать себя, пытаясь объяснить это долгим воздержанием, всему виной Нэнси, и только она.

Нэнси обняла его за шею, и Бретт больше не смог сдерживаться. Обхватив ее голову руками, он жадно припал к губам Нэнси, раздвинул их языком и, не сдерживаясь больше, взял все, что хотел, и отдал все, что мог.

Это был далеко не тот поцелуй, каким обмениваются на первом свидании. Бретт забылся и зашел слишком далеко и слишком быстро. Опомнившись, он призвал на помощь всю силу воли и на мгновение оторвался от Нэнси, чтобы дать ей возможность прекратить это безумие. Но она притянула к себе его голову и прижалась своими бедрами к его, в результате решимость Бретта растаяла, без остатка растворилась в сладостно-мучительном наслаждении.

В маленьком вестибюле было душно, отстранившись от Нэнси, чтобы перевести дух, тщетно пытаясь прийти в себя и осмыслить происходящее, Бретт услышал, как она жадно ловит ртом воздух.

– Пожалуй, ты можешь подняться на несколько минут. – Страсть в хриплом шепоте Нэнси была вовсе не наигранной.

Бретт снова поцеловал ее, на этот раз нежно, мечтая, чтобы поцелуй продолжался вечно. У него было много женщин, но самый страстный секс не шел ни в какое сравнение с поцелуем Нэнси. Бретту до боли хотелось близости с ней, но даже это желание пересиливало удивительное, незнакомое прежде ощущение какого-то тихого счастья. Это ощущение затопило его целиком, ему едва хватало сил дышать, колени дрожали.

Бретт понял, что не может подняться к ней в квартиру. Нэнси не стала бы сопротивляться, но он не мог заниматься с ней любовью, не имел права, сознавая, какие последствия это может иметь для нее, да и для него тоже. Удивительно, как человек может быть одновременно и бесконечно счастливым, и глубоко несчастным.

Никогда еще ни одна задача из тех, что вставали перед Бреттом, не требовала такого гигантского усилия, как то, которое ему пришлось сделать над собой, чтобы уйти от Нэнси.

– Я не могу, – проскрежетал он.

Нэнси с убитым видом что-то ответила, кажется, поблагодарила за обед, но Бретт уже пятился от нее, как слепой нашарил ручку двери и вышел на улицу, подставив разгоряченное лицо прохладному воздуху.

С Нэнси нельзя завести интрижку, а значит, я должен вообще прекратить с ней видеться. Мои гормоны, да и сердце тоже, вырвались из-под контроля. Если бы можно было просто заняться с ней сексом и потом выкинуть из головы… Нет, это не выход.

Бретт поплелся к машине, понимая, что довел Нэнси до такого состояния, что она согласилась бы на все. Она хотела его так же сильно, как он ее. Бретт повернул ключ в замке зажигания, но не тронулся с места. Кажется, он просто высохнет, умрет, если не займется с ней любовью. Еще не поздно вернуться…

Он вылез из фургона и остановился у подъезда. Его колотила дрожь, нечего и думать вести машину в таком состоянии. Ему до боли хотелось вернуться к Нэнси. Возможно, если бы они хотя бы один раз занялись любовью, это помогло бы разрушить чары, которыми Нэнси его околдовала, и он бы вернулся в нормальное состояние. Он снова стал бы независимым человеком, свободным от всепоглощающей потребности в Нэнси.

Не обманывай себя, старина. С ней тебе будет мало одного раза, слишком глубоко она проникла в твою душу, в твое сердце. Она нужна тебе и в постели, и вне ее, но «верность навек» – не для тебя. Пора с этим кончать. Хватит делать вид, будто между вами ничего нет, а значит, нечего и заканчивать. Завтра ты распрощаешься с ней навсегда. Ты должен, обязан это сделать.