Текст книги "Жена и возлюбленная"

Автор книги: Селина Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

8

Едва переступив порог квартиры Нэнси, Шерил заметила корзину с цветами.

– Какая прелесть! Кто это прислал?

– Цветы от Алекса. Как прошел твой двухнедельный отпуск в солнечной Калифорнии?

– Отчим по-прежнему несносен, но мы с мамой получили удовольствие. Я привезла тебе красивые ракушки и камешки. – Шерил протянула Нэнси пакет и сбросила ярко-розовую куртку. – Ты найдешь, куда их употребить.

– Спасибо.

– Ну, рассказывай, что случилось, пока меня не было? Полагаю, свидание с Алексом прошло хорошо?

– Он очень мил.

– Вы встречались еще?

– Да, один раз. В прошлые выходные его не было в городе, но в субботу вечером мы идем на концерт Тины Тернер.

– Интересно. А как прошло свидание с Мятным Чуингамом?

– Ужасно! Он пришел в ярость из-за того, что, видите ли, бекон подали без хрустящей корочки, потом пожадничал на чаевые. Останься я дома делать уборку, и то было бы интереснее.

– А теперь выкладывай все про Красавчика.

Шерил уселась на диван и подобрала под себя ноги – по-видимому, приготовилась выслушивать долгую историю.

Нэнси знала, что Шерил так просто не отстанет, но ей не хотелось говорить о Бретте, да и рассказывать-то особенно было нечего. После ее первого свидания с Алексом Бретт несколько раз звонил, чтобы дать очередной совет, но они ни разу не виделись.

– Не увиливай, – посоветовала подруга, – я видела, как он тебя целовал, и, кстати, не я одна, свидетелей было не меньше сотни. Если бы кто-то поцеловал так меня…

– Ты бы смутилась не меньше моего. Так что лучше расскажи, чем ты занималась во Флориде.

– Использовала заслуженный отпуск на всю катушку: загорала, встречалась со множеством мужчин, причем у некоторых даже сохранились собственные зубы и волосы. Но давай вернемся к теме…

– Алекс действительно очень милый. Он работает старшим агентом в агентстве по продаже недвижимости.

– Он такой же высокий, как Бретт? – Для Шерил рост мужчины был главным критерием.

– Нет, но достаточно высок для меня.

– Значит, коротышка? – скривилась подруга. – Забудь его. А чем занимается Бретт, когда не нарушает спокойствие в боулинг-клубе?

– Он содержит магазин электробытовых приборов. Но между нами ничего нет, совсем ничего.

– Рассказывай! Я видела твое лицо после того, как он тебя поцеловал. Да ты просто ошалела! Такое лицо бывает у женщины, которая только что занималась любовью или очень хочет заняться.

– Ты все придумала!

– Нэнси, мы же лучшие подруги, я бы не стала тебя дурачить. Тебе двадцать пять лет, пора.

– Что-то не припомню, чтобы роман с Гарри принес тебе много радости.

– Гарри был высоким, но это единственное его достоинство, его нельзя даже сравнивать с Бреттом. Между вами искры проскакивают, я видела.

– Да пусть хоть целый фейерверк, это ничего не значит! Искры бывают и от бенгальского огня.

Как Нэнси ни любила Шерил, она вздохнула с облегчением, когда подруга ушла. Впервые за долгий период их дружбы ей не хотелось открывать Шерил душу, а самой себе признаваться, что Бретт завладел ее сердцем. Сколько часов она пролежала ночами без сна, мечтая, чтобы Бретт стал ее первым мужчиной! Но мечты остаются мечтами, Бретт никогда не заведет роман с девушкой, грезящей о замужестве. Нэнси осознала это даже раньше, чем Бретт дал понять своим поведением. Может, она ему немного нравится, но из этого ничего не выйдет. Он уже две недели ее избегает.

Нэнси остановилась перед корзиной с красными, розовыми и белыми цветами и ткнулась носом в алую гвоздику. Гвоздика почти не пахла, но Нэнси в любом случае собиралась поблагодарить Алекса за внимание. Может, он и не так привлекателен, как Бретт, но мил и заботлив. Любая женщина будет рада его вниманию. Завтра вечером у нее свидание с Алексом, и ничто не мешает им провести приятный вечер.

В пятницу около полуночи Бретт понял, что результат хоккейного матча, который он смотрел, его не интересует. Он выключил телевизор, подошел к тумбочке, где стоял телефон, и открыл потрепанную записную книжку. Но звонить – даже если предположить, что ему захотелось бы позвонить кому-то кроме Нэнси, – было слишком поздно. Со дня ее свидания с Алексом Бретт с ней не виделся, но это не значит, что он о ней не думал. Более того, короткие разговоры с Нэнси по телефону оставили у него какое-то болезненное чувство. Бретт пытался сделать ее неотразимой для других мужчин, но пока и сам не мог выкинуть ее из головы. Он даже не последовал собственному плану оживить личную жизнь.

Пока он сидел на кровати, тупо уставившись на замусоленную страницу записной книжки, телефон зазвонил. Бретт хотел было принять звонок на автоответчик, но потом передумал: всегда есть хотя бы один шанс из тысячи, что звонит Нэнси, которой понадобился совет по поводу свидания. Хорошо бы, если так. Настроение у него было препаршивое, к тому же любой, кому вздумалось звонить в такой час, должен быть готов нарваться на грубость, поэтому Бретт пробурчал в трубку:

– Привет. Если я должен вам деньги, то вы разговариваете с автоответчиком.

– Бретт, это Элизабет Краузе. Помнишь меня?

Это имя ничего не сказало Бретту.

– Ну…

– Мы встречались в клубе «Космик».

– Одна из двойняшек? – Дрянная девчонка, мысленно добавил Бретт, криво ухмыляясь.

– Я знаю, что вы с Нэнси просто друзья, иначе ни за что не позвонила бы.

Да уж, конечно.

– Мы с Синтией собирались в Колорадо кататься на лыжах, но она заболела, и вот я сижу и гадаю, чем бы заняться в выходные. – Она чихнула и пояснила: – На мне только черная шелковая комбинация…

– Может, тебе стоит накинуть халат? – предложил Бретт, на которого почему-то не подействовала нарисованная Элизабет соблазнительная картина.

– Может, мне не следовало звонить, но Синтия совсем разболелась, а мне ужасно хочется послушать Тину Тернер, у нее концерт в джаз-клубе.

Бретт решил, что и дальше отказываться от личной жизни из-за Нэнси было бы глупо. Элизабет из кожи вон лезет, и ей даже удалось немного заинтересовать его. В конце концов, надо же с чего-то начать!

– Говорят, когда она в ударе, то поет так, что мороз по коже, – продолжала Элизабет.

– Мороз по коже, говоришь? – В последнее время Бретт частенько достигал такого же результата при помощи холодного душа.

– Хорошая новость состоит в том, что одна моя подружка в тесных отношениях с управляющим клуба, и мне удалось добыть два пригласительных билета. Но ты же понимаешь, приличная девушка не может пойти в джаз-клуб одна, это повредит ее репутации.

– Ну да, репутация для девушки – самое главное, – согласился Бретт с напускной серьезностью. Пожалуй, ему даже понравилось поддразнивать Элизабет.

– Вот и я говорю.

Элизабет чуть ли не мурлыкала в трубку, но Бретт не собирался облегчать ей жизнь. Если она хочет вытащить его на свидание, ей придется пустить в ход тяжелую артиллерию.

– Я понимаю, что сейчас слишком поздно договариваться о завтрашнем вечере…

Бретт прекрасно помнил, как наставлял Нэнси. Среда – последний срок, когда можно принять приглашение на первое свидание. Если он скажет Элизабет «да», его можно обвинить в двойном стандарте. Ну и пусть, не велика важность, тем более что это будет даже не свидание, а так, терапевтическая процедура, способ на несколько часов выкинуть из головы Нэнси. Конечно, не очень-то красиво использовать женщину, которая ему даже не нравится, но, в конце концов, она же сама позвонила! Почему бы для разнообразия не встретиться с Элизабет? Вдруг это поможет ему привести в норму уровень тестостерона… Однако при мысли о том, чтобы лечь в постель с кем-то, кроме Нэнси, Бретт чувствовал себя вялым, как перележавший латук.

– Это будет не свидание, – продолжала напирать Элизабет. – Считай, что двое знакомых просто решили познакомиться еще ближе. – В слово «ближе» она вложила больше энергии, чем стриптизерша из ночного клуба – в вихляние задом. – Если, конечно, ты хочешь пойти, – скромно закончила Элизабет.

– Конечно, почему не пойти? – ответил Бретт скорее со смирением, нежели с энтузиазмом.

Элизабет это почувствовала и решила поиграть в обиженную.

– Ну, если ты правда хочешь…

– Хочу, хочу, – перебил Бретт самым бодрым тоном, какой только сумел изобразить. – Я за тобой заеду, где ты живешь?

Элизабет подробно описала, как до нее добраться. Повесив трубку, Бретт мрачно уставился на стену.

Итак, дело сделано, я иду на свидание. Надо же с чего-то начинать.

В субботу вечером умение Элизабет показывать дорогу пришлось весьма кстати. Джаз-клуб находился в пригороде, чуть ли не на полпути к Техасу. Снаружи он напоминал склад, переживающий тяжелые времена, а изнутри походил на огромную пещеру, освещаемую прожекторами. За небольшой эстрадой начиналась широкая площадка для танцев, по краям которой теснились маленькие столики, вдоль стен лепились кабинки. Несколько пар уже танцевали.

– Тут классно! – восхищенно пропищала Элизабет.

В желтом свете прожекторов ее лицо казалось желтушным. Свет сменился на красный, и ее нос стал еще краснее. Элизабет старалась это скрыть, но Бретт еще по дороге в клуб понял, что девица совершенно простужена. Вот и сейчас она время от времени прикладывалась к бутылочке с микстурой, когда думала, что на нее никто не смотрит.

Элизабет придерживалась, мягко говоря, нетривиального стиля в одежде, и ее наряд выглядел неуместно даже в этом клубе, где царила атмосфера вседозволенности. Прозрачная нейлоновая блузка, на вкус Бретта, сам по себе эпатировала, а Элизабет еще надела под нее черный бюстгальтер. Трусики на ней были тоже черные – убедиться в этом Бретту давали возможность прорехи на линялых джинсах девушки, расположенные в самых интригующих местах. Если Элизабет рассчитывала произвести впечатление на Бретта, то ей это не удалось. Настроение у него было отвратительное, он чувствовал себя медведем, потревоженным во время зимней спячки.

Они нашли свободную кабинку, Элизабет устроилась было напротив Бретта, но, как только он сел, вдруг передумала и примостилась рядом, буквально прижав его к стене. Дожидаясь, когда официантка дойдет до их столика, они вели незначащий разговор о погоде. Заявив, что считает своим долгом угостить Бретта, Элизабет заказала какое-то пиво, о котором тот и слыхом не слыхивал. Когда выяснилось, что этого сорта нет, она надула губки и снизошла до белого вина. Официантка принялась было перечислять имеющиеся блюда, но Бретт перебил ее:

– Несите то, что у вас есть готового.

Элизабет еще раз глотнула микстуру и кокетливо протянула:

– Ну разве не клево?

Стараясь не реагировать на ее лексику, более уместную для школьницы, Бретт спросил:

– А ты уверена, что можно пить лекарство в таком количестве?

– О, не обращай внимания, у меня просто разыгралась аллергия. Никаких проблем.

Никаких проблем, мрачно повторил про себя Бретт, если не считать, что я был идиотом, согласившись на это свидание. Я всегда предпочитал делать первый шаг сам. Но дело даже не в этом, я чувствую себя паршиво просто потому, что не желаю находиться в этой дыре, не желаю быть ни с кем, кроме Нэнси, а о том, чтобы назначить свидание ей, не могло быть и речи.

Бретт оглядел клуб и заметил пару, безуспешно пытающуюся найти столик. Что-то в них показалось Бретту знакомым. Не найдя свободного места, мужчина и женщина двинулись через танцплощадку, лавируя между танцующими.

У Бретта перехватило дыхание, когда он узнал Алекса и Нэнси. Он кивнул в ответ на приветственный жест Алекса, и Алекс зашагал в его сторону. Позади, в шаге от него, семенила Нэнси. Бретт мысленно поставил ей пятерку за внешний вид. На Нэнси был коротенький джинсовый сарафан поверх белой футболки и туфли на низком каблуке. На фоне Алекса она смотрелась хрупким нежным созданием.

Какого черта Алекс притащил ее в мою кабинку?! – негодовал Бретт. Будь у меня свидание с Нэнси, я бы отыскал ближайший укромный уголок, посадил бы ее к себе на колени и…

Алекс улыбнулся лучшей из улыбок, имеющихся в арсенале удачливого торгового агента, и сердечно поприветствовал Бретта. Элизабет он едва удостоил взглядом, оно и понятно: Алекс был слишком заинтересован собственной спутницей, чтобы любоваться богатствами, которые демонстрировала сквозь прозрачный нейлон Элизабет.

– Вы не против, если мы к вам присоединимся?

Алекс жестом предложил Нэнси сесть напротив Бретта. Она взглянула на Бретта, будто спрашивая у него совета, потом – с явной, как показалось Бретту, неохотой – села напротив него за обшарпанный деревянный стол. Девушки поздоровались, обменялись несколькими фразами, но Бретт был настолько выбит из колеи, что даже не слышал, о чем они говорили.

Бретт избегал смотреть Нэнси в глаза, страшась увидеть негодование, хотя понимал, что имеет полное право встречаться с кем угодно, будь то ее подруга или первая попавшаяся девица.

– Потанцуем? – предложил он Элизабет.

Зачем он говорил Нэнси, что не собирается заигрывать с ее подругами? И почему для него так важно, чтобы Нэнси не сочла его вруном? И вообще, не он же пригласил Элизабет на свидание, он не виноват, что подруга Нэнси оказалась девицей напористой.

Едва они с Элизабет нашли свободный пятачок на танцплощадке, оркестр смолк, из динамиков загремела музыка, записанная на пленку. Многие пары стали покидать площадку, Бретт тоже хотел вернуться на место, но Элизабет настояла, чтобы остаться танцевать.

– Давай подождем, пока вернется оркестр, – предложил Бретт.

Но Элизабет уже закачалась под музыку, размахивая руками и вращая бедрами. Оставшиеся на площадке мужчины явно обращали на нее внимание. Бретт не знал, куда деваться от смущения. Некоторое время – кажется, целую вечность – он растерянно стоял, не умея подстроиться под замысловатые движения Элизабет, напоминающие какой-то ритуальный танец. Потом стал просто покачиваться в такт музыке, время от времени возобновляя попытки уговорить Элизабет вернуться за стол. Он бы с радостью вообще уехал домой. Неизвестно, сколько бы они еще протанцевали, но у Элизабет начался приступ кашля, и она поспешила оказаться поближе к лекарству.

Откинувшись на спинку стула, Нэнси наблюдала за танцующими, пока Алекс заказывал минеральную воду ей и пиво себе. Нэнси забавляло, что Бретт явно чувствовал себя неловко. Она знала, танцор из Элизабет никудышный, на танцы ему следовало бы приглашать Синтию, более одаренную из двойняшек. Она могла бы даже дать ему совет – если бы он попросил. Но с какой стати ему обращаться за советом к ней?

– Милая, ты позволишь мне на минутку отлучиться? – проворковал Алекс. – Я заметил пару, которой пытаюсь продать дом, хочу к ним подойти, думаю, это будет нелишне.

Нэнси неприятно удивило обращение «милая». Однако она не стала ставить Алекса на место, – к столику приближались Бретт и Элизабет, и, чтобы не смотреть на них, Нэнси сделала вид, будто ищет что-то в сумочке.

– Мне нужно зайти в комнату для маленьких девочек, – жеманно заявила Элизабет и, повесив на плечо сумку, удалилась, вихляя бедрами.

Удивительно, до чего непохожими могут быть близняшки, думала Нэнси, провожая подругу взглядом.

– Она сама меня пригласила, – зачем-то сообщил Бретт, садясь на место.

– Неужели? – спросила Нэнси елейно-сладким голоском. – А я в четверг разговаривала с Синтией, и она говорила, что в эти выходные они поедут кататься на лыжах.

– Синтия сильно простудилась.

– И Элизабет пригласила тебя…

– …В пятницу вечером, – нехотя признался Бретт.

– Ага, значит, мужчинам позволено принимать приглашения, сделанные в последнюю минуту! Кажется, я никогда так и не разберусь до конца во всех этих правилах.

– Лучше бы я отказался.

Бретт нахмурился. Глядя на него, Нэнси испытала безрассудное желание разгладить пальцем складки на его лбу. Взятые по отдельности, черты его лица были вполне заурядными, но вместе образовывали далеко не заурядную внешность. Будь Нэнси скульптором, она бы с удовольствием вылепила лицо Бретта. Нэнси почти чувствовала, как влажная глина под ее пальцами обретает форму его мужественных черт.

Впрочем, я себя обманываю, спохватилась она. Чего бы мне на самом деле хотелось, гак это погладить Бретта по щеке, почувствовать ладонью тепло его дыхания, прижаться губами к его векам…

Отрицать очевидное больше невозможно: я его люблю.

– Твоя личная жизнь меня не интересует, – солгала Нэнси, надеясь, что глаза ее не выдадут. У влюбленных появляется особый блеск в глазах, но, может быть, так бывает только при любви взаимной?

– Вот и правильно. Лучше расскажи, как продвигаются дела с Алексом. Он уже сделал предложение?

– Не говори глупости, мы с ним едва знакомы!

– А что, существуют четкие правила по срокам?

Нэнси нахмурилась.

– Прости, я пошутил.

– Я тебя проинформирую, – сухо сказала Нэнси.

Бретт забарабанил пальцами по столу. Вместо того чтобы смотреть на Нэнси, он уставился на собственную руку.

– Как игры, интересные? – спросила она.

– Какие игры?

– Регби, а ты о чем подумал?

– Ах да, регби. На прошлой неделе команда, за которую я болею, выиграла. Потрясающий матч был.

Другой бы пустился в подробный рассказ о спортивной баталии по меньшей мере на несколько минут, но Бретт не смог вспомнить ничего интересного и снова стал изучать свои пальцы.

С каждым разом видеться с Нэнси становится все тяжелее, мрачно думал он. Чем скорее она найдет своего Прекрасного принца, тем лучше. Она зацепила меня всерьез, и мне это не нравится.

Сам того не желая, Бретт представлял Нэнси в прозрачном наряде вроде того, в каком явилась Элизабет. А больше всего на свете ему хотелось, чтобы они остались одни, совсем обнаженными, но эту сцену Бретт проигрывал в уме уже тысячи раз, что не приближало ее к реальности.

– Что ж, я рада, что твоя любимая команда выступает удачно, – сказала Нэнси.

Не пытается ли она намекнуть, что я еще в долгу перед ней за абонемент? – спросил себя Бретт. Нет, вряд ли, это не в ее характере. Нэнси не станет требовать от меня каких-то обязательств. Неудивительно, что она мне так нравится.

Вот в чем дело! Она мне нравится, и очень.

Сильная симпатия к женщине была Бретту внове, но он, как ни старался, не мог отыскать в Нэнси ни одной черты, которая бы ему не нравилась. Его восхищали ее внешность, душевная теплота, чувство юмора, честность…

– Чему ты улыбаешься? – спросила Нэнси.

– Я улыбаюсь? А я и не знал.

– Кажется, тебя что-то рассмешило.

– Не совсем.

Как он мог объяснить ей, в чем дело? Когда мужчина заявляет женщине, что она ему нравится, то сразу кажется, будто он собирается ее бросить. Хотя, конечно, Нэнси Бретт и бросить не мог бы, потому что она никогда ему не принадлежала.

Тут Бретт совершил большую ошибку: посмотрел Нэнси в глаза, понимая, что мог бы утонуть в их сияющей голубизне. Ему сразу захотелось подуть на ее челку, потереться носом о ее нос, вдохнуть аромат кожи…

Если я немедленно не перестану об этом думать, одернул себя Бретт, дело кончится тем, что я перепрыгну через стол. Нэнси должна быть со мной, а не с Пиклсом.

– Нэнси…

– Бретт…

Скажи хоть что-нибудь, разряди напряжение! – хотелось крикнуть Бретту, но она только снова повторила его имя:

– Бретт.

Нэнси легонько погладила его сжатую в кулак кисть. Бретт почувствовал себя так, будто его окатили кипятком.

– Элизабет попросила пойти с ней в клуб, и я согласился. Это было ошибкой.

– Ошибки – вещь мне знакомая.

В голосе Нэнси слышалась грусть, а Бретту хотелось, чтобы она была счастлива.

– Никогда больше так не делай, – сказал он.

Нэнси отдернула руку так резко, будто он ее ударил.

– Что не делать?

– Не пытайся разыгрывать дрянную девчонку. Если мужчина не способен оценить тебя такой, какая ты есть на самом деле, значит, он тебя не стоит.

Нэнси горько рассмеялась.

– Мне все равно не удается быть кем-то, кроме себя самой.

– Это не так уж плохо. Ты красивая, милая…

Вернулся Алекс.

– Прости, что я так долго. У моих клиентов накопилось много вопросов.

– Ничего страшного. Ты как раз вовремя, концерт вот-вот начнется.

Когда Алекс погладил руку Нэнси, Бретту стало тошно. К счастью, на сцене появились Тина Тернер и ее музыканты, и внимание всех троих переключилось на них.

Нэнси рассмеялась – очевидно, в ответ на какое-то остроумное высказывание Алекса. Она действует совершенно правильно, невольно отметил Бретт. Пиклс распустил хвост, как петух, красующийся перед курами.

Выслушивать отчет о прошедшем рандеву – это еще куда ни шло, но наблюдать за ходом свидания, находясь на месте событий, Бретту было невмоготу. Он едва держался, чтобы не наброситься на Алекса и не вытолкать его пинками за дверь. Наконец вернулась Элизабет, держа в обеих руках по стакану вина.

– Бармен, вон тот красавчик, – она кивнула в сторону стойки, – уговорил меня взять два по цене одного, – сообщила она, хихикая.

Элизабет отпила из одного стакана и неожиданно чихнула, пролив немного вина из другого стакана.

– Если ты неважно себя чувствуешь, может, уйдем? – предложил Бретт.

– Я в порядке, только так и не дошла до туалета.

Она неверной походкой двинулась к дамской комнате, по-видимому забыв, что мечтала послушать Тину Тернер.

Со сцены раздалась барабанная дробь, да такая громкая, что у зрителей заболели уши, а потом ансамбль без объявления заиграл первую композицию – как показалось Бретту, больше похожую на грохот, чем на музыку. Алекс стал уговаривать Нэнси присоединиться к танцующим, которые собрались на площадке и притопывали в такт музыке. Нэнси бросила на Бретта взгляд, который можно было истолковать как мольбу о помощи. Поскольку полной уверенности у Бретта не было, он остался сидеть, наблюдая, как Нэнси покачивает своими потрясающими бедрами и предаваясь мрачным раздумьям о ее отношениях с Пиклсом.

Какое же это у них свидание, третье? Бретт попытался разгадать тактику Алекса. На первом свидании он подержал Нэнси за руку и чмокнул в подбородок, на втором, вероятно, позволил себе настоящий поцелуй. Предпримет ли он решающий шаг сегодня или подождет до четвертого свидания?

Элизабет не возвращалась – не велика потеря, – но из-за этого Бретту пришлось наблюдать, как Нэнси танцует, улыбается Алексу, смеется. Наконец первое отделение закончилось, и Нэнси с Алексом вернулись в кабинку. Музыка, гремевшая из динамиков, действовала Бретту на нервы, но не так, как Алекс, расписывающий Нэнси свои успехи по части продажи недвижимости.

Незапланированное свидание вчетвером обернулось кошмаром. Решив, что с него хватит, Бретт встал, пробурчал «всего хорошего» и направился к стойке бара, высматривая по пути Элизабет. Его так называемая дама перевесилась через стойку, заигрывая со смазливым барменом.

– Пошли, Элизабет.

– Ты шутишь? Вечер только начинается. – Взгляд Элизабет был блуждающим, на стойке рядом с ней стоял почти пустой пузырек с лекарством от простуды.

– Я ухожу, советую тебе уйти со мной.

Элизабет надула губы.

– С тобой оказалось совсем не так, как я думала. Я хочу повеселиться.

– Как хочешь, но я уезжаю. Если ты едешь со мной, то пошли.

– Ни за что.

Несколько мгновений Бретт раздумывал, не устроить ли представление, вытащив ее из клуба силой, но потом решил, что не стоит. Ему вовсе не улыбалась перспектива драться с накачанным барменом из-за девицы, которая достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.

Испытывая слабые угрызения совести, Бретт забрал в гардеробе куртку, вышел на улицу из духоты клуба и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух. Он уже отпирал дверцу фургона, когда к нему подбежала Нэнси.

– Ты же не бросишь Элизабет в этом вертепе!

– Почему же? Она отказалась уехать со мной, и, насколько я понимаю, тут найдется, кому ее подвезти.

Нэнси метнула на него уничтожающий взгляд. Бретт знал, что она права. Любая женщина, у которой в мозгах даже три извилины, вернулась бы домой с тем же мужчиной, с которым приехала, но если Элизабет отказывается…

– Она не пьяная, просто переборщила с лекарством от простуды, – сердито сказала Нэнси.

– А по-моему, и то и другое. Если ты так о ней печешься, почему бы вам с Алексом не отвезти ее домой?

Бретт понимал, что не прав, но был слишком упрям, чтобы возвращаться за Элизабет в душный бедлам, когда здесь, на улице, перед ним стоит та самая девушка, которая сводит его с ума.

– Нет уж, ты ее привез, тебе за нее и отвечать.

– Ну хорошо, тогда ты поедешь со мной, чтобы о ней позаботиться.

– Так нечестно! – возразила Нэнси. Однако она понимала, что в словах Бретта есть резон. Ее подруга – уже почти бывшая – явно не в себе, кто знает, что станет с Элизабет, одурманенной непомерной дозой лекарства и винными парами.

Нэнси вернулась в клуб, досадуя, что оказалась между двух огней: Бретт уже разозлился, потому что она помешала ему удрать, а Алекс явно не обрадуется, узнав, что ему навязывают общество Элизабет.

Уговорить Элизабет уйти удалось только совместными усилиями всех троих, да и то лишь потому, что бармен заинтересовался волоокой красоткой у другого конца стойки. Наконец Элизабет чуть ли не волоком дотащили до фургона.

– Я не хочу, чтобы ее стошнило в моей машине, – пробурчал Алекс.

– А я не собираюсь ехать с ней один! – огрызнулся Бретт. – Нэнси, она же твоя подруга.

Ох уж эти мужчины! Нэнси так и хотелось столкнуть их лбами.

– Ну хорошо, я поеду с Элизабет и с Бреттом в его машине, – с притворной неохотой согласилась она.

Алексу это не понравилось.

– Неужели Майсден нуждается в защите?

– Нет, но меня беспокоит Элизабет. Кто знает, чего она там наглоталась? Лучше я побуду с ней.

– Ну ладно, Я поеду следом и потом отвезу тебя домой. – Алекс явно не желал оставить свою даму с Бреттом.

Элизабет усадили на переднее сиденье, Нэнси села сзади. Когда Бретт стал пристегивать Элизабет ремнем безопасности, та захихикала и продолжала хихикать, пока они не выехали на скоростную автостраду. Там она, к счастью, заснула, и в фургоне раздался ее громкий храп.

– Как ты думаешь, куда ее везти: домой или в больницу? – мрачно спросил Бретт.

– Думаю, домой, а там пусть Синтия решает.

После долгого молчания Бретт спросил:

– Как прошло свидание?

– Лучше некуда, – буркнула Нэнси, взглянув в зеркало заднего обзора, в котором виднелись огни машины Алекса. Если Бретт не расслышал сарказма в моем голосе, то тем хуже для него, пусть думает что угодно, решила она.

Остаток пути прошел в молчании. Когда они добрались до места, Элизабет проснулась. К счастью, квартира близняшек находилась на первом этаже. Элизабет устроила целый спектакль, достойный лучших актрис Голливуда, потребовав, чтобы двое больших сильных мужчин помогли ей войти в дом. Повиснув у них на плечах, она еле волочила ноги. Глядя на нее, Нэнси подумала, что Элизабет либо действительно совсем окосела от выпитого, либо в ней пропадает великая актриса. У дверей Элизабет опомнилась и стала рассыпаться в извинениях, закончив свою речь угрозой подать в суд на компанию, выпускающую микстуру.

– Нужно было следовать инструкции по применению, – не без ехидства заметил Бретт.

Алекс молчал и только пыхтел. Элизабет оказалась гораздо тяжелее, чем можно было подумать.

Нэнси позвонила в дверь, и они оставили Элизабет заботам простуженной и очень сердитой сестры.

Бретт повернулся к Нэнси и отрывисто бросил:

– Спокойной ночи.

Можно подумать, это я виновата, что Элизабет переборщила с лекарством, поскольку безумно хотела пойти на свидание! – разозлилась Нэнси, сухо кивнув Бретту на прощание.

Отвозя Нэнси домой, Алекс всю дорогу ворчал, осуждая поведение Элизабет. Нэнси стала понимать, почему от этого перспективного на первый взгляд жениха сбегали невесты. Зануда первостатейная. Алекс затормозил у ее подъезда и пробурчал «спокойной ночи», явно не собираясь даже выйти из машины.

Ну и вечерок выдался! Нэнси мечтала только о том, чтобы поскорее лечь спать. Но когда она наконец добралась до постели, заснуть не удалось. Она ворочалась с боку на бок, бессчетное количество раз взбивала подушку…

Просто безумие какое-то! Неужели этот болван не понимает, что особы вроде Элизабет – не для него? Если Бретту нужна дрянная девчонка, я согласна стать такой, но только для него – и ни для кого больше. Однако даст ли он мне шанс?