Текст книги "Вкус предательства (СИ)"

Автор книги: Селин Саади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 42

Артур

Состояние полной дезориентации. Башка гудит какой-то путаницей, хочется пить. Тело словно весит тонну. Не могу пошевелиться. Не понимаю вообще ни черта.

Свет яркий, глаза режет.

Что, и где, и как.

Еще во рту мешает что-то.

Пытаюсь повернуть голову, но получается только двигать зрачками. Глаза ловят мутную фигуру. Мозг в состоянии какого-то коматоза.

Стараюсь сфокусировать зрение, и мало-помалу картинка проясняется.

Всматриваюсь и не понимаю. Я ведь знаю ее. Напрягаюсь со всей своей дури, ощущая какое-то нелепое тепло.

А потом словно приходит озарение. Девочка моя красивая.

Всплеск гормонов резко ударяет и какие-то датчики пиликают чаще. Сердце словно запускается по новой, только от того, что вижу ее.

Память немного помогает, подкидывая наш фильм в мутную голову.

Черт!

Под какой-то тканью, Вероника, полусидя спит. Только кажется напряженной, будто сон отнюдь не сладкий.

Эта техника раздражает своим пиликаньем, не хочу ее будить. И в то же время хочу встать и подойти.

Но я словно овощ, который и рукой двинуть не может.

Пытаюсь успокоить свой выброс эндорфинов, чтобы только прекратились звуки.

В палату кто-то входит, подходя ближе. Какая-то девушка в медицинской форме снимает маску.

– Здравствуйте. – проверяет зрачки: – Как себя чувствуете? – что-то еще делая, спрашивает. – Ти-хо. – еле ворочая языком, отвечаю невпопад глухим и неприятно скрипучим голосом.

Снова взгляд на нее, а медсестра вскидывает брови.

– Она только недавно уснула. Пришлось помочь, так что сон еще крепкий. К вам сейчас придет доктор. – пытаюсь кивнуть, так и не сводя взгляда с нее.

В голове только что звон и больше ни черта.

Снова пытаюсь пошевелиться и рука, как минимум одна, хотя бы дает намек на покалывающие ощущения.

Из аварии помню лишь какое-то убийственное спокойствие. Вряд ли адекватный человек готов встретить свою смерть.

Но я… Так ладно, самоанализ позже.

Сейчас надо прийти в себя максимально быстро, Ризанов. Хрен его знает, что вообще творится.

Твою мать!

Снова пытаюсь пошевелиться. Теперь уже ногой, но, блядь…одна словно и не моя вовсе, ни черта не чувствую. Вторая понемногу выходит из состояния сонливости.

Раздражаюсь и сам не понимаю на что.

Похоже одну сторону нормально размотало…Надеюсь, что не останусь полным инвалидом… Мысль заставляет скрипеть зубами.

В палату с энтузиазмом на лице входит врач, бросая взгляд на спящую посетительницу.

– Все хорошо у Вас значит? – подходит ближе и смотрит зрачки, будто я подопытный кролик. – Да. Пить. – кивает. – Отлично, господин Ризанов. – записывает себе что-то: – Какой сегодня год?

Смотрю на него, как на идиота.

– Вы помните, что произошло? – Пить.

Пока этот докторишка не даст мне воды и слова не скажу. Он кому-то там кивает, и медсестра дает трубочку.

Черт, как хорошо!

– Спокойно. Хватит пока. – Вы помните, что произошло? – Авария. – врач снова кивает. – Как вас зовут? – Вы серьезно? – хмурюсь, но он довольно улыбается. – Н-да, Вы не сговорчивый пациент. Однако, речь вполне внятная…для вашего состояния. – Сколько я здесь, у меня там дела… – пытаюсь понять и сориентироваться во времени. – Несколько дней. У вас черепно – мозговая травма. Кровоизлияние удалось остановить. Вы счастливчик.

Да уж, если бы.

– Долго я буду тут? – намекаю на палату. – Надо провести ряд обследований, и только после можно будет сказать. – Я в норме. – тут же отвечаю, но по глазам понимаю, с этим врачом я не договорюсь. – Сейчас проведем осмотр и может быть освободим Вас… от вашего шлема… – указывает на забинтованную голову. – Был бы признателен.

Безэмоционально выходит из меня.

Через минут двадцать, медсестра, под зорким глазом врача, оставляет на голове лишь намек на повязку. Дав указания, чтобы я оставался тут, будто могу куда-то уйти, они удаляются. Судя по тихим разговорам, хренова туча процедур и обследований, что мне придется пройти, толсто намекают на внеочередной отпуск.

Как только они уходят глазами проверяю девушку, которая будто в своем мире еще спит. Благодаря моим вечным шикам, врачам приходилось шептаться, но ведь логично, что ей надо отдохнуть.

Отворачиваюсь, бросая взгляд в окно. Не понимаю куда ведет меня жизнь, но тот факт, что я еще здесь…значит чего-то не доделал, верно?

Не знаю сколько времени проходит, но когда тихий всхлип врывается в мысли, я поворачиваюсь, резко переставая дышать.

Ника так горько плачет, закрывая рот двумя руками.

Черт!

– Ник. – хрипло шепчу и как идиот кривлю рот: – Привет.

Сердце сходит с ума, что подтверждают множество датчиков, пиликающих без остановки.

Она робко встает с кресла, подходит ближе. Любимая лазурь глаз сейчас кажется больше и подернута краснотой.

Девочка моя…

Качаю головой, пытаясь подняться повыше, но мать его, ни хрена не получается.

– Тебе помочь? – спохватывается сквозь слезы, оказываясь у койки, и протягивая руку к подушке. – Все хорошо.

Пытаюсь успокоить, поджимая губы, но она отрицательно качает головой, снова всхлипывая и сдерживая рыдания.

– Ник… – настаиваю, протягивая здоровую руку, а она делает шаг ближе: – Все в порядке.

Дотягиваюсь до ее руки, сжимая хрупкую ладонь в своей. Она тут же прикладывает свою вторую руку поверх моей.

Черт… это что-то нереальное.

– Как ты себя чувствуешь? – спустя паузу говорит хрипло и тихо. – Я же говорю, я в порядке. – кивает, но слезы так и не останавливаются.

Это раскурочивает органы.

Аккуратно убираю свою руку из ее ладоней, практически зубами срываю провода на здоровой руке к чертовой матери.

– Артур! Что ты делаешь?! – страх в ее глазах осязаем: – Нет! Лежи, пожалуйста! Тебе нельзя вставать сейчас!

Немощный идиот.

Тянусь все той же рукой, дотрагиваясь до ее щеки и стираю соленые капли.

– Со мной все нормально, слышишь! – смотрю в глаза.

Соглашается, но плакать не перестаёт.

– Не плачь, не надо. – опять кивает, смотря сверху вниз.

Пальчики женщины, едва касаясь, медленно проходятся по лицу. Пытается сделать вдох.

– Тшш, Красивая. Давай вместе. Вдох, выдох. – дышу вместе с ней и она повторяет.

Раз. Еще один, и еще.

– Больше…никогда…так не делай. – шепчет после.

Усмехаюсь, и притягивая ее ладонь к своим губам, оставляю трепетный поцелуй.

– Не буду. Обещаю.

Она поглаживает щетину. А я, как подросток готов прыгать от счастья. Глаза замечают кулон на ее шее, что чуть выглядывает из под кофты.

Теперь точно хочется улыбаться и кричать, но я поджимаю губы, смотря ей в глаза.

– Я слушал тебя… – она чуть наклоняет голову: – Да, не отвечал, но очень внимательно слушал. И ты ведь понимаешь, что больше не отпущу?

Одинокая слеза вновь скатывается из ее глаз, но уже с улыбкой на лице.

– За каждый день боли я отдам три дня счастья, Красивая. И пока я не расплачусь с тобой так, чтобы ты насколько это возможно со мной…почувствовала себя счастливой, я никуда не денусь. – Другого выбора я тебе и не дам… – шепчет в ответ, наклоняясь и нежно касаясь моих губ.

Никто никогда не поймёт что можно почувствовать, когда любимая женщина тебя целует так…после того, как ты считал это невозможным. Был уверен, что больше никогда не испытаешь фейерверк чувств от одного лишь поцелуя.

Прикрываю глаза, впервые растягивая губы в полной улыбке. Той улыбке, которая однажды появилась только благодаря ей.

Глава 43

Захожу в палату, а эти двое, как обычно, что-то решают.

– Макс, хватит уже. – аккуратно втискиваюсь в проем с подносом в руках.

Артур тут же поднимает ладони вверх с улыбкой на лице. А его подопечный усмехается.

– Понял, уже ухожу. – Отзвонись потом. – тут же меняется лицо начальника. – По красоте все сделаем. – кивает Артуру.

Ставлю поднос на тумбочку, в то время как мужчина следит за каждым движением.

– Что? – не глядя на него, улыбаюсь. – Иди сюда. – показывает головой.

Подхожу ближе, облокачиваясь на держатель больничной койки. Знаю ведь болит левое предплечье, пусть он и не говорит. Впрочем, его не устраивает и мужчина правой рукой обхватывает, нарочно роняя меня на себя.

– Артур, плечо! – но он будто не слышит. – Я скучал… – шепчет куда-то в макушку, вдыхая носом. – Меня не было пару часов. – пытаюсь сместить вес тела. – А кажется будто целую вечность. – тихо отвечает, приподнимая подбородок.

Глаза в глаза. И больше ничего не нужно. Переводит взгляд на губы, большим пальцем проводя по ним. Дыхание само собой сбивается и просыпается желание. Такое, накатывающее не легкой волной, а словно возникающее необузданной бурей.

Глаза цвета кофе вновь переходят к моим, и я не знаю, как, но вижу темнеющий взгляд. Он медленно тянется, как бы ожидая протеста.

Только это невозможно. Притяжение, что тянет нас друг к другу даже вне законов физики. Это, чистой воды, магия.

В тот момент, когда его губы касаются моих, я готова взлететь. Тело будто немного обмякает от силы ощущений. Его аромат, пусть и с налетом запаха лекарств, его касания. Такие, кажется, нежные, но одновременно с этим напористые.

Артур тянет этот момент, намеренно увеличивая градус между нами. Пухлые губы, что страстно ласкают мои все интенсивнее, щетина, которая немного царапает кожу.

Спектр того, что испытываю настолько объемен, что и сравнить не с чем. Еще немного и я окончательно потеряюсь в нем.

Чуть шершавая ладонь опускается на шею и большим пальцем он поглаживает кожу. Языки сплетаются в бурном танго, от которого кружится голова. Хватаюсь рукой за здоровое плечо, желая, почувствовать его кожу под пальцами.

Артур отстраняется первый, и практически рыча, прислоняется лбом к моему. Все еще не открывая глаз, хочу вновь затеряться, спрятаться от мира, сгорая от его прикосновений.

Тянусь вновь, оставляя детские поцелуи на его лице. Он растягивает губы в довольной улыбке, отвечая на них.

– Красивая, я не из самых терпеливых… – хрипит, открывая глаза.

Глупо хихикаю, но останавливаюсь.

– Как ты себя чувствуешь? – привычный вопрос за предыдущие несколько дней. – Теперь хорошо. – отвечает.

Но я не верю.

Врач сказал, что последствия могут быть через некоторое время и важно наблюдать за его поведением и настроением.

Возможно, это и слишком, потому как в сознание его не пришлось выводить, он сам пришел в себя. Однако, никто не знает, что с ним было там и все ли клетки мозга функционируют так, как раньше.

Периодами он где-то пропадает. Молчит и отстраненно смотрит в окно. Но я отчаянно хочу верить, что это лишь из-за того, что ему тяжело смириться с травмами.

Он ведь всегда мог все.

– Пообедаем? – пытаюсь встать, но он удерживает на себе. – Не хочу. – вздыхаю. – Ты же знаешь… – переводит глаза на меня: – Но можем позже. – Ник… – отчего-то начинаю нервничать: – Ты уже покупала обратные билеты?

Вопрос застает врасплох.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю, не на шутку переживая. – Я многое знаю, просто не говорю об этом. – печально усмехается он.

На моем лице тянется улыбка. И я поудобнее устраиваясь, кладу голову ему на здоровое плечо.

– Мне нужно вернуться в Барселону закрыть вопрос работы, аренды жилья и прочего… – перечисляю: – Чтобы потом остаться…

Грудная клетка мужчины резко поднимается и опускается. Поднимаю взгляд, а он изваянием смотрит в одну точку.

Обеими ладонями поворачиваю на себя.

– С тобой, Артур. – улыбаюсь, глазами убеждая в этом желании.

Он смотрит, прикрывая глаза.

– Через сколько ты вернешься? – Не знаю, наверно около двух недель. Но я поеду только после того, как ты встанешь на ноги.

Я не оставлю его здесь.

– Только привыкнув к твоей любви и заботе…отпустить? Нет. – качает головой: – Я сам куплю билеты с железобетонным условием, что ты вернешься Ника. Иначе…

Прикладываю палец к его губам. Достаю цепочку с балериной, показывая.

– Я не смогу не вернуться, пойми.

Он кивает, выдыхая.

– Тогда… на следующей неделе. А сам к твоему возвращению прихожу в форму, договорились?

Хмурюсь, я не думала, что так скоро.

– Ничего ведь не случилось? – плохие мысли кружат над головой. – Нет, Красивая. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее станешь моей. Единственное, что…Ник, если ты не хочешь жить здесь, скажи мне. Я решу. Купим дом в Барселоне, буду ездить в командировки. Совещания, в конце концов, возможны и по видеосвязи.

Смеюсь, отрицательно качая головой.

– Мы ведь напишем новую историю? Давай не будем менять место действия. – поджимаю губы: – Хотя…дом в Барселоне звучит заманчиво. – Где захочешь, Красивая. – отвечает он: – Какой захочешь. Я…черт! – поправляет мои волосы, касаясь щеки: – До одури люблю тебя. – усмехается, приподнимая бровь.

Краснею, смущаюсь, чувствую тепло.

Боже.

Испытываю почти полноценное счастье.

– Кстати, как там дела у адвоката? – знаю, что не любит со мной говорить на эту тему. – Процесс идет. Срок ей немалый светит, учитывая послужной список. – А Мия? – С момента ее восемнадцатилетия я обеспечу ей будущее, кардинально отличающееся от того, что было у ее матери. В остальном, зависит от Абрамовых, что старшего, что младшего. Есть пара семей, которые готовы хоть завтра подписать документы, но не я один должен это решать. – Надеюсь, что она сможет это пережить…когда-нибудь. – до слез жаль ни в чем неповинного ребенка: – А мать? – С ней немного сложнее, но…Абрамов подтвердил ее участие в финансовых махинациях. Поэтому, года три да будет. – Хм…интересно и какая у нее причина обворовывать собственного сына… – А вот этого пока не знаю. Однако, там что-то такое, что Багров хочет сообщить мне лично.

Хмурюсь. Снова кладя голову ему на плечо.

– Когда же это закончится… – шепчу, чувствуя неприятный осадок. – Скоро, девочка моя. Я ускорю настолько, насколько могу. Надо только выйти отсюда.

Оставляю поцелуй на груди, принимая его ответ.

– Ник… – спустя паузу говорит он: – Пообещаешь кое-что? – Да. – без доли сомнений отвечаю. – Если нога… – ему даже сказать это трудно, я чувствую напряжение: – Если я останусь…

Привстаю.

Как же вбить в его голову?

– Первое, Ризанов, ты не останешься инвалидом. Второе, никогда…никогда не смей даже думать, что я оставлю тебя.

Даже злюсь на него и, уверена, сверкаю глазами.

– Хочу, чтобы ты, наконец, заняла свое место…стала Ризановой… – смотрит так проникновенно, говоря со всей своей серьезностью. – Это предложение? – нервно вскидываю бровь. – Это цель, которая должна стать реальностью.

Улыбаюсь, а одинокая слеза скатывается из глаз.

– Я тоже хочу эту реальность…

Артур целует губы в коротком целомудренном поцелуе.

– Надеюсь, кое-кто видит это сверху и радуется за нас.

Всхлипываю сквозь улыбку и судорожно киваю.

Эпилог

7 лет спустя

Артур

Вхожу в дом, хмурюсь потому что стоит гробовая тишина.

Двигаюсь дальше в гостиную, разбросанные игрушки уже стандартный атрибут украшения. Правда, в последнее время их становится все больше.

Выглядываю сквозь стекло раздвижной двери на террасу и вижу их.

Улыбка сама собой тянется на лице, а я молча наблюдаю.

Моя красавица жена в окружении двух сорванцов, брызгающих на нее водой из водяных пистолетов. Она смеется, закрываясь от капель.

Внутри разливается такое необъятное счастье, что я испытываю каждый день и минуту. А особый всплеск, это видеть их после рабочего дня.

Уля, наша маленькая обезьянка трех лет, старается угнаться за своим шестилетним братом.

А мой сын – копия меня, только с такой же красивой душой, как у моей жены.

Это не объяснить, но, мать его, я самый счастливый мужчина на земле.

В тот день, когда она официально сказала "да", сразу после последнего слушания по делу о покушении, был на седьмом небе от счастья. Безусловно, возвращение в Россию встретило ее кольцом еще в аэропорту, но мы обоюдно решили узаконить только после того, как закроем всю ту вакханалию.

Жизнь сейчас полностью перебила тот жгуче горький вкус предательства, что мы оба попробовали.

И теперь, вот этот мир, за высоким забором, охраняется в бессчетное количество раз серьезнее, чем что-либо когда-либо.

Раздвигаю двери и в дом тут же врываются веселые крики и смех.

Чем я их заслужил, не отвечу, но одно могу сказать точно, не перестану завоевывать свою женщину. Изо дня в день, из часа в час, не дам себе возможность потерять это стабильное счастье, наполненное горячей любовью и доверием. Тем доверием, которого думал никогда не познаю.

Скидываю пиджак и делаю шаг, закатывая рукава рубашки.

– Папа! – кричит Дима, срываясь в мою сторону: – Папа пришел!

Улыбаюсь и раскидываю руки в стороны, чтобы поймать уже такого взрослого сына. Запрыгивает, тут же наставляя пистолет мне в лицо, и прохладная струя заставляет жмуриться и сплевывать.

– Вот так значит ты отца встречаешь? – перекидываю его через плечо, в то время как сын хохочет.

– Папочка! Меня Дима облил всю! – насупленная малышка тоже бежит следом.

Не могу сдержать смех, опуская сына и наклоняюсь к дочери.

– А ты в ответ, что сделала? – спрашиваю, поднимая ее на руки.

– Обрызгала. – довольная собой картавит букву “р”.

Идем втроем к шезлонгам, где в это время моя Красивая наблюдает за нами.

– Привет, мы тебя ждали чуть позже. – говорит она, с теплотой глядя в глаза.

– У меня хроническая нехватка. Не могу насытиться вами.

Отвечаю, отпуская дочку, и они с сыном убегают играться дальше.

А я присаживаюсь на край шезлонга и тянусь поцелуем к Нике. Целует, обвивая руками шею.

Каждый раз, мать его, как в первый.

Отстраняется, проводя ладошкой по щеке. Повторяю ее движение, накрывая своей рукой и тянусь к едва заметному животику, целуя и его, царапаю своей щетиной. Ника смеется, а я наоборот специально оставляю отметины на нежной коже.

– Как у вас дела? – спрашиваю, поднимая только глаза.

– Мы ждали тебя.

Смотрю на самую желанную женщину, которая вопреки всему делает мое существование насыщенным и ярким.

– Люблю тебя, Красивая, больше жизни. – серьезно глядя в ее глаза шепчу.

– Нет. – качает головой: – Это мы тебя сильнее любим…нас больше. – улыбается.

Киваю, поджимая губы.

Кто бы мог подумать, что я получу такой джекпот.

Жену, которая затмевает весь мир собой. Такая разная: смешная, нервная, напряженная, добрая, сексуальная, капризная, отзывчивая… Черт, да не хватит эпитетов описать все то, что скрывает в себе эта женщина.

Моя девочка. Всегда была ею и будет. Невзирая ни на какие ошибки прошлого.

– Ирина опять звонила… – вдруг говорит она.

– Нет, родная…не хочу. – опускаю лоб на ее живот.

Но она берет двумя руками мое лицо.

– Ризанов Артур Александрович… – грозно говорит: – Поговори с ней.

– Потом. – шепчу в кожу от чего ей становится щекотно и она ерзает.

– Я серьезно. Пусть не кровная мать, но она тебя воспитывала. Хотя конечно…я могу тебя понять. – укоризненно замечает она.

– Вот именно… – кривлю лицо: – У нее есть сын, который вполне подстать.

– Артур. – она улыбается, но глаза серьёзные: – Тогда просто скажи, чтобы перестала мелькать.

Вздыхаю и, наконец, отрываюсь от чарующего животика.

– Завтра, окей? – прищуриваю один глаз: – Я популярно объясню, что она вполне может звонить Абрамову.

Да, учитывая разборки, что длились практически целый год, выяснилось, что я не являюсь сыном женщины, которую считал своей матерью.

Почему этот факт мне не раскрыл отец, хотя бы в момент ухода из жизни, останется загадкой. А уж в слова женщины, едва ли я поверю после всего.

К моему счастью или сожалению, Кирилл не знал истинных причин, а вот его мать еще как. И я сейчас про ту женщину, которая оставила Назара Петровича, когда их сын был еще пацаненком.

Собственно, оттуда и понеслась.

Абрамов младший любил Ирину Романовну не как сексуальную партнершу, а как маму. По сути то, а кто у него еще был…

Так зарождались их отношения мать-сын. Еще с детства ведь видел эту надежду в его глазах. А вот дальше, женщине пришла в голову невероятнейшая мысль. Полагаю, катализатором стало завещание моего отца, в котором она ни разу не упоминалась.

До сих брови лезут на затылок от того, с какими стервятниками проходила моя жизнь.…

Если кратко, она решила прикинуться смертельно больной. Слезно просила не говорить Абрамову старшему. И…вуаля…обделенный материнской любовью мальчик, что всегда под маской шута носил ощущение ненужности, конечно, клюнул.

Вот и банальная причина кражи многомиллионных сумм.

В какой-то момент Кир сделал тот выбор, который посчитал нужным. Осуждать не берусь, я отнюдь не пример для подражания, однако, свое он получил сполна. Сейчас оба уже на свободе, насколько мне известно, в местах не столь отдаленных остался лишь один человек. Абрамов младший отчаянно хочет научиться общаться с дочерью. Но…в силу любви дедушки к внучке, и отсутствию таковой к сыну, пока это для него недосягаемо.

– Эй! Все в порядке? – возвращает меня жена.

– Да, иначе быть не может. – снова целую живот, вдыхая ее цветочный аромат.

Возможно, она и права. После того как всех их загребли, я не общался ни с одним человеком, лишь издалека наблюдаю для собственного спокойствия. Но и не стоит отметать тот вариант, что общение с женщиной для меня триггер. А мое яростное нежелание пускать в этот мир кого-то, а тем более людей из прошлого, вполне оправдано.

– Мама, папа! – крики несутся на нас топотом четырех ног: – А давайте устроим вечеринку?!

Оп! Началось…

– Нет. – тут же мотает головой Вероника.

– Ну мам! – начинает сын: – Смотри, есть много плюсов: первое – мы будем заняты, вы с папой, считай, можете заняться своими делами. Второе – мы займем только игровую и бассейн… Ну, может еще передний двор, там все-таки качели и площадка. – рассуждает он с серьезным лицом: – Да и, в конце концов, лето же.

Я качаю головой.

– С вами можно с ума сойти, такие все предусмотрительные. – закатывает глаза Вероника, а я даю "пять" сыну, потому что уже знаю, она сдалась.

Ульяна тут же кричит, срываясь в дом.

– Но сначала убрать все игрушки в доме. – грожу детям пальцем.

Димка стоит с выражением лица победителя.

– Легко, пап.

И деловой уходит в дом за дочерью.

Не могу сдержать улыбку и поворачиваюсь на жену, а она тоже улыбается.

– Спасибо тебе за эту жизнь. – вставая, тяну ее за руки.

– Мы оба постарались на славу. – отвечает, обнимая меня в ответ.

Идем неспешным шагом внутрь.

– Что ж, у нас будет пара часов…так? – уже пропуская ее в дом, прищуриваюсь.

Красивая поворачивается, шагая спиной, закусывает губу и загадочно улыбается.

– Может быть даже чуть больше… – с вызовом в глазах шепчет.

Черт!

Мне довелось узнать вкус счастья. Нечто нежно сладковатое, что так и хочется смаковать. Ты словно наркоман хочешь получать дозу ежесекундно, потому что знаешь, что это не убьет тебя, а напротив, сделает еще сильней. И все благодаря миниатюрной женщине и ее любви, которую я ни за что не потеряю.