Текст книги "Невеста скандального шпиона"
Автор книги: Селеста Брэдли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 7
Вилла из всех сил пыталась не дрожать, но внутренне она со всей определенностью тряслась. Не столько от холода, сколько от страха и предвкушения.
Странно, но она не была уверена, чего она боится больше: того, что он оттолкнет ее или примет. Ей потребовалась определенная решимость, чтобы сделать это предложение, после эпизода на дороге этим днем, но к тому же, какая-то часть ее с нетерпением ожидала еще большего чувственного приключения.
И так как ему, очевидно, не понравилась ее ночная рубашка, то в этот раз она пошла немного дальше. Она безжалостно прогнала из своего сознания слово обнаженная. В конце концов, ее локоны были достаточно длинными.
Он выглядел одновременно мрачным и изумленным, когда стоял, освещенный светом от свечи, с все еще полуоткрытым ртом после произнесения слов и его светлые волосы были спутаны после путешествия. Он немного напоминал потрясающего разбойника.
Ее пристальный взгляд немного опустился к его брюкам. С ним опять произошел этот предваряющий совокупление феномен. Она могла видеть, как на ее глазах он изменяется, и это было тем же, что она ощущала, когда он прижал ее близко к себе на дороге этим днем.
Это было интригующим зрелищем, но одновременно и пугающим. Вилла знала достаточно много о воспроизведении животных, и она была уверена, что люди не слишком сильно отличаются в этом от них.
Так что даже хотя он был прикрыт одеждой, вид его… хм, одаренности природой… немного ее нервировал.
С явным усилием, она подняла взгляд к его лицу, в поисках разгадки его отклика на нее. Последует ли он за своими очевидными инстинктами? Или снова уйдет прочь? Она не знала его достаточно хорошо, чтобы предсказать это.
Часть ее хотела, чтобы он отказался, она не могла отрицать это. Хотя она была очень заинтересована в этом процессе, внутри нее тоненький голосок кричал о недостатке чувств во всем этом.
Тишина замедлила время, прерываясь только потрескиванием огня.
Закусив губу, Вилла ждала.
Она появилась из ада. Натаниэль был уверен в этом.
Откуда еще могло появиться создание, настолько раздражающее, настолько и соблазнительное? А она была соблазнительной. Она притягивала его словно голодного волка к добыче.
Он не мог оторвать взгляда от ее восхитительных изгибов, подчеркнутых светом огня. Этот свет позолотил ее плоть с одной стороны, тогда как с другой стороны ее целовала прохладная темнота.
Он страстно желал ее. Она была большим, чем просто секс, хотя и это определенно присутствовало. Она была томлением и вожделением. Вожделением к ее плоти, это так, но хуже было опасное порочное томление по частичке ее тепла.
Нет. Это несправедливо по отношению к ней, неправильно по отношению к его миссии. Он должен помнить, кто он есть.
Пока он все еще мог удерживать эту мысль в своей голове, он сбросил свой сюртук и бросил ей.
– Прикройся! – черт, он снова рычит на нее. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее изумленного лица. – Пожалуйста, – добавил он хрипло.
Он услышал шелест ткани и осмелился посмотреть еще раз. Она стояла спиной к нему, и его сюртук сострадательно закрывал ее до колен. Она повернулась, и Натаниэль осознал, что сюртук на самом деле не собирается выполнять свою задачу.
Хотя черный сюртук бесформенно свисал с ее плеч и прикрывал большую часть ее тела, его более короткие передние полы не доходили ей даже до коленей. В свете свечей ее кожа казалась белее полотна. Ее ноги, пухленькие и гладкие, манили мерцающими изгибами и впадинками. От этого вида рот Натаниэля наполнился слюной.
Она быстро нагнулась, чтобы снять покрывало и прикрыть себя дальше, но было уже слишком поздно. Сладкие и пышные бедра Виллы были запечатлены в памяти Натаниэля. Его пах запульсировал в ответ, его эрекция обещала быть неистовой и устрашающе длительной.
Она искоса посмотрела на него, но не было никаких сомнений в том, что она кинула на него взгляд.
Натаниэль быстро вытащил дорожную сумку, чтобы спрятаться за ней, до того, как ее глаза пропутешествуют вниз, и она увидит, что она сделал с ним.
– Повернись спиной, – приказал он.
– Почему бы тебе не повернуться спиной, так как это именно мне придется искать ночную рубашку среди своих вещей?
– Отлично, – отрезал он и бросил ей сумку. Он повернулся спиной и закрыл глаза. Темнота за его прикрытыми веками была успокаивающей. Он был истощен; он не беспокоился о том, чтобы правильно питаться во время этого задания, и он провел два дня, сражаясь с вызывающими тошноту последствиями от удара по голове, не говоря уже о борьбе с беспорядочными последствиями от чрезмерного общения с Виллой.
Он знал ее всего лишь короткий промежуток времени, и она уже привела его в то же состояние безумия, в котором находилась сама. Натаниэль никак не мог понять, хочет ли он задушить ее или завладеть ею, и это напряжение начинало добираться до него.
Утром все будет гораздо лучше. После хорошего ночного отдыха, выспавшись вдали от дьяволицы, по другую сторону очага, он сможет начать новый день. Полный решимости держать свои чувственные мысли на расстоянии, он обернулся. Она сидела на постели, завернутая в покрывало, ее фланелевая ночная рубашка была ясно видна, так как она была плотно завязана под самым ее подбородком.
И она все еще выглядела совершенно притягательной.
Он мог овладеть ее телом сейчас, это было очевидно. Она определенно считала его своим мужем, и хотела только того, чего ожидает каждая невеста. Пульсирование в паху убеждало его просто сделать это. Он мог подойти к ней прямо сейчас и удовлетворить себя, хотя он сомневался, что одного раза будет достаточно.
Он мог бы запутаться с ней в одеялах до рассвета, и ему все равно было бы недостаточно. Он мог бы скакать на ней каждые полчаса до того, как они прибудут к месту назначения, и она без возражений предоставила бы ему его «супружеские права», полагая, что она связала себя с обычным мужчиной.
Все это так в настоящий момент.
Затем они прибудут в Лондон и все откроется. И когда все истории будут рассказаны, она покинет его. Любой покинул бы. У него было доказательство этого. В конце концов, когда его собственная семья объявила его отверженным, что он должен ожидать от случайной невесты?
Решимость снова наполнила его, отогнав назад волну вожделения, вызванную предложением Виллы. Натаниэль с благодарностью погрузился в холодный комфорт своих обязанностей. Так что вместо острой тоски, слова, что он произнес, больше напоминали об отсутствии интереса.
– Ты напрасно испытываешь меня, Вилла. У меня нет намерения сейчас осуществлять наш брак, – и вообще когда-либо. Взяв кочергу, он прошел мимо нее, чтобы развести огонь.
Сейчас Вилле на самом деле захотелось толкнуть его в огонь. За исключением того, что она не могла это сделать. Было что-то такое печальное в Натаниэле, что-то в его глазах, что заставляло ее думать, что он не ожидал ни от кого ничего иного, кроме боли.
Какое разочарование. И пока Вилла не разберется в этом сложном часовом механизме, который представляет собой ее новобрачный, ей, без сомнения, предстоит видеть немало таинственных перемен в его настроении. И еще мужчины будут утверждать, что у женщин изменчивое настроение!
Тяжело дыша от нетерпения, Вилла подтянула покрывало повыше, ее естественная скромность вернулась в десятикратном размере. Однако она никогда не бросала то, что задумала на полпути.
– Я не знаю, почему вы отказали мне, сэр, но я должна предупредить вас…
Он даже не поднял глаз.
– Мы даже не знаем друг друга, Вилла. Мы должны принять это решение после… после того, как пройдет некоторое время.
– Если ты проживешь настолько долго, – пробормотала она.
– Что? – теперь он повернул свою голову и нахмурившись посмотрел на нее.
– Мойра имеет твердую уверенность в том, что проклятие не снять до тех пор, пока я не выйду замуж и не пересплю…
Он снова посмотрел на угли.
– Ох, ты снова говоришь эту ерунду о проклятии?
– Спроси Уэсли Мосса, ерунда ли это! Или Тимоти Сили!
– Какого Тимоти?
– Инцидент с экипажем. Небольшой случай с загоревшимся носовым платком и сбежавшей лошадью. Не моя вина.
Он наклонил голову, что потереть ее ладонью.
– Ах, конечно нет.
– В любом случае, ты не должен не придавать значения опасности.
Натаниэль не улыбнулся, но напряженное лицо немного расслабилось.
– Вилла, если я пообещаю, что я буду осторожен, ты пообещаешь мне, что ты прекратишь пытаться заставить меня…
– Совокупляться?
– Давай не будем использовать именно это слово. Лучше сказать «заниматься любовью».
Он совсем немного понизил голос, когда произносил эти слова, хотя она не думала, что она сделал это намеренно. В этот раз Вилла задрожала снаружи. Странная вещь была в том, что только услышав об этом, она захотела сделать это.
С ним.
Сейчас.
– Вилла? Ты можешь согласиться на это?
– Что? – она заморгала. – О, хорошо, если ты настаиваешь. Просто дай мне знать, когда ты захочешь меня, – она рассеянно отвернулась от него и упала на свою подушку.
Натаниэль не думал, что она видела, какой эффект произвел на него ее выбор слов. Он надеялся, что нет. Она никогда не смогла бы осознать, насколько сильно он хотел ее.
Так будет лучше. И возможно если он продолжит говорить себе это, то его непослушное тело поверит ему. Двинувшись, чтобы сделать себе постель возле огня, Натаниэль должен был признать, что было что-то приятное в том, чтобы иметь кого-то рядом с собой. В первый раз с момента своего позора, он не чувствовал себя таким одиноким.
В Лондоне, в захудалой комнате, за которую было заплачено больше, чем она стоила, чтобы не задавали никаких вопросов, скрывался человек, у которого на карту было поставлено нечто большее, чем деньги. Тлеющая паника ползла, точно червь, по животу мужчины.
События развивались не так, как было запланировано. Ничто не шло так, как планировалось, с тех пор, как вышла эта проклятая политическая карикатура. Однажды его будущее было радужным. Успех, уважение общества и богатство, более значительное, чем многие из людей когда-либо видели…
Он был так близко. А сейчас у него нет ничего.
Хуже чем ничего, так как существовали люди, которые ожидали действий от него. Люди, которые не склонны выслушивать оправдания.
Он не добыл этот предмет. Или девчонку.
Она исчезла, согласно тому, что он услышал. Кто-то добрался до нее первым, он был уверен в этом. Девушки не исчезают из своих домов в деревне по простой прихоти.
Его воротник душил его. Он поднял руку, чтобы ослабить его, только для того, чтобы обнаружить, что он уже ослаблен. Его рука заметно дрожала перед глазами. Он закрыл их и попытался успокоиться.
У него пока еще было время.
Натаниэль провел рукой по голому мягкому животу Виллы до темных кудряшек, расположенных между ее круглыми белыми бедрами. Она вздохнула и выгнулась ему навстречу, умоляя о большем. Он поймал ее руки другой своей рукой и мягко удерживал их над ее головой. Она выдохнула тихое всхлипывание, дрожа от желания в его руках.
Он дразнил ее до тех пор, пока она не затрепетала. Затем он смело скользнул пальцами внутрь. Внутри она была влажной и горячей, ее плоть расцветала от его дерзкого вторжения. Вилла громко вздохнула, и он закрыл ее рот своим, глубоким влажным поцелуем заглушая ее крики, пока Натаниэль подводил ее все ближе, проникая глубоко в нее и поглаживая большим пальцем ее клитор. Она извивалась в его руках, беспомощная против его порочной атаки, ее воля была сметена удовольствием, которое он доставлял ей.
Почти не дыша, она умоляла его:
– Пожалуйста… о, Натаниэль, ох, пожалуйста.
Он втянул твердый розовый сосок себе в рот и ускорил движение большого пальца. Вилла яростно выгнулась, затем взорвалась, пульсируя вокруг его руки.
Вздрогнув, Натаниэль осознал, где он находится.
О нет.
Только не снова.
Силой воли Натаниэль заставил себя полностью проснуться, готовый отскочить прочь от женщины, которая снова вторглась в его постель.
Но там никого не было.
Натаниэль застыл, затем испуганно оглядел комнату. Было уже очень поздно, и огонь в камине догорел до углей. Если она не в его постели, то где же она тогда?
Она спала в своей собственной постели в другом конце комнаты, точно там, где она и должна быть. Почти целиком завернувшись в одеяло, только несколько выбившихся локонов волос были видны там, где, как предполагалось, находится ее голова.
Натаниэль ощутил облегчение. Затем – тревогу.
Он не имел права видеть во сне такие темные вещи, связанные с Виллой. Он удерживал ее руки, напористо гладил ее своей рукой. Он… это был не он. По крайней мере, он не был таким. Когда-то он был ленивым игривым любовником, без потребности обладания женским телом таким образом.
Особенно по отношению к Вилле. Он никогда не будет обращаться с ней так и даже не должен хотеть этого. И он не будет. Он просто был… ему просто необходимо переспать с кем-то, вот и все. У него слишком долго не было женщины.
Мечты было всего лишь мечтами, в конце концов. Мужчина, находящийся на таком уровне сексуального воздержания, естественным образом начнет потихоньку мечтать. В конце концов, он не касался женщины с тех пор, как обручился с Дафной в прошлом году. Конечно, с тех пор, как его помолвка была расторгнута, немногие женщины пожелали бы терпеть его прикосновения.
За исключением Виллы. Воображение Натаниэля схватило его за затылок и потащило обратно к тому моменту на дороге. К полным губам, сладострастно приоткрытым. К сладкой белой плоти, которой он мог завладеть.
Горячая, дрожащая, желающая Вилла.
Он мужественно высвободился из силков воображения. Вилла просто была единственной женщиной рядом с ним. И она была привлекательна, в ее стиле пышной молочницы.
Конечно, она не была Дафной. Всего несколько женщин в мире были так же красивы как Дафна. Дафна была богиней. Маленькая и изящная, безжалостно стильная, с утонченными манерами алебастрового шедевра.
Вот женщина, о которой стоило мечтать. Конечно, он не имел права мечтать и о Дафне тоже. Он была так же потеряна для него, как и благородство его имени.
Так и должно быть. Он сам разорвал помолвку, хотя общество предположило, что это сделала она. Будучи верной невестой, Дафна сначала заявила, что не желает быть освобожденной от их обязательства. Тем не менее, Натаниэль не мог позволить, чтобы и ее утащило вниз вместе с ним, и в конечном счете она увидела положительные стороны в его настойчивости.
Но все же, хотя она и заявляла о себе как о верной невесте, она поверила слухам.
– Со временем, – серьезно сказала она, – я думаю, что я смогу все-таки простить твою ошибку.
Он задумался о том, где же Дафна сейчас. Такая леди как мисс Дафна Дэнвилл, такая прекрасная и с хорошим воспитанием, вероятно, имеет поклонников в изобилии, если уже не снова обручена.
Самое любопытное было в том, что, хотя он и Дафна были предназначены друг другу с детства, он нисколько не скучал по ней.
Натаниэль поднялся и встряхнул свое одеяло. Тихо подойдя к кровати, он укрыл им Виллу, и подоткнул его в ногах.
Ее тело немедленно начало расслабляться от дополнительного тепла. За считанные секунды, она ослабила свою смертельную хватку, которой держала одеяло, и позволила себе немного высунуться наружу.
Тем не менее, из-под одеяла показались только дерзкий нос и упрямый подбородок. Натаниэль тихо добавил еще угля в камин. Вероятно, к утру в комнате будет душно, но ему не нравилось, что ей придется дрожать от холода всю ночь.
Сняв с вешалки свой сюртук, Натаниэль обернул его вокруг себя и снова устроился на своей импровизированной постели. Это был только сон.
И ничего больше.
Следующим утром Вилла собрала вещи, которые они взяли в гостиницу, и упаковала их в сумки в последний раз. Натаниэль отрывисто сообщил ей, что сегодня ночью они прибудут в его дом в Лондоне.
Она должна была быть возбуждена возможностью увидеть Лондон, но прохладные манеры Натаниэля заставили ее задуматься. Очевидно, он совершенно не был доволен ею после прошлой ночи. Честно говоря, можно было бы подумать, что большинство мужчин были бы благодарны за такую услужливую невесту.
Вилла всегда гордилась своим ровным характером. В конце концов, само по себе проклятие было достаточным для испытания терпения, чтобы добавлять к нему еще и репутацию мегеры. Но мистер Натаниэль Стоунвелл скоро сведет ее с ума своим переменчивым сердцем. И все возрастающее влечение, которое она ощущала, вовсе не помогало.
Несколько мгновений она смотрела на пылинки, которые танцевали в утреннем солнечном свете, струившемся в окна, до тех пор, пока образ прекрасного тела Натаниэля не возник перед ней. Ему не нужно было быть где-нибудь рядом с ней, чтобы заставить ее колени слабеть и дыхание учащаться. Небеса, он оказывал на нее такое влияние с первой встречи, даже будучи без сознания.
Неужели в этом она была просто животным, настолько управляемым своими физическими побуждениями?
Размышляя о боровшихся между собой вспышках скорби и смеха, которые она видела в его глазах, и о выражении невыразимого одиночества на его лице, когда он думал, что она не смотрит на него, Вилла должна была признать, что было что-то большее в ее стремлении к Натаниэлю, чем совершенство его тела.
Он нуждался в ней. Так же отчаянно, как и она в нем. Он просто еще не знал этого.
Вопрос был в том, как она сможет терпеть свою все возрастающую жажду, до того, как он догадается об этом?
Схватив обеими руками багаж, она отнесла его вниз и вынесла во двор, где стоял Натаниэль с их лошадьми. Он взял его с кивком благодарности, но не посмотрел ей в глаза.
В ней снова вспыхнуло раздражение.
– Всегда пожалуйста. Ох, прекрати, – излила она свои чувства. – Нет необходимости в таком проявлении. В этом нет ничего такого, совершенно ничего.
Вилла ушла, но ее сарказм остался с Натаниэлем.
В этом на самом деле не было ничего особенного. Просто обычное разделение деятельности, ничего такого, чего бы он ни ожидал от любого мужчины, путешествующего с ним вместе. Натаниэлю пришло в голову, что он не знает ни одной другой женщины, которая встала бы и подставила плечо под багаж так, как это сделала Вилла.
Он знал, что он задавал очень быстрый темп, который был труден для нее, и что она не привыкла много ездить верхом, но кроме нескольких ядовитых замечаний по поводу отсутствия ее коленей, она практически не жаловалась.
Конечно, она также устроила так, что он потерял сознание, заманила его в ловушку женитьбы, оглушала его своей болтовней, и почти свела его с ума своими домогательствами «совокупления», но в целом, она была очень приятным компаньоном по путешествию.
Садясь на лошадь гораздо легче, по сравнению с тем, как она делал это в первый день, Вилла устроилась в седле и повернула свою кобылу в сторону дороги.
– Итак, мы отправляемся? – холодно спросила она.
Натаниэль сел на Бланта и направил его следом за кобылой. Вилла была права, сохраняя дистанцию между ними. Холодное и формальное обращение было определенно подходящим.
Так почему же он не становился счастливее от этого?
По мере того, как проходило утро, пейзаж становился все более и более знакомым для него. Пропали практичные фермы Нортгемптоншира. Теперь они ехали по более элегантному Бакингемширу, месту отдыха для богатых и бесполезных. Как раз таким, каким он был раньше.
Вот пастбище, где он ехал наперегонки с его хозяином-аристократом. Там находилось маленькое озеро, известное своей хорошей охотой. Скоро они проедут через Уэйкфилд, город, где его семья часто останавливалась на пути из Рирдона в Лондон перед сезоном. Это был значительный по размерам городок, разросшийся и преуспевающий, как лучшее место остановки перед последней частью путешествия до Лондона.
С глубоким вздохом Натаниэль решил, что пришло время выйти из-под прикрытия. У него не было и тени сомнения, что кто-нибудь в городе узнает его. Если он и Вилла будут достаточно удачливы, то ситуация не станет слишком безобразной до того, как они снова вернутся на дорогу. Присутствие лорда Предателя в любом месте имело тенденцию создавать сцены. В конце концов, его задача была в том, чтобы разыскать скользкого сэра Фостера. Он не сможет сделать этого, прячась за живыми изгородями.
Однако это будет несправедливо по отношению к Вилле – везти ее в Лондон без подготовки. Когда они остановятся в середине дня, чтобы напоить лошадей, он расскажет ей все.
Глава 8
Вилла молча нарезала хлеб и разделила на порции сыр и холодное мясо, которые Натаниэль купил этим утром в гостинице. Она чувствовала себя раздражительной и отстраненной, ее нервы натягивались с каждым мгновением. Утро прошло в тишине, за исключением стука лошадиных подков. Неужели он никогда не разговаривает?
А если заговорит, захочет ли она услышать то, что он соберется сказать? Она дважды предложила ему себя, и оба раза он ей отказал.
– Вилла… – начал Натаниэль, но остановился, когда она подняла глаза на него. Она была удивлена, увидев, что он, точно так же, как и она, был смущенным и неуверенным.
– Я… – он остановился, затем начал снова, более решительно. – Есть некоторые сведения обо мне, о которых ты осталась не осведомлена.
Это было преуменьшением. Однако ничего не сказала. Кажется, у него и без перебивания достаточно трудностей с тем, чтобы закончить предложение.
– Меня зовут, как ты знаешь, Натаниэль Стоунвелл, – он поднял на нее взгляд, его зеленые глаза впились в ее голубые. – Чего ты не знаешь, так это мой титул. Я граф Рирдон.
Вилла заморгала. Она, конечно же, не могла предсказать такое открытие.
Натаниэль быстро продолжил.
– Я не был рожден для этого, так как мой отец – который умер, когда мне было всего несколько лет от роду – был всего лишь племянником графа и к тому же самым младшим сыном в семье. Из-за цепочки немного странных событий, другие наследники умерли в быстрой последовательности друг за другом, и я стал лордом Рирдоном когда был всего лишь мальчиком.
– Я понимаю, – медленно сказала она, так как он, казалось, ждал ответа. – Как… мило.
– Ты не должна ощущать себя запуганной моим титулом теперь, когда ты знаешь о нем, – Натаниэль заверил ее.
Она не улыбнулась, считая, что он был так искренен в своем ободрении.
– Я не буду, – пообещала она с такой же серьезностью.
– Итак, ты видишь, в чем заключается наша проблема, – сказал он, разводя руками. – Мы в действительности не женаты.
Вилла долго размышляла над этим.
– Мои извинения, но нет. Я не вижу.
– Пэры не могут законно сочетаться браком на спонтанной деревенской церемонии как кузнец или фермер, – спокойно объяснил он. – Существуют законы, требующие, чтобы мы сначала объявляли о наших намерениях три воскресенья подряд, чтобы позволить откликнуться каждому, у кого есть претензии на титул или собственность, или даже предыдущим супругам. – Он пожал плечами. – Необходимо обсудить приданое, обеспечить наследование по материнской линии, бесконечные переговоры…
О, небеса – это все, о чем он беспокоится? Вилла села прямо, положив подбородок на руки.
– Я получу еще одно предложение о браке? Первое совершенно не стоит упоминания.
Натаниэль сделал глубокий вдох.
– Да, хорошо. Я тогда чувствовал себя не слишком хорошо.
Он быстрым, плавным движением опустился на одно колено перед ней.
– Мисс Трент, вы будете моей женой?
Она вздохнула.
– Хорошо, что моя репутация разрушена, потому что это на самом деле невыносимо. Ты не смог бы даже выманить кошку из ручья подобным предложением.
Его лицо начало принимать нетерпеливое выражение.
– Ох, ну ладно, – сказала она. – Принимаю предложение.
Он вернулся на свое место, очевидно, думая, что она была излишне насмешлива. Вилла вздохнула. Ну, хорошо. Предложение было всего лишь вопросом, в конце концов. Таким, на который он уже знал ответ, к тому же.
Она приняла веселый вид.
– Итак, необходимо огласить имена вступающих в брак и распределить собственность. Когда мы начнем?
– Мы не будем этого делать. Когда мы прибудем в Лондон, я ходатайствую перед церковным епископом о получении специального разрешения, и тогда мы сможем пожениться немедленно.
Она наклонила голову в его сторону.
– Мужчины всегда усложняют все вопросы. Почему ты просто не сказал мне об этом?
Он казался озадаченным.
– Я только что это сделал.
– Очень хорошо. Позволь проверить, все ли я поняла, – она начала загибать пальцы. – Ты – лорд Рирдон. Мы не женаты. Ты сделал предложение. Я приняла его. Мы поженимся по специальному разрешению, как только ты поговоришь с епископом. Должна сказать, что у меня полегчало на душе. Все это объясняет, почему ты не захотел сово… заниматься любовью.
– Ах, В…
– Полагаю, что теперь я могу вздохнуть с облегчением. И поскольку я заинтересована в естественных процессах, то немного больше времени, чтобы понять друг друга принесут нам обоим пользу, не так ли?
– Вил…
– Однако остается еще небольшая проблема с проклятием. Ты пока что сумел избежать каких-либо серьезных повреждений, если не считать шишки на твоем виске – и я стремлюсь поскорее начать работать над маленьким лордом Рирдоном…
– Вилла!
– Да, Натаниэль?
– Я хочу еще кое-что сказать.
– О, дорогой. Прости меня, – она сложила руки на коленях и вежливо ждала.
Он потер затылок, его глаза уставились на землю между ними.
– Не будет никаких маленьких лордов Рирдонов. У меня есть наследник, мой кузен Бэзил. Он не бог весть какой наследник, но будем надеяться, что однажды он женится и обеспечит нас кем-то более… добросовестным.
– Ерунда. Тебе не понадобится Бэзил, когда я закончу с тобой, – она прикрыла рот рукой. – Я не имела в виду то, как это прозвучало.
Натаниэль не улыбнулся. Его глаза, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее, были печальными сверх всякой меры.
– Мы не будем иметь детей, Вилла, потому что я никогда, ни под каким предлогом не собираюсь заниматься с тобой любовью.
Обещание Натаниэля пронзило сердце Виллы подобно стреле. Она резко вытянула ладонь, чтобы остановить его слова.
– Подожди. Просто… просто подожди.
Натаниэль кивнул. Он сел, слегка сжав руки и опустив их между колен, глядя на нее.
Вилла наполовину отвернулась от него и уставилась в серое небо. Облака собирались в течение всего утра. Сегодня ночью будет дождь, в отличие от той ночи, когда она свалила с лошади незнакомого мужчину, а затем провела ночь рядом с ним.
Какой же глупой она была. Какой глупой, безмозглой идиоткой. Она была настолько занята беспокойством по поводу своего будущего, что ей никогда прежде не пришло в голову подумать о его планах по поводу его будущего.
И вдобавок, эгоистичной. Эгоистичной и очень, очень глупой.
– И тщеславная. Определенно тщеславная.
Натаниэль нахмурился.
– Что?
Вилла пожала плечами, умаляя собственное достоинство.
– У меня было много поклонников, которые хотели меня настолько сильно, что отваживались получать травмы, чтобы ухаживать за мной. Мужчины пытались жениться на мне в течение нескольких лет. Мне никогда не приходило в голову, что ты вовсе не был взволнован этим браком.
Он потянулся за ее руками, взяв их в плен своими ладонями – большими и теплыми.
– Нет, Вилла, это не из-за тебя. Я не могу – я не буду – даже желать иметь сына, чтобы он носил мое имя. И дочерей, тоже, – твердо сказал он, очевидно, почувствовав, что как раз в этот момент такая мысль пришла ей на ум.
– Но почему?
Натаниэль знал, что он не может откладывать это дольше. Он хотела знать. У нее был любознательный ум и сильная воля. Она все равно узнает это, тем или иным путем. Натаниэль понял, что в первый раз он не в состоянии произнести слова «Я – предатель», потому что до сих пор избегал этого.
Странно. Он смог позволить всем остальным поверить в то, во что они хотели, и смог даже сыграть свою роль – но каким-то образом он умудрился ни разу открыто не признать этого.
В самом деле, ему нужно было бы воспользоваться практикой, потому что сказать Вилле правду было достаточно трудно для него.
Натаниэль сделал глубокий вдох и в самый первый раз громко выговорил эти слова:
– Я составил заговор против Короны. Я присоединился к группе, известной как «Рыцари Лилий», названной так в честь геральдической эмблемы Наполеона, и замышлял свержение принца-регента.
Она долгое время смотрела на него, затем закрыла лицо руками. Затем она начала трястись. Черт, она плачет.
Затем она фыркнула. И захихикала вслух.
– О, дорогой. В действительности, Натаниэль, я не желаю разрушать твои мечты, но твоя карьера на сцене будет очень короткой.
Он мог только смотреть на нее с открытым ртом. Это только заставило ее смеяться еще сильнее.
Она положила палец ему под подбородок и закрыла ему рот. Затем она уперлась локтями в свои колени и помахала руками перед собой.
– Я уже говорила тебе раньше. Я превосходно разбираюсь в характерах людей. Ты, Натаниэль Стоунвелл, лорд Рирдон, точно так же не сможешь предать свою страну, как кобра не сможет взлететь. В тебе этого просто нет.
Натаниэль не мог этому поверить. Все, кого он знал – по крайней мере, из тех, кто уже не знал правды – поверил в худшее и отверг его.
Он не мог отрицать той теплоты, которая начала согревать какое-то место внутри него, там, где раньше было холодно. Однако Вилла не видела ясно всей проблемы. Было просто не поверить в это здесь, в провинции, где они были только вдвоем. Она должна быть готова к тому, что весь мир захочет сказать по этому поводу.
– Ты должна знать, чего ожидать. Неприятности будут встречаться на каждом повороте. Люди испытывают очень сильные чувства в отношении предателей. Чем выше положение у человека, тем хуже становится неприятие. Никто не будет говорить с тобой. Торговцы не будут хотеть брать твои деньги. Даже твои собственные слуги будут недовольны, несмотря на то, что ты платишь им вдвое больше, чем равные им получают в других домах.
Она стала очень серьезной, пока он говорил. Хорошо. Она должна понимать, что ее ожидает.
– Не будет такого места, где тебе будут рады. Ни в одном доме, ни в магазине, ни в чайной ты не будешь желанной персоной. Причина, по которой я не сказал тебе об этом раньше, в том, что я боялся, что ты не поехала бы со мной, и что ты предпочла бы навсегда остаться с погубленной репутацией, чем выйти за меня замуж.
– Ох, Натаниэль, – выдохнула она. – Как ужасно это было для тебя.
Он заморгал.
– Нет, нет, ты не слушаешь. Вилла. Я рассказал тебе все это, потому что ты должна понять, как это будет для тебя.
Он пристально, напряженно смотрел на нее, желая, чтобы она поняла.
– Мне жаль, что обстоятельства заставили тебя выйти за меня, Вилла. Тем не менее, однажды война закончится и моя репутация сможет поблекнуть, – хотя он не думал, что это было вероятно, – но ты была бы навечно покрыта позором, если бы не вступила со мной в брак. Если ты обвенчаешься со мной, а затем открыто оставишь меня, то вероятнее всего, тебе скорее простят то, что ты вступила в неподходящий брак, чем то, что ты вовсе не вышла замуж.
