Текст книги "Фата-Моргана 2"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 37 страниц)

Э. Нортон
Сон кузнеца

Кузнецы песен перековывают и старые и новые легенды в восхитительные баллады. Никто не знает, есть ли в них правда, однако в самом невероятном рассказе лежит зерно истины. Точно так было и с легендой про сон кузнеца, но доказать это нашему современнику так же трудно, как вычертить ковшиком Фэс Ферн.

В Гейле жил кузнец Брезен, познавший все великие и малые тайны своего мастерства. Ему приходилось работать и с бронзой, и с железом и даже с драгоценными металлами – их он обрабатывал особенными редкими инструментами, таких было немного.

У Брезена было два сына – Эрнан и Колард, красивые парни. Не только в Гейле, но и гораздо дальше – в Саймс и Болдре – его считали счастливейшим человеком.

Наковав крюков, мечей, а иногда и украшений из серебра, он дважды в год отвозил их по реке в Туфорд.

Это было еще до вторжения. Если не считать редких набегов разбойников, лесных бродяг и прочих в этом роде, то Хай-Халлак жил мирно. Но нужда в оружии в Верхних Долинах все же была.

Лордом Этендейла был тогда Висис, жители его почти не видели, потому что жил он в унаследованном от матери поместье в прибрежных землях, где и женился во второй раз. Так что в башне бывали одна-две прачки и немногие старики, да и те от одного зимнего праздника до другого.

Через два года в самом Гейле, после празднования второй годовщины брака лорда Висиса, о чем жители Долин были извещены посланием, случилось кое-что важное.

Торговец, пришедший с холмов, привез на одном из пони слитки некоего металла. Брезен не знал, что это за металл, но его поразило исходившее от него сияние, хотя слитки не были даже толком обработаны. Испытав огнем и молотом кусочек этого металла, кузнец пришел в восторг и купил весь груз. На вопрос об источнике металла продавец отвечал уклончиво, и Брезен решил, что тот желает сохранить секрет, надеясь на будущие сделки. Но торговцу пришлось оставить два мешка с металлическим ломом и рудой в одном из ларей Брезена – захромал пони. И сделал он это, как показалось кузнецу, с явной неохотой.

Работать с небывалым металлом Брезен начал не сразу, долго изучал его, обдумывал, куда его лучше применить и, в конце концов, решил для начала отковать мечи. Тем более, прошел слух, что лорд Висис посетит свои западные владения, и если поднести ему хороший образец кузнечной работы, то можно будет рассчитывать на его покровительство.

Брезен поручил плавку Коларду; юноша с этим прекрасно справлялся. Предполагая, что торговец со своим грузом приедет еще раз, Брезен решил приучить к работе с этим металлом обоих своих сыновей.

Но в кузнечном ремесле всякое случается. И когда плавка взорвалась, едва не разворотив кузницу, все,присутствующие и сам Брезен поняли, что дело тут не в оплошности или небрежности Коларда – они знали его аккуратность и старательность.

Пострадавших было много, но больше всех досталось самому Коларду. Смерть для него была бы лучшим исходом, ведь после долгих месяцев лечения он уже не был человеком.

Искалеченное тело взяла к себе Дервина, Мудрая Женщина и целительница. То, что выползало из ее дома, уже не было Коллардом, стройным мальчиком, каким мог бы гордиться любой отец. Нечто похожее можно было увидеть в развалинах Древних, на резьбе, сильно испорченной временем и погодой. Скрюченное тело столетнего старца, а лицо – страшная маска, такое можно увидеть в лесу, где нечистая…

Дервина изо всех сил старалась скрыть его от людских глаз, но ее старания были напрасны: когда Колард ковылял по улице, все и так старались отвести глаза.

Чтобы скрыть изуродованное лицо, он постоянно носил сделанную Дервиной маску из мягкой коры, но даже в ней старался избегать людей.

В дом отца он так и не вернулся, поселился в хижине на дальнем краю села. Погубивший его несчастный случай не затронул ни разума, ни умелых рук, и он перестроил хижину в достаточно удобное жилище, скрывшее его от прежних товарищей.

Работал он в кузнице по ночам, но постоянный стук молотков беспокоил жителей Гейла, напоминал о том, кто работал этими молотками, и Брезен запретил сыну работать ночью.

Колард перестал ходить в кузницу, на следующее лето не пришел на свадьбу брата, который женился на Камали из Мизла, и о нем постепенно забыли.

Появился Колард только на третий год, и то лишь потому, что приехал торговец, но не тот, прежний, а другой. Пока тот торговался с Брезеном, Колард стоял в тени, а когда торг закончился, выступил вперед.

Ничего не говоря, он кивнул в сторону стола, на котором расставил целую серию небольших причудливых фигурок людей и животных. Они были выполнены с таким совершенством, словно обреченный Колард вложил в них свою мечту быть таким же.

Фигурки были сработаны из дерева и металла. При виде такого искусства Брезен остолбенел, но тут заметил знакомый блеск – это был тот самый проклятый металл, от которого он отказался после взрыва.

Торговец сразу понял ценность этих фигурок и решил купить. Каркающим голосом Колард назначил цену.

Как только торговец ушел, Брезен повернулся к сыну, он даже забыл о пустой маске, которой только глаза придавали сходство с живым человеком.

– Как же ты их сделал, Колард? Даже в лавках заморских купцов в Туфорде я никогда не видел такой работы! Раньшераньше ты такого никогда не делал…– путаясь в словах, он глядел на маску, словно разговаривал не с сыном, а с кем-то чужим, вроде тех, танцующих вокруг камней, к которым осторожный человек и близко не подойдет.

– Не знаю,– ответил скрипучий голос.– Пришло в голову – и сделал,– Колард собрался уходить.

– Твоя выручка…– остановил его отец.

На столе лежали заморские монеты, годные в переплавку или для обмена, малиновая ткань и два ножа с рукоятками из резного рога.

– Сохрани это,– пожал плечами Колард, но тут же, потеряв равновесие, ухватился за край стола.– Для чего мне богатство? У меня нет невесты, чтобы покупать ей свадебные подарки.

– А если тебе не нужно все это, зачем же…– спросил стоявший поблизости Эрнан; его задело, что младший брат сделал такие прекрасные вещи, хотя раньше ничем особенным не выделялся.

– Не знаю,– Колард повернулся к брату.– Вероятно, для того, чтобы узнать, какую ценность они имеют для умного дельца. Кстати, отец, ты напомнил мне о моем долге,– он взял кусок тонкой ткани и маленькую золотую монету с ушком для цепочки.– Мудрая Женщина сделала для меня все, что могла,он немного помолчал.– А остальное пусть будет моей долей в семейном хозяйстве.

В сумерках он принес свой подарок Дервине и положил на стол в ее небольшой комнатке, где пахло сухими травами и настоями. Когда он вошел, ручные животные разбежались.

Дервина достала из висячего шкафчика маску и протянула Коларду.

– Вот, я приготовила тебе… Она гораздо мягче той… Из хорошо выделанной кожи…– сказала она.– Я давно искала что-нибудь подходящее. У тебя была работа.

Колард сунул руки во внутренний карман куртки и достал последнюю из фигурок, принесенную Дервине. Это была статуэтка крылатой женщины с широко раскинутыми, поднятыми вверх руками. Если бы торговец, с жадностью скупивший остальные фигурки, увидел эту статуэтку, он купил бы ее за любые деньги.

– Ты видел ее? – Дервина протянула к статуэтке руку, но не коснулась.

– Как и всех остальных, во сне,– проскрежетал Колард,а когда проснулся, решил изваять образ мечты. Мудрая Женщина, если ты и в самом деле мой друг, сделай так, чтобы я уснул и больше не проснулся.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать, тогда моя слава целительницы пойдет прахом. А ты не догадываешься, почему тебе привиделся такой сон? Какие места снились тебе? – в ее голосе ощущалось нечто большее, чем простое любопытство.

– Мест, которых я видел, нет в Долинах, по крайней мере, в нынешних. А может человек видеть во сне далекое прошлое?

– Собственное прошлое человек видит часто, но если ему дан талант, то он может увидеть и более далекое прошлое.

– Талант! – Колард произнес это слово, как клятву.– Какой талант?

– Колард,– Дервина перевела вгляд с него на статуэтку,а раньше ты мог делать такие вещи?

– Ты меня не понимаешь. У меня есть только руки, и я отдал бы все за прямую спину и за лицо, от которого бы не шарахались женщины.

– Ты никогда не позволял говорить о твоем будущем…

– И не позволю! – вскипел он.– Да и кто позволил бы, будь он на моем месте? А почему такой сон приснился именно мне, и как я воплотил мою мечту в эти фигурки… Видишь ли, мне кажется, тут дело в необычном металле, который я переплавлял в кузнице. В нем, вероятно, заключено какое-то страшное колдовство. А спросить было некого, ведь тот торговец больше не приходил сюда.

– Я уверена, что этот металл из какой-нибудь цитадели Древних,– сказала Дервина.– Хотя они бились не копьями и не мечами, а чем-то более сильным, ковать их они умели. Возможно, торговец случайно наткнулся, на остатки этого оружия.

– И что же? – спросил Колард.

– Человек пользуется такими вещами для удовольствия, делает их своими руками, носит с собой, вкладывает в них… ну, что-то вроде жизни. Это влияние может сохраняться много лет, но если неосторожный человек выпустит этот остаток эмоций, то они войдут в него и Откроют…

– Понятно,– Колард провел пальцами по чистой крышке стола.– Память других людей вошла в меня, пока я лежал больной и был открыт для нее.

– Вот именно! – закивала Дервина.– Вероятно, во сне ты видел Долины, какими они были до прихода вашего народа.

– А что хорошего в этом для меня?

– Не знаю. Но пользуйся, Колард, пользуйся этим! Неиспользованный дар вянет, и мир становится беднее.

– Мир? Что ж, так я смогу зарабатывать свой хлеб, и никто не потревожит меня. Очевидно, мне предназначено всю жизнь идти по темной дороге, никогда не сворачивая в гостеприимную дверь…

Дервина молча схватила его руку и повернула ладонь к свету прежде, чем он сумел ее отдернуть. С силой кузнеца она намертво зажала ее, наклонилась и принялась рассматривать линии на ладони.

– Не надо прорицаний! – захрипел он так, что сова встрепенулась и опустила здоровое крыло.

– А разве я что-нибудь говорю? – выпуская его руку, сказала Дервина.– Как хочешь, Колард. Я ничего не сказала.

Он в смущении отвел руку и, словно стирая отметки Дервины, потер ее пальцами другой руки.

– Мне пора,– сказал он и взял маску, чтобы примерить ее в своей хижине, подальше от чужих глаз.

– Иди с миром,– сказала Дервина, так говорили в ее народе. От этого пожелания ему полегчало.

Шло время. Хижину Коларда все обходили стороной, к себе он никого не приглашал, даже отца. Второй торговец не появлялся, зато приехали новые из большого мира за Долинами, мира, который люди Гейла считали легендарным.

В башне начали приводить в порядок комнаты. В Гейле и на дальних фермах пошли разговоры, что Лорд Висис, женившийся второй раз, решил послать свою дочь от первого брака, леди Джесинду, в деревню – в городе она постоянно болела.

Колард направлялся к колодцу, когда услышал резкий голос своей невестки:

– Болела! Это не новость! Когда меня позвала к себе в комнаты Дама Матильда, чтобы посоветоваться, какой травы надо посушить, чтобы класть под ее ковер, она была со мной достаточно откровенна. Она сказала, что дочери Лорда никогда не станет лучше, потому что молодая леди – заморыш, она больше напоминает ребенка, а не девицу на выданье. Впрочем, если Лорд даст за ней большое приданое, то может кто и пожелает еев постель,– Камали засмеялась.– Как сказала Дама Матильда, леди Джесинду отправляют подальше с глаз леди Гвеннел, которая оказалась чересчур чувствительна. Она якобы заявила лорду, что не сможет родить ему здорового и крепкого сына, пока перед ней маячит это сутулое хилое создание.

Впервые ощутив жгучее любопытство, Колард бесшумно поставил ведро и подошел поближе к окну. Но больше ничего не услышал, потому что отец потребовал подогретого эля, и Камали, прервав рассказ, бросилась к очагу.

Вернувшись к себе в хижину, Колард сел к камину, снял маску и, вертя ее в руках, начал вспоминать все, что удалось подслушать.

Значит, леди Джесинду убрали. Да, согласно старому поверью беременная не должна видеть ничего уродливого, ничего, что может отразиться на ребенке во чреве, и лорд Висис, конечно же, постарался для своего будущего сына, не спросив мнения своей дочери. А леди Джесинда, раз она не такая, как все, наверное, рада спрятаться от людских взоров.

Только вот понравится ли ей в Гейле? Не будет ли ей еще тяжелее, чем Коларду? Он впервые забыл о себе и подумал о Другом человеке.

Он встал, зажег лампу и осветил фигурки, что стояли на полке. Пока он критически рассматривал их, что-то зашевелилось в его мозгу. Размышляя, он перебирал статуэтки и наконец выбрал одну, которая, вроде бы, отвечала его требованиям. Он сел за стол и разложил инструменты. Фигурка изображала животное, похожее на лошадь, вздыбившуюся в радостном свободном прыжке, только между изящными ушами торчал рог.

Колард положил статуэтку на бок, принялся за работу и закончил ее только с петухами. Танцующий единорог превратился в печатку, в основании которой была выгравирована буква "Джей" с обвивающей ее виноградной лозой.

Колард с облегчением вздохнул и отодвинулся от стола. Он сделал то, что хотел. Только зачем? Ему вдруг захотелось бросить статуэтку в тигель, но он подавил безумный порыв.

Он не пошел встречать лорда Висиса с дочерью, хотя все жители Гейла были в сборе.

Потом до него дошли рассказы о том, что леди Джесинда прибыла в носилках и была так укутана в покрывала, что виднелось только лицо, узкое и бледное.

– Такие не живут долго,– заявила Камали.– Дама Матильда, как я слышала, уже послала за Мудрой1 Женщиной. У молодой леди только одна нянька, да и та больная. Ох и весело будет в башне Гейла! – в голосе Камали звучало сожаление, но не о судьбе девушки, а об оживлении в башне, которое могло бы внести хоть какое-то разнообразие в жизнь обитателей Гейла.

Потрогав маску на лице, Колард подумал, что пора ее заменить, она износилась, значит, надо будет навестить Дервину… Значит, он услышит что-то о леди, узнает, каким образом она оказалась такой. С наступлением темноты он отправился к Мудрой Женщине, не забыв прихватить с собой печатку.

У Дервины в окне горел свет. После условного стука он вошел и очень удивился, увидев, что она сидит у камина в плаще, только капюшон был откинут на плечи.

– Что случилось? – спросил он, взяв ее за руку.

– Боже мой, Колард! Как это ужасно… Бедная малышка!

– Леди Джесинда?

– Да. Хотя я причиняла боль ее бедному телу, она очень ласково говорила со мной. А ее няня ничем ей помочь не в силах, потому что очень стара. Дорога была слишком тяжела для леди, но она не жаловалась и даже не протестовала против своего изгнания. Так, по крайней мере, мне сообщила няня. Я дала девушке успокоительное питье, она уснула. И все же, это было очень жестоко – привезти ее сюда.

Присев на корточки, Колард слушал и внутренне радовался, что девушка получила такую поддержку – Дервину.

Через некоторое время Дервина успокоилась и выпила приготовленный Колардом чай из трав. Она ни о чем его не спрашивала, но он ощущал, что ему здесь рады. Ни слова не говоря, он достал печатку из кармана и положил ее под лампу.

Изделие было выполнено из неизвестного металла, погубившего Коларда, и тем не менее юношу постоянно тянуло к нему. Он чувствовал, что фигурки, сделанные из него, гораздо лучше и больше похожи на тех, что он видел во сне. Печатка засверкала в свете лампы.

Взглянув на вещь, Дервина глубоко вздохнула, перевернула ее и, увидев гравировку, кивнула головой.

– Ты хорошо сделал, Колард. Я отдам ей…

– Не надо! – он хотел забрать печатку назад, но руки его не послушались.

– Надо,– ответила Дервина твердо,– А если она попросит, ты принесешь остальные и тем самым поможешь ей хоть на мгновение забыть о своей участи. Ты совершишь великое дело, Колард. А теперь принеси мне несколько штук наугад, тех, которые могли бы ей понравиться и вызвать улыбку.

Осмотрев коллекцию, он ничего не выбрал "наугад" и сел за работу.

Он использовал только этот необычный металл, оказалось, что работать с ним очень легко, и дважды он приносил Дервине свои изделия.

А в третий раз Мудрая Женщина пришла сама, и это было так необычно и удивительно, что Колард растерялся.

– Леди Джесинда хочет видеть тебя, чтобы лично поблагодарить.

– Лично! – Колард закрыл лицо, точнее, маску, руками.

– Колард! – гневно сверкнула глазами Дервина.– Ты же никогда не был трусом. Неужели ты испугался несчастной девочки, пожелавшей сказать тебе слова благодарности? Она очень, этого хочет, Колард. Желание это грузом повисло на ее сердце. Доставь бедняжке радость. Я рассказала ей о твоем несчастье, поэтому она просит тебя прийти к ночи через старые гостевые ворота. И я пойду с тобой… Колард, неужели ты откажешься?

Но Колард не смог отказаться, ему самому очень хотелось увидеть леди Джесинду. По обрывочным рассказам он не мог представить себе ее образ, а Дервину спрашивать стеснялся. И он согласился.

В назначенный срок он явился в будуар леди Джесинды в сопровождении Дервины. Он старался держаться прямо, насколько позволяло изломанное тело, а его лицо от глаз леди закрывала плотная маска.

Все, кто видел леди, обложенную подушками и укутанную меховыми плащами, говорили, что она очень маленькая. Теперь же, сидя в кресле с высокой спинкой, она казалась еще меньше. Ее длинные волосы цвета темного меда были заплетены в косы, перевязанные лентами, и лежали на сгорбленных плечах. Из всего остального виднелось только бледное узкое лицо и две белые руки, что лежали на доске, положенной на подлокотниках кресла. На этой же доске стояли все фигурки, полученные от Коларда.

Потом он так и не мог вспомнить, как они поздоровались. Было такое ощущение, словно два друга встретились после долгих несчастных лет. Леди спрашивала Коларда о его работе, а он рассказывал ей о своих снах. Внезапно она сказала ему такое, что навсегда запомнилось ему:

– Ты счастливый, Колард: у тебя волшебные руки, и ты можешь сделать свои сны явными, и я счастлива тем, что ты разделил их со мной. А теперь назови их всех.

И он, себе на удивление, стал давать имя каждой фигурке, а она согласно кивала головой.

– Совершенно правильно! Ты точно назвал их!

Потом, ковыляя домой рядом с Дервиной, он заново переживал все, что мог вспомнить и молчал, а наутро проснулся с огромным желанием работать.

Он работал неистово, чувствуя, что должен выполнить задачу и что времени у него очень мало. Теперь он делал не просто маленькую фигурку, а зал в миниатюре, такой мог быть только у очень знатного лорда. Для панелей он брал ароматное дерево, а на остальное использовал все тот же странный металл.

Спал Колард, когда выбивался из сил, а ел, когда голод начинал донимать его всерьез.

Всю обстановку холла он выполнял тщательно и вдумчиво. На возвышении он поставил два высоких кресла. Они пока пусты – и это было неправильно. Колард провел рукой по лицу без маски, и грубые рубцы впервые не взволновали его. Он чувствовал, что чего-то не хватает, но чего… От сильной усталости Колард был не в силах думать.

Свалившись на постель, Колард крепко уснул и никаких снов как будто не видел, но когда проснулся -точно знал, что нужно сделать. Ощущение срочности возникло в нем с такой силой, что ему было жалко тратить на еду даже минуту.

Работал он необыкновенно старательно, терял счет времени, и наконец те, кто должен был сидеть на высоких тронах, были готовы…

Женщина с лицом Джесинды, только стройная и прекрасная, способная ходить, бегать и ездить верхом.

Мужчина… Колард задумчиво повертел его, разглядывая. Это было не его лицо, нет, но он чувствовал, что так – правильно, так нужно.

Посадив обоих в высоком зале, он оглядел свою хижину совершенно другими глазами.

Прежде чем уйти, он умылся, достал свою лучшую одежду, правда, довольно жалкую, убрал со стола все инструменты, а потом, собрав все остальные статуэтки бросил их в тигель. Зал он завернул в кусок ткани и взял с собой.

Шел он медленно – вещь была тяжелой, но когда вышел на другой конец деревни, остановился как вкопанный. На улицах, освещенных факелами, царила суета, какая бывала только при очень важных событиях. И Башня была освещена факелами.

Коларда коснулись холодные пальцы страха, и он повернул к дому Дервины. Хотя ночной ветер был очень холодным, он весь взмок, пока стучал в дверь. Не получив ответа, Колард решился на невозможное: вошел без приглашения.

Комнату наполнял странный запах. На каждом углу стола горело по голубой свечке, а между ними лежали предметы, относящиеся, как догадался Колард, к Мудрому Искусству: развернутый свиток пергамента, прижатый камнями странного цвета, миска с жидкостью, мерцающей и вспыхивающей искрами, нож, положенные крест-накрест со странным жезлом.

Мудрая Женщина стояла у стола, и он испугался, что она рассердится, но Дервина кивком подозвала его, словно ожидала его прихода. Он подошел к ней с чувством чего-то неладного, хотя раньше отмахивался от ее тайн.

Не говоря ни слова, Дервина жестом приказала ему поставить свою ношу на стол, и Колард повиновался. Когда он развернул ткань, и в свете голубых свеч возник зал, у него захватило дух. Коларду показалось, что он издалека смотрит в настоящую, реальную комнату.

– А вот и ответ,– медленно произнесла Дервина, наклонилась и внимательно обследовала весь зал, словно желала удостовериться, что он подходит для каких-то ее целей. Выпрямившись, она посмотрела на Коларда.– Случилось многое. Разве ты не слышал?

– О чем? Я работал. Что-то с леди Джесиндой?

– Да. Лорд Висис умер от горячки. Леди Джесинда – его единственная наследница. Леди Гвеннел послала за ней, чтобы немедленно выдать ее замуж за своего брата Хэтберта. Только брак этот не настоящий. Она хочет сохранить богатство и земли. Против леди Джесинды замышляется недоброе: с теми, кому нужны ее богатства, девушка долго не протянет.

Слова Дервины били Коларда сильнее, чем любые удары по телу, он даже вцепился в край стола.

– Она… Она не должна ехать!

– Да? А кто удержит ее? Кто встанет на пути тех, что посланы за нею? Чтобы выиграть время, мы с нянькой уложили леди в постель под видом болезни и напугали приехавших предсказанием смерти в дороге. Это на них подействовало – они боятся, как бы она не умерла до свадьбы. А теперь пришло известие, что сюда едет сам лорд Хэтберт, чтобы обвенчаться с ней на ее смертном одре, если по другому не выйдет.

Колард хотел что-то сказать, но Дервина только отмахнулась.

– Этой ночью я призывала Силы, которые никогда не осмеливалась тревожить, ибо Мудрая Женщина может их вызывать всего лишь один или два раза в жизни. Они мне ответили… если ты захочешь помочь…

– Каким образом?

– Высоко в северных отрогах находится гробница Древних. Силу, живущую там, можно вызвать, но ее необходимо сфокусировать на работе, которая у тебя есть,– Дервина указала на зал.– Леди Джесинда, сидящая здесь такой, какой должна бы быть, сделана из металла, с каким когда-то работали Древние. Это именно то, что нужно, чтобы призвать Силу и Власть. Времени у нас очень мало, а сделать это можно только у гробницы.

Колард снова завернул свою работу. Он верил: Дервина знает, что говорит. И если она права… Но что он сможет сделать, если она ошиблась? Уничтожить тех, кто хочет увезти и насильно выдать замуж Джесинду? Это он-то, чудовище? Уж лучше поверить Дервине.

Того, что Древние все еще могут явить свою власть, если захотят, никто не мог отрицать. О таких случаях существует много рассказов.

Взяв сумку, Дервина положила в нее две новые свечи и сверток с травами.

– То, что ты принес, поставь на средний камень,– сказала она Коларду,– эти свечи поставь по бокам так же, как они стоят у меня. Как только свечи разгорятся, посыпь в огонь по щепотке травы и три раза вызови Таланна. Я же пойду в Башню. Я сделаю все возможное, чтобы отсрочить дурное дело, а ты торопись. Торопись!

– Да,– ответил Колард, уже идя к двери. Он не мог бежать, даже неуклюжее ковыляние– не по дороге давалось ему с большим трудом, но в конце концов он все же добрался до отрогов. Дом Мудрой Женщины находился недалеко от гробницы Древних, и на это, конечно, были веские причины.

Через поля идти было не очень, трудно, а вот подъем тяжело достался Коларду и потребовал напряжения всех его физических и душевных сил.

И вот он, наконец, ступил на тропу. Днем по ней идти было, по всей вероятности, очень легко, но в темноте – ужасно трудно. Неожиданно Колард заметил слабый свет, он шел от ноши, и юноша приоткрыл ткань, чтобы хоть немного осветить себе дорогу.

Колард несколько раз оскальзывался и падал, больно ударяясь – ношу он берег больше, чем свое тело. Он смертельно устал и только усилием воли заставлял себя дюйм за дюймом продвигаться вперед. Его силы поддерживало лишь бледное лицо леди Джесинды, оно стояло перед его глазами во время всего этого кошмарного пути. И еще то, что он видел в ее глазах.

Таким образом он дошел до древней гробницы, вырубленной в скале искусными руками людей или существ, живших здесь давным-давно. Над ней тянулась сильно попорченная дождями и ветрами полоса резьбы, и Коларду показалось, что в этих остатках он видит животных из своих снов.

Одернув себя, Колард обратил внимание на камень, лежащий перед гробницей в форме полумесяца. Встав между его рогами, Колард снял ткань со своего зала и поставил его на алтарь. Потом трясущимися руками поставил свечи и зажег. Когда они разгорелись, он бросил на каждую, как велела Дервина, по горстке травы. Его рука так дрожала, что он был вынужден поддерживать ее другой рукой.

Закурился приятный дымок. Наклонившись над алтарем, Колард изо всех сил закричал, хотя вышло это у него не громче кваканья лягушки:

– Таланн! Таланн! Таланн!

Колард и сам не знал, на что надеялся. Мощь Древних была так ужасна, что могла сжечь его на месте, но ничего не произошло. Он упал на землю скорее от мрачного отчаяния, чем от усталости. Древняя Сила… А может, она уже сошла на нет, исчезла?

И вдруг… то ли у него в мозгу, то ли эхом от скал прозвучал глубокий голос:

– Чего Ты хочешь?

Ошеломленный и испуганный Колард не мог и слова сказать, а только произнес бессловесную мольбу за леди Джесинду.

Скорчившись на холодной земле, он в изумлении смотрел на зал, сияющий огнями, словно внутри горели сотни или тысячи светильников. Ему казалось, что он слышит голоса, звуки лютни… Из зала шло тепло, ароматы, жизнь, настоящая жизнь!

Жизнь для Джесинды! Жизнь, достойная ее! И Колард твердо знал: то, что должно быть – будет, только в другом времени и месте.

Тепло… свет… вокруг него. Он не корчится на холоде, а сидит и смотрит вниз, на зал… Нет! Неправда! Это снова сон!

Колард прогнал сомнения. Это его сон! Он мог потребовать, чтобц этот его сон продолжался вечно. Его сон… и ее! Он повернул голову. С приветливой улыбкой на него смотрела Джесинда. Как сияют ее глаза! Он протянул руку, и навстречу протянулась ее рука.

– Милорд…

Он встревожился на мгновение.

– Мы спим…

– Ну и что же? Сон наш, мы видим его вместе, значит, сделать его реальным – полное наше право!

Колард еще не все понимал, а Джесинда отвечала как-то неопределенно; он только начинал забывать прошлое, а она уже совсем забыла.

На алтаре начал плавиться металл. Ручейки стекали на землю, она впитывала их и скрывала навеки.

Тем временем в Башне Дервина и нянька потушили свечи, задернули занавески балдахина и разошлись, удовлетворенно кивнув друг другу.

А в зале работы Коларда продолжался праздник, длился нескончаемый сон.