Текст книги "Война на Тихом океане"

Автор книги: Сазерленд Денлингер

Соавторы: Чарльз Гери
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Другим преимуществом второго варианта является то обстоятельство, что этот вариант нарушает намерение Японии в ее войне с ограниченными целями оставаться как можно ближе к своим водам и принудить нас насколько возможно растянуть наши силы. Наше медленное продвижение, предусматриваемое вторым вариантом, ставит Японию перед вопросом: где атаковать нас? Если она хочет остановить нас, она должна во что бы то ни стало принудить нас принять бой; но где? Японии было бы наиболее выгодно атаковать нас, очевидно, в тот момент, когда мы будем заканчивать наш самый длинный переход (2900 км) от Мидуэй до Джалуита, т. е. пока мы еще не обосновались в первом опорном пункте Микронезии. Но Джалуит (где же преимущества ограниченной цели?) более удален от Иокогамы, чем от Пирл-Харбор! Решится ли Япония перебросить свой боевой флот в Гуам и дальше к Цжалуиту, т. е. на расстояние свыше 4 800 км, растянув, таким образом, свои коммуникационные линии и подвергаясь опасностям набеговых операций крейсеров и подводных лодок противника? Или, может быть, она не будет искать боя до тех пор, пока мы не придем, положим, в Трэк? Но, придя в Трэк, флот США окажется всего в 1 050 км от Гуама и в 3 200 км от Иокогамы, т. е. уже будет в состоянии оказывать действительное давление на важнейшие коммуникации Японии и посылать подводные лодки и крейсеры в районы, расположенные в тылу Японии, для больших набеговых операций. Таким образом, Японии предстоит разрешить важнейшую проблему: по мере нашего продвижения вперед мы растягиваем наши первоначальные превосходные силы, в то время как ее силы (первоначально уступавшие нам) становятся относительно более мощными, но в то же время мы приобретаем твердую опору в виде баз. Когда же надо остановить наше наступление?

И все же, несмотря на то, что этот второй вариант наступления, в отличие от первого, не является невыполнимым, он, тем не менее, таит в себе огромные трудности. Если бы нам удалось захватить Трэк, наш флот оказался бы удаленным от западного побережья США на 9 600 км (через Пирл-Харбор) или на 11 200 км (через Мидуэй – Пирл-Харбор). Это, конечно, очень далеко от источника снабжения! Больше того, острова Микронезии представляют собою, по выражению командующего флотом Японии, "естественные авианосцы" и идеальные базы для подводных лодок. Япония, несомненно, использует их для этих целей в полной мере, а подходы к ним будут сильно минированы. Наши потери при таком продвижении будут, бесспорно, настолько тяжелыми, что мы, возможно, их не выдержим. Бесконечный поток тихоходных танкеров, транспортов с боезапасами и других вспомогательных кораблей, которые неизбежно должны сновать взад и вперед между Трэком и Калифорнией, представит великолепную добычу для японских подводных лодок. К западу от Пирл-Харбор нет никаких возможностей для ввода судов в док. Правда, сделав 5 600 км утомительного перехода на запад от Пирл-Харбор, перехода, последние 1 900 км которого лежат в районах, буквально кишащих кораблями противника, мы прибыли бы в пункт, отстоящий от Иокогамы на 4 000 км, откуда смогли бы начать действовать. Но нам нет смысла предпринимать этот трудный поход, так как имеется еще третья – и последняя возможность.

Движение по большому кругу от Пюджет-Саунд до Атту и Петропавловска, через Детч-Харбор

Наше продвижение по этому варианту начинается не из Пирл-Харбор, который сам отстоит на 3 800 км от нашего побережья, а непосредственно с материка. До Детч-Харбор можно добраться различными путями. Можно, например, пройти по прямой линии через северо-западную часть Тихого океана, покрыв 3 200 км открытого океана, а можно и разбить это плавание на любое количество переходов, двигаясь вдоль побережья залива Аляска и полуострова Аляска. Вполне вероятно, что будет избрано что-нибудь среднее между этими двумя курсами, с устройством, по мере продвижения, промежуточных баз. Первый переход, возможно, закончится где-нибудь в районе Ситки; для второго перехода может быть избран путь через залив Аляска к острову Кодиак; третий переход пойдет вдоль полуострова до Детч-Харбор. Как эти маршруты, так и более длинный маршрут, идущий все время вдоль побережья (съемка которого закончена и карты составлены) могут быть обеспечены воздушной связью с Детч-Харбор.

Если Канада не присоединится к нам, то на переходе от Пюджет-Саунд до Аляски нам придется идти открытым морем, пройдя мористее Ванкувера и островов Королевы Шарлотты, т. е. 1 550 км до Ситка-Саунд. Здесь, однако, мы столкнемся с общим свойством, присущим многочисленным бухтам и гаваням Аляски и Алеутов – глубоководьем. Даже в небольших, узких проходах дно обычно быстро идет вниз от самого берега и достигает глубин, не позволяющих постановки на якорь. Поэтому отнюдь не каждая, хорошо защищенная бухта может быть превращена в базу флота или даже в место якорной стоянки.

В 1 050 км от Ситки (через залив Аляска), к югу от Кенай и к востоку от полуострова Аляска, расположен остров Кодиак. Здесь, в заливе Мармот, с противоположной стороны полуострова, на котором расположен город Кодиак, имеется удобный, почти полностью окруженный берегами залив Кижуяк с неожиданно весьма умеренными глубинами.

Нашей будущей главной базой в этом углу Тихоокеанского треугольника явится Детч-Харбор, на острове Уналяска, отделенный от Кодиак 1100-км переходом вдоль полуострова Аляска. Детч-Харбор, расположенный на самом большом острове Алеутской группы, будет выполнять при третьем варианте такие же функции, какие возлагаются на Пирл-Харбор при первом и втором вариантах. Однако, в отличие от Пирл-Харбор, Детч-Харбор в настоящее время совершенно не оборудован как база флота, хотя планы его развития составлены и ожидают момента прекращения действия Вашингтонского договора. Как этот порт, так и все Алеутские острова на протяжении 1 600 км к западу от него, уже закрыты для коммерческих кораблей и авиации.

Возможности для устройства здесь базы обеспечиваются наличием трех гаваней: хорошо защищенной Детч-Харбор, бухты Илюлюк и бухты Кептэн, почти полностью окруженной берегом.

Таким образом, идя вдоль побережья к Алеутским островам, мы заменили прямой путь дальностью в 3 200 км тремя переходами общей длиной в 3 600 км, причем наибольший переход составляет 1 500 км. Корабль, идущий этим путем с 20-узловой скоростью, всегда будет находиться в пределах односуточного перехода от одной из этих баз. Это путешествие перенесло нас от густых лесов и серебряных ледников побережья Аляски к угрюмым, бесплодным, с внешнего вида почти доисторическим Алеутским островам!. Это – цепь пустынных островов, тянущаяся на 1 600 км на запад в виде дуги; они населены рассеянными там и тут первобытными эскимосами, питающимися оленьим мясом и тюленьей ворванью – этими печальными гражданами пустынного, покрытого туманами мира.

Продолжая движение вдоль этой цепи островов, следующую остановку флот сделает на острове Адак (примерно, в 800 км от Детч-Харбор), хотя по пути он пройдет две могущие представить ценность якорные стоянки: остров Атка (160 км от Детч-Харбор) и остров Амелия (240 км от Атка). На острове Адак имеются две якорные стоянки, в которых наш флот может свободно укрыться: бухта Островов (Айлэндс-Бэй) и бухта Водопадов (Уотерфолс-Бэй). Последняя, длиной около 12 км и шириной (у входа) около 6 км, может вместить весь флот; ее глубины, однако, таковы, что только меньшая ее часть может быть использована для якорной стоянки. Этого, однако, будет вполне достаточно, и возможности для устройства здесь базы следует признать хорошими.

А теперь – последний переход: 320 км на запад, к Атту, крайней точке Алеутских островов и северному углу нашего великого Тихоокеанского треугольника. В Атту имеется несколько бухт и годных для развития гаваней; хотя производимые морскими силами съемки этого острова являются секретными (как, например, все недавние гидрографические и воздушные съемки Алеутов), можно с уверенностью сказать, что флот будет в состоянии создать здесь для себя базу.

Прежде чем обсуждать следующий шаг, будет полезно взглянуть еще раз на наше путешествие к этому самому западному форпосту. Последовательными шагами, ни один из которых не превышал 1 500 км, мы прошли 5 100 км от Пюджет-Саунд до Атту (прямое расстояние между этими пунктами составляет 4 500 км). Мы прошли все это расстояние (за исключением короткого перехода мимо Британской Колумбии) вдоль нашего собственного побережья, изобилующего убежищами и гаванями различного рода не только для флота, но и для подводных лодок и гидросамолетов. Окончив этот путь, мы практически оказались в Азии. От Атту до ближайших японских владений – меньше 1 300 км, а до Иокогамы всего 3 200 км. Таким образом мы так же близки к Иокогаме, как если бы находились в Трэк (второй вариант). Разница только в том, что мы прибыли бы в Трэк, пройдя 10500 км от нашего побережья, и нам пришлось бы вместо наличия позади нас сети баз на нашей собственной территории иметь в тылу два перехода открытым океаном по 3 800 км каждый. Больше того: эта северная вершина нашего Тихоокеанского треугольника на 4 800 км ближе к Иокогаме, чем центральная вершина этого треугольника у Пирл-Харбор.

Из Атту мы смотрим на запад, на полуостров Камчатку, где в Авачинокой губе – огромной естественной гавани – расположен порт Петропавловск. Из этого порта, находящегося всего в 1 050 км к западу от Атту, начнется движение на юг для окружения островов Японии.

Авачинская губа с физической и гидрографической точек зрения обладает почти идеальными условиями для создания базы флота. Вход, шириной около 1,5 км, вводит в закрытый берегом водный бассейн, имеющий форму почти правильного круга диаметром в 10 км; в глубине имеется вторая бухта, которая сама по себе могла бы вместить целый флот. В заливе – прекрасные глубины для якорных стоянок; мелей почти нет. И Петропавловск расположен всего в 2 500 км от Иокогамы и в 320 км от наиболее северного острова Курильской группы, принадлежащей Японии!

По прибытии в Петропавловск мы несколько выходим за границы нашего Тихоокеанского треугольника и оказываемся в 320 км от японских владений. Петропавловск таким образом является (следом за Детч-Харбор) ключевой позицией при третьем варианте. Это название следует запомнить, так как этот порт может стать "кровавым уголком" в японо-американской войне, обнимающей в качестве своего театра военных действий весь мир{153}.

Из Петропавловска наш морской и воздушный флот может оказывать давление на два главнейших острова Японии: Хоккайдо и Хонсю. Попытка нашего флота еще ближе подойти к противнику обусловит необходимость, изменив курс к югу, пройти вдоль Курильских островов со стороны Тихого океана.

Курильские острова еще угрюмее (если это возможно), чем Алеуты. Берега этих островов, тянущихся на 1 050 км от Камчатки до Хоккайдо, опутаны огромными зарослями водорослей; их бесплодные горы окутаны сернистыми испарениями действующих вулканов. Они населены немногочисленными туземцами волосатыми, живущими в пещерах (айны){154}, миллионами морских птиц и бесчисленным количеством морских львов. Во всей Курильской группе имеется только одна достаточно хорошо защищенная и сколько-нибудь большая гавань это – Хитокаппу на острове Йеторофу, примерно в 3/4 пути от Камчатки до Хоккайдо. Эта бухта, длиною около 8 и шириной около 5 км, имеет хороший грунт для якорной стоянки и дает прекрасное укрытие со стороны моря.

Если боевому флоту пришлось бы идти дальше Петропавловска или даже Атту, явилась бы абсолютная необходимость предварительного очищения и захвата Курильских островов; в противном случае операциям флота угрожала бы опасность с фланга, а кроме того, эти острова явились бы барьером между флотом и его последней базой{155}. Однако, как мы увидим далее, в отправке линейного флота на юг не будет необходимости, хотя крейсеры и подводные лодки, конечно, проявят в этой фазе войны большую активность в районах, непосредственно прилегающих к Японии. Поэтому нет необходимости продолжать наш третий вариант дальше – до Йеторофу и до Хоккайдо и собственно Японии. Ибо, если нам удастся солидно укрепиться в Петропавловске или даже в Атту, падение Японии будет почти предрешено. Из любого из этих пунктов наши морские и воздушные силы могут наносить удары в самое сердце Японии. Если, однако, этого было бы недостаточно, мы, конечно, продолжали бы наше наступление на юг до Йеторофу, расположенному всего в нескольких стах километрах от Иокогамы. В этом случае, однако, нам не пришлось бы продвигаться "тихой сапой": раньше чем мы достигнем этого пункта, и, самое позднее, именно здесь, должен разыграться генеральный морской бой.

Хотя этот третий вариант значительно лучше первых двух – он так же наглядно иллюстрирует, какие преимущества, со стратегической точки зрения, имеет Япония благодаря своему центральному положению. По второму варианту нам надо идти на юг почти до экватора и затем наносить удар к северу; при третьем варианте нам приходится идти на север почти до Полярного круга и оттуда наносить удар к югу. Поворотные пункты обоих вариантов – Трэк и Петропавловск – удалены друг от друга больше чем на 4 800 км, и все же в любом случае, стоит Японии выдвинуть свой линейный флот на несколько сот километров вперед от его центральной позиции (Иокогама), как нам придется принять генеральный бой, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

При этом варианте так же, как и при втором, Япония должна будет решить важную проблему: когда и где перейти от обороны к наступлению, когда и где перейти от ограниченных целей к неограниченным. Она должна это сделать. Но будет ли она ожидать, пока мы придем на Курильские острова, или она нанесет удар прежде, чем мы доберемся до Детч-Харбор, и попытается сама захватить Петропавловск, создав из этого пункта свою "линию Гинденбурга"? А может быть, она попытается пробраться на Алеутские острова и захватить Атту и Киска? Задолго до того, однако, как она предпримет эту последнюю попытку, ей придется отказаться от преимуществ войны с ограниченными целями и начать игру, к которой ее противник подготовлен лучше.

Несколько раньше мы отмечали роль, которую играет климат в определении путей истории человечества как в мирное, так и в военное время. Анализ этого третьего стратегического варианта будет неполным, если мы не примем во внимание роль климата, который явится союзником флота США, правда, коварным, опасным и ненадежным союзником, но все-таки союзником.

По первому и второму вариантам мы должны плыть по тропическим морям, где жаркое солнце, благовонный воздух, звездные ночи и обычно спокойное море. Третий путь лежит сквозь дождь, холод и штормы, сквозь льды, снег и почти бесконечные туманы. Этот район – Алеутские острова и залив Аляска представляет собою фабрику погоды северного полушария, где рождаются циклоны северных зон. Этот пояс Тихого океана, расположенный к северу от 40-й параллели, между Америкой и Азией, в котором будут протекать операции по третьему варианту, является самым обширным в мире районом частых туманов.

Посмотрим на наш маршрут еще раз, уделяя особое внимание условиям погоды. Климат вдоль южного побережья Аляски довольно мягок. Здесь нет сколько-нибудь серьезных льдов, но зато часто льют беспрерывные дожди (особенно в Ситке) и находят туманы; зимой же штормы учащаются и становятся более свирепыми. Климат Алеутских островов также относительно мягок, влажен и прохладен. Льдов здесь немного и дожди значительно реже, чем в Ситке. Но зимой здесь бывают жесточайшие штормы, приходящие из Арктики, а также туманы, держащиеся по нескольку дней подряд. В Петропавловске климат резко меняется; здесь – жаркое и дождливое лето и чрезвычайно холодная зима. Авачинская губа скована льдом с ноября до мая и почти каждые три дня бывают штормы. Ее пригодность для использования в качестве зимней базы зависит от того, смогут ли ледоколы поддерживать навигацию. Летом в этом районе часты густые туманы

Спускаясь вниз к Курильским островам, мы будем окутаны туманами, которые практически никогда, за исключением осенних месяцев, не рассеиваются. Климат холодный и сырой, зимой часто бывают штормы, а весной проходы в Охотское море забиты льдом. Итак, флот должен ожидать, что ему придется идти большую часть своего пути – от Пюджет-Саунд до Хоккайдо – в тумане, под дождем и при штормовой погоде. Воевать в этих широтах холодно и ужасно; в течение трех или четырех месяцев в году серьезные операции вряд ли возможны вообще.

С первого взгляда может показаться, что любая опасность, таящаяся в теплых водах тропиков, менее актуальна, чем постоянная угроза тумана, которого больше всего боятся моряки и авиаторы, или чем необходимость плыть несколько тысяч миль вдоль скалистых берегов при почти полном отсутствии маяков, среди быстрых и малоизученных течений. И все-таки, несмотря на это, мы не должны забывать, что в течение всего плавания мы будем наступающей, а Япония – обороняющейся стороной и что главным средством, которое использует Япония для замедления нашего шага наступления (пока она не пойдет на риск эскадренного боя), явятся подводные лодки.

Туман является наиболее неблагоприятной погодой для подводных лодок, так как действия их в тумане, с одной стороны, подвергают их огромному риску, а с другой – дают минимальные результаты. Поэтому если погода будет мешать нам, то в еще большей степени она будет мешать японцам, которым не удастся прорвать полосу тумана, скрывающего от них наше положение и наши непосредственные намерения. Туман – за нас; он увеличивает свойственные наступающему преимущества тайны внезапности, знания того, о чем противник должен гадать, а туман ведь простирается вдоль всего нашего пути на запад и кончается именно там, где нам это нужно, – у самых ворот Японии!

Природные условия могут помочь нам и в другом отношении на этом пути по третьему варианту. Это может показаться мелочью, но такие мелочи могут иметь большое значение во время войны. Все корабли, несмотря на отсутствие повреждений в подводной части, должны периодически становиться в сухой док для очистки и окраски подводной части. Делается это потому, что подводная часть кораблей обрастает ракушками и другими наростами, а это, в свою очередь, с течением времени значительно уменьшает скорость хода корабля. В тропических морях подводная часть кораблей обрастает значительно быстрее, чем в холодных водах севера; больше того, если корабль с обросшей подводной частью имеет возможность хоть на короткое время стать на якорь в пресной воде, все эти солено-водные ракушки умирают и отваливаются. Корабли нашего флота, идя третьим путем, все время будут находиться в холодных водах; кроме того, многочисленные бухты Аляски, питаемые горными потоками и ледниками и поэтому сравнительно пресноводные, могут заменить в отношении очистки днищ кораблей сухие доки.

В этом третьем варианте имеется только одна серьезная невыгода со стратегической точки зрения. Сердце Японии расположено в южной части главного острова Хонсю; отсюда к югу и к западу тянутся важнейшие морские коммуникации страны. По второму варианту мы приближаемся к Японии через Трэк и Гуам; в этом случае сердце Японии и ее важнейшие коммуникации подвергаются опасности от ударов с юга и с востока. По третьему варианту, однако, мы приближаемся к Японии с северо-востока; таким образом, между нами и сердцем страны расположены массивы двух ее главных островов. С точки зрения угла нападения и угла уязвимости третий вариант является наиболее невыгодным.

Сравните, однако, этот недостаток с тем большим числом преимуществ, которые представляет нам этот маршрут: значительно меньшее расстояние; отсутствие длинных переходов между базами; плавание вдоль нашего собственного побережья до пункта, отстоящего всего в 1 300 км от территории Японии; концентрированность его линий; трудности, которые будут испытывать японцы при попытках помешать нашему наступлению; наличие убежищ на протяжении почти всего пути. Сравните все это, и вам станет ясно, что третий маршрут является лучшим маршрутом, что этот путь, вероятно, будет избран для стратегии второй фазы войны – наиболее важной для нас: фазы нашего медленного наступления.

Таким образом путь выбран; но мы должны сразу же ясно осознать, что хотя Пирл-Харбор не является больше отправным пунктом для главного наступления, эта гавань все же продолжает оставаться нашей ключевой позицией в Тихом океане. Она продолжает оставаться нашей ключевой позицией как потому, что она обеспечивает с фланга наше продвижение вдоль северного круга, так и потому, что она прикрывает во время нашего наступления на севере всю остальную часть нашего побережья; линии ее воздействия тянутся к северу до Алеутов и к югу до Панамы и образуют завесу, под прикрытием которой мы проведем наше наступление вдоль северной стороны треугольника.

Самоа остаются вне этого треугольника и не играют никакой роли ни в одном из рассматриваемых нами вариантов. Тем не менее их значение заключается в том, что они позволяют удлинить нашу оборонительную линию (Алеутские острова – Гаваи) дальше к югу, предоставляя нам возможность достичь Южных морей для борьбы с торговлей противника и для защиты своей торговли, а также для окружения восточного края японских мандатных островов. Мы не будем рассчитывать на Самоа, как на базу флоту, но они явятся важной базой для крейсеров и подводных лодок.

Часть третья.

Игра

XVII. Война. Первая фаза кампании

Каким образом наступит война и каким образом будут развиваться события? Ниже, исходя из анализа всего того, что мы узнали относительно морских сил в воюющих стран, дается попытка нарисовать картину будущей войны.

Война объявлена. В Конгрессе представитель Ж. Доке (радикал, штат Вашингтон) энергично требует, чтобы армия установила 406-мм орудия в Грэйс-Харбор, расположенной в его избирательном округе, так как он полагает, что японский десантный корпус высадится именно там. Доке еще не кончил своей речи, как страна узнала, что Гуам захвачен, что устаревшая, маломощная "Азиатская эскадра" уничтожена и что императорский экспедиционный корпус, при мощной поддержке с моря, высадился на Филиппинах и довольно быстро разделывается с нашими сравнительно незначительными вооруженными силами.

В то время как морское командование мрачно обсуждает непонятное и многозначительное молчание со стороны радиостанции на Самоа, – представитель Джон Ду (демократ, штат Орегона) горячо выкрикивает, что на Колумбия-Ривер необходимо отправить "на продолжительное время" один линкор. Новые известия: пароход каботажного плавания затоплен вскоре после своего выхода из Панамского залива; другой пароход потоплен почти в видимости Золотых Ворот{156}; танкер, выходивший из Лос-Анжелоса, наткнулся на минные заграждения и затонул. А представитель П. Смис (независимый, штат Индиана) кричит с места, что если на Колумбия-Ривер будет послан один линкор, то он настаивает, чтобы в гавань Лос-Анжелос были отправлены два линкора, приводя в подтверждение своего требования сравнительные данные о судоходстве.

Новые известия: внезапно, на полуслове, обрывается сообщение морской радиостанции в Детч-Харбор о том, что японский крейсер обогнул мыс вблизи залива Уналяска и начал обстрел. С радиостанции на Мидуэй приходит более длинное донесение, которое также внезапно прерывается: на рассвете, сообщал Мидуэй, неизвестный самолет появился над атоллом, сделал над ним круг и скрылся в юго-западном направлении. Вскоре после восхода солнца в том же направлении были замечены мачты двух кораблей, корпуса которых были скрыты за горизонтом; затем они вышли из-за горизонта и оказались двумя японскими крейсерами, идущими большим! ходом; подойдя на расстояние около 15 км, они начали обстрел.

Примерно в это же самое время сенатор Джонс (республиканец, штат Калифорния), развивая замечания, опубликованные в "Протоколах Конгресса", нападает на высшее морское командование за его "умышленную небрежность, позорную тупость и преступную бездеятельность", выразившуюся в том, что оно немедленно не отправило флот в воды Японии для подавления "желтой опасности, которая так оскорбила нашу национальную честь". На следующий день сенатор Шорт (демократ, штат Миссури), выступая следом за сенатором Грин (республиканец, штат Охайо), настаивавшим на мщении за "жестокости, содеянные Японией", требует, чтобы морское командование сообщило стране свой план кампании, "ибо это неведение невыносимо, и народ имеет право знать, собираются ли наши морские офицеры сыграть с ним злую шутку и какую именно".

Вечерами окна домов на Уолл-Стрит{157} ярко освещены; конторы биржевых маклеров лихорадочно работают. Акции сталелитейных предприятий поднимаются; умные коммерсанты, которые за несколько дней до начала войны начали играть на повышение, делают сейчас миллионы, так много миллионов, что еще небольшое повышение, и они смогут продать свои акции и стать "бескорыстными патриотами" и "готовыми на жертвы гражданами". Около церкви св. Троицы установлена будка для вербовки, и множество конторских служащих записывается добровольцами; более серьезные и многообещающие молодые конторщики, однако, решают, что в конце концов кому-нибудь надо же продолжать работу в конторах.

Война! Сияющие физиономии молодежи, расстроенные лица стариков. Женщины вновь познают очарование военной формы; все повсюду поют быстро ставшую популярной песенку:

"Пить мы будем скоро саки у япошек в Накиваки"{158}.

Война! На плакатах изображена Колумбия, отражающая трезубцем бич, занесенный Азией. На хлебной бирже Чикаго чрезвычайное оживление; фермерские кооперативы Канзаса не выпускают пшеницы весеннего урожая на рынок, предполагая, что цены повысятся до 2 долларов. Черносотенцы производят погромы японских поселенцев в Имперской долине (Калифорния). Рабочие сталелитейных заводов в Шарон (Пенсильвания) требуют 12 долларов в день как минимальную зарплату!

Война! В то время как республика, которая на этот раз встречается с противником один-на-один, со скрежетом переходит на военное положение, только немногие задают себе вопрос: а не изменят ли коренным образом, независимо от победы или поражения, развязанные сейчас силы социальную структуру страны? Почему бы ей измениться? Цена на хлопок достигла 60 центов за фунт; тяжелая промышленность работает в три восьмичасовые смены; даже женщинам, работающим на текстильных фабриках и в мастерских готового платья, увеличена зарплата. На улицах, украшенных флагами, постоянно раздаются звуки музыки военных оркестров и слышен топот марширующих колонн. А в небольшом городке в штате Оклахома издатель еженедельной газеты арестован за помещение в газете передовой, осуждающей правительство за то, что оно втянуло нас в войну ради Гуама и Филиппин.

Далеко от таких городов, как Фэйрфильд, штат Нью-Джерси (где на ужине, устроенном прихожанами церкви, провожают пятерых добровольцев во флот), на другой стороне земного шара маленькие коричневые люди, ставшие нашими противниками, также проявляют совершенно невиданный энтузиазм по поводу войны; проявляют его дисциплинированно и по расписанию, как предписано военными властями. В Токио, Гинза{159} украсилась белыми и красными тряпками; члены союза молодежи{160} обучают население технике противовоздушной и противогазовой обороны; призваны запасные армии и флота.

Война! Местная пресса поучает своих читателей, что настало время посрамить раз и навсегда "наглого, грубого и ничтожного западного забияку", который, несмотря на свою величину, "будет стерт в порошок силой нашего оружия". Императорский рескрипт призывает всех верноподданных напрячь все свои силы.. На улицах Осака одна англичанка, ошибочно принятая за американку, подвергается нападению; газеты публикуют сообщение "из хорошо осведомленных источников" о жестокостях американцев и о нарушении ими международного права, призывая правительство отомстить за это. Публика ничего не знает, ей ничего не сообщают, да она и не надеется что-либо узнать. Волнения среди рабочих наружно прекращаются, хотя один рабочий фабрики в Кобэ приговорен к долгосрочному заключению после того, как он сказал своему товарищу о своем несогласии с принципом частной собственности.

Война! Императорское правительство в полном составе отправляется в храм Исэ{161}, где умоляет души предков Японии засвидетельствовать правоту ее дела и заступиться за нее. В Корее офицер одной запасной пехотной бригады, случайно уронив портрет императора и наступив на него, делает себе в отчаянии харакири{162}. Цены на шелк упали так сильно, что шелковая биржа Иокогамы закрылась; акции промышленных предприятий, однако, лезут вверх. Ночью в городах все освещение затемнено; дисциплинированность и обученность "гражданских бойцов" настолько высока, что с армейского самолета, летающего ночью над Хонсю, остров кажется вымершим.

Война! Император милостиво соизволяет появиться перед своим народом и армией. Верхом на белом коне, он производит смотр пехотной дивизии, отправляющейся в Манчжурию. Сотни мужчин и женщин склоняются к земле в знак благоговения, – такого глубокого и такого безмолвного, что даже шепот явился бы святотатством; однако по сигналу церемониймейстера императорского двора им разрешается высказать свой энтузиазм. Раздается троекратное "банзай" (ура!); эти звуки кажутся странными, они как бы сдавлены душевными переживаниями, граничащими с безумием.

Война! Начальник императорского генерального штаба в опубликованном сообщении заверяет понятливую и не задающую лишних вопросов публику в успешном исходе этого конфликта, в который Япония вовлечена помимо ее желания, призывая, однако, народ приготовиться к трудностям. Три сына крестьянина Тосиго призваны на службу в запасную дивизию: его дочь пошла работать на военный завод в Осака; поэтому Тосиго с женой весь день проводят на их маленьком рисовом поле, сажая рис. Цены на пищевые продукты уже повышаются, и спекулянты на соевых бобах и хлопке наживают огромные барыши.

США и Япония в состоянии войны. С противоположных сторон огромного Тихого океана выходят корабли, которые проходят мимо друг друга по ночам как молчаливые тени. Корабли идут без огней; на их мостиках стоят на вахте невидимые, но бдительные офицеры; на их марсах не дремлют наблюдатели, ловя каждый посторонний звук, каждую тень в пасмурной темноте; около орудий сидят люди, внимательно следя за приборами и циферблатами, едва освещенными слабым синим светом. Подводные лодки всплывают на поверхность для зарядки аккумуляторов; на их рубках стоят люди, закутанные в пальто; лодка поднимается и опускается на валах, волны перекатываются через низкую выпуклую палубу и падают за борт, образуя серую пену. Огни погашены, и в черноте моря нет никакого признака жизни, кроме движения корабля. И тем не менее каждый человек на лодке готов к мгновенному погружению, в то время как наблюдатели и вахтенный офицер вглядываются в темноту и напрягают слух, стараясь что-либо услышать за шумом ветра. Готовы также и люди внутри стального корпуса лодки, сидящие около заряженных торпедных аппаратов в ожидании приказания начать действия...