Текст книги "Изгнанник"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Девятая Глава

Тимор стоял на балконе третьего этажа своего поместья в квартале темпларов, рассеянно глядя как лучи солнца отражаются от Золотой Башни. Дворец Калака стоял пустой с того времени, как исчез Тихиан. Дворец стоял пустой, никто не жил там, даже рабы, которые чистили его, заботились о пышном саде и выполняли малейшие прихоти Калака. Рабов освободили, и теперь Золотой Дворец напоминал памятник, памятник тем дням, когда в городе был король, а не этот проклятый народный совет. Это была жуткая потеря.

Тихиан не вернется. Тимор был уверен в этом. По всех правилам он был следующим. Тихиан унаследовал власть и Золотой Трон, так как он был верховным темпларом Калака. Потом Тихиан сам назначил Тимора верховным темпларом, и вот теперь, когда он исчез неизвестно куда, Тимор просто обязан унаследовать все это. Правда, Тихиана не объявили мертвым. Его судьба осталась неизвестна. Совет правит в его отсутствие, и никто не пытался ставить вопрос о новом короле Тира. Садира и Рикус не допустят этого, точно. А сами они подозрительно молчаливы, когда заходит речь о исчезновении Тихиана.

Тимор не настаивал на этом вопросе, пока. Он знал, что время еще не пришло. Они оба, Садира и Рикус, имеют слишком большую поддержку как среди простого народа города, так и среди советников, которые очень хорошо чуют, куда ветер дует. Однако, их сверхъестественная популярность среди народа, как героев революции, медленно, но верно падает. Да, они убили тирана и освободили рабов, за прошедшее время они консолидировали ситуацию в городе, власть совета упрочилась, а в отсутствие Тихиана они еще и навыпускали эдикты, которые предоставляли больше свободы народу города, и теперь все труднее и труднее вернуться к монархической форме правления. Без сомнения, это и есть их план. Мало по малу задавить любую возможность реставрации монархии. На самом деле это и есть новая революция, только более мягкая и незаметная, но не менее эффективная. Чем больше Рикус с Садирой остаются у власти, чем дольше их голоса поддерживаются советом, тем труднее самому Тимору заменить Тихиана и стать королем Тира.

Трудно, подумал Тимор, очень трудно, но не невозможно. Время работает на него, как и на Садиру. С тех пор, как было образовано новое правительство, власть Садиры в нем только возросла, да, у нее это получилось, к сожалению. Но, хотя она и была очень умной женщиной, у ней не было никакого политического опыта, и она сделала одну очень большую ошибку. Она так хотела освободить рабов Тира, что совершенно не подумала о том страшном и разрушительном ударе, который получит в результате торговля и городская казна.

Для новых свободных граждан не было работы, и количество городских нищих и преступников выросло во много раз. Зарплаты упали, так как стало слишком много желающих, а работы не прибавилось, в трущобах и на эльфийском рынке бродили многочисленные банды, они осмеливались появляться даже в купеческом районе. Банды из нищих нападали на бывших рабов, своих конкурентов на улицах Тира. Бандиты сновали по улицам ночью и даже днем, нападали на граждан и грабили их. В трущобах, на эльфийском рынке и в купеческом районе возникли добровольные отряды из жителей, которые защищали свои дома и свои улицы. У городской стражи не хватало ни сил ни средств, чтобы остановить все это, и разные банды зачастую нападали и на них.

Уже было несколько больших пожаров в трущобах, когда озлобленные и голодные люди вымещали свой гнев на своих собственных соседях. Пожары со временем потушили, но несколько районов города сгорело дотла, и много купцов в страхе уехало из города.

В каждом караване, который уходил из города в Алтарук, Галг или в Южный Ледополус, было множество повозок с людьми, которые решили уехать из города и начать жизнь заново, где нибудь в другом месте, несмотря на вся неопределенность, которая их ожидала. И все это работало на Тимора.

Во времена режима Калака народ люто ненавидел темпларов, так как видел в них, и справедливо, орудие, жестко выполняющее волю тирана. Но со смертью Калака и восхождением Тихиана на трон, это отношение понемногу начало изменяться. Пока Тихиан старался упрочить свою власть, Садира и Агис, еще один герой революции, быстро провели несколько новых эдиктов через совет, и Тихиан был вынужден одобрить их. Тимор сам отвечал за то, чтобы теплары рассказывали повсюду об этих новых эдиктах и потом помогали выполнять их. Он сделал так, чтобы темпларов видели во всем городе, они всюду охраняли порядок, участвовали во всех диспутах, и стали чем-то вроде связующего звена между народом с одной стороны, и советом и городской стражей, с другой. Он тратил все свои силы, проводя незаметную кампанию по изменению имиджа темпларов, стараясь из палачей и угнетателей, жестоко выполнявших жестокую волю Калака, превратить их в глазах народа в беззащитных жертв, находившихся в рабстве у короля и вынужденных делать то, что им приказали.

День за днем народ относился к темпларам все лучше и лучше, а к совету все хуже и хуже. На героев революции стали смотреть как на неловких и неумелых правителей города, которые ведут Тир к полному уничтожению. Люди начали толковать между собой, вспоминать дни правления Калака, когда дела шли более гладко, а темплары все держали под контролем. Возможно, говорили они, Калак был тираном, безумным осквернителем, одержимым только стремлением к власти, но темплары действительно правили, и при них дела шли намного лучше. Тимор не жалел затрат, чтобы начать эту компанию, но оно того стоило. Люди уже не шептались. Они говорили вслух, и очень громко, проклиная совет и обвиняя его во всех несчастьях города.

Скоро, подумал Тимор. Время еще не пришло, но скоро придет. Дни Садиры сочтены, как и дни этого громадного, неуклюжего мула, сидевшего по правую руку от нее. Осталось одно, последнее, звено, которое закончит цепь событий, и все прийдет в движение, темплары захватят власть! Осталась только одна потенциальная угроза его плану – Союз Масок.

Со смертью Калака у темпларов не осталось магии. Они брали и использовали его силу, но сами волшебниками не были. За исключением Тимора. Годами он работал не покладая рук, развивая свою собственную силу. Тем не менее, его собственные возможности, далеко не маленькие, были лишь слабым подобием того, что давал им Калак. Он не мог передать свою силу товарищам-темпларам. Для этого надо было самому быть королем-волшебником. А это означало, что Союз Масок является угрозой, страшной угрозой. Тимор был уверен в своих способностях осквернителя, но он был не настолько глуп, чтобы самому сражаться с Союзом Масок.

Его план был заставить их выйти из подполья. Калак мертв, Тихиан исчез, магия осквернения официально запрещена в городе, так что у Союза Масок нет никаких причин оставаться тайной, глубоко скрытой организацией. Раньше из считали преступниками, но теперь Кор – с подачи Тимора – предложил эдикт, объявляющий всем членам Союза амнистию, дающий им всем возможность открыться и помогать в восстановлении города. Как он и сказал во время последнего заседания совета, кто лучше, чем члены Союза Масок, следующих Дорогой Сохранения, смогут руководить новой фермерской программой, которая накормит город и оживит пустые земли? Он уже позаботился о том, чтобы его выступление в совете стало известно городскому люду, и на всех видных местах висели плакаты, призывавшие членов Союза выйти и поучаствовать в «озеленении Тира».

Как только все члены секретных групп будут идентифицированы, он сможет сделать свой следующий ход. Однажды ночью, темплары и их агенты одним махом уничтожат их всех, весь Союз Масок, а город будет охвачен страшным «стихийным» бунтом, которое уже подготовили агенты Тимора, и которые ждут только его сигнала. Огонь охватит весь город, хотя нет, конечно, кварталы знати и темпларов будут надежно защищены. В них произойдут только несколько управляемых поджогов и грабежей, только для вида. При этом, согласно плану Тимора, его собственный особняк сгорит до тла – конечно все самое ценное будет заблаговременно вывезено – и он заявит, что стал такой же жертвой, как и все остальные. Банды ворвутся в купеческий квартал и будут грабить все подряд. В одну ночь, Ночь Кары, темплары захватят власть и объявят военное положение.

Ради безопасности общества и спасения Тира, Тимор переедет в Золотой Дворец и объявит себя диктатором до тех пор, пока порядок и закон в городе не восстановятся. Заседания совета будут отложены на неопределенное время, так как многие из его членов – Садира, Рикус и все, кто их поддерживает – будут убиты во время бунта. Те, кто уничтожит город и свалит правительство, грабители и бунтовщики, будут сурово наказаны, городская стража арестует их и продаст в рабство, чтобы они могли отстроить то, что разрушили. И, чтобы сохранить мир и помешать возникновению таких ужасных бунтов, Тимор «послушается голоса народа» и станет королем.

Это был замечательный план, он покрывал все случайности, но прежде, чем его выполнять, надо было убрать со сцены Союз Масок. А для этого необходимо было заставить их снять маску. Шпионы Тимора уже донесли ему, что некоторые члены Союза были за выход из подполья, за то, чтобы занять полагающееся им место в обществе Тира, работать вместе с новым, демократическим советом, помогать переустроить Тир. Однако некоторые высокопоставленные члены Союза были категорически против. Они не верили темпларам, они не верили и Садире, которая, как все знали, раньше практиковала магию осквернения, хотя сейчас и отреклась от нее.

Да, это были слухи, но дыма без огня не бывает, подумал Тимор. Когда-нибудь все эти сохранители будут найдены и …нейтрализованы. Вопрос в том, когда? А тут еще новая угроза, сообщенная этим так называемым «пастухом», Сораком. Если Нибенай действительно послал своих шпионов в поисках слабых мест в обороне города, собираясь захватить его, это может разрушить все его планы. Он должен провести это расследование как можно скорее и изо всех сил, хотя он ни на секунду не поверил, что этот Сорак – простой пастух.

Он успел бросить только короткий взгляд на меч, который Сорак носил под плащом, но ему этого хватило. Меч был самой необычной формы, и, хотя Тимор и не был уверен, так как он был в ножнах, похоже был металлический. У простого пастуха никак не могло быть такого оружия. Это было просто немыслимо. Более того, простой пастух никогда не смог бы держать себя, как этот Сорак. Да и внешность у этого эльфлинга как у воина, страшного бойца. И что-то в нем есть очень странное, на глаз не поймешь, и Тимор спросил себя, а может быть он тоже шпион, только не из Нибеная, посланный разведать слабости совета.

Он назначил насколько темпларов расследовать сообщенные Сораком факты, так как он не мог не считаться с тем, что это правда. Основременно он, естественно, послал команду следить, посменно, за самим Сораком. Когда каждый наблюдатель сменялся, он сообщал Тимору о последних действиях Сорака. Самые последние рапорты были самые интересные.

Отряд городской стражи во главе с Капитаном Залкором проводил его в городские трущобы, где он, якобы, должен был снять комнату в дешевой гостинице и ждать там, пока расследование не поддтвердит его слова. Не успел Капитан Залкор, однако, повернуться к нему спиной, как этот Сорак немедленно отправился в Хрустальный Паук, а спустя недолгое время и сам уважаемый Советник Рикус вошел в игорный дом, собственной персоной. Таких совпадений не бывает, разумеется. Хорошо известно, что женщина-полуэльф, владеющая этом заведением, когда-то была гладиатором, как и Рикус. Без сомнения они знают друг друга. Вот туда-то этот Сорак и направился. Без сомнения, заговор. Но, если так, что у них за план?

Возможно ли, спросил себя Тимор, что Рикус и Садира что-то пронюхали о его плане, о Ночи Кары? Тогда со скоростью молнии он должен отказаться от своего плана. Но, если это действительно так, его бы давным-давно арестовали, и даже отсутствие доказательств не помешало бы Садире и Рикусу выступить против него. Садира не стала бы слушать никаких оправданий, она просто стерла бы его в порошок. Нет, тут что-то другое. Если он интригует против нее, почему бы им обоим не интриговать против него самого?

Ни Садира ни Рикус никогда не скрывали, что не любят и не уважают темпларов. Однако именно сейчас темплары пользуются большой поддержкой среди народа города. Если Садира выступит против них, ей будет очень трудно оправдать свои действия, и, больше того, ее обвинят, что она использует методы Калака. А с другой стороны, если у нее появится случай обвинить темпларов в чем-нибудь серьезном…

– Ну конечно, – сказал себе Тимор. – Она планирует обвинить нас в тайном заговоре с этими так называемыми шпионами из Нибеная. А эльфлинг – ее орудие, ее подсадная утка. И вся интрига состоит в том, чтобы выставить темпларов как предателей, замышляющих отдать город Нибенаю.

– Милорд…

Тимор обернулся. Один из его темпларов стоял у входа в его аппартаменты.

– Да, что случилось?

– Мы схватили двух из этих шпионов, – сказал темплар. – Одного нашли в торговом доме Кулик, а второго арестовали на эльфийском рынке, когда он выходил из пивной Пьяный Гигант. Его заметили около нескольких гостиниц и таверн, он выспрашивал о Союзе Масок.

– Действительно? – спросил Тимор. – И где они?

– Внизу, милорд, ожидают решения вашей светлости.

– Отлично. Приведи их сюда.

Он налил себе вина и поднял бокал к губам. Мгновением позже он услушал крики на лестнице, а потом шум драки. Он нахмурился. Потом еще крики, звуки еще нескольких ударов, потом вошли несколько его темпларов в сопровождении солдат городской стражи, которые тащили двух пленников. Достаточно странно, пленники не сопротивлялись солдатам, а пытались ударить один другого.

– Что это значит? – сказал Тимор резким голосом, напоминавшим удар кнута. – Как вы, презренные твари, осмелились устроить потасовку в моем доме?

Два человека молча уставились на него. Потом один сердито посмотрел на другого и сплюнул, – Если ты хоть что-нибудь скажешь ему, проклятый сын иловой цапли, я вырву твой язык и заставлю тебя сожрать его.

– Тихо! – зло приказал Тимор. – Только я могу угрожать кому бы то ни было здесь, в моем доме. – Он повернулся к солдатам. – Оставьте нас.

– Но, милорд, эти люди опасны… – запротестовал сержант стражи.

– Я сказал, оставьте нас. Я сам допрошу этих людей. Ты и твои люди свободны.

– Да, милорд.

Солдаты вышли, оставив Тимора и его темпларов наедине с пленниками, чьи руки были связаны. Оба мужчины вызывающе уставились на него.

– Ваши имена? – спокойно спросил Тимор, опять поднося бокал к губам.

– Ты ничего не скажешь, вшивый предатель, – сказал тот, который уже говорил раньше. Второй бросился на него, но темплары перехватили его, и поставили подальше от первого.

– Ну что ж, хорошо, – сказал Тимор, глядя в упор на первого. – Тогда ты скажешь мне.

– Скорее сдохну, темплар!

Тимор помешал вино в бокале указательным пальцем руки и пробормотал несколько слов. Потом опять взглянул на пленника, – Как тебя зовут?

Пленник плюнул в него.

Тимор скорчил недовольную гримасу, аккуратно вытер плевок и выплеснул содержимое бокала в лицо пленнику. Но это было уже не вино. Когда капли упали на кожу пленника и начали жечь его плоть, человек закричал от боли и ужаса, неспособный даже поднять руку и смахнуть их со своего дымящегося лица, а кислота продолжала разъедать его. Глаза второго пленника раширились от ужаса, когда он увидел как первый упал на колени и скорчился, вопя от невыносимой боли.

– Как тебя зовут? – спокойно повторил вопрос Тимор.

– Рокан, – выкрикнул пленник. – Меня зовут Рокан.

Тимор тихо пробормотал контрзаклинание и сделал мягкий жест рукой. Пленник внезапно почувствовал, что жжение остановилось, кислота снова стала вином. Он остался на коленях, подвывая и тяжело дыша.

– Ну вот, очень просто, не правда ли? – сказал Тимор. Он повернулся ко второму и поднял брови.

– Д-дигон! – быстро выкрикнул второй. – Меня зовут Дигон.

Тимор улыбнулся. – Ты видишь? – сказал он. – Вещи происходят намного проще, когда люди сотрудничают друг с другом. – Он бросил взгляд на Рокана, который по-прежнему стоял на коленях, согнувшись. – Вы, двое, кажется не в восторге друг от друга, – сказал он. – И почему, хотел бы я знать?

– Потому что он мой атаман, и он чувствует, что я предал его, – поспешно ответил Дигон.

Тимор опять поднял брови. – А ты действительно?

Дигон хмуро посмотрел в пол и кивнул. – У меня не было выбора, – сказал он. – Моя воля была не моя. Он заставил меня.

– Кто он?

– Сорак, проклятье на его глаза, – сказал Дигон, выплевывая имя. – Я проклинаю тот день, когда повстречал его.

– Сорак? – спросил Тимор. – Как интересно. Расскажи мне побольше.

Увидев, что Тимор только что сделал с Роканом, Дигон буквально выпалил все, что он знал. Он рассказал и о плане мародеров ограбить караван, и о том, как Сорак напал на них, когда они наблюдали за городом с горного кряжа, ожидая караван. Тимор внимательно слушал, пока Дигон красочно описывал, как легко Сорак расправился с ними, оставив только одного Дигона в живых, однако его больше заинтересовало, когда Дигон рассказал, как Сорак обезоружил его и потом залез ему в голову, читая его мысли.

– Я ничего не мог сделать, милорд, – сказал Дигон, закончив историю. – Он знал, что если я пойду к Рокану и предупрежу его, Рокан убъет меня за предательство. Мне ничего не оставалось, как идти в Тир, я не мог вернуться к своим товарищам, так как я знал, что если мы с ним опять повстречаемся, он прочитает мои мысли и узнет, если я предам его. А то, что он просил от меня, не казалось очень трудным. Пойти в Тир, позадавать вопросы, попробовать выйти на след Союза Масок, и рассказать ему, когда он появится. Это все, и потом я был бы свободен.

– И ты так боишься его, что даже не попытался сбежать? – спросил Тимор.

Дигон потряс головой. – Ты не знаешь его, милорд темплар. Эльфлинг – могучий Мастер Пути, а дерется он как тысяча демонов. Да он мгновенно прикончил бы меня, если бы запозрил, что я могу не подчиниться.

– И ты говоришь, что он спустился с гор? – спросил Тимор.

– Да, больше неоткуда, – ответил Дигон. – Из нашего наблюдательного пункта мы могли видеть любого, с какого бы направления он ни шел. Нам даже в голову не пришло, что кто-то может спуститься с гор. Там нет ничего, ни деревень, ни сел, ни овечьих загонов, ничего.

– И тем не менее именно оттуда он пришел? – снова спросил Тимор.

– Нет других объяснений, милорд темплар, – сказал Дигон.

– Хммм, – протянул Тимор. – Интересно. В высшей степени интересно. Итак, мародеров послали в Тир, чтобы внедрить шпионов в торговые дома и заодно запасть на краван, идущий в Алтарук?

– Да, милорд.

– И где вы должны были напасть на караван?

Дигон в точности объяснил, где находится место, в котором ждали мародеры.

– И кто эти шпионы?

Дигон с готовностью рассказал, и Тимор был поражен, когда осознал, что его рассказаз совпадает с сообщением Сорака совету вплоть до последней детали. Это уничтожало последнюю возможность того, что сам Сорак шпион из Нибеная, тем более, что он спустился с Поющих Гор. Нибенай лежал по другую сторону пустых земель. Тогда, что же это за игра?

– Пожалуйста, милорд, – заныл Дигон. – Я рассказал вам все, что знаю. Я умоляю вас, не убивайте меня. Я сделаю все, что вы мне скажете. Я могу проводить ваших солдат к тому месту, где мародеры ждут караван. Я могу показать наших людей в самом караване.

– Ты, жалкое пресмыкающееся, кусок дерьма канка, – сказал Рокан хриплым голосом, в отвращением взглянув на своего бывшего товарища-мародера.

Дигон сглотнул. Лицо Рокана было полностью обезображено. Даже родная мать не узнала бы его. Кислота глубоко въелась в его мясо, в некоторых местах обнажив кость. На его лицо нельзя было смотреть не содрогнувшись. Его руки были связаны за спиной, и он не мог защищаться. Но, рефлекторно, он отвернулся в последнее мгновение, и большая часть кислоты пришлась на одну сторону лица. Один глаз вытек, оставив пустую глазницу. Обнажившиеся кости скулы отливали белым, а уголков рта вообще не было, так что его рот не закрывался, а в целом все это напоминало страшную гримасу скелета. Там, где капли кислоты попали на щеки, они выжгли след в мякоти, так что впечатление было такое, что по его лицу прошлись острыми когтями.

– Ты можешь убить меня, если хочешь, темплар, – сказал Рокан, взгляд его единственного глаза буравил Дигона, – но если у мертвого есть последнее желание, освободи мне руки, на мгновение.

Тимор улыбнулся. – Я не собираюсь убивать тебя, мой друг, – сказал он. – Я ненавижу бесцельно растрачивать потенциально полезные ресурсы. У тебя сильная воля и дух, ты всегда и во всем идешь до конца, а я всегда готов использовать людей вроде тебя. Но этот презренный червь, – добавил он, поворачиваясь к Дигону, – не имеет никакого значения, в моих глазах.

– Милорд темплар, нет! – закричал Дигон. – Я могу помочь! Я буду служить!

– Ты будешь служить любому, так как у тебя ни силы воли, ни силы духа, – сказал Тимор. – Но я не буду пачкать о тебя свои руки. Твое желание будет выполнено, Рокан.

Он сделал небрежное движение пальцами, и с рук Рокана свалились путы. С рычанием он бросился на Дигона. Руки того были все еще связаны, и Дигон был беззащитен. Он закричал и попытался ударить ногой напавшего на него Рокана, но тот двигался слишком быстро. Он схватил руками горло Дигона, начал его душить, затем заставил встать на колени, лечь спиной на пол, наконец сам сел на него сверху. Рот Дигона был широко открыт, он напрасно пытался вдохнуть последние глотки воздуха. Тимор налил себе еше немного вина, потом удобно устроился в кресле с высокой спинкой, наблюдая за местью Рокана.

Одной рукой Рокан продолжал безжалостно сдавливать горло Дигона, а вторую запустил в его рот и схватил язык. С диким воплем он выравал язык изо рта, потом сунул его обратно в рот, заставляя его дойти до горла. Мародер было закричал, но тут же крик сменился бульканием, в его горле был кляп из его собственной крови и языка.

– Твой язык всегда слишком много болтал, Дигон, – сказал Рокан. потом его пальцы глубоко погрузились в трахею Дигона. Жестким, могучим движением он сломал тому шею.

– Я вижу, что ты держишь свое слово, – сказал Тимор, вспомнив угрозу Рокана. – Похвальная черта.

Рокан встал и, тяжело дыша, поглядел ему в лицо. – Если бы я мог, я сломал бы и тебе шею, темплар.

– Не сомневаюсь, что ты бы сделал это, – сказал Тимор, – если бы ты мог. Но почему ты направил свой гнев на меня? Мой путь чисто случайно пересекся с твоим. Это Сорак, который заставил стать предателем твоего, вовремя усопшего, приятеля, это он выведал все ваши планы, и именно он сообщил эти планы Собранию Советников. Он дал нам детальное описание всех вас, он сказал нам ваши имена, он сказал, где вас можно найти. Он предупредил нас о вашем плане атаковать караван, как только он выйдет из Тира. Наши солдаты будут ждать их там и убъют всех, до последнего человека. Твоих приятелей-шпионов приведут ко мне всех, возможно еще этой ночью. Вы все приехали сюда от Гор Мекилота только для того, чтобы всю вашу банду разгромили, и все это произошло только из-за одного человека. Впрочем не человека, а эльфлинга-полукровки, которого вы раньше в глаза не видели.

– Не эльфлинг испортил мне лицо, – проскрежетал Рокан, его единственный глаз наполнился ненавистью.

– Нет, конечно, это правда, – сказал Тимор, – но взгляни на это с другой стороны. Ты и твои мародеры описаны нам до малейших деталей, и это описание известно каждому солдату городской стражи. И описание твоей рожи, тоже. Но теперь никто не сможет узнать тебя. Если посмотреть с этой стороны, ты выиграл.

– И ты ожидаешь от меня благодарности?

– Нет, зачем, – ответил Тимор, – только беспрекословного подчинения, которого я легко могу добиться. Однако, человек служит хозяину намного лучше, если одновременно служит и самому себе. Ты потерял все, Рокан. Я предлагаю тебе шанс поквитаться с тем, кто бросил тебя в яму.

– Сорак, – сквозь зубы сказал Рокан.

– Да, Сорак. Я могу сказать тебе, где найти его. И когда остальных твоих приятелей приведут ко мне, они должны будут выбрать между переходом ко мне на службу и смертью. Я думаю, что мы оба знаем, что они выберут.

– Так ты хочешь смерти эльфлинга? – сказал Рокан. – Считай, что это уже сделано. Мне не нужна ничья помощь. Я сам позабочусь о нем.

– О, не думаю, что это так просто, – сказал Тимор. – Эльфлинг – Мастер Пути, и к тому же умело управляется со своим мечом. Было бы лучше, если у него не будет шансов, совсем. Так что выполни эту работу для меня, для себя, и заодно покажи мне чего ты стоишь.

– А потом? – спросил Рокан.

– А потом ты найдешь, что служить мне выгоднее, чем грабить караваны или шпионить для Нибеная.

– А что с моим лицом? – спросил Рокан. – Может ли твоя магия вылечить его?

– Возможно, – с улыбкой ответил Тимор. Его пальцы пробежали по ножке бокала. – В свое время.

– Когда? – спросил Рокан. – И почему я должен верить тебе? Ты просишь много, а обещаешь мало.

– Я обещаю больше, чем ты можешь себе вообразить, идиот, – сказал Тимор. – А что до восстановления твоего лица, считай это дополнительной наградой за выполненную работу.

– Магия осквернителей запрещена в Тира, – сказал Рокан. – Я уверен, что совету будет очень интересно узнать, что верховный темплар втайне занимается этой магией.

Тимор хихикнул. – Да, я уверен, так бы оно и было, но ты никогда не скажешь им.

– А что остановит меня? Ты можешь убить меня в любой момент, как только захочешь. Это только избавит меня от беспокойного ожидания.

– Действительно, убить человека очень просто, – ответил Тимор. – А вот использовать его для своих целей значительно интереснее, и приносит больше дохода. Ты же сам вождь своих бандитов, и понимаешь это не хуже чем я. Может быть ты и не боишься смерти, но до сих пор ты выживал. Ты даже настолько нагл, что пытаешься торговаться, в поисках дополнительной выгоды. Я уважаю это. Но я – будущее Тира, Рокан, и, без меня, у тебя нет будущего. Смотри.

Тимор вытянул руку и пробормотал какое-то заклинание, потом сжал свои пальцы вместе, как если бы зажал что-то между ними.

Рокан почувствовал, как холодная рука сжала его горло. Он в ужасе схватился за шею и попытался крикнуть, но из его сжатых губ вышел только слабый хрип. Он не мог говорить. Все, что он мог, – едва слышно хрипеть.

– Я теперь представь себе свое будущее, Рокан, – сказал Тимор. – Немой, с таким ужасным лицом, тебе придется просить милостыню на улицах. Сидеть там и квакать, как ящерица, надеясь, что какой-нибудь прохожий пожалеет тебя, несмотря на твой отталкивающий внешний вид, и кинет мелкую монетку в твою ладонь. Такое наказание хуже смерти, Рокан. Я могу просто оставить тебя таким, как ты сейчас, и дать тебе жить.

Он разнял пальцы, Рокан вдохнул воздух и облегченно закашлялся.

– Я думаю, мы поняли друг друга, не так ли? – мягко сказал Тимор.

– Да, милорд, – ответил Рокан, обретя голос.

– Замечательно, – сказал Тимор со слабой улыбкой. Потом он обратился к своим темпларам. – Возьмите этого человека вниз, дайте ему поесть и отдохнуть. Приготовьте для него комнату в помещениях для слуг. Ему потребуется оружие. Я уверен, что он хорошо знает, что ему надо.

Потом он опять повернулся к Рокану. – Они проводят тебя в твою комнату. Оставайся там пока я не пошлю за тобой. И не забывай об этом эльфлинге, Сораке. Твое падение – его рук дело. Ты должен разобраться с ним.

Когда темплары увели Рокана, Тимор налил себе еще немного вина. Он начал чувствовать внутри себя тепло и довольство самим собой. Дела идут хорошо, подумал он, просто замечательно.