Текст книги "Жизнь с совершенным учителем"

Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

“Им lie нравится, что сначала нужно предаться и лишь затем учиться.” “Да, но ведь гаков процесс во всех областях, – ответил Прабхупада, – необходимо принять чей-либо авторитет, чтобы учиться.” Я старался не забывать совет Шрутакирти не быть навязчивым в разговорах с Прабхупадой, но было гак много случаев, когда Прабхупада, казалось, приветствовал философские дискуссии.

Он даже говорил, что ученику следует прославлять духовного учителя, когда он находится перед ним. К несчастью я не торопился делать этого, для меня было более естественно задавать философские вопросы, что я также рассматривал как один из способов прославить Шрилу Прабхупаду.

Сидя на заднем сиденье автомобиля, когда мы возвращались с утренней прогулки, я спросил: “Шрила Прабхупада, можем мы вернуться назад к Богу в этой жизни?” “Да, почему нет?” – ответил Прабхупада, глядя в мою сторону. Он держал свою трость под углом таким образом, что она покоилась на полу автомобиля. Все, связанное с Прабхупадой было полностью в сознании Кришны, и с особой силой это чувствовалось, когда он говорил.

“Но человек должен быть свободен от всех материальных желаний.” – продолжал я.

“Сознание Кришны означает отсутствие материальных желаний.” – был ответ Прабхупады “Если бы кто-то спросил меня, может ли он вернуться к Богу за одну жизнь, – продолжал настаивать я, – то я бы ответил утвердительно, но если бы он задал тот же самый вопрос в отношении меня, то не знаю, смог бы ли я с определенностью сказать да.” Прабхупада понял, в чем состоит проблема, и как опытный проповедник немедленно дал свой совет.

“Нет, – сказал он, – вопрос не в том, вернусь ли я или ты, а в том, что если кто-либо обращается к сознанию Кришны, он возвращается к Богу. Кришна говорит об этом. Когда мы проповедуем, это не означает, что мы экспортируем их по договору в духовный мир, а сами остаемся.” Прабхупада рассмеялся. “Само собой разумеется, – продолжил он, – что проповедник тоже уходит. А то, что ты сказал, напоминает ситуацию с нашими книгами. Мои ученики – большие специалисты по их продаже, но не по чтению. Это не очень хорошо. Они должны читать книги тоже.” Мне подумалось, что из всех преимуществ, которые мне дает мое положение слуги, эта дополнительная возможность задавать Шриле Прабхупаде вопросы будет иметь самый продолжительный и самый значительный эффект.

Прошло две недели, и я стал привыкать к ежедневному распорядку. То, что я готовил, стало можно принимать в пищу, а мои ньютоновские наклонности становилось все легче контролировать. Вместе со Шрилой Прабхупадой мы начали готовиться к приближающейся поездке на Гавайи, в Японию, Гонконг и Индию. Один из преданных, работавших в Бхактиведанта Бук Траст дал мне камеру и попросил меня фотографировать Шрилу Прабхупаду, куда бы он ни ехал. По моей просьбе они дали мне также новую портативную пишущую машинку. Менеджер архива магнитофонных записей Прабхупады нагрузил меня тяжеленным магнитофоном фирмы Ахер, показав мне, как использовать его для записей лекций и бесед Прабхупады. Так я был должным образом снаряжен в мировое турне в качестве слуги-секретаря. Все, что мне было нужно – это вера и преданность, причем такие, с которыми можно было бы преодолеть все препятствия, и я надеялся развить эти качества благодаря общению со Шрилой Прабхупадой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

нашими билетами для кругосветного турне jyjoот компании Пан Эм мы: Шрила Прабху-Я_У лада, Пандитджи и я,– взошли на борт нашего лайнера в Лос-Анджелесе.

Эго было мое первое путешествие по воздуху со Шрилой Прабхупадой, который к этому времени стал совершать такие поездки регулярно в определенное время года. Пока самолет набирал высоту, взлетая над океаном, Шрила Прабхупада, пристегнувшись ремнем, терпеливо сидел, откинувшись на спинку своего кресла, и повторял джапу. Ему было уже почти восемьдесят лет, но он отказался остаться в своем комфортабельном лос-анджелесском садике и путешествовал несмотря на неудобства. Прабхупада знал, что для того, чтобы поддерживать энтузиазм своих учеников в проповеди сознания Кришны, ему необходимо бывать во всех центрах ИСККОН. Он лично распространял свое движение и наставления. Я размышлял о том, как он проповедовал нам в Лос-Анджелесе, говоря что мы “не должны спать”, но постоянно “заниматься пропагандой”. Он хотел, чтобы преданные во всем мире слышали эти вещи и видели в нем их олицетворение. Он говорил, что мы не должны ничего делать, не подумав прежде: “А см

2.9

ли я это для Кришны? Говорю ли я для Кришны? Время так дорого.” Даже учитывая, что его ученики имели его книги, все же они должны были также слушать непосредственно его самого, и поэтому он путешествовал.

Перед полетом мы приготовили еду для Шрилы Прабхупады: сабджи, салюсы, сладости, – и сейчас мы предлагали ему все это. Стюардессы проходили, улыбаясь, и говорили, что наш обед был, пожалуй, даже лучше того, что разносили они. Не ведая о том, кто такой Шрила Прабхупада, они предложили ему ликер.

Прабхупада согласился взять содовый напиток и пригласил нас сделать то же. Я аккуратно расставил все на его тарелке, стоявшей на подносе, который нам дали в самолете, и сидя рядом, подкладывал ему от каждого блюда, по мере того как он ел. Окончив, он сказал, что теперь мы тоже должны поесть. Было неловко сидеть на одном уровне с Прабхупадой и есть, но в переполненном самолете не было другого выхода, и Прабхупада учитывал это.

Теперь мы уже больше не находились в храме ИСККОН с десятками преданных, окружающих Шрилу Прабхупаду и готовых исполнить его желания. Сейчас это были только я и Пандитджи, окруженные непреданными, которым не было никакого дела до Шрилы Прабхупады. Мне казалось, что я защищаю его, хотя на самом деле это он защищал. Все же, представляя в данный момент всех его учеников, я считал своим долгом думать и действовать таким образом. Самолет уже сам по себе представлял неудобство для Шрилы Прабхупады, и я хотел уменьшить это неудобство, забыв о своем собственном комфорте. По крайней мере я хотел уверить Шрилу Прабхупаду в своей готовности, желании и способности служить ему.

Во время полета показывали “Диллинджер”, фильм о жизни отвратительного убийцы, грабителя банков. Шрила Прабхупада не стал одевать наушники, а принялся просто смотреть этот цветной фильм, наполненный реалистичными сценами вооруженных стычек. Я тоже смотрел, сидя рядом с ним. В какой-то момент он сказал мне: “Это прямо как реальная жизнь.” В одной из сцен полицейские, одетые в штатское, ворвались в квартиру бандита. Они проломили ногами дверь и, обнаружив гангстера и его любовницу в постели, открыли огонь по стене над их головами с тем, чтобы напугать их и заставить сдаться.

Прабхупада спросил меня, были ли ворвавшиеся в квартиру люди преступниками. Я сказал, что. на самом деле это были полицейские. Он сделал несколько комментариев, один из которых был: “Это все просто насилие безо всякой цели.” Несмотря на то, что поначалу он, казалось, заинтересовался явлением похожего на жизнь фильма– иллюзии и различных приемов, которые в нем использовались. Примерно через полчаса он полностью разочаровался и перестал смотреть. Я же с большим интересом наблюдал за его любопытством, которое он, даже будучи маха-бхагаватой, проявил, наблюдая за тем, как действует материальная энергия Кришны. Я надолго запомнил чувство восторга быть с ним в такой необычной ситуации и видеть, что он как всегда полностью находится в сознании Кришны, даже смотря “Диллинджер”.

Храм в Гонолулу был маленьким и переполненным, поэтому преданные сняли для Шрилы Г1рабх– пады номер в отеле, расположенном в одном из небоскребов в центральной части города поблизости от главного пляжа. Он не возражал, хотя ь главном вестибюле было множество туристов, и кроме того, нам приходилось каждый раз проезжать около двадцати этажей на лифте. Комната состояла из одной большой гостиной и примыкающей к ней спальни для Шрилы Прабхупады. Была также небольшая обеденная комната и кухня, отделенная от остальных комнат раздвижной дверью. В ней-то мы с Пандитджи и остановились. Нельзя сказать, что это было самое подходяще место для Прабхупады. Если мы создавали какой-то шум, то он все это слышал. Но зато из окна в его комнате открывался великолепный вид на океан и небо. Письменного стола не было, поэтому он сидел на диване, а мы поставили его диктофон и книги на низкий стеклянный столик. Что бы непреданные ни строили, каких бы приспособлений ни создавали, пусть даже дорогих, они никогда не бывают идеальными для использования в чистом преданном служении, тем не менее Шрила Прабхупада всегда умел извлекать максимальную пользу из того, что было в его распоряжении. Он говорил еще раньше, что все, что ему было нужно – это тихая, чистая комната, немного прасада и возможность проповедовать людям. Ему определенно не было никакого дела до переполненного пляжа перед отелем, бассейна, ночного клуба или ресторана, в котором подавали мясо и вино. Глядя вниз в направления пляжа, мы могли видеть купающихся и занимающихся виндсерфингом. Шрила Прабхупада отмстил, что они попусту теряли свое время,

Г/1А13А ВТОРАЯ

приехав на Гавайи лишь затем, чтобы прыгать, как обезьяны, в то время как человеческая жизнь предназначалась для самосознания. Но Прабхупаде нравились бризы и солнечный свет.

До храма нужно было добираться не менее часа, поэтому мы вышли из отеля до рассвета, когда небо еще оставалось темным. В лифте звучало гавайское пение и музыка, и Судама, президент храма в Гонолулу, сказал Прабхупаде, что гавайцы знамениты своим искусством мелодичного пения. Шрила Прабхупада согласился с замечанием Судамы, но не преминул отметить, что бенгальцы также были знамениты своим искусством мелодичного пения.

Американские туристы, большей частью пожилые, вооруженные камерами, мужчины в бермудских и гавайских футболках, двигались туда-сюда по вестибюлю, кто-то брал такси, кто-то пешком отправлялся в сторону пляжа. На дороге вытянулась, насколько хватало глаз, вереница автомобилей, приближающихся к городу со включенными фарами.

“Это лучшее время для духовной жизни,– сказал Прабхупада с горечью, – а они все на ногах ради чувственного наслаждения и работы.” Когда мы добрались до Вайкики-Бич, где должна была состоятся прогулка, солнце еще не взошло, но и там тоже серферы и рыбаки были уже на воде. “Они поднялись так рано лишь затем, чтобы убивать рыбу.” – сказал Прабхупада.

А в отношении серферов добавил: “Для них это мучение – входить в воду в столь ранний час, но ради этого они согласны.” В парке, располагавшемся у берега к нам присоединилось около полдюжины преданных, и мы все вместе следовали за Пра-

бхупадой, который, высоко держа голову, шел бодрым шагом, оставляя в песке следы своей лакированной бамбуковой тростью. Преданные преподнесли ему чудесную гирлянду из свеже-сорванных цветов магнолии и индийского жасмина, и он с удовольствием принял ее. Он, казалось, также наслаждался приятным океанским бризом. Его сияющие шафрановые шелковые одежды смотрелись на нем очень элегантно, его плечи свободно окутывал толстый белый вязаный шарф, который он попросил дать ему в самом начале прогулки.

Когда один из преданных упомянул, что правительство приказало срезать с пальм все кокосы, опасаясь, что они могут упасть и ушибить кого-нибудь, Шрила Прабхупада посмеялся над этим, сказав: “В Индии множество кокосовых деревьев, но не было ни одного случая, чтобы кокосы упали кому-то на голову. Это демоническое правительство. Деревья, подобно бездетной женщине, теряют свою красоту, когда у них срезают плолл’ ” Когда незнакомые люди, прогуливаясь, подходили к нам, Прабхупада часто приветствовал их словами: “Доброе утро.” Поприветствовав так несколько человек, он остановился и спросил нас: “Каково значение слов ‘Доброе утро’2?”

“Это своего рода дружеский обмен.” – сказал я.

“Так желают друг другу добра.” – добавил Шрутакирти.

“Нет, – сказал Прабхупада, – Все дело в том, что в Англии утро очень редко бывает солнечным, поэтому, когда в конце концов проглядывает солнце, люди ‘Доброе утро’. Подобным же образом в материальном мире всегда царит тьма, и это

темное облако-это желание живого существа быть повелителем.” Когда небо посветлело, вдалеке стали видны горы, а поблизости прояснились очертания высокого отеля, а также жилых зданий. В гавани находилось множество маленьких рыбачьих и прогулочных лодок, а прямо над головой пролетали, садясь и взлетая, огромные самолеты.

“Человек, замечательным образом манипулируя материальными элементами, создает самолеты,– сказал Прабхупада, – точно так же должно существовать Верховное Существо, которое создало эту материальную вселенную. Самолет, например, не возникает случайно или автоматически. Он создается и управляется людьми. Подобным же образом Бог создает и контролирует эту вселенную. Но атеисты отрицают существование Бога, говоря, что природа работает сама по себе. Они утратили свой разум.” Выступая от имени противоположной стороны, я выдвинул, удачный, по моему мнению, аргумент.

“Прабхупада, атеисты считают, что они в состоянии контролировать природу, и поэтому нет нужды в Боге. В конце концов, могут же они летать на самолетах.” И чтобы подкрепить свои слова, я указал на Боинг 747, который как раз пролетал над нами.

“Они обладают определенным контролем,– ответил Прабхупада, – но определенный контроль означает отсутствие контроля. Они не могут контролировать смерть, рождение, болезни или старость. Так какая же польза в обладании определенным контролем?”

Центр ИСККОН в Гонолулу представлял собой среднего размера жилое здание в густонаселенном

пригороде. Преданные собрались перед зданием и приветствовали Шрилу Прабхупаду с живым искренним энтузиазмом, при этом они пели, танцевал и и бросали ему под ноги цветы. Судама был искусен в пении киртаиоз, и теперь, в присутствии Шрилы Прабхупады, сидящего на простой вьясасане в храмовой комнате, он вел мощный киртаи, побуждая преданных отдаться ему с полной душей. Кирпшн доставлял Шриле Прабхупаде видимое удовольствие, и этот факт в свою очередь увеличивал энтузиазм преданных. Преданные провели также должным образом гуру-пуджу и показали Шриле Прабхупаде, как они поклоняются Божествам Шри*Шри Гаура-Нитай.

Мужчины, проводившие все эти церемонии, были большей частью молоды, головы у них были выбриты, они имели шикху и тилаку, и носили дхоти, женщины были одеты в сари, покрывавшие их головы.

В храме присутствовало также много гостей, в основном длинноволосых американцев, некоторые из которых носили бусы и имели с собой мешочки с четками для джсты. Я впервые попал на Гавайи, но уже был наслышан к тому времени о том, что там имелись большие группы преданных, которые повторяли Харе Кришна, но не следовали регулирующим принципам, а также не жили и не работали в ИСККОН. Менее, чем год назад! тогдашний президент сбежал из храма, прихватив с собой имевшиеся там деньги. Гавайи были также местом, где обосновался Анандаджи, самозванный преданный и инициированный ученик Шрилы Прабхупады, который имел своих собственных последователен и жил отдельно от ИСККОН и сгр миссии, хотя и заявлял, что является последователем Шрилы Прабхупады.

Шриле Прабхупаде все эти гавайские интриги были известны намного лучше, чем мне. Он не стал пускаться в дешевые споры, но своими словами и поступками дал ясно понять тем, кто его слушал, в чем состояли его наставления, и кто в действительности мог считаться его последователем.

После лекции по Бхагаватом Шрила Прабхупада попросил задавать вопросы.

Один из длинноволосых парпей спросил: “Почему некоторые настаивают на том, что духовная жизнь должна быть чем-то организованным, подобно организованной религии, разве абсолютная духовная природа не является чем-то отличным от следования регулирующим принципам и поддержания организации? Необходимо ли вам быть столь организованными?” “Да! – ответил Прабхупада громко и энергично – Мы должны быть очень организованными! Очень строгими! Мы не можем отклоняться ни на дюйм!” Было ясно, что Прабхупада знал суть гавайских противоречий, и его ответ был также ясен. “У нас есть миссия, которую мы должны исполнить во всем мире,– сказал он, – мы должны печатать книги, открывать центры и обучать преданных, и мы не сможем этого сделать, если не будем в достаточной мере организованны и квалифицированны. Если паше предназначение в том, чтобы спасать падшие души, а таково желание Господа Чайганьи и предыдущих ачаръев, то тогда мы должны организовать движение санкиртаны совершенным образом. И мы должны быть строгими преданными.” Другой вопрос был о продвинутых преданных и явно намекал на положение Анандаджи.

Прабхупада спросил в ответ: “А кто является продвинутым? Правильнее на самом деле занимать положение неофита, а не строить из себя духовного учителя. Если вы не окончили колледж, не рисуйтесь перед собой Теперь я магистр наук.’ Тот, кто является наиболее преданным слугой духовного учителя, получает квалификацию стать в будущем самому духовным учителем. Вы должны быть совершенно непривязаны к половой жизни. Духовная жизнь – не такая уж и простая вещь. Те, кто оставляют ИСККОН и начинают критиковать его, пытаясь достичь личного престижа, вместо того, чтобы оказывать честь своему духовному учителю, недостойны стать духовными учителями.” Затем последовали еще вопросы, но ко мне неожиданно подошел один преданный и сказал, что Рамешвара звонил из Лос-Анджелеса и хотел срочно поговорить со мной. Выйдя из комнаты, я прошел в офис и услышал от Рамешвары шокирующую новость – Карандхара, Джи-Би-Си по Западным Соединенным Штатам, оставил свой пост. Он связался с какой-то женщиной, и решил, что должен уйти. Рамешвара пребывал в заметном беспокойстве и попросил меня передать новость Прабхупаде и определиться, что делать дальше. Мы обменялись словами заверения, что будем оставаться под защитой указаний Шрилы Прабхупады, и я должен был идти, поскольку Шрила Прабхупада собирался уезжать. Я пообещал, что сообщу Прабхупаде неприятную новость, и решение будет найдено.

Мы сели со Шрилой Прабхупадой в маленький автомобиль. Преданные пожелали, чтобы он сел спереди и пристегнулся ремнем. Это была одна из тех машин, в которых имеется система, издающая

звон до тех пор, пока человек не пристегнулся. Ремень должен был проходить над плечом Прабхупады и вокруг его талии, но он запутался, и потребовались некоторые усилия, чтобы распутать его. В конечном итоге Прабхупада поехал без ремня. Несколько преданных сопровождали нас в машине, маленьком станционном фургончике. Двое человек ехали сзади, где не было сидений. Они везли фрукты и другие необходимые для кухни Прабхупады вещи.

Судама тоже ехал с нами, держа несколько бутылок с жидкой молочной культурой под названием кефир. Он сказал, что кефир очень полезен для здоровья преданных, но Шрила Прабхупада сказал, что не хочет его пить, и что лучше употреблять свежее кипяченое молоко или же делать йогурт самому.

Проезжая через коммерческий район Гонолулу, Прабхупада увидел рекламу и прочитал ее вслух: “Служение – наш бизнес.” Мьг рассмеялись, а он прокомментировал: “Когда служение совершается за вознаграждение, оно материально, когда же его совершают добровольно, из любви, оно духовно.” Сидя на заднем сиденье, я вдохновился, услышав такое определение, данное Прабхупадой преданному служению, и был рад находиться рядом с Прабхупадой в машине, мчащейся под лучами сияющего тропического солнца по направлению к нашему отелю. Я не переставал думать об известиях, касающиеся Карандхары, которые мне еще предстояло сообщить ему. Нести духовному учителю важное сообщение было волнующе, но не тогда, когда это могло его только обеспокоить.

Судама заговорил о том, как умело Шрила Прабхупада рассмотрел все вопросы после лекции.

“Одна из этих групп ведет пропаганду против ИСККОН”, – сказал он.

“Не отвечайте им тем же, – сказал в ответ Шрила Прабхупада, – не вызывайте напряжения.” “Но они поговорили с одной девушкой, которая незадолго перед этим пришла жить в храм,– продолжил Судама, – и увели ее с собой.” “Столько девушек приходят и уходят, – сказал Прабхупада, – Вы просто воспевайте, танцуйте, читайте, проповедуйте и постоянно думайте о Кришне. Секрет успеха в том, чтобы служить истинному духовному учителю и искренне следовать его наставлениям. В материальной жизни человек гордится, если ему удалось обмануть правительство или другого человека. Но в духовной жизни нельзя обманывать. Это очень скверно. Нельзя этого делать.” Снова в своей комнате высоко над океаном Шрила Прабхупада сидит на стуле за круглым кухонным столиком, а мы кормим его завтраком из свежих ананасов, дыни, кусочков кокосового ореха, макадамских орешков, орехов кешью и горячего молока. По его словам фрукты здесь значительно лучше, чем в Индии.

Вскоре после завтрака я сообщил ему болезненную новость, пришедшую из Лос-Анджелеса. Он расстроился, но не сказал много. Я не знал, стоит ли мне высказывать свое мнение. Мне не хотелось быть немым вестовым, но точно так же не желал я быть и самонадеянным выскочкой и давать совет, о котором меня не просили. Я хотел лишь помочь Шриле Прабхупаде осуществить то, что по его мнению в этой ситуации было наилучшим. Но. поскольку он ничего больше не говорил, я тоже оставался безмолвным. Потом он заговорил философски, делая ударение на том, как сильны

сексуальные побуждения. “Хрыдайа грантхиш означает узел в сердце, завязанный половым союзом”, – сказал Прабхупада. – “Влюбленные говорят, Ты – моя жизнь, ты – моя жизнь’– но это иллюзия.” Им нужен лишь половой акт, а пока что они говорят Ты – моя жизнь.’ Дом, семья и имущество – еще один узел наряду с этим.”

Находящийся в чистом сознании Кришны ум Шрилы Прабхупады перешел постепенно от мыслей о конкретном падении ученика к размышлениям о всех живых существах и трясине секса.

“За исключением тех, кто находится в сознании Кришны, – продолжал Прабхупада, – все пребывают в невежестве, погрязшие в удовлетворении чувств. Они не отличаются от животных. У них отсутствует знание о том, как высвободить душу из материальной жизни. Поэтому читайте мои книги. Того, что уже напечатано, вполне достаточно для того, чтобы сделать человека совершенным. Воспевайте, идите и проповедуйте. У нас довольно разнообразия, чтобы никто не отклонялся. Принимайте прасад, читайте весь день. У нас так много книг.” В тот момент в комнате присутствовал только я, но то, что Шрила Прабхупада только что сказал, относилось не только ко мне. Он опубликовал миллионы книг, его лекции записывались, с них делали копии и распространяли по всему миру, и даже эти слова, сказанные в комнате, где присутствовал один-единственный слуга, предназначались для всех. Хотя его книги были доступны каждому, а лекции устраивались таким образом, что люди могли слушать их повсюду, все же он не мог удержаться от своих бесценных монологов, пусть даже при этом присутствовал лишь один слуга. Но в особенности для нас, тех кто стали

служить ему и взяли на себя ответственность помогать ему в его работе с преданными в движении сознания Кришны, в особенности для нас были его слова живой шастрой, основой для определенной стратегии руководства храмами ИСККОН и преданными.

“Эта организация, – сказал он, говоря об ИСККОН, – поддерживается не постановлениями, собраниями или ваучерами, а искренним следованием наставлениям духовного учителя. Всем моим успехом я обязан лишь этому. К человеку с верой в духовного учителя и Кришну приходит знание писаний. Без этих веры и искренности постановления бесполезны.” Но Прабхупада сказал, что Карандхара ушел по крайней мере достойным образом, не взяв с собой никаких денег. Он совершил падение и потому отказался. Во всяком случае это было лучше, чем то, как поступил экс-президент храма в Гонолулу, который сбежал вместе с деньгами. Для Прабхупады лично и для дел управления эта новая проблема была настоящим беспокойством, поэтому он решил больше не говорит о ней некоторое время. Он дал мне знак, что я должен идти заниматься своими делами, поднялся с дивана и подошел к большому окну, за которым простиралось небо. Он начал повторять мантру на своих четках, и я тут же вышел.

Я вернулся к своим обязанностям в комнате, которую лишь тонкая стена отделяла от комнаты Шрилы Прабхупады. Я был уверен, что стук печатной машинки будет беспокоить его, но что я мог поделать? Он попросил меня не печатать, лишь когда он будет отдыхать. Пандитджи не было в квартире, вероятно он ушел в бассейн или посидеть где-нибудь на солнышке с книгой по санскриту. Вскоре я начал готовить обед. Прабхупада хотел, чтобы я приготовил из кабачка локи, и попросил меня показать ему, как я его порезал, прежде чем начинать варить. Я не знал точно, каким образом его резать, то ли очищать от шкурки, то ли просто порезать его, как кусок хлеба, вместе со шкуркой. Даже посреди всех этих забот и хлопот, связанных с моим служением, я не мог не чувствовать необычайного удовлетворения и удивлялся своей удаче стать таким близким слугой Прабхупады. Но как же мне было успеть сделать все в то короткое время, что имелось в моем распоряжении?

Сначала я должен был распечатать его последние диктовки по Бхагаватам. Потом я должен был отредактировать то, что я напечатал уже несколько дней назад и отослать это в ББТ в Лос-Анджелес. Но прежде чем посылать, Пандитджи должен был отредактировать санскрит, а добиться того, чтобы он выполнял хотя бы уже порученные ему обязанности, было нелегко.

Кроме этого были еще письма, которые нужно было прочитать Шриле Прабхупаде и отпечатать. И чтобы избежать ошибки, совершенной мною в Лос-Анджелесе, я собирался подольше поработать с документами. К тому же я должен был еще позвонить Рамешваре, но Прабхупада не принял еще определенного решения. Решив сначала распечатать последние диктовки по Бхагаватам, я уселся за кухонным столом и принялся громко стучать на машинке. Но спустя всего лишь полчаса подошло время читать Прабхупаде почту.

Шрила Прабхупада был не в большой комнате, а в спальне и глядел в окно. Я вошел, склонился перед ним и спросил, не хочет ли он прослушаль почту.

Он сел на дивам, а я с полудюжиной писем, блокнотом и шариковой ручкой устроился на полу. Первое письмо было от представителя Джи-Би-Си в Индии, в котором он писал о подготовке к фестивалю, который должен был состояться в следующем месяце в Майапуре. Прабхупада хотел, чтобы все преданные собрались в Майапуре на Гаура-Пурниму, в день явления Господа Чайтаньи, на первый по-настоящему международный фестиваль. Но отчет члена Джи-Би-Си был разочаровывающим, он жаловался на трудности в подготовке жилья для преданных, которых ожидалось приехать несколько сотен. А во Вриндаване, куда преданные собирались отправиться после Майапура, были проблемы с обеспечением достаточным количеством прасада. Недовольный, Шрила Прабхупада сказал, что разрешить эти проблемы – обязанность Джи-Би-Си. Он продиктовал письмо, дав несколько практических советов и твердо настаивая ик том, чтобы все было готово в срок. “Касаемо нашего проекта во Вриндаване, кроме жилых помещений для преданных, остающаяся до сих пор недоделанной работа по подготовке квартиры для моего пребывания должна быть закончена немедленно.” В следующем письме, тоже из Индии, преданный, занимающий ответственный пост писал, что он думает о том, чтобы отказаться от своей должности. Его братья в Боге относились к нему свысока и постоянно совали палки в колеса, писал он, и они даже говорили, что Шрила Прабхупада не считает его особенно выдающимся, так что он хочет теперь оставить свои нынешние обязанности и выполнять какую-нибудь простую, анонимную работу. Слушая

ту часть письма, в которой говорилось, что даже Шрила Прабхупада был не очень высокого мнения об этом преданном, Прабхупада улыбнулся со снисхождением. Я видел, что Прабхупада любил этого преданного, даже если он как духовный учитель и сказал что-то “умаляющее” в адрес ученика. Но “отказническая” часть письма вызвала гнев Шрилы Прабхупады, и он отказался рассматривать эту просьбу.

“Посвятите свои жизни Кришне,” – сказал он, и я записал это в свой блокнот.

“Что это за отказ? Как вы можете говорить об отказе от обязанностей в сознании Кришны? Кришна говорит ‘После многих рождений человек приходит к знанию о Кришне/ Так как же вы можете говорить об отказе? Вы должны думать: “Это дело моего отца. Я должен помогать ему.” Преданные, которые говорят об отказе, не осознают важности того, что они делают.” Подошло время готовить Шриле Прабхупаде обед. Он сидел в своей гамчхе снаружи на узкой веранде в ожидании массажа. Сначала я принес ему на проверку порезанный мною кабачок для локы. К несчастью я порезал его не так, как следует.

“О, ты сделал это неправильно,” – сказал Прабхупада и сделал недовольное лицо. (Здесь я должен пояснить, если это непонятно, что, когда я пишу, о том, что Шрила Прабхупада был “недоволен”, или “раздражен”, или “сердит”, это не означает, что он был жертвой страстей, но проявлял эти эмоции, всегда контролируя их, и делал это в чисто воспитательных целях. В то момент мне было совершенно ясно, что происходило. Он нередко говорил, что нагоняй, как и поощрение, является одним из методов, который учитель использует в

целях наставления ученика. Тем не менее, проявления такого поучающего недовольства или гнева со стороны Прабхупады всегда были впечатляющими и наводили страх, что они и имели своей целью. Те, кто не заняты в преданном служении, возможно не поймут этого, но по крайней мере мы должны знать, что это совершенно нормально и вполне соответствует любовным

взаимоотношениям между истинным духовным учителем гуру и его учеником.) “Что ж, – ответил я, задетый, инстинктивно пытаясь защититься, – Я могу научиться тому, как это делать правильно.” “Тебе не удастся научиться этому, – сказал Прабхупада, – ив три сотни лет.” Признав себя глупцом, я встал и отправился в кухню, где немедленно поставил котел на плиту. После этого, благодарный и воодушевленный, я вернулся к Шриле Прабхупаде, чтобы сделать ему массаж.

Эта кухня была оснащена лучше, нежели комнатка слуги в Лос-Анджелесе.

Я тут же воспользовался преимуществами большей по размеру плиты, используя четыре конфорки одновременно, в первую очередь в двадцатиминутном перерыве между тем, как Прабхупада принимал омовение и одевался. Я мог отдельно готовить разные виды сабджи в разных котлах. А вот делать чапати было сложно. Без открытого огня они подгорали и не раздувались. Пандитджи пришел ко мне на помощь, но электроплита настолько вывела его из себя, что он пошел к Шриле Прабхупаде и сказал, что мы затрудняемся сделать чапати без огня. Прабхупада ответил, что мы должны продолжать прилагать усилия и принести прасадам вовремя.