Текст книги "Гении и злодеи России ХVIII века"

Автор книги: Саркис Арутюнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

15. РАСПРАВА. ССЫЛКА

После прихода к власти Елизаветы так называемых виновных судили.

А начиналось все очень просто и традиционно.

Была ночь с 24 на 25 ноября 1741 года. Снова к дочери Петра явились солдаты из столичных казарм. Они объявили цесаревне Елизавете, что если она струсит, то они силой заставят ее занять престол. Здесь собрались деятели, близкие к дочери Петра Великого. Это были Гендриковы, Ефимовские, Скавронские, юный Алексей Разумовский.

– С богом, поехали! – сказала Елизавета, поднимаясь с колен. На нее накинули шубу. Сани остановились около казарм лейб-гвардии Преображенского полка. Обращаясь к преданным ей гренадерам, она произнесла:

– Ребята, вы знаете, кто я такая. Худого вам не хочу, а лишь добра желаю! Умрем сегодня за Россию вместе.

Через полчаса, счастливые от предвкушения победы, гренадеры уже на руках несли Елизавету. От процессии отделились отряды для ареста Остермана, Миниха, Левенвольде, а цесаревну внесли прямо в покои Зимнего дворца.

– Сестрица, Анна Леопольдовна, – сказала цесаревна правительнице, войдя в ее спальню, – хватит спать, пора вставать...

Манифестом Елизавета объявила себя императрицей. За время следствия пытки не применялись. Миниха было трудно осудить. За что? Если он и был виновен в том, что содействовал продвижению Бирона к регентству, то сам же потом и сверг Бирона.

В числе судей был князь Никита Трубецкой. Как говорили в столице, вор, нажившийся на лишениях русских солдат, став прокурором. Он нагло спрашивал Миниха:

– Признаешь ли ты себя виноватым?

Миних, в эти критические минуты проявивший железную волю, отвечал своим палачам, которых позже назовут следователями:

– Перед судом Всевышнего мое оправдание будет лучше принято, чем перед вашим судом! Зачем не повесил тебя, князь, когда ты... во время турецкой войны был обличен в похищении казенного имущества.

Это был достойный ответ храброго человека. Все его черты характера – и дурные, и положительные – проявились в дни следствия особенно ярко. Известно, что другие подсудимые дерзить судьям не решались. Они смертельно боялись расправы.

В январе 1742 года на Васильевском острове сколотили эшафот. Здесь в день казни присутствовало около шести тысяч солдат. К месту ожидаемой казни стекался народ. Остерман, поднятый палачами на плаху, потерял сознание. Миних вел себя иначе. Он здоровался с солдатами, просил посторониться тех, кто стоял у него на пути к месту казни. По мнению очевидцев, он держался так, будто сейчас получит чин генералиссимуса. Приговор ему звучал страшно: «Рубить четыре раза по членам, после чего – голову».

Историк пишет об этих минутах: «Он взошел на эшафот, с которого читался приговор. Его бодрый и живой взгляд, его сияющее старческою красотою лицо, его благородная осанка напомнили того фельдмаршала, который явился во главе храброго войска, воодушевляя его одним своим видом».

Остерману, великому дипломату и интригану, заломили руки, рвали рубашку. Когда топор взлетел, аудитор объявил о замене казни пожизненной ссылкой. В тот же миг народ, прорвав воинское оцепление, рванулся к Остерману, и раздался крик, дикий и ужасный:

– Руби его! Руби!..

Миних, российский генерал-фельдмаршал, граф и кавалер, отправляется в тот самый Пелым, в тот самый острог, который был спроектирован им для Бирона.

Поселок Пелым летом был полон мошкары, а зимой и осенью им овладевала стужа. Большие деньги здесь теряли цену. Провизию в Пелым везли за 700 верст из Тобольска. Однако и здесь, вдали от цивилизации, Миних решил продолжать бороться за жизнь. Он трудился, как обычный сельчанин, таким трудом спасая себя и супругу. Здоровье он укреплял таежным медом, травами, которые сам же и заваривал. Очевидцы вспоминали, что даже «местные воеводы» трепетали перед ним.

Слишком велика была его слава, и, кроме того, все чиновники прекрасно понимали: он в государственных преступлениях не был замешан.

Он начал составлять здесь проекты о переустройстве России. Летом он вскапывал свой огород, уходил косить сено на лугах, ловил рыбу, в конце сенокоса даже пил водку с мужиками в поле. В холодные зимние дни занялся Миних починкой неводов и сам пытался мастерить курятники.

Здесь, в глуши, в далеком Тобольском крае, он открыл школу, где сам в роли учителя занимался с крестьянскими детьми математикой, геометрией, доступно рассказывал ученикам об инженерных хитростях. Его рассказы по древней истории собирали в школьной избе жителей окрестных деревень. Местные жители видели его, как правило, всегда выбритым, подтянутым и веселым. Лишь однажды, в день похорон его верного друга, пастора Мартенса, он был печален. Ведь этот человек добровольно поехал в ссылку за ним!

По ночам в окнах дома семьи Миниха горел свет – это он работал над бумагами, приводя в порядок записи о Крымских походах. Этим он спас себя от потери памяти.

Его ум, интеллект, сила воли, личность продолжали действовать, работать. Это было продолжение жизни, а не жалкое существование.

Вероятно, умнейший и хитрейший Остерман не захотел бы сам косить сено, а утонченный и румяный Левенвольде не рискнул бы сам собирать помет из-под кур!

Итак, Миних оказался на положении ссыльного в Пе-лыме, маленьком населенном пункте Тобольской губернии. Если заглянуть в справочник Брокгауза и Ефрона «Россия», то напротив селения Пелым за 1898 год, в столбце «число жителей» стоит скромная цифра статистики – 100. Всего сто жителей.

Старожилы, помнившие еще события середины века восемнадцатого, выделяли из ряда имен фельдмаршала с иностранной фамилией... Как приехал с женой, так сразу и взялся за работу. Он разводил скот, запасался по надобности сеном, и, хотя его режим дня был не из легких, вспоминали о нем и его хозяйстве с благодарностью. Работал сам, заставлял работников своих потрудиться, но и об отдыхе и веселье не забывал. Например, многим жителям нравились «миниховы угощения». Он и жена с радостью и интересом слушали песни жителей того сурового края. Жена по-русски понимала плохо, но помогала крестьянским девушкам, чем могла, особенно, когда была пора свадеб. Говорили, что она отличалась добрым нравом и открыто общалась со всеми жителями. Двор Минихов был обнесен высокими стенами из срубов, по углам располагались четыре башни, пятая – над воротами. Ворота были открыты. Интересно то, что обыватели могли свободно входить туда и посещать хозяев в любое время, почти дотемна. Чета Минихов иногда прогуливалась вдоль стены, достигавшей размеров 30 саженей в длину.

* * *

Конечно, Миних, по-своему привыкший к славе и к почтению, не мог спокойно и безропотно влачить свои оставшиеся дни далеко от столицы. Но о славе ли он мечтал? Ведь его возраст подходил к старческому рубежу, когда люди чаще думают о вечном, вспоминая прожитое. Но он, избалованный успехами и привыкший к блеску светского общества, попав в скромные условия ссылки, продолжал трудиться умственно. И что ценно – с пользой. Он пишет и затем посылает в столицу свои «записки» о том, как возвысить Петербург, пытается обосновать идею постройки ряда селений, дворцов, даже предлагает открыть увеселительные заведения, зверинец и еще фонтаны и бассейны, высадить рощи. Памятуя о прошедшей войне с османами, он составляет планы войны с Турцией, но не как сторонник захватов и кровопролитий, а с той только целью, чтобы Россия могла укрепиться на южном направлении своей внешней политики. Миних работает и над проектами укрепления и реконструкции русских крепостей, сколько их было возведено в годы его командования! Здесь фельдмаршал знал и умел много больше других военных инженеров. Но возвратить ушедшее было непросто.

Освобождение не ради свободы, возвращение к жизни не для мести, прошение выслушать его – лишь как шанс разъяснить пользу своих проектов. А если коротко, может, просто он очень хотел быть нужным...

«Не прошу ни титулов, ни богатств, ни земель, прошу дозволить при стопах вашего императорского величества умирать, удостоверив ваше величество в своей верной и отличной службе в память Петра Великого. Если нужно, чтоб я без денег и деревень жил, я готов и солдатской порцией довольствоваться и буду дворником у вашего императорского величества». В этих строках, где смешалась обида с надеждой, и во множестве посланий к царице и «высоким» персонам просматривается главное желание: быть на службе своей «второй родине». И надо признать основные заслуги Миниху принесло служение русским знаменам. Иногда он шел на хитрость, приводя примеры из русской истории, – как, кстати, некоторые монаршие особы были снисходительны к наказуемым «политическим узникам». Вот вам факт, уважаемый читатель. Петр I, разгневавшись, как утверждает Миних, сослал Василия Владимировича Долгорукого, а позже простил-таки его; знал, значит, ценность таланту, да и пользу от личности его мог оценить!

16. ТАК ВОЕВАЛ МИНИХ! (ПОПЫТКА ИССЛЕДОВАНИЯ)

Еще в 1997 году известное своими прогрессивными и популярными печатными материалами издание «Независимое военное обозрение» публикует под заголовком «Сто наиболее выдающихся военных деятелей всемирной истории» большой список имен.

Посмотрим на содержание раздела третьего, «Новое время (середина XVII в. – 1917 год)»; на букву «М»:

Мальборо Джон Черчилл (1650—1722 гг.), английский военный и государственный деятель, отличившийся во время войны за испанское наследство.

Мольтке Старший (1800—1891 гг.), прусский и германский военный деятель и теоретик, генерал-фельдмаршал.

Мэхэн Альфред Тайер (1840—1914 гг.), американский военно-морской теоретик, контр-адмирал.

При всем нашем уважении к заслугам перечисленных деятелей остается открытым вопрос: где же здесь имя фельдмаршала Бурхарда Миниха?

Конечно, логика подсказывает, что все полководцы, так или иначе внесшие вклад в развитие военного искусства, сделали это по-разному: одни командовали большими войсковыми соединениями, другие проводили военные реформы, третьи усовершенствовали тактику и стратегию.

И вот теперь нам, современным исследователям, необходимо понять: существует ли вообще место для Миниха в военной истории? Попробуем пойти путем научного исследования и сформулируем тем самым такие строгие пункты оценки:

Пункт первый. Соотношение побед и поражений.

Пункт второй. Военно-политические и стратегические результаты побед.

Пункт третий. Масштаб потерь в зависимости от сложности операций и условий ведения войны.

Пункт четвертый. Личностные качества: соотношение ума и воли (квадрат Наполеона), эффективность и блистательность военного искусства.

Задача нелегкая: ответить на каждый из вопросов и определить место в истории того военного деятеля, который служил в России больше двух столетий назад. К этому надо добавить, что военная деятельность Миниха в конце двадцатого века крайне скупо освещается русскими источниками. И все же попробуем, рассмотрим факты, расположив их в хронологической последовательности и объединив их в своеобразные «фрагменты» жизни и деятельности фельдмаршала.

ФРАГМЕНТ 1

В известнейшем «Архиве князя Воронцова» (1871 года) мы находим принадлежащий перу Миниха план будущей войны с Турцией! Итак, он пишет:

«Год 1736. Азов будет наш; мы овладеем Доном, Днепром, Перекопом, землями нагайцев между Доном и Днепром вдоль Черного моря, и, если будет угодно богу, сам Крым отойдет к нам.

Год 1737. Ее императорское величество полностью подчинит себе Крым, Кубань, присоединит Кабарду. Она станет владычицей Азовского моря и гирл от Крыма до Кубани.

Год 1738. Ее императорское величество без малейшего риска подчинит себе Белгородскую и Буджакскую орды за Днепром, Молдавию и Валахию, стонущие под турецким игом. Греки спасутся под крылами Российского орла.

Год 1739. Знамена и штандарты ее императорского величества будут водружены... где? В Константинополе. В самой первой, древнейшей греко-христианской церкви, в знаменитом восточном храме Святой Софии в Константинополе она будет коронована как императрица греческая и дарует мир... кому? Бесконечной вселенной, нет – бесчисленным народам. Вот – слава! Вот Владычица! И кто тогда спросит, чей по праву императорский титул. Того, кто коронован и помазан во Франкфурте или в Стамбуле?»

Эта «записка» Миниха, датированная 1735 годом, имеет, по существу, глубокий исторический смысл. Прежде всего Миних «вычисляет» ход предстоящей войны по времени. Она закончится именно в 1739 году, хотя и не в столице Османской империи. Захват русскими войсками Азова был запрограммирован: ведь еще Петр Великий начинал как полководец с азовских походов, а позже крепость вынужденно сдали туркам. Планы на захват Крымского полуострова могут показаться хвастливыми заявлениями, но факты таковы, что первый удачный поход в Крымское ханство русская армия совершит под начальством Бурхарда Миниха.

Далее. Молдавия, учитывая ее стратегически важное положение, практически становится полем действий в этой войне, так как после взятия Хотина русские подойдут к Яссам и будут восторженно встречены населением, попавшим под защиту России. И год 1739-й... Казалось бы, как может закончиться победоносная война с турками и татарами?

Триумфом и признанием главенства России над Турцией, начиная с Крыма, Причерноморья и вплоть до Балкан. Но военные успехи Миниха не принесли в политическом смысле реальных, ожидаемых успехов. Но мирные соглашения, как правило, заключают политики, а воюют солдаты.

И, конечно, самым важным в этом «Генеральном плане войны» было то, что Миних, «предвидя» и планируя общий ход военных действий, прекрасно осознает глобальные интересы России в так называемом Восточном вопросе, который почти до 1917 года будет одним из определяющих во внешней политике нашей страны. Условно, учитывая факты и не отступая от исторической правды, можно называть Миниха военачальником, выигравшим войну с турками, а не победившим в этой войне.

ФРАГМЕНТ 2

23 июля 1735 года грамота от кабинет-министров указывала фельдмаршалу, командовавшему войсками на территории Польши, что императрица желала бы опередить османов (которые намерены будущей весной напасть на Россию со всеми своими силами) стратегически. Приказ гласил: Ми-ниху уже осенью предпринять осаду Азова. «Повеление об азовской осаде принимаю я с тем большею радостью, что уже давно, как вашему величеству известно, я усердно желал покорения этой крепости, и потому жду только высокого указа, чтоб немедленно туда двинуться...» К этому же времени относятся те реляции Миниха, в которых он требует наведения порядка в деле снабжения армии:

«Зная о величайших дождях и грязях и нужду в обуви, потребно... от десяти до двадцати тысяч сапог на войска... выслать, дабы армия, в походах обращающаяся, никакого недостатка не имела и была в добром состоянии и полном комплекте!»

(Орфография изменена.)

Фельдмаршал, переправившись через Дон с войсками, в августе получает указ, где предлагается решить на месте, начать осаду Азова этой осенью или же отложить до весны, удерживая крепость зимой в блокаде. Он решает отложить решительные действия до весны, а сам отправляется к украинской линии (пограничным укреплениям) в местечко Кишенки для подготовки похода на Крым. Там было принято решение совершить так называемую диверсию против крымцев. Происходило это так. Генерал Леонтьев 1 октября 1735 года выступил с почти сорокатысячным составом и 46 орудиями в поход. Продвигались успешно (вода в степных реках упала до допустимого уровня, и войска легко переправлялись).

У реки Оскаровки была выжжена степь. Но армия пошла дальше. У Конских Вод русские напали на аулы ногайских татар, истребили около тысячи человек, захватили трофеи (рогатый скот, лошади, верблюды, оружие). Но позже пошли затяжные дожди, похолодало. Начались болезни среди солдат. До крымских оборонительных линий оставалось еще «десять переходов». Леонтьев приказал повернуть назад. К концу ноября корпус возвратился на зимние квартиры. Потери составили около девяти тысяч человек, причем подавляющее большинство из них были небоевыми (болезни, голод и т.д.). Генерал Леонтьев был предан военному суду, но сумел найти оправдания. И только Миниху он ничего не смог возразить на его упреки относительно неумения беречь людей и средства.

ФРАГМЕНТ 3

...«Объявление:

А сего утра вышеупомянутого генерал-фельдмаршала графа фон Миниха... получена приятная ведомость, что он, с поверенной ему главной армией пришедши к Крыму, там у Перекопа стоящего хана крымского со ста тысячами его силами мужественно атаковал, и по совершенном и внеконечном развитии оного сильной перекопской линией овладел, и счастливо в Крым прошел, а его, хана крымского с оставшимися при нем войсками... в Крым прогнал...

Июня 2 дня 1736 года».

После трудного месячного марша войска Миниха овладели Перекопом и проникли в Крым (путь в Крым был проложен). В результате тяжелого и изнурительного похода были завоеваны татарские Козлов (Евпатория), Акмечеть, Кинбурн и столица Крымского ханства Бахчисарай.

А в 1771 году 14 июня русская армия, возглавляемая Василием Михайловичем Долгоруковым, снова овладела укрепленной линией Перекопа, которую защищали 50 тысяч татар и 7 тысяч турок. Но кто тогда знал, что свое первое боевое крещение генерал-аншеф Долгорукий получил именно в армии Миниха в 1736 году.

Перед штурмом Перекопа Миних пообещал, что первый солдат, взошедший на укрепления живым, будет произведен в офицеры. Опала, постигшая родичей юного князя Долгорукого при Анне Иоанновне, коснулась и его: не допустили в гвардию, и он начинал службу солдатом. С этим связана целая история. Разведя армию на зимние квартиры вдоль берегов Днепра, Миних отъехал в Петербург. Заканчивая говорить с императрицей о важных делах, он уже направлялся к дверям и вдруг сказал:

– Ах, голова моя! Все уже забывать стала.

– Ну, говори, что у тебя еще, – повелела Анна Иоанновна.

– В армии, матушка, состоял в солдатах отрок один. И первым на укрепления Перекопа вскочил. Так я, матушка, чин ему дал.

– И верно сделал, – одобрила его императрица.

– Да отрок-то сей неучен, матушка.

– Неучен, но зато храбр! Такие-то и надобны. Из рода Долгоруких он, матушка...

Царица нахмурилась. Долгорукие – ее личные враги...

– Дал так дал, – сказала она, – не отнимать же мне шпагу у сосунка. Пущай таскает ее. Но грамоте учить его не дозволяю.

ФРАГМЕНТ 4

30 июня 1737 года армия Миниха находилась в 6 верстах от Очакова. Ее авангард был атакован пятитысячным конным отрядом турок, потерявших здесь до ста человек. Уже вечером русские подошли к крепости на пушечный выстрел, а турки подожгли городские предместья.

...3 июля перестрелки передовых постов переходят в генеральное сражение. Русская пехота отогнала турок и дошла до глубокого рва, который не сумели перейти (не было подручных средств). Атакующие несли заметные потери, заканчивались боеприпасы. Фельдмаршал сам в пешем строю принял командование батальоном Измайловского гвардейского полка и повел солдат в атаку. Шляпа и складки на его мундире были прострелены. Наконец, он садится на коня для того, чтобы осмотреть поле сражения, но лошадь, раненная, падает под ним, в горячке боя пуля пролетает в самый шов на спине сюртука, не причинив вреда Миниху. Через несколько минут фельдмаршал лично водрузит Измайловское гвардейское знамя на гласисе (крепостное оборонительное сооружение). Паж принца Антона падает замертво, адъютант подполковник Геймбург тяжело ранен. Храбрый русский генерал Левендаль ранен в руку, а генерал Кейт – в колено. Турки бросали в наседавших русских топоры, крючья, лопаты... пороха уже не хватало! А в крепости в это время взорвался главный пороховой погреб – это русская артиллерия сделала свое дело, постоянно обстреливая город. В Очаков со стороны моря ворвались казаки и гусары. Началась паника в крепости... Сераскир (комендант) приказал поднять на стенах белые флаги. Миних заставил противника объявить безоговорочную капитуляцию. Погибло около 10 тысяч турок, в плен взято 465 человек. Русские потеряли убитыми 47 офицеров и 975 нижних чинов.

Миних пишет императрице в Петербург:

«Очаковская крепость, будучи сильна сама собою и окрестностями, имея многочисленный гарнизон, 86 медных пушек и 7 мортир, снабженная провиантом и военными запасами с излишеством, имея также свободное сообщение с морем, где находились 18 галер и немалое число прочих судов с пушками, ожидая на помощь из Бендер 30 ООО войска, в августе самого визиря с 200 ООО, могла бы обороняться три или четыре месяца долее, чем Азов, и, однако, взята на третий день. Богу единому слава.

Я считаю Очаков наиважнейшим местом, которое Россия когда-нибудь завоевать могла и которое водою защищать можно: Очаков пересекает всякое сухопутное сообщение между турками и татарами, крымскими и буджакскими, и притом держит в узде диких запорожцев; из Очакова можно в два дня добрым ветром в Дунай, а в три или четыре в Константинополь поспеть, а из Азова нельзя. Поэтому слава и интерес ее величества требуют не медлить ни часу, чтоб такое важное место утвердить за собою».

ФРАГМЕНТ 5

Поход Миниха к Бендерам не вписан в историю войн как славный подвиг русской армии. Что же произошло в летние месяцы 1738 года? К 19 июня 108-тысячная группировка русских войск достигла Буга. Она по плану должна была нанести удар по Бендерам. Уже 1 июля произошел первый серьезный бой. Турки атаковали, но, потеряв около двухсот человек, откатились назад. Армия в целом оказалась в сложной ситуации. Миних доносил в столицу: «Здешние места для воинской операции такой большой армии очень трудны и неспособны, потому что в малых речках, впадающих в Днестр, для всей армии воды недовольно, высокие каменистые берега мешают приблизиться со скотом для водопоя, а по старому Днестру по причине каменистых берегов еще хуже, нет ни кормов в достаточном количестве, ни удобных дорог, но везде глухие и пустые горы и буераки, а какие деревни и были, то татары разоряют и разгоняют обывателей, и потому нельзя знать подлинно, где достать воды и фуражу и миновать трудные дефилеи. Хотя неприятель сильно и часто нас окружал и нападал, однако в армии... не более 700 человек побито и 250 ранено».

8 июля 1738 года турки вновь напали на русский корпус.

Миних выстроил войска в одну линию, правым флангом опиравшуюся на запорожский лагерь, а левым – на глубокую и крутую балку. Турки атаковали неоднократно, неся потери. К 4 часам дня они отступили везде, где было можно, но к 5 часам снова выстроились в боевой порядок... Последняя их атака была сильнейшей. На месте сражения осталось более тысячи турецких трупов. Генерал Левендаль, умело руководя действиями артиллеристов, во многом решил исход этого кровопролитного сражения... Русские, двинувшись дальше, достигли города Рашков на Днестре.

30 июля русский корпус начал отступление. Историки обычно ссылаются на этот неудавшийся поход, критикуя Миниха (напротив, на берегу турки собрали 60-тысячную армию с 60 орудиями, переправа через Днестр была практически невозможна; на левом фланге угрожала конница белгородского паши и т.п.). Но факты таковы: устроить генеральное сражение турки не решились, их войска шли параллельно русским. Отдельные отряды янычар и татар затевали небольшие стычки с русскими. Миних сохранил армию! Каким образом? Дело в том, что если бы армия перешла Днестр и пошла к Бендерам, то она проходила бы через территории, где свирепствовала чума (тогда это называли «моровым поветрием»). Таким образом, болезни не затронули состав армии, отступающей на Украину. 8 сентября 1738 года фельдмаршал напишет:

«Кто решается на дело, успех в котором невозможен, тот не имеет права надеяться на божескую помощь. Провианта у русской армии только до октября... началась стужа... люди покоя не имели и в продолжение всей кампании маршировали беспрестанно, а рекруты были приведены, когда уже полки из зимних квартир выступили и многие померли, а другие больны, истомлены; в лошадях и скоте немалый урон; мундирные вещи... не все к армии привезены... армия должна немедленно обмундироваться в своих границах. Ничего... неприятелю не оставить!.. Осадная артиллерия в Киеве комплектована быть должна.

Удерживать в строю драгун и солдат... можно только надеждою возвращения в отечество и надеждою на покой, отдых».

Напомним читателю: в русской истории Миниха всегда представляли как образец жестокости и безжалостного отношения к подчиненным. Так рождалась большая ложь, ставшая с годами эталоном оценки этого военачальника.

ФРАГМЕНТ 6

Кульминацией войны с Турцией стало Ставучанское сражение, произошедшее 17 августа 1739 года. Ставучаны, или иначе Ставчаны, – это село в 12 километрах к юго-западу от города Хотин (ныне Черновицкая область Украины).

За два дня корпус Миниха совершил переход в 80 верст и вечером 19 июля подошел к Днестру у деревни Синковцы. Поджидавшие русских возле Збруча турки только 22 июля узнали, что те уже перешли Днестр. 28 июля остальные силы русских тоже подошли к Днестру. Навели понтонные мосты, переправились только 4 августа (мелкие стычки с татарами и янычарами). Миних двигается с армией к Черновцам. Основная часть армии форсировала узкие горные проходы и вышла на равнину. Произошло перестроение в три каре, были возведены «рогатки». Прошли обозы и артиллерия. 16 августа 58-тысячная русская армия при 250 орудиях подошла к Ставучанам, где ее поджидали 80 тысяч турок под командованием Вели-паши, который надеялся еще на татарскую конницу Ислам-гирея. Турецкий командующий ошибочно приказал пехоте занять позицию между Недоба-евцами и Ставучанами, а конницу направил в обход русских (этим он только ослабил свои силы!). Пробил решающий час битвы. Миних решил пробиваться в Хотин! Эрнст Миних, сын фельдмаршала, так описывает этот момент:

«Неприятель усмотрел, что русские прямо к нему надвигаются, и решил во время атаки ворваться в крыло российской армии. Окружили они российскую армию с обеих сторон и сзади, но далее ни на что отважиться не смели по причине артиллерийского огня русских... Отец мой... непрерывно подвигался к горе и, невзирая на турецкую пальбу, переправился через ручей... Несколько тысяч янычар, голыми руками держа сабли, бросились с горы на русских и, получив отпор, обратились в бегство, бросив артиллерию, амуницию и палатки».

Блестяще проявили себя умело подобранные командующим генералы Карл фон Бирон (правое крыло русских), барон фон Левендаль (их левое крыло) и Густав Бирон (русская гвардия и конная команда). Демонстративные действия по перегруппировке войск русских привели противника в замешательство: сначала Миних бросает авангард числом 8 тысяч человек на правый фланг, затем, переправившись через реку Шуланец, он наносит удар по главным силам, а потом гвардия отходит назад. Противник расценил это как отступление русских, и Вели-паша торопливо посылает в Хотин известие о победе. Но знатный турок ошибался: главные силы Миниха по 27 мостам переправились через Шуланец под прикрытием артиллерии. За ними пошел и отряд Бирона. К 5 часам русские построились в боевой порядок, двинувшись в обход Ставучанского лагеря противника. Но фельдмаршал Миних не собирался полностью истребить все турецкие и татарские войска. Вражеская конница атаковала русские каре. Огнем пехоты и артиллерии эта атака была успешно отбита.

Турки в беспорядке отступали, бросая оружие. Русский командующий мог быть доволен: впервые после 1711 года русская армия нанесла серьезное поражение турецкой армии в полевом сражении! Потери врага были немалыми: только убитыми тысяча человек (русские потеряли 13 убитых и 53 раненых). 19 августа крупная турецкая крепость Хотин была наконец взята русскими войсками.

«9 сентября 1739 года из города Яссы.

Всеподданнейшая реляция.

... Я со своей армией 24 августа из Хотина выступил, а 29-го оную для вступления внутрь Молдавии во всяком благополучии без препятствия от неприятеля переходили.... Все турки и татары... в такую робость приведены, что первые из них даже за Дунай, а последние за Днестр бежали и перед нами уже не показывались.

Подпись... граф фон Миних...»

В сентябре русские войска победоносно вступили в город Яссы. Завершить войну полной победой Миниху помешали так называемые союзники – австрийцы. Они заключили тайный мир с Турцией. На севере возникала вполне реальная угроза войны со стороны шведов. Белградский мирный договор, подписанный 29 сентября 1739 года, завершал собою эту изнурительную войну. По условиям договора Россия возвращала себе Азов, Большая и Малая Кабарда была признана нейтральной зоной между Россией и Турцией. Воевавшие страны получили равные права на возведение крепостей. России было запрещено иметь флот на Азовском и Черном морях, что было самым неприятным обстоятельством. И главная задача на южном направлении – получить доступ к Черному морю – не была решена. Лишь в 1774 году, после подписания Кючук-Кайнарджийского договора с Турцией, условия 1739 года аннулировали.

На первый взгляд исход войны был неудачным для России, жертвы напрасны и неоправданны. Но возможно прийти к иному заключению. Россия впервые после Прутского похода Петра I нанесла серьезное военное поражение Турции. Был относительно восстановлен баланс сил на южных рубежах империи. Крымские ханы надолго запомнили сражения с русскими. Миних упоминает об этом следующими строками: «Турки и татары стали уважать и почитать российские войска и хорошо обращались с пленными. Татары говорили, что русские теперь не те, что прежде, если раньше 10 татар обращали в бегство 100 русских, то теперь 100 татар отступают при виде 10 русских».

Известнейший при царевне Софье князь Василий Голицын, талантливый государственный деятель конца XVII века, не обладавший талантом полководца, но поставленный во главе крымских походов, не смог разгромить «южных соседей» ни в 1687, ни в 1689 годах. Он, как известно, сумел лишь блокировать силы крымского хана, изолировал их от армии турецкого султана. И поэтому мы вполне можем называть походы 1736 года войск Миниха и Ласси 1737 года первыми успешными военными экспедициями на Крымский полуостров. Впервые потомки ханов Золотой Орды были разбиты на своих землях.

Так воевала русская армия, так воевал ее командующий Миних.

* * *

Содержатся ли в перечисленных сведениях ответы на четыре пункта-вопроса, которые были заданы в начале главы?

Кратко ответы могли быть такими. Соотношение побед и поражений у Миниха слишком в его пользу: русская армия, ведомая им, ни разу не терпела поражений! Вопрос лишь в том, насколько результативны были эти победы, что получила Россия после них? Результаты побед однозначно оценить непросто, особенно политические, стратегические результаты. Единственным и самым главным итогом было следующее: поход армии Миниха в период 1736—1739 годов был первым успешным из истории прежних военных экспедиций против Крымского ханства – злейшего и опасного врага России.