Текст книги "Наследие чародея (Изавальта - 1)"

Автор книги: Сара Зеттел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

"Боже мой, что я делаю? – с запоздалым ужасом подумала Бриджит, пятясь назад и кутая похолодевшие пальцы в уголки шали. – Неужели никто, кроме меня, этого не видел?!" Однако, сказать по правде, Бриджит и сама была не вполне уверена в том, что видела собственными глазами.

– Что вы сказали, сударыня? – окликнула ее императрица.

Бриджит облизнула губы, дрожа от холода, пробиравшего до костей. Ну что она может сказать? Да они просто-напросто подумают, что она рехнулась. И что скажет Калами, когда узнает, что она спасла жизнь его злейшему врагу? С какой стати она вообще должна спасать человека, который ее похитил, околдовал и угрожал ей?!

С другой стороны, Калами сам ее обманул, а этот человек знал маму...

У Бриджит все сжалось внутри.

– Этот лебедь – ваш колдун Сакра! – сказала она Ананде, немного охрипнув от волнения. – Не думаю, что вам понравится, если ему разобьют голову.

Брови императрицы сдвинулись еще сильнее.

– Что вы говорите?

Бриджит сделала глубокий вдох и повторила как можно отчетливее:

– Этот лебедь на самом деле – ваш чародей Сакра. Вы же великая волшебница, неужели вы сами этого не видите?

По зимнему воздуху разнесся ропот. Бриджит не знала, к чему именно он относится – к брошенному обвинению или к тону, с каким она обратилась к императрице.

– Кто вы? – спросила Ананда. Бриджит расправила плечи:

– Я Бриджит Ледерли, и я говорю вам, мэм, ваш слуга сейчас умрет от потери крови прямо у ваших ног.

Императрица что-то сказала одной из своих фрейлин. Затем торопливо прошла по снегу в своих изящных туфельках и опустилась на колени рядом с лебедем. Он терял силы прямо на глазах. Кровь, струившаяся из раны на груди, была уже не алой, а темно-бордовой, как парадное платье Бриджит. Императрица рывком сняла теплые перчатки и отшвырнула их в сторону. Потом развязала свой пояс, обвила его вокруг шеи лебедя и вновь завязала, но не слишком туго. Бриджит видела, как лебедь слабо взмахнул крылом, а человек, в глазах которого не было ничего, кроме смятения и боли, пытался дотянуться до императрицы рукой.

Ананда поднялась на ноги.

– Отнесите птицу ко мне в комнаты. Только осторожно, – приказала она, не обращаясь ни к кому в отдельности. – И вы, сударыня, – сказала она Бриджит, – зайдите тоже.

Ананда быстро взошла на крыльцо и скрылась из глаз.

Бриджит еще раз глубоко вдохнула холодный воздух и вернулась в комнату. После балконной стужи весьма относительное тепло от очага разлилось по телу, как божья благодать.

– Ну вот, придется вам проводить меня в комнату императрицы, а не в библиотеку, – сказала Бриджит Ричике, а потом с невинной улыбкой обратилась к портнихам: – Продолжим в другой раз, хорошо?

Женщины сложили руки на груди и поклонились, но прежде чем они опустили глаза, Бриджит успела заметить их ошеломленные взгляды.

– Следуйте за мной, госпожа, – сказала Ричика.

Бриджит повиновалась. Ричика провела ее сводчатыми коридорами сквозь залы с фресками и гобеленами. Дверные проемы в залах обрамляли стройные колонны. Паркет был выложен из разных пород дерева, и их сочетания создавали на полу причудливый узор. От правой стены то и дело ответвлялись лестницы: широкие и полированные, узкие и витые.

Наконец Ричика завернула за угол и остановилась перед деревянными дверями в левой стене коридора. По одну сторону от входа стоял стражник, по другую – девочка, одетая в белое платье с зеленым кушаком.

– Доложи Ее Императорскому Величеству, что госпожа Бриджит Ледерли пришла по ее просьбе, – сказала Ричика девочке.

У той был очень важный вид, какой бывает у детей, когда они знают о своей власти над взрослыми, но, несмотря на это, она проворно открыла дверь и юркнула внутрь. Бриджит ждала, стараясь ничем не выдать своего нетерпения. Что сейчас будет? И что скажет Калами, когда узнает? У нее нет причин верить Сакре, но безоговорочно доверять Калами тоже нельзя. Да и вообще, не могла же она стоять и смотреть, как человека забивают насмерть, словно... словно животное.

Девочка вернулась и поклонилась:

– Ее Императорское Величество просит вас войти.

Она распахнула дверь перед Бриджит. Ричика отступила в сторону и ободряюще кивнула. Бриджит нервно сглотнула, одернула платье и переступила порог.

С первого же взгляда она узнала эту комнату – по отражению в мамином зеркале. Только теперь императрица сидела в кресле возле очага. За ее спиной стояли две девушки, бросая на Бриджит испепеляющие взгляды. Лебедь, то есть Сакра, лежал на груде шкур по другую сторону камина. Кто-то заботливо сложил его крылья-руки, но из кровоточащего бока все еще торчала стрела. Его глаза, глаза умирающей птицы, с мольбой обратились к Бриджит, когда она остановилась у порога, не решаясь приблизиться, чтобы не нарушить каких-нибудь неведомых правил этикета. Бриджит изобразила что-то вроде поклона в надежде, что для данного случая этого вполне достаточно.

– Сударыня, – сказала императрица, – расскажите нам еще раз, что вы видели там, где все остальные видели лебедя?

Бриджит прижала руки к груди и скромно потупила взгляд.

– Я видела чародея Сакру.

– Значит, вы и сами волшебница?

– Так говорят.

– Так это вы наложили заклятье на моего слугу? И не вздумайте лгать, я все равно узнаю.

Бриджит до глубины души возмутило это обвинение, и она подняла глаза. Пальцы императрицы вцепились в подлокотники кресла, бледное лицо исказилось от волнения. И в глазах этой женщины был не гнев, а страх.

Но чего она может бояться? Неужели ее, Бриджит? Или того, что ее ближайший советник может умереть? Если так, то почему она до сих пор ничего не предприняла, чтобы его спасти? Она ведь могущественная волшебница, и уж во всяком случае можно было хотя бы зашить открытые раны?

– Я ничего с ним не делала.

Императрица Ананда подняла затянутую в перчатку руку и потерла пальцами друг о друга – как будто пробовала на ощупь воздух или слова Бриджит. Но, заглянув в ее глаза, Бриджит не увидела в них того света, который в процессе колдовства озарял изнутри Калами.

Значит, никакой магии здесь нет и в помине...

Эта догадка ошеломила Бриджит, как гром среди ясного неба. Значит, императрица всего лишь пустышка, обманщица – как тетя Грэйс! У нее на глазах умирает Сакра, а она ничем не может ему помочь. Ананда даже не знает, действительно ли это Сакра или просто очередная ловушка, расставленная ее врагами.

"А ведь меня привез сюда ее враг. – Бриджит взглянула на Сакру. – И я тоже ничего не могу сделать".

Императрица опустила руку:

– Хорошо. Вам предоставляется прекрасная возможность продемонстрировать свое мастерство и доказать свою верность империи, освободив моего слугу от этой личины.

– Но, госпожа... – возразила Бриджит, – я не уверена, что смогу. Я... не очень-то обучена таким вещам.

– Прошу вас, не стесняйтесь.

Бриджит подумала о стражнике, что стоит за дверью, и обо всех других солдатах, увиденных ею во дворце. В памяти сразу всплыли истории о людях, которых арестовывали и сажали в темницу за неповиновение монаршим особам... Конечно, если с ней что-нибудь случится, Калами постарается ее освободить, но не факт, что ему это удастся. Как-никак императрица...

И Бриджит решилась. Она подошла к очагу и опустилась на колени подле Сакры. Похоже, кто-то уже пытался остановить кровотечение и смыть засохшую кровь, но возле стрелы проступали все новые темные капли. Перья, одежда Сакры, были в крови. Бриджит и так и эдак наклоняла голову, пытаясь получше рассмотреть раненого – будь то лебедь или человек. В конце концов она поняла, что видит лебедя только правым глазом, левый же различает человека под этой маской. Сердце Бриджит учащенно билось: она не имела ни малейшего представления, что теперь следует делать.

Стараясь не обращать внимания на перья, она приподняла руку раненого, чтобы проверить пульс. Но несмотря на то что глаза Бриджит видели человеческую кисть, ее пальцы ничего не чувствовали, кроме длинных перьев на лебедином крыле. Она нервно сглотнула и прижала ладонь к горлу лебедя. Наконец-то Бриджит улыбнулась Удача: под мягким пухом прощупывался пульс правда, совсем медленный, неровный и слабый. Сомнений быть не могло: Сакра был при смерти. Рубашка на нем была изорвана в клочья, и когда Бриджит пошевелила его руку, он содрогнулся от боли. От всего этого можно было с ума сойти. Бриджит видела перед собой человека, а прикасалась к лебедю. Как, ну как она может что-то сделать?! Бриджит отвела в сторону его руку, то есть крыло, и наклонившись ближе, разглядела на боку следы укусов. По сравнению с раной от стрелы эти повреждения были совсем незначительными, и их почти не было видно из-за перьев. Но эти ранения по крайней мере можно было пощупать. Места укусов распухли, и каждое прикосновение к ним причиняло человеку-лебедю боль. Губы Сакры зашевелились, как будто он хотел что-то сказать, но, кроме слабых хрипов, Бриджит ничего не услышала.

Из-за двери донеслись чьи-то голоса. Бриджит резко вскинула голову. В комнату ворвался Калами, сразу же за ним вбежала перепуганная девочка-привратница. Он посмотрел на Бриджит, перевел взгляд на императрицу и только потом заметил лебедя, который был Сакрой.

Через секунду Калами спохватился и упал на колени:

– Ваше Императорское Величество, прошу прошения. Я...

– Что "я"? – спросила императрица подозрительно ласковым голосом. – Вы привезли во дворец незнакомку с невиданными способностями и спрятали ее от меня? А может, это вы околдовали моего слугу? Очень интересно было бы узнать, не ваших ли рук это дело. – Она обернулась к Бриджит. – Прошу вас, продолжайте.

Та с мольбой глянула на Калами, но он не двинулся с места. Она опять посмотрела на руку, на крыло, которое держала, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать, но то немногое, что Бриджит уже понимала в колдовстве, казалось ей сейчас бесполезным.

Взгляд ее наткнулся на какое-то желтоватое пятнышко на фоне смуглой кожи и кровавых ран Сакры. Бриджит наклонилась и пригляделась: что-то застряло там, где виднелись следы от укусов. Стоило Бриджит потрогать занозу, как она зашевелилась в ране, и лебедь закричал от боли. Глаза и пальцы сказали Бриджит, что это что-то твердое, острое и гладкое.

"Может, зуб? Да кто ж тебя так укусил?"

Бриджит подумала, что хуже от этого не будет, к тому же больше ей пока что ничего не пришло в голову, а потому крепко ухватилась пальцами за костяной обломок и вытащила его.

Лебедь выгнулся дугой и затрубил, но вскоре бессмысленные крики птицы стали продолжительней, громче и постепенно превратились в человеческий крик. Лебедь исчез. На шкурах лежал Сакра с пораненной рукой и стрелой в боку.

– Что все это значит?! – воскликнул Калами. – Ее Императорское Величество запретила...

– Нет, это я вас спрашиваю: что все это значит?! – Императрица поднялась на ноги и стала угрожающе наступать на Калами. – На моего слугу напали! Его довели до такого состояния, которое едва не стоило ему жизни. И все это не без помощи тех, кто клялся защищать меня!

Она выпрямилась и теперь казалась еще выше.

– Что это значит, господин лорд-чародей? – Она сделала знак одной из фрейлин. – Беги за лекарем. Ему нужна помощь.

Девушка поспешила к двери. Внимание Бриджит снова обратилось к Сакре. Он что-то пробормотал и попытался приподняться на локте. Бриджит положила руку ему на плечо и заставила снова лечь на подстилку из шкур.

– Там... – выдохнул Сакра, – то, что ты вынула из меня. Дай мне...

– Бриджит, отойди, – сказал Калами. – Ты ведь не знаешь, что этот...

– Бриджит, сделай то, что сказал агнидх Сакра, – перебила его Ананда. Или вы против, лорд-чародей?

То, что она из него вытащила? Бриджит недоуменно огляделась вокруг. Наверное, Сакра имел в виду клык. Он валялся на каменном полу, поблескивая свежей кровью. Бриджит подняла его и вложила в протянутую ладонь Сакры. Калами наблюдал за ними, все еще стоя на коленях, и его лицо было одновременно испуганным и угрожающим.

– Руку... и прости, – прошептал Сакра.

Бриджит нахмурилась, но подала ему руку. И почувствовала, как обломок клыка прокалывает кожу ее ладони. Она дернулась, но Сакра крепко держал ее ладонь своей раненой рукой – так что кровь Бриджит смешивалась с его кровью. Затуманенные болью глаза Сакры наполнились светом. Бриджит почувствовала легкое покалывание по всему телу и догадалась, что он колдует – прямо здесь, на виду у всех, сплетает чары из крови, что их соединяет. По телу Сакры пробежала судорога, он застонал, и в тот же миг невыносимая боль пронзила Бриджит с головы до ног, обжигая позвоночник, нервы, сердце и мозг.

И вдруг все кончилось. Бриджит, тяжело дыша и ощущая слабость во всем теле, опустилась на холодный пол. А Сакра уже смог сесть. Стрела исчезла, а вместе с ней и раны.

– Ну как ты? – встревоженно спросила Сакру Ананда.

– Неплохо, – прохрипел он, зажав ладонью место, из которого только что торчала стрела.

– Кирити, Беюль, приготовьте комнату лорду. – Ананда попыталась придать голосу твердость, но Бриджит слышала, как он дрожит. И по тому, как расширились зрачки Калами, ясно было, что и он тоже это заметил. – Благодарю за помощь, госпожа Бриджит. Мы еще с вами побеседуем когда-нибудь.

Бриджит сообразила, что ее вежливо выпроваживают, и с трудом поднялась на ноги. От этого усилия перед глазами все закружилось, и Бриджит взглянула на свою окровавленную ладонь. Зуба не было, не было и следов, которые должны были остаться. Однако Бриджит испытывала ужасную слабость и жажду, словно из нее вытекло целое море крови.

А потому, когда Калами взял ее под руку и повел к двери, Бриджит с благодарностью приняла его помощь. Стоявшая у порога Ричика подхватила Бриджит под другую руку, и вдвоем с Калами они буквально вытащили ее в коридор.

Но впереди расстилались сотни ярдов комнат, коридоров и переходов. Бриджит стало дурно от этой мысли. Калами и Ричика, пошатываясь, пытались удержать ее в вертикальном положении.

– Я не могу идти, – выдохнула Бриджит, испытывая головокружение и тошноту.

– Еще немного. – Голос Калами был словно чужим. Бриджит чувствовала, что он весь натянут как струна. Поскольку другого выхода у Бриджит не было, она молча кивнула и покорилась.

Должно быть, Калами что-то приказал Ричике, поскольку девушка поспешила вперед и распахнула простую, ничем не украшенную дверь. Комната, находившаяся за дверью, сверху донизу была убрана коврами и гобеленами. Калами уложил Бриджит на диванчик, поверх груды вышитых подушечек, и она занялась созерцанием позолоченного потолка.

– Принеси воды, хлеба и вина.

Дверь открылась и закрылась снова, выпустив Ричику из комнаты.

– Бриджит, – Калами подошел к дивану и наклонился над ней. – Ты можешь говорить?

– Да.

Бриджит с радостью обнаружила, что ее голос больше не дрожит, но о том, чтобы сесть, не могло быть и речи.

– Значит, ты можешь рассказать мне, как ты оказалась в комнате Ананды вместе с ее шпионом. – Теперь голос Калами звучал спокойнее, но не настолько, чтобы смягчить резкость его слов.

Бриджит потерла виски ладонями:

– Я видела лебедя, но на самом деле это был Сакра, и я...

– Видела? В своем видении?

– Да, – солгала Бриджит.

"Надо сосредоточиться и, несмотря на головокружение, собраться с мыслями. Если удастся скрыть от Калами эту новую особенность зрения, то с ее помощью можно будет получать достоверную информацию, и он не сможет этому помешать. Может, благодаря этому двойному зрению она наконец поймет, что кроется за ее недоверием к Калами – собственное разыгравшееся воображение или же что-то большее".

– Но как об этом узнала Ананда? Почему она позвала тебя на помощь?

Бриджит описала сцену, произошедшую во дворе.

– Но почему?! – Калами принялся расхаживать вдоль дивана. – Почему ты не позволила солдату убить его? Ты ведь знаешь, что это за человек!

Бриджит потерла лоб, пытаясь срочно что-нибудь придумать.

– Я подумала... – Она неопределенно взмахнула рукой. – Теперь Ананда мне доверяет. Я решила, что это может быть полезно для тебя и для вдовствующей императрицы.

Калами внезапно остановился.

– Я должен извиниться, Бриджит, – произнес он уже мягче. – Это действительно была разумная мысль.

"И слава богу, что она вовремя пришла мне в голову", – подумала Бриджит, глядя в потолок. Пожалуй, настал подходящий момент, чтобы сменить тему.

– А что... что это Сакра со мной сделал?

Калами взял ее выпачканную в крови руку, повернул ладонью вверх и провел пальцем по коже:

– Тебе было больно?

Бриджит кивнула. "Не дай бог испытать такую боль еще раз!"

– Возможно, он забрал у тебя часть энергии. – Калами осторожно положил руку Бриджит обратно на диван. – Изредка колдуны могут обмениваться энергией, но это не просто. Должно быть, у него с собой был какой-то сильный талисман, раз он так легко с тобой справился.

"Например, такой, как клык?" – подумала Бриджит, но ничего не сказала.

Вернулась Ричика с серебряным подносом, уставленным кувшинами и кубками. Калами смешал воду с темно-красным вином и заставил Бриджит выпить. Она повиновалась, хотя, даже разбавленный, напиток этот был достаточно крепок, и у нее моментально закружилась голова.

– Проследи, чтобы она выпила все до дна, – приказал Калами Ричике. – А потом пусть спит.

– Ты должна собраться с силами, Бриджит, – добавил он, обращаясь к ней. – Грядущие дни могут оказаться даже более трудными, чем я думал.

Бриджит сделала еще один глоток крепкого вина и увидела в глазах Калами удовлетворение. "Да, сэр, боюсь, вы правы".

Покинув Бриджит, Калами зашел в свои покои только для того, чтобы сбросить плащ и забрать одну из своих сорочек. Оттуда он по северной лестнице спустился во двор, навстречу зимнему дню. С удовольствием вдыхая холодный воздух, от которого все чувства становились ярче и острей, Калами по расчищенной дорожке прошел к службам. Именно здесь делалась вся та работа, что обеспечивала существование императорской семьи и знати. Ткацкая и портняжная мастерская располагалась между прачечной и красильней, так что шум и вонь проникали даже сквозь закрытые ставни и двери.

Изнутри помещение освещалось множеством ярких фонариков и светом нескольких очагов, закрытых экранами. Все жаровни тоже были аккуратно прикрыты, чтобы ни одна искорка не упала на дорогие ткани. Рулоны холста покоились в открытых сундуках или ждали своей участи на длинных раскройных столах. Из дальнего конца помещения доносились треск и клацанье ткацких станков. С каждым, кто нанимался сюда на работу, Калами беседовал лично, чтобы убедиться, что никто из ткачей не имеет способностей к магии. То же самое касалось швей и портных, которые хлопотали вокруг манекенов: соединяли и сшивали лоскутки ткани, закладывали складки и собирали оборки, вышивали узоры, а также заштопывали дыры и прорехи на изящных платьях придворных.

Как только Калами вошел в мастерскую, все головы повернулись в его сторону, все глаза устремились на него. Многие начали кланяться, но он жестом приказал им не отвлекаться от работы. Люди повиновались. Поскольку Калами появлялся здесь нередко, его присутствие никого особенно не удивляло. Никогда прежде он не радовался этому так, как теперь.

Калами окинул взглядом помещение и почти сразу увидел того, кого искал: над отрезом серебряной парчи склонилась смуглая молодая девушка. Черный водопад волос струился по ее плечам, несмотря на то что она строго зачесывала их назад и закалывала длинными серебряным шпильками.

– Добрый день, сестра Ильмани, – произнес Калами на родном языке.

Девушка вздрогнула – но не от неожиданности, а от страха. Калами приветливо улыбнулся, но испуганное выражение не спешило исчезнуть с лица девушки.

– Добрый день, досточтимый брат Калами, – еле слышно ответила она, затравленно озираясь.

– В чем дело, сестренка? – Он присел на корточки рядом с ее скамеечкой. – Ты можешь мне все рассказать. И даже должна, раз я прошу. Последние слова Калами произнес с озорной улыбкой, показывая, что шутит.

– Да, сударь, – кивнула Ильмани и низко склонилась над своей работой. Но таса Маврутка сердится, когда я говорю на родном языке. Она говорит, что это отвратительно и некультурно. Она...

Девушка запнулась и замолчала.

Калами скрипнул зубами:

– Она что, бьет тебя?

Девушка кивнула, плотно сжав губы.

– Ах, так?! Пусть сама попробует плеть, тогда посмотрим... – Калами вскочил на ноги, но девушка схватила его за рукав.

– Не надо, досточтимый брат, – взмолилась она. – От этого мне будет только хуже. Даже если ее разжалуют – придут другие... Я стараюсь работать прилежно, и таса Маврутка взяла меня в подмастерья. Другим девушкам еще хуже, они работают в красильне... Я...

– Хорошо, хорошо. – Калами ласково похлопал Ильмани по руке и вновь опустился рядом. Кто-кто, а он-то знает, что значит "работать прилежно" и пытаться выбиться в люди, несмотря на происхождение. – Как скажешь.

– Спасибо, досточтимый брат, – облегченно вздохнула девушка.

Но тут ее взгляд метнулся влево. Калами обернулся, чтобы посмотреть, что она там увидела, и его взору предстала сама госпожа Маврутка, которая, нахмурившись, смотрела в их сторону. Калами встал во весь рост, чтобы она его узнала. Это подействовало: женщина слегка поклонилась в знак того, что признает его титул и права, и поспешно отвернулась.

– Ну вот, сестричка, – сказал Калами, тронув девушку за плечо. – Я оказал тебе услугу, а теперь попрошу тебя отплатить мне тем же.

Пальцы Ильмани нервно теребили шов, над которым она так кропотливо работала.

– Если смогу, досточтимый брат.

Калами опять улыбнулся. Какое же она еще дитя, с детскими амбициями и устремлениями! Самые смелые ее мечтания, должно быть, не шли дальше того, чтобы сделаться хозяйкой мастерской, а мысли о родном доме сводились к вечерней молитве о здоровье кур и коров на отцовском скотном дворе.

– Вот моя лучшая сорочка, – сказал Калами, подавая ей сверток– У нее оторвалась манжета, и я вряд ли смогу появиться в ней завтра, если ее не зашить.

– Не беспокойтесь, досточтимый брат, все будет сделано в наилучшем виде, – горячо заверила Ильмани, как будто поклялась охранять сокровище.

– И еще кое-что, – небрежно добавил Калами. – Когда развернешь сорочку, ты найдешь там черный полотняный мешочек. То, что в нем лежит, нужно пришить к платью, которое готовят для госпожи Бриджит Ледерли. Можешь это сделать?

Девушка заботливо разгладила на коленях тонкую ткань рубашки, но промолчала, виновато и нерешительно опустив голову.

– Ну, сестренка, – увещевал Калами. – Это же такая мелочь. Просто маленький оберег для госпожи Бриджит. Сама знаешь, времена нынче трудные, опасностей тьма, особенно для чужестранцев. Сама по себе эта штучка мало что значит, но я еще сплету пару подвязок, и они укрепят защиту.

Ильмани задумалась над его словами, разглаживая складки дорогой ткани. Калами подумал, что она, верно, мечтает сама носить такую красоту, а не только чинить ее для других. Если она сделает все как следует, может, прислать ей новое платье?

– Я прослежу за этим, досточтимый брат, – наконец согласилась Ильмани. – Думаю, большого вреда не будет.

– Конечно нет! – Калами потрепал ее по плечу. – Спасибо тебе, сестричка. И если ты хорошенько постараешься, то получишь кое-что посущественнее.

С этими словами он оставил девушку и неторопливо прошелся по цеху, останавливаясь то там, то тут и беседуя с другими работниками, чтобы его разговор с Ильмани не привлек излишнего внимания. Наконец Калами подошел к госпоже Маврутке, склонившейся над сундуком с атласом, переливающимся всеми оттенками голубого.

– Как вы прекрасно работаете, сударыня.

Госпожа Маврутка одарила Калами улыбкой – такой же колючей, как ее иголка.

– Благодарствую, господин лорд-чародей. Стараемся помаленьку.

– Вижу. – Калами заложил руки за спину. – Но, вероятно, вы не в курсе, что наша с вами госпожа, Ее Величество вдовствующая императрица, повелела с равным уважением относиться ко всем волостям империи.

Улыбка на лице госпожи Маврутки сменилась хмурым взглядом.

– Хоть убей, не пойму, про что это вы, лорд-чародей.

– Так я вам объясню. – Калами повернулся на каблуках и пристально вгляделся в глаза госпожи Маврутки. – Если я еще раз узнаю, что вы хоть пальцем тронули кого-то, кто говорит на своем родном языке, вы об этом горько пожалеете.

– Ах, вот вы о чем... – Ее глаза злобно сверкнули. – Теперь поняла.

– Нет, мне кажется, вы еще не поняли. – Калами вплотную придвинулся к хозяйке мастерской. – Я – чародей, придворный чародей, и когда я говорю, что вы пожалеете о своем поведении, это далеко не то же самое, что подобные предупреждения от других людей. Надеюсь, теперь вы меня поняли?

Скрытый в словах Калами смысл начал доходить до Маврутки, и румянец на ее щеках поблек.

– Да, сударь.

– Ну вот и отлично. – Калами в свою очередь одарил ее ослепительной улыбкой. – Учтите, я прослежу. Я не должен бы тратить свое драгоценное время на такую ерунду. Но я буду это делать. Запомните это хорошенько.

Не дожидаясь ее поклона, Калами направился прямо к дверям и вышел во двор. Мороз крепчал, и над землей нависли низкие тучи, провисшие под грузом снега. Первые снежинки уже кружились в воздухе, оседали на волосах и покалывали кожу.

"Погода меняется. – Калами улыбнулся своим мыслям, шагая по направлению к дворцу. Старый слежавшийся снег скрипел под сапогами. – Как это символично. Первая перемена из многих, которые еще предстоят".

– Нам стало известно, что ваш слуга Сакра вернулся во дворец, – сказала вдовствующая императрица.

Как всегда, когда Медеан представлялся повод отчитать Ананду, она решила сделать это публично. На этот раз их встреча состоялась в зале для совещаний. Восемь лордов, членов Совета, сидели полукругом: по четыре с каждой стороны от Ананды. Перед ними на возвышении восседала императрица, а рядом с ней – Бакхар, Хранитель императорского святилища.

В кресле рядом с матерью неуклюже сгорбился Микель. Анан-да вот уже несколько дней не видела мужа даже мельком. В канун праздника, когда во дворец съезжалась знать со всех концов империи, чтобы в очередной раз принести императрице клятву верности, она содержала сына под особенно строгим надзором. Назревал заговор, и Медеан было об этом известно. А потому ей не хотелось, чтобы Микель кому-то попадался на глаза. Присутствовавшие на совете лорды тоже нервничали при виде своего законного императора в таком невменяемом состоянии. Но императрице он был нужен здесь и сейчас – чтобы напомнить Ананде, да и лордам, что наследственность власти в Изавальте находится под контролем.

Ананда неслышно вздохнула и попыталась собраться с мыслями. Однако все ее внимание было приковано к Микелю. Его беспокойный взгляд, как всегда, блуждал по залу в бесконечных и безрезультатных поисках чего-то, известного лишь ему одному. Худые пальцы дергали рукава черного бархатного камзола, как будто он хотел оторвать их.

Разум его по-прежнему в оковах. Сознает ли он это? Пытался ли когда-нибудь освободиться?

– Так как же, дочь моя? – голос императрицы оборвал мысли Ананды.

Она склонила голову:

– Сакра был заколдован и ранен. Он явился ко мне за помощью.

Медеан откинулась в кресле, глядя на Ананду сквозь прищуренные веки. Ананда заметила, что повязок, которые Медеан в последнее время носила на руках, уже нет. Но по тому, с какой осторожностью императрица опускала ладони на колени, ясно было, что они все еще болят.

– Он нарушил приказ об изгнании.

На этот раз Ананда не стала опускать глаз.

– Я прошу вас простить его, матушка императрица. Из-за заклятья разум не принадлежал ему в этот момент, – холодно произнесла Ананда, надеясь, что императрица почувствует сталь в ее голосе. – Мы ведь с вами прекрасно понимаем, что значит такое состояние.

И Ананда выразительно глянула на Микеля, ерзавшего в своем кресле. Пальцы его были так же беспокойны, как глаза. "Пусть все видят, что я имею в виду". Думая об этом, Ананда в то же самое время надеялась, что Беюль уже послала гонца в Спараватан – кого-нибудь на крепкой лошади и в теплых сапогах. Потому что скоро пойдет снег, даже она это чувствовала...

– И вы хотите сказать, что ничего не знали о его намерении вернуться?

По лицу императрицы невозможно было прочесть ее истинные мысли. Слишком много всего крылось под застывшей маской доброжелательности, к тому же Медеан сидела чересчур далеко.

Но не успела Ананда открыть рот для ответа, как с кресла поднялся Микель. Взгляд императора по-прежнему бесцельно блуждал из стороны в сторону. Повинуясь маниакальному стремлению, он начал спускаться с возвышения, выставив перед собой руки. Сердце Ананды мучительно сжалось.

– Сын мой, – отрывисто произнесла императрица, – вернись на свое место.

Но Микель, спотыкаясь, уже спускался с последней ступеньки.

– Где-то... – пробормотал он. – Я слышу тебя. Слышу...

– Микель! – Императрица встала.

Лорды все как один тоже вскочили на ноги, с комичным усердием пытаясь соблюсти этикет и в то же время сделать вид, что ничего особенного не происходит.

И только Ананда неподвижно застыла в своем кресле, глядя на то как Микель неуверенными шагами бредет к ней.

– Костид, помоги своему императору вернуться на место. – Судя по разъяренному взгляду императрицы, она готова была убить Ананду прямо сейчас, не сходя с места. Если бы посмела. Лорды по-прежнему изучали носки своих сапог.

Однако Микель очутился перед Анандой раньше, чем подоспели слуги, и на короткий миг безумное мельтешение его зрачков остановилось.

– Найди меня, – прошептал он. – Найди меня, Ана.

На плечо Микеля легла чья-то рука, и Ананда с изумлением обнаружила, что это Хранитель Бакхар.

– Сюда, Ваше Императорское Величество, – сказал он, легонько подталкивая Микеля к слугам. – Ваша супруга подождет.

– Ана ждет, – отозвался Микель, и сердце Ананды снова пронзила невыносимая боль.

Затем Микеля окружили Костид и его дружки. Ананда мысленно кричала от боли и горя, когда они вели его обратно к матери, а потом надавливали ему на плечи, пока он не упал в кресло. Бакхар бросил на Ананду взгляд, в котором была толика сочувствия, но она на него не смотрела. Глаза Микеля снова начали свое бессмысленное движение туда-сюда, а пальцы опять вцепились в ткань камзола. Но теперь его слуги, а вернее, тюремщики, сгрудились вокруг него плотной стеной. Ананда оцепенела от негодования и изумления. "Найди меня, Ана". Он произнес ее имя! "Ана ждет". Он ее узнал! На один короткий миг, но все же узнал.

И ничего нельзя сделать! Приходится сидеть на своем месте, с такой же вежливой и официозной миной, как у лордов-советников. Нет, ее положение даже хуже.

Императрица снова села в кресло и замерла, прямая как палка. Лорды тоже расселись по своим местам – ну точь-в-точь нашалившие детишки, со страхом гадающие, какое же наказание их ждет.