Текст книги "Охота на фейри (ЛП)"

Автор книги: Сара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Сара К.Л. Уилсон

Охота на фейри

(Путаница фейри – 1)

Перевод: Kuromiya Ren

КНИГА ПЕРВАЯ

Когда барьеры были слабыми, пришли они. Они были дымом и зеркалами. Они были пылью и туманом. Они проникли в наши разумы, как дым под дверь. Они пробрались в наши мысли, как масло в воде. Мы приняли их. Мы хотели их. Мы были ими.

– Истории Фейвальда

Глава первая

Его улыбка была ангельской и мрачно грешной. От этого мое юное сердце трепетало, как банка с бабочками.

– Я знала, что ты был настоящим, – Хуланна потянулась к нему. Цветочный венок в ее темно-рыжих волосах упал на один глаз – эта корона была почти такой же, как у меня. Так она выглядела удивленно и невинно.

Его улыбка стала шире.

Мы с сестрой тяжело дышали от танцев и смеха, лепестки и примятая трава вокруг наших ног были как подношение. Наши глаза были большими, щеки – румяными от восторга.

Пляски вокруг Звездных камней были вызовом беды, если верить старушкам в нашей деревне. Никто не пробовал сделать это. Никто, кроме нас.

– Я знала, что ты придешь, – ее лицо почти сияло от восторга, она с восхищением смотрела в его глаза.

Это не должно было сработать. Это была глупая шутка. Я не должна была вызвать то, что получилось.

Он не был человеком. В этом я была уверена. От изящных кончиков бледных ушей до мраморных идеальных черт лица и мышц – он был не человек. Я упомянула, что он был без рубашки? Шелковая жилетка была раскрыта, ее трепал ветер, кожаные сапоги и штаны подчеркивали его сильное тело.

Я ощутила, как лицо вспыхнуло. Я старалась не пялиться. Стараясь делать вид, что не разглядывала его краем глаза.

– Я видел о тебе сны, – сказал он Хуланне голосом, похожим на звон колокольчика. Он подкрался на шаг ближе. Тут между высокими камнями в долине выл ветер, это место было открытым и одиноким, и его простой шаг вперед казался грозным.

Я оглянулась на край леса, где начиналась долина. Инстинкт говорил мне, что нужно было прятаться за теми деревьями. Все во мне кричало бежать, бежать, бежать как можно быстрее.

Но голосок в сердце говорил, что она могла ему сниться. Если мне такое сказали бы, я бы поверила? Я поверила бы всему, что произнесли бы эти соблазнительные красные губы с дьявольской усмешкой.

«Он знает, что он очарователен, да? – говорило остальное сердце. – Он тренирует этот чарующий взгляд в зеркале, или просто соблазнил так много женщин, что это для него естественно?».

Глаза. Темные невероятные глаза, казалось, видели все тайны сразу. В них были сны о дьяволах и ангелах, взгляд намекал на лучи солнца, целующие тени, чтобы создать нечто новое. Они видели то, что мы могли только представить – волшебное и чудесное, что не знали две деревенские девушки высоко в горах. И мне хотелось увидеть такое же.

Я покачала головой, чтобы прочистить ее. С каких пор я хотела видеть магию? Меня устраивали горы и мое будущее охотницы деревни. Мне не нужна была магия или бледные лица и манящие губы.

– Тебе снилась я? – спросила Хуланна, ее бледные губы приоткрылись, словно звали поцелуй. Она сделала шаг вперед, чтобы оказаться на краю круга камней. Ее глаза были огромными, тело чуть покачивалось, словно она еще танцевала.

Что за волшебное существо пришло на зов? Что это было для него, если его мир был таким восхитительным? Это шутка? Уловка?

Или сны могли сбываться?

Он протянул руки, словно хотел коснуться ее, словно не мог заставить себя сделать это. Словно чары развеются, если он коснется ее. И пылающее восхищение в его глазах заставило меня сглотнуть, хоть оно было направлено не на меня.

Мое лицо горело. Я не должна была смотреть на этот личный момент, да? Если это было настоящим. Если это не было притворством – то это было личное.

Но мы пришли сюда вместе. Две сестры убежали к запретным камням. И мы сделали венки и исполнили танец Сияющих среди цветов белого, голубого и золотого цвета высотой до колен. Мы смеялись, пытались описать, какими красивыми они будут, когда придут.

Мы ошибались.

Но нам просто не хватило воображения. Слов не хватало с этим существом. Слов не могло хватить.

– О тебе, – он кивнул, глаза стали еще теплее – как такое было возможно? – а улыбка манила ее ближе. – Я всю жизнь мечтал о тебе. Моя идеальная истинная пара.

Хуланна нервно рассмеялась.

– Это ведь не могу быть я. Да?

Она смущенно опустила взгляд, хлопая темными ресницами, грудь вздымалась и опадала от быстрого дыхания, привлекая к себе взгляд – она могла и не знать, что это могло сделать с мужчиной. Я догадывалась. Я всю жизнь наблюдала, как глаза парней рядом с Хуланной становятся большими. Она была милой. Мечтательной. Все хотели ее узнать.

Но она была плохой, уговорила меня пойти сюда с ней.

Наши родители разозлятся, когда мы вернемся домой. Будут в ярости.

– У меня был сон, – казала она, пока мы пасли коз на горе утром. – О месте, где драгоценные камни всюду, будто полевые цветы.

– Звучит холодно, – сказала я, подгоняя коз палкой.

– О месте, где все невероятно красивые, как ангелы в раю.

– Ненавижу красивых людей, – я подтолкнула упрямую козу к тропе. – Они не пытаются быть какими-то еще. Они не забавные, умные или интересные. Они просто милые, потому что этого им хватает.

– И едой там были амброзия и трюфели, – она вздохнула.

– Ты хоть раз пила амброзию? Барды говорят о ней, как о пище богов, а если это просто козье молоко? Может, это все хитрость, которой торговец амброзией в долине заманивает людей, желая чего-то ужасного.

Но она не разделяла мой циничный подход сегодня.

– Там был принц, самый красивый принц в мире с волосами цвета крыла ворона длиной до плеч, большими зелеными глазами и подтянутыми мышцами, и…

– Хватит на этом, – сухо сказала я. – Меня сейчас интересует только яблоко, ждущее меня на обед.

– Не надо так, Элли. Ты пойдешь со мной к Звездным камням? – спросила – нет, умоляла – она, и она посмотрела на меня так, как глядела сейчас на него. Этот взгляд заставил бы сделать все.

– Я не достоин тебя, – говорил он ей, зеленые глаза искрились на солнце, темные волосы завивались у шеи, задевали нос, упав на лицо. Но если он так думал, зачем тогда пытался соблазнить ее? Он прикусил губу и протянул руку, почти коснулся нее – но нет, он словно боялся осквернить ее своим прикосновением. – Прошу. Прошу, скажи, что у меня есть надежда.

И он выглядел как страждущий, словно ее ответ мог разбить его на тысячу кусочков. Она вдохнула, и я видела, как дыхание застряло в ее горле.

– Не надо, – сказала я и разрушила чары. Я с трудом понимала, зачем говорила. В этом была магия, и магия говорила мне громким голосом в голове, что это было не мое дело. Я должна быть тихой и маленькой. Я игнорировала громкий голос, прошептала. – Не делай этого.

Его лицо помрачнело, и на миг я увидела в нем нечто хищнее, как у диких кабанов, на которых мы охотились внизу – он мог пробить бивнем, увидев тебя, но Хуланна смотрела на меня.

– Ты не видишь, Элли? – сказала она мне с жалостью во взгляде, словно я никогда не смогу такое понять. – Нам суждено быть вместе. Он – принц из моих снов.

– Нет того, что суждено, – сказала я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Но я была не так уверена, как хотела быть, и это сказалось на тоне. Кем я была, чтобы судить? Может, он был из ее снов. Может, я просто завидовала. Мне идеальный мужчина еще не говорил, что я ему снилась. Да и неидеальный тоже.

От его идеала я сильнее осознавала свои изъяны – крючковатый нос, слишком яркие рыжие волосы, острые черты. Не идеальная фигура. Если он коснется меня, я сдамся. Но не Хуланна. Она была идеальной. Когда родители создавали нас, кости выпали в ее пользу. Двойняшки, не идентичные.

Может, это бледное сверкающее существо сделает ее счастливой. Но почему казалось, что он не мог? Что все это было обманом?

– Наша любовь – это судьба, – сказало существо, и за его спиной появились крылья, призрачные, словно были лишь отчасти тут. Они переливались радугой на солнце, как крылья стрекозы. – Любовь лорда Кавариэля, принца Кубков, и, – он склонил голову, словно что-то слушал, – Хуланны, дочери Охотника.

Он улыбнулся, словно разгадал загадку, но щеки Хуланны порозовели, она привстала на носочки и смотрела на его чудесные крылья.

Откуда он знал ее имя?

– Если, – тут он прикусил губу, и это послало трепет по мне, хотя он не целился в меня. Как кто-то опасный мог так привлекать? Из-за него внутренности ощущались как масло, а разум кричал, что что-то было неправильно, – она этого хочет.

– Хочу, – смущенно сказала Хуланна, ее дыхание сбилось. Она тоже ощущала себя масляной внутри. – Потому я пришла сюда сегодня.

Она улыбалась, это была улыбка девушке в расцвете красоты, принимающей приглашение мужчины из ее снов. Улыбка торжества и уверенности. Улыбка победы.

Страх охватил меня с трепетом, который запутывал меня.

Это не могло быть на самом деле, да? Потому что до момента, как мы пришли сюда, я жила в деревушке как дочь охотника. И Хуланна была моей сестрой-двойняшкой. Ей не было суждено стать парой неземного существа. Она была просто Хуланной.

О, я слышала истории от проходящих торговцев, бардов и монахов. Я слышала сказки Старейшин. Я даже прочла две книги, которые они держали в школе – «Истории Фейвальда» и «История Зрактерры». И да, там были повести о Сияющих – мужчинах-фейри, влюбляющихся в человеческих женщин, но до этого я не верила, что это было правдой.

– Как мне доказать, что я твой? – спросил он у нее, и он казался еще красивее, раскрыв ладони, словно предлагал ей свое сердце. Его губы были приоткрыты, словно он хотел сказать ей тысячу вещей.

– Больше ничего не нужно, – Хуланна широко улыбалась, я не успела крикнуть ей остановиться, она прошла в круг Звездных камней, куда никто из нас не должен был ходить, взяла его за руки, присоединившись к нему в круге.

Ангельская улыбка на его лице стала шире, и он почти сиял, склонился поцеловать ее. Это было мило и красиво, но при этом и жутко, и через миг его поцелуй стал страстным, и я подумала, что должна была отвернуться.

Хорошо, что я это не сделала. Иначе не увидела бы, что случилось с Хуланной, и никто больше не знал бы.

Вспышка света, и она пропала, остался только сияющий принц Кубков.

– И ты, сестренка? – спросил он, протянув ко мне руку.

– Что ты с ней сделал? – выдавила я. Лицо стало холодным, ноги дрожали.

– Там может быть пара и для тебя, – он подмигнул и пропал, другой Сияющий занял его место. Это тоже был бледным и зеленоглазым, таким же идеальным. Но я ощущала в нем хищную природу сильнее, чем в лорде Кавариэле, как глупо он назвал себя при нас. Темные татуировки как замысловатые лозы обвивали его предплечья и бока. И его взгляд был радостнее, чем у Хуланны.

– Верни ее! – закричала я, но не осмелилась шагнуть в круг.

– Приди и забери ее, – его зубы были острыми, он широко улыбался. И эта улыбка не была хорошей. – Пройди в круг.

Мы не хотели проблем. Мы просто баловались. Кто бы мог подумать, что танцы – глупые танцы! – будут иметь такие последствия?

Мое сердце билось так быстро, что я не слышала его следующие слова, но, пока я бежала, пальцы царапали мои плечи, и мне приходилось бежать еще быстрее.

Мой венок полевых цветов слетел с головы, лепестки уносил ветер, и я топтала их. От каждого шага все вокруг сотрясалось. Я оглянулась, сердце гремело в ушах.

Он был там! Я почти не оторвалась от него!

Его идеальное лицо из ангельского стало хищным, и в глазах был голод.

Я кричала, бежала и бежала. Но я боялась смотреть вперед, его ладони были близко, острые зубы были еще ближе. Запах смерти преследовал меня вместе с ним, словно он уже проглотил меня. Я не осмеливалась оторвать от него взгляд.

Я ощутила боль, а потом поняла, что врезалась во что-то.

И все потемнело.

Глава вторая

Я проснулась от жуткой головной боли и голосов. Голоса и тьма. Я ощущала запах своей кровати и сосны, кедра и козьего сыра из нашего дома. Я впитывала запах, он был знакомым. У меня был ужасный сон. Худший из возможных.

Дверь хлопнула об стену. Странно, что кто-то пришел в темноте.

– Ты нашел ее? – голос мамы звучал отчаянно, растерзанно на клочки.

– Нигде нет, – отец звучал утомленно. – Мы все прочесали. Все леса на мили вокруг. У реки. Рыбак нырял в пруд у водопада. На всякий случай.

– И ничего? Даже обрывка платья или… чего-то еще?

Это был не сон. Хуланна шагнула в круг, и ее забрали Сияющие. Я рассказала бы родителям утром. Я ощутила укол страха и прикусила губу. Дом ощущался странно без нее. Даже ночью я обычно слышала ее дыхание с соседней койки.

– Ничего, – теперь в голосе отца была боль. – Они знали, что туда нельзя ходить. Знали, что это запрещено.

– Они юны. Молодежь не верит, когда им говоришь, что что-то опасно. Они всегда думают, что они – исключение. Или они не верят, что это опасно.

Я не думала, что это было опасно. Я думала, это были легенды и суеверия. Короли и королевы были настоящими, хотя их правление едва задевало нас далеко в горах. Рыцари и паладины воевали в долинах, порой шептали о магах. Порой истории о таком приносили торговцы. Но Сияющие… все знали, что это было просто суеверие. Все знали, что они не могли навредить нам. И Хуланна думала, что она будет исключением. Мама была права.

– Сядь, Хантер, – сказала она.

Почему они говорили в темноте, не зажгли лампу?

– Позавтракай. Ты ходил всю ночь, а солнце уже взошло. Тебе нужно поесть.

Постойте.

Солнце взошло?

Я перестала дышать.

Солнце взошло, а я ничего не видела.

– Мама? – я постаралась скрыть страх в голосе, но он был там. Голос дрожал, страх пронзал мое тело.

– Элли! – радость в голосе мамы была осязаемой. Я слышала, как она подбежала ко мне, и, вроде, я увидела ее силуэт, как сияющий дух, но только это, я едва ее видела. Что было с моими глазами?

Она крепко обняла меня, и я заплакала. Тепло и нежность ее объятий открыли реку моего страха.

– Где твоя сестра? – голос отца был напряженным. Я видела его? Он тускло сиял голубым, выглядел странно, словно нарисованный на камне и смазанный рукавом. – Где Хуланна?

– Он забрал ее, – я давилась своими слезами. – Она просила меня сходить с ней к кругу, и мы танцевали…

– Нет! – охнула мама с ужасом.

– И он появился, и она ушла с ним.

– Она ушла с ним? С Сияющим? – спросил отец напряженным голосом. – По своей воле?

– Да, – мой голос дрожал.

Мама плакала, сжимая меня до боли, словно могла убрать боль от пропажи одной девочки, крепко удерживая другую.

– У тебя странно выглядят глаза, – осторожно сказал отец.

– Я… ничего не вижу, – сказала я, и всхлипы мамы стали сильнее.

Но я видела… отчасти. Я видела родителей, они выглядели как обычно, но бледные и яркие одновременно, и они подрагивали, когда двигались. Голова болела, когда я пыталась сосредоточиться на них. И я начинала видеть детали дома. И я замечала то, чего раньше не видела. Следы на полу от существ, которых не видела и о которых не слышала. Длинные серебряные и золотые следы в воздухе, которые точно куда-то вели. И что-то на чердаке сияло, как солнце, звало меня.

Что это могло быть?

Глава третья

Коза громко жевала рядом со мной, я водила ладонью по ее шерсти. Не удивительно, пахло козой. Если бы я могла видеть, я бы и увидела козу. Были только ее тусклые очертания голубым, который мерцал, вызывая головокружение, а потом пропал.

Все эти силуэты вызывали боль в голове, словно кто-то вонзал в нее мамины ножницы для шитья. Я стиснула зубы от новой вспышки боли, закрыла глаза, пытаясь притупить ее.

В доме мама говорила с Фишер и Тэтчер – двумя женщинами из деревни, которые «заглянули», чтобы помочь ей справиться с горем. Если они были как их дочери, они не могли помочь.

Я пыталась избегать их, нашла место на скамье между домом и сараем, построенным так, чтобы не было видно с дороги, ведущей к дому. Но я не смогла скрыться от их дочерей.

– Мама говорит, что твоей маме нужно больше детей, – сказала Хельдра Тэтчер, дочь матушки Тэтчер, неподалеку. Я не видела ее длинные каштановые косы или скромную улыбку, но мне и не нужно было. Я видела Хельдру все свои семнадцать лет, и ее улыбка не менялась. – Нужно девять или десять детей на случай, если кто-то умрет, сойдет с ума или убежит, или если их заберет странная магия, или они просто будут разочарованием.

– Повезло, что у твоей мамы их двенадцать, да? – сухо сказала я. Если бы Хельдра была моим ребенком, я прыгнула бы в воду. Она была как Сияющий народ. Красивая внешне, но быстро нападающая.

Забавным в моем новом «зрении» было то, что я все еще видела их двоих… отчасти. Но они выглядели не как прежде. У Эдрины Фишер глаза стали еще больше, и она была более уязвимой, чем я помнила. Она пропадала из виду чаще, чем мои родители, порой на минуты, словно не была стабильной. Хельдра же была как призрак, но все время там, и не такая красивая. Волосы были длинными и пышными в реальности, а тут казались тусклыми и ломкими. И ее милое круглое личико выглядело узким и острым тут. Странно, но это подходило ей больше.

– Ты на самом деле теперь слепая? – спросила Эдрина и вздохнула. Она много вздыхала. И она была такой худой и бледной для моего нового «зрения», будто вздохи могли сдуть ее.

– Похоже, – отозвалась я. Мои страх и горе – а их было много! – я подавляла, как могла. Я не хотела жалости. Особенно от этих двух. Это были подруги Хуланны, не мои.

Еще одним слепым человеком в деревне была матушка Халфэкрс, и ей было почти восемьдесят. Она ослепла в прошлом году. А я? Мне было всего семнадцать, я только начала жизнь. Что мне делать теперь, без зрения? Как мне охотиться? Как завести семью? Как содержать дом?

Парни не посмотрят на меня. Я и не хотела этого. Совсем. Мне было хорошо с родителями, охотиться с отцом, пасти коз, мне не нужны были глупости как романтика или танцы под луной. Я не была Хуланной.

Сердце болело от мысли о ее имени. Я отогнала это.

Как мне убедить их, что я не была теперь беспомощна? Как мне быть яростной и независимой, если мне нужно было, чтобы они говорили, где все было? Это раздражало больше всего. Не потеря – я не хотела думать об этом – а то, что теперь я была прикована к другим людям.

– Мама говорит, ты теперь не найдешь мужчину, – сказала Хельдра.

– Да, это сложно, когда их не видно, – согласилась я. – Они могут легко спрятаться.

Эдрина рассмеялась, а потом понизила голос:

– Ты видела одного из Светлого народа?

От этого названия холодок пробежал по мне. Они забрали ее. Они забрали мою сестру, мою лучшую подругу, мою двойняшку. И я больше ее не увижу. Я слышала, как родители шептались всю ночь в своей комнате. Они думали, что я спала, но кто мог спать с такой потерей?

– Никто не ходил в круг с той девчонки, когда я был еще маленьким, – сказал отец. – Как ее звали?

– Джунан, – ответила мама. – Помнишь ее мать? Старую матушку Калвер? Она так и не оправилась.

– А девочка не вернулась, – мрачно сказал отец.

– Мне стоило приглядывать за ними, – сказала мама. Ее голос был полон вины, и я вздрогнула от ее слов. Это была не ее вина, а моя.

– Им семнадцать. Ты не можешь вечно приглядывать за ними как за малышами, Генда.

– Я могла это предотвратить, – ее голос оборвался всхлипом.

И я пыталась после этого закрыться от их слез и вины. Потому что это была не вина матери или отца. Это была моя вина.

Я схватила с земли камешек и бросила, как я думала, в сторону сарая. Здания, деревья, камни – предметы – было сложнее видеть этим новым «зрением», чем людей. Чаще всего их не было, а когда они были, это были только тусклые тени, из-за которых идти было почти невозможно. Хуже того, всюду были следы. Сияющие следы были яркими или тусклыми. Слабые ауры. Призраки, которых там не было, но они выглядели так, словно были.

Я стала подозревать, что «видела» другую грань. Духовное царство вместо физического.

– Моя мама говорит, что, если бы твоя мать вырастила тебя правильно, ты никогда не оказалась бы у тех камней, – сказала Хельдра.

– Но Олэн ходит к камням каждый день, – сказала Эдрина.

– Это его работа, – сказала Хельдра. – А не желание выделиться.

– Они были красивыми, – резко сказала я Эдрине. Я хотела, чтобы люди перестали ругать Хуланну. Я хотела, чтобы люди замолкли, ведь не знали, о чем говорили. – Самые красивые создания на свете. И у них радужные крылья, как у стрекоз. И один из них сказал Хуланне, что она ему снилась, и что их пара – это судьба.

Эдрина вздохнула.

– Это так романтично.

Ее аура задрожала и порозовела.

– Это выдумка, – Хельдра отбросила назад тонкие волосы. – Светлый народ не обратил бы внимания на девчонок Хантеров. В деревне полно девушек милее, чем они.

Она имела в виду себя, конечно, и она была милой, но я думала не об этом. Я видела кого-то – видела! – впервые с тех пор, как потеряла зрение. И это был он, фейри, от которого я убегала. Он был полон красок и деталей, и я видела красоту в его лице. Мир рядом с ним был озарен, словно он держал лампу, давая и мне его увидеть. Он прошел мимо нас, словно он делал так каждый день, подхватил козу на руки, подмигнул мне и пропал среди призрачных деревьев.

Холод наполнил меня, проникая вглубь души, а во рту пересохло, словно там были опилки.

Мне нужно было что-то сказать? Сообщить кому-то, что я видела тут фейри? Они решат, что я сошла с ума.

– Хантер? – сказала Хельдра. – Элли Хантер, ты меня слышала?

– Хм? – спросила я.

– Ты должна знать, что мы останемся твоими подругами, – сказала Хельдра, пока я смотрела вслед фейри. Он был тут. Он шел по нашей деревне. Если они могли украсть сестру через круг и забирать коз незаметно ото всех, что еще они могли украсть? – Мы не будем избегать тебя, потому что ты слепая. Мы найдем для тебя небольшую работу, может, порой будем брать тебя на прогулки, да, Эдрина?

– Да, – согласилась Эдрина. – Мама говорит, что милосердие – хорошая черта для женщины.

– Моя мама говорит, что лучше вести себя разумно, – сказала я, но без пыла.

– Это тебе с Хуланной очень помогло. Вы обе забыли о разуме, когда отправились к тем камням, – нахально заявила Хельдра.

Фейри был единственным, что я видела четко за эти дни. А еще нечто сияющее на чердаке. Так что я могла полагаться на девушек, как Хельдра и Эдрина, до конца жизни, отчаянно желая их внимания и милосердия, чтобы они спасли меня от одиночества.

Возможно.

Но я видела, как тот фейри прошел мимо моего дома. Хельдра и Эдрина это не видели.

– Тебе нужно совладать с языком, – возмутилась Хельдра. – Если слаба, нужно быть хотя бы смелой, полной надежды и позитивной. Никому не нравятся те, кто скулят. Или циники.

– Я это запомню, – мрачно сказала я. Никому не нравились нахалки, но Хельдра все еще была жива.

– Элли? – позвала моя мама из дома. – Элли Хантер, подожди минутку, когда гости уйдут. Я хочу кое-что тебе показать.

– Бедная твоя мамочка, – Хельдра изображала сочувствие. – Она все еще думает, что ты можешь видеть.

Она цокала языком. Ее мать и матушка Фишер прошли мимо, забрали девочек по пути. Они шагали с уверенностью женщин, с которыми все еще были их дочери. Они пришли и выполнили долг с их пострадавшей подругой, и они, конечно, не радовались, увидев проблемы Генды Хантер с ее опозоренными дочерями-двойняшками. Так они выглядели в реальности, или это было только для моего нового «зрения»?

Странно, но слух стал сильнее обычного. И, пока я ждала маму, я услышала, как прибыл Олэн, раньше, чем увидела его.

Он хромал, как всегда. Левая нога чуть волочилась, и этот звук позволял легко заметить его. А еще его отец уже шел к моему у сарая коз, так что точно Олэн опустился на скамью рядом со мной. От него пахло папоротником с гор. От него пахло кругом, где я потеряла Хуланну.

– Нужно поговорить, Хантер, – я слышала отца Олэна. Его отец был тихим, доносился из сарая для коз, куда прошел мой отец из леса, на его плечах висел олень. Он охотился этим утром, как всегда. Это была его работа – охотиться на деревню, и это не прекратилось с потерей дочери.

– Козы не хватает, – сказал отец.

Ясное дело. Я видела, как ее украли. Он поверит, если я скажу ему?

– Пропали не только козы. И это только начало.

Глава четвертая

– Давай я угадаю, какие у тебя тайны, и тебе придется говорить, только если я прав, – тихо сказал Олэн. Он негромко играл на мандолине, но звук заглушал разговор отца. А я как раз хотела услышать. Типичные парни. Они все портили. Но нельзя же было сказать: «Тихо, я подслушиваю!». Да?

Я повернулась к нему, удивленная тому, каким четким он был для меня. Наверное, удивление было заметным на моем лице.

– Дай угадаю. Я сейчас выгляжу лучше, раз ты меня не видишь, – рассмеялся он.

Но забавным было то, что так и было. Олэн обычно не очаровывал. Он был выше многих в деревне, не отличался мускулистым телом, ведь был чуть старше меня. От этого он был нескладным. Особенно, если добавить хромоту и постоянно присутствующую мандолину.

Когда я видела его в последний раз, у него было обычное овальное лицо с типичными недостатками того, кто еще не стал мужчиной. Я знала о них больше, чем хотела с тех пор, как миссис Чантер спросила у мамы, есть ли лекарства от проблем с кожей в сундуке ее бабушки на чердаке. Бабушка была Путницей, а Путники были известны волшебными лекарствами, припарками и амулетами, хотя я была уверена, что они просто давали людям поверить в это, чтобы они оставили их в покое.

Описать Олэна вышло бы только как обычного, хотя он был моим единственным другом, что делало его для меня лучше, чем обычным. Но теперь он выглядел иначе. Лучше. Пропали пятна на лице. И он источал чистый свет, от которого все казалось проще, четче.

– Теперь ты знаешь мою тайну, – пошутила я. – Угадал.

Но я не хотела задевать его. Мне нравилось ощущение простоты в моем новом «зрении» рядом с ним. И мне нравилось, что ко мне пришел Олэн.

– У твоей мамы нет лекарств Путника от слепоты? – спросил он.

– Если есть, она не давала их. Ты все еще угадываешь мои тайны?

Он кашлянул.

– Давай еще раз. Не ты хотела пойти к Звездным камням.

– Это всем понятно. Хуланна – мечтательница, не я. Но не надо говорить, что Хуланна была плохой, иначе я даже слепой побью тебя этой палкой! – я стала искать ладонью прутик, который был рядом минуту назад.

– Он на четыре дюйма правее, – подсказал Олэн.

Я схватила прутик.

– Да. Этим прутиком.

– Дрожу от страха.

Я рассмеялась. Потому мне нравился Олэн. Потому мы сидели на краю собраний в деревне в счастливом молчании или за простой болтовней. Он не играл, не устраивал драмы. Он был просто Олэном.

– Еще догадка. Ты видела тех, кто забрал ее.

– Одного, – призналась я, лицо покраснело. – Ее забрал один.

– И он был красивым, – Олэн звучал так, будто знал.

– Ты следил из кустов? Я не помню, чтобы тебя видела.

– Это морок – он у них есть, и они используют его. Они могут сделать себя самыми красивыми на планете, но утром это пропадает, и остается то, какие они на самом деле.

– Это как брак с Хельдрой.

Он издал смешок.

– О, Хельдра не так плоха.

Конечно, он так думал. Он был мужчиной, а она была красивой. Я старалась скрыть кислый вид.

– Откуда ты знаешь так много о Сияющих? – осведомилась я.

– Моя работа – играть музыку в городе. Я буду Певчим, когда отец умрет.

– Да. Та мандолина уже действует мне на нервы.

Он сыграл короткое соло для меня.

– Ты же не думаешь, что мы играем музыку только для веселья? Это не звучит как ценная работа.

– Я не хотела это упоминать…

– Музыка отгоняет их – Светлый народ. Она ослепляет их, это как наш вид морока. Мы с моим отцом – стражи. Мы охраняем всех вас от Сияющих. От мира духов.

– Вижу, ты хорошо постарался, вот только стражи из вас не ахти.

Его дух пожал плечами.

– Нельзя защитить людей от их глупости.

– Думаю, я это заслужила.

Но это меня задело.

– Как-то колючка впилась в лапу моей собаке. А он всегда был самым добрым созданием.

– Блэкки, – сказала я.

– Не перебивай. Он спал в моей кровати. Ел с моей руки. Но когда он наступил на ту колючку, он стал бросаться на всех, пока ее не убрали. Укусил меня и оставил след. Я бы показал, если бы ты видела.

Я рявкнула в ответ:

– Но я не вижу. Это хуже колючки.

– Знаю, – он звучал так, словно говорил это честно. – Просто я хотел сказать, что не принимаю эти нападки на свой счет.

– Что ты тут делаешь? – он начинал раздражать меня своим пониманием и принятием. От этого было просто заплакать. А я не хотела плакать. – Хочешь, чтобы тебя укусили?

– Я хотел предложить тебе работу.

Я рассмеялась.

– Если ты не понял, я слепая.

– Я догадался, – он говорил медленно, словно переживал из-за слов. – Я хочу вернуть Хуланну. Думаю, и ты этого хочешь.

Глава пятая

Я сглотнула. Я только этого и хотела – вернуть ее. Это было важнее моего зрения. Но захочет ли она вернуться? Было ли мне дело до ее желаний, когда ее выбор уже так навредил родителям? Она глупо поступила.

Я ощущала вину за такие мысли.

Я была там, и я знала, что было сложно отказать Сияющему, когда он говорил, что она была его суженой. Может, она была в зачарованном мире драгоценных камней, магии и крыльев, сладко целовалась с тем чудесным крылатым созданием, запустив пальцы в его волосы, водя ими по…

– Элли, – сказала мама, тяжело дыша, подойдя к нам. Я слышала тихий шорох, как Олэн встал и отошел. Он всегда был скромным. Он старался казаться ниже, скрывать хромоту. Я знала, как он всегда выглядел, когда его замечали.

Я взглянула на него, но для меня он был высоким, прямым и с уверенной улыбкой.

– Госпожа Хантер, – мягко сказал он, мандолина утихла. – Мои соболезнования о пропаже вашей дочери. Я пойду.

– Чантер, – сказала моя мама, ее голос дрогнул. Может, она еще не слышала толком честные соболезнования. Мать Хельдры могла втирать соль в раны не хуже ее дочери. – Спасибо за соболезнования.

Он ушел к отцу, и они отправились в путь. Я смотрела им вслед. Я тоже хотела пойти.

Наша деревня – Скандтон – была в форме креста, и все важные строения, как постоялый двор, таверна, пекарня и кузня, были на развилке, а все остальное тянулось вдоль четырех дорог согласно важности. Магазины родителей Эдрины и Хельдры были близко к центру, а наш домик с загонами коз были на дальнем краю Северной дороги. Дальше нас никого не было, даже ферм, ведь земля становилась твердой и каменистой, кусты с шипами мешали убрать там. Дальше на северо-запад лежало только кладбище.

Но Олэн и его отец пошли не на юг к городу, они отправились по узкой тропе на север. Пошли проверить Звездные камни? Они будут играть музыку, как и говорил Олэн?

– Есть улучшения, Элли? – нежно спросила мама.

Я повернула голову к ней, моргая с болью, ее силуэт мерцал, пропадая и появляясь. Она держала что-то яркое, такое яркое, что я не могла различить это. Я видела ее добрую улыбку в мерцании и размытом сиянии, слезы выступили на глазах. Я быстро сморгнула их.