Текст книги "Счастливый исход"

Автор книги: Сара Сил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– А нельзя ли отложить строительство этой стены, пока не закончится Рождество? Вы ведь так долго за нее не принимались, что, я думаю, она может подождать еще немного? – спросила она мистера Баджена. В посылке Чарльза было столько восхитительных деликатесов, что их хватило бы на целую армию: Йоркская ветчина, пирог с дичыо, паштет и сливовый пудинг, засахаренные фрукты, бутылка «Стилтона» и королевская индейка со связанными крылышками и ножками, которую можно было отправлять прямо в печь.

А ведь через кирпичи и цемент не просочатся никакие ароматы, и у Стивена не потекут слюнки, грустно подумала Аманда.

Мистер Баджен раздул свои усы и посмотрел на нее с терпеливым укором. Он уже высказывал свое недовольство по поводу того, что ему пришлось заменить каменщика, которого по совершенно непонятной причине отправили в другое место, хотя он еще не закончил работу здесь. В отместку за это мистер Баджен решил не торопиться, но в его намерения не входило снова менять свои планы.

– Все вы, женщины, на один лад, – проворчал он. – Сначала пристаете, чтобы мы делали все как можно быстрее, а когда мы наконец подчиняемся, вам уже хочется, чтобы мы перестали торопиться.

– Это мистер Спенсер всегда приставал к вам, чтобы вы закончили эту стену побыстрее, а не я, – необдуманно заявила Аманда, и мистер Баджен понимающе подмигнул ей.

– Ого! – заметил он, подмигнув и Чарли. – Я вас понимаю, мисс. Ведь мы все замечаем, правда, Чарли? Но неприлично и нехорошо вам тут жить без стены, вы меня поняли?

– Нет, не поняла, – ответила Аманда довольно холодно. – Я вас не понимаю. Я ведь имела в виду запахи.

– Запахи?

– Да, запахи готовящейся еды.

– А, теперь я понял. Знаете что? Давайте мы оставим вам отверстие в стене, просто не вставим один кирпич в середине, хорошо? Тогда запахи будут проникать в кухню мистера Спенсера, правда, Чарли?

Аманда решила оставить свои попытки уговорить мистера Баджена. Она не могла поставить старину Баджена на место, да и, кроме того, он так давно уже работал в этом доме, что казался просто членом семьи.

– Мистер Спенсер увидит, что в стене нет одного кирпича, – сказала она, бросая на мистера Баджена взгляд из-под ресниц, отчего он громко прочистил горло.

– Я скажу, что у нас не хватило кирпичей. И что я вернусь после праздников и заделаю дыру, хорошо?

Чарли, который редко высказывал свое мнение, подумал, что это была шутка, и неожиданно громко заржал.

– Надеюсь, – сказала Аманда, – что эта стена будет крепкой. Я имею в виду, что ее не постигнет участь потолка, да и вы, мистер Баджен, уверяли меня, что эта стена будет выложена надлежащим образом, как если бы это была ваша последняя работа.

Мистер Баджен плюхнул цемента на верхушку стены, задумчиво положил на него кирпич, а потом снял его.

– Ну, что касается этого, мисс, – веско сказал он, – я не могу вам обещать, что мы сделаем хорошую стенку, как указано в контракте, поскольку цемент теперь совсем не тот, что раньше, и плохо держит кладку. Да и кирпичи нынче совсем другие, их обжигают в этих новомодных печах, в которых они поворачиваются сто раз в минуту, словно сосиски, так что трудно сказать, будет ли эта стена прочной, понимаете?

Аманда слушала его, пораженная до глубины души. Она была уверена, что даже в самых новомодных печах для обжига кирпичи не поворачиваются, словно связки сосисок, но она начала понимать, правда слишком поздно, что упустила столько возможностей изучить различные грани души этого необыкновенного человека, мистера Баджена!

– Вы хотите сказать, что эта стена может упасть, если по ней хорошенько ударить, или что-нибудь к этом роде? – спросила Аманда, но он взглянул на нее так, словно она его оскорбила.

– Я этого не говорил, – ответил мистер Баджен, кладя цемент более решительным жестом, чем прежде. – Мне все-таки дорога моя репутация, согласны? Я только хотел сказать, что материалы сейчас не те, что раньше, поэтому трудно что-нибудь обещать наверняка, и если что произойдет, то вина будет лежать на тех, кто изготовил эти кирпичи и цемент, – так же как и в случае с вашим камином. Вы уже зажигали в нем огонь? – Было ясно, что мистер Баджен хочет сменить тему разговора.

– Нет, я только что получила уголь. Но вы ведь говорили, что этот камин был неправильно спроектирован, а о материалах, из которых он был изготовлен, не было сказано ничего.

– А, это все взаимосвязано, – небрежно заметил мистер Баджен. Он положил кирпич на слой цемента и снова снял его.

Аманда оставила его за этим занятием, удовлетворенно подумав, что если они будут работать с такой скоростью, то им никак не закончить стену до Сочельника.

Сочельник… Как сладостны воспоминания о том волнении, которое охватывало ее накануне Рождества, и о том, с каким нетерпением она ждала подарков! Аманда думала об этом, подписывая поздравительные открытки, нарезая еловые лапы в лесу и украшая остролист. Ее радость увеличивалась еще и оттого, что она впервые делала это в своем доме. Она надеялась, что детишки, распевающие рождественские гимны, доберутся до ее дома, невзирая на ухабы на дороге. Еще она всей душой надеялась, что ее колючий домовладелец не отправится встречать Рождество в гости к кому-нибудь. Аманда даже суеверно сделала крест из пальцев, и она надеялась, что выпадет снег, и тогда Рождество станет настоящим Рождеством. Как было бы хорошо и уютно, если бы их дом по самую крышу завалило снегом, мечтала Аманда, позабыв о том, сколько сразу возникнет проблем. Они жили бы несколько дней, отрезанные от остального мира, питаясь теми продуктами, что прислал ей Чарльз.

Однако снег так и не пошел. Вместо этого наступила сильная оттепель и стало страшно сыро. Над прудом поднимались сырые туманы, и воздух в полуразвалившемся гараже был так насыщен влагой, что Аманда, сев в машину, которая только что вернулась из ремонта, обнаружила, что не может завести мотор.

– Это все из-за того, что ты так безразличен к мелочам, – проворчала она, поскольку не могла теперь отправиться за покупками. А к Рождеству нужно было подкупить еще кое-что и встретить Стивена, когда он будет возвращаться из Лондона.

– Ремонт гаража – это не пустяк. Ты сама должна научиться высушивать свечи и контакты, и тогда ты сможешь завести машину в любых условиях, – сказал назидательно Стивен, выслушав ее жалобу.

– Я не ожидала, когда вселялась в твой дом, что мне придется ставить машину в сарай с протекающей крышей, который стоит прямо на берегу пруда, – отпарировала она и, услышав его ответ, сама поняла, что ее слова прозвучали не очень убедительно.

– Ну что ж, не надо было здесь поселяться. Я признаю, что гараж можно было бы содержать и получше, но, прости меня, с прудом я ничего не могу поделать.

– Извини, – сказала Аманда и подумала: почему она всегда заводит разговор о неприятностях, хотя на самом деле хочет сказать Стивену что-то приятное?

– Все в порядке, – ответил он, и его ответ прозвучал дружелюбно, что было совсем на него не похоже. – Полагаю, что тебе приходится здесь не сладко. Я – плохой хозяин и сам прекрасно это знаю.

– О, Стив… – сказала она нежно, смягчаясь от его беззащитности. – Мне здесь так нравится, но иногда на меня что-то находит.

– На нас на всех иногда что-то находит. Миссис Тикл уезжает на Рождество, – мрачно сказал он.

– Почему?

– Едет к своему внуку. Ее дочь не справляется, и ей потребовалась помощь матери.

– О! – сказала Аманда, стараясь не выдать ту радость, которая охватила ее. Все складывается как нельзя лучше: Стивен остается без кухарки, и теперь он будет весь в ее власти. – Не беспокойся о еде. Чарльз прислал мне огромную посылку.

– Ах, Чарльз… – расстроенным голосом сказал Стивен, а потом вдруг добавил с легким презрением: – А почему это он не развлекает тебя сам? Почему бы вам с ним не отправиться в гости к друзьям или не устроить небольшой ужин на четверых в каком-нибудь роскошном отеле? С чего это он вдруг прислал тебе вместо этого посылку?

– Потому что, – опустив ресницы, ответила Аманда, – он знает, что я хочу провести Рождество в своем первом доме. И помимо того, его уже пригласили к друзьям.

– Прекрасно… Я, наверное, тоже договорюсь с друзьями и отправлюсь к ним, а может быть, встречу Рождество в клубе, если с друзьями не получится, – сказал он. – Не беспокойся обо мне, Аманда. Я ведь могу пойти к Мариголд, и как это я забыл о ней? У нее будет небольшая вечеринка.

– А ты разве не знаешь, что Мариголд растянула себе связки и лежит?

– Неужели? Бедняжка! Но я думаю, что вечеринка все равно состоится. Для того, чтобы Мариголд отказалась от развлечений, растянутых связок явно недостаточно.

– А она уже пригласила тебя на эту вечеринку? – спросила Аманда, и он небрежно ответил:

– Я думаю, что пригласит. Она всегда приглашает меня. Она, – добавил Стивен, осознавая, что его слова могут быть неприятны Аманде, – очень добросердечное создание, очень добросердечное и очень женственное…

– Да-да, – сказала Аманда, и в ее голосе послышалось плохо скрываемое раздражение. – Она, конечно, очень добра и женственна, но неужели тебе не приходила в голову мысль, что ты мог бы остаться здесь и встретить Рождество у себя дома? Я хотела бы…

– Что бы ты хотела, Аманда?

– Скажу тебе откровенно, я хотела бы, чтобы ты пришел ко мне на рождественский ужин, чтобы мы встретили Рождество вдвоем, – робко сказала она, не осознавая, что выражение ее лица изменилось – в зеленых глазах появилась нежность, а губы слегка дрогнули.

Он посмотрел на нее внимательным взглядом и сказал с мягким удивлением:

– Почему бы и нет? Я никогда не встречал Рождество в семейной обстановке, и тем более с чужим человеком.

– О, Стив… – сказала она, протягивая к нему руки и думая о том, что же за детство у него было, раз Рождество почти ничего для него не значит? – Стив… – Но в эту минуту зазвонил телефон, грубо вторгаясь своим звоном в их нежную беседу, и Стив, взяв трубку, протянул ее ей, недовольно хмурясь.

– Твой дружок, – сказал он и стал ждать с выражением скуки и равнодушия на лице, когда она закончит обмениваться короткими сердитыми репликами с Чарльзом.

После ужина Аманда принялась мыть посуду, и Стивен передавал ей свои тарелки через полувозведенную стену. Ему пришлось согласиться с тем, что Аманда вымоет и его посуду, поскольку миссис Тикл уехала. Несмотря на то что телефонный звонок Чарльза расстроил Стивена, он пребывал в благодушном настроении, и вскоре они уже стояли друг против друга, облокотясь на холодные кирпичи незаконченной стены, словно на стойку бара, и весело болтали.

– Странно, что между нами вырос этот барьер правда? – спросила Аманда, закуривая сигарету, которой угостил ее Стивен.

– Стены Иерихона, – ответил он, но видно было, что мысли его где-то витали. – Тебе нравится Чарльз?

– Конечно, – я его знаю давно, и он мне что-то вроде дальнего родственника. А что у тебя было за детство, Стивен?

– Не очень-то благополучное, с твоей точки зрения, я полагаю. Я воспитывался у тети и дяди, которые выполняли свои родительские обязанности, но считали, по-видимому, что дети в семье – страшное неудобство, поскольку своих у них не было.

– И вы никогда не отмечали Рождество, не устраивали спектаклей?

– У нас это было не принято. А ты знаешь, чего не имел никогда, о том и не вспоминаешь.

– Может быть, но от этого человек становится очень замкнутым. А ты ведь замкнут, правда?

– Неужели? – Стивен был искренне удивлен, и его взгляд задумчиво скользнул по неправильным чертам ее лица. Аманда стояла, облокотясь на стену и уперев подбородок в ладони, и весь ее облик волновал его.

– Да, – ответила Аманда, – мне кажется, ты стараешься избегать привязанностей. Ты очень заботишься о том, чтобы никто не вторгался в твою жизнь, и очень колок, но от этого ты многое теряешь.

– Наши представления о том, кто что теряет в жизни, могут быть совершенно различными, – ответил Стивен со знакомыми нотками неодобрения в голосе. – Ты ведь привыкла к тому, что дают тебе все эти Чарльзы Брэдли.

– Я не это имею в виду. Имея деньги, очень легко купить себе удовольствия и хорошие условия жизни.

– Но тебе ведь это нравится?

– Конечно. А кому это может не нравиться? Но я имела в виду совсем другое. Рождество в своем собственном доме, крекеры, орехи, угощение, которое готовишь своими руками, даже мыть посуду, когда все будет съедено, и все это – основа жизни.

– Основа жизни – так я всегда думал. И именно это я и хотел найти здесь. Мельница… – Он говорил озадаченным тоном, и в его голосе чувствовалось неподдельное волнение.

– Мельница, – сказала она мягко, – это твое убежище, твой компромисс с жизнью. И как это только тебе пришло в голову – сдать половину дома?

– Мне нужны были деньги, – резко ответил Стивен, отворачиваясь от нее. – Я думал, что на эти деньги смогу сделать ремонт дома, да и к тому же он слишком велик для меня.

– Из этого дома можно было сделать игрушку, если бы не нужно было делить его на две половины, – повторила Аманда свои слова, сказанные ранее.

– Да, ты права… и если я когда-нибудь найду себе жену, я, может быть, и сделаю из двух половин один большой дом.

– Ты женишься на Мариголд? – Сама мысль о том, что он может жениться, была ей невыносима.

– Мариголд не любит меня.

– Но она думает, что любит.

– Ты это мне уже говорила. Нет, Мариголд просто нужен мужчина. Она относится к тому типу женщин, для которых мужчина – необходимый, неотъемлемый компонент жизни, без которого не будет равновесия. И Мариголд будет хорошей женой, поскольку она очень нетребовательна.

– Тогда чего же ты ждешь? Она не требовательна, и у нее полно денег, чтобы оплатить все расходы по ремонту дома, – беспечным тоном сказала Аманда, хотя в душе совсем не ощущала этой беспечности.

– Да, у нее и вправду много денег, – ответил Стивен с таким выражением, как будто только сейчас понял это, и Аманда подумала: «О, черт! Похоже, я сама подсказала ему эту мысль, если он сам раньше об этом не додумался».

– Ну, если все, что нужно прекрасной миссис Лич, – это мужчина… – начала она, но не закончила свою мысль.

– А тебе он не нужен?

– Разумеется, нет!

Стивен протянул руку через стену и дотронулся до ее щеки, и ее волосы, распущенные сегодня по плечам, коснулись его запястья.

– Всем женщинам нужен мужчина, глупышка, и не надо обманывать себя, – сказал он, но она мотнула головой, чтобы не касаться его руки.

– Мужчины так любят все обобщать, – сказала она. – Чарльз только этим и занимается – очаровательные маленькие женщины, восхитительные леди, беспомощные маленькие дурочки без твердой мужской руки.

– Я всегда подозревал, что он круглый идиот, – ответил Стивен, и Аманда неожиданно расхохоталась.

– Вы все бываете иногда круглыми идиотами, дорогой Стив, – сказала она, и он улыбнулся.

– Ну, кто теперь занялся обобщением? Да, тот человек, который наберется храбрости и возьмет тебя в жены, от скуки не умрет.

– Наберется храбрости? Я что, такая строптивая?

– Да, когда ты выходишь из себя, ты бываешь ужасно строптивой. Но, поверь мне, Аманда, укрощение строптивой имеет определенную прелесть для мужчины – вспомни бессмертного Шекспира.

– Ты, – взорвалась она, – самый самодовольный, самый возмутительный, самый непоследовательный…

– Какие будут еще определения? – мягко осведомился Стивен, но глаза его сверкнули. – Ты, как я могу судить, не всегда понимаешь шутки.

– Возможно, – ответила Аманда, чувствуя себя круглой дурой. – Понимаешь, я иногда не могу понять тебя. Ты так быстро меняешься – то ты колюч, а потом вдруг…

– И что же вдруг? – спросил он, но вместо ответа она сказала:

– Стив, останься со мной на Рождество, ну пожалуйста.

Он подумал, что, опершись на разделяющую их стену и распустив свои рыжие волосы по плечам, она похожа на маленькую девочку, выпрашивающую угощение ангельским голосом.

– Мы с тобой устроим ужин с индейкой, ветчиной, пудингом и пирогами, хорошо?

– Конечно.

– И приготовим все сами и вместе помоем посуду. Я надеюсь, что ты поможешь мне помыть посуду – это будет по справедливости. Ты согласен, Стив?

– Думаю, что да. Да и, кроме того, поздно уже договариваться с кем-нибудь. Ведь до Рождества осталось всего четыре дня.

Всего четыре дня, думала Аманда, украшая дом, покупая то, что не успела купить, моя голову и ощущая себя, словно в счастливом сне, поскольку Стивен обещал, или, по крайней мере, дал ей понять, что он останется встречать Рождество с ней. Нужно зажечь огонь в новом камине, подумала Аманда, вспомнив мрачные предсказания мистера Баджена о том, что он будет дымить, и убедиться, что на Рождество все будет в порядке. Тщательно укладывая бумагу и дрова в камин, Аманда думала, что бы ей купить Стивену на Рождество. Может быть, лучше вообще ничего не покупать, подумала она, осторожно зажигая спички, поскольку он может расстроиться, если сам ей ничего не купит.

Бумага и дрова быстро разгорелись. Аманда подкинула угля в камин и ушла. Закрывая дверь, она подумала, что комната, уставленная такой родной мебелью тетушки Софи и украшенная еловыми ветвями и бумажными гирляндами, была просто очаровательной. Главным ее украшением была елочка, сверкавшая мишурой. В Рождественскую ночь Стивен, гость в своем собственном доме, будет благодарен ей за уют, которого нет на его половине дома. Они усядутся рядышком у камина, словно муж и жена, и, когда Стивен вернется к себе, ему будет не хватать тепла и покоя, и, возможно, он пожалеет, что между ними скоро вырастет стена.

Спустя полчаса Аманда почувствовала запах дыма и побежала посмотреть, как горит камин, но, открыв дверь в гостиную, тут же утонула в клубах дыма, наполнивших комнату. В гостиной было темно, как в туннеле, и она стала звать мистера Баджена, выкладывавшего последний ряд кирпичей в стене.

– А! – сказал он с нескрываемым удовлетворением. – Так я и думал. Дымовых ходов ведь нет!

– Да-да, вижу, но сделайте же что-нибудь! – закричала Аманда, открывая окно, кашляя и протирая глаза, из которых катились слезы, при этом удивляясь, как за такое короткое время в комнате стало темно и непроглядно.

– Ничего не могу поделать, – ответил мистер Баджен, которого совсем не тронули ее слезы. – Нужно сделать более легкую дымовую трубу или разобрать камин и переложить отверстие трубы. Попробуйте добавить угля, мисс. Если огонь хорошо разгорится, дым, может быть, и рассеется, в чем я лично сомневаюсь.

Аманда подбрасывала уголь в камин до тех пор, пока жара в комнате, несмотря на мороз за окном, стала невыносимой, но дым все валил и валил, в воздухе кружилась копоть и оседала повсюду.

– Наверное, лучше потушить камин, а то весь дом наполнится дымом, – наконец сказал мистер Баджен. – Чарли! Принеси ведро воды и вылей ее сюда.

Когда Чарли вылил воду в камин, отчего дыма стало еще больше, Аманда взглянула слезящимися глазами на мистера Баджена.

– А вы не сможете исправить камин к Рождеству? – спросила она, поскольку ее планы по приручению ее несговорчивого хозяина были под угрозой.

– Нет, что вы, храни вас Господь! Такую большую работу за четыре дня не сделаешь, – ответил мистер Баджен с радостью, от которой Аманде стало не по себе, и отправился заканчивать кладку стены.

Аманда разрыдалась, увидев, во что превратилась ее комната. Свежеокрашенные стены покрылись полосами копоти, гирлянды и мишура потеряли весь свой цвет и поблекли, а шторы и скатерти нужно было посылать в стирку, поскольку использовать их в таком виде не было никакой возможности. Она сидела среди руин своего воздушного замка и рыдала, словно Ниобея, над своими разбитыми мечтами. Мистер Баджен был столь бессердечен, радуясь, что его предсказания сбылись, а упрямство Стивена, не пожелавшего посоветоваться со знающими людьми, как лучше выложить камин, было просто преступно, и ей вдруг безумно захотелось столкнуть их лбами и тут же бежать из этого дома, где потолки валятся на головы жильцов, в лестнице живут древоточцы, крыша гаража протекает, а мебель тетушки Софи, которую Аманда так любила, почернела от копоти. Наконец она услышала шум подъехавшей машины и выскочила из комнаты, готовая обрушить на вернувшегося Стивена потоки упреков, но оказалось, что это приехал Чарльз.

– О Боже! – воскликнула она в ужасе, когда Чарльз, как обычно прилизанный и щеголеватый, вышел из своей машины. Это было последней каплей! То, что Чарльз, который так любил заставать ее в ситуациях, которые подтверждали правоту его слов, выбрал именно этот момент для своего неожиданного визита, было венцом всех неудач – никогда уже больше она не сможет выдержать его снисходительный взгляд и убедить его в том, что сможет прожить без его опеки. Тем не менее, когда он воскликнул:

– Бог ты мой, дитя мое! Что ты делала? Почему у тебя такое черное лицо? – она припала к его груди и разрыдалась, радуясь, что у нее есть мужчина, которому можно выплакать свои беды.

– У вас что, дом загорелся? – с тревогой спросил Чарльз, увидев, как из окна струится дымок.

– Да… то есть нет… это камин дымит, а вся моя мебель испортилась, и мистер Баджен говорит, что все это по вине Стивена, – плакала Аманда и не слышала, как по переулку спустилась другая машина и остановилась позади машины Чарльза. Стиви, которому неожиданно пришла в голову мысль отпроситься с работы и заехать за Амандой, чтобы отправиться с ней по магазинам и купить ей подарок к Рождеству, нахмурясь, наблюдал за нежной сценой, возмущенный до глубины души. Подумать только, Аманда стояла в объятиях этого чопорного индюка! Она, конечно, очень обрадовалась, что он приехал, и выскочила, чтобы встретить его, а из нового дома струится дымок, и никто не обращает на него ни малейшего внимания. Это так похоже на нее! По ней, хоть весь дом сгори, а она будет радостно обниматься со своим любовником, в бешенстве подумал Стивен.

– Простите, – холодно сказал он, проходя мимо них, – но в доме, кажется, пожар.

В эту минуту Аманда подняла голову и в удивлении уставилась на Стивена, а он увидел разводы сажи на ее заплаканном лице.

– Это не пожар, это твой чертов камин, в котором ты был так уверен, черт тебя дери! Он дымит, как фабричная труба, и все мои вещи испорчены, и ничего нельзя починить до Рождества, и я не знаю, кто будет все это убирать. Кто?

– Это все? – спросил Стивен равнодушно, и это равнодушие привело ее в ярость. – А я думал, что ты решила сжечь дом, поскольку никак не могла отказать себе в удовольствии обнять мистера Брэдли!

– Ну вот что! – сказал Чарльз, отодвигая Аманду в сторону и наступая на Стивена. – Вам, может быть, нравится шутить по этому поводу, но не вижу здесь ничего смешного. Я думаю, молодой человек, что настало время поговорить откровенно.

Стивен смерил его презрительным взглядом.

– Вы всегда обращаетесь к своим ровесникам «молодой человек», да еще таким тоном, или просто хотите показать мне, что считаете меня плебеем? – спросил он, и никто, подумала Аманда, начиная нервничать, не смог бы произнести эти слова надменнее и высокомернее, чем ее домовладелец, столь склонный к преувеличениям.

– То, что вам показалось по моему тону, – это ваши личные проблемы, – ответил Чарльз с таким же оскорбительным высокомерием. – Мне давно пора уже было выступить в защиту интересов Аманды. Вам никогда не приходило в голову, что вы просто пользуетесь неопытностью молодой девушки, которой захотелось исполнить свой каприз?

– Вы, конечно, намекаете на то, что я сдираю деньги со своей невинной квартирантки?

– Да, а разве не так?

Чарльз, подумала Аманда, конечно же не поймет ее знаков, которые она стала делать ему, услышав подозрительные нотки в обманчиво спокойном голосе Стивена.

Аманда быстро сказала:

– Стивен совсем не сдирает с меня деньги, Чарльз. Плата за дом невысока, а то, что я не знала, на что иду, так это моя собственная вина.

– Очень мудро подмечено, – сказал с ехидцей Стивен, но Чарльз уже завелся.

– У Аманды есть чувство порядочности, которого вы напрочь лишены, – сказал он глухо. – И я повторяю, что вы воспользовались ее неопытностью. Ваш дом был запущен до крайности, и вы увидели, что можете заполучить жильца, который будет платить вам деньги и не будет задавать никаких вопросов.

– Но Аманда задает массу вопросов, – ответил Стивен все еще преувеличенно спокойным тоном. – А тот факт, что она решила потратить свои деньги, чтобы этот дом больше соответствовал ее мечтам, меня никак не касается.

– Однако вы должны были побеспокоиться по крайней мере о том, чтобы ее жизнь в вашем доме была удобной и безопасной. А то потолок в ее комнате падает, лестница источена червями, а камин дымит, не говоря уже о том, что ей приходится терпеть такое неудобство, как мыться с вами в одной ванне, что совершенно недопустимо.

– Но мы никогда не мылись с ней в одной ванне, – отпарировал Стивен, и Аманда фыркнула, но по ее фырканью можно было догадаться, что она находится на грани истерики.

– Зато я спала в твоей постели, Стив, – сказала она, не удержавшись.

Но он ответил довольно равнодушно:

– Да, ты спала. Но об этих мелочах лучше позабыть.

– Ах ты, грязная свинья! – взорвался вдруг Чарльз, и Аманда, осознав, что вела себя невоспитанно и жестоко, решившись поддразнить Чарльза, который выступил на защиту ее прав, сказала:

– Дорогой Чарльз, ты ошибаешься. Мой безответственный хозяин – само воплощение порядочности. Тебе не надо беспокоиться о моей чести, уверяю тебя.

– Помолчи, Аманда! Ты совсем не знаешь жизни, хотя и стремишься выглядеть искушенной, а я знаю. Я считаю, что тебе лучше всего было бы пойти в дом, пока мы тут выясним, не пострадала ли твоя честь, – повелительно проговорил Чарльз.

– Прекрасная мысль, Аманда, иди в дом и не вмешивайся в дела, в которых ничего не понимаешь, – сказал Стивен не менее властно, и Аманда, столкнувшись впервые в жизни с мужской непреклонностью, которая не допускала неповиновения, повернулась и, не говоря ни слова, покорно пошла в дом.

– А теперь, – сказал Чарльз, – поговорим начистоту. Что означают все эти намеки и грязные инсинуации? Вы что, развлекались с этим ребенком, а не только позволяли ей тратить деньги на ремонт вашего захудалого домишки?

– Ради Бога, не будьте таким напыщенным, Брэдли! – воскликнул Стивен, почувствовав вдруг, что ему смертельно надоел весь этот разговор. – Как Аманда распоряжается своими деньгами, нас с вами вовсе не касается, и если бы я, как вы изволили выразиться, и развлекся бы с нею, то вам-то, простите, какое до этого дело?

– Как какое? Я собираюсь на ней жениться, – ответил Чарльз, и сам не менее Стивена удивился своим словам.

Стивен постоял немного молча, пиная ногой камень. Наконец он поднял голову и встретился с враждебным, вызывающим взглядом Чарльза. Взгляд самого Стивена, к величайшему удивлению Чарльза, был каким-то беззащитным.

– Да, я понимаю, – сказал Стивен. – Это во многом объясняет вашу идиотскую напыщенность. Аманда должна была мне все рассказать – не знаю, почему она этого не сделала? – и между нами не было бы непонимания. Разумеется, учитывая вышеуказанное обстоятельство, ваша… э-э… ваша невеста очень скоро предупредит меня о том, что через месяц съедет отсюда. Естественно, я постараюсь возместить ей, в разумных пределах, конечно, затраты на отделку комнат. Это вас устраивает?

Однако Чарльз ничего не ответил, и Стивен с удивлением посмотрел на него, пораженный, с какой быстротой Чарльз потерял весь свой апломб. Да он просто-напросто самодовольный пустозвон, подумал Стивен. Он пробормотал сквозь зубы «прощайте» и направился к машине. Стоит только раз не уступить Чарльзу, и он тут же сдастся. Стивен ошибся – Чарльз отнюдь не чувствовал себя побежденным. Достойное поведение его врага не произвело на него никакого впечатления, он просто решил немного перевести дух. Разумеется, когда он ехал сюда, у него и в мыслях не было сделать Аманде предложение, но теперь, когда он заявил об этом во всеуслышание, он понял, что поступил совершенно правильно. Она, конечно, будет ужасно неудобной женой, поведение которой будет его постоянно раздражать, но в ней было что-то, что волновало его. Аманда еще совсем молода, думал Чарльз, уверенно направляясь к дому, из окон которого еще струился дымок, и ее характер можно будет переделать, к тому же она умна и сумеет усвоить нормы поведения в том обществе, в которое он ее введет, и когда наконец она станет его женой, такая – о Боже! – чертовски привлекательная…

Он нашел Аманду на кухне – она заваривала чай. Она смыла сажу с лица и припудрила нос, но все еще была в мрачном настроении. Ее волосы не были собраны в этот противный хвост, а свободно лежали по плечам, и от этого она казалась такой беззащитно-молоденькой, что сердце Чарльза дрогнуло.

– Дорогая моя, – сказал Чарльз, ласково обнимая ее за плечи, – ты ведь поняла свою ошибку, правда? И теперь ты выкинешь из головы эту дурацкую мысль о самостоятельной жизни и вернешься ко мне, хорошо?

– А что ты имеешь в виду, говоря, чтобы я вернулась к тебе? – спросила Аманда, и он подумал, что в той ситуации, в которой она оказалась, Аманда могла бы быть и попризнательнее.

– Ну, я хочу, чтобы ты разрешила мне заняться твоими делами, и… и я хочу быть по-настоящему ответственным за тебя. Ты понимаешь?

– Нет, не понимаю. Ты никогда не был ответственным за меня, просто иногда по-дружески проявлял заботу обо мне, но делал это как настоящий диктатор. В моем доме обваливается потолок, камин дымит, в лестнице завелись древоточцы, крыша гаража протекает, и мой домовладелец совершенно невыносим, но это тебя абсолютно не касается.

– Нет, касается. Аманда, ты долго меня мучила, и я хочу положить этому конец.

– Я тебя мучила? Но ты никогда не принимал меня всерьез. Майра и все эти благовоспитанные девицы, за которыми ты ухаживал, – вот все, что тебя интересовало.

– Да, но… я принял решение. Ты, вне сомнения, будешь продолжать меня мучить, поскольку у тебя такая натура, но я готов ко всему… дело в том…

Чарльз замолчал и потянул себя за воротник, словно ему не хватало воздуха, а она повернулась и удивленно уставилась на него, держа в руке заварочный чайник, из которого лилась на пол струйка чая.

– Чарльз, объясни, Бога ради, что ты хочешь от меня? – спросила Аманда, охваченная ужасным предчувствием.

– Я прошу тебя стать моей женой, – в отчаянии ответил Чарльз, и чайник наклонился еще сильнее, потому что она вдруг расхохоталась.

И как это Чарльзу пришло в голову, подумала Аманда, выбрать именно такой момент для того, чтобы сделать ей предложение! Она бы никогда не подумала, что Чарльз способен принимать такие поспешные решения.

– Не вижу в этом ничего смешного, – сухо сказал он. – Мне совсем не нравится, Аманда, что ты так легкомысленно восприняла мое предложение. – Да поставь ты этот чертов чайник, ради всего святого, на стол, ты же зальешь весь пол!