Текст книги "Идеальная (ЛП)"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– я не говорила ей.

Она была со мной, когда это случилось.

– Все равно, – он повернулся, сталкиваясь с фигурками акул-талисманов, сердито толкнул двойные двери бассейна и вошел внутрь.

Ария хотела было пойти за ним, но не стала.

Внезапно она вспомнила то время в Рейкьявике, когда она должна была сидеть дома с Майком, но вместо этого пошла со своим бойфрендом Холбьёрном в геотермальный спа Голубая Лагуна.

Когда она вернулась, пахнущая серой и покрытая лечебной солью, она обнаружила, что Майк сжег половину деревянной решетки на заднем дворе.

Ария попала из-за этого в большие неприятности – и на самом деле, это была ее вина.

Она видела, прежде чем уйти в Лагуну, что Майк пожирает глазами кухонные спички.

Она могла бы остановить его.

Возможно, она могла бы и Байрона остановить.

– Ну вот, эта твоя, – сказал Шон, проводя Арию по полу из красного дерева своей чистой прихожей в большую белую спальню.

Там было окно с подоконником, тонкие белые занавески и белый букет цветов на столике.

– Мне нравится.

Комната выглядела как номер в парижском отеле, где ее семья останавливалась, когда парижское телевидение брало интервью у ее отца, как эксперта по гномам.

– Ты уверен, что мне можно остаться?

– Конечно.

Шон сдержанно поцеловал ее в щеку.

– Я дам тебе распаковаться.

Ария видела за окном розоватое небо позднего вторника и не смогла удержаться от сравнения этого вида и вида из окна у нее дома.

Поместье Эккардов уютно устроилось глубоко в лесах и было окружено по крайней мере десятью акрами нетронутых земель.

Ближайшие владения, замкоподобный монолит с башенками в средневековом стиле, был на расстоянии как минимум трех футбольных полей.

Дом Арии был в милом но хрупком соседстве с колледжем.

Единственное, что она могла видеть на соседнем дворе, была их неудачная коллекция купален для птиц, каменных животных и фигурок жокеев для лужайки.

– С комнатой все в порядке? – спросила миссис Эккард, мачеха Шона, когда Ария спустилась на кухню.

– Она великолепна, – сказала Ария.

– Огромное вам спасибо.

Миссис Эккард подарила ей милую улыбку в ответ.

Она была немного пухлой блондинкой с любознательными голубыми глазами и ртом, который выглядел улыбающимся даже тогда, когда она не улыбалась.

Когда Ария закрыла глаза, представляя себе маму, и миссис Эккард оказалась очень похожа на то, что она представляла.

Шон сказал ей, что до того, как выйти замуж за его папу, она работала редактором журнала в Филадельфии, но сейчас целиком посвятила себя хозяйству, поддерживая чудовищный особняк Эккардов готовым к фотосессии в любое время.

Яблоки в деревянном блюде на кухонном столе были без вмятин, журналы на стойке для газет в гостиной были разложены в одном направлении и даже кисточки огромного восточного ковра выглядели так, как будто их только что расчесали.

Миссис Эккард пригласила Арию подойти и понюхать соус над кастрюлей.

– Шон сказал ты вегетарианка.

– Да, – тихо ответила Ария.

– Но вы не обязаны делать это для меня.

– Без проблем, – тепло произнесла миссис Эккард.

Был еще запеченный картофель, салат из помидоров, и буханка теплого изысканного хлеба из Свежих Полей, который Элла всегда высмеивала, говоря, что любой, кто платит 10,99 баксов за немного муки и воды, должен проверить свою голову.

Миссис Эккард вытащила деревянную ложку из ящика и опустила ее в кастрюлю.

– Ты дружила с Элисон ДиЛаурентис, не так ли? Я видела ваше видео в новостях.

Ария опустила голову.

– Да, это так.

У нее ком встал в горле.

После того, как она увидела Эли снова живой на видео, ее горе словно снова всплыло на поверхность.

К удивлению Арии, миссис Эккард обняла ее за плечо и немного прижала к себе.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Я и представить не могу, каково это.

Слезы обожгли глаза Арии.

Было так приятно прижаться к маминому плечу, пусть даже это и не была ее мама.

Шон на протяжении всего ужина сидел возле Арии, все вокруг было словно полной противоположностью тому, как это обычно проходило у нее дома.

Эккарды клали салфетку на колени, не было гудящего звука новостей по телевизору, и мистер Эккрард, стройный, лысеющий, но с очень обаятельной улыбкой, не читал за столом газету.

Младшие близнецы Эккардов, Колин и Эйдан, не клали локти на стол и не тыкали друг в друга вилками – Ария могла только представлять, какие бесчинства вытворял бы Майк, будь у него близнец.

– Спасибо, – сказала Ария миссис Эккард, долившей молока в ее стакан, даже не взирая на то, что Байрон и Элла всегда говорили, что молоко содержит синтетические гормоны и вызывает рак.

Ария рассказала Эзре, что ее родители объявили молоко вне закона, в тот вечер, который она провела в его квартире несколько недель назад.

Эзра засмеялся, сказав что его семейство тоже устраивает паноптикум с гранолой.

Ария опустила свою вилку.

Каким образом Эзра вкрался в ее мирные обеденные мысли? Она быстро взглянула на Шона, который жевал картофель.

Она наклонилась и коснулась его запястья.

Он улыбнулся.

– Шон сказал нам, что ты занимаешься по углубленной программе, – сказала миссис Эккард , накалывая морковь.

Ария пожала плечами.

– Только английский и углубленные занятия по искусству.

– Я изучала английскую литературу в колледже, – сказала миссис Эккард с энтузиазмом.

– Что вы сейчас читаете?

– Алую букву.

– Обожаю эту книгу! – воскликнула миссис Эккард, делая маленький глоток красного вина.

– Она показывает, каким ограниченным было пуританское общество.

Бедная Эстер Прин.

Ария зажевала внутреннюю поверхность щеки.

Если бы только она поговорила с миссис Эккард перед тем как идти к Мередит.

– "Алая буква", – мистер Эккард приложил палец к губам.

– Они сняли фильм, не так ли?

– Ага, -ответил Шон.

– С Деми Мур.

– Тот, где мужчина влюбляется в молоденькую девушку, да? – добавил мистер Эккард.

– Так возмутительно.

У Арии перехватило дыхание.

Она чувствовала как будто все на нее смотрят, но на самом деле смотрел только Шон.

Его распахнула глаза и смущенно опустила взгляд.

"Прости", – говорило это выражение.

– Нет, Дэвид, – сказала миссис Эккард спокойно, тоном, который свидетельствовал, что она кое-что поняла о положении Арии.

– Это была Лолита.

– О. Точно.

Мистер Эккард пожал плечами, очевидно, не понимая в чем его бестактность.

– У меня в голове они все перемешались.

После ужина Шон и близнецы пошли наверх делать свою домашнюю работу, и Ария пошла за ними.

В ее комнате было тихо и уютно.

Во время ужина миссис Эккард поставила коробку клинекс и вазу с лавандой на ее ночной столик

Ласковый запах цветов окутал комнату.

Ария плюхнулась на свою кровать, включила местные новости для компании и открыла почту на своем ноутбуке.

Там было одно новое сообщение.

Вместо имени отправителя был бессмысленный набор букв и цифр.

Ария почувствовала, что ее сердце остановилось, когда она открыла его двойным щелчком.

"Ария, не думаешь ли ты, что Шону стоит узнать о том дополнительном задании, которое ты делала с учителем английского? Настоящие отношения строятся на правде, в конце концов. Э."

Как раз в этот момент отключилось центрально отопление, и Ария подскочила на месте.

Снаружи хрустнула ветка.

Потом еще одна.

Кто-то следил за ней.

Она подошла к окну и выглянула из него.

Сосны отбрасывали грузные тени на теннисный корт.

Камера, установленная на краю дома медленно повернулась справа налево.

Вспышка света, затем ничего.

Когда она оглянулась назад на комнату, что-то в новостях привлекло ее внимание.

"Новое появление преследователя", сообщал баннер внизу экрана.

– Мы получили новости, что несколько людей видели Розвудского сталкера, – сказал репортер, когда Ария включила громкость.

Оставайтесь с нами, если хотите узнать больше.

Появилось изображение полицейской машины у бегемота возле дома со стилизованными замковыми башенками.

Ария снова повернулась к окну – они были тут.

И совершенно точно, что в соснах сейчас вспыхивала голубая полицейская сирена.

Она прошла в холл.

Дверь Шона была закрыта, Блок Парти затихала.

– Шон? – она толкнула дверь в его комнату, и та отворилась.

Его книги были разложены по всему столу, но кресло было пустым.

На кровати была вмятина от его тела.

Окно было открыто, и прохладный ветер дул, заставляя занавески развиваться, словно призраки.

Ария не знала, что делать, поэтому она вернулась к своему компьютеру.

Она увидела новое письмо.

"PS. Я, может быть, и стерва, но я не убийца.

Вот ключ для бестолковых: кое-кто кое-что хотел от Эли.

Убийца ближе, чем ты думаешь.

Э."

12

АХ, ЖИЗНЬ КОРТА

Вечером вторника Ханна спускалась вниз по главному залу универмага Кинг Джеймс, вертя свой блекберри.

Она послала Моне сообщение, спрашивая, собирались ли они все еще встретиться для примерки ее платья, но не получила ответа.

Мона, вероятно, все еще была обижена на нее из-за другодовщины, но какая разница.

Ханна пыталась объяснить, почему ее старые друзья были в ее доме, но Мона оборвала ее прежде, чем она даже смогла начать, объявив своим самым холодным голосом:

– Я видела тебя и твоих лучших друзей в новостях.

Поздравляю с твоим великим теле-дебютом.

А затем она повесила трубку.

Очевидно, она была взбешена, но Ханна знала, что Мона не может долго злиться.

Если она будет злиться, кто будет ее ЛПН?

Ханна миновала Rive Gauche, ресторан в универмаге, где они собирались отметить вчера за ужином другодовщину.

Это была копия ресторана Бальтазар в Нью-Йорке, который копировал в свою очередь миллионы парижских кафе.

Боковым зрением она поймала группу девочек за любимым столиком Ханны и Моны.

Одна из этих девочек была Наоми.

Другой была Райли.

А девочкой рядом с ней была... Мона.

Ханна присмотрелась еще раз.

Что Мона делает с... ними?

Даже несмотря на то, что свет в Rive Gauche был приглушенным и романтическим, Мона была в своих розовых очках-авиаторах.

Ее окружали Наоми, Райли, Келли Гамильтон и Николь Хадсон, стервозные второкурсницы подхалимки, в центре стола стояла большая, нетронутая тарелка фри.

Мона рассказывала что-то, оживленно размахивая руками и округляя свои большие, голубые глаза.

Она дошла до изюминки, и остальные загудели.

Ханна выпрямила плечи.

Она прошагала через старинную коричневую дверь кафе.

Наоми первой заметила ее.

Она подтолкнула локтем Келли и они зашептались.

– Что вы, девочки, здесь делаете? – требовательно спросила она, останавливаясь возле Наоми и Райли.

Мона наклонилась вперед, оперевшись на локти.

– Что ж, разве это не сюрприз? Я не была уверена, хочешь ли ты ещё прийти на корт, с тех пор как ты стала так занята со своими старыми друзьями.

Она отбросила волосы на плечи и сделала глоток диетической колы.

Ханна закатила глаза и уселась на край темно-красной скамьи, стоящей вдоль стены.

– Конечно я все еще хочу, чтобы ты была на корте, королева драмы.

Мона мягко улыбнулась ей.

– Нокаут, толстушка.

– Сучка, – выпалила в ответ Ханна.

– Потаскушка, – сказала Мона.

Ханна захихикала... и так же поступили Наоми, Райли и остальные.

Иногда она и Мона устраивали такие шуточные поединки, хотя обычно не на публике.

Мона закрутила белокурый локон вокруг своего пальца.

– В любом случае, я решила, чем больше, тем веселее.

Маленькие корты скучны.

Я хочу, чтобы вечеринка была на высоте.

– Мы так взволнованы, – изливала чувства Наоми.

– Не могу дождаться примерить платье от Зака Позена, которое Мона подобрала для нас.

Ханна натянуто им улыбнулась.

Это действительно не имело никакого смысла.

Все в Розвуде знали, что Райли и Наоми обсуждают Ханну за ее спиной.

И разве не всего лишь в прошлом году Мона клялась, что вечно будет презирать Наоми после того, как та пустила слух, будто бы Мона сделала пересадку кожи? Ханна из-за этого завела фальшивую дружбу с Наоми, притворившись, что они с Моной поссорились, завоевала ее доверие, а затем выкрала слюнявенькое любовное письмо, которое Наоми написала Мэйсону Бауэру, из ее ноутбука.

Ханна анонимно разослала это письмо по сети Розвуд Дэй на следующий день, все смеялись, и все снова было в порядке.

И наконец Ханну озарило.

Конечно! Мона дружила понарошку! Это полностью имело смысл.

Она почувствовала себя немного лучше, поняв, что происходит, но она все еще хотела подтверждения.

Она посмотрела на Мону.

– Эй, Мона, могу я поговорить с тобой секундочку? Наедине?

– Не сейчас, Хан.

Мона посмотрела на свои часы Movado.

– Мы опаздываем на нашу примерку.

Пойдем.

На этом Мона вышла из ресторана, ее трехдюймовые каблуки процокали по солнечному ореховому полу.

Остальные последовали за ней.

Ханна потянулась взять свою огромную сумку Gucci, но молния разошлась, и все, что было внутри, вывалилось под стол.

Ее косметика, ее витамины, гидроксикат, который она давным-давно украла из ДжиЭнСи, но была слишком испугана, чтобы принимать... все это.

Ханна принялась подбирать это все, наблюдая, как Мона и остальные удаляются.

Она опустилась на колени, лихорадочно пытаясь собрать все обратно в сумку так быстро, как это возможно.

– Ханна Мэрин?

Ханна подскочила.

Над ней был ее знакомый официант, высокий, с небрежной прической.

– Я Лукас, – напомнил он ей, теребя манжету своей белой рубашки на пуговицах – униформы Rive Gauche.

– Ты, должно быть, не узнала меня, я выгляжу так по-французски в этой экипировке.

– А, – устало произнесла Ханна.

– Привет.

Она запомнила Лукаса Битти навсегда.

В седьмом классе он был популярен и, странным образом, на секунду Ханна ему понравилась.

Молва гласила, что Лукас собирался послать Ханне красную коробку конфет в форме сердца на общешкольный Конфетный День.

То, что мальчик посылал тебе коробку конфет в форме сердца, означало любовь, так что Ханна была по-настоящему взволнована.

Но потом за несколько дней до Конфетного Дня все изменилось.

Лукас внезапно стал придурком.

Его друзья начали игнорировать его, девочки начали над ним смеяться, и появился слух, что он гермафродит.

Ханна не могла поверить своему везению, но втайне задавалась вопросом, не скатился ли он из популярного к придурку, потому что заинтересовался ею.

Даже если она была подругой Эли Ди, она все еще была толстой, неприятной, неповоротливой неудачницей.

Когда он прислал ей конфеты, Ханна заперла их в своем шкафчике и не поблагодарила его.

– Как дела? – любезно спросила Ханна.

Лукас в полной мере остался неудачником.

– Не особо, – нетерпеливо ответил Лукас.

– А что у тебя?

Ханна закатила глаза.

Она не собиралась начинать беседу.

– Я должна идти, – сказал она, глядя вперед на внутренний двор.

– Мои друзья ждут меня.

– Вообще-то... – Лукас последовал за ней к выход. – Твои друзья забыли оплатить счет.

Он показал кожаный блокнот.

– Разве что, хм, ты собиралась оплатить его в этот раз.

– Ох,

– Ханна прочистила горло.

Мило со стороны Моны упомянуть об этом.

– Без проблем.

Лукас провел ее Америкэн Экспресс по считывающему устройству, дал ей счет на подпись, и Ханна покинула Rive Gauche, не прибавив чаевые и даже не попрощавшись с Лукасом.

Чем больше она думала об этом, тем больше ее волновало, что Наоми и Райли были частью корта Моны.

В Розвуде девочки на кортах соревновались в том, кто подарит имениннице самый гламурный подарок.

День в Блу Спрингс Спа или подарочный сертификат Прада не годились – подарок-победитель должен быть совершенно на высоте.

Лучшая подруга Джулии Рубинштейн наняла горячих стриптизеров для представления для избранных после вечеринки – и это были горячие стриптизеры, не придурки.

А Сара Дейвис уговорила своего отца нанять Бейонсе, чтобы она спела "Счастливого Дня Рождения" имениннице.

К счастью, Наоми и Райли были так же изобретательны, как новорожденная панда в зоопарке Филадельфии.

Ханна могла обставить их в свой худший день.

Она услышала жужжание своего блекберри в сумке и достала его.

В почте было два сообщения.

Первое от Моны пришло шесть минут назад.

"Где ты, сучечка? Если ты еще задержишься, портные свалят.

Мон."

Но второе сообщение, которое прибыло две минуты спустя, было с засекреченного номера.

Это могла быть только один человек.

"Дорогая Ханна. Мы можем не быть друзьями, но у нас одинаковые враги.

Так что вот тебе две подсказки: один из твоих старых друзей скрывает от тебя кое-что.

Кое-что серьезное.

Мона? Она тебе тоже не друг.

Так что будь осторожна.

Э."

13

ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ ЭМИЛИ. И Я ЛЕСБИЯНКА

Вечером в 7:17 Эмили въехала на свою подъездную дорожку.

После того, как она сбежала из бассейна, она блуждала по птичьему заповеднику Розвуда несколько часов.

Деловито щебечущие воробьи, счастливые маленькие утки и ручные попугаи действовали на нее успокаивающе.

Это было хорошее место, чтобы сбежать от реальности... и от определенных компрометирующих фото.

Каждая лампа в доме была включена, даже в спальне, которую делили Эмили и Кэролин.

Как она объяснит это фото своей семье? Она хотела сказать, что поцелуй с Майей на той картинке был шуткой, что кто-то разыграл ее.

Ха, ха, целующиеся девчонки на траве!

Но это не было правдой, и от этого щемило сердце.

Дом был теплым и манящим, как смесь кофе и сухих ароматических растений.

Ее мать уставила прихожую статуэтками Хаммела.

Маленькие фигурки мальчика, доящего корову, и девочки, одетой в ледерхозен, толкающей тележку, медленно поворачивались.

Эмили прошла через прихожую, оклеенную обоями в цветочек, в гостиную.

Ее родители сидели на диванчике с цветочным узором.

На двухместной софе сидела пожилая женщина.

Ее мать слабо улыбнулась ей.

– Ну привет,Эмили.

Эмили несколько раз моргнула.

– Мм, привет... – она переводила взгляд с родителей на незнакомку на двухместном диванчике.

– Хочешь войти? – спросила ее мама.

– Тут кое-кто хочет увидеть тебя.

Пожилая женщина, одетая в черные слаксы с высокой талией и мятно-зеленый блейзер, поднялась и предложила руку.

– Я Эдит.

Она усмехнулась.

– Приятно видеть тебя, Эмили.

– Почему бы тебе не присесть?

Отец Эмили засуетился и притащил из столовой еще один стул для нее.

Она нерешительно присела, ощущая себя на взводе.

Это было такое же чувство, какое возникало у нее, когда ее старые друзья играли в игру с подушками – одна из них ходила кругами по гостиной с завязанными глазами и в какой-то момент остальные бомбардировали ее подушками.

Эмили не любила играть – она ненавидела этот напряженный момент как раз перед тем, как они начинали шлепать ее – но она всегда так или иначе играла, потому что Эли это обожала.

– Я из программы под названием Три Шага, – сказала Эдит.

– Твои родители рассказали мне о твоей проблеме.

Тазовые кости Эмили придавили ее к неотделанному деревянному стулу в столовой.

– Проблеме?

Ее желудок опустился.

У нее было ощущение, что она знает, что подразумевалось под проблемой.

– Конечно, это проблема.

У ее мамы был глухой голос.

– Эта фотография – с той девочкой, с которой мы запретили видеться – это происходило больше одного раза?

Эмили нервно дотронулась до шрама на левой ладони, который она получила, когда Кэролин случайно вонзила в нее садовые ножницы.

Она росла, стараясь быть настолько послушной и так хорошо вести себя, как только возможно, и она не могла лгать своим родителям, по крайней мере, не настолько хорошо.

– Думаю, больше одного раза, – пробормотала она.

Ее мать издала слабый болезненный стон.

Эдит поджала свои морщинистые, подведенные карандашом цвета фуксии губы.

От нее исходил нафталиновый запах старой леди.

– То, что ты чувствуешь, не постоянно.

Это болезнь, Эмили.

Но мы в Трех Шагах можем вылечит тебя.

Мы привели в порядок многих экс-геев с тех пор, как началась программа.

Эмили закашлялась смешком.

– Экс-геев?

Мир начал вращаться, затем отступать.

Родители Эмили смотрели на нее с уверенностью в своей правоте, держа руки вокруг кофейных чашек.

– Твой интерес к молодой девушке не генетический или научный, но вызван внешними условиями, – пояснила Эдит.

– С консультированием мы поможем тебе избавиться от твоего... влечения, скажем так.

Эмили вцепилась в свое кресло.

– Это звучит...странно.

– Эмили! – одернула ее мать – она учила своих детей никогда не выказывать неуважения взрослым.

Но Эмили была слишком изумлена, чтобы смутиться.

– Это не странно, – защебетала Эдит.

– Не волнуйся, если ты не поймешь сейчас всего.

Многие новобранцы не понимают.

Она посмотрела на родителей Эмили.

– У нас превосходная репутация по части реабилитации в большей части Филадельфии.

Эмили захотелось проблеваться.

Реабилитация? Она поискала лица родителей, но они ничего не выражали.

Она выглянула на улицу.

Если следующая машина, которая проедет мимо, будет белой, этого не произойдет, подумала она.

А если красной, то произойдет.

Машина проехала мимо.

Конечно же, она была красной.

Эдит поставила свою кофейную чашку на блюдце.

– Мы собираемся прислать наставницу поговорить с тобой.

Кого-то, кто непосредственно принял участие в программе.

Она старшекурсница Розвуд Сеньор Хай и ее зовут Бекка.

Она очень хорошая.

Вы просто поговорите.

И после этого мы обсудим твое участие в программе как следует.

Ладно?

Эмили посмотрела на своих родителей.

– У меня нет времени с кем-либо разговаривать, – упрямо твердила она.

– Я плаваю по утрам и после школы, а потом делаю домашнюю работу.

Ее мама натянуто улыбнулась.

– Ты найдешь время.

– Как насчет ланча завтра?

Эдит кивнула.

– Уверена, это будет чудесно.

Эмили потерла свою пульсирующую голову.

Она уже ненавидела Бекку и она даже не хотела встретиться с ней.

– Ладно, – согласилась она.

– Скажите ей встретиться со мной в часовне Лоуренс.

Эмили ни за что не хотела говорить с маленькой мисс Тритопс в кафетерии.

Школа завтра будет весьма отвратительной, как она и была.

Эдит легко коснулась руками друг дружки и поднялась.

– Я все согласую.

Эмили стояла напротив стены вестибюля, пока ее родители подавали Эдит ее пальто и благодарили за визит.

Эдит направилась по каменной дорожке Филдсов к своей машине.

Когда родители Эмили повернулись к ней, на их лицах было усталое, хладнокровное выражение.

– Мам, пап... – начала Эмили.

Ее мать обернулась вокруг.

– У это девочки Майи оказалось несколько тузов в рукаве, ага?

Эмили отступила.

– Майя не рассылала эту фотографию.

Миссис Филдс осторожно посмотрела на Эмили, потом присела на диван и обхватила голову руками.

– Эмили, что мы должны сейчас делать?

– Что ты имеешь в виду под «мы»?

Ее мама подняла взгляд.

– Разве ты не видишь, что это отразилось на всех нас?

– Я не делала этого объявления, – запротестовала Эмили.

– Не имеет значения, как это произошло, – перебила ее мама.

– Имеет значение, что это вышло наружу.

Она поднялась и осмотрела диван, потом подхватила декоративную подушку и шмякнула ее кулаком, чтобы взбить.

Она опустила ее вниз, подхватила следующую и повторила все заново.

Хлоп.

Она била ее сильнее, чем было нужно.

– Это было таким шоком, увидеть твою фотографию, Эмили, – сказала миссис Филдс.

– Ужасным шоком.

И услышать, что кое-что, что ты делала, было больше одного раза, что ж...

– Мне жаль, – прохныкала Эмили.

– Но, может, это не...

– Ты хотя бы подумала, как это тяжело для всех нас остальных? – перебила миссис Филдс.

– Мы все... Кэролин пришла домой плача.

И твои брат и сестра оба позвонили мне, предлагая прилететь домой.

Она подхватила следующую подушку.

Хлоп, хлоп.

Несколько перьев вырвались и поплыли по воздуху, прежде чем опуститься на ковер.

Эмили задалась вопросом, что подумает кто-нибудь, проходя мимо окна.

Может быть, они увидят парящие перышки и подумают, что тут происходит что-то глупое и смешное, вместо того, что было на самом деле.

Язык Эмили налился свинцом во рту.

Ноющая боль в провале ее живота пребывала в прежнем состоянии.

– Мне жаль, – прошептала она.

Глаза ее матери сверкнули.

Она кивнула отцу Эмили.

– Иди принеси это.

Ее отец исчез в гостиной и Эмили услышала как она роется в выдвижных ящик их старого антикварного комода.

Секунду спустя он вернулся с распечаткой из Экспедии.

– Это для тебя, – сказал мистер Филдс.

Это был график полетов из Филадельфии в Дес Мойнес, Айова.

С ее именем.

– Я не понимаю.

Мистер Филдс прочистил горло.

– Просто чтобы абсолютно все прояснить, или ты идешь в Три Шага – результативно – или отправляешься жить со своей тетей Хелен.

Эмили моргнула.

– Тетя Хелен...которая живет на ферме?

– А ты знаешь другую тетю Хелен? – спросил он.

Эмили почувствовала головокружение.

Она посмотрела на свою маму.

– Вы собираетесь отослать меня?

– Давай надеяться, что до этого не дойдет, – ответила миссис Филдс.

На глаза Эмили навернулись слезы.

Какое-то время она не могла говорить.

Она чувствовала как будто на ее грудь поместили цементный блок.

– Пожалуйста, не отсылайте меня, – прошептала она.

– Я... я пойду в Три Шага.

Ладно?

Она опустила взгляд.

Это ощущение было похоже на то, как когда они с Эли устраивали армрестлинг – они были равны по силе и могли делать это часами, но в конечном итоге Эмили сдавалась, позволяя своей руке обмякнуть.

Может, она слишком легко сдавалась, но она не могла с этим бороться.

Слабая улыбка облегчения проскользнула по лицу ее матери.

Она положила график полетов в карман своего кардигана.

– Что ж, это было не так уж и трудно, верно?

Прежде, чем она смогла ответить, родители Эмили покинули комнату.

14

СПЕНСЕР КРУПНЫМ ПЛАНОМ

В среду утром Спенсер смотрела на себя в свое зеркало из красного дерева в стиле чиппендель.

Трюмо и туалетный столик были в семье Хастингсов уже двести лет, и пятно от стакана на столешнице предположительно было оставлено Эрнестом Хемингуэем – он поставил свой запотевший стакан с виски во время одного из котильонов пра-пра-прабабушки Спенсер.

Спенсер подхватила свою круглую расческу с кабаньей щетиной и начала до боли расчесывать волосы.

Скоро должна была появиться Джордана, репортер из "Филадельфия Сентинел", для своего большого интервью и фотосессии.

Стилист принес целый гардероб одежды, а парикмахер Спенсер, Ури, должна была с минуты на минуту сделать ей укладку.

Она только что завершила свой макияж, стремясь к нежному, утонченному, свежему облику, который, как она надеялась, покажет ее умной, собранной – и абсолютным не-плагиатором.

Спенсер сглотнула и посмотрела на фотографию, которую держала прикрепленной к углу зеркала.

На ней были ее старые друзья на яхте дяди Эли в Ньюпорте на Род-Айленде.

Они все собрались вместе, одетые в одинаковые джемпера.

В бикини судовой команды и широкополых соломенных шляпах, улыбающиеся, как-будто они были морскими богинями.

– Все пройдет прекрасно, – сказала Спенсер зеркалу, делая глубокий вдох.

Статья, вероятно, закончится короткой заметкой в разделе моды, которую никто даже не увидит.

Джордана может задать ей два или три вопроса максимум.

Вчерашнее сообщение Э, – "Я знаю, что ты сделала", – всего лишь должно было ее напугать.

Она попробовала проникнуть в глубь своих воспоминаний.

Внезапно ее сайдкик засигналил.

Спенсер подхватила его, нажала несколько кнопок, чтобы войти во входящие сообщения, и искоса глянула на экран.

"Нуждаешься еще в одном предупреждении, Спенс? Убийца Эли прямо перед тобой.

– Э".

Телефон Спенсер упал на пол.

Убийца Эли? Она уставилась на отражение в зеркале.

Затем на фотографию своих друзей в углу.

Эли держала рулевое колесо яхты, а остальные улыбались позади нее.

А затем что-то за окном привлекло ее внимание.

Спенсер резко обернулась, но ничего не увидела.

Во дворе никого не было за исключением дикой утки, выглядевшей потерянно.

Во дворах ДиЛаурентисов и Кавано тоже никого.

Спенсер повернулась обратно к зеркалу и провела своими холодными руками вдоль лица.

– Привет.

Спенсер подпрыгнула.

Позади нее стояла Мелисса, прислонившись к кровати Спенсер под пологом.

Спенсер развернулась, не уверенная, было ли отражение Мелиссы реальным.

Она подкралась к Спенсер так... незаметно.

– Ты в порядке? – спросила Мелисса, поигрывая с раздражающим воротником свой зеленой шелковой блузки.

– Ты выглядишь так, как будто увидела привидение.

– Я просто получила странное сообщение, – выпалила Спенсер.

– Серьезно? И о чем там говорилось?

Спенсер взглянула на свой сайдкик на кремовом коврике, затем запихнула его подальше под туалетным столиком.

– Не важно.

– Ладно, в любом случае тут твой репортер.

Мелисса вышла из комнаты Спенсер.

– Мама хотела, чтобы я тебе сказала.

Спенсер поднялась и прошла к своей двери.

Она не могла поверить, что почти рассказала Мелиссе о сообщении Э.

Но что имела в виду Э? Как прямо перед ней мог быть убийца Эли, когда она уставилась в зеркало?

Перед ее глазами вспыхнуло видение.

– Да ладно, – злобно прокудахтала Эли.

– Ты прочла это в моем дневнике, не так ли?

– Я не читала твой дневник, – ответила Спенсер.

Мне все равно.

Затем несколько пятен и вспышек, и белый шквал движений.

А потом, пуфф, все прошло.

Спенсер несколько секунд неистово моргала, стоя одна, ошеломленная у лестницы в холл.

Это было как продолжение странного, расплывчатого недавнего воспоминания.

Но что это было?

Она медленно спускалась по лестнице, цепляясь за перила для поддержки.

Ее родители и Мелисса собрались вокруг дивана в гостиной.

У парадной двери стояли пухлая женщина с вьющимися темными волосами и черными пластиковыми очками типа "кошачьи глазки", тощий парень с оригинальной козлиной бородкой и гигантской камерой на шее и миниатюрная азиатка с розовой прядью в волосах.

– Спенсер Хастингс! – воскликнула женщина с вьющимися волосами, когда заметила Спенсер.

– Наша финалистка!

Она обхватила Спенсер руками и нос Спенсер уткнулся в спортивную куртку, которая пахла как вишня в ликере, которую Спенсер получала в своем Ширли Темплз в загородном клубе.

Затем она отступила, держа Спенсер на расстоянии вытянутых рук.

– Я Джордана Пратт, редактор "Филадельфия Сентинел", – воскликнула она.

Джордана указала на остальных двух незнакомцев.

– А это Бриджит, наш стилист, и Мэттью, наш фотограф.

– Так приятно познакомиться с тобой!

– Взаимно, – пролепетала Спенсер.

Джордана поприветствовала маму и папу Спенсер.

Она миновала Мелиссу, даже не взглянув на нее, и Мелисса прочистила горло.

– Мм, Джордана, полагаю, мы уже встречались.

Джордана прищурила глаза и сморщила нос, как будто в воздухе только что возник неприятный запах.

Она несколько секунд глазела на Мелиссу.

– Встречались?

– Вы брали у меня интервью, когда я пробежала Филадельфийский марафон пару лет назад, – напомнила ей Мелисса, выпрямляясь и заправляя волосы за уши.

– В Имс Овал, перед художественным музеем.

Джордана все еще выглядела растерянной.

– Отлично, отлично! – в смятении воскликнула она.

– Обожаю марафон! – она снова обратила внимание на Спенсер.

Спенсер заметила, что она носит часы Cartier Tank Americaine, – и не дешевую подделку из нержавейки.

– Итак.

Я хочу знать о тебе все.

– Как ты развлекаешься? Твои любимые блюда? Как, думаешь, кто победит в Американском Идоле?Абсолютно все.