Текст книги "Двор холода и звездного света (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

Фейра

Снег цеплялся за волосы Несты, когда мы смотрели друг на друга стоя через порог.

Несмотря на, порозовевшие щеки от мороза ее лицо было мрачным. Холодным, как заснеженные льдины.

Я открыла дверь немного шире.

– Мы все в гостиной.

– Я видела.

Разговор, неуверенный и запинающийся, продолжался в гостиной. Несомненно, для попытки создать нам некое уединение или чувство нормальности.

Неста замерла на пороге, я протянула ей руку.

– Давай, я возьму твое пальто.

Я старалась не задерживать дыхание, когда она заглядывала мимо меня, в дом. Словно решая для себя делать или нет, этот шаг за порог.

Боковым зрением я заметила проблеск фиолетового и золотого, это была Элейн.

– Ты заболеешь, если просто будешь стоять на холоде, – сказала она Несте, широко улыбаясь.

– Пойдем посидишь со мной у камина.

Голубовато-серые глаза Несты нашли мои. Осторожный, оценивающий взгляд.

Я удержала его.

Не говоря ни слова, моя сестра переступила порог.

Это был вопрос времени, когда она сняла пальто, шарф и перчатки, представ перед нами в одном из простых, но элегантных платьев. Она выбрала серый цвет. Никаких украшений. Конечно, никаких подарков, но, по крайней мере, она пришла.

Элейн взяла старшую сестру под локоть и повела ее в комнату, я последовала за ними, наблюдая за компанией, когда они остановились.

Особенно за Кассианом, который сейчас стоял с Азом у камина.

Он выглядел расслабленным, рука лежала на резной каминной полке, крылья свободно расправлены позади, слабая ухмылка на лице и бокал вина в руке. Он скользнул своими карими глазами к моей сестре, не сдвигаясь ни на дюйм.

Элейн натянуто улыбнулась, проводя Несту не к камину, как обещала, а к винному шкафу.

– Не веди ее к вину, лучше к столу, – посоветовала Амрен Элейн из своего кресла, на ней уже красовались жемчужные серьги, которые Аз подарил ей. – Я отсюда вижу ее костлявую задницу даже через это платье.

Неста остановилась на полпути, выпрямив спину. Кассиан стал бледным, словно смерть.

Элейн остановилась рядом с нашей сестрой, ее фальшивая улыбка дрогнула.

Амрен только хмыкнула Несте.

– С праздником, деточка.

Неста разглядывала Амрен, пока призрак улыбки не изогнул ее губы.

– Красивые серьги.

Я чувствовала, больше, чем видела, но немного расслабилась.

Элейн сказала:

– Мы только начали вручать подарки.

Мне пришло в голову, только когда она это сказала, что ни на одном из подарков в этой комнате не было имени Несты.

– Мы еще не ужинали, – сказала я, задерживаясь на пороге между гостиной и коридором.

– Но если ты голодна, мы можем принести и тебе тарелку…

Неста приняла бокал вина зажатый в руке Элейн. Я не смогла не заметить, как Элейн отвернувшись к винному шкафу, отлила палец ликера в стакан и изобразив радость, снова повернулась с Несте.

Амрен лишь фыркнула.

Но внимание Несты переместилось к многоярусному торту.

Ее глаза встретились с моими.

– С днем рождения.

Я кивнула в благодарность.

– Элейн испекла его, – небрежно, сказала я.

Неста только кивнула, прежде чем отправиться к креслу стоявшему в конце комнаты у одного из книжных шкафов.

– Вы можете вернуться к подаркам, – тихо, сказала она, садясь.

Элейн бросилась к коробке лежавшей в одной из куч.

– Это для тебя, – заявила она нашей сестре.

Я бросила на Риса умоляющий взгляд.

Пожалуйста, начните говорить снова. Веселиться.

Часть света исчезла из его фиолетовых глаз, пока он смотрел на Несту, когда она отпивала из своего бокала. Рис не откликнулся на связь, но вместо этого сказал Вариану.

– Проводит ли Тарквиний официальную вечеринку в честь Летнего Солнцестояния или он не часто его празднует?

Принц Адриаты, словно ничего не замечая, начал, возможно, излишне подробно описывать празднования в Летнем Дворе. Я бы поблагодарила его за это позже.

К тому времени Элейн подошла к Несте, вручив ей, казалось, тяжелую, завернутую в бумагу коробку.

У окна Мор подскочила к Азриэлю вручая свой подарок.

Разрываясь от любопытства понаблюдать за всеми, я осталась стоять в дверях.

Самообладание Азриэля не так сильно пошатнулось, когда он открыл ее подарок: набор синих полотенец с вышитыми на них его инициалами.

Мне пришлось отвернуться, чтобы не рассмеяться. Аз, к его чести, подарил Мор благодарную улыбку, румянец появился на его щеках, а карие глаза смотрели лишь на нее. Я отвела взгляд от желания и тоски, которые их наполняли.

Но Мор отвернулась от него и подбежала к Кассиану преподнося свой подарок; Но воин не взял его. Он смотрел на Несту, которая разворачивала свой подарок, состоящий из пяти романов в кожаной обложке. Она прочитала названия, затем подняла голову к Элейн.

Элейн улыбнулась ей.

– Я пошла в книжный магазин. Ты знаешь тот, что у театра? Я попросила у них рекомендации, как женщина у женщины, я имею в виду… она сказала, что книги этого автора были ее любимыми.

Я сидела достаточно близко, чтобы прочитать одно из названий. Романы.

Неста вытащила одну из книг и пролистала страницы.

– Спасибо тебе.

Слова были жесткими-резкими.

Кассиан, наконец, повернулся к Мор, разрывая ее подарок с пренебрежением к тонкой упаковке. Он рассмеялся над тем, что было внутри.

– Именно то, что я всегда хотел. – Он поднял пару из красного шелка. Идеальное сочетание с ее пеньюаром.

Когда Неста сосредоточенно занялась листанием ее новых книг, я перешла к подаркам, которые вчера завернула.

Для Амрен: специально разработанная сумка для пазлов. Теперь ей не нужно было оставлять их дома, если она захотела бы посетить более солнечные, теплые места. Она улыбнулась мне поцеловав в щеку.

Для Элайн: бледно-голубой плащ с рукавами, идеально подходящий для садоводства в холодные месяцы.

И для Кассиана, Азриэля и Мор…

Я пыхтела, таща три завернутые картины, а затем ждала в повисшей тишине, пока они их открывали.

Увидев, что было внутри, они заулыбались.

Я понятия не имела, что им подарить, кроме этого. Картины, над которыми я работала в последнее время – проблески их историй.

Никто из них не рассказал, что означали картины. Но каждый из них поцеловал меня в щеку в благодарность.

Прежде чем я смогла передать Рису его подарок, на моих коленях появилась целая куча ответных подарков.

От Амрен: рукопись, древняя и красивая. От Азриэля: редкая, яркая краска с континента. От Кассиана: кожаные ножны для клинка, специально сотворенные под мои крылья, как для истинного Иллирийца. От Элейн: изящные кисти с моими инициалами и символами Ночного Двора. И от Мор: пара ярко-розовых тапочек на флисовой подкладке.

И ничего от Несты, но мне было все равно.

Остальные продолжили дарить подарки друг другу, и я, наконец, смогла вручить картину для Риса. Он стоял у окна, мирно улыбаясь. В прошлом году было его первое Солнцестояние со времен Амаранты – в этом году уже второе. Я не хотела знать, каково это было, когда она делала с ним во время тех сорока девяти Солнцестояний ужасные вещи.

Рис осторожно открыл мой подарок, приподняв картину, чтобы другие ее не увидели.

Я смотрела, как его глаза бродили по ней. Смотрела, как его горло задрожало.

– Скажи мне, что это не твой новый питомец, – сказал Кассиан, заглядывая мне через плечо и рассматривая картину.

Я оттолкнула его.

– Хватит шпионить.

Лицо Риса было мрачным, а глаза блестящими, когда он взглянул на меня.

– Спасибо тебе.

Остальные стали разговаривать немного громче, чтобы дать нам уединение.

– Я понятия не имею, где ты повесишь ее, – сказала я, – Но я хотела, чтобы она была у тебя.

На этой картине я изобразила то, что никому не раскрывала. То, что показал мне Уроборос: чудовище сидящее внутри меня, чудовище полное ненависти и сожаления, любви и жертвы, чудовище, которое может быть жестоким и храбрым, мрачным и радостным.

Я подарила ему себя, потому что никто, кроме него, никогда не увидит меня. Никто, кроме него, никогда не поймет.

– Это прекрасно, – сказал он, все еще хриплым голосом.

Я сморгнула слезы и склонилась к поцелую.

Ты прекрасна, прошептал он по связи.

И ты тоже.

Я знаю.

Я рассмеялась, отстраняясь.

Придурок.

Остались несколько подарков от Люсьена. Я открыла свой: три бутылки прекрасного ликера. Тебе это понадобится, было написано в записке.

Я вручила Элейн маленькую коробочку с ее именем. Ее улыбка померкла, когда она открыла подарок.

Зачарованные перчатки, – прочитала она. Они не порвутся и в них не будет жарко во время садоводства. Она отложила коробку, взглянув на нее один раз. И я подумала, что она предпочла бы порезать и испачкать руки, ведь это было доказательством ее труда. Ее радости.

Амрен завизжала – на самом деле завизжала-от восторга, когда она увидела подарок от Риса. Сверкающие драгоценности. Но ее восторг перешел во что-то нежное, когда она открыла подарок от Вариана. Она не показала никому из нас, что было внутри маленькой коробки, и улыбнулась ему.

На столе у окна осталась маленькая коробочка, которую подняла Мор, присмотревшись к бирке с именем и сказала:

– Аз, это для тебя.

Брови Говорящего с тенями приподнялись в удивлении, но он протянул руку, чтобы взять подарок.

Элейн отвернулась от Несты и заявила.

– О, это от меня.

В лице Азриэля что-то изменилось, почти улыбаясь он открыл коробочку и показал…

– Я попросила Маджу сделать это для меня, – объяснила Элейн. Азриэль нахмурил брови при упоминании о целительнице семьи. – Это порошок можно смешивать с любыми напитками.

Молчание.

Элейн прикусила губу, а потом застенчиво улыбнулась.

– Это от головных болей, которые так часто мучают тебя. Ты так часто трешь виски.

Снова тишина.

Затем Азриэль откинул голову назад и рассмеялся.

Я никогда не слышала такого глубокого и радостного смеха от него. Кассиан и Рис присоединились к нему, генерал выхватив стеклянную бутылочку из руки Азриэля и рассмотрев ее сказал.

– Блестяще.

Элейн снова улыбнулась, смутившись.

Азриэль достаточно овладел собой, чтобы сказать:

– Спасибо. – Я никогда не видела его карие глаза такими яркими, с изумрудными вкраплениями среди коричневого и серого. – Это очень полезный подарок.

– Придурок, – сказал Кассиан и снова рассмеялся.

Неста настороженно смотрела на подарок Элейн-ее единственный подарок. Ее спина окаменела. Ни слова, ни взгляда на Элайн, смеющуюся вместе с нами.

Словно Неста смотрела на нас через какое-то окно. Словно она еще стояла во дворе, наблюдая за нами.

Но я заставила себя улыбнуться. Смеяться вместе с ними.

У меня было чувство, что Кассиан делал то же самое.

Ночь заполнилась смехом и выпивкой, пока Неста сидела почти в тишине за накрытым обеденным столом.

Только когда часы пробили два, кто-то начал уже зевать. Амрен и Вариан первыми ушли, Принц нес все ее подарки на руках, в одной прекрасное горностаевое пальто, которое он подарил ей и во второй неизвестный подарок в маленькой коробке.

Неста вскочила на ноги через полчаса. Она тихо пожелала Элейн спокойной ночи, поцеловав ее волосы, и направилась к входной двери.

Кассиан, приютившийся с Рисом и Азриэлем на диване, тоже встал.

Но я поднялась со стула быстрее, чтобы последовать за Нестой. Я подождал, пока она выйдет в коридор, прежде чем протянуть руку.

– Держи.

Неста наполовину повернулась ко мне, увидев, что было в моей руке. Маленький листок бумаги.

Счет за ее аренду.

– Как и обещала, – сказала я.

На мгновение я взмолилась, чтобы она не приняла его. Разорвала.

Но губы Несты только поджались и не дрожащими пальцами она взяла деньги.

Затем она повернулась ко мне спиной и вышла через парадную дверь, в леденящую темноту.

Я осталась стоять в холодном коридоре с все еще с протянутой рукой.

Половицы заскрипели позади меня. Все произошло так быстро, что я едва успела понять, что Кассиан прошел мимо-прямо к входной двери.

За моей сестрой.

Глава 21

Кассиан

С него было достаточно.

Хватит этого холода и резкости. Хватит прямой, как меч, спины и острого взгляда, на протяжении этих месяцев.

Кассиан едва мог слышать из-за рева в голове, чуть не сбил с ног свою Высшую Леди, добираясь до входной двери. До Несты.

Она уже была у ворот, шла не дрогнув, словно на улице не выл леденящий ветер, держа под рукой новые книги.

Только, когда Кассиан оказался в шаге от нее, то понял, что ему нечего сказать. Ничего такого, что не заставило бы ее рассмеяться ему в лицо.

– Я провожу тебя до дома, – это все, что он смог выдавить из себя.

Неста остановилась у железных ворот, ее лицо было холодным и бледным в лунном свете.

Красивая. Несмотря на, появившуюся худобу, она была прекрасна, стоя в снегу, так же, как он увидел ее первый раз в доме отца.

И бесконечно более смертельна. Во многих отношениях.

Она посмотрела на него.

– Я в порядке.

– Это долгая прогулка, и уже поздно.

И ты не сказала мне ни одного проклятого слова за всю ночь.

Не то, чтобы и он сказал ей хоть слово.

Она достаточно ясно дала понять в те первые дни после последней битвы, что не хочет иметь с ним ничего общего. С любым из них.

Он понимал. Ему потребовались месяцы-годы-после его первых сражений, чтобы перестроиться. Справиться. Черт, он все еще не оправился от того, что произошло в битве с Хэйберном.

Неста держалась на своем, гордая, как и все Иллирийцы. И жестокая.

– Возвращайся в дом.

Кассиан подарил ей кривую ухмылку, которую, как он знал, разозлит ее.

– Думаю, мне не помешает свежий воздух.

Она закатила глаза и продолжила свой путь. Он не был настолько глуп, чтобы предложить понести ее книги.

Вместо этого он старался идти за ней в ногу, высматривая любой коварный клочок льда на дороге. Они едва выжили во время сражения с Хэйберном. Ему не хотелось, чтобы она упала и сломала себе шею.

Неста шла молча весь квартал, до дома с зеленой крышей, в котором гремело веселье, песни и смех, прежде чем остановилась. Повернувшись к нему.

– Возвращайся домой.

– Обязательно, – сказал он, снова улыбаясь. – После того, как доведу тебя до входной двери.

Ведущей в ту дерьмовую квартиру, в которой она настояла жить.

Глаза Несты – такие же, как у Фейры, и все же совершенно другие, острые и холодные, как сталь – взглянули на его руки. На то, что было в них.

– Что это такое?

Еще одна ухмылка, когда он поднял маленькую, завернутую коробочку.

– Твой подарок на Солнцестояние.

– Мне этого не нужно.

Кассиан продолжил, протягивая руки.

– Нет, нужно.

Он молился, чтобы она приняла подарок. Ему потребовались месяцы, чтобы найти его.

Он не хотел его дарить перед всеми. Даже не знал, что она будет там сегодня вечером. Он был хорошо осведомлен о разговорах Элейн и Фейры. Так же, как он хорошо знал о деньгах, которые увидел, как Фейра отдавала Несте за несколько минут до ее ухода.

Как и обещала, сказала его Высшая Леди.

Он хотел, чтобы она этого не сделала. Желал еще много чего.

Неста шагнула к нему, принюхиваясь.

– Мне ничего от тебя не нужно.

Он заставил себя выгнуть бровь.

– Ты уверена насчет этого, милая?

Я не о чем не сожалею в своей жизни, кроме одного. Что у нас не было времени.

Кассиан прогнал слова. Прогнал тот образ, который преследовал его во снах, ночь за ночью: не то, как Неста держит голову Короля Хэйберна, словно трофей; не то, как Хэйберн сворачивает шею ее отца. А ее образ, склоняющейся над ним, закрывающий тело Кассиана своим, готовая принять на себя всю тяжесть силы Короля за него. Умереть за него-вместе с ним. Это стройное, красивое тело, выгибающееся над ним, трясущееся от ужаса, готовое столкнуться со смертью.

Он не видел эту девушку несколько месяцев. Не видел ее улыбки или смеха.

Он знал о выпивке, о мужчинах. Он говорил себе, что ему плевать.

Он говорил себе, что не хотел знать, кем был тот ублюдок, который забрал ее девственность. Говорил себе, что не хотел знать, значил ли тот мужчина что-то, если он что-то значил.

Он не понимал, какого черта его это волновало. Почему он беспокоился. С самого начала. Даже после того, как она ударила его по яйцам в тот день в доме ее отца.

Даже когда она сказала:

– Я достаточно ясно высказала свои мысли о том, чего я хочу от тебя.

Он никогда не встречал кого-то, кто мог бы так много выразить в паре слов, превратить сказанное в откровенное оскорбление.

Кассиан сжал челюсть. И не потрудился сдержать себя, когда сказал:

– Я устал играть в эти дерьмовые игры.

Она держала подбородок высоко, изображая высокомерие.

– Я не играю.

– Все остальные тоже. Возможно, ты могла бы попытаться все не усложнять в этом году.

Эти поразительные глаза скользнули к нему.

– Попытаться?

– Я знаю, что для тебя это иностранное слово.

Неста остановилась в нижней части улицы, прямо вдоль ледяной Сидры.

– Почему я должен пытаться что-то сделать? – прорычала она, сквозь зубы. – Меня втянули в этот ваш мир, в этот двор.

– Тогда проваливай в другое место.

Она поджала губы.

– Возможно, я так и сделаю.

Но он знал, что ей некуда идти. Не тогда, когда у нее не было денег, не было семьи за пределами этой территории.

– Обязательно напиши.

Она снова зашагала в сторону дома, держась вдоль берега реки.

Кассиан последовал за ней, ненавидя себя за это.

– Ты могла бы хотя бы пожить в доме, – начал он, и она повернулась к нему.

– Хватит, – огрызнулась она.

Он остановился, слегка расправив крылья, чтобы уравновесить себя.

– Хватит меня преследовать. Перестань пытаться втянуть меня в свой маленький счастливый круг. Прекрати делать все это.

Он знал, то раненое животное, когда увидел ее. Знал зубки, которые оно могло обнажить, злость, которую оно проявляло. Но это не помешало ему сказать:

– Твои сестры любят тебя. Я не могу понять почему, но они это делают. Если тебя не заботит мой счастливый маленький круг, то, по крайней мере, попытайся ради них.

Казалось, пустота заполнила ее глаза. Бесконечная, бездонная пустота.

Когда Неста сказала:

– Иди домой, Кассиан.

Он мог пересчитать по пальцам, сколько раз она произносила его имя. Называла его как угодно, ты или этот.

Она повернулась к своему дому, к этой грязной части города.

Словно по инстинкту, он схватил ее за руку.

Ее пальцы в перчатках царапали его мозоли, но он удержал хватку.

– Поговори со мной. Неста. Расскажи мне…

Она вырвала руку. Уставившись на него. Могущественная, мстительная королева.

Он ждал, едва дыша. Что она разорвет его на кусочки.

Но Неста только смотрела на него, а затем фыркнула и ушла.

Словно он был никем. Словно он не стоил ее времени. И сил.

Иллирийский бастард.

На этот раз, Кассиан не последовал за ней.

Он наблюдал за ней, пока она не превратилась в тень в темноте, а затем и во все не исчезла.

Он продолжал смотреть ей в след, держа подарок в руке.

Кончики пальцев Кассиана сжались вокруг маленькой коробки.

Он был благодарен, что на улицах никого не было, когда он швырнул эту коробку в Сидру. Достаточно сильно, что лед треснул от удара, а затем мгновенно образовался вновь над дырой. Словно всего этого никогда и не было.

***

Неста

Неста закрыла четвертый и последний замок на двери своей квартиры и рухнула на скрипящий, гниющий пол.

Вокруг нее установилась тишина, приветствующая и удушающая.

Тишина, успокаивающая дрожь, которая преследовала ее по всему городу.

Он наблюдал.

Она чувствовала это своими костями, кровью. Он держался достаточно высоко в небе, но он следил за ней, пока она не зашла в здание.

Она знала, что теперь он сидел на соседней крыше, ожидая, когда загорится свет.

Внутри бушевали два противоречия: оставить фейский свет нетронутым и заставить его ждать в морозной темноте или зажечь эту чашу и просто избавиться от его присутствия. Избавиться от всего, кем он был.

Она остановила свой выбор на последнем.

В тусклой, густой тишине, Неста встала и задержалась у стола возле входной двери. Засунула руку в карман и вытащила сложенную банкноту.

Достаточно для трехмесячной аренды.

Она пыталась и не смогла избавиться от стыда. Ничего не вышло.

Совсем ничего.

Иногда появлялась агрессия. Острый, жгучий гнев, который пронзал ее.

Но большую часть времени это была тишина.

Звонящая, гудящая тишина.

Она ничего не чувствовала несколько месяцев. Были дни, когда она не знала, где была или что делала. Они пролетали незаметно.

Как и месяцы. Раз моргнула и уже наступила зима. Еще раз моргнула, и ее тело осунулось.

Ночной морозный холод прокрался сквозь изношенные ставни, добавляя еще одну дрожь. Но она так и не зажгла огонь в камине.

Она едва могла стоять, слышать треск и хруст дерева. Едва выдержала его в доме Фейры. Треск; хруст.

Словно никто не замечал, что этот звук был схож с тем, когда ломают кости, шею.

Она не зажигала ни разу камин в этой квартире. Согревалась одеялами.

Послышался шум крыльев за пределами квартиры.

Неста вздохнула и скользнула вниз по стене, притянув колени к груди, уставившись в темноту.

И все же тишина бушевала и вторила ей.

Она ничего не чувствовала.