Текст книги "Красота и разбитое сердце (ЛП)"

Автор книги: Сара Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Дверь распахивается, за ней стоит Сойер с бутылкой виски в руке. Лицо красное, а глаза стеклянные. Боже, помоги мне. Он без рубашки, но это не отвлечет меня.

– Что ты здесь делаешь? В парике?

Я снимаю парик и пробегаюсь руками по волосам, чтобы разгладить их. – Нам нужно поговорить.

Сойер разворачивается и заходит в комнату, останавливаясь у бара, чтобы наполнить стакан напитком из своей бутылки. Делает большой глоток. Я сокращаю дистанцию между нами, пока не нахожусь на расстоянии шага от него. Чувствую его пот с примесью выпивки. Это почти подавляет меня.

– Сойер, это плохо скажется на твоих тренировках.

Он смеется.

– К черту. У меня более, чем достаточно денег. В любом случае, тренер уже отказался от меня.

– Почему?

– Вот что случается, когда пропускаешь тренировку, – ещё один стакан.

Я вздыхаю.

– Я знаю, что Джейсон сказал тебе. Знаю, почему ты его ударил.

– Правда? Я ударил его, потому что он мудак. – Сойер поворачивается, чтобы встретится со мной взглядом. – Ты действительно прожила шесть лет с этим придурком?

– Да. – Я киваю. – Я никогда не видела его настоящего. И то, что он тебе сказал? Это была ложь. Правдой было то, что тебе сказала я. Я рано ушла. Не могла находится рядом с ним и его клиентами. Ещё тогда знала, что больше не люблю его. Что влюбилась в тебя.

Сойер ставит стакан на стол и делает шаг мне на встречу. Кладет руки на мой подбородок. Тыльной стороной одной ладони он проводит по моей щеке.

– Ты так прекрасна, – тихо говорит Сойер. – Идеальна.

– Я далека от идеала. – Смотрю в пол, чувствуя, как тепло распространяется по шее и щекам.

Сойер наклоняется, его губы в сантиметре от моих. Я чувствую его дыхание и не обращаю внимание на алкоголь. Я так сильно хочу его и это все, на чем могу сосредоточиться. Обхватываю шею парня и притягиваю его ближе. Сначала его поцелуи медленные и нежные, но затем они становятся жестче и более напористыми. В приступе ярости мы срываем свою одежду. К тому времени, как мы, целуясь, дошли до кровати, остались совершенно обнаженными. Я беру его в руку, скользя вниз по всей длине. Сойер стонет мне в рот и языком кружит вокруг моего языка.

– Я хочу тебя, Сойер.

Он толкает меня на кровать и на четвереньках ползет ко мне, но я, дразня, отползаю назад. Сойер хватает мою лодыжку и тянет меня к себе. Его глаза затуманены, а когда он смотрит вниз на меня, я думаю, что, вероятно, он самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала. Касаюсь его лица, проводя большим пальцем по губам парня, он берет мой палец в рот и посасывает его, окончательно сводя меня этим с ума. Когда Сойер отпускает мой палец, он останавливается и мы смотрим друг на друга, наши лица серьезные. Я люблю его, но боюсь сказать об этом. Боюсь, что оттолкну. Он так сильно мне нужен, чувствую, что буквально умру, если он тотчас же не войдет в меня.

Он поцелуями прокладывает путь вниз по моей шее и грудной клетке, уделяя внимание груди. Сжав мой сосок зубами, Сойер щелкает по нему языком и дует, пока я извиваюсь под ним, умоляя.

– Сойер, пожалуйста. Я хочу тебя сейчас. Пожалуйста.

Но он не закончил. Сойер здесь хозяин и он не спешит. Он путешествует вниз по моему животу, языком скользит по моим бедрам и останавливается между ног, целуя, посасывая, пробуя...Я чуть сразу не кончила.

И думаю, что Сойер тоже, потому что он отстраняется и погружается в меня с ворчанием и стоном. А потом снова и снова входит и выходит из меня, быстро и яростно, словно не может вбиваться в меня достаточно жестко. Вздыхаю и зову его по имени. – Сойер. Ох, Сойер. Я сейчас кончу.

– Ещё нет. Подожди меня.

Он выскальзывает из меня и переворачивает меня на четвереньки, ладонями обхватывая мою задницу. Наклоняю голову, руки и ноги дрожат, как будто я могу в любой момент рухнуть на кровать. Сойер притягивает меня к себе за талию и я выгибаюсь назад так, что его грудь прижата к моей спине. Он обхватывает мои груди достаточно сильно, чтобы я застонала. А затем снова он проскальзывает в меня. Поворачиваю голову в сторону и Сойер накрывает ртом мое ухо, покусывает и облизывает. Он двигается во мне, сначала медленно и нежно, а потом быстро. Изменение темпа подводит меня к вершине и отбрасывает обратно.

– Пожалуйста. Я не могу больше. Пожалуйста.

Больше нее могу сдерживаться. Все мое тело взрывается в экстазе, из-за чего каждая мышца напрягается и расслабляется. Я дергаюсь напротив Сойера и он вбивается в меня жестче. И я снова кончаю. Только тогда он находит собственное освобождение и со вздохом роняет голову мне на плечо. Когда наше дыхание замедляется, мы медленно падаем и ложимся рядом. Я хочу положить голову ему на грудь, чтобы быть ближе, но Сойер перекатывается на меня, крепко прижимая к кровати.

Некоторое время мы остаемся в таком положении. Он тяжелый и мне тяжело дышать, находясь под его весом, но я не смею сдвинуть его. Я слишком напугана, мне страшно, что он снова отступит. Я не нуждаюсь в нем. Я хочу его. Думаю, этим и отличались наши отношения с Джейсоном. Я нуждалась в нем. Он был всем, что я знала, и Джейсон чертовски убедился, что я останусь у него под колпаком. Сойер же позволяет мне проявлять инициативу и за это я люблю его.

Я люблю его.

Пробегаюсь пальцами по коротким волосам парня и глажу его спину. Затем я слышу его тихое похрапывание и отчаянно пытаюсь выбраться из-под него. Как будто чувствуя это, Сойер скатывается с меня. Прижимаюсь к нему. Я не устала, но осознаю, что погружаясь в сон, мечтаю о нем.

***

Когда я открываю глаза, Сойер смотрит прямо на меня. Моргаю и улыбаюсь ему. Он не возвращает улыбку. Прань о чем-то размышляет. Протягиваю руку и прикасаюсь к его лицу.

– Мне было одиннадцать, когда моя мама впервые встретила Говарда Дэвиса. Сначала он был классным. Думаю, он хотел понравиться мне, чтобы мама вышла за него замуж. – Он облизывает губы и изучает меня.

Беру его за руку и взглядом прошу продолжать.

– Через месяц они поженились. Как только свадьба закончилась, он изменился. Он был игроком и имел привычку проигрывать все деньки в день выплаты зарплаты, и не возвращаться домой. Когда он тратил все деньги, искал ещё и брал деньги мамы. Она боролась с мужем и он ее ударил. Всего однажды. Просил и умолял не бросать его и сказал ей, что больше никогда так не поступит. Меня там не было, но мама рассказала мне. Я пошел к нему и пригрозил.

– Что ты сделал?

– Он отправил меня в больницу, но когда позвали копов и социальную службу, я подумал, что меня заберут у мамы, а я не мог оставить ее одну с ним. Так что я сказал им, что меня побили в школе. Это не было преувеличением. Дети всегда дразнили меня в том возрасте. Так продолжалось, пока у меня не появились мышцы. – Его взгляд потемнел. После этого он был осторожен, бил нас только туда, где никто не мог заметить синяков. Он бил маму, я пытался это остановить и били меня самого. Я пытался заставить маму бросить его, но она говорила, что любит. Можешь себе представить? Любовь может заставить тебя оставаться с тем, кто так с тобой обращается?

– Ты поэтому не заводишь отношений?

Сойер кивает.

– Она любила меня, но не хотела ничего менять. Это была та любовь, которая разрушала.

Я вздыхаю и сжимаю его ладонь. Не удивительно, что он не связывает себя обязательствами. Единственным примером для него была любовь, где люди причиняли друг другу невероятную боль. Зачем ему это нужно? Я бы не хотела такого. Все встало на свои мечта. Теперь я знаю, почему мистер Томас сказал, что не знает сможет ли Сойер разобраться со своими проблемами.

– Не всякая любовь такая, Сойер.

– А человек, которого ты любила? Посмотри, что он тебе сделал.

– Плохие примеры, я знаю. И я собиралась отказаться от любви после Джейсона, но теперь я осознаю, что он не любил меня. Не мог любить. Когда ты любишь человека, ты не поступаешь так с ним. Также я не думаю, что твои мама и отчим любили друг друга. Не по-настоящему.

– А что насчет меня? Это тоже была ложь?

– Я не знаю. Но она не заслуживала тебя. Она должна была защищать тебя, обожать тебя. Твоя мама была эгоисткой.

– Возможно, да. Возможно, нет.

– Так как все закончилось? С твоим отчимом?

– Он наставил на мою маму ружье. Она пыталась убежать из дома, но он пригрозил, что застрелит ее. Он заставил нас сесть за стол на кухне, пока кричал, называя маму шлюхой и лгуньей. Мужик думал, что она изменяла ему с каким-то парнем, с которым работала в баре.

Сойер сдвигается и опускает глаза. Могу сказать, что подошел момент убийства и все мое тело напрягается в ожидании того, что пришлось пережить мальчику Сойеру. Никто не должен так страдать, как страдал он. И позор его матери за то, что не пыталась вытащить сына из этой ситуации.

– Он приставил дуло к голове мамы и снова начал кричать. Я начал плакать, говорил ему, что убью его, если не опустит ружье. Тот начал смеяться надо мной и нацелил на меня оружие. Я упал с кресла, а потом он возвел курок, но не выстрелил...я набросился на него. Мы боролись. Я стал взрослее, так что действительно мог с ним бороться. У меня появился шанс. Мне удалось отнять у него ружье. Приставил дуло к его голове. Ты, черт возьми, труп, сказал я.

– Услышал серены. Наверно, соседи позвонили им. Они уже полдюжины раз так делали. Я покончил с его дерьмом и избиением моей мамы. Он бы застрелил ее, если бы не отняли оружие. Я не мог позволить, что дальше так продолжалось. Так что я застрелил его. И я выстрелил в него снова, и снова, и снова, и снова, пока все восемь пуль из пистолета не застряли в его теле. И я не чувствовал вины за это. Или мы с мамой, или он.

– Почему ты попал в тюрьму? Ты был ребенком и это был случай насилия.

– Я тогда уже был крупным парнем, почти как сейчас. Вскоре после того, как начались избиения, я начал качаться. Думал, что если стану таким же большим, как мой отчим, я смогу защитить маму. Я тренировался, вырос на несколько сантиметров. Потом я начал ввязываться во множество драк. Из-за глупых вещей. Некоторые я начинал – большинство из них, наверно. Даже тогда я выглядел пугающим. А когда спросили, почему я просто не наставил на него ружье и не подождал копов – потому что я признал, что слышал их приближение – я сказал, что просто хотел, чтобы все кончилось. Я хотел, чтобы он умер. И вот, что мы имеем. Убийство второй степени. Я заявил о своей невиновности, потому что мой адвокат убедил меня, что это была самозащита. Даже если бы они не облажались с уликами, меня бы не осудили. Мой адвокат сказал, что все будут сочувствовать мне. Я не хотел ничьего сочувствия. Я просто был рад, что все закончилось.

– А твоя мама?

– Спустила на меня всех собак. Сказала, что я убил ее мужа и она никогда меня за это не простит.

– Мне так жаль, Сойер.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, но он останавливает меня.

– Просто...дай мне минутку.

Я киваю, потирая голову о подушку.

– Теперь ты знаешь, что случилось.

– А бокс? Ты просто выпускаешь пар?

– Мне нравится бокс. Это хороший способ, чтобы бить морды и не быть наказанным за это. Я жажду этого. Это паршиво, да?

– Может быть, – я пожимаю плечами. – Но ты нашел хороший способ справляться с этим. И в большинстве случаев я нахожу тебя спокойным и милым. Я не думаю, что это является такой уж большой частью тебя, как ты считаешь. Тебе не нужно быть сильным, чтобы посмотреть в лицо своим демонам. Теперь все кончено.

– Так ли это? И что ты думаешь обо мне?

– Я...думала раньше, что любила тебя. Теперь я знаю это. Я влюблена в тебя, Сойер. Так, как один человек должен быть влюблен в другого. Хочу сделать тебя счастливым. Хочу, чтобы ты улыбался. И хочу, чтобы ты поверил, что не все, кто говорит, что любит тебя, причинят тебе боль.

Сойер наклоняется для одного поцелуя – долгого, но недостаточно. Я бы прижималась к его губам всю ночь, если бы он мне позволил. Когда парень отстраняется, мне кажется, что моя улыбка невероятно глупая, но я не могу это контролировать.

– Спасибо, что рассказал мне о своем прошлом.

– Спасибо, что сказала, что любишь меня.

– Не за что, – шепчу я.

– Я не уверен, что смогу кого-нибудь полюбить, – говорит Сойер.

– Это не имеет значения. Я люблю тебя. Ты не должен отвечать мне взаимностью. Я просто счастлива, что ты не отталкиваешь меня.

Он садится и проводит рукой по своим волосам.

– Пойду приму душ.

– Нужна компания?

Он потирает мою ногу.

– Нет. Думаю, что сам справлюсь.

Когда Сойер отходит от кровати, сжимаю зубами губу. Что-то в этом моменте кажется неправильным.

– Сойер, между нами все в порядке, верно?

Он выдавливает улыбку и направляется в ванную.

Глава 21

ПРОТАЛКИВАЮ карандаш дальше в точилку и мечтаю услышать звук механической заточки. Карандаш уже почти дошел до ластика. На самом деле, все мои карандаши выглядят также. Вздохнув, точу дальше.

– Так, – произносит Софи, вытаскивая меня из собственных мыслей. Она поворачивается на своем кресле, чтобы сидеть лицом ко мне. – Что стряслось? Как правило, мне плевать, что творится в твоей жизни, но если я ещё раз услышу, как ты точишь более одного карандаша, я сломаю свою клавиатуру о твою башку.

Я вздыхаю.

– Ничего. – Ничего. И это правда. Прошло уже больше недели с тех пор, как я видела Сойера. Он вернулся к тренировкам и, после каких-то серьезных самоотверженных поступков, нашел другого тренера. Парень не так хорош, как его первый тренер, но тот даже не разговаривает с ним, так что у Сойера в этом вопросе не было большого выбора.

Он избегает меня с самого разговора о моих чувствах к нему, а я не пытаюсь на него давить. Сойер разговаривает со ной по телефону, но не долго. И у него постоянно есть причина не встречаться со мной. Обычно, это тренировка, но его большой бой состоится через несколько недель, так что, возможно, это правда.

Возможно.

Софи обходит свой стол и хватает мою точилку для карандашей. Снимает крышку и вытаскивает батарейки, а потом выбрасывает огрызки карандашей в мусор. – Достаточно, ладно?

Я киваю.

– Хорошо.

Распахивается дверь в кабинет Мистера Херси и он выходит к нам. Шеф лично протягивает мне конверт.

– Что это?

– Комиссионные от сделки с Сойером Дэвисом.

– Верно. Он переехал несколько дней назад.

– Не будь такой подавленной. Я думал, ты будешь счастлива. Сможешь сохранить свою работу. Но не думай, что сорвешься с крючка. Твой послужной список ужасен и ты должна лучше работать, если хочешь остаться здесь.

Я смотрю на босса. Он разговаривает со мной, как с полной неудачницей. Поднимаюсь с кресла и, улыбаясь, говорю,

– Спасибо. Я ухожу.

– Что? Ты не можешь уйти.

– Думаю, я только что это сделала.

– Очень жаль, ты уволена.

Закатываю глаза.

– Вы знаете, что я с самого начала возненавидела эту работу.

– Не надейся получить рекомендацию, – говорит он.

Грустно смеюсь.

– Конечно же, нет. Вы даже клиентам меня не рекомендовали, почему бы вы стали рекомендовать меня другому работодателю?

Смотрю на стол и забираю кактус, который я купила в свой первый рабочий день. Я чувствую себя хорошо. Мой шеф придурок и я счастлива выбраться из-под его колпака. Когда я покидаю офис, не оборачиваюсь назад. Век живи, век учись. Только...для чего?

Открываю конверт и мои глаза выкатываются из орбит. Пятнадцать штук. Вау. Я могу представить, что сделаю с этими деньгами, но все, что я вижу, это как Сойер переезжает в новый дом и не хочет моей помощи. Что это значит?

– Возможно, ему и не нужно пространство, – жалуюсь Эми в ее кабинете. – Может, это все. Наверное, ему просто не хватило смелости сказать мне.

– Он выложил тебе всю свою историю. Не думаю, что он сделал бы это, если бы куда-то собирался. – Она переворачивает страницы документа, лежащего перед ней.

– Такое чувство, что это конец.

– Ну, прекрати пытаться, тогда.

– Эми!

– Что ты хочешь, чтобы я сказала? Борись за него. Разве это не то, чего ты хочешь?

То.

Чарли стучит в дверь и заходит в кабинет.

– Я спрашивал тебя о той статье вчера, а ты все ещё не дала ее мне.

– Продолжай разговаривать со мной, как начальник, и это будет не единственная вещь, которую я тебе не дам.

Он хмурится.

– Не говори, что поможешь, если делать этого не собираешься.

– Ты такая баба. – Стонет она, когда выдвигает свой ящик. Затем подруга бросает файл через комнату.

– Спасибо, – говорит парень.

Эми показывает ему средний палец.

Чарли хмурится, но потом я слышу, как он смеется, когда покидает комнату.

– Что это было?

Она закатывает глаза.

– Мы встречаемся. В прямом смысле этого слова.

– Что? Это потрясающе!

– Да. Какая разница. Не хочу об этом говорить. Только бы не сглазить.

Я улыбаюсь и пересекаю комнату, чтобы обнять подругу.

– Уф. Всегда ты со своими объятиями.

– Я люблю тебя, – говорю ей.

– Я тоже. Но хватит об этом. Я правда не хочу говорить на эту тему.

– Ладно. Тема официально закрыта.

– Итак, у меня для тебя кое-какие хорошие новости...

Сажусь на кресло напротив Эми. Звучит хорошо.

Мы с Миа поболтали после того, как вы помирились, и разработали план, как снять обвинения против Сойера.

– Скажи мне!

– Чарли тоже в этом участвовал. В любом случае, мы по очереди следили за Джейсоном. Мы засекли его интрижку с девушкой одного из клиентов. С той, которая присутствовала на твоем ужине.

– Что? Эти ребята связаны!

– Точно. Когда Джейсон получил фотографии и мой номер телефона, он зразу же перезвонил. Оказалось, что парень дорожит своей жизнью достаточно, чтобы поговорить с окружным прокурором. Чарли услышал это от Сойера сегодня утром – не повторяй этого, потому что он – клиент – и обвинения были сняты.

– Я так рада за него!

– Я так и знала. Но...почему ты хмуришься?

– Он не позвонил, чтобы рассказать мне.

***

Нет работы. Нет парня. Уже не знаю, что с собой делать. Вырываю страницу из книги Сойера и иду в спортзал. Не в его спортзал, в другой. Не то, чтобы я могла позволить себе его тренажерку. Слышала, цены там в сотнях – за один месяц. В любом случае, я знаю, что лучше держатся подальше от парня, пока он проходит через все это.

За пару недель я сбросила три с половиной килограмма. Я худая, возможно, даже слишком худая, но питаюсь я правильно и чувствую себя лучше, так что все хорошо. Я даже Эми потащила туда с собой несколько раз. Все время она провела за избиением боксерской груши и я задаюсь вопросом, почему они с Сойером никогда не встречались.

Сойер.

Я скучаю по нему. Боль все ещё разрывает грудь. И я не уверена, уйдет ли она когда-нибудь. И Джейсон...я скучаю по блаженному неведению наших отношений. По нему самому? Не очень. Я видела его в городе. Он встречался с девушкой с очевидно поддельными сиськами, не слишком натуральными блондинистыми волосами и искусственным загаром. Вот какие ему нравятся теперь? Девушки, недовольные своей настоящей внешностью? Я была такой же? Не знаю. Когда мы встретились, мне кивнули, может быть помахали рукой, но мы не разговаривали. Это была длинная история и раны все ещё свежи. Я не могу простить Джейсона за то, что он хотел разрушить жизнь Сойера, просто чтобы я осталась одна. И не верю в то, что он думал, будто я достойна большего. Я думаю, что он сделал это, потому что считал меня своей собственностью. Если я не буду с ним, то не буду ни с нем другим. К черту мое счастье.

Начало января, одного дня выхожу из спортзала. Холодно. Снега нет, но мороз блестит на земле, зданиях и машинах. Застегиваю куртку немного выше и засовываю руки в свои варежки. Рюкзак сползает с плеча и я поднимаю его обратно.

Пора выпить кофе. И поискать какую-то работу.

Я сажусь в кафе за высокий столик, ноги болтаются с высоты высокого барного кресла. Медленно пью кофе, просматривая объявления о работе. Для меня здесь нет ничего интересного. Секретарь, агенство недвижимости – закатываю глаза, хорошо в теории, Молли – обслуживающий персонал в кафе фаст-фуда, бухгалтер, адвокат... все не то. Не имею ни малейшего понятия, что мне делать со своей жизнью, а количество денег уменьшается. Эми сказала, что я могу оставаться у нее, сколько захочу, у меня все равно нет денег на оплату аренды, но я не поступлю так с ней. Это не правильно. И я должна буду платить больше, чем раньше, потому что последние несколько недель подруга почти не появлялась в квартире. Она практически живет у Чарли. Я улыбаюсь, счастлива за нее. Ей потребовалось много времени, чтобы открыться ему. И из-за этого она кажется счастливее.

Продолжаю просматривать объявления. Хмм. Выгульщик собак. Почему бы и нет? Вытаскиваю телефон и через минуту у меня собеседование по поводу вакансии, где вы идете домой к клиентам, играете с их собаками и выгуливаете их, когда хозяева на работе или просто заняты. Это оплачивается, а мне нужны деньги. Громко смеюсь. Моя мама возненавидела бы это. Продано!

Я обвожу объявление фиолетовым. Если бы кто-то в средней школе спросил меня, где я буду через пять лет, даже через миллион лет я бы не описала себя, сидящую здесь и за этим занятием.

– Молли? – Произносит за спиной знакомый голос.

Разворачиваюсь на своем кресле и вижу мистера Томаса. Не знаю почему, но я здороваюсь с ним и обнимаю. Когда я отстраняюсь, становится как-то неловко. Мы не достаточно знаем друг друга для меня, что обниматься, как сейчас, но каким-то образом то, я чувствую себя ближе к Сойеру, когда вижу мужчину.

Он переступает с ноги на ногу.

– Я тоже рад вас видеть. – Адвокат посмеивается.

– Садитесь.

Он кивает и садится напротив меня.

– Как вы? – Спрашиваю я.

– О, вы знаете. Занят, занят и ещё раз занят.

– Конечно. Мой папа некогда не бывал дома и минуты раньше шести. Думаю, сейчас ничего не изменилось. – Улыбаюсь и делаю глоток своего кофе, тепло разливается по моему горлу и груди.

Мистер Томас указывает на обведенное объявление.

– Ищете работу?

– Я ушла с работы.

– Да? Все в порядке?

Моя улыбка увеличивается.

– Да. – В порядке.

– Так, какие планы на будущее?

– Выгульщик собак.

Он поднимает брови.

– Я знаю, знаю. Не так уж эффектно. Но я думаю, побыть в обществе пушистых малышей на некоторое время, как раз то, что мне нужно. Кроме того, не представляю, что я буду делать со своей жизнью так что...почему нет?

– Я завидую вам. В последнее время выгуливание собак кажется более предпочтительным, чем мой график.

– Наверняка.

Мужчина смотрит на меня почти с грустью.

– Обвинения с Сойера были сняты. Вы имели к этому какое-то отношение?

Я вздыхаю. Знакомая боль в груди возвращается от простого упоминания его имени. Она когда-нибудь уйдет?

– Если бы. Все это дело рук моей подруги Эми и рекламного агента Сойера.

– Понимаю.

– Как...Сойер?

Он изучает меня.

– Хорошо. Очень занят подготовкой к большому бою. Это завтра.

– О, верно. Не думала, что он завтра. – Выдавливаю улыбку.

Томас дотягивается до нагрудного кармана своего пиджака и вытаскивает два билета. Кладет их на стол.

– Я хочу пойти, но действительно не могу. Слишком занят работой, не хотелось бы, чтобы билеты пропадали впустую...

– О, не думаю, что это хорошая идея. Если бы он хотел, чтобы я там была, уверена, он бы позвал.

– Возможно. Или, может быть, он напуган.

– Напуган? – Странно представить себе испуганного Сойера. Это казалось невозможным, тем не менее мальчик, о котором он рассказал мне, был напуган мужчиной, избивавшим его и его маму. И Сойер так усердно работал над тем, чтобы побить его. Испуганный, уязвимый маленький мальчик, который время от времени позволял мне увидеть его настоящего.

– Ну. Я просто оставлю их здесь. Возможно, кто-то из ваших знакомых найдет им применение.

– Я не думаю–

– Я был очень рад увидеть вас. Удачи с выгуливанием собак. Думаю, вам это понравится. – Адвокат поближе рассматривает объявление и стучит по нему, прежде чем уйти. Я долго смотрю на билеты, прежде чем поднять их. Я не могу пойти. Просто не могу. Первый ряд. Нет. Что если он увидит меня и проиграет?

Глава 22

Эми одета в джинсы и свободный кремовый свитер. Волосы она завязала в высокий конский хвост, а сережки-кольца подчеркивают ее узкое лицо. Подруга ударяет ногой по моей ноге, заставляя меня поднятся из-за кофейного столика.

– Вставай.

– Эми... – Мой голос превращается в пронзительный писк.

– Я серьезно.

– Это плохая идея. В последний раз, когда я видела его бой, он получил удар в подбородок.

– Ну, у меня предчувствие, что он будет браться лучше, чем ты тогда видела.

– Не согласна. – Я хватаю чипсы из кофейного столика и бросаю пару штук себе в рот. Хрум, хрум, хрум.

Постучав, в квартиру заходит Меган.

– Привеееет. – Она переводит взгляд на меня и улыбка превращается в хмурое выражение. – Ты не одета.

Нет. Не одета. Я в розовой фланелевой пижаме. Она настолько изношена, что на колене протерлась маленькая дырка. Ковыряюсь в ней, выщипывая катышки ткани.

Меган надела джинсы и водолазку. Распущенные волосы обрамляют ее лицо легкими кудрями. Когда Эми прошлой ночью нашла билеты, то решила вмешаться. У Чарли тоже было два билета на бой, потому что он представляет Сойера, так что он дал один билет Эми. Меган забрала второй билет себе и они обе настояли на том, чтобы я воспользовалась первым. Подруги думали, что я собираюсь так поступить. Но это не так.

– Молли, помоги мне Боже, если ты не встанешь с этого дивана, я вышвырну тебя из этой квартиры!

Что? Она бы так не поступила.

– Хочешь жить со своей матерью? Уверена, у вас будут нескончаемые разговоры о твоей новой работе. – Эми проводит руками по своим бедрам и смотрит на меня с хмурым лицом.

– Ты не понимаешь.

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Сойер травмирован. У него была хреновая жизнь, совсем как у меня. Я могу понять его лучше, чем любой из вас. Так что, когда я говорю, что ты нужна ему там...что он будет чувствовать себя сильнее с осознанием, что ты там, я знаю, о чем говорю.

– Просто, я не знаю. Не уверена, что он чувствует именно это, Эми.

– Тогда почему три дня назад он заходил в мой кабинет и спрашивал о тебе? – Произносит подруга.

– Заходил? Почему ты не сказала мне?

– Потому что я знала, что ты будешь мучить себя и ничего с этим не сделаешь. Я сказала ему, что ты несчастна. Я хотела, чтобы он знал, как сильно ты по нему скучаешь. И я никогда ещё не видела более жалкого лица. Он чувствует то же самое, поверь мне.

Не хочу позволять себе надеяться. Боль будет слишком сильная, если окажется, что Эми ошибается. Но она права. Что если он нуждается во мне, а я не пойду? Я бы сделала для него все, что угодно.

Толчка Эми достаточно, чтобы я пошла в душ, оделась и вышла из квартиры.

Бой начинается в восемь часов. Чарли заехал за нами в пару минут седьмого, а спустя пятнадцать минут мы были на месте. Надеялись избежать толкучки, но, к сожалению, другие люди думали также. Место просто забито; Я практически должна плыть через толпу. Здесь шумно, а воздух пахнет попкорном и хот-догами, когда мы пробираемся через проход к площадке.

Чарли ведет нас к нашим местам. Шум просто невероятный. Люди скандируют и кричат. Слышу, как снова и снова орут имя Сойера. Некоторые одели футболки с его именем. Сойер "Проклятый" Дэвис. Проклятый Дэвис? Как я могла не слышать этого раньше? Надеюсь, это никак не связано с его прошлым. Он не должен о себе так думать. Плевать, что сказал он или полиция. Это была самозащита и после многих лет насилия, он избавился от этого. Кто скажет, что я бы не поступила точно так же, если бы столкнулась с подобным?

– Это сумасшествие, – говорю я Эми.

– Я знаю, ладно? Я не часто прихожу на такие мероприятия, но это довольно интересно. В подвале также принимают ставки, если хочешь, можем поучаствовать. Я знаю парня.

– Нет, все в порядке. – Поднимаю руки вверх, чтобы остановить ее.

Мы садимся на свои места и я начинаю грызть ногти. Эми бьет меня локтем, чтобы я прекратила, но я корчу рожицу. Начало представления, как в тумане. Перед Сойером дерутся ещё два бойца, но он – гвоздь программы. Не знаю, смогу ли вынести это ожидание. Сейчас я здесь, но не уверена, что смогу находится здесь, когда кто-то ударит Сойера. Что если у него будут синяки или пойдет кровь? От самой мысли болит в груди, как будто кто-то бьет меня ножом снова и снова.

Первый бой быстро заканчивается. По крайней мере, я так думаю. Прежде чем закончился первый раунд, этот парень, Рики или Рает, лижет на полу, из носа и рта идет кровь. Его перекладывают на носилки, а толпа взрывается криками. Одни зовут победителя, другие зовут проигравшего. Люби бросают свои билеты на ринг. Кто-то бросает туфлю. Быстро появляется охрана и выводит его.

– Вставай, ты, неудачник! Вставай! – Эхо разносит его голос по арене.

– Это забавно, не так ли? – говорит Меган.

Механически, я поворачиваю голову к ней. – Нет, Мег. Это не забавно. Видишь это? – Я указываю на ринг. – У того парня кровотечение.

Она морщит лицо.

– Именно на это они и подписались. Уверена, это не первое его родео.

Вздыхаю. Да. У Сойера тоже.

Второй бой начинается после небольшого перерыва. Эми и Чарли приносят всем нам пиво в пластиковых стаканчиках. Я не большой любитель пива, но оно пьется легко и помогает мне расслабится.

Дерутся Грег "Молот" Джонсон и Мики Кулак. Кулак – это, очевидно, его фамилия. Ему повезло, потому что не нужно придумывать себе какое-то прозвище. А зачем вообще они придумывают себе прозвища? Это действительно так необходимо?

Делаю глоток пива, когда Молот наносит удар Кулаку. Кулак пошатывается, пока его ноги не подкашиваются и парень не падает на колени. Молот яростно атакует и брызги крови разлетаются по рингу. Я слышу хруст при ударе. Свободной ладонью закрываю глаза.

Слышу раздающееся в толпе "Ооооо", сопровождаемое несколькими "Да" и "Вставай, Кулак, Вставай!"

Боец не встает, по крайней мере, не сейчас. Горстка нюхательных солей и он поднимается на ноги. Бой окончен и рефери понимает вверх руку Молота. на лице боксера огромная улыбка. Толпа сходит с ума. А мне просто плохо.

– Не знаю, смогу ли это сделать, – говорю я Мег.

– Что ты имеешь ввиду? Сойер дерется следующим.

– Я знаю, поэтому и говорю. Если его ударят...не думаю, что смогу смотреть.

– Нет, я думаю, Эми права. Будь здесь ради него, неважно хочет он того или нет.

– Было бы значительно легче, если бы я знала, что он этого хочет.

– Верь, Молли. Если уйдешь, то только будешь мучить себя, гадая, что произошло.

Она права. В конечном итоге, я могу просмотреть его на Евроспорт позже или на YouTube.

После короткого перерыва приглушают свет и начинает играть музыка. С потолка спускается микрофон, прямо в руки ведущего. Он одет в черный костюм, но выглядит в нем слишком официально для такого спорта.

...Весом в 93 килограмма, Нил 'Нокаут' Тиммонс! – Он делает упор в конце, голос усиливается.

Изображение боксера появляется вверху на большом экране, начиная с изображения его и Сойера, стоящих лицом к лицу, друг против друга. Он улыбается. Счастливый.