Текст книги "Сокрушенный (ЛП)"

Автор книги: Сара Гримм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

7 апреля

Прошло три дня с тех пор, как Джо Кэмбелл и группа «Алиби Слепого» покинули город. Эмма сидела на любимом месте в своей квартире, откуда открывался чудесный вид на город, и наблюдала как Элисон хлопочет на кухне. Она провела так целый день, суетясь как мама-наседка. Эмма не жаловалась, ведь вся эта беготня из-за выпечки, а она обожает десерты. Особенно вкусняшки от подруги.

Восхитительные ароматы проникали из кухни, заставляя живот урчать. Сгорая от нетерпения увидеть, что Элисон приготовила для нее сегодня, она поднялась на ноги, взяла свой почти пустой стакан, который твердо решила использовать в качестве оправдания, чтобы потревожить мастера за работой, и прошла ровно два фута, прежде чем подруга выглянула из кухни.

Темные волосы собраны на макушке, белый поварской пиджак поверх черных брюк. Она окинула Эмму взглядом.

– Я думала, ты должна держаться подальше от кухни.

– Так и есть.

– Да? – Эл наклонила голову. – Это поэтому ты стоишь сейчас тут со стаканом в руке?

– Мне сейчас сложно слушать тебя.

– Ты очень хорошо следила за разговором. Ты просто хочешь пошпионить. Ты же знаешь, что я предпочитаю презентовать законченный продукт. Только в этом случае будет достигнут полный эффект.

Когда Эмма нахмурилась, Элисон улыбнулась.

– Ты такая нетерпеливая… А теперь сядь или не получишь ни одного кусочка! И хочу заметить, эти пирожные из крем-брюле – мой личный рекорд!

У нее хватило наглости держать тарелку со сладостями так, чтобы Эмма не увидела их. Но девушка могла учуять их запах, а пахли они божественно.

Эмма села на стул.

Элисон мягко рассмеялась. Она подошла ближе и села, поместив свое кондитерское искушение в центр стола. Разговор возобновился с того места, где закончился.

– Я поверить не могу, что он дал тебе футболку, сняв ее с себя.

Четыре гигантских пирожных заполнили тарелку, каждое сверху покрыто чем-то похожим на ванильную глазурь и леденцы. Эмме нужно ответить, но она слишком занята пусканием слюнок. Девушка схватила одно лакомство с тарелки, сняла обертку и откусила, издавая тихие стоны, когда сливочный заварной крем попал на вкусовые рецепторы.

– Он действительно сделал это? Ты не морочишь мне голову?

– Ммм. – Она кивнула, затем провела пальцем по глазури и отправила его в рот. – Мне кажется, он ожидал, что я сделаю то же самое.

Элисон тоже принялась за сладость и поперхнулась своим пирожным.

– Ты же не стала?

Эмма засмеялась, увидев шок на лице подруги. Она откусила еще раз, прежде чем прокомментировать:

– Из чего конкретно эта вкуснотища?

– Пирожное «Крем-брюле» с глазурью из сливочного сыра и ванили, наполненное заварным ванильным кремом и покрытое сверху карамелизованным леденцом. Хороши?

– Хороши? – Она сунула последний кусочек в рот и застонала в голос. – Это лучше, чем секс.

– Я бы не стала заходить так далеко.

– Потому что он у тебя есть! У меня же это было так давно, что я уже не могу быть точно уверена… но, думаю это определенно лучше последнего моего секса.

Элисон громко рассмеялась. Она скользнула по Эмме долгим взглядом.

– Это лучше, чем целоваться с Джо Кэмбеллом?

– Как ты узнала, что я целовалась с Джо Кэмбеллом?

– Ты сказала мне, глупышка. Что-то вроде того, как вкусно он пахнет и как его поцелуй заставил тебя захотеть снять всю вашу... О мой Бог! Ты сделала это, да? Ты сделала это в ответ!

– Ты не в праве использовать то, что я говорю под влиянием обезболивающих, против меня, – сказала Эмма, тихо смеясь. – Я не так ответила на его футболку. И ты видела, что я пришла домой в своей одежде.

– Так поцелуй с Джо Кэмбеллом…?

– Намного, намного круче этих пирожных.

– Конкретно этого пирожного? Или того, что ты уже съела?

– Хороший вопрос. Дай мне попробовать его, и я тебе сообщу.

Элисон закатила глаза, поскольку Эмма отщипнула кусок и сунула его в рот.

– Если бы ты так не была зависима от сладостей, я еще могла бы задаться вопросом, были ли они лучше, чем поцелуй, но я уверена, что это не так.

– Это очень близко, – согласилась Эмма, затем проследила за пирожным с молочным шоколадом.

– Уверена, это так. Кроме шуток, что ты сделала, когда он отдал свою футболку?

– Я оставила ему свой автограф. Сзади, на правой лопатке, прямо над моим номером телефона.

– Ты писала на его коже?

Шок на лице Элисон был бесценным.

– Перманентным маркером.

Шок перешел в смех, когда они обе захихикали, как дурочки.

Элисон образумилась первая.

– Думаешь, он позвонит тебе?

– Нет. Нет, он не позвонит.

– Ты такая смелая. Я бы хотела иметь хоть десятую часть твоей смелости.

Эмма вздохнула.

– Это была не смелость, а... отчаяние.

Эл уставилась на нее.

– Ты не хотела, чтобы он уезжал!?

– Есть в нем что-то такое: не известность или эти рок-штучки… но что-то еще, – она становилась все более слабой и заметила это, но все же попыталась выкинуть этот факт из головы. – Хватит об этом. Он уехал, и я… – Несу полную чушь. – Расскажи мне лучше о своих выходных. Как Кевин?

Все цвета с лица Элисон исчезли прямо перед глазами Эммы.

– Эл, что такое? В чем дело?

– Кевин он… он…

– Что-то случилось?

Со слезами на глазах она кивнула.

– Можно сказать и так.

– Что?

Элисон достала что-то из кармана брюк и положила на стол между ними. Кольцо. Красивое, украшенное бриллиантом кольцо.

– Кевин попросил выйти за него.

– Это здорово! О мой Бог, Элисон, поздравляю! Я так счастлива за тебя!

Эл определено плакала, она даже вытерла нос об свой поварской пиджак, что совсем не в ее стиле, оставляя под носом след от муки.

Эмма подала ей салфетку.

– Скажи мне, почему это кольцо не на твоем пальце?

– Он хочет жениться на мне.

– Ты сказала да, верно? Элисон?

– Он привез меня в Детройтский Шорвэй (район в Детройте – Прим.пер), на второй этаж милого кирпичного здания. Ну, пока не столь милого, но оно могло бы быть таким. – Она посмотрела вниз на кольцо и молчаливые слезы продолжили стекать по ее щекам. – Оно выставлено на продажу, Эм. Он опустился на одно колено прямо там, на тротуаре перед ним, и сделал мне предложение. Предложил выйти замуж за него и купить это чертово здание ко всему прочему. Переехать на верх и отремонтировать нижний этаж под кондитерскую. Ты можешь поверить в это?

Она могла. Кевин отличный парень – умный, красивый, и абсолютно преданный Элисон. После того ада, что Элисон пережила со своим последним парнем, она заслуживала это. Заслуживала быть счастливой.

– Это прекрасно.

– Это ужасно!

– Постой, почему?

– О чем он думал? Мы не можем позволить себе это!

– Он – юрист, Эл. Ты – повар. Ты не можешь долго сопротивляться.

– Он младший в их фирме, только начинающий. У него юридическая школа, которую надо оплачивать, и я… я… – Она начала учащенно дышать. – Я не знаю ничего о том, как вести свое дело. Что, если я облажаюсь? Тогда у нас останется здание с провальным бизнесом и еще больше долгов.

Дерьмо. Эмма обошла стол и прижала голову Элисон к своим коленям.

– Дыши, – она уговаривала. – Просто подыши минутку.

Эл начала тяжело дышать.

– Продолжай дышать. – Долгие успокаивающие поглаживания по спине вверх и вниз, кажется, помогали. Эмма продолжала гладить подругу, даже когда дыхание Эл выровнялось. – У тебя есть мечта, Эл. И ты, черт побери, лучший кондитер в этом городе.

– Как ты можешь это знать?

– Я помешана на сладостях, помнишь? И иногда я снимаю пробы, когда ты не рядом.

– Ты изменяешь мне с другими кондитерами!?

Эмма громко рассмеялась от интонаций в голосе подруги.

– Да. Так я узнаю, что ты лучшая. В подтверждение, что я считаю тебя лучшей, я инвестирую в твое дело. Я куплю это чертово здание для тебя и...

Элисон резко выпрямилась.

– Нет.

– Вы можете жить сверху точно так же, как Кевин предложил, и начнете свою жизнь вместе. Оставшуюся часть твоей жизни без...

– Нет, Эмма!

Она помотала головой, не понимая, почему Элисон сопротивляется.

– Почему нет?

Элисон все еще молчала, просто смотрела на нее красными и слегка распухшими глазами.

– Ты любишь его?

– Конечно, люблю!

– И ты хочешь выйти за него?

– Да, – нежно ответила Элисон.

– Тогда разреши мне помочь вам. Ты знаешь, я могу позволить себе это.

Будучи подростком, Эмма разработала небольшое забавное приложение, которое быстро стало популярным, принеся ее первый миллион к 16 годам. По некоторой причудливой причине это принесло ей достаточно славы, ведь ее проектную работу высоко оценили. А учитывая, что у нее была куча свободного времени, пока проходило лечение, сейчас она была очень богатой женщиной. Фактически она находит это смешным и грустным одновременно.

– Что мне делать со всеми этими деньгами? Это не то, что я смогу взять с собой. – Элисон покачала головой. – Считай это подарком, благодарностью за то, что ты-всегда-была-рядом-со-мной. Ты сказала ему да, верно?

– Нет.

– Ты сказала ему нет?

– Ты не будешь покупать мне здание.

– Элисон, ты все, что у меня есть. Ты моя семья, мой опекун, моя лучшая подруга. – Ее мобильный издал сигнал, что батарея почти разряжена, но Эмма проигнорировала его. – Я никогда бы не смогла пройти так далеко без тебя. Все, что ты делала для меня, все, что ты обещала сделать для меня, даже...

– Пожалуйста, остановись. Я не могу… Не сегодня.

Она накрыла трясущиеся руки Эл своими.

– Дай мне сделать хотя бы это для тебя, пожалуйста. Тебя ждет долгая жизнь впереди. Прекрасный мужчина. Мечты, цели… будущее.

Элисон вскочила на ноги.

– Ненавижу это!

Эмме не нужно было спрашивать Элисон, что именно она ненавидела. Черт, она так же не любила планировать свою жизнь.

– Это реальность, Элли.

– Отстойная реальность.

– Моя отстойная реальность. Твоя же у твоих ног, ждет тебя, схватись за нее обеими руками и не отпускай. – Их взгляды встретились, и Эмма вздохнула. – Где находится это здание?

Элисон покачала головой. – Ну уж нет.

– Твоя любимая фраза, да? Неважно, я позвоню Кевину. Он скажет мне.

– Нет, не скажет.

Да, вероятнее всего.

– Отлично, буду ездить по округе, пока не найду его. Или здание, которое сочту подходящим. Тогда я куплю его и оставлю его Вам в моем завещании.

Элисон посмотрела в ужасе от этой мысли, и Эмма громко рассмеялась.

Спустя мгновение, Элисон тоже смеялась.

-Да, ты могла бы учудить такое.

– Я могла бы!

Элисон замолчала. Она уставилась на кольцо на столе взглядом с такой глубокой тоской, что у Эммы комок в горле застрял.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты ответила да.

– Я сказала ему, что подумаю об этом. – Она вздохнула.

Эмма уставилась на нее.

– Боже мой! Господи, Эл, ты совсем из ума выжила? Ты оставила этого потрясающего мужчину страдать на два дня! Два дня! Пока ты паниковала и что еще? Пекла для меня? – Она развернула лицо подруги к себе, обхватив его руками, чтобы быть уверенной, что та не пропустит ни одного слова. – Иди. К. Нему. Ты меня слышишь? Надень это превосходное кольцо на палец и иди к нему. Сейчас же. Прежде чем он проведет еще хотя бы одну секунду, сомневаясь в твоих чувствах к нему.

– Кевин знает, что я люблю его.

– Да? Достаточно, чтобы не задаваться вопросом, каким же будет твой ответ?

Элисон откинулась назад, явно шокированная.

– Милая, он опустился на одно колено, предложил тебе свое сердце и все, что он услышал, – это «возможно»?

– Вот черт, Эм.

– Да, я с этим согласна.

Они прошли до двери вместе, рука Эммы на плече Элисон настоятельно призывала двигаться быстрее. Выпроваживая ее за дверь, она улыбнулась своей лучшей подруге.

– Не забудь вытереть муку под носом.

Элисон обняла ее и направилась к лифту, но затем повернулась.

– Подожди, у меня мука на лице? Дай мне войти, чтобы я могла привести себя в порядок!

Эмма закрыла дверь.

– Эмма! Как ты можешь?

– Люблю тебя, милая! – Она повернула дверной замок, борясь с улыбкой. – Передавай от меня привет Кевину.

Двумя часами позже Эмма сделала то, что никогда раньше не делала. Она вспомнила, что надо зарядить свой мобильник.

Позднее утреннее солнце переместилось так, что сделало ее гостиную неудобной для наслаждения видом, поэтому она перебралась в свой кабинет. Но девушка не собиралась приниматься за работу прямо сейчас. Она уселась за стол, посмотрела на экран, а мысли ее были о лучшей подруге. Она вспомнила радость на лице Элисон, когда та помчалась отсюда в объятия своего возлюбленного, и это вызвало улыбку и на лице Эммы. Она определено была рада за них.

И немного завидовала.

Возможно, настало время перемен. Обычно она находила тишину своей квартиры успокоительной. Уютный рай вдали от шума и хаоса повседневной рутины. Но иногда тут становится настолько тихо, что напоминало ей, какой одинокой она была. Эмма практически закончила свой последний дизайнерский проект. Может, настало время уехать?

Подальше от Кливленда и мест, напоминающих о ее смертности.

Подальше от дней, проведенных за закрытой дверью.

Пришло время обнять жизнь. Путешествовать. Увидеть мир. Жить на полную катушку…

Больше никаких трико и маек.

Больше никаких марафонов женского кино с ведерком мороженого, составляющего ей компанию.

«Привет» полночные прогулки по Тоскане, дни в Лувре и загорание топлесс в Бразилии!

Разум заработал, она включила свой ноутбук и залезла в интернет; и почти подпрыгнула на месте, когда ее телефон зарядился, включился и предупредил о новом голосовом сообщении громким звонком.

– Определенно, здесь слишком тихо, – промямлила она, затем взяла телефон и нажала кнопку для проверки голосовой почты.

– Привет, Солнышко. – Она остановила запись и уставилась на экран телефона в шоке. Сердце дрожало. Еще нажатие на кнопку, и запись началась снова.

– Привет, Солнышко.

Его голос звучал как будто бы ниже обычного и почти (смеет ли она верить в это?) интимно.

О, Боже.

Она почувствовала себя девочкой-подростком, которой только что впервые позвонил классный мальчик. Дурочкой, которая безумно радуется мелочам…

Она снова нажала на кнопку телефона, и знакомый голос заполнил комнату, в этот момент по ее телу побежали мурашки.

– Привет, Солнышко… если конечно это верный номер. Мне пришлось использовать чертово зеркало, потому что эти придурки отказались прочесть его для меня. Почему у тебя установлено стандартное приветствие на автоответчике? Я надеялся услышать твой голос.

Она не могла поверить, что он всё-таки позвонил ей. Ей надо добавить его номер в список своих контактов. Ей нужно дышать, взять себя в руки.

Ей нужно перезвонить ему!?

Эмма взяла телефон и нажала кнопку повторного набора. Гудки были бесконечными, а потом переключились на голосовую почту.

– Это Джо. Вы знаете, что делать.

– Привет, это Эмма. Я не знаю точно, когда ты звонил мне, но это мой ответный звонок. – Гений. Эмма закатила глаза. – В любом случае, я дома, если захочешь позвонить снова.

Ее мобильник зазвонил через секунды после того, как она положила его. Она снова подняла трубку.

– Привет…

– Эмма, – сказал он сухим голосом, ей не надо было удивляться.

– Я разбудила тебя.

– Я прилег поспать. Я не спал уже… я потерял счет… 36 часов или около того? – последовал шорох, сопровождаемый зевком.

– Тебе нужно поспать. Я позвоню тебе поз...

– Не выключайся! Мне… нужно услышать твой голос.

Он говорил что-то похожее в сообщении. Здесь определенно было что-то не так.

– Где ты? Что-то случилось? – Эмма позволила себе несколько секунд паники. – Ты в порядке?

Он проворчал как-то тихо.

– Джо?

– Я в Калифорнии. Вылетел на вечеринку, но больше не хочется праздновать. Моего приятеля подстрелили прошлой ночью. Доминика Прайса.

– Доминик Прайс? – Она повертела головой и решила ущипнуть себя. Она разговаривала с одним богом рока о другом боге рока, как будто это был обычный повседневный разговор. – Из «Черного Феникса» Доминик Прайс? Он...?

– Он поправится, но это плохо.

– Я сожалею.

– Да, – он прошептал. – Нализаться виски сейчас кажется блестящей идеей.

Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Уверена, в ту ночь он растворял свои проблемы в алкоголе, но начать пить так рано? Он же не серьезно.

– Разве сейчас не 8 утра в Калифорнии?

– Время суток не имеет значения.

Она не знала, что ответить на это, поэтому промолчала.

– Эмма? Солнышко, поговори со мной.

– Как это виски в 8 утра может показаться хорошей идеей?

– Достаточное количество виски и мозг отключается.

– Кажется, в прошлый раз это не сработало, как надо.

Тишина.

Абсолютная мертвая тишина.

Дерьмо. У нее была дурная привычка высказывать мысли, которые не нужно произносить вслух. Элисон всегда знала, что однажды она скажет что-то такое, о чем потом будет жалеть всю жизнь.

– Послушай, извини.

Джо засмеялся.

– Ты не любитель виски, да?

– Я не пью.

– Постой, совсем?

Он казался настолько потрясенным этой идеей, что она усмехнулась.

– Совсем, никакого алкоголя.

– Черт побери. Солнечный лучик-трезвенник. Как же, черт возьми, это могло случится со мной

– Полагаю, тебе просто повезло, – она сказала это сухо, что заставило его рассмеяться сильнее.

– Я знал, что ты поможешь мне почувствовать себя лучше. Расскажи мне, что нового произошло у тебя в жизни?

Встретила рок-звезду как-то ночью и по какой-то причине он обратился ко мне вместо бутылки?

– У меня были пирожные на завтрак.

– Вот как? Какие?

– Крем-брюле. Они фантастические. Лучше, чем…

– Виски?

Эмма глубоко вздохнула и медленно выдохнула, обдумывая ответ. Действительно ли она хочет закончить свое утверждение?

– Эм? Ты же собиралась ответить виски, верно? Как ты можешь это знать, если никогда…

– Секс. Я собиралась сказать секс.

Настала очередь Джо замолчать на минуту.

– Тогда ты делаешь что-то не так.

– Ты так думаешь?

– Я знаю это. Лучший оргазм в твоей жизни был доставлен тебе самостоятельно и теперь пирожные стали лучше секса? Тебе нужно…

Посмеет ли она спросить?

– Мне нужно что?

– Привезти сексуальную себя ко мне, чтобы я мог показать тебе, как это делается.

Боже, его голос низкий и грубый, отправляющий тепло через все тело до каждого нервного окончания.

– Я знаю, как заниматься любовью, Джо.

– Я говорю не о занятии любовью, я говорю о трахе. Горячем, вспотевшем, кричащем-мое-имя-когда-ты-кончаешь трахе.

– Меня это не интересует…

– Да неужели, Солнышко, не начинай врать мне сейчас.

Он был прав, она врала. Обоим – и ему, и себе.

– Я видел, как ты смотрела на меня, когда ты зашла в мою гримерку. Если бы я не повел себя как...

– Придурок?

– Я мог бы раздеть тебя за 60 секунд.

Одно только воспоминание о том, как он смотрелся в тех низко висящих джинсах, вызвало у нее слюноотделение.

– Но ты повел себя как придурок.

– Да. И практически сразу же пожалел об этом. Так, чтобы наблюдать, как ты уходишь от меня.

– Ты просто присматривался к моей заднице.

– У тебя чертовски красивая задница.

Ее пульс повысился до предела.

– Джо, – сказала она, ее голос стал томным даже для собственных ушей.

Звук шелеста проник через наушник, сопровождаемый ворчанием.

– Просто замечательно. Ты знаешь, что невозможно чувствовать себя уютно, когда твой член твердый, как камень, и боль в яйцах?

Его заявление было настолько идиотским и честным, что она, пораженная, засмеялась.

– По крайней мере, ты больше не думаешь о виски.

– Конечно, думаю. Только теперь я представляю, как потягиваю его с округлостей твоей попы.

Эмма посчитала лучшим проглотить дальнейший смех, что привело ее к фырканью. Которое в свою очередь перешло в истерику.

– Как ты можешь смеяться надо мной, – спросил он, в его голосе сочетание недовольства и смеха, – знаешь, какой сейчас у меня единственный способ помочь себе?

Кто, черт побери, ведет такие разговоры? Определенно, не она. По крайней мере, не до этого дня.

– Я сожалею, что тебе придется удовлетворять себя самому. – Она представила его. Абсолютно одного в своей постели, глаза закрыты, пока он трогает себя, и капелька влаги выделяется от страстного желания и мыслей о ней. – Но я не прошу прощения за то, что, делая это, ты будешь думать обо мне.

Воздух со свистом вылетел из его рта.

– Ты не помогаешь.

– Я знаю, извини. Мне действительно жаль, но…

– Но реально тебе совсем не жаль.

– Ни капельки.

1 апреля (Дневник)

Сегодня третья годовщина смерти моих родителей. Прошло три года, а я все еще просыпаюсь с той же печалью, что и в день, когда они погибли. Я знаю, я упоминала, что они были не самыми заботливыми или поддерживающими меня людьми. Но они были моими родителями, и я любила их.

Я сходила на кладбище и возложила цветы на их могилы. Смотреть вниз, на их имена на надгробном камне, казалось чем-то нереальным, учитывая мою собственную судьбу, смотрящую мне в лицо. Это действительно моя жизнь?

Снаружи я кажусь точно такой же, как любая двадцатитрехлетняя девушка. Однако я отличаюсь от них. Люди моего возраста обычно не осознают смертность своего бытия. Они не садятся со своими юристами писать завещание. Они не выбирают и не оплачивают свой собственный гроб.

Люди моего возраста не выбирают розы, которые возложат на их могилу, и не задаются вопросом, будет ли кто-нибудь проявлять ту же заботу, когда они уйдут.

Число дней с тех пор, как я решила жить: 40

Число дней до концерта Алиби Слепого: 2

Текущий уровень паники: 9/10