Текст книги "Кто-то вроде тебя (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Галлея? – он обернулся и посмотрел в комнату. – Это Галлея, Клара, спи дальше. Все в порядке.

Мэйкон из тени поглядывал на моего отца. Если папа посмотрит вниз, то увидит его.

– Я просто искала кое-что, – внезапно сказала я, и папа снова посмотрел на меня. Я не врала отцу очень уж много, так что была благодарна темноте. – Я уронила браслет Скарлетт где-то здесь, так что мы его ищем.

Папа вытянул шею, оглядывая двор.

– Браслет? Скарлетт тоже здесь?

– Да, – сказала я, и ложь начала расти, как снежный ком. – Ну, в смысле, нет. Она была тут, но мы нашли его, так что она пошла домой. Она простыла, кажется. А я как раз собиралась пойти за ней. Ну, когда ты открыл окно.

Мэйкон затрясся от беззвучного смеха.

– Разве тебе не пора уже быть дома? – спросил папа. – Уже почти десять тридцать.

– Я приду к одиннадцати.

– Вам, правда, стоило бы зайти. Ной принес отличный фильм, а я только что приготовил попкорн.

– Звучит здорово, но, думаю, я все же пойду туда, – я махнула рукой в сторону дома Скарлетт. – Ладно, увидимся утром.

Папа помахал рукой.

– Это уж точно! Нет ли у тебя утреннего свидания с... – он сделал драматическую паузу, – Чудовищем?

Мне захотелось провалиться сквозь землю.

– С Чудовищем? – одними губами повторил Мэйкон, загибаясь от смеха.

Чудовище, конечно же, не было ни человеком, ни животным. Это было всего лишь ласковое имя, данное папой нашей газонокосилке, как одной из самых ценных его покупок.

– Да, – мысленно я умоляла папу снова скрыться в окне и не смущать меня, – я помню.

– Тогда ладно, – кивнул он, закрывая окно и помахав мне из-за стекла. Затем снова отворил его и крикнул в маленькую щелочку, – Не гуляйте там в темноте, хорошо? Вы до смерти напугали Клару.

– Обещаю, – рассмеялась я, и окно снова закрылось, свет в моей комнате погас. Я тяжело переводила дыхание, словно пробежала огромную дистанцию за эти пять минут.

– Да ты, – Мэйкон вышел из тени, – я смотрю, самая настоящая обманщица!

– Вовсе нет, – защищаясь, воскликнула я. – Ну, не всегда. Просто он был бы недоволен, если бы увидел тебя здесь.

– Хочешь, чтобы я ушел? – он подошел ко мне ближе, и даже в темноте я могла представить каждую черточку его лица – уроки физкультуры не прошли даром.

– Да! – громко заявила я, и он притворился, что оскорблено разворачивается, чтобы уходить, но я тут же схватила его за руку. – Постой, я же пошутила.

– Уверена?

– Да.

И в это минуту я почувствовала, что перестала быть собой; теперь я могла стать кем угодно, любой девчонкой, хоть бесстрашной, хоть безрассудной. Было в Мэйконе что-то такое, что заставляло меня вести себя иначе и видеть все в другом свете. Я все еще держала его за руку, а мое лицо заливалось краской, но в этой темноте я могла бы быть Элизабет Гандерсон, Джинни Тейбор, Скарлетт или любой другой девушкой, с которой происходят подобные вещи. И, когда он подошел ближе, чтобы поцеловать меня, я думала лишь о том, каким же невероятным был этот момент, и как странно, что такое может случиться в настолько знакомом мне месте, как наша лужайка перед домом.

В следующий миг из-за угла показалась машина, музыка громко разносилась из окон. Автомобиль миновал мой дом и просигналил, а затем проехал чуть выше по улице и притормозил.

– Мне пора идти, – сказал Мэйкон, снова целуя меня. – Я позвоню тебе завтра.

– Подожди, – начала я, но он уже отпустил мою руку и пошел прочь, – куда ты едешь?

– Фокнер! – крикнул кто-то из машины. – Ну ты где там?

– Пока, Галлея, – прошептал он, улыбнулся и бесшумно побежал к машине, исчезая в темноте. Я прислонилась к стволу дерева, наблюдая, как он минует дом, пробегает мимо кухонного окна, где стоял Ной Ван с колой в руке. Изнутри он не мог видеть того, что видела я: Мэйкон, мое лучшее воспоминание и самый потрясающий момент за сегодня и, пожалуй, за всю жизнь.

На следующее утро, когда я вышла на улицу, отец заулыбался. Он любил это.

– Ну, здравствуйте, мисс Лужайка. Готовы выгулять Чудовище? – и он издал звук, который понимал под рычанием.

– Это не смешно, – покачала я головой.

– Конечно же, смешно, – прищелкнул он языком. – Начинать лучше сейчас, пока не стало жарко. Это займет добрых два часа.

– Помолчи, – попросила я, что только рассмешило его еще сильнее. Папа был уверен, что наша лужайка просто невыносима – много лет подряд работники местной сервисной службы просто сбегали, даже не пытаясь взяться за ее подстригание. Тогда папа, единственный, кто мог с ней справиться, прикидывался воином, и устраивал показательное сражение с непокорной растительностью. Теперь же, очевидно, настал мой черед ступить на этот славный путь.

– Ладно, вот что, – он вдруг посерьезнел, – эта Яма, в которую я угодил прошлым летом, может быть опасна не только для нас, но и для газонокосилки. Когда будешь приближаться к ней, убавь мощность мотора. Ну, думаю, ты с этим справишься.

– Справлюсь, – коротко ответила я, включая газонокосилку и направляясь к дорожке, а он наблюдал за мной, время от времени цокая языком.

Было жарко, звук мотора оглушал, а солнце ослепляло. Я стала сонной, затем безразличной, споткнулась о Яму (о которой, конечно же, забыла), и моя лодыжка вывернулась там, так что я упала, а газонокосилка приземлилась рядом, выключаясь. К этому времени папа уже отошел к забору и сейчас был поглощен разговором о лужайках, гольфе или бог знает, о чем еще, с мистером Перкинсом, нашим соседом. Никто из них не заметил моего позорного падения, так что я быстренько встала, отряхнулась и притворилась, что ничего не произошло.

На дороге просигналила машина, и, повернувшись, я увидела, что напротив нашей калитки остановился красный пикап с наброшенным на кузов зеленым брезентом.

Это был Мэйкон.

– Привет, – он вышел из машины и захлопнул дверь. – Как дела?

– Хорошо, – отозвалась я. – Ладно, на самом деле, не очень. Я только что упала, – я бросила быстрый взгляд в папину сторону. Папа смотрел на нас.

– Это твой отец? – спросил Мэйкон, проследив за моим взглядом.

– Да, – кивнула я. – Это он.

Мэйкон оглядел двор, оценивая ту небольшую работу, которую мне удалось проделать, покосился на кучку скошенной травы, сиротливо лежавшую неподалеку, и уверенно заявил:

– Итак, тебе нужна помощь.

– Ох, ты не захочешь… – начала я, но он уже направился обратно к пикапу, откинул в сторону брезент и достал из кузова газонокосилку в два раза больше моей, затем надел бейсболку. «BROADSIDE HOME AND GARDEN» – гласила надпись на ней, но уже в следующий миг он сдвинул ее козырьком назад.

– Ты не понимаешь, – сказала я, когда он начал приготовления к выполнению моей (и, судя по бейсболке, его тоже) работы. – Это лужайка вроде как, ну, невероятна. Тебе нужна карта – или ты тут просто разобьешься в лепешку.

– То есть, ты сомневаешься в моих способностях к подстриганию газонов, я правильно понимаю? – поинтересовался он. – Знаешь, от всей души надеюсь, что нет.

– Нет-нет, – быстро согласилась я, – просто… Я имею в виду, это действительно сложно. Здесь столько мелких кочек, и…

– Шшш, – он махнул рукой, не давая мне закончить. – Просто постой здесь, ладно?

Он поднялся на ноги, накинул ремень газонокосилки себе на плечо, завел мотор и пошел вперед по лужайке. Его газонокосилка рычала куда тише нашей, но траву срезала, как нож режет масло, и буйные заросли ложились ровным ковром у его ног. За несколько минут он подстриг больше пространства, чем я за час со своим Чудовищем. Я обернулась и увидела папу, который разглядывал Мэйкона во все глаза, внимательно наблюдая, как тот обходит Яму, минует кочки и идеально ровняет траву возле самого забора.

– Галлея, – окликнул он меня, перекрикивая рычание мотора, – это ведь твое задание.

– А я и работаю, – я быстро включила собственную газонокосилку и повела ей из стороны в сторону. – Видишь?

Что он сказал, я не расслышала, потому что Мэйкон снова прошел мимо нас, оставляя светлую полоску там, где побывала его газонокосилка. Ее шум испугал птичек, и они стайкой поднялись с веток дерева.

– Кто это? – крикнул папа, когда Мэйкон отошел чуть дальше.

– Что? – я обходила деревья. Запах скошенной травы наполнял воздух, такой свежий и сладкий.

– Кто он?

Я выключила мотор. На заднем дворе Мэйкон аккуратно обводил корни деревьев, ни разу не споткнувшись. Папа тоже видел это, на его лице было написано невероятное удивление.

– Это мой друг, – сказала я.

Должно быть, в том, как я это сказала, что-то было не так, потому что по папиному лицу я поняла, что он уже не думает о корнях и лужайке.

Из дома вышла мама с чашкой кофе в руках.

– Брайан? Там какой-то незнакомый парень подстригает лужайку.

– Да, я знаю, – отозвался папа. – Я разберусь с этим.

– Я думала, Галлея сделает это,– мама говорила так, словно меня даже рядом не было. – Разве нет?

– Да, но все под контролем, – устало потер лоб отец.

– Хорошо, – она снова скрылась в доме, но я знала наверняка, что она стоит у окна и наблюдает за происходящим.

– Это было твое задание, – повторил папа, словно тоже понимая, что мама смотрит на нас.

– Я не просила его делать все за меня, – сказала я, когда Мэйкон скрылся за углом дома. – Мы просто болтали об этом вчера, и он, видимо, запомнил. Он работает в садовом сервисе, пап. Он просто хотел мне помочь.

– Ладно, но это не отменяет того факта, что это была твоя обязанность.

Газонокосилка снова зарычала, приближаясь к нам, и Мэйкон завершил круг, который начал с подъездной дорожки. Он выключил мотор, и тот становился все тише и тише, а затем, наконец, замолк. Мы стояли в этой внезапной тишине и разглядывали друг друга. В моих ушах стоял звон.

– Мэйкон, – медленно произнесла я, – это мой папа. Пап, это Мэйкон Фокнер.

Мэйкон протянул руку отцу, они обменялись рукопожатием, затем он отошел назад к газонокосилке и снял кепку.

– Да, ваш двор довольно-таки непрост, – сказал он. – Эти деревья на заднем дворе меня чуть не убили.

Папа, несмотря на легкое недовольство, написанное на его лице, не смог сдержать улыбку.

– Да, – он кивнул и сунул руки в карманы, – должен сказать тебе, от них многие сбегали.

– Охотно верю, – отозвался Мэйкон, тоже улыбаясь. Поверх его плеча я видела маму, стоящую у окна и рассматривающую нас. Выражение на ее лице я не могла разобрать. – Но у этой красавицы, – он показал на газонокосилку, – есть сенсоры, так что это упрощает дело.

– Сенсоры? – папа подошел чуть ближе, с интересом глядя на консоль управления. Я видела, что внутри него происходит явная битва возможных вариантов: Поступить Правильно или же дать волю своей любви к инструментам и технике. – Правда?

– Вот здесь, видите? – Мэйкон указал на какие-то кнопки и экранчик, – Тут можно увидеть, сколько вы уже прошли. А вот тут идет сканирование почвы и возможных препятствий, чтобы вы могли обойти их или вовремя остановиться.

– Сканирование почвы, – мечтательно повторил папа.

А затем мы все услышали звук открывающейся двери, и на крыльцо снова вышла мама. На ее лице было ясно написано, что она собирается взять дело в свои руки.

– Брайан? Не мог бы ты подойти на минутку, пожалуйста?

Папа пошел к дому, все еще косясь на газонокосилку Мэйкона.

– Иду, – отозвался он. Когда он подошел, мама стала говорить что-то, сердито сверкая глазами.

– Спасибо, – сказала я Мэйкону. – Ты просто спас меня.

– Никаких проблем, – он убирал газонокосилку обратно в кузов. – Мне надо вернуть эту штуку. Увидимся позже, ладно?

– Хорошо, – я смотрела, как он садится в пикап, бросает кепку на сиденье рядом. – Увидимся позже.

Он завел машину, два раза нажал на гудок и скрылся за углом. Я пошла к дому так медленно, как только могла. Мама ждала меня на крыльце.

– Галлея, – сказала она, как только я оказалась в зоне слышимости, – я думала, мы поняли друг друга, когда я сказала, что ты будешь подстригать газон.

– Я знаю, – ответила я. Папа изучал что-то за моей спиной, избегая смотреть мне в глаза. – Он просто хотел помочь.

– Кто он?

– Просто парень.

– И откуда же ты его знаешь?

– Мы вместе ходим на физкультуру, – сказала я, открывая дверь и проскальзывая внутрь, надеясь сбежать. – Ничего особенного.

– Он кажется хорошим парнем, – предположил папа, глядя на газон.

– Не знаю, – медленно произнесла мама. Я начала подниматься по лестнице, притворяясь, что не слышу этого. Все секреты нужно держать при себе, это я хорошо выучила. – Я просто не знаю…

Часть 2. Кто-то вроде тебя.
Глава 5

– Ты нужна мне, – сказала Скарлетт, когда я взвешивала овощи для женщины с двумя плачущими малышами в коляске. – Встретимся в дамской комнате.

– Что? – переспросила я, отвлеченная шумом, апельсинами и сливами, которые выпали из пакета и раскатились по кассе.

– Давай быстрее, – прошипела она, выходя из-за своей кассы и направляясь в сторону туалета. У меня не было возможности возразить. Очередь в мою кассу была длинной, люди пришли за покупками к Хэллоуину и многим другим. Добрых пятнадцать минут прошло, прежде чем я смогла выйти в туалет и найти там Скарлетт, стоящую возле раковин, скрестив руки на груди.

– Что случилось?

Она просто покачала головой.

– Что? – повторила я. – В чем дело?

Она развернула бумажное полотенце, которое сжимала в руке, и протянула мне маленький белый предмет, напоминавший палочку, на конце которого был кружок. В центре кружка ярко розовел плюс. Увидев это, я почувствовала, что меня словно ударили под дых.

– Нет, – покачала я головой. – Невозможно!

Скарлетт кивнула, закусив губу.

– Я беременна.

– Не может такого быть!

– Это правда, – она покачала тестом перед моим носом, плюс зарябил у меня в глазах. – Ты же видишь.

– Эти штуки могут и ошибаться, – сказала я, как будто знала, о чем говорю.

– Это уже третий.

– И что?

– «И что»? Да то, что не может быть ошибки третий раз подряд, Галлея! Меня тошнит каждое утро вот уже три недели, и я без конца бегаю в туалет. Я беременна.

– Нет, – я снова покачала головой, вспоминая почему-то один из этих маминых терминов: «отрицание». – Этого не может быть.

– Что мне теперь делать? – она нервно начала ломать пальцы. – У меня и секс-то был всего один раз!

– У тебя был секс? – переспросила я. Скарлетт замерла.

– Конечно же, у меня был секс! Господи, Галлея, постарайся хоть на минутку не улетать в облака.

– Ты мне ничего не говорила, – потрясенно сказала я. – Почему ты мне ни слова не сказала?

Подруга громко вздохнула.

– Боже мой, Галлея, я не знаю. Возможно, потому что он умер на следующий день. Сама-то подумай!

– О господи, – воскликнула я, – неужели вы не предохранялись?

– Конечно, предохранялись. Но что-то произошло, не знаю. Он соскользнул. Я ничего не заметила, пока все не закончилось. А потом, – ее голос задрожал, – я подумала, что в первый раз ничего такого не может произойти.

– Соскользнул? – я не очень поняла этот момент, хотя не особенно хорошо разбиралась во всех движениях, которые обычно делают, когда занимаются сексом. – Господи.

– Это безумие, – она прижала ладони к щекам. Раньше я никогда не видела, чтобы она так делала. – Я не могу родить ребенка, Галлея!

– Не можешь, – согласилась я.

– Так, что, нужно делать аборт? – она покачала головой. – Нет, это ужасно. Может быть, нужно его оставить.

– О господи, – снова сказала я.

– Пожалуйста, – она сползла вниз по стене и подтянула колени к груди. – Пожалуйста, перестань повторять это.

Я подошла и села рядом с ней, положив руку ей на плечи. Мы сидели вместе на холодном полу в «У Милтона», а по радио играла песня "Fernando" .

– Все будет хорошо, – уверенным голосом сказала я, – мы справимся с этим.

– Ох, Галлея, – тихо произнесла Скарлетт, прижимаясь ко мне. Тест на беременность все еще лежал между нами, плюс ярко сиял на кафельном полу. – Я скучаю по нему. Я так по нему скучаю!

– Я знаю, – тихо ответила я, понимая, что сейчас я как никогда нужна подруге. – Все будет хорошоЮ Скарлетт. Все будет в порядке.

Но, стоило мне сказать это, как я сама испугалась собственных слов.

Тем же вечером мы со Скарлетт и Мэрион встретились за их кухонным столом. Я, Скарлетт и Мэрион, которая пока еще ни о чем не знала, ели ужин невероятно медленно, словно оттягивая его конец. У Мэрион сегодня должно было быть свидание со Стивом-Владом в восемь, но мы пока что укладывались во временные рамки.

– Так, – начала я, глядя на Скарлетт, которая складывала салфетку пополам, затем в четыре раза, – уже почти восемь.

– Да? – Мэрион оглянулась и посмотрела на часы, затем потянулась за сигаретой и отодвинула стул от стола. – Мне, наверное, пора начинать собираться.

Она намеревалась уходить, и я послала Скарлетт еще один взгляд. Она посмотрела на меня в ответ. Несколько секунд мы словно сражались взглядами, и, наконец, Скарлетт тихим голосом произнесла:

– Подожди.

Мэрион не услышала ее, и подруга пожала плечами, вроде как сдаваясь. Я встала и уже собралась позвать Мэрион сама, но та уже ходила наверху по своей комнате. Скарлетт вздохнула и громче позвала:

– Мэрион. Подожди.

Ее мать спустилась вниз и выглянула в дверной проем. Она устала после долгого дня в «Fabulous You» и хотела поскорее вернуться к сборам на свидание.

– Что?

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

Мэрион вышла на кухню.

– Что случилось?

Скарлетт посмотрела на меня, словно я могла чем-то ей помочь. Мэрион начала нервничать.

– Что? – она перевела взгляд со Скарлетт на меня, затем снова посмотрела на дочь. – О чем ты?

– Это кое-что плохое, – проговорила Скарлетт, и из ее глаза выкатилась слезинка. – Очень плохое.

– Плохое? – теперь Мэрион выглядела испуганной. – Скарлетт, расскажи мне. Сейчас же.

– Не могу, – пробормотала Скарлетт, начиная плакать сильнее.

– Сейчас же, – повторила ее мать, кладя руки на бедра. Классическая поза моей мамы смотрелась неподходяще для Мэрион, как будто она надела глупую шляпу на серьезное мероприятие. – Скарлетт!

И тогда моя подруга выдохнула:

– Я беременна.

Повисла тишина, и я вдруг услышала, как капает вода с тарелок в сушилке: кап-кап-кап. Наконец, Мэрион заговорила.

– Давно?

Скарлетт застыла на секунду. Это было абсолютно не то, чего она ожидала.

– Давно? – машинально повторила она.

– Да, – кивнула Мэрион, глядя на нас.

– Хм-м, – Скарлетт беспомощно посмотрела на меня, – с августа? – неуверенно предположила она.

– С августа, – произнесла ее мать, словно в этом слове была разгадка мучившего ее вопроса, затем громко вздохнула. – Ясно.

Весело зазвенел дверной звонок, я бросила взгляд за окно и увидела там Стива-Влада с букетом цветов в руках. Он помахал нам и снова позвонил.

– О Господи, – Мэрион покачала головой. – Это Стив.

– Мэрион, – Скарлетт встала и подошла к матери. – Я не хотела, чтобы это случилось, и у нас была защита, но…

– Мы поговорим об этом позже, – ответила Мэрион, одергивая руками платье. – Я не в состоянии обсуждать это прямо сейчас.

Скарлетт вытерла глаза, собираясь что-то сказать, но затем просто развернулась и убежала в свою комнату. Дверь с грохотом захлопнулась за ней. Мэрион глубоко вздохнула, приводя себя в чувство, и пошла открывать дверь. Стив с широкой улыбкой вручил ей цветы и зашел в дом. На нем сегодня был спортивный жакет и потертые джинсы.

– Привет, – кивнул он. – Ты готова?

– Не совсем, – быстро ответила Мэрион, улыбаясь так безмятежно, как только могла. – Мне нужно еще кое-что… Я сейчас спущусь, ладно?

– Хорошо.

Мэрион поднялась наверх, и я услышала, как она стучится в дверь Скарлетт, что-то говоря ей. Стив прошел в кухню. Он выглядел еще более общительным в ярком свете.

– Привет, – поздоровался он. – Я Стив.

– Галлея, – отозвалась я, пытаясь разобрать, что происходит наверху. – Рада познакомиться.

– Ты подруга Скарлетт? – поинтересовался он.

– Да, – сверху послышался голос Скарлетт, сперва громкий, а затем снова стихший. Кажется, до меня донеслось слово «лицемерка».

– Она милая девушка, – сказал Стив. – Галлея. Необычное имя.

– Меня назвали в честь бабушки, – объяснила я. Теперь я слышала громкий возмущенный голос Мэрион, и мне хотелось перекрыть его свой болтовней. – Ее назвали в честь кометы.

– Правда?

– Да. Она родилась в мае 1910, комета как раз проходила рядом с Землей. Ее отец наблюдал за этим, когда сидел в больнице, а ее мама была в родильном отделении. А в 1986, когда мне было шесть, мы снова смотрели на комету, уже вместе.

– Это невероятно! – воскликнул Стив, как будто действительно так считал.

– Я не очень многое помню с того момента, – призналась я. – Мне потом говорили, что в том году комета была не очень ясной.

– Понятно, – кивнул Стив. Кажется, он тоже услышал голос Мэрион, но на этот раз так и должно было быть.

– Ты готов? – она спустилась вниз, избегая смотреть мне в глаза.

– Всегда готов, – весело взял под козырек он. – Было приятно познакомиться, Галлея.

– И мне.

Он взял Мэрион за руку, когда они уходили. В окно я видела, как она кивает на что-то, что он говорил, придерживая для нее дверь машины. Когда ни отъезжали, я увидела, как она обернулась и посмотрела на окно Скарлетт.

Когда я поднялась к подруге, та лежала в кровати, свернувшись в клубочек. Цветы, которые Стив принес Мэрион, лежали на полу рядом со шкафом, все еще в их цветной бумаге.

– Вроде бы, – осторожно начала я, – все прошло не так уж и плохо?

Она слабо улыбнулась.

– Тебе стоило бы ее услышать. Вся эта ерунда о совершенных ею ошибках и о том, что я должна была быть умнее, чем она. Как будто то, что случилось, делает ее худшей матерью на свете.

– Нет, – покачала я головой. – А вот моя мама посадила бы меня на цепь после такого.

– Твоя мама усадила бы тебя перед собой, и вы бы спокойно обо всем поговорили, а потом пришли бы к лучшему решению. Она бы не сбежала с каким-то воителем.

– Моя мама, – заявила я, – упала бы на месте, услышав такие новости.

Скарлетт встала и подошла к зеркалу, глядя на себя.

– Она сказала, мы поедем в клинику в понедельник и запишемся на прием. Чтобы сделать аборт.

Я посмотрела на свое отражение позади ее.

– Именно это вы решили сделать?

– Не то что бы мы много обсуждали это, – Скарлетт коснулась живота. – Она сказала, что делала аборт сама, много лет назад. Когда мне было шесть или семь. Ничего особенного, так она говорит.

– Вырастить ребенка очень сложно, – произнесла я, пытаясь помочь. – В смысле, тебе всего шестнадцать, вся жизнь перед тобой.

– Ей тоже было шестнадцать. Когда родилась я.

– Это другое, – ответила я, понимая, что неправа. Мэрион была выпускницей, собиралась пойти в хороший колледж. А отец Скарлетт был футболистом, тоже рассчитывающим на стипендию. Они встретились на какой-то вечеринке, и Мэрион больше никогда не видела (да и не пыталась) его.

– Оставить меня было, возможно, единственным не эгоистичным решением, которое Мэрион приняла в своей жизни, – сказала Скарлетт. – Мне всегда было интересно, почему же она так поступила.

– Перестань, – попросила я. – Не нужно так говорить.

– Но это правда. Мне интересно, – она отошла от зеркала, опустив руки.

Мы провели в этой комнате, наверное, половину наших жизней, но никогда мы не переживали здесь ничего подобного. Это было сильнее нас.

– Все будет хорошо, – снова сказала я.

– Знаю, – отозвалась подруга, глядя на наши отражения. – Я знаю.

В пятницу все должно было закончиться. Мы не говорили об этом вслух, только изредка перешептывались, никогда не называя конкретных определений. Молчание заполнило дом Скарлетт, поселилось в каждой комнате, растянувшись от пола до потолка. Для Мэрион все это уже было решенным делом. Они со Скарлетт съездили в клинику, выяснили все детали. По мере того, как неделя подходила к концу, моя подруга становилась все более тихой и молчаливой.

В пятницу в школу меня отвезла мама. Я сказала ей, что у Скарлетт есть кое-какие дела, и она не может подвезти меня, но на светофоре мы остановились точно за машиной Мэрион. Они не увидели нас. Скарлетт смотрела в окно, а Мэрион курила, сбрасывая пепел за окно со своей стороны. Мне казалось невозможным, что вот сейчас Скарлетт беременна, а когда я увижу ее в следующий раз, все уже будет забыто, и с моей подругой все будет, как раньше.

– О, а вот и Скарлетт, – заметила мама. – Ты же вроде сказала, она не собирается в школу сегодня?

– Так и есть, – ответила я. – У нее запись к доктору.

– О. Она заболела?

– Нет, – я включила радио, и папин голос заполнил машину.

– Восемь часов утра, я Брайан, и вы слушаете Т104, единственную хорошую вещь, ради которой стоит подняться утром…

– Ну, видимо, что-то не так, раз ей пришлось поехать к доктору, – сказала мама, когда наконец-то зажегся зеленый свет, и Скарлетт с Мэрион повернули налево, направляясь в центр.

– Я не знаю, в чем там дело, – покачала я головой. – Может, просто осмотр.

– Или дантист, – задумчиво предположила мама. – Кстати, вспомнила! Тебе тоже нужно посетить стоматолога.

– Мам, я не знаю, – снова сказала я.

– Ее не будет весь день, или она придет позже?

– Она не сказала.

Я начала ерзать на сиденье, вглядываясь в желтый школьный автобус перед нами.

– А я-то думала вы двое рассказываете друг другу все, – смеясь, произнесла мама. – Разве нет?

Я спросила себя, что именно должна была значить эта фраза. В последнее время все, что говорила мама, было с каким-то подтекстом, словно она использовала секретный язык, а я не могла его понять. Мне хотелось крикнуть: «Она собирается сделать аборт, мама! Все? Довольна?» – просто, чтобы увидеть выражение ее лица. Я представила, как оно меняется так же быстро, как рассеивается в воздухе дым из сигареты Мэрион. Когда мы приехали на школьную парковку, я как никогда в жизни была счастлива видеть школьные стены.

– Спасибо, – я быстро поцеловала ее в щеку и выскользнула из машины.

– После школы сразу приходи домой, – сказала она. – Я готовлю ужин, и нам с тобой нужно обсудить вечеринку, правильно?

Завтра мне исполнялось шестнадцать лет. У меня не было очень уж много времени, чтобы думать об этом. Несколько месяцев назад вечеринка была бы всем, что занимало бы мои мысли, ну и еще водительские права, свобода – все эти вещи, которые ты получаешь, едва тебе исполняется шестнадцать.

– Да. Увидимся вечером, – попрощалась с ней я и постаралась раствориться в толпе так быстро, как только могла.

Я шагала к главному зданию, когда со мной поравнялся Мэйкон. Он всегда появлялся из ниоткуда, я ни разу не видела, как он подходит ко мне.

– Привет, – улыбнулся он, закидывая руку мне на плечи. От него пахло клубничными леденцами «Jolly Ranchers», дымом и бальзамом после бритья – немного странный микс, который я обожала. – Как дела?

– Мама сводит меня с ума, – пожаловалась я. – Я чуть не убила ее, пока мы ехали в школу.

– Тебя подвезла мама? – удивился он, оглянувшись. – А где же Скарлетт?

– Пошла ко врачу или что-то вроде того, – ответила я. Врать ему было сложнее, чем врать маме.

– Понятно. Ну,– произнес Мэйкон, – не планируй ничего на завтра.

– Почему?

– Я приготовил кое-что для тебя на День рождения.

– Правда? Мы куда-то пойдем?

Он улыбнулся.

– Увидишь.

– Ладно, – согласилась я, отбрасывая мысли о вечеринке, которую планировала мама. Торт-мороженое, семья Ванов и ужин в «У Альфредо» (мой любимый ресторанчик) сразу же поблекли по сравнению с сюрпризом, обещанным Мэйконом. – Я в твоем распоряжении.

Прозвенел звонок, и мы пошли в класс, но тут кто-то окликнул его. Это были несколько ребят, которых я видела пару дней назад в городе с ним, у всех были длинные волосы и сонные глаза. Они махали ему, жестами подзывая к себе. Неважно, сколько времени я с ним общалась – у Мэйкона всегда оставались тайны, какие части своей жизни он держал в секрете: людей, места, занятия, о которых я не знала. Он звонил мне каждый вечер, мы немного болтали, а чем он занимался потом, я не знала.

– Мне нужно идти, – сказал он, быстро целуя меня. Я почувствовала, как он положил что-то в задний карман моих джинсов, а затем он направился к ждущим его знакомым. Я уже знала, что лежит в моем кармане, мне даже не нужно было доставать это. Но я достала – и это оказалось именно то, о чем я думала: леденец «Jolly Ranchers». У меня уже была медленно растущая коллекция конфет дома, они лежали на столе. Он подкладывал мне их, а я сохраняла конфетки одну за другой.

– А как же домашняя комната (*урок, на котором ученики делают домашние задания или занимаются своими делами)? – поинтересовалась я. Хоть я и притворялась бесстрашной бунтаркой, я никогда не прогуливала уроки или, боже упаси, школу. Мэйкон же прогуливал постоянно, а я никогда не спрашивала его об оценках. Во всех женских журналах пишут, что мужчину изменить невозможно, но мне пришлось выучить это на собственном опыте.

– Увидимся на третьем уроке, – сказал он, игнорируя мой вопрос.

И пошел по парковке, барабаня пальцами по обложке своей единственной тетрадки на спирали, с которой он, видимо, посещал все уроки. Несколько девочек из моего класса по английскому захихикали, проходя мимо меня и глядя на него. Последние две недели мы с Мэйконом были большой сплетней всей школы, всего за какой-то месяц из Галлея, подружки Скарлетт, я превратилась в Галлея, девушку Мэйкона Фокнера.

В конце второго урока кто-то постучал в дверь класса коммерческого дизайна и отдал миссис Пейт листок. Она внимательно изучила его, затем посмотрела на меня и сказала, чтобы я собирала вещи – меня вызвали в канцелярию.

Нервничая, я шла по коридору, пытаясь понять, что же произошло. Когда я зашла в офис, секретарь вручила мне телефонную трубку со словами: «Это твоя мама». В голове пронеслась мысль – папа умер. Бабушка умерла. Кто-нибудь еще умер. Я взяла трубку.

– Алло? Мам?

– Бери, – услышала я чей-то голос, за которым последовал какой-то шорох. Затем: – Алло? Галлея?

– Скар…?

– Шшш! Я твоя мама, помнишь?

– Да, точно, – пробормотала я. Секретарша была занята разговором с мальчиком, который в очередной раз опоздал, и не обращала на меня никакого внимания. – Что случилось?

– Мне нужно, чтобы ты забрала меня, – сказала Скарлетт. – Из клиники.

Я посмотрела на часы – было всего десять пятнадцать.

– Уже все?

– Нет. – Пауза. – Я передумала.

– Ты – что?!

– Я передумала. Я оставляю ребенка.

Ее голос был таким тихим, таким уверенным. Я вообще не знала, что ответить ей.

– А где Мэрион? – наконец, спросила я.

– Я сказала, чтобы она оставила меня одну, – пояснила подруга. – Что из-за нее я нервничаю и все такое. Я должна была позвонить ей, чтобы она меня забрала.

– О, – это было все, на что я была способна.

– Ты можешь приехать? Пожалуйста?

– Конечно, – отозвалась я. Секретарша уже смотрела на меня. – Но, мам, тебе, наверное, нужно сказать, чтобы мне дали пропуск или еще что-то.

– Точно, – теперь голос Скарлетт звучал по-деловому. – Я сейчас дам трубку своей подруге Мэри. Я в клинике на Первой улице, ладно? Не задерживайся.