Текст книги "Хранительница персиков (СИ)"

Автор книги: Сара Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Тогда почему ты в прошлую пятницу была не дома?

– Я была на вечеринке, на которую не собиралась идти.

«К счастью для меня». Пэкстон глубоко вздохнула и перешла сразу к делу:

– Слушай, Колин сказал, что спрашивал тебя о том, что произошло в прошлую пятницу, а ты ему не рассказала. Также он вроде не знает о признании бабушки Осгуд. – Пэкстон сомневалась, стоит ли продолжать. – Я думала, ты все ему расскажешь. Я даже ждала, когда именно ты все разболтаешь.

Уилла нахмурилась.

– И зачем мне это?

– По своему опыту могу сказать, что люди наслаждаются больше, чем должны, когда у меня все идет не так.

– Ну, когда я узнала, что Колин понятия не имеет, что полиция интересовалась моей бабушкой, я подумала, что мы на одной стороне. А иначе как мы узнаем, что произошло на самом деле?

– Ты права. Только вместе мы сможем докопаться до истины, – облегченно сказала Пэкстон. – Но, как бы то ни было, я считаю, что причастность Джорджи к этому скелету абсурдна. Мне всегда нравилась твоя бабушка. – Повисла тяжелое молчание. – Я понимаю, что о моей бабушке такого сказать нельзя.

Уилла виновато улыбнулась.

Пэкстон неловко посмотрела по сторонам. В гостиной стояли коробки, которых еще не было на прошлой неделе. Ее взгляд тут же упал на красивое серое платье, которое лежало на одной из коробок. Ткань была обшита бисером, и казалось, будто платье покрыто мерцающими звездами. Она подошла к нему и дотронулась с таким благоговением, какое может выказать только тот, кто знает, какую истинную силу могут иметь платья.

– Оно прекрасно. Винтажное?

У него была облегающая верхняя часть, завышенная талия и пышная юбка – именно такие платья носили в пятидесятых годах.

Уилла кивнула.

– Оно сшито в 1954 году. На нем до сих пор висит бирка. Это был подарок моей бабушке на Рождество от твоей бабушки. Она все это время хранила его, но никогда не надевала.

– Они действительно были близкими подругами, – сказала Пэкстон, не отрывая взгляд от платья.

– Думаю, да, когда-то были.

Пэкстон отошла от платья и махнула на остальные коробки.

– Что это?

– Вещи моей бабушки. Я их решила перебрать. Я как раз переносила их на чердак, когда ты пришла.

– Ищешь ответы? – догадалась Пэкстон. Ну, конечно. Все очевидно. Джорджи Джексон и муху не обидит. И Уилла всеми силами стремилась это доказать. Но что касалось бабушки Осгуд, то тут даже Пэкстон не могла сказать, на что та способна. И это пугало ее.

– Я не нашла ничего стоящего, – пожав плечами, ответила Уилла.

– А что именно ты нашла?

– Я не собираюсь обвинять в преступлении Агату, если ты на это рассчитываешь. Я просто хочу знать, что произошло. Вся жизнь моей бабушки круто переменилась после того года. И я начинаю подозревать, что Таккер Девлин в этом явно замешан. – Она подошла к журнальному столику и взяла в руку небольшую стопку бумаг. – Это я нашла в библиотеке. – Уилла протянула Пэкстон копии новостных писем. – А это Таккер Девлин. – Уилла показала на молодого человека на черно-бело фотографии, одетого по моде тридцатых или сороковых годов. – Он вместе с Агатой и Джорджи.

Встревожившись, Пэктон внимательнее посмотрела на фото. Безусловно, это ее бабушка с высокими скулами и огромными темными глазами. Здесь она выглядит такой счастливой. Пэкстон не могла припомнить, когда она видела свою бабушку счастливой. Что произошло? Куда делась эта жизнерадостная девчонка?

– Меня кое-что беспокоит, – произнесла Уилла. – Как думаешь, это совпадение, что Женский общественный клуб был основан как раз тогда, когда Таккер Девлин был убит?

– Конечно, совпадение, – не раздумывая, ответила Пэкстон. – Как это вообще может быть связано?

– Не знаю. Но, исходя из этих новостных писем прошлого, наши бабушки были очень близки друг с другом. И когда появился Таккер Девлин, они стали соперницами, добивающимися его внимания. Он исчез в августе, и они опять стали близки и основали клуб.

Пэкстон нахмурилась. И почему все должно так идеально складываться?

– Пожалуйста, держи свою теорию в секрете. Я только-только успокоила членов клуба после той истории со скелетом.

– Я думала, мы уже прошли это. Я не собираюсь никому ничего говорить, – ответила Уилла. – Выпьешь чего-нибудь?

– Да, с удовольствием.

Когда Уилла вышла из комнаты, Пэкстон села на диван, стараясь не вспоминать, как плохо ей было, когда она в последний раз здесь лежала. Она положила распечатки новостных писем к другим бумагам на журнальный столик и заметила альбом для фото с фотографией, лежащей на его обложке. Она взяла ее и внимательно рассмотрела. Он выглядел таким притягательным на фотографии. Он был тем мужчиной, который мог бы разрушить целую цивилизацию всего лишь одной улыбкой. И зачем ее бабушка убила его?

Уилла вернулась с двумя банками Снэпл* и протянула одну из них Пэкстон.

Снэпл (Snapple) – марка чайных и сокосодержащих напитков.

– Таккер Девлин безусловно был красавцем, – сказала Пэкстон. – Если твоя бабушка влюбилась в него, то я понимаю почему.

Уиллу эти слова смутили.

– Это не Таккер Девлин. Это старая фотография моего отца, которое я нашла в этом альбоме. Я не знаю, класть ли мне ее обратно.

Пэкстон еще раз взглянула на фотографию.

– Что?

– Это мой отец.

– Правда? Он выглядит точь-в-точь как Таккер Девлин.

Уилла поставила Снэпл на столик и взяла у Пэкстон фотографию. А потом взяла фото из новостных писем. Она сравнила два изображения. На ее лице отразилось понимание происходящего.

– О, Боже. Я так сильно пыталась не верить своим глазам.

Секунду спустя поняла и Пэкстон. Джорджи Джексон была беременна, когда ее семья потеряла особняк – все это знали. Но никто не знал, кто был отцом ребенка. До сих пор.

Вот что это было. Именно из-за этого все пошло наперекосяк. Это была не только история Пэкстон, которую она так любила и оберегала. Это еще касалось и Уиллы. И каким-то образом они были связаны. Не получится проигнорировать тот факт, что, скорее всего, Таккер Девлин – дедушка Уиллы. Уилла должна знать, что произошло с ее семьей, даже если это изменит отношение Пэкстон к своей собственной семье.

– Думаю, нам надо поговорить с бабушкой Осгуд, – сказала Пэкстон.

Агата сидела на двухместном диванчике в своей комнате, а в окне догорал закат. Она его не видела, но чувствовала. Чувствовала, как теплые лучи уходящего солнца двигаются по ее лицу. В воздухе повис едва уловимый запах персиков, но он ее не пугал. Она радовалась, что Джорджи уже не узнавала его, а значит – не боялась.

В этот вечер она не хотела ужинать в общей столовой, поэтому попросила принести ее еду в комнату. Ей нравилось есть в одиночестве. Ее последнее удовольствие. Ее не волновало налаживание контактов с обитателями дома престарелых. Она была уже слишком стара для того, чтобы заводить друзей. Больше ее никто не понимал.

Она не была в депрессии. Она никогда не была в депрессии – слишком хорошо владела собой и своими чувствами. Но это вовсе не значит, что ей нравились нынешние обстоятельства, особенно с тех пор, как в «Мадам Блу-Ридж» нашли останки. Теперь она все больше и больше погружалась в прошлое.

– Бабушка Осгуд? – послышался голос Пэкстон около входной двери.

– Пэкстон, что ты здесь делаешь? Ты разминулась со своим братом, любителем деревьев. Он наконец-то соизволил навестить меня. И принес мне шоколад. А ты что принесла?

– Уиллу Джексон, – ответила Пэкстон и прошла в комнату. Послышались еще чьи-то шаги.

– Здравствуйте, миссис Осгуд, – произнесла Уилла.

Она была хитрым ребенком. Не злым. Не лживым. Но хитрым. Агата всегда это видела. Джорджи тоже, но, как и с Хэмом, она была уверена, что сможет уничтожить любое напоминание о Таккере Девлине и сделать свою семью как можно более нормальной. На самом деле Агата верила, что Хэм мог бы достичь величайших высот, если бы его мать не внушила ему чувство собственной малозначимости. Но Джорджи чувствовала, что она могла только утихомирить буйный характер сына и внучки, который они могли унаследовать от Таккера Девлина и который так ее пугал. И, конечно же, они это унаследовали, что всегда было очевидно. Но это не значило, что все обернется в худшую для них сторону. Она должна была сказать это Джорджи.

– Если вы обе здесь, значит, цель вашего визита предельно ясна, – сказала Агата. – Вы хотите знать, что произошло.

– Уилла нашла новостные письма Вотер Волс. И мы сопоставили факты.

– Новостные письма. Я и забыла о них, – Агата рассмеялась. В то время они придавали такое большое значение этим сплетням на бумаге. – ДжоДжо Макпит писала их. Эта женщина была самым надоедливым Божьим созданием.

– Миссис Осгуд, Таккер Девлин – отец моего отца? – спросила Уилла.

Этот вопрос ударил ее в то место, где должно находиться сердце.

– Уже догадалась, да?

– Что произошло? – спросила Пэкстон, сев рядом с Агатой. Уилла осталась стоять в дверях. – Ты правда его убила?

– Да, правда, – ответила Агата. Она многое не сделала для Джорджи, но, по крайней мере, она могла дать ей это.

– Почему?

– Потому что мы связаны как женщины. Это вроде паутины. Если одна часть паутины начинает вибрировать, если появляются какие-то проблемы, мы все узнаем об этом. Но чаще всего мы или слишком напуганы, или слишком самолюбивы, чтобы помочь. Но если мы не будем помогать друг другу, тогда кто же будет?

– Так ты убила его для Джорджи? – спросила Пэкстон. И по ее голосу можно было понять, что она уверена, что ее бабушка совершила преступление по другим причинам – менее благородным.

– Когда-то мы были близки, как пуговки на блузке. Джорджи и я. Никогда и подумать не могла, что все может измениться. Пока не появился Таккер Девлин. Вы должны понять, какие это были времена. Все происходило во время Великой депрессии, а у нас в городе наступил еще и кризис для лесорубов. Те, кто сохранил свои деньги, пытались помочь тем, кто их потерял. Когда приехал он, мы будто снова ожили. Дни стали ярче. Еда – вкуснее. Он каждому обещал именно то, что мы хотели. И мы верили ему. Весь город верил ему. Мы стали его пленниками. И мы быстро научились не переходить ему дорогу. В городе жил старик, Эрл Янгстон, который постоянно пытался нас убедить в том, что Таккер – мошенник. Но однажды после спора с Таккером борода Эрла за ночь выросла больше чем на метр. И он в ней запутался в кровати. После того случая он молчал. Ему приходилось бриться шесть раз в день.

Позже каждый мужчина слушал Таккера, раскрыв рот, а каждая женщина была в него влюблена. Он точно знал: чтобы получить то, что он хочет, он должен разрушить то, что делало нас сильными. А у нас это была наша дружба. Он все изменил. Когда Таккер переехал в «Мадам Блу-Ридж» с его огромными планами спасти весь город и превратить Джексон Хилл в сад персиков, мы страшно все завидовали. И ревновали. Джорджи была не только самой красивой из нас, но теперь еще и он жил с ней под одной крышей.

Агата повернула голову: она услышала, как по коридору катят столик с едой – единственное оставшееся у нее удовольствие в жизни. Ее желудок заурчал.

– Бабушка? – произнесла Пэкстон.

Так, о чем она?

– Да. Джорджи пыталась рассказать нам, что происходит. Она говорила, что Таккер спит на чердаке и очень много расхаживает по комнате. Она говорила, что он был неугомонным. И это повлияло на всю семью. Она говорила, что все мыши покинули дом, но птицы постоянно пытались залететь внутрь. Она говорила, что у него крутой нрав и что он преследует ее. Но мы ее ненавидели тогда, потому что каждая хотела, чтобы Таккер жил с ней. Спустя пару месяцев Джорджи начала избегать нас. Она больше не посещала балы. Мы думали, что теперь она считает, что мы недостойны ее. Но на самом деле она была напугана и стыдилась, а когда мы повернулись к ней спинами, у нее никого не осталось.

– Чего она боялась и почему стыдилась? – спросила Уилла.

– В этой истории нет никакой любовной линии, – ответила Агата. – Таккер изнасиловал ее. Поэтому он так сильно хотел переехать именно в «Мадам Блу-Ридж». Чтобы добраться до нее.

В комнате повисла тишина. Столик с едой приближался к комнате.

– Когда она наконец осмелилась сообщить мне, что беременна, я очень сильно на себя разозлилась. Она была моей лучшей подругой, она так часто пыталась сказать мне, что происходит, но ревность и зависть затуманили мой взор. Я могла помешать этому. Я могла помешать всему этому.

– Так ты убила его из-за того, что он сделал, – произнесла Пэкстон.

– Нет. Я убила его, потому что он не остановился. Он терроризировал ее. Я ударила его сковородой по голове.

– Той самой сковородой, которая была закопана вместе с ним, – догадалась Уилла.

– Да.

– Никто не узнал? – спросила Пэкстон. – Ты сама похоронила его под персиковым деревом?

– Джорджи знала. Мы похоронили его вместе. И тогда там не было никакого персикового дерева. Оно потом выросло. – В дверь постучали. – Он всегда говорил, что в его венах течет персиковый сок.

– Ваш ужин, миссис Осгуд, – сказала медсестра, вкатывая столик с ужином в комнату.

– А теперь идите, – произнесла Агата. – Я хочу есть.

– Но… – начала Пэкстон.

– Если хотите знать больше, приходите позже. Истории-то семьдесят пять лет. Она никуда не денется.

Она услышала удаляющиеся шаги. Хорошо, что они вместе. Это дает надежду.

– Не надо недооценивать нас, как ты делал раньше. И смотри, к чему это привело, – сказала она Таккеру.

– Что вы сказали, миссис Осгуд? – спросила медсестра и поставила столик перед Агатой.

– Ничего. Оставь меня, – попросила Агата. И добавила: – Вы двое.

ГЛАВА 11

Любовный эликсир

Танцевальные команды из Европы, группы из Африки, выступающие а капелла, или же музыканты из Китая – не важно, кто именно. Каждый год Женский общественный клуб выбирал малоизвестную международную группу и оплачивал ей тур по Америке, а взамен эта группа давала концерт на праздничном вечере, устраиваемом на заднем дворе дома одного из членов клуба в разгар летнего сезона. Но в этом году все говорили только о предстоящем торжестве по случаю юбилея Женского общественного клуба. И эта ситуация ужасала Мойру Кинли, ведь именно она должна была устраивать раут для членов клуба.

До праздничного вечера осталась едва ли неделя, и Мойра знала, с какими трудностями столкнулась, ведь гостей нужно было поразить. А в связи с последними событиями сделать это было не так уж и легко. Но она была хитрой. И сообразительной. И еще она была южанкой. Поэтому и решила устроить концерт во время официального обеда, а не вечером. Ведь она смогла пригласить Клер Уэверли как организатора банкета. Именно ее блюда станут гвоздем вечера. Все хотели заполучить Клер Уэверли, а Мойре это удалось. Блюда Клер влияли на людей каким-то магическим образом. Вкус блюд помнился годами. И этот вкус потом сравнивали со всеми другими. Никто не мог остаться равнодушным, даже Пэкстон, хотя она не ела на публике. Никогда.

– Познакомься с Клэр Уэверли, – наставляла мать Пэкстон, провожая ту до входной двери их дома.

– Обязательно, – ответила Пэкстон и посмотрела на часы на руке. Она надеялась, что у нее будет время позвонить Уилле и спросить, как она. Прошлый вечер был насыщенным. Но времени не осталось. Хотя они и так договорились встретиться в доме престарелых в воскресенье.

– Произведи хорошее впечатление, – продолжила София.

– Обязательно.

– Дай ей это.

София протянула дочери маленькую коробочку, завернутую в красивую голубую бумагу и с бантом в шотландскую клетку.

Пэкстон с любопытством посмотрела на подарок.

– Что это?

– Это подарок организатору банкета. Золотая булавка в форме цветка, так как она работает со съедобными цветками. И я написала ей приятную записку.

«Это же не подарок, а подкуп», – подумала Пэкстон, но, конечно, не стала указывать на это матери.

– Ты очень хочешь заполучить ее на празднование вашей годовщины, да?

– Осталось всего восемь месяцев! – с беспокойством сказала София.

Пэкстон остановилась у двери.

– Пока, мам.

– Да, пока, – сказал Колин, появившись из ниоткуда и проскользнув к двери.

– Колин! Куда ты? – спросила София.

– Хочу пообщаться с природой, – крикнул он, не сбавляя шаг.

Пэкстон вышла на крыльцо, и София произнесла ей вслед:

– Поправь ремешок на туфле – он перекрутился.

Пэкстон догнала Колина, когда он подходил к Мерседесу отца.

– Для тебя это было слишком просто, – сказала она. – Дорога до двери у меня заняла целых десять минут!

– Самое главное – не смотреть ей в глаза. Она не заведется, если не добьется зрительного контакта.

Она улыбнулась, несмотря на свой настрой.

– Ты сегодня в хорошем настроении.

– Это да. – Колин задумчиво посмотрел на сестру. – А ты нет. А когда в последний раз ты была в хорошем настроении, Пэкс? Знаю, ты думаешь, что мне все равно. Но мне не все равно. Ничто не станет лучше, пока ты не уберешься из этого дома. Найди то, что делает тебя счастливой. Очевидно, это что-то находится не здесь.

Нет, не здесь. И она не знала, где именно.

– Ты действительно хочешь побыть наедине с природой?

– Ну, на самом деле, у меня сегодня свидание с Уиллой. Поэтому я должен ехать. – Он махнул рукой на что-то позади Пэкстон. – Да и ты тоже не опаздывай на свидание.

– У меня нет свидания.

– Скажи ему об этом, – сказал он, поцеловал ее в щеку и залез в машину.

Пэкстон повернулась и увидела припаркованный автомобиль Себастьяна на подъездной дорожке. Сам Себастьян стоял рядом, облокотившись на машину, засунув руки в карманы брюк.

Он смотрел, как она приближается, не улыбаясь, не хмурясь. С осторожностью во взгляде.

– Я говорила, что ты не обязан приезжать, – произнесла Пэкстон, подойдя к Себастьяну.

– А я говорил тебе, что сделаю для тебя все. – Он открыл пассажирскую дверь для нее. – Поехали?

Она не могла не обратить внимания на чувство облегчения, которое теплой волной накрыло ее. Она очень не хотела идти на празднество одна.

– Спасибо, Себастьян.

Во время поездки они почти не говорили. Они не затрагивали тему того, что делали эту неделю, почему не созванивались и не встречались. Он сказал, что ей очень идет розовый. Она сказала, что его машина отлично отполирована. Вот и все. Пэкстон все размышляла, смогут ли их отношения стать прежними. И, к сожалению, скорее всего, нет, потому что она уже не могла находиться так близко от него и не чувствовать это влечение, это желание, это что-то, что совершенно точно не являлось дружбой. И никогда не было дружбой. И сейчас, когда она это приняла и осознала, пути назад не было.