Текст книги "Хранительница персиков (СИ)"

Автор книги: Сара Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Уилла все ближе и ближе двигалась к монитору, желая лучше рассмотреть маленькую фотографию ее предков; она даже затаила дыхание. Джорджи была красивой юной девушкой, но ее улыбка говорила о том, что она не знает или совсем не думает о своей красоте. Она выглядела жизнерадостной и невинной, и она всегда была в окружении подруг. Агата Осгуд – симпатичная девушка, но более угловатая – стояла рядом с ней.

Рассматривая фотографии Джорджи, Уилла будто перенеслась в те времена. Она слышала смех, чувствовала запах духов и табака. Она могла даже сказать, о чем думают девочки на фото. Одна из них только что танцевала с мальчиком, который ей нравился, и после танца побежала к своим подругам, чтобы все рассказать, а они в это время обсуждали наряды дам и семейные отношения. Они были беззаботны и счастливы. Они сверкали, словно звезды на небе.

А потом приехал Таккер Девлин.

ДжоДжо впервые упомянула его в феврале, представив продавцом женской косметики, у которого миссис Маргарет Трейбл купила тоник и клялась, что он сделал ее кожу похожей на шелк. Миссис Трейбл пригласила Таккера Девлина на ланч к своим подругам, и, казалось, все попали под его чары. ДжоДжо процитировала Таккера Девлина: «Я потомок фермеров, которые выращивали персики, родился и вырос в Аптоне. И горжусь этим. Люблю дарить женщинам уверенность в себе, но это только работа. Мое настоящее призвание – персики. Персиковый сок струится по моим венам. Когда у меня идет кровь, она сладкая на вкус. Вокруг меня всегда летают пчелы».

Первая его фотография была сделана около столика со всеми косметическими баночками, которые он продавал. Он заговаривал женщинам уши. Уилла прищурилась. Это был тот самый мужчина в шляпе на фото из альбома, который нашли в «Мадам Блу-Ридж». Ее кожу начало покалывать от dйjа vu, но она быстро стряхнула с себя это чувство.

И с этого момента не было ни одного письма, в котором бы не упоминалось о Таккере Девлине. И был заметен явный прогресс на фотографиях. Все началось со снимков, на которых он продает свой товар пожилым женщинам, но когда его узнали в обществе, он начал предлагать свой товар и юным девушкам. Было очень много фотографий с ним, Джорджи и Агатой. Он был живым. Сильным. Люди словно тонули в нем. Со временем у женщин появлялись голодные, жаждущие выражения лиц. На групповых снимках всегда была одна девушка, которая с завистью смотрела на другую.

Чуть позже ДжоДжо упомянула, что Таккер Девлин начал жить в «Мадам Блу-Ридж». Уиллу будто током тряхнуло.

Где он начал жить?

Внимательно прочитав все письма, она смогла восстановить цепочку событий. Олин Джексон узнал о том, кем являлся Таккер Девлин, или же Таккер Девлин сам пришел к Олину Джексону. В общем, Джексон Хилл было решено превратить в персиковый сад. Появится много рабочих мест. Город будет спасен. Олин пригласил Таккера пожить к ним, пока они будут выстраивать новую империю.

Уилла не смогла найти ответ на мучавший ее вопрос: кто вообще мог придумать высаживать персиковые деревья на такой возвышенности? Если Таккер Девлин и правда был тем, кем он говорил, то он бы был уверен, что персики здесь не могут расти. Он должен был знать, что эта затея обречена на провал.

И все же он убедил всех, что такое возможно.

Он был жуликом, как и говорила Агата.

Но зачем его убивать? Кого он на самом деле обидел?

В течение лета Таккер, уже многообещающий городской юноша, появлялся на всех мероприятиях в сопровождении одних и тех же девушек, с одним очевидным исключением. Несмотря на то, что Джорджи раньше всегда была в центре событий, позже она словно исчезла из общества. После мая она уже не была запечатлена ни на одной фотографии.

А потом в августе исчез и Таккер Девлин. Без единого объяснения. Также не упоминалось о том, что случилось с персиковым садом. Уилла нашла одну маленькую заметку, в которой говорилось, что Джексоны потеряли «Мадам Блу-Ридж». Администрация города изъяла у них особняк в счет налогов. Это было в октябре 1936 года, два месяца после того, как было захоронено тело, если верить найденной вместе со скелетом газетой.

Это значит, что Джорджи и ее семья жили в «Мадам Блу-Ридж» в момент смерти Таккера.

Не это надеялась найти Уилла. Если полиция увидит эти письма, то они все поймут.

Уилла распечатала все письма за 1936 год, засунула их в сумку, выключила свет и закрыла дверь. Она чувствовала себя так, будто покидает самую веселую тусовку в своей жизни. Когда она подходила к своей машине на парковке, ей показалось, что в небе витают несколько приглашений на вечеринки, написанные серебряными буквами.

Но она моргнула и они исчезли.

ГЛАВА 9

Корневые системы

Сложно было не заметить припаркованный у ее дома черный Мерседес.

Уилла остановила машину позади него, вышла из джипа и увидела Колина, раскачивающегося на ее скрипучих диван-качелях на крыльце. Лунный свет просачивался через деревья, из-за чего все вокруг просматривалось словно через матовое стекло. Ее бабушка всегда говорила, что если воздух вокруг становится белесым, жди перемен в жизни. Она на секунду остановилась, наблюдая за Колином. Он был одним из тех мужчин, которым даже усталость придавала сексуальности. А он, по всей видимости, сейчас был просто вымотан.

И, конечно, ему надо было приехать к ней.

И, конечно, ему не хотелось опять спать на ее диване. Может, ее диван притягивал Осгудов?

– Мне нравится этот район, – произнес Колин, когда к нему подошла Уилла. Он молча наблюдал за ней, пока она приближалась к нему. Может, он тоже это почувствовал – изменения в воздухе. – Он старый и тихий.

– Но соседям не нравится Брюс Спрингстин.

– Чудовищно.

Уилла остановилась у двери, держа ключи в руке.

– Что ты здесь делаешь?

Он встал – у него хрустнуло колено.

– Полиция наконец очистила место преступления в «Мадам Блу-Ридж». Завтра можно будет пересадить дерево. Хотел убедиться, что ты придешь.

Он и раньше ее спрашивал, но она так и не поняла зачем.

– Да что такого в пересадке дерева?

Он покачал головой, подойдя к ней.

– Я умру, но вытащу из тебя ту девчонку, которую я знал.

Уилла открыла дверь.

– Ну, тебе-то лучше знать, как мне стоит прожить мою жизнь.

– Я могу быть очень убедительным, – ответил он, стоя позади нее, буквально в паре сантиметров.

– Так, вычеркивай этот пункт из своего списка дел. Уже пытались, – ответила она, войдя в дом, вместо того, чтобы повернуться и посмотреть ему в лицо в этот странный вечер, наполненный волшебным воздухом. Она включила свет в гостиной.

– Пытались? Кто? – спросил он и последовал за ней.

Она поставила сумку на журнальный столик и рядом положила распечатки из библиотеки.

– Моя подруга Рейчел. Она проходила Аппалачскую тропу* и так оказалась здесь. Хотела, чтобы я полюбила пеший туризм так же, как и она. Но не получилось.

Аппалачская тропа – размеченный маршрут для пешеходного туризма в североамериканской горной системе Аппалачи.

– Ну, посмотрим, – сказал он, будто еще оставалась надежда. Он осмотрелся и увидел комнату, заставленную коробками.

– Что это? Ты переезжаешь?

– Нет. Это вещи моей бабушки. Я их принесла с чердака, – она прошла на кухню, по пути бросив Колину: – Не ела с обеда. Приготовлю себе сэндвич. Тебе сделать?

– Нет, спасибо, – ответил он, последовав за ней на кухню. – Я недавно поел. Совместный ужин в особняке «Пекан» – это святое. Не представляю, как Пэкстон все это терпит.

Он думал, что ужин с его семьей – это еще один круг ада; она думала, что это звучит мило.

– Это же чудесно, что вы ужинаете вместе.

– Возможно, ты права. Возможно, мной руководит остаточное чувство обиды.

В его голосе слышалась усталость. Он сел на стул за кухонным столом; увидев фотографию около миски с персиками, Колин взял ее, чтобы рассмотреть поближе. Уилла оставила ее там, так как боялась даже прикасаться к ней, в тайне надеясь увидеть, как она двигается.

– Хорошая фотография твоего отца.

– Да, – просто согласилась она, не смотря на изображение, и открыла холодильник.

– Знаешь, он гордился тобой.

Это лишь банальная фраза – как он мог знать, что чувствовал ее отец?

– Нет. Но я знаю, что он любил меня.

Он наблюдал, как она доставала из холодильника индейку, хлеб, ростки фасоли и творожный сыр.

– Извини, что не объявлялся с вечера пятницы.

Уилла положила на стол все продукты и потянулась за фиолетовой тарелкой, стоящей в шкафчике над раковиной.

– Тебе не за что извиняться.

– Тот скелет выбил всех их колеи. Это был настоящий шок. Ты как?

– Хорошо, – она замолчала, намазывая творожный сыр на два куска хлеба. Не смотря на него, она добавила: – Ко мне в воскресенье приходил Вуди Олсен по этому делу.

– Серьезно? И зачем?

Казалось, он был искренне удивлен. Она посмотрела на него через плечо. Он не знал о том, что Вуди подозревает ее бабушку. Значит, Пэкстон не говорила ему и о признании Агаты. У Уиллы появилась надежда, что в этой ситуации они с Пэкстон по одну сторону баррикад – ничего никому не говорить, пока они не узнают больше.

– Он спрашивал, говорила ли когда-нибудь моя бабушка о захоронении на том холме. Но она не говорила.

– Поэтому ты притащила вниз все эти коробки?

– Да, – ответила она и, продолжая готовить сэндвичи, поменяла тему разговора: – Ты выглядишь уставшим. У тебя наверняка были тяжелые выходные.

Он засмеялся.

– Я все еще пытаюсь выспаться – сон попросту ускользает от меня. Но мои выходные не были настолько тяжелыми, как выходные Пэкстон. А что случилось в ту ночь, когда она спала у тебя?

– Она и это тебе не рассказала?

– И это? А что еще она не сказала мне?

– Ничего.

Колин немного сомневался, прежде чем задать вопрос:

– Знаю, что вы с Пэкс не подруги, но ты ведь не напоила ее специально? В шутку?

Уилла повернулась к нему. Он думал, что это ее вина?

– Я даже не… – Она запнулась, не зная, как оправдать себя и не сдать Пэкстон. Наконец она сказала: – Нет, это была не шутка. И сейчас я в замешательстве. Я думала, что твоя вера в существование моей скрытой неподвластной никому любви к шуткам – именно то, что тебе и нравится во мне.

Она отвернулась от него и доделала сэндвичи. Этот разговор ее смутил.

– Ты не должен был приходить ко мне таким уставшим. Думаю, в другом настроении ты бы не говорил то, что сказал сейчас.

Она услышала скрип ножек стула – Колин поднялся.

– А ты не думала, что именно поэтому я и приехал к тебе? – спросил он, подойдя к ней.

Он встал рядом с ней, наблюдая, как Уилла закрыла баночку с творожным сыром и промыла ростки фасоли в раковине. Он протянул руку и убрал несколько непослушных прядок ей за ухо. Это было очень нежно движение, но ее словно ударили, будто волна накрыла с головой. Прикосновение было мягким, но она удивилась, сколько силы в нем было. По сравнению с ним удар волны – ничто.

– Приходи завтра в особняк, посмотришь на пересадку дерева, – произнес Колин.

Наконец Уилла подняла глаза и посмотрела на него. Плохая идея. На нее смотрели уставшие, темные, соблазнительные глаза, которые видели перед собой женщину, которой она больше не являлась.

– Зачем?

Он улыбнулся.

– Это все часть плана по соблазнению.

Она позволила этим словам проникнуть глубоко внутрь, думая о том дне, когда он крепко прижимал ее к себе в особняке.

– Так теперь это соблазнение?

Медленно он приблизился к ней и поцеловал. Она удивленно вздохнула, приоткрыв губы, и Колин этим воспользовался. Он дотронулся ладонями до ее щек, углубляя поцелуй. Уилла наслаждалась его силой, наслаждалась своей реакцией; ее сердце учащенно забилось. Не от страха или тревоги – от удовольствия.

Она облокотилась на стол, ее руки запутались в его волосах, она пыталась все ближе притянуть его к себе, желая большего. Внезапно нож, которым она недавно пользовалась, с резким звуком упал на пол.

Они прервали поцелуй.

Пару мгновений они просто смотрели друг другу в глаза. Колин все еще не убрал руки от ее лица. Он еще раз большими пальцами провел по ее скулам и отступил.

– Да, теперь это соблазнение.

– Может, я не хочу, чтобы меня соблазняли.

После того, что случилось, они оба знали, что Уилла лгала, но Колин благородно не указал на это.

– Тогда что ты хочешь, Уилла? – Она так и не ответила, поэтому он улыбнулся и сказал: – Завтра увидимся.

Колин вышел из дома.

Всего пару дней назад она была уверена в каждом своем дне. Она точно знала, чего хотела: оставить прошлое позади и жить тихой, хорошей жизнью.

А теперь она уже не была в этом так уверена.

Как именно посадка дерева может соблазнить женщину? И, конечно, только из-за этого вопроса Уилла все-таки отправилась к «Мадам Блу-Ридж». Она оставила Рейчел в магазине и поехала на Джексон Хилл. Там она припарковала машину и пошла наверх пешком, так как дорога была перекрыта. Что само по себе необычно для города. Но еще более необычно то, что здесь, кажется, собрались все жители города. По пути к особняку Уилла видела и обычных зевак, и фотографов, и даже съемочную группу – все ждали, когда же привезут дерево.

Сколько же людей он пытался сегодня соблазнить? Задача для него оказалась сложнее, чем предполагала Уилла.

Когда Уилла добралась до вершины холма, она остановилась и посмотрела на особняк. Она пыталась представить свою бабушку в семнадцать лет, живущую здесь в благородной нищете, когда к ней пришел очаровательный коммивояжер и предложил им всем спасение от бедности. А Джорджи любила его? От него она забеременела? Нет, конечно же нет. Она просто не могла себе это представить. Но что если Агата действительно его любила? Что если она и Агата стали соперницами? Может, поэтому она и убила его.

Место, где росло персиковое дерево, все еще хорошо просматривалось. Внезапно до Уиллы дошло, что ее бабушка знает, что здесь произошло. Ведь в новостных письмах говорилось, что она исчезла из общества тем летом. Значит, она была здесь, все видела своими глазами. Она знает, что сделала Агата. И она никогда никому ничего не говорила.

Пока она осматривала территорию особняка, ее взгляд остановился на Пэкстон, которая разговаривала с директором одного из детских летних лагерей: благотворительный фонд семьи Осгудов спонсировал и летние лагеря, находившиеся недалеко от города. Неподалеку стояли и все дети из лагеря с самодельными баннерами, на которых были написаны приветственные слова для дерева.

Пэкстон увидела Уиллу и отвернулась. Смотря на Пэкстон, Уилла теперь всегда видела в ней немного Агаты. Она не могла не спрашивать себя, что же случилось тем далеким летом между их бабушками?

Сигнал машины привлек ее внимание к гигантской дыре около особняка – ее окружали рабочие и разнообразное оборудование. Наконец она нашла Колина, который наворачивал круги около ямы, разговаривая по телефону. Договорив и убрав телефон в карман, он подошел к краю обрыва.

Уилла проследила за его взглядом и поняла, что он смотрел на дорогу: вот-вот должны были привезти дерево. Показался тягач с прицепом, медленно двигаясь по дороге, ведущей на холм, которая была перекрыта специально для него. Вокруг были и полицейские машины с включенными сигнальными огнями. Неожиданно для себя Уилла не могла отвести взгляд от дерева: было в нем что-то величественное, гордое.

Прошло почти сорок пять минут, прежде чем тягач оказался у подножия холма. Дерево на прицепе было огромным, внушающим благоговение всем, кто на него смотрел. Оно жило более века. Оно было около 12 метров в высоту, а ветки его были по крайней мере не меньше 24 метров. Его величественность заставила людей аплодировать.

Весь процесс по доставке дерева к особняку был мучительно долгим. Большинство зевак ушли спустя пару часов. Уилла была одна из немногих, кто остался. Она не могла уйти: ее зачаровало это дерево.

Пересадка дерева была такой же захватывающей, как и схватка человека с чудовищем. Дерево было словно огромным животным, которое боролось с охотниками, пытающимися схватить его. Специальное устройство подняло дерево и огромная корневая система, покрытая мешковиной и проволокой, зависла над ямой. Рабочие схватили веревки, привязанные к корням. Они кричали, и, казалось, дерево тоже вопило от ужасающего осознания скорого заточения. Мужчины с помощью веревок управляли процессом, направляя корневую систему в яму. Они знали это животное, знали его повадки. Знали, как приручить его.

И наконец дерево оказалось в земле.

Это был один из самых впечатляющих моментов в ее жизни. Она была уверена, что Колин не знал, что она здесь: он ни разу не взглянул наверх. Когда все закончилось, его одежда была мокрой от пота и он запыхался. Выглядел он так, будто только что испытал оргазм.

Накрнец он взглянул наверх и по сторонам, будто искал кого-то. Он увидел Уиллу в уже довольно поредевшей толпе. Колин медленно улыбнулся – и она тут же почувствовала то же самое желание, которое накрыло ее прошлым вечером. Все на секунду в мире остались только он, она и их страсть друг к другу. Ей пришлось седлать шаг назад.

Как он мог знать, что пересадка дерева так повлияет на нее, хотя она и не догадывалась о своей возможной реакции?

Это уже слишком. Получается, она не знала саму себя, свою корневую систему.

Она развернулась и ушла.

До конца дня Уилла была неспокойна – на грани. Вернувшись на работу, она вздрагивала каждый раз, когда над входной дверью звонил колокольчик. А вернувшись домой, она ожидала, что вот-вот раздастся стук в дверь. Уилла отправилась в душ, потому что ее кожа горела, будто она получила солнечный ожог. Она никак не могла успокоиться. Как только она вышла из душа, зазвонил телефон. Она побежала в спальню, взяла телефон и ответила:

– Да?

– Думаю, сегодня все прошло хорошо, – произнес Колин.

Именно этого она и ждала весь день.

– Да, – ответила Уилла. У нее внезапно пересохло в горле. – У тебя получилось сделать все, что ты планировал.

– Возьми выходной в субботу и проведи его со мной.

Он ведь здесь всего на месяц, и это ее бесконтрольное желание исчезнет, как только он уедет. И она сможет вернуться к своей нормальной жизни.

Именно так она себя оправдывала, когда наконец сдалась и ответила Колину да.

За ужином тем вечером отец Пэкстон листал газету на своем смартфоне, а ее мать весело болтала о том, что все журналы только и печатали статьи о пересадке дерева и как эти новости затмили происшествие со скелетом.

– Рада, что это закончилось, – сказала София. – Никому эта ситуация не пошла на пользу. Пэкстон, тебе следует организовать встречу членов клуба и сообщить им, что с «Мадам Блу-Ридж» все хорошо. До меня дошли слухи, что кто-то думал даже перенести дату торжества. Только представь себе! Приглашения ведь уже разосланы!

– Да, – ответила Пэкстон, – я тоже это слышала.

И как только эти слова вырвались из ее рта, она поняла, что совершила глупую ошибку.

– Ты знала и не сказала? Мне об этом сообщила Шейн Истон!

Двадцать пять лет назад София была президентом клуба и готовила к этой должности Пэкстон с детства. Когда пришло время Софии покинуть клуб, Пэкстон с трудом сдерживала желание ее матери контролировать всё и всех через нее. Она была так счастлива, когда София наконец перестала спрашивать о каждой мелочи, происходящей в клубе. Но это не значит, что она перестала держать маму в курсе дел.

Внезапно заговорил Колин:

– Я бы хотел сделать заявление, – начал он, – я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь за этим столом пытался выбрать мне партнершу на торжественную вечеринку. Я знаю, что вы хотели бы, но спасибо, не надо.

– Но Колин! Я думала о Пенелопе Мейфилд, – сказала София, тут же забыв про Пэкстон.

– Ха! – воскликнул Колин, указав рукой с бокалом вина на мать. – Я знал, что ты что-то замышляешь. Нет. Я отказываюсь от твоей помощи.

– О, Колин, – милостиво произнесла София.

Колин подмигнул Пэкстон. Он сделал это ради нее.

После ужина Колин ретировался на террасу. Что он делал каждый вечер на этой неделе.

Сегодня и Пэкстон пошла на террасу вслед за братом.

– Не понимаю, – сказала она и устроилась на мягком кресле рядом с ним.

– Что не понимаешь? – спросил Колин, откинув голову на подушки и закрыв глаза.

Пэкстон постаралась сесть так же, но ей стало неудобно.

– Мама души в тебе не чает. Папа больше не заставляет тебя играть в гольф. И все равно ты ждешь не дождешься, как уедешь.

– Пэкс, ты должна понимать меня лучше, чем кто-либо. Требуется много энергии, чтобы противостоять этому напору.

– Если ты вернешься, тебе даже не придется ужинать с ними каждый вечер. Мне приходится только потому, что я живу с ними. А у тебя будет собственный дом.

– Знаю.

– Когда ты вернешься? – спросила она. – Тебе не нужно жить в Нью-Йорке из-за работы. Ты можешь работать и здесь.

– Не уверен, что готов.

– Готов к чему? Быть со своей семьей? Бог ты мой, наверное, здорово быть тобой. Пэкстон понятия не имела, почему начала нападать на Колина. Он этого не заслужил. Ведь она даже не из-за его слов расстроилась.

– Но сейчас ведь я здесь? Ты попросила меня приехать – я приехал.

– На месяц.

Он сделал глубокий вдох.

– Я устал, Пэкс. Не хочу с тобой ругаться.

Ее брат никогда не высыпался. Хоть в этом они были похожи.

– Я тоже не хочу. Извини.

Стрекот сверчков заполнил повисшее молчание. Проплывающие по небу облака то скрывали от взглядов луну, то милостиво обходили ее стороной. Пэкстон казалось, что небо полностью отражает ее настроение: яркая волна счастья, а затем темный период угрюмости.

– Ты же с Уиллой Джексон пойдешь на торжество? – наконец спросила Пэкстон.

– Я над этим работаю, – ответил Колин с улыбкой. Он повернул голову и посмотрел на сестру. – А ты? С кем пойдешь?

До прошедшей недели, до поцелуя она, не раздумывая, сказала бы с Себастьяном. Но сейчас она уже не была так уверена. Он все выходные проработал в клинике, но сейчас уже был вторник, а от него никаких вестей, хотя сегодня она оставила ему сообщение с извинениями. Ей не нравилось быть не с ним. В таких случаях у нее в жизни будто образовывалась дыра, которую нечем было закрыть. Ведь он ее лучший друг, ее единственный друг. Но как она сможет смотреть ему в глаза после того, что произошло? После того, как она убедилась, что он никогда не даст ей то, что она так сильно хочет и хотела всю жизнь? На мгновение она позавидовала жизни ее брата: простой и полной удовольствий. На мгновение она поняла, почему он предпочитал держать от них на расстоянии.

– Думаю, что пойду одна, – ответила Пэкстон. – У меня будет слишком много хлопот, я не смогу уделить должное внимание моему партнеру.

– Я могу пойти с тобой, – предложил Колин.

– Нет, приходи с Уиллой. Она должна быть в особняке ради ее бабушки, – Пэкстон на мгновение притихла. – Уилла следила за посадкой дерева сегодня. Видел ее?

– Да, видел, – ответил Колин. – Я ее пригласил.

Пэкстон закусила нижнюю губу.

– Так вы… разговаривали?

– Да, а что?

– Я подумала, что она тебе все рассказала о той пятничной ночи.

– На самом деле нет, – ответил он. – Я спрашивал. Но она ничего не рассказала.

Пэкстон удивилась:

– Она тебе ничего не сказала?

Он поднял голову.

– Сейчас у меня складывается такое же впечатление, как и после разговора с ней. У вас есть больше чем один секрет? Что происходит?

– Ничего.

Колин вздохнул и повернул лицо к небу и луне в облаках.

– Точно так же ответила и она.

Позже тем вечером Себастьян расположился за самым дальним столиком придорожного кафе с чашкой кофе. Так же, как когда он был подростком. С той лишь разницей, что сейчас у него не было набитой книгами сумки. И он был одет намного лучше. И его глаза не были накрашены.

Его отец был алкоголиком, поэтому Себастьян старался проводить дома как можно меньше времени. Он часами сидел в этом кафе, куда его брала двоюродная бабушка, когда он еще был совсем мальчишкой, – единственном месте, которое он мог себе позволить. Себастьян обычно заказывал одну чашку кофе и читал библиотечные книги до тех пор, пока уже не мог сидеть с открытыми глазами от усталости. Потом он отправлялся домой и спал на диване в гостиной, чтобы не встречаться с отцом и не выслушивать словесные оскорбления. Тот часто называл Себастьяна педиком, особенно когда напивался. По утрам же Себастьян просыпался и шел в школу, чтобы выслушивать похожие оскорбления.

– Привет, красавчик, – поздоровалась Лоис, подойдя к его столику. – Не хочешь кусочек пирога?

Себастьян ей улыбнулся. Лоис работала здесь официанткой еще с тех времен, когда он был ребенком. Она была жилистой старушкой с ярко-накрашенными губами и белокурым париком. Она и еще одна пожилая женщина были единственными официантками и носили платья из полиэстера и отделанные рюшем белые фартуки. В кафе было несколько посетителей, большинству из которых перевалило за семьдесят. Они не обращали на Себастьяна никакого внимания. Никто его здесь не беспокоил, именно поэтому он так любил это место. Он думал, что с возрастом отделается от привычки прятаться здесь от всего мира, но, очевидно, он ошибался.

– Я не голоден, Лоис, спасибо.

– Ну попробуй, – настаивала Лоис, поставив перед ним тарелку с кусочком пирога. – Ты слишком уж тощий. Даже эти модные костюмы не могут скрыть твою худобу.

Она ушла. С каждым шагом ее ортопедические туфли скрипели на потрескавшемся линолеуме. Пирог от Лоис выражал ее любовь. И Себастьян ценил это. В тот раз, когда несколько месяцев назад он вновь переступил порог кафе, они с Лоис вернулись к прежним привычкам. Она пыталась накормить его. А он отказывался. Она разрешала ему оставаться допоздна, и только в эти дни он мог позволить себе оставить ей намного больше чаевых.

Он отодвинул тарелку в сторону и посмотрел на телефон, лежащий рядом с чашкой кофе. Он взял его и прослушал сообщение Пэкстон еще раз.

«Привет, Себастьян. Это я. Мы с тобой не виделись уже пару дней, – Пэкстон на пару секунд замолчала. Наверное, она говорила в машине. Себастьян мог различить звуки, характерные оживленному движению на дороге. Звук взревевшего мотора. Она водила так же, как и делала все остальное: уверенно, целенаправленно, выполняя еще кучу дел по пути. – Я хотела извиниться. За все. За ночь пятницы. За то, что не позвонила тебе, когда напилась и нуждалась в твоей помощи. Ты можешь не идти со мной, если не хочешь, на концерт одного исполнителя в субботу и на официальный завтрак. Я знаю, что ты не любишь классическую музыку и собирался пойти только ради меня. Просто… позвони мне, чтобы я убедилась, что у тебя все хорошо. Пока».

Себастьян положил телефон на стол.

Когда он вернулся в Вотер Волс, он совсем не ожидал, что с ним случится Пэкстон Осгуд. Ему было нелегко вернуться в этот город, но Себастьян решил, что уход на пенсию доктора Костово – это знак свыше. С самого начала он начал входить в круги, которые раньше его отвергали. Может, только те, кто его раньше знал, смотрели на Себастьяна странно, но он смог легко «стать своим». Намного легче, чем он ожидал. Никто не говорил, что ему здесь не место. Именно этого и хотел Себастьян. Но все же он чувствовал себя не так, как должен был. Он был готов противостоять ожесточенности и высокомерию, которые оставил в Вотер Волс. Но ему больше не с кем было здесь бороться. Остались лишь его воспоминания о смущенном и недолюбленном мальчишке, который был слишком худым и симпатичным, незаслуживающим отцовской любви, над которым смеялись другие дети и никто не понимал. Так что никаких сражений и врагов. Только призраки.

И Пэкстон.

Он давно определился со своей сексуальной ориентацией. Единственной проблемой был диссонанс между тем, кем он был и как его воспринимали другие. Но он и подумать не мог, что эта проблема может всплыть именно тогда, когда он впервые встретил Пэкстон. Они сразу же спелись и стали друзьями, что само по себе не было сюрпризом. Женщины всегда хотели с ним дружить, будто дружба с ним являлась чем-то вроде приза. Удивительно было то, как серьезно Пэкстон воспринимала их общение, как благодарна она была. Она прицепилась к нему, словно ей пришлось пересекать пустыню, а он был ее оазисом. И он должен признаться, что такая зависимость порождала в нем только лучшие чувства. Она была золотым городским ребенком, у нее было все, и она выбрала его и доверилась ему. Но чем дольше они были знакомы, тем легче ей стало выражать свою привязанность. И он стал догадываться, что она испытывает к нему не только дружеские чувства. Его собственные чувства смущали его. Он не знал, как относиться к тому, что между ними происходило. И так как она избегала этой темы, он решил, что все это временно, и они продолжат общаться как ни в чем не бывало.

Пока той ночью в ее доме не произошло то, что произошло.

Себастьян глубоко вздохнул и почесал переносицу.

Она была на грани. Она устала. И тут же пожалела о том, что сделала.

Так ведь и должно быть, да? Но если она жалела об этом, а он хотел двигаться дальше, почему они кружили вокруг да около? Почему она сказала, что он не обязан теперь ходить с ней на общественные мероприятия? Почему он сидел здесь, избегая любого контакта с ней?

Неужели она думала, что не сможет держать себя в руках рядом с ним?

Или все было наоборот?

Он никогда не думал, что столкнется с этим. Он полагал, что, вернувшись сюда, многие его проблемы просто исчезнут. И так оно и было. Но с его возвращением перед ним возникли новые трудности, с которыми, как он убедил себя пять лет назад, ему никогда больше не придется столкнуться.

И он понятия не имел, что ему сейчас делать.

ГЛАВА 10

Волшебник

В пятницу вечером терпение Пэкстон лопнуло: она должна увидеться с Уиллой. Почему она молчит? Может, хочет использовать против Пэкстон все, что узнала за последние дни? Пьяная перебранка у «Заправь меня», признание в чувствах к Себастьяну и всплеск эмоций бабушки Осгуд… Потенциал для публичного унижения был огромен. А это последнее, что сейчас было нужно Пэкстон, принимая во внимание недавний скандал вокруг «Мадам Блу-Ридж». Как так вышло, что она теперь стольким обязана женщине, которую едва знала?

Пэкстон подъехала к дому Уиллы и припарковалась за ее джипом. Она вышла из машины, расправила плечи и пошла к дому. На улице было еще светло; ароматы готовившихся ужинов плавали в воздухе. Спустя пару мгновений, как Пэкстон постучала в дверь, ее уже приветствовала Уилла. Контраст между ними двумя еще никогда не был так очевиден. Уилла надела простые джинсы и свободную кофту с завышенной талией. На Пэкстон же были платье-футляр и строгий пиджак.

– Пэкстон, – удивленно произнесла Уилла. – Входи.

– Я боялась, ты не будешь дома, – ответила Пэкстон, войдя в дом. Уилла закрыла за ней дверь.

– Я всегда здесь по вечерам пятницы. Вечер пятницы – время уборки. В доме Джексонов веселье не заканчивается.

Пэкстон поправила сумку на плече.