Текст книги "Этот день наступит"

Автор книги: Сандра Стеффен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава четвертая

– Кортни и вправду заявила, что хочет выкрасить стены в своей комнате в черный цвет? – спросила Гэррет.

– Слово «потребовала» подходит больше, – ответил Джейс, не отрывая взгляда от дороги. – Моя маленькая принцесса на самом деле твердый орешек, совсем как ее отец.

– Поэтому у тебя в кухне стоят две банки белой краски?

– Я готов переплыть океан, передвинуть горы, отдать жизнь и заложить все, что имею, ради этой девочки, но не разрешил ей покрасить комнату в черный цвет. Я сказал, что в крайнем случае могу согласиться на черный ковер, – ответил Джейс, останавливаясь на красный свет.

Рядом притормозил «мерседес», с другой стороны подъехал грузовик. Натренированным ухом Джейс услышал, что оба мотора работают как часы. И день впервые в жизни начался именно так – как часы.

Они с Гэррет возвращались домой после очень удачной встречи с Алеком Барклеем.

Полчаса назад Гэррет была сама вежливость и профессионализм, а сейчас она взорвалась, как бывало в детстве:

– Черный ковер вместо черных стен? А что Кортни на это сказала?

С ответом у Джейса затруднений не возникло, потому что он слишком отчетливо помнил, что ответила Кортни.

– Она похлопала ресницами и посмотрела на меня с презрением. Когда ни одна из уловок не сработала, она спросила, нельзя ли ей получить и черного котенка в придачу.

– А ты что сказал?

– Я терпеть не могу кошек, – проворчал Джейс.

– Бьюсь об заклад, ты ей об этом не сказал, верно?

Джейс еле удержался, чтобы не рассмеяться.

– Нет, этого я ей не сказал. К тому же у детей должны быть домашние животные.

– Да-а, ты тот еще крепкий орешек.

Джейса просто восхитило дерзкое выражение ее лица: глаза блестели, уголки губ приподнялись в улыбке. Ни деловой костюм, ни белая блузка со стоячим воротником не влияли на ее веселое настроение. Гэррет явно была в игривом расположении духа. По правде говоря, и он чувствовал себя совсем неплохо.

Насчет солнца он угадал. Оно светило весь день, хотя до этого момента он его не замечал. Люди щурились от его ярких лучей, поднимая взгляды, когда на их головы шлепались капли с оттаивающих сосулек. Он даже подслушал, как секретарша Алека Барклея предположила, что может наступить оттепель.

Джейсу пришлось признаться: это просто замечательно, что выглянуло солнце, а январская оттепель и вовсе звучит неплохо. Но не погода виновата, что адреналин погнал кровь по его жилам и что у него появилась уверенность: Айвену и Беверли не удастся забрать у него Кортни. Залогом было крепкое рукопожатие Алека и его честный, открытый взгляд.

Чувствуя себя молодым и почти беззаботным, Джейс включил мотор и рванул вперед, как только дали зеленый свет.

– Святая дева Мария! Ты что, очумел, Джейс!

А он и забыл, как она умеет ругаться!

– Нас могут оштрафовать, – упрекнула она.

– Ты говоришь прямо как Куп и Бёрч.

Гэррет вздернула подбородок и тут же напомнила ему ту девчонку, у которой Вилли Таунсенд выхватил лифчик купальника, когда они учились еще в шестом классе. Правда, сегодня глаза Гэррет сверкали не так враждебно.

– Если хочешь меня обидеть, не трудись. И помни: у меня две старших сестры и два старших брата, к тому же надо мной издевались и перемывали мне косточки и профессионалы.

Хотя Гэррет и отвернулась при этом к окну, Джейс заметил ее лукавую улыбку и поймал себя на том, что тоже почему-то улыбается.

Он очень волновался перед встречей, но в этом не было ничего удивительного. Ведь то, что он скажет сегодня, может повлиять на дальнейшую судьбу дочери. Гэррет, напротив, была олицетворением деловой женщины – спокойна и уверена в себе. Ее вопросы были к месту, голос твердым. Она была адвокатом, но до этого дня он странным образом не думал о ней в этом качестве.

Джейс обогнал машину, которая ползла со скоростью сорока миль по скоростной полосе, заметив, как Гэррет покачала головой и закатила глаза. Но, сколько он себя помнил, она всегда так делала.

Обхватив руками руль, Джейс сказал:

– В тебе всегда останется что-то он сорванца, несмотря на изысканные манеры и весь твой профессионализм.

Гэррет попыталась заглушить в себе болезненное чувство, вызванное замечанием Джейса. Она повернулась к нему, но он не заметил, как окаменело ее лицо, так как следил за дорогой. Вопреки тому, через что им пришлось сегодня пройти, он все равно видит в ней лишь мальчишку-сорванца.

А она-то столько времени посвятила сегодня утром тому, чтобы красиво причесаться и тщательно подкраситься. Она даже чуть-чуть подушилась жасмином за ушами и на запястьях. Джейс мог бы встретиться с Алеком и один, но ей хотелось пойти вместе с ним. В глубине души она гордилась своими знаниями законов, умением задавать нужные вопросы и выдерживать паузу в ожидании ответов. Сегодня она была на высоте и физически, и умственно, а Джейс все равно видит в ней сорванца с расцарапанными коленками и растрепанными волосами.

Гэррет тяжело вздохнула. Ну и тупой же он бывает иногда, черт побери!Ее, конечно разочаровало, что он не замечает, как она женственна. Но зато она выработала в себе твердость характера и сумела кое-чего достичь в этой жизни. Может, он и прав и в ней действительно есть что-то от сорвиголовы. Но в ней гораздо больше другого, и скоро Джейсу Макколлу придется это признать.

Правда, время ожидания несколько затянулось. Ну что ж, она подождет еще немного.

Желая отвлечься от навязчивых мыслей, Гэррет решила узнать у Джейса кое-что о Кортни:

– Джейс, не подумай, что я лезу не в свое дело, но скажи, как в действительностидела у Кортни?

Джейс ответил не сразу, но, когда он заговорил, голос его был серьезным:

– Кортни очень тяжело переживала наш разрыв. Она не понимала, что происходит, а я не знал, как ей объяснить. Как растолковать шестилетнему ребенку, что для его матери одобрение родителей дороже любви мужа? Когда Кортни узнала, что Лорел Энн погибла в автокатастрофе, она побелела и расплакалась. Все, что я мог сделать, – это обнять ее и сказать, что люблю ее. Сейчас она с каждым днем все больше приходит в себя. Все меньше плачет. Со временем она снова станет сама собой.

Молча они въехали в город. Гэррет поняла, что Джейс чувствует невероятное облегчение оттого, что ему удалось помочь дочери преодолеть первый барьер и дать ей почувствовать, что с ним она в безопасности. Что же должно произойти, чтобы у него наконец открылись глаза и он понял, что и она ему не просто друг?

Когда они подъехали к мастерской Джейса, то увидели старый фургон, припаркованный под каким-то странным углом.

– Похоже, развалюха Лютера снова отказала, – усмехнулся Джейс.

Коричневое клетчатое пальто болталось на Лютере как на вешалке. Лютер хлопотал над мотором, беспомощно размахивая костлявыми руками. Гэррет не очень-то разбиралась в машинах, но древний «форд» действительно был старой развалиной. Эту колымагу частенько видели на какой-нибудь проселочной дороге, где Лютер обычно собирал пустые бутылки и банки. Он их сдавал, а на вырученную мелочь покупал бензин, чтобы иметь возможность ежедневно навещать в пансионате для инвалидов свою жену Эстер.

– В чем проблема, Лютер? – громко крикнула Гэррет, высунувшись в окно: все в городе знали, что с головой у Лютера Шумахера все в порядке, а вот со слухом плоховато.

– Точно не знаю. Вчера я заправил ее бензином и проверил масло. Завелась вроде нормально, а потом вдруг заглохла прямо здесь, перед гаражом.

– Похоже, твоя машина знает, где ломаться. Джейс мигом ее починит, – снова прокричала Гэррет.

Джейс бросил на Гэррет вопросительный взгляд.

– Сначала я отвезу тебя домой.

– Это займет по крайней мере минут десять, – покачала головой Гэррет. – А если ты поторопишься с ремонтом, Лютер успеет съездить навестить Эстер.

От этих тихо сказанных слов его глаза заблестели. Холодный ветер задувал в окно, немного растрепав ей волосы. Но когда Джейс смотрел на нее как сейчас, она не чувствовала холода.

– Ты парень что надо!

Значит, Джейс считает ее хорошим парнем. Ну просто отпад!

Джейс и Эд затолкали фургон в гараж. Гэррет стояла в стороне и пыталась разобраться в своих мыслях. Неужели блеск в глазах означал лишь, что она парень что надо? Просто хочется рвать и метать!

Но она не закричала, а подошла к воротам, где ее внимание привлек ярко-красный вымпел, точно такой же, как она видела на почте несколько дней назад, приглашавший всех на торжество по случаю шестидесятой годовщины свадьбы Лютера и Эстер.

Шестьдесят лет.Шестьдесят лет они все делали вместе – жили, воспитывали детей, работали и любили. Интересно, говорил ли когда-нибудь Лютер своей жене, что она хороший парень?

Гэррет обернулась и увидела, как Джейс закатывает рукава, снимает галстук и натягивает на свой лучший костюм серый комбинезон.

Когда Джейс поднимал капот машины, Гэррет обратила внимание не на страшный скрип, а на то, как напряглись мускулы рук и спины Джейса под поношенным комбинезоном. Он вообще был крепкого телосложения, а бедра были такими узкими, что если б он захотел, то мог бы с успехом демонстрировать джинсы. Не избежать бы ей его насмешек, если бы она ему об этом сказала! Джейс Макколл знал себе цену, когда дело касалось моторов, но вряд ли догадывался о том, каким привлекательным был в глазах женщин. Он считал себя обыкновенным трудягой, обеспечивающим свое будущее ремонтом моторов.

Даже когда Джейс был еще ребенком, он слишком много работал. В то время как ребята его возраста играли в бейсбол, он разносил почту и стриг газоны – во всяком случае, до того, как научился ремонтировать машины. В семнадцать он был немного худоват, но уже строен, крепок и мускулист. Гэррет потеряла счет моментам, когда ей хотелось, чтобы ее обняли эти сильные руки, а его губы прикоснулись к ее губам.

В двадцать девять Джейс оставался таким же стройным, крепким и мускулистым, но раздался в плечах и груди. А Гэррет уже не улыбалась роль тоскующей, витающей в облаках мечтательницы. Ей не хотелось сгорать от огня, бушующего в ее душе. Во всяком случае, ей не хотелось сгорать в одиночку.

Лютер все время путался под ногами, рассказывая скверные анекдоты, задавая дурацкие вопросы и предлагая свою помощь. Казалось, Джейс воспринимал это спокойно, лишь изредка отпуская замечания, которые Лютер не мог услышать. Помощник Джейса Эд, поговорив пару минут с Гэррет, отправился менять масло в стоявшей неподалеку машине. Глядя ему в спину, Гэррет удивилась тому, что походка Эда совершенно ее не волнует в отличие от походки его босса.

Гэррет побродила немного среди машин, стараясь не запачкаться и размышляя о том, не померещился ли ей одобрительный взгляд Джейса минуту назад. Видимо, блеск в глазах означал лишь признание того факта, что она ведет себя как настоящий друг.

Гэррет приехала в Стоуни-Крик, полная решимости получше узнать свою семью и открыть глаза Джейсу на родство их душ. Она будет буквально преследовать его до тех пор, пока до него не дойдет, что они созданы друг для друга. Но для этого она должна как бы немного отстраниться, не бросаться исполнять любое его желание. А она не смогла отказать ему в просьбе поехать с ним к адвокату. Джейс все еще считал ее только своим другом, но по крайней мере у него был уважаемый адвокат, согласившийся защищать его интересы. Она была этому рада, но не знала, что делать дальше. Ехать домой?

Стуча каблучками по цементному полу, Гэррет подошла к воротам и крикнула в глубину гаража:

– Лютер, передай от меня привет Эстер, ладно?

Старик радостно закивал, а Джейс поднял голову от мотора. Вытирая руки о комбинезон, он спросил:

– Уже уходишь?

– Пройдусь пешком.

– На таких-то каблуках?

Эти три словечка добавили ей уверенности больше, чем все сказанное им за весь день. Если он заметил ее каблуки, то наверняка обратил внимание и на ноги. А это означает, что Джейс начинает видеть ее несколько в другом свете.

Окрыленная вновь вспыхнувшей надеждой, Гэррет одарила Джейса улыбкой, более интимной, чем можно было ожидать от приятеля.

На душе у нее стало легко, но она не позволила себе рассмеяться.

– Помнишь, ты интересовался, как мне удается оставаться стройной? Вот тебе и ответ. Пока, Джейс. – Она повернулась и вышла из гаража.

Где-то в подсознании Джейс понял, что включился компрессор, а Лютер рассказывает очередной анекдот. Но он был слишком занят, чтобы над чем-то задумываться. В воротах гаража Гэррет уже не было, но он все еще видел ее своим внутренним взором: уложенные для встречи с адвокатом волосы растрепались на ветру, обрамляя лицо и шею. Она не сказала ничего особенного, но то, как полы ее длинного коричневого пальто сначала взметнулись под порывом ветра, а потом облегли ее ноги и бедра, полностью завладело его вниманием.

Джейс не совсем понял, что могла означать улыбка на губах Гэррет, перед тем как она плавной походкой покинула его мастерскую. Однако он явственно ощутил, как сильно забилось сердце. У него не было сомнений в том, что Гэррет ничуть не изменилась. Все утро она была, как всегда, дружелюбна и помогала ему. Но если она не изменилась, почему вдруг вызвала в нем такое желание?

С того самого момента, когда Айвен и Беверли вручили ему документ о предъявлении иска, Джейс пребывал в состоянии эмоционального шока. Гэррет сумела его успокоить. Она поддерживала его, и он был ей за это благодарен. Конечно, он испытывает к ней сильные чувства. Гэррет неотразима, а он всего-навсего мужчина, истосковавшийся по женской ласке. Скорее всего, именно в этом все дело.

Но со своей слабостью он в состоянии справиться. В конце концов, он привык жить без секса, хотя в этом не было ничего хорошего.

Он все еще переживал, что Гэррет, вероятно обидевшись, не приехала чинить машину. Но, видимо, она не обиделась. Ведь поехала же она с ним в офис Александра Барклея в Ист-Лэнсинг и глазом не моргнула, когда из-за Лютера он не смог отвезти ее домой. Проглотив подступивший к горлу ком, он велел себе вернуться к работе и позабыть о том, что его гложет.

– Отличная шутка, не правда ли, парень? – загоготал Лютер, хлопнув Джейса по спине.

Джейс пожал плечами, но кивнул.

Да, он будет просто работать и забудет о том, какое впечатление на него произвела улыбка Гэррет, заставив все его тело недозволенно напрячься. Забыть об этом – вот что надо.

Он не заметил, как очутился в воротах гаража. Он понял только, что холодный ветер, продувавший насквозь комбинезон, не остудил его мыслей. И виной тому была Гэррет с ее плавной, волнующей походкой, которую следовало бы запретить законом.

Из задумчивости его вывели Эд и Лютер, которые стояли рядом. Глядя вслед Гэррет, Эд даже тихо присвистнул, а Лютер забормотал что-то нечленораздельное.

– Слушай, Эд, – спросил Джейс, – с каких это пор у Гэррет такая походка?

– Смеешься? С тех пор, как я ее помню. Ты что, слепой или как?

– Что ты сказал? – прокричал Лютер.

Как только голос Лютера донесся до уходящей Гэррет, она повернулась, и ветер снова взметнул ее волосы и пальто. Сглотнув, Джейс внезапно почувствовал себя подростком, которого застукал Куп, когда они с Бёрчем рассматривали каталог женских бюстгальтеров.

– Что-нибудь случилось? – крикнула она.

Джейс откашлялся и, глядя на Эда и Лютера, почти прорычал:

– Вам что, делать нечего?

Скорчив гримасу, Эд ушел в глубь гаража, Лютер пошел за ним.

– Все в порядке, – сказал Джейс и добавил: – Я забыл поблагодарить тебя за то, что ездила со мной сегодня… и вообще.

– Тебе не надо было выходить на улицу, чтобы сказать об этом. Но я всегда рада помочь.

Гэррет видела, что он внимательно на нее смотрит, но она не возражала. Она вообще никогда ему не возражала. На какую-то долю секунды ему вдруг захотелось, чтобы она все же что-нибудь возразила, чтобы она обвила его руками и прижалась к нему всем телом.

Она глядела на него голубыми глазами, невинными, как у младенца. Под ее взглядом Джейс обрел самообладание. Сердце перестало учащенно биться, а голова прояснилась.

Вот так. Ты поблагодарил ее, и ты уже не на крючке. Теперь попрощайся с ней и занимайся своими делами.

– Бифштексы все еще лежат в морозилке. Я могу их поджарить, если тебе захочется зайти.

Гэррет попыталась определить, в чем разгадка его неожиданного предложения, прозвучавшего как невысказанный стон. Он всегда был человеком, которого мучат сомнения, но сейчас его явно гложет что-то определенное. Джейс наблюдал за тем, как она уходила, и ему понравилась ее плавная походка – вот в чем была причина напряженности, которую она почувствовала в Джейсе. Гэррет пришла в восторг: ее план срабатывает!

Закусив губу, чтобы скрыть победную улыбку, и склонив голову набок, она ответила:

– Я не могу, Джейс. Я обещала сестрам пойти с ними за покупками. Может, в другой раз?

– Конечно. Когда захочешь.

Улыбнувшись, она снова повернулась. Ощущение счастья не покидало ее всю дорогу домой.

Солнце все еще ярко светило, а старые дома по обеим сторонам улицы сдерживали порывы ветра. Если закрыть глаза, можно вообразить, что и впрямь весна не за горами. Даже в Майами ожидание весны не было таким волнующим. Джейс прозрел. А Гэррет никогда еще так не радовалась тому, что она дома.

– Слушай, Глория, если ты купишь еще хотя бы одну вещь, мы не сможем все это унести.

– Гэррет права, – согласилась Гвен. – У тебя будет всего один ребенок. Сколько ползунков нужно младенцу?

Средняя из сестер Флетчер вздернула подбородок и заявила с вызовом:

– Не затем я работала день и ночь, чтобы мой ребенок в чем-нибудь нуждался. Я хочу, чтобы у него было все.

Гвен переглянулась с Гэррет.

– Поверь, она и вправду работала день и ночь. Бедный Дуг совсем обессилел.

– Я никогда не слышала, чтобы он жаловался, – игриво парировала Глория.

Сестры разразились громким смехом.

С тех пор как они пришли в торговый центр, прошло не менее двух часов. Сестры перерыли вороха детской одежды и обсудили преимущества разных колясок. Оценили практичность матерчатых подгузников по сравнению с бумажными. Гвен, которая была членом клуба поддержки Центра помощи престарелым Стоуни-Крика, рассказала им о планах проведения торжества по случаю годовщины свадьбы Лютера и Эстер Шумахер, которое клуб намеревался устроить в Валентинов день. Гвен и Глория то и дело отпускали всякие шутки, вызывавшие новый взрыв веселья.

– Я все еще не решила, какую выбрать люльку, – сказала Глория.

– Ты всегда была среди нас самой разборчивой, – заявила Гвен, погладив Глорию по круглому животу.

– А ты всегда любила всеми командовать, – съязвила Глория.

– А я какая была? – поинтересовалась Гэррет.

Старшей, Гвен, которая работала бухгалтером, было тридцать пять, Глории, обучавшей будущих воспитателей детских садов, – тридцать четыре, а Гэррет, последнему ребенку в семье, – двадцать восемь. Все они были разного роста, с разным цветом волос. Но все унаследовали от матери голубые глаза, а от отца – заразительный смех, хотя братья Флетчер уверяли, что последнее досталось им от почтальона.

– Ты, – провозгласила Гвен, указывая пальцем на Гэррет, – была той, что перевесила чашу весов в сторону девочек.

– И ты была единственной из Флетчеров, которая вылетела из гнезда, – с любовью добавила Глория.

Повесив одну сумку с покупками на плечо и схватив в руки другие, Гэррет направилась в отдел сувениров. Ей хотелось рассказать сестрам, что последние девять с половиной лет она втайне скучала по их компании, но не знала, как в этом признаться.

С тех пор как Гэррет приехала домой, она много думала и поняла наконец, чего же хочет. Ей хотелось прочных семейных отношений, таких, какие были у ее сестер. Ей хотелось жаловаться на брошенные на пол мокрые полотенца и ссориться из-за того, кто должен переключать телевизор. У всех есть недостатки, хотя у Джейса, по ее мнению, их было чертовски мало. Она вспомнила, с какой теплотой он говорил с Кортни и с какой нежностью обнимал ее. Вспомнила и блеск в его глазах, когда он смотрел на нее. Ей страшно хотелось поближе узнать Джейса и его дочь. Но для этого ей надо заставить его взглянуть на нее по-новому, как на желанную, привлекательную женщину.

Лай собак и щебетание птиц привлекли ее внимание к зоомагазину. Магазин был полон коккер-спаниелей и пуделей, длиннохвостых и других попугаев. Она всегда любила собак и птиц, но на этот раз ее внимание привлек маленький черный котенок.

– Гвен, Глория, посмотрите. Не правда ли – это самый очаровательный котенок на свете?

– Этот котенок? – скептически спросила Гвен.

– На мой взгляд, – заметила Глория, – он жутко худой.

– И одно ухо торчит больше другого. К тому же черные кошки приносят несчастье, – решительно заявила Гвен.

Кошечка взглянула на них немигающими зелеными глазами, и Гэррет была рада тому, что кошки не понимают по-английски. Шея котенка была обвязана розовой ленточкой, под стать розовому носу. Шерсть, казалось, была мягче пуха, но стояла дыбом.

Животные кругом издавали всевозможные звуки, облаивая и освистывая всех проходящих. А этот котенок молча наблюдал за всеми. Его взгляд напомнил Гэррет глаза Кортни, когда Куп уводил ее вчера спать. У маленького котенка не было матери. У Кортни тоже. Если уж сердце Гэррет разрывалось от жалости, что же должны чувствовать они?

У Гэррет уже ноги отваливались от многочасового хождения на высоких каблуках. К тому же пакеты с покупками становились все тяжелее. Невозможно было взять еще и этого несчастного котенка. Джейс сказал, что не любит кошек. Да и у нее самой еще пока нет своего дома, так что котенка никак нельзя брать. Кроме всего прочего, Кортни не ее ребенок, и не дело Гэррет покупать девочке котенка. Однако, похоже, Кортни так же нужен котенок, как котенку – Кортни.

Бросив прощальный взгляд на печальное существо, Гэррет вышла из магазина вслед за сестрами.

– Папа, я буду разливать?

Пряча улыбку, Джейс предоставил ей эту привилегию. В последние три месяца кукольное чаепитие по субботам стало традицией, от которой Джейс ни за что бы не отказался. Он полюбил эти чаепития, хотя никогда бы не признался в этом Бёрчу или Эду. Но не потому, что они могли бы по этому поводу над ним подшутить. Просто Джейсу ничего так не хотелось, как проводить время со своей дочерью.

Кортни болтала с игрушечным слоненком и со своей любимой куклой. У нее было живое воображение, и в этом смысле она была похожа на отца. После того как вчера Гэррет ушла, Джейс много чего себе навоображал. В фантазиях Кортни ее куклы вели беседу, а зверюшки чинно пили чай. В фантазиях Джейса Гэррет была гораздо больше чем просто другом, пусть и ненадолго. Это было не сном, а мечтой, ведь он не спал, и Гэррет не уходила от него, а, наоборот, пришла. Потом они очутились в его спальне, залитой лунным светом. Он запустил ей в волосы пальцы и приблизил ее лицо к своему, увлекая ее в объятия, а затем и в постель.

При дневном свете на следующий день он обозвал себя дураком. Она не давала ему никакого повода. Она не соблазняла его, не флиртовала даже. Она была Гэррет – его товарищ, друг, приятель.

И его союзник.

Джейсу была знакома разница – какой-никакой опыт у него все-таки был. Он понимал, что у женщины на уме, когда она расстегивает три верхние пуговки своей блузки или трется, как кошка. Гэррет ничего подобного не делала. Ну и что ж, что у нее соблазнительная походка? Ведь она не предназначалась ему одному. Эд уверял, что она всегда так ходила. Гэррет Флетчер не навязывалась ему. Она даже не пришла вчера вечером на эти чертовы бифштексы.

Кортни все болтала, а Джейс сделал вид, что наливает еще чашку чаю. Но ему все больше становилось не по себе оттого, что у него давно не было женщины, слишком давно. В голове поплыли совершенно невообразимые картины.

Неожиданный стук в дверь вывел его из этого состояния. Поставив на крошечное блюдце крохотную чашку, Джейс с трудом вылез из-за кукольного столика Кортни. Встав, он, как истинный джентльмен, извинился и направился к двери. Пока он шел, стук повторился, и, открыв дверь, Джейс лицом к лицу столкнулся с женщиной своей мечты. Гэррет проскочила мимо него с хитрой улыбкой, как бывало в детстве, а не в его мечтах. Стало быть, все, что они проделывали вместе в его мечтах, было всего лишь игрой воображения, хотя жар в чреслах определенно был реальным.

– Привет, – прошептала она. – Кортни дома?

В ее шепоте было что-то необычное, но он только и сумел вымолвить:

– Она играет в своей комнате.

– Это хорошо. Я хочу кое-что тебе показать.

Джейс прикрыл дверь и повернулся лицом к Гэррет. На ней были коричневые сапоги на шнурках и низких каблуках. Поверх коричневых брюк был надет меховой жакет. Из-под него виднелись белый джемпер и темно-зеленая водолазка. Обычная зимняя одежда, купленная в обычном городском магазине: ничего сексуального или возбуждающего.

– Что ты хочешь мне показать? – спросил Джейс напряженным голосом, удивившим даже его самого.

– В общем… не знаю, как сказать…

Гэррет распахнула жакет и стала быстро расстегивать верхнюю пуговицу джемпера.

Во рту у Джейса пересохло. Его взгляд был прикован к пальцам Гэррет, начавшим расстегивать вторую пуговицу.