Текст книги "Слушая тишину"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Дело в следующем. Приди ты со своим рассказом к нам вчера, я бы тебя точно прогнал и посоветовал лечиться…
– Вы и посоветовали.
– Извини, схамил. Но аккурат за полчаса до твоего появления в участке мой напарник и друг Томми Ричи сообщил мне об исчезновении своей старшей сестры Лючии. Лючии Ричи. Она химик и страшно умная тетка, защитила кучу диссертаций… словом, ее обычно называют доктор Ричи.
– Ой!
– Вот именно.
– Доктор Лючия Ричи пропала…
– Несколько дней назад, по времени совпадает с тем, что ты слышала в больнице. Дальше вопрос у меня возник несколько по другому поводу: что Лючия, если допустить, что это была она, делала в окружном госпитале? Я поехал туда и начал, ясное дело, с тебя. Так вот, мисс Александра Кроуфорд действительно поступила в госпиталь в связи с подготовкой к серьезной операции, однако на вторые сутки своего пребывания в больнице потеряла сознание и была увезена спецтранспортом в неизвестном направлении. Предположительно, кто-то из родственников решил отправить Александру Кроуфорд в более престижное лечебное учреждение.
– Господи… но ведь я же… я помню операцию. Потом я очень тяжело выходила из наркоза… Собственно, тогда я и услышала…
Дон кивнул.
– Насчет твоего волшебного аппарата не скажу – не знаю, надо поговорить со спецами, но, по всей видимости, картина такая: тебе вкололи снотворное и перевезли в центр на Змеином острове. Операционные у них там есть, оборудование космическое, а самое главное, Лючия Ричи тоже работает в центре. Или работала…
При этих словах лицо Дона Каллахана закаменело, стало злым и немного хищным. Сэнди не могла отвести от этого лица глаз. Опомнившись, она прижала руки к горлу, тихо прошелестела:
– Я ничего не понимаю, правда. Мой дядя… дядя Дик руководит одной из лабораторий, теоретически у него есть возможность, но… почему он не предупредил меня? Почему ни слова не сказал о том, что я уже не в госпитале, а на острове?
Дон нерешительно кашлянул.
– Ну тут такое дело… Сестренка, ты не нервничай, просто досье-то мне на тебя быстренько собрали… Я так понимаю, пожар, в результате которого ты оглохла, случился именно там, на Змеином? И отец твой был химиком?
Сэнди с ужасом почувствовала, что сейчас разревется. Нет, нельзя, нельзя!
В зеленых волчьих глазах промелькнуло совершенно неподдельное участие.
– Я это к тому, что дядя твой, возможно, просто не хотел тебя волновать перед сложной операцией. А может, и не поэтому. Я пока не знаю, но намереваюсь узнать. Вот что: я сейчас пойду, а ты отдыхай, вспоминай все, что можешь, и завтра мы с тобой созвонимся и поговорим. Не хочу тебя пугать, но о нашем с тобой разговоре лучше никому особо не распространяться, как и о визите в полицию…
– Я сказала дяде Дику.
– Ясно. Думаю, плохого в этом ничего нет, но остальным – ни-ни. Эй! Выше нос, сестренка!
– Господи, как страшно…
– Ты о чем?
– Я об этой женщине, о Лючии… Значит, ее и в самом деле похитили?
– Вот потому я и прошу тебя держать язык за зубами. В таких случаях каждое лишнее слово может здорово навредить. А бояться не нужно. Я смотрю, у тебя приличная сигнализация, вот ты ее сейчас и включи. Выпей чего-нибудь успокоительного и ложись спать.
– Хорошо. Спасибо вам…
Как ни странно, но заснула она практически мгновенно, и впервые за много лет ей снилась не Тьма, а высокий широкоплечий мужчина с суровым лицом и волчьими зелеными глазами…
5
Выйдя из дома Сэнди Кроуфорд, Дон Каллахан успел пройти примерно два квартала, прежде чем понял, что, во-первых, идет и улыбается, как дурак, а во-вторых, машину свою он оставил у дома Сэнди. Попросту забыл про нее.
Дон Каллахан немедленно нахмурился, обозвал себя придурком, вернулся к машине и поехал в центр города. Все визиты на сегодня закончились, но ему, как и Сэнди, срочно требовалось успокоительное. Хотя бы один стаканчик!
В баре «На сон грядущий» было мирно и сонно. Парочка посетителей за столиками изничтожала фирменные гамбургеры с яйцом, у барной стойки дремал над пивом какой-то мужичок из постоянных клиентов, да неизвестная блондинка, повернувшись спиной, негромко разговаривала по сотовому. Бармен Эдди приветственно махнул Дону рукой и налил, не дожидаясь заказа, чистого со льдом.
Дон взгромоздился на высокий табурет, сделал глоток, потом другой – и принялся заново прокручивать в голове разговор с Сэнди Кроуфорд. Очень быстро выяснилось, что прокручивает он в основном визуальный, так сказать, ряд: растрепанные карамельные волосы, испуганно распахнутые серые глаза, тонкие, почти прозрачные пальцы, судорожно стиснувшие у горла ворот халата… ноги в высоких теплых шерстяных носках.
Такая она была теплая и домашняя, эта Сэнди Кроуфорд, так таращила свои серые очи, что Дон опять испытал сильнейшее желание немедленно обнять ее и прижать к груди. Это было странно – брак с Доллис начисто отбил у него охоту к скоропалительным романам. Так он, по крайней мере, думал…
Блондинка неожиданно громко всхлипнула, отбросила телефон и повернулась к бармену. Дон очнулся от мыслей о Сэнди и посмотрел на девицу профессионально подозрительным взглядом – вот только пьяного скандала ему сейчас и не хватает…
Несмотря на некоторую всклокоченность, припухлость и размазанность, Аманду Плам он узнал без труда. Поймав взгляд заплаканных и потому изрядно уменьшившихся глаз, Дон салютовал красотке стаканом.
– Мисс Плам, если не ошибаюсь? Вызвать вам такси?
– Чтоб ты провалился!!!
Белокурая Аманда выдохнула эти слова с такой страстью, что даже видавший виды бармен Эдди приподнял бровь. Дон хмыкнул и помахал ему пустым стаканом.
– Давай еще. И гамбургер тоже давай. Мисс Плам, за что это вы меня так?
– Да потому что! Меня… меня из-за тебя уволили, блин!!!
Дон изумился:
– Так быстро? А профсоюзы?
– К черту профсоюзы! В этот гадюшник ни один профсоюз не сунется.
Дон посерьезнел и мигнул Эдди насчет кофе, а сам пересел на табурет рядом с Амандой.
– Так тебя турнули, не успел я уехать?
– Ну да.
– Виноват, исправлюсь. Завтра же поеду к твоему начальству и объясню, что ты ничего не могла сделать. Сопротивление полиции еще никто не отменял.
– Да ладно, ну их. Если честно, меня уже два раза предупреждали. А тут еще ты… Слушай, кстати насчет доктора Лючии…
Мысленно Дон сделал стойку, напрягся, превратился в слух.
– …ни в каком она не в отпуске. Насчет отпуска все сотрудники заполняют тыщу разных бланков, чтоб их можно было найти хоть в Атлантиде, то есть… в Антарктиде! А доктор Ричи не простой сотрудник, а ру-ко-во-ди-тель, понял?
– Понял. И где она может быть?
– Надо спросить у Берта!
– А кто у нас Берт?
– Берт Вэллас. Он лаборант при докторше.
– Отлично. Где живет, ты, конечно, не помнишь?
– Почему же? Отлично помню. Угол Огилви и Восемнадцатой, двадцать пять. Только его тоже нету.
– Как так?
– Вот так. Он пропал. Еще до того, как докторша пропала. И я так думаю… тока ты никому! Могила?
– Могила.
– Х'рошо. Так вот, я так думаю, они с ней сбежали вдвоем. Правда, он ей в сыновья годится, но сердцу не прикажешь. Он в нее влюбленный – смерть!
– Ага… Аманда, скажи, а над чем работала доктор Ричи, ты случайно не знаешь?
Этот вопрос вызвал у Аманды приступ бурного веселья.
– Ну ты даешь, дорогуша! Меня по химии даже не спрашивали никогда, до того я в ней была тупая! Даже если бы я хоть раз увидела, чем там они занимаются, я бы все равно ничего не поняла!
– Ясно. Ладно, все равно спасибо. Скажи, а насчет этого трупа, который увезли ваши вояки…
– Фу, зачем ты мне напомнил? Меня щас стошнит. Он страшный такой был, прям кошмар. Без лица!
– Как?
– Так. Если человек на камни навернется с этого чертова перешейка, там не только лица – ничего вообще не останется!
– Это, выходит, кто-то из ваших?
– Да почем я знаю? Много их там шляется. И наших, и ваших…
– Ну это ты загнула. Чужим там вряд ли дадут бродить.
– Ха! Взял лодку в порту, поплыл кругом, высадился в бухте – и готово. Журналюги все время туда лезут. Вояки только следят, чтобы они на территорию центра не ходили. Ох, что-то спать охота…
Вызвав расклеившейся блондинке такси, Дон быстренько допил виски, попросил Эдди завернуть ему гамбургер с собой и отбыл домой. Ему многое надо было обдумать.
Утром в управлении Дона чуть ли не на пороге встретил Томми, красного от ярости и ни в какую командировку так и не уехавшего. Он потрясал утренней газетой и пыхтел. Дон осторожно обошел его и направился к своему столу, но Томми обрел голос и выпалил:
– Лучше бы она и дальше молчала и не слышала ничего!
– Ти-хо! Ты о ком сейчас?
– Об этой вчерашней калеке! Не слышит она! Говорит она плохо! Вон сколько наговорила! Шеф уже задал нам трепку, только вот все фитили достались моей заднице, потому что тебя не было, а он не мог ждать.
Дон вздохнул, встал из-за стола, перегнулся вперед и взял Томми за верхнюю пуговицу двумя пальцами. С легкостью подтянув парнишку к себе, он произнес негромко и раздельно:
– Во-первых, не сметь называть ее калекой. Во-вторых, не сметь ее оскорблять в принципе. В-третьих, всему миру известно, что больше всего на свете наш шеф не любит признавать собственные ошибки, а он именно ошибку и совершил. Он отмахнулся от твоих слов о пропаже Лючии. А должен был приказать нам все проверить. Теперь давай показывай, чем ты там трясешь.
«Лоусон-ревю» не поскупилась на заголовок.
«ДОЧЬ ХИМИКА-УБИЙЦЫ УТВЕРЖДАЕТ: НА ЗМЕИНОМ ОСТРОВЕ СНОВА ТВОРИТСЯ НЕЛАДНОЕ! ЕЩЕ ОДНО УБИЙСТВО – ПОЧЕМУ БЕЗДЕЙСТВУЕТ ПОЛИЦИЯ?!»
Собственно, в этом заголовке еще пока ничего криминального не было – бульварная газетка «Лоусон-ревю» обожала крупный шрифт и громкие фразы. Но потом Дон начал читать…
«Двадцать лет тишины закончились для Александры Лорены Кроуфорд несколько дней назад, когда ей был имплантирован слуховой аппарат новейшего поколения. Едва очнувшись от наркоза, она получила печальную возможность убедиться в том, что аппарат работает. По словам Александры Кроуфорд, первое, что она услышала после двадцатилетнего перерыва, был крик о помощи.
Мисс Кроуфорд поспешила в полицейское управление Лоусона, где попыталась рассказать о своих подозрениях – якобы в клинике похитили женщину, которая успела позвать на помощь, а потом страшно закричала. Полицейские – да-да, те самые люди, работу которых оплачиваем мы, простые налогоплательщики, отнеслись к словам мисс Кроуфорд скептически.
Что ж, попробуем понять, почему бездействует наша доблестная полиция.
Начнем с того, что полицейское управление и прокуратура уже не в первый раз покрывают возможное преступление, и это, как ни странно, снова связано с именем Александры Кроуфорд.
Двадцать лет назад малютка Сэнди потеряла слух во время страшного пожара и взрыва, унесшего жизнь ее матери, Лорены Кроуфорд. Организатором взрыва являлся отец малышки, Джон Кроуфорд, талантливый, но бессовестный ученый-химик.
Забегая вперед, скажем: убийца собственной жены так и не был схвачен. Его толком не искали, хотя почти сразу стало ясно, что Джон Кроуфорд не погиб при пожаре. Многое указывало на его причастность к взрыву, улики были практически прямыми, но полиция бездействовала. С чем это было связано? Уж не с тем ли, что через семь месяцев после пожара на Змеином острове, на том самом месте, где у доктора Кроуфорда была оборудована подземная лаборатория, появились военные?! Змеиный остров был закрыт для въезда, началось грандиозное по масштабам – и секретности – строительство, и теперь на Змеином острове располагается исследовательский центр корпорации «Кемикал резорт», занимающейся изысканиями в области химии – читай, химического оружия.
Руководит этим центром некто Ричард Гейдж – в свое время близкий друг и коллега Джона Кроуфорда. Именно он двадцать лет назад вынес из горящего дома малышку Сэнди Кроуфорд, рискуя собственной жизнью, а впоследствии принял ее в свою семью.
Какая связь с событиями двадцатилетней давности, спросите вы? Прямая. Редакции стало известно об исчезновении ведущего специалиста центра, доктора химико-биологических наук Лючии Ричи. Возможно, Сэнди Кроуфорд стала невольным свидетелем именно ее похищения? В любом случае, полиции стоило бы немедленно взяться за расследование, однако полиция предпочитает объявить мисс Кроуфод излишне впечатлительной особой и даже калекой, чьим словам нельзя верить. Не является ли это следствием давления на полицейское управление со стороны военных? Или в деле замешаны большие деньги – ведь известно, что разработки Кроуфорда, на основе которых и создавался центр, принесли миллиардные прибыли, нехилый процент от которых по закону принадлежит прямой наследнице, Александре Кроуфорд, чьим опекуном в свою очередь до недавнего времени являлся Ричард Гейдж…»
Дон швырнул газету на стол, выругался и посмотрел на Томми.
– Вот скажи: кому в этой жизни вообще можно верить?
– Только не бабам! Зря ты ее защищал.
– Томми, заткнись. Она… одним словом, мы живем в свободной стране, а потом – мы с тобой действительно ее не послушали. Вот она и пошла к газетчикам.
– Зачем?
– Откуда я знаю? Захотела внимания. Денег захотела – может, они ей за интервью заплатили? Кто это все написал?
– Хуан Ривера.
– Первый раз слышу.
– Можно подумать, ты все время читаешь «Лоусон-ревю».
– Почитываю. В сортире. И камин хорошо растапливать. Томми, надо бы скататься к этому Ривере. А еще – к Берту Вэлласу и мисс Кроуфорд.
– Кто такой Вэллас?
– Сейчас расскажу все по порядку…
По порядку пришлось рассказывать с самого начала, потому что их вызвал шеф. Когда слегка охрипший Дон Каллахан умолк, капитан Уорнер сморщился, словно от кислого.
– Вот кого бы я сажал на семьдесят два часа нон-стоп, так это журналюг. Ладно, девка дура, но этот-то… Ривера! Ладно, теперь уж все равно. Проворонили скандал – огребаем звездюлей. Вот что: Дон, ты едешь к девке, опрашиваешь ее уже официально и приставляешь к ней охрану. Томми в это время едет за Риверой. Привезешь его сюда, сынок. Дальше – по пунктам. Разрабатывайте Вэлласа, поднимите материалы о том пожаре, найдите Гейджа… Кстати, с чего бы воякам увозить того жмурика из Лоусон-вэлли? Дон, разнюхай.
– Шеф, вчера меня оттуда уже выперли. Нужна бумага. Желательно – за подписью президента.
– Хрен тебе, а не подпись президента. Даже наш мэр не станет ссориться с военными. Вы не обольщайтесь, ребята, Лоусон только называется городом, а на самом деле – деревня деревней! Но и в этом есть свои плюсы.
– Какие, шеф?
– Здесь все всё про всех знают…
Мрачный словно туча Дон Каллахан стоял на крыльце дома Сэнди Кроуфорд и давил на звонок. Горькая обида терзала детектива Каллахана. Почему она ничего не сказала ему вчера вечером, почему скрыла, что дала интервью? Ведь старик прав: своей болтовней она подставила под удар и себя, и Лючию. Похищение людей – одно из самых опасных преступлений. Главным образом потому, что жертву похищения чаще всего находят мертвой…
Дверь распахнулась, и серые встревоженные глаза Сэнди снова произвели революцию в организме детектива Каллахана. К тому же теперь у него вообще имелся формальный повод схватить, обнять и унести.
Он справился с собой и прорычал вместо приветствия:
– Мне надо задать вам несколько вопросов, мисс Кроуфорд. И не стойте на открытом месте.
Она и так была бледненькая, а от его слов вообще позеленела, схватилась рукой за дверь, и теперь уж у Дона никаких других путей не осталось. Он шагнул вперед, подхватил Сэнди на руки и внес в дом, успев послать яростный взгляд патрульному полицейскому, с интересом наблюдавшему за происходящим.
Она была легкая, почти невесомая, хотя по виду и не скажешь. От нее пахло корицей и лавандой. Волосы у нее были пушистые, завивались колечками, и в них очень хотелось зарыться лицом.
Однако Дон Каллахан находился при исполнении и потому принес Сэнди в уже знакомую гостиную, усадил на диван, а сам сел напротив, на тумбочку. Сэнди с тревогой уставилась на него. Ее голос звучал все еще немного странно и хрипловато, но куда более интонированно, и от него у Дона по спине побежали мурашки.
– Что-то случилось, детектив Каллахан?
– Случилось! Ты теперь звезда. Твое интервью сейчас читает весь Лоусон.
– Что? Какое…
– Которое ты дала Хуану Ривере, видимо, сразу после того, как вышла из полицейского участка.
– Я не… Боже ты мой! Это он…
– Ой, только вот не надо этого, ладно? Интервью на полный разворот, не делай вид, что ты ничего про это не знаешь. На, почитай. Тут и фотки имеются.
Она развернула газету и стала читать. Дон с внезапной тревогой увидел, как все глубже залегают у Сэнди под глазами синеватые тени.
Она глазам своим не верила. Горло сдавило спазмом – ее даже начало поташнивать от омерзения и бессильной ярости.
Хуан Ривера выставил ее историю на всеобщее обозрение. Без всякого стыда наклеил страшный ярлык убийцы на ее отца. Равнодушно, вскользь упомянул маму. И дядю Дика…
Откуда он все это узнал? Зачем он все это узнал? Подслушивал и подглядывал – да, похоже: вот эта фотография сделана, по всей видимости, вчера, когда она входит в полицейское управление…
Но как он ухитрился подслушать то, о чем она говорила Дону Каллахану? И откуда он знает об исчезновении Лючии Ричи – засекреченного химика с острова? И о каких миллиардах идет речь?
– Когда ты говорила с ним?!
– Не кричи на меня. Я с ним не говорила.
– Не ври!
– Я попросила, не кричи. У меня сейчас голова лопнет от твоего крика. Человек, назвавшийся Хуаном Риверой, до смерти испугал меня на подземной стоянке. Я выронила ключи, едва сознание не потеряла, думала – меня преследуют. Он сказал, что хочет поговорить со мной о центре, а взамен расскажет кое-что о моем отце. Я… послала его к черту, но он мерзко ухмылялся и говорил о том, что я могу пожалеть… как в дрянном детективе, одним словом. Дон, я понятия не имею, откуда у него все эти сведения о моем отце. Да, разговоры о его причастности ходили, но дядя Дик старался не говорить со мной…
– К черту дядю Дика и причастность! Это сейчас не главное. Главное то, что после появления этой статьи жизнь Лючии, если она похищена, находится в опасности, но и это еще не все.
– А… что еще?
– А еще – твоя жизнь тоже в опасности, сестренка.
– Дон, это глупо. Даже в статье сказано, что я калека, чьим словам не поверила полиция…
– Ты не калека. Не смей так себя называть. И совершенно, к сожалению, не важно, что именно о тебе говорится в статье. Похититель теперь в курсе: у похищения был свидетель. Глухой, косой, хромой – не важно. Похититель-то знает, что свидетель действительно слышал крики Лючии о помощи!
– Дон, я…
– Сидеть дома. Никуда не выходить. На звонки не отвечать. К окнам не подходить. Наш сотрудник будет круглосуточно дежурить около дома. При малейшем подозрении, что что-то не так, звони девять-один-один или лучше прямо мне.
– Дон, а разве они могут… мне что-то… сделать?
В серых глазах был страх, но страх наивный, детский, страх человека, понятия на самом деле не имеющего, что с ним могут сделать безвестные «они»…
И тут уж он не удержался. Протянул руку и погладил ее по щеке, коснулся волос, отвел прядку, упавшую на глаза.
– Ты не бойся, сестренка. Я тебя в обиду не дам…
И рухнули бастионы.
Они целовались мучительно, неумело и самозабвенно, словно подростки.
Они выпивали друг друга до дна, они задыхались, они едва не падали – но объятий не расцепляли.
Пожалуй, самое сильное чувство, которое охватывало обоих, – это облегчение. Больше не нужно было скрываться, держать себя в руках и слушать голос разума.
Не было больше никакого разума, остались чувства. Осталось только тело – жадное, молодое, одно на двоих. Руки, намертво сплетенные и ставшие крыльями. Сердце – одно на двоих, глухо бухающее в висках.
Нежность губ, сладость дыхания, ощущение спокойной мощи – и восторга от того, что теперь эта мощь принадлежит ей, оберегает ее, а значит, ничего не случится, все теперь будет хорошо.
Восторг от того, что эта нежность, это ароматное облако, эти хрупкие плечи – больше не мимо, не к другому, не «счастье стороной», а – его, его собственное, хрупкое и драгоценное имущество, которое он никому не отдаст, хоть вы убейтесь!
И о том, что это все-таки еще не совсем рай, говорит только один прискорбный факт – в раю не барабанят в дверь!
Дон с сожалением оторвался от губ Сэнди и прорычал:
– Только никуда не уходи!
Она опустилась обратно на диван, оглушенная, счастливая, почти бездыханная, прижала к пылающим губам пальцы…
Дон рывком распахнул дверь, уставился на растерянного, бледного напарника.
– Чего тебе, Сэм?
– Детектив Каллахан, срочное сообщение всем патрулям… Дон, там Томми… убили!
