Текст книги "Хочу замуж!"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
5
джои
Сказать честно, я немножечко обалдел. То есть от Чикиты в принципе можно ожидать чего угодно, это вам любой в городе скажет, но чтобы заставить собственную старшую сестру плясать стриптиз…
Чикита, она же Салли Флоу, училась в школе на два класса младше меня, но мы с ней сразу почувствовали родство душ. И скажу вам не тая – ни один парень из моей компании не был способен на такие каверзы, как эта кучерявая девица, смахивавшая на ангела. То есть это мама так всегда говорит – Чикита, мол, вылитый ангел.
Именно этот ангел выдумал плевать на меткость с третьего этажа на лысину нашему директору. Именно этот ангел подбил мальчишек запереть отличницу и ябеду Рейчел Соммерс между двумя дверями в кабинете химии. Именно этот ангел насыпал на пол в кабинете физики порох, и физичка мисс Вэлиант ходила взад и вперед перед доской, постреливая при каждом шаге. Именно этот ангел восемнадцать – я не шучу! – раз сообщал шерифу дяде Бобу Кингсли о заложенной в школе бомбе.
Короче, вы поняли – от Чикиты жди чего угодно. Но Лори…
Лаура на двенадцать лет старше Салли, соответственно, на десять – меня, и потому я привык считать ее если и не сверстницей моей мамы, то уж и не юной девой – это точно. Кроме того, Лаура по жизни была чертовски серьезной тетенькой. Выучилась на врача, и не на какого-нибудь… отоларинголога, а на настоящего хирурга. Если серьезно, то у нас в городе Лауру очень уважают. Нельзя сказать, чтобы жители Литл-Соноры отличались слабым здоровьем… но когда Сэма Физби порвала пума, руку ему спасла Лаура. И маленького Томми Ли прооперировала прямо на опушке леса – когда он сдуру засадил самому себе в ляжку заряд дроби.
И на буровую она летала, и в пустыню уезжала по вызову, и в любое время суток ее срывали из дому, потому как знали – Лори Флоу не подведет! Но стриптиз…
Когда первое обалдение прошло, я решил получить чисто эстетическое наслаждение и принялся усердно хлопать, свистеть и улюлюкать вместе со своими ближайшими родственниками. Кстати сказать, интереснее всего было смотреть на папу. При виде Лори у него на лице отразилось такое искреннее облегчение, что я чуть не расхохотался в голос.
Все дело в том, что папа до сих пор, как мальчишка, влюблен в маму, а мама вот уже сорок лет подряд ревнует папу к каждой юбке. Кроме того, мама у нас испанка, и потому ее ревность иногда принимает самые катастрофические для папы формы.
Но Лори Флоу – это совсем другое дело. Мама – по непонятной для меня причине – очень благоволит к Лори и считает ее одной из достойнейших девиц нашего городка. Говорит она про Лори всегда в самых восторженных выражениях, после чего делает долгую паузу – и со вздохом отмечает, что Чикиту, видимо, все-таки подменили в роддоме.
Между прочим, добрая половина наших соседей то же самое говорит и про меня – когда мама не слышит.
Когда Лори увела Роя в подсобку, мы, как и положено, посвистели им вслед, потом выпили еще по пиву – но тут папа занервничал и принялся пихать нас под ребра и требовать, чтобы мы немедленно пошли и вмешались, потому как мало ли что…
На прямой вопрос Гая, кого из этих двоих мы должны спасать от неминуемого насилия, папа сморщился, перекосился, зарычал – и признался: по-любому будет жарко, потому как Рой у нас с гонором, а Лори – дочка ведьмы… в смысле нашей Меган, маминой лучшей подруги, и потому… короче, идите и посмотрите сами!
И мы пошли и посмотрели. А посмотреть было на что.
Лори разошлась не на шутку. Я ее сроду такой не видел. Сидела верхом на коленках у нашего несчастного брательника, а Рой, судя по выражению его лица, готовился лопнуть от ярости. Связала она его на совесть – это я вам говорю, как сын и брат, соответственно, лучшего и второго лучшего загонщиков Техаса. Единственное, что мог сделать Рой, так это упрыгать на улицу вместе со стулом на заднице, но такого он себе конечно же позволить не мог. Рой хороший мужик, но уж больно правильный. И еще он не-на-ви-дит, когда над ним смеются. Но тут есть нюанс: это для меня он старший брат, а вот для Бранда и Гая…
Бранд привалился к дверному косяку и сладким голосом пропел:
– Ой, я смотрю, тебя уже заарканили, братишка?
Рой прорычал нечто нечленораздельное – да и слава богу, наверняка нецензурно! Бранд замурлыкал еще слаще:
– Лори, ты умеешь оказывать первую помощь при удушении? Он сейчас задохнется от злости, как мне кажется. Гай, ты видал когда-нибудь, чтобы живой человек был вот такого интересного цвета?
Гай у нас очень любит играть роль деревенского простачка или недалекого ковбоя, хотя на самом деле окончил Гарвард.
– Ну вообще-то, когда старый Джим Барнет хватил стакан керосина вместо виски… он тоже так побурел. Просто ему керосин не в то горло пошел. И еще Энди Гарсиа – однажды его лягнула в грудь моя пегая кобыла, он тоже тогда слегка изменился в лице…
– Заткнитесь, идиоты! Джои, развяжи меня! Быстро!
Я покачал головой и на всякий случай спрятался за спину Гая.
– Извини, Рой, но я не могу. Это нечестно. Тебя заарканила Лори, значит, она и должна тебя развязать.
– Я вот тебе покажу, что честно, а что нет…
– Малыш прав, Рой. Играем честно. Лори, детка, ты его отпустишь – или мы скажем маме, что его срочно вызвали в Остин?
Лори Флоу откинула вьющийся локон со лба и склонила голову на смуглое плечико, задумчиво и совершенно бесстрашно глядя на разъяренного Роя. Мысленно я ей аплодировал. Впрочем, она ведь не знает, что такое – три старших брата…
Наконец Лори закончила первичный осмотр пациента и изрекла совершенно спокойным и очень дружелюбным голосом:
– Я уже сказала. Рой Роджерс! Пообещай, что останешься в нашей больнице на один год, тогда развяжу.
– Ты чокнутая!
– Нет. Я – главврач. И мне нужен хирург с хорошей репутацией. Ты – лучший выбор. Я прошу всего один год, потом можешь уезжать.
– Вот спасибо! Я уеду немедленно, ясно?
– Тогда ты уедешь со стулом на заднице.
– Лаура Флоу, если ты немедленно…
– Я не развяжу тебя, пока ты не дашь мне обещание – в присутствии своих братьев, – что останешься и поработаешь в больнице Литл-Соноры в течение одного календарного года. Город обязуется предоставить тебе квартиру – если ты не собираешься жить дома – и будет платить тебе три тысячи долларов в месяц.
Гай негромко присвистнул:
– Ого!
Рой возмущенно уставился на него.
– Какое «ого»?! Я в Остине получал в три раза больше…
Лори Флоу выразительно покашляла – и спор увял в зародыше.
– Это не Остин, но зато их здесь и тратить не на что. Я жду, Рой.
– Ты бессовестная, наглая, ненормальная девица, и я не собираюсь участвовать в этом фарсе! Я уезжаю в Канаду!
– Ты еще не уезжаешь в Канаду. Твое резюме ушло только три дня назад.
– Две недели!
– Три дня. Твоя секретарша в Остине забыла отправить его сразу.
– Ах ты, змея!..
– А я при чем?
– Ты за мной шпионишь?!
– Еще как!
– Все равно мне надо уезжать.
– Подтверждение придет не раньше октября. Иммиграционные формальности займут еще месяц. Канада примет тебя – если все пойдет гладко – не раньше Рождества.
– Я не собираюсь оставаться здесь на год!
– Я готова к компромиссам. Полгода? Рождество ты проведешь здесь, с семьей, после чего умотаешь в Канаду и забудешь про меня навсегда. Идет?
– Лаура, это смешно…
– Рой, я жду. Твое слово.
– Да.
– Не слышу?
– Да! ДА – черт бы тебя драл, ведьма ирландская! Отвязывай.
– Минуточку. Парни, я могу верить вашему брату?
Бранд усмехнулся:
– О да. Заметь, я не могу гарантировать, что он тебя не придушит сразу после того, как ты его развяжешь, – насчет этого разговора не было, но что касается его слова – оно всегда было свято.
– Хорошо. Гай?
– Присоединяюсь. Рой – честный парень. Кроме того, мы свидетели.
Я приосанился и степенно начал:
– Я тоже считаю, что…
– Джои, тебя никто не спрашивает. Итак, с завтрашнего дня, Рой Роджерс, ты работаешь у меня в больнице. Через полгода я, если хочешь, напишу тебе такое резюме, что Канада обрыдается от счастья.
– Иди к черту.
– Хорошо.
И она преспокойно развязала этого дикого зверя, даже глазом не моргнула, а потом еще и свернула аккуратненько веревку и повесила ее на спинку стула – вот какая девушка наша Лори Флоу! Стальные нервы!
Рой поднялся со стула и грозно зыркнул на нас, потом подошел вплотную к Лори и прорычал:
– Квартиру мне! Я не собираюсь оставаться под одной крышей с гнусными предателями!
Лори кивнула:
– Хорошо, тогда завтра к вечеру, о'кей? Мне надо приготовить комнату.
– Что-о? Ты сказала, квартиру предоставит город…
– Я – член городского совета. У нас в доме пустует крыло для гостей. Оно абсолютно автономно, так что ты будешь жить практически отдельно.
– Это смешно!
– Вовсе нет. Ты отвык от дома, Рой. В Литл-Соноре мало муниципальных зданий. Извини, меня к телефону…
Пока Лори искала сотовый, я потихоньку смотался из подсобки в зал и успокоил папу.
– Все в порядке. Рой остается на полгода, Лори его уговорила. Правда, пришлось сначала его связать.
– Хм… в мое время парни иначе реагировали на красивых девушек. Рой в ярости?
– Хо-хо! Папа, скажи честно, ты знал?
– Про Лори в торте? Нет. Просто она обсуждала с нашей мамой, не сможет ли Рой остаться и поработать, а наша мама сказала, что здесь нужна какая-нибудь хитрость, но такого я не ожидал.
– Я тоже.
– Врешь, щенок. Наверняка ты и твоя Чикита все это и придумали.
– Чикита – возможно и даже скорее всего, но я чист, как голубь Благовещения…
– Трепло ты, сынок. Гос-споди, это кто ж у вас родится-то, а? Яблочко от вишенки…
– У кого? Ты меня не пугай, папа…
– У вас с Салли. То, что вы с ней поженитесь, у вас на лбу написано. Черные деньки настанут тогда для этого города, и лишь одно утешает меня и дает некоторую надежду.
– Что же, папаня?
– А то, что в тещи тебе достанется Меган Флоу!
С этими словами страшно довольный папа отбыл домой, а я вынужден был срочно освежиться пивом и серьезно подумать о своем будущем.
6
Рой и Лори
Лаура быстро закончила разговор и повернулась к братьям Роджерсам.
– Что ж, еще раз прошу передать мои искренние поздравления вашей маме… Рой, завтра я жду тебя в своем кабинете. Часов в двенадцать устроит?
– Поздновато начинаешь работать, Флоу.
– Я начинаю в восемь, если тебе интересно, а к двенадцати заканчиваю утренний прием. Я могла бы предложить тебе прийти к половине восьмого, но это бесчеловечно, тем более что спать мне сегодня, вероятно, не придется.
– Вот как? Еще пара стрип-шоу на выезде?
– Очень смешно. Нет, я иду в больницу. Меня вызвали к пациенту.
– Что-то срочное?
– Пока непонятно. Пациент капризничает.
– Ребенок?
– Да. Сэнди Викерс.
Рой улыбнулся.
– Неужели дочка Фила Викерса? Как он?
Лаура не ответила. Гай кашлянул в углу комнаты:
– Ты и не знаешь… Фил погиб три года назад. Когда Сэнди родилась, ему пришлось много работать. Он заснул за рулем и врезался в бетонное ограждение. В закрытом гробу хоронили. Я думал, ты знаешь…
Фил Викерс был лучшим другом Роя. Они росли вместе, сидели за одной партой, лето проводили то на ранчо Викерсов, то у Роджерсов. Когда Рой уехал из Литл-Соноры, Фил пошел в армию. Пару раз они созванивались, все собирались повидаться…
Рой скрипнул зубами, потом посмотрел на Лори Флоу.
– Могу я пойти с тобой?
– Зачем?
– Ну… к примеру, проводить тебя до больницы. Сейчас уже полночь, и девушке одной…
– … Совершенно нечего бояться на улицах этого города. Рой, ты чего? Это же Литл-Сонора. Здесь нет ни одного чужака.
Рой вздохнул:
– Хорошо. Тогда просто – можно пойти с тобой?
– Ну… можно. Парни, пока!
– Пока, девочка. Рой, что маме сказать?
– Отстаньте от меня! Братья называется…
Пряча улыбку, Лаура зашагала впереди, Рой шел следом. На улице было тепло, темно и тихо.
Только звенящий хор цикад разрывал ночную мглу да сверкали на небе яркие, словно бриллианты, звезды. Рой шел и беззастенчиво разглядывал тугую попу Лауры Флоу, обтянутую джинсовыми шортами. Только через несколько минут он опомнился и окликнул девушку:
– Эй! А где твоя машина?
– Дома, в гараже.
– Мы что, туда идем?
– Нет, лично мы идем в больницу. Это на холме, в двух кварталах. Да ты должен помнить – там стояла пасека Эйба.
– Неужели снесли?
– Эйб решил перенести ее подальше, за черту города. Пчелы завели привычку роиться в саду у миссис Паркер, а у старушки астма, для нее это опасное соседство.
– Аллергия?
– Анафилактический шок. В ее возрасте – летальный исход обеспечен. Эйб перевез пасеку в яблоневый сад, а участок на холме отдал под больницу.
– И давно вы построились?
– Шериф и доктор Грей собрали деньги по подписке еще пять лет назад. Я тогда работала в Чикаго. Твой брат оплатил две трети счетов.
– Бранд?
– Да. А строили всем городом. Потом доктор Грей заведовал, но он же уже старенький, так что пришлось мне.
– Доктор Абрахам Грей… Как он?
– Консультирует у нас. Без работы он не может, но здоровье не всегда позволяет.
– Сколько народу работает в больнице?
– Три медсестры, Тони Бокадеро – детский врач, Бен Даймон – анестезиолог, Сэмми Джоунс – акушерка. Ну и я, естественно.
– Четыре врача, три медсестры, один консультант – и три тысячи жителей?
– Не считая обитателей буровых и дальних ранчо. Много? Мало?
– Как тебе сказать… А если срочный вызов?
– Шериф вызывает полицейский вертолет. Слава богу, такое случалось всего лишь несколько раз. Ты очень сердишься?
– Я в бешенстве.
– А не видно.
– Ты хочешь, чтобы я прыгал по мостовой и бил себя кулаками в грудь?
– Нет, просто… Я думала, ты меня убьешь.
Рой искоса посмотрел на Лори, она несмело улыбнулась в ответ. Он возмущенно фыркнул – и отвернулся.
Если честно, он чувствовал себя полным идиотом. Девяносто девять и девять десятых процента обитателей Земли не принимали бы сложившейся ситуации близко к сердцу, но Рой Роджерс, к сожалению, принадлежал к оставшейся одной десятой процента.
Он прилюдно дал слово остаться – и ему придется это сделать. Рой Роджерс весьма трепетно относился к собственному честному слову.
Но работать в больнице, где всего семь человек персонала…
Лори больно пихнула его локтем в бок.
– Мы пришли, доктор Роджерс. Не упади.
Больница была длинной и двухэтажной. Перед главным входом размещалась вполне приличная стоянка машин на двадцать, приемный покой был оборудован наклонным пандусом. Большие окна, выкрашенные в светлый цвет стены, цветник, разбитый под окнами. В темноте сильно пахли маттиола и резеда. Звенели цикады. Рой подумал, что уже тысячу лет не дышал полной грудью – на загазованных улицах Остина это грозит приступом удушья.
Они вошли в тихий и гулкий холл, освещенный сдержанным светом ночных ламп, прошли к стеклянным дверям, отделявшим больничные палаты и кабинеты от холла. Здесь был оборудован сестринский пост, и в данный момент на нем находилась круглолицая и кудрявая, словно овечка, девица лет двадцати. Одета она была в зеленый хирургический халат, на столе перед ней стояла вазочка с леденцами, и читала она что-то смешное, потому что заливалась беззвучным хохотом, то и дело откидывая назад кудрявую голову. При виде Лори хохотушка немедленно спрятала книгу за спину и испуганно ойкнула, после чего одарила Роя любопытным и веселым взглядом.
Лори погрозила ей кулаком и официальным голосом сообщила:
– Медсестра Лиззи Джедд. Доктор Роджерс.
– Очень приятно. Надо полагать, это та самая Лиззи Джедд, которую ее старшие сестры повсюду таскали за собой в качестве живой куклы? И однажды Лиззи Джедд была уронена ими с обрыва в реку, после чего мне пришлось нырять за ней прямо в одежде…
Лиззи ойкнула еще раз и вытаращила глаза. Лори изумленно уставилась на Роя.
– Надо же, ты помнишь! Я думала, ты забыл.
– Я многое помню. Некоторых, например, помню ползающими в пыли с голой попой.
– Неправда!
– Правда. Ты собиралась ползти за нами, потому что тебе было интересно, и тогда тетя Меган привязала к твоим клетчатым шортикам веревку, но ты не растерялась, сняла шортики и поползла за нами с дикой скоростью. Мы очень смеялись. Тебе было года два, насколько я помню.
– Кошмар какой…
– Ух, здорово! Мистер Роджерс, а вы будете у нас работать, да?
– Некоторое время, Лиззи. Полагаю, до Рождества.
– Отлично!
– Лиз, мне страшно неловко прерывать вашу беседу, но… зачем ты меня вызывала?
– Это из-за Сэнди. Сэнди Викерс. Мать привезла ее с полпути – они ехали в Лас-Вегас. У Сэнди поднялась температура, и ее несколько раз тошнило. Я поместила их в палату с зайчиками. Есть девочка не хочет, а Триш выпила кофе с булочкой.
– Отлично. Тогда мы прямо туда. И не смей трескать столько конфет! У тебя зубы выпадут.
Лиззи одарила их на прощание солнечной улыбкой в тридцать два белоснежных зуба и вернулась к своей книге. Рой шел за Лори молча, а потом глухо произнес:
– Триш – это ведь Патриция Мэддок?
– Да. Они поженились семь лет назад. Триш поставили диагноз «бесплодие», они с Филом ездили обследоваться в Хьюстон… А потом, когда они совсем отчаялись и бросили пить таблетки, Триш забеременела.
– Почему он не обратился ко мне? У нас в Остине прекрасное отделение…
– Рой, давай замнем эту тему, а?
– Почему?!
– Потому что… ты либо притворяешься, либо и в самом деле не знаешь, что Фил тебе звонил. И Джессика Харлоу. И Скотт Эмерсон. И всем им было вежливенько отказано в приеме.
– Что?!
– Твоя секретарша всех отшила. Вполне цивилизованно – сказала, что доктор Роджерс крайне загружен работой и не может отвлекаться на всяких друзей детства. Если этим друзьям неймется, пусть приезжают и записываются на прием в общую очередь.
– Вот черт…
– Ты не знал?
– Лори, ты думаешь, я бы ответил так Филу? Джессике? Скотту?
– Ну мне же ты ответил. Правда, опять-таки через секретаршу…
– Ты предлагала работу, в которой я не нуждался. А им нужна была моя помощь. Вернусь в Остин – оторву ей голову.
– Мы пришли. Возьми халат на вешалке.
7
Доктор Рой Роджерс и его ассистентка
Сэнди Викерс сидела на кровати, сопела, хмурила белесые бровки и рисовала зеленого монстра с красными глазами и синим ртом. Ее мать Триш читала ей «Сказки Матушки Гусыни». При виде Лори и Роя Триш торопливо поднялась и шагнула к ним навстречу.
– Лори… О, ты не одна! Доброй ночи, мистер Роджерс.
– Просто Рой, если ты не против, Триш.
– Хорошо. Лори, я с ума схожу от беспокойства. Она совсем не хочет есть, уже почти сутки, а от питья ее сразу тошнит.
– Анализы сделали?
– Да, Джейн сказала, что результаты будут утром.
Рой кашлянул.
– Дамы, вы позволите мне осмотреть девочку?
Лори и Триш переглянулись, после чего Лори негромко сказала:
– Триш, доктор Роджерс теперь работает у нас ведущим хирургом. Полагаю, нам будет полезно выслушать его компетентное мнение.
– Конечно, Лори. Рой, я не в том смысле… Сэнди очень боится осмотров и капризничает. Лори она знает, а вот ты…
– Я постараюсь договориться с ней.
Рой подошел к кровати и постучал согнутым пальцем в спинку.
– Эй! Кто-нибудь дома?
Подозрительный серый глаз, полный слез, настороженно косил из-под белокурых спутанных прядок. Сэнди Викерс была ужасно похожа на своего отца, и у Роя на мгновение сдавило сердце. Однако виду он не показал и осторожно присел на край постели.
– Полагаю, имею честь видеть мисс Викерс?
– Угу.
– Как поживаете, мисс Викерс?
– Плохо!
– И почему, позвольте узнать?
– Потому что живот болит.
– А лекарства тебе разве не дали?
– Не хочу лекарство! Оно глупое!
– А вот и нет!
– А вот и да!
– А вот и нет!!
– А вот и да!!
– А вот и нет, клевета и ложь! Вовсе оно даже розовое, дрожащее и приятно пахнет.
– А почему оно дрожащее? Оно боится?
– Естественно! При виде этого лекарства все больные немедленно начинают тянуть к нему свои жадные ручонки и просить добавки.
Сэнди подумала немного и покачала головой.
– Так не бывает. Лекарствов никто не любит.
– Спорим на сто миллионов квинтилиардов зиллионов, что именно так и будет?
– Я нипочем не захочу добавки!
– А вот и захочешь!
– А вот и не захочу! Ай! Щекотно!
Рой жестом фокусника извлек из кармана баночку с детским желе, прихваченную со стола медсестры. Лори не могла не заметить, что за время перебранки с Сэнди он успел ловко и быстро ощупать живот малышки.
Сэнди слопала желе в один присест и победно уставилась на Роя.
– Вот и не захотела!
Рой улыбнулся, но тут же насупился.
– Ну и ладно. Тогда я к тебе больше не приду.
Сэнди немедленно протянула к нему ручки, повинуясь некой особой детской логике, согласно которой дети совершенно равнодушно относятся к сюсюканью с ними, но мгновенно влюбляются в тех, кто якобы не проявляет к ним никакого интереса.
– Нет, приходи! Будешь играть со мной?
– Ну… не знаю. Возможно, самую малость.
– Хочу играть много!
– Я не могу. Вдруг ты больна страшной заразной болезнью лимпопонией? Тогда мне опасно играть с тобой. Я могу заразиться и помереть.
– Ничего я и не больна. У меня уже все прошло. Мне совсем немножко было больно, когда ты тыкал пальцем мне в пузо – вот тут и тут.
– А вот тут? А здесь? Так больно? Теперь набери воздуха в рот и заткни уши и нос, а еще закрой глаза – чтобы воздух не улетучился.
Пока Сэнди добросовестно проделывала все указанные действия, Рой повернул вполне безмятежное лицо к Лори и сказал негромко:
– Готовь операционную. У девочки ярко выраженный острый аппендицит.
– О господи…
– Тихо, не пугай ее. Триш, все будет хорошо, поверь мне.
Триш держалась молодцом, только жилка на виске билась как бешеная. Она хотела что-то сказать Рою, но тут Сэнди с шумом выпустила воздух из груди и прощебетала:
– Вот как долго я могу не дышать, видал?
– Видал. Ты прям чемпионка. Хочешь, дам тебе за это понюхать настоящий веселящий газ?
– Ух! Почему веселящий? От него весело?
– От него не грустно. И пузо болеть больше не будет.
– Совсем-совсем?
– Ва-ап-ще! Поверь мне.
– Давай скорей, пошли!
– Погоди немного. Тетя Лори должна отпереть специальную комнату и все приготовить. Ты ляжешь на специальную кровать, и мы с тобой понюхаем веселящего газа.
– А зачем это на кровать?
– Потому что иначе, милое дитя, ты будешь хохотать так, что упадешь на пол. Это же веселящий газ, забыла?
Продолжая болтать, Рой забрал у просунувшейся в дверь Лиззи результаты анализов и быстро просмотрел их, а потом сделал Лори выразительный знак бровями, предлагая выйти в коридор. Триш вновь хотела что-то сказать, но Рой ласково указал ей на дочь и велел не волноваться.
В коридоре Рой еще раз пересмотрел анализы и спросил:
– Ты сможешь вызвать анестезиолога и твоего этого… Тони?
– Разумеется. Уже звоню. Рой, а ты уверен…
Ответом ей был довольно красноречивый взгляд Роя Роджерса. Не то чтобы заносчивый, скорее обреченный. «И под началом ЭТОЙ женщины я буду мучиться полгода!» – вот что говорил этот взгляд.
– Лори, ты меня, конечно, извини, но…
– Прости-прости-прости! Я просто ужасно боюсь детских операций.
Рой вдруг взял ее за руку и тихо сказал:
– Полагаю, ты согласишься мне ассистировать, доктор Флоу?
Лори посмотрела на Роя Роджерса и улыбнулась.
– Это честь для меня, доктор Роджерс.
– Тогда вперед. Моемся. В чем дело, Триш?
Встревоженная молодая женщина переводила взгляд с Роя на Лори, в глазах у нее стояли слезы. Лори немедленно нахмурилась.
– Ты что, хочешь сорвать нам операцию? Если Сэнди увидит, что ты ревешь…
– Лори… у меня же нет страховки! И денег на операцию тоже нет…
Рой ответил вместо Лори, странно напряженным голосом:
– Острый аппендицит относится к разряду заболеваний, подлежащих скорой и неотложной помощи в любом медицинском учреждении Соединенных Штатов, независимо от наличия медицинской страховки. Особенно – у детей.
– Я отдам, я все обязательно отдам, как только…
– Замолчи, Триш! Иначе я очень рассержусь. Вытри сопли и иди к дочери. Доктор Флоу, ваша медсестра знает процедуру подготовки к операции?
– Разумеется…
– Хорошо. Идемте в операционную, мне нужно уточнить кое-что. Триш, до скорого. Все будет хорошо.
С этими словами Рой повернулся и стремительно зашагал по коридору, а Лори выразительно скорчила Триш рожу и покрутила пальцем у виска.
– Ты сбрендила? Предлагать ему деньги! Это же дочь Фила.
– Лори, он обиделся, да? Ой господи, как нехорошо… Лори, а он хороший врач?
– Он? Самый лучший. Иди к Сэнди. Ей сейчас предстоит клизма, так что поддержи ее дух. Напирай на веселящий газ – и все пройдет просто отлично.
Это было – как песня. Как законченное музыкальное произведение. Со своей партитурой и оркестровкой, с выступлением солиста и слаженной игрой оркестра. Если на свете и бывают идеальные операции, то эта была одной из них.
И Сэнди ничуточки не испугалась, улыбалась Рою до тех самых пор, пока не заснула. Бен Даймон кивнул из-за стерильного полога, Тони присел к приборам, Кэрол Джедд откинула салфетку со стола с инструментарием – и началось. Лори любовалась тем, как он работает. Это было удивительно – руки Роя, длинные сильные пальцы, обтянутые латексом, порхали легко и точно, не совершая ни единого лишнего движения. Негромкие указания, сдержанный смешок, элегантный комплимент зардевшейся Кэрол…
Что касается самой Лори, то тут вообще все было очень странно. Потому что они работали так… словно были единым целым. Рою не нужно было ничего говорить, ей не нужно было ничего спрашивать. Они подхватывали друг друга так слаженно, словно за операционным столом стояло некое фантастическое существо с четырьмя одинаково умелыми руками и одним на двоих мозгом.
Операция длилась меньше часа, хотя Лори, как и всегда, показалось, что прошла вечность. Тони принял мирно спящую девочку на свое попечение и укатил ее в палату, Кэрол собирала инструменты, Рой церемонно поблагодарил коллег за отличную работу, Бен Даймон выразительно подмигнул Лори на прощание, показал большой палец, обменялся с Роем рукопожатием и ушел спать – он жил в коттедже на территории больницы.
Через двадцать минут в операционной было снова пусто и чисто. Мирно гудел автоклав в углу, синий свет кварцевой лампы придавал таинственности…
Лори содрала с себя халат и сунула его в корзину. Спать хотелось ужасно, но впереди ее еще ждал путь домой, а дома – Чикита и мама Меган. Они обе полуночницы – наверное, все-таки ведьмы, – и Салли наверняка уже все разболтала маме. А Меган Флоу не уснет, пока не будет знать подробностей – такой характер.
Лори задумчиво погладила холодную поверхность операционного стола. Сколько нервов ей стоило добыть оборудование для этой операционной… деньги тогда уже подходили к концу, так что весь расчет был на благотворительные программы и гранты. И вот результат – их операционная не уступит любому медицинскому центру…
Уступит, к сожалению. Уступит, потому что Рой прав и три медсестры на четырех врачей – это безбожно, страшно мало.
Лори горько вздохнула и, повинуясь какому-то безотчетному импульсу, прилегла на стол, закинув руки назад, прикрыла глаза.
В следующий момент оба ее запястья оказались стянуты медицинским пластырем и примотаны к штативу для капельницы, а рядом с Лори на стол присел зловеще улыбающийся доктор Роджерс, голый до пояса, с влажными волосами и дьявольским огоньком в карих глазах. Лори незаметно подергала руками – бесполезно. Штатив был стальным и стационарным, пластырь – широким и плотным. Даже наручники не дали бы лучшего эффекта. Лори постаралась смотреть только в лицо Рою Роджерсу, не отвлекаясь на могучий торс.
– Ну и что это значит? Лучший хирург Остина оказывается сексуальным маньяком?
– Просто долг платежом красен. Каково это – быть беспомощной в идиотском положении?
– Ну почему же в идиотском? Может, мне оно нравится?
– А так?
И он поцеловал ее в губы. Эффект действительно вышел странный – потому что Лори Флоу очень хотелось обнять негодяя Роджерса и прижаться к нему всем телом, однако связанные над головой руки не позволяли этого сделать. Вероятно, именно поэтому она ответила на поцелуй яростно и страстно, словно все эти годы только и ждала подобной возможности…
Рой отстранился от нее, тяжело дыша, и Лори задала единственный вопрос, на который оказалась способна:
– А почему ты мокрый-то?
– Ой господи! С ума сойдешь с этими техасскими девчонками… Я из душа, бестолочь. Я принимал душ после операции, я всегда так делаю. Кстати, у вас только холодная вода всегда или в связи с моим прибытием?
– По ночам – всегда. Мы же не каждую ночь оперируем. Отпусти меня.
– Не отпущу. Можешь отправляться домой на каталке и с капельницей в объятиях.
– Ты мстительный, это нехорошо.
– А шантажировать меня хорошо? Вот тебе ответ: ты немедленно пообещаешь мне, что отпустишь меня из Литл-Соноры, как только придет ответ на мой запрос из Канады. Заметь, я вынужден полагаться исключительно на твое честное слово – свидетелей нет!
– А если не пообещаю?
– Тогда я тебе сейчас привяжу и ноги тоже, после чего буду целовать до самого утра. И давать волю рукам, учти!
Лори посмотрела в карие глаза заезжей знаменитости, усмехнулась и промурлыкала:
– Ковбой, а что, если меня это вполне устраивает, а?
Некоторое время после этого в операционной царила практически полная тишина, а потом Рой, тяжело дыша, отскочил от стола, пригладил всклокоченные волосы и мрачно уставился на румяную и улыбающуюся Лори.
– Ведьма ирландская! Совести совершенно нет. Бесстыдница, ты же даже костюмчик после стриптиза не сменила! Разве это юбка? Это пояс от юбки…
– Рой?
– Что тебе?
– Что это с тобой?
– Не знаю. Отстань. И вообще, чего ты здесь разлеглась?
– Ты меня привязал.
– Я тебя привязал, ПОТОМУ что ты разлеглась.
– Я устала. Весь день на ногах. Развяжи.
– Пообещай.
– Ни за что. Я и так согласилась на компромисс.
– Лори Флоу, я клянусь, ты об этом пожалеешь. Я отравлю тебе эти полгода! Ты не представляешь, как я умею капризничать.
– Знаешь, чего я совсем не понимаю?
– Чего?
– Почему ты так яростно сопротивляешься предложениям и просьбам здесь остаться. Ну, возможно, я могла бы понять: здесь мало возможностей, далеко от цивилизации… но ведь, насколько мне известно, ты фанат своей профессии? То есть теоретически тебе должно быть все равно, где лечить…
– Я не могу остаться в Литл-Соноре! Не могу, ясно тебе?
– Нет.
– Тугодумка! О господи, какая же дурацкая ситуация…
– Рой, развяжи меня, я писать хочу.
– Избавь меня от подробностей!
Рой Роджерс сердито содрал с ее запястий пластырь и на всякий случай отскочил подальше. Лори Флоу грациозно спрыгнула со стола и потянулась, благодаря чему и без того короткая юбка поднялась до совсем уж невозможных высот, а под золотистым топом обнаружился куда более золотистый живот с бриллиантовой капелькой пирсинга возле пупка. Рой нервно сглотнул.
– Доктор Флоу, у меня родилось странное подозрение, что вы меня соблазняете.
– Доктор Роджерс, ваши подозрения не беспочвенны. Сама не знаю, что со мной. Видимо, правы древние.
– В каком смысле?
– В смысле, любовь зла, полюбишь и козла.
– Ах ты…
