Текст книги "С первого взгляда"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
10
ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ…
Лили Роуз гнала как сумасшедшая. Всего лишь две остановки – и двенадцать часов за рулем. Солнце уже начало клониться к закату, когда она узнала окружающую местность – и сердце немедленно защемило от воспоминаний. В следующий момент Лили Роуз посетило озарение.
Она помнила лесной дом Дика – еще бы его не помнить! Дом, в котором они были так счастливы… Тогда казалось – нет вокруг никого, ни одной живой души. Нет ни Немо, ни работы в полиции, ни большого промышленного города Чикаго, до которого на самом деле всего-то тридцать миль. Нет других людей – только она и Дик Хантер.
Лили Роуз съехала на обочину, выключила зажигание и откинула голову на спинку сиденья, закрыв воспаленные от усталости глаза.
Дик гнал именно сюда. Не в Чикаго. В свой дом. Это логично – хотя объяснить это словами постороннему человеку она бы не смогла. Чутье – никак иначе и не скажешь.
Если Тиль Рикман так тесно связывает их с Диком, если собрал всю информацию по оперативникам, ловившим его брата семь лет назад, он не может не знать про их роман, а значит, не может не знать и про старый лесной дом. И если Дик так спешил, так мчался впереди нее – значит, он либо уже выманил Тиля и тогда захочет привести его в ловушку, либо гонится за ним – и тогда в ловушку его ведет Тиль. Размышления Кларка о месте преступления очень логичны и вполне укладываются в классические схемы криминальной психиатрии – но Тиль далеко не идиот, чтобы пытаться повторить последнее преступление своего старшего брата. И вообще, ошибка в рассуждениях была допущена с самого начала. Тиль не просто повторяет преступления Немо – это лишь декорация, призванная навести полицию на ложный след. Главная цель Тиля – Дик Хантер и Лили Роуз Чэдвик… А что лучше подойдет на роль ловушки, чем уединенный старый дом, стоящий вдалеке от дороги и любых населенных пунктов?
Она вспомнила рощу вокруг дома, довольно глубокий ручей, стекающий вниз по холму, маленькую охотничью хижину – Дик построил ее еще в детстве, а потом использовал в качестве миниатюрной туристической базы…
В окно постучали, и Лили мгновенно открыла глаза, рука непроизвольно дернулась за спину, где была спрятана верная «беретта». Слегка встревоженное лицо молодого патрульного выражало участие – но и профессиональный интерес. Лили опустила окно.
– Простите, мэм. У вас все в порядке?
– Все хорошо, сержант. Я просто остановилась немного передохнуть. Еду издалека, давно не делала остановок. Глаза дерет.
– Здесь недалеко заправка, там есть кафе и небольшой кемпинг. Если хотите, я могу проводить вас…
– Спасибо, но я уже почти доехала… до своего дома. Знаете Хантер-Лодж на холме?
– О! Разумеется. Я сам из этих мест. Вы, должно быть, купили дом у прежних владельцев?
Лили понятия не имела, что заставило ее произнести следующую фразу – но она ее произнесла:
– Нет, сержант. Я вышла за хозяина замуж.
Сержант взял под козырек.
– Примите мои поздравления, мэм. Хорошо, что в старый дом вернулись люди. У нас здесь красиво… даже и не подумаешь, что до Чикаго рукой подать. Не пропустите поворот к холму – дорога совсем заросла кустарником.
Она оставила джип в зарослях тутовника, таких густых, что с трудом смогла выбраться из машины. Ехать к старому дому в сумерках, по заросшей дороге, да еще и не зная, кто именно встретит ее наверху… Лили Роуз предпочитала не рисковать понапрасну.
Лили была полна решимости найти Дика либо дать ему знать, что она уже здесь, – однако довольно скоро ее решимость увяла. Дело в том, что семь лет назад холм казался ей значительно более пологим…
Первые пару десятков ярдов она прошла, как заправский индеец, практически не хрустнув ни единой веточкой и не задев ни одного камушка. Потом начала дышать значительно чаще, ветки стали какие-то колючие, все норовили запутаться в ногах… Потом выяснилось, что почва совершенно неровная и какая-то каменистая. Короче говоря, к маленькой охотничьей хижине она выползла практически на карачках, обливаясь потом и дыша с присвистом. Здесь Лили Роуз улеглась на землю и немного поразмышляла о том, что утренней зарядки, видимо, все же недостаточно для скалолазания… да и для интенсивных пеших прогулок тоже.
Отдышавшись, она встала и отправилась обследовать хижину, втайне надеясь, что найдет здесь следы недавнего пребывания Дика – однако внутри было темно, пол, стулья и стол покрывал толстый слой пыли. Здесь никого не было уже много лет – по крайней мере семь, это уж точно.
Лили вышла на воздух и огляделась. Что ж, к дому можно пройти только мимо этой хижины, во всяком случае, здесь удобная тропа. Нужно найти подходящий наблюдательный пункт – и просто ждать.
Она нашла подходящее место и устроилась с максимальными удобствами – насколько позволяли обстоятельства – улеглась на живот и замерла, не спуская глаз с хижины и тропы. В этом положении Лили провела пару часов. За это время в ней окончательно окрепло убеждение, что не только Дик – вообще ни одна живая душа здесь не появлялась… Птицы щебетали все тише, готовясь к вечернему отдыху. Небо стало фиолетовым, низким. Воздух, нагревшийся за день, постепенно становился все свежее. Приближалась ночь, и Лили Роуз искренне понадеялась, что ее расчеты оказались неверны и Дик – а также его противник – выбрали, вероятно, какое-то другое место для встречи. Сражаться с кровожадным мстителем в полной темноте – удовольствие слабое.
Лили осторожно переменила позу, разминая затекшие ноги и стараясь производить при этом как можно меньше шума. Хотя здесь никого и не было, следовало позаботиться о конспирации. Еще через полчаса стало совсем темно, и Лили решила перебазироваться поближе к хижине. Она покинула свой наблюдательный пункт и побрела к хижине, внимательно глядя под ноги. В кустах шуршали какие-то лесные твари, тоненько пищали комары, тишина стояла такая, что…
Чья-то рука зажала ей нос и рот, вторая обвилась вокруг талии. Лили Роуз придушенно взвыла и забилась, готовясь дорого продать свою жизнь: въехала локтем в твердый, как стиральная доска, живот, задрыгала ногами, стараясь попасть в коленную чашечку врага…
Хорошо знакомый, только слегка дрожащий от ярости голос произнес:
– Какого дьявола ты тут устраиваешь, Лили Роуз?!
Лили закрыла глаза и с облегчением обвисла в руках Дика Хантера.
Минутой позже пришел жгучий стыд. Она играла в индейцев, устраивала наблюдательные посты, выслеживала Дика – а он подобрался к ней вплотную так тихо, что она не уловила ни малейшего звука! И какого черта он зажал ей рот?! Она чуть не умерла от ужаса!
Все это Лили Роуз вознамерилась высказать Дику Хантеру, но он предусмотрительно не убирал ладонь с ее рта, и потому дело ограничилось сдавленным, хотя и энергичным мычанием. Все же ей удалось извернуться – и она посмотрела ему в лицо, ожидая увидеть нахмуренные брови и сурово сжатые губы.
Этот тип улыбался! Серо-зеленые глаза лучились смехом, губы дрожали в улыбке – Дик Хантер еле сдерживал смех.
– На счет три я уберу руку, но не вздумай орать, визжать и кусаться. Поняла? Раз, два…
Лили возмущенно фыркнула и прошипела, как рассерженная кошка:
– Я тебя искала, идиот!
– Что ж, будем считать, ты меня нашла.
– Отпусти меня, придурок!
– Во-первых, мне приятно тебя обнимать. Во-вторых… я не уверен, что ты не станешь драться. Ты очень невоздержанная особа. Бьешь женихов бутылками по голове.
– Откуда ты… Он мне не жених!
– Я говорил с Доном. Он сообщил, что ты огрела Кларки по башке бутылкой коллекционного вина и ушла в ночь искать меня. Знаешь, Лили Роуз, ты даже представить себе не можешь, какя рад тебя видеть.
– Прекрати меня обнимать!
– А ты прекрати так дышать – я нервничаю. Все, отпускаю.
Лили понимала, что это несколько непоследовательно – но, когда руки Дика разжались, она ощутила горькое разочарование. В его объятиях было так спокойно…
Лили Роуз отступила на шаг и поправила волосы. Дик Хантер тут же уставился на ее грудь. Лили топнула ногой.
– Дик, прекрати! Скажи лучше, почему это ты так рад?
Он посерьезнел и уселся на здоровенный замшелый валун.
– Видишь ли, я имел продолжительную беседу с нашим мальчонкой…
– Что?! Ты с ним говорил?
– Скажем так: я вступил с ним во все виды связи, кроме половой.
– Пошляк!
– Он написал мне записку, прислал аудиописьмо и говорил со мной по телефону.
– Как это?
– Мы отстали от жизни, старушка. Эти новые преступники живут в Сети и запросто управляются с любыми техническими штучками. Речь не об этом – подонок прислал мне запись, на которой ты умоляешь отпустить тебя. Это не подделка, твой голос я знаю хорошо, и он немного изменился с годами, так что это не архивные материалы. Да и не просила ты раньше тебя отпустить…
Фраза вышла двусмысленной, и они оба замолчали на время, отводя глаза и не решаясь развивать эту тему. Потом Лили кашлянула.
– А его голос на записи есть? Как и кого я прошу?
– «Отпустите меня к нему. Пожалуйста. Ему нельзя быть одному. Отпустите…»
– Я говорила с Донованом. После того как Кларки… ну в общем, дверь не открывалась, и твой старый друг застал меня на месте преступления. Я действительно просила его отпустить меня, но мы были в кухне, и я не понимаю…
– В принципе я не очень удивлен, учитывая уровень современной техники. Настораживает только одно – этот подонок подобрался совсем близко, ходил вокруг дома Донована – а мы с тобой разгуливали по аллеям, нюхали розы и выясняли отношения. Впрочем, это проблема Дона, не моя и не твоя.
– Дик, он… здесь?
– А черт его знает. Он позвонил мне, когда я был в пути. Сказал, что ты связанная лежишь в багажнике. В записке было указано это место. Самое смешное, что ночью, еще до всех этих фокусов, я сам додумался до того же самого. Решил, что притащу мальчонку сюда на хвосте – и отправлю его душу в ад. Не надо шутить с чертями – вместо этого он сам отправил меня сюда и обрек на несколько часов в аду. Я не был уверен, что он говорит правду насчет тебя, но… вероятность этого все же была.
– Я сторожила тебя в кафе на шоссе…
– Да уж, сторож из тебя…
– Дик… так он здесь?
Лили Роуз посмотрела в лицо Дику – и ужаснулась. Он выглядел не просто уставшим – измотанным до предела. Щеки ввалились, под глазами залегли черные тени, губы пересохли и потрескались. Только глаза, серо-зеленые волчьи глаза Дика горели неукротимой, бешеной яростью.
– Я не знаю, где он, маленькая. Думаю, что где-то поблизости. Вряд ли он умеет так же хорошо ходить по здешнему лесу, как я… но недооценивать его больше не стоит. Честно говоря, когда ты шуршала и хрустела сучьями там, на утесе, я решил, что это он.
– Странно, мне казалось, я так тихо все делаю.
Она вдруг испытала угрызения совести. Самонадеянная идиотка! Полезла помогать – и шумит на весь лес, привлекая внимание. Сам Дик подошел к ней без единого звука, но теперь, когда они вместе, она будет только мешать, станет балластом…
– Лил, почему ты пошла за мной?
– Ох, как же ты мне надоел, Хантер! Ну считай это безусловным рефлексом. Копы не ходят поодиночке, всегда должно быть прикрытие…
– Мы больше не копы.
– Ты сказал «мы»? Бож-же, какой прогресс! – Она устало опустилась на камень рядом с ним и тихо сказала: – Я пошла за тобой, потому что не могу без тебя жить. Я люблю тебя больше жизни, Дик. Всегда любила. Я не смогу, если с тобой… если тебя… Просто не смогу. Незачем. Вот, собственно, и все. Доволен?
– Нет.
– Что?
– Ты выбиваешь оружие из моих рук, Лили Роуз. Ты делаешь меня слабым и трусливым. Я должен думать о том, как уничтожить этого ублюдка – а вместо этого буду бояться только за тебя.
– Может, это и к лучшему? «Служить и защищать» – помнишь? Ведь не «Поймать и застрелить»…
– Ты не знаешь, о ком идет речь, Лил. Я говорил с ним. Слушал его. Он не человек. Он даже не зверь – звери никогда не убивают забавы ради. Он – монстр. Нелюдь. И он не безумен, о нет. У него холодный ум программиста, он прекрасно умеет просчитывать ситуации.
– Его отправят лечиться…
– Он на это очень рассчитывает. Нет, неправильно. Он ни на что не рассчитывает. Смерти он не боится, на жизнь ему наплевать. Тилем Рикманом владеет лишь одна страсть – желание отомстить за смерть брата. Что будет дальше, его не заботит. Для таких, как он, есть лишь одно справедливое наказание – смерть.
Они помолчали, сидя рядом на теплом камне, а потом Дик глухо бросил:
– Будем надеяться, сейчас его рядом нет. Где ты оставила машину?
– Внизу… Зачем тебе моя машина?
– Тебе, не мне. Поедешь в Чикаго, явишься в управление и будешь там сидеть, пока все не кончится.
– Уже бегу.
– Я серьезно.
– Я тоже. Дик, прекрати изображать из себя немногословного шерифа. Я тебе не грудная девочка, не подчиненная и не…
– Лил!
– Я останусь.
– Ты не понимаешь. Тут не идет речь о прикрытии, о какой-то честной схватке, о возможности переговоров… Он – чудовище. Он может подкрасться ко мне сзади и перерезать мне горло, а потом спокойненько водить тебя по лесу, пока ты не вымотаешься, и…
– Хватит гадости рассказывать. Ты – хронический идиот, глухой пень и упрямый осел.
– Почему это?
– Потому, что ты даже не расслышал, что я только что сказала. Или не понял. Или забыл. Я люблю тебя. Я не смогу без тебя жить. Мне незачем прятаться в управлении и ждать, чем дело кончится, я умру от сердечного приступа. Поэтому я никуда не поеду. Тем более что скоро люди Донована…
– Люди Донована сюда не придут. Во всяком случае, придут не скоро. Лил… так нечестно.
– Нечестно?! Ты мне еще будешь говорить о честности?
– Я не могу ничего тебе дать, я не могу давать обещаний…
– Трус! Я же слышала, что ты сказал!
– Что? Когда?
– У меня в комнате, придурок. Когда собираешься поведать спящему человеку страшную тайну – подергай его сперва за ногу и удостоверься, что он действительно спит. Я – не спала. Я тебя видела и слышала.
– А ты изменилась за эти годы…
– Не больше чем ты. Раньше ты не боялся говорить правду.
– Почем ты знаешь, может, я ночью врал?
– Тогда ты действительно полный идиот. Залезть в чужую комнату и наплести с три короба крепко спящему человеку! Глупее… я даже не знаю что. Пожалуй, только признаться в любви два раза подряд и ни разу не получить ответа. Дик! Посмотри на меня. Повтори мне сейчас, здесь то, что говорил ночью. Ну!
– Я…
Она ждала, но с каждой секундой надежда услышать от Дика Хантера слова признания в любви таяла, как вечерний туман. Он отвел глаза и упрямо пялился на кривую осину, нависшую над хижиной. Скулы закаменели.
Лили Роуз почувствовала сильнейшее желание врезать Дику Хантеру прямо по упрямой башке, но что-то ее остановило. Что-то в позе Дика, в той неестественной напряженности, с которой он пялился на несчастную осину…
Она молча протянула руку и тронула его за плечо. Он в ответ вскинул ладонь, потом замелькали пальцы… Память услужливо подкинула отгадку – простейшая сигнальная система жестов, известная каждому, кто служил в армии или полиции.
«Внимание!», «Вижу противника», «В укрытие», «Цель справа»…
Она бесшумно – на этот раз действительно бесшумно – опустилась на землю и посмотрела в ту сторону, куда смотрел Дик.
Осина была ни при чем. Просто она росла на обрыве, рядом с хижиной, а под обрывом, прямо по берегу ручья, проходила тропа, по которой Лили сюда и поднялась. Тропа вилась по холму причудливыми зигзагами, и отсюда, с верхней точки, почти весь этот серпантин просматривался. Так вот, в самом низу, у кромки густого кустарника, мелькал огонек. Насколько Лили могла определить – потайной фонарик с направленным лучом. Если бы обладатель фонарика чуть лучше знал эти места, они бы могли вообще его не заметить, но он оступался – и тогда луч фонарика отражался в воде.
Лили Роуз посмотрела на Дика и увидела, что в руке у него уже появился «люгер». Она достала свой пистолет и бесшумно взвела курок.
– Теперь я, пожалуй, не пойду к машине… если ты не против.
– Нет. К машине пойду я.
– Ты спятил?
– Я к своей машине пойду, не к твоей.
– А я?!
– А ты пойдешь со мной. Не отставай ни на шаг. Не дай ему нас разделить.
Он замолчал, и в его глазах на мгновение промелькнуло странное выражение – Лили Роуз была бы счастлива видеть его почаще. Промелькнуло и погасло. Дик быстро окинул ее взглядом, совершенно лишенным каких бы то ни было эмоций.
– Перешнуруй кроссовки. И не вздумай падать и подворачивать ногу – нам надо все сделать очень быстро, а ночью через лес я тебя не дотащу.
Она кивнула, быстро перешнуровала обувь, выпрямилась, стиснув в руке пистолет, и двинулась вслед за Диком. Примерно через три минуты она начисто перестала понимать, в каком направлении они идут – все знакомые ей ориентиры остались где-то позади… или сбоку…
Внезапно внизу и слева что-то оглушительно грохнуло, и над лесом взлетело огненное облако. Дик взвыл от ярости и страшно выругался. Лили Роуз схватила его за руку.
– Что это было?
– Сукин сын взорвал мою машину!
– Не расстраивайся, купим новую. Там дальше, под холмом стоит моя…
– Женщина, не раздражай меня! Ты не понимаешь?
– Нет. Объясни по-человечески.
– Дождей не было месяц. Август на дворе. Слышишь? Это лесной пожар. Он отрезает нас пламенем от дороги. Теперь мы можем идти только наверх, к дому, и пытаться спуститься с холма с противоположной стороны…
– Такое зарево видно издалека. Наверняка приедут пожарные.
– Ну правильно! Вспомни Чикаго, Лил. Когда из здания банка побежали окровавленные воющие люди, началась паника. Никто не соображал, где там террористы, а где заложники. Немо просто вышел и взял тебя голыми руками! Этот змееныш пользуется той же тактикой. Он постарается расправиться с нами побыстрее, а затем пройдет через пожарных – и никакие парни Донована его не опознают под слоем сажи!
Лили вдруг схватила Дика за плечо и крепко тряхнула.
– Ты что, сдался?! Почему ты говоришь так, будто он нас уже убил?! Вперед, Хантер! Давай найдем его. Пусть он бежит от нас, а не мы от него!
Дик обнял ее и коротко, яростно поцеловал в губы, а потом быстро проговорил:
– После тебя никого у меня не было, Лил. Никого. Ни одна женщина в мире не способна заменить тебя.
– Я знаю, Дик.
– Я… Пошли.
Лили Роуз бежала по лесу вслед за Диком Хантером и счастливо улыбалась во тьму. Оказывается, совершенно не обязательно говорить конкретные слова про любовь. Совершенно не обязательно их слушать. Иногда достаточно всего лишь взгляда или поцелуя, горького, как дым…
Дым появился очень скоро. Они даже не сразу заметили его, просто дышать становилось все труднее, но Лили отнесла это к плохой физической форме, а Дик – Дик был в ярости и не думал о таких мелочах.
А дышать становилось все труднее. Вскоре молочные ленточки поползли по земле, словно хватая их за ноги. Где-то внизу трещали кусты, раздавалось ровное гудение пламени.
Они остановились на секунду, чтобы перевести дыхание, и Лили пришла в ужас, увидев, как быстро распространяется по сухому лесу огонь. Теперь им было даже не до Тиля Рикмана – нужно было выбраться на открытое пространство, перейти ручей и постараться добраться до машины – или до людей.
Пожарные сирены выли вдалеке, но и Лили, и Дик понимали: внизу бушует огненный ад, поэтому пожарным потребуется уйма времени, чтобы добраться до вершины холма.
Лили с тревогой посматривала на Дика. В его движениях появилась какая-то одержимость… он словно чуял присутствие Тиля, и это приводило его в исступление. Он почти бежал, уверенно перескакивая с коряги на корягу, нащупывая тропу среди спутанной сухой травы, проламываясь сквозь кусты. Лили отставала все больше и больше, пару раз споткнулась, упала на одно колено, зашипев больше от страха, чем от боли…
Дым валил все гуще, она почти не видела Дика впереди и потому решила плюнуть на соблюдение секретности – все равно они ломились сквозь заросли с ужасающим треском, который практически заглушал рев приближающегося пламени. Остановилась и завопила:
– Дик! Дик, я больше не могу! Подожди меня, пожалуйста!
Он обернулся – на почерневшем лице горели абсолютно волчьи глаза. Дал ей время отдышаться, догнать его, но сам не шевелился – берег силы. Пока что загонщики из них не получались – скорее они сами были дичью, спасающейся от неминуемой гибели.
– Поднажми, Лил! Нам надо добраться до вершины холма. Осталось немного.
Дик слышал, с каким трудом она дышит – воздух со свистом прорывался сквозь стиснутые зубы. Господи, дай мне выжить – и я набью морду Доновану и Кларки, так набью, что их мама родная не узнает… Ведь говорил же, нельзя было ее отпускать!
Лили вцепилась в руку Дика, затрясла ее, испуганная отсутствующим и яростным выражением его лица.
– Дик, приди в себя! Веди, Дик!
И безумная гонка продолжилась. Теперь Дик поддерживал Лили за локоть, не давая ей отстать. Вокруг бушевал настоящий ад, и в глубине души Дик понимал, что совершенно не удивится, если из этого адского пламени вдруг возникнет улыбающийся Тиль Рикман…
Интересно, как он выглядит, этот достойный наследник своего чокнутого братца? Ему двадцать с небольшим, но все считали, что на два года меньше… Судя по Немо, гигантом он вырасти не должен, хотя кто его знает…
Впереди неожиданно что-то блеснуло, и обрадованный Дик прибавил скорости. Это был ручей – недостаточно широкий, чтобы полностью преградить дорогу огню, но способный ненадолго задержать его распространение. Дик подхватил Лили Роуз, и они с размаху влетели в теплую воду, не удержались на ногах, погрузились с головой, тут же вынырнули – и оказались довольно далеко друг от друга. На звание горной реки ручей претендовать не мог, но течение было быстрым и полноводным.
Дик вынырнул, приподнялся над водой и рявкнул:
– Плыви по течению! Там будет отмель, от нее до дома рукой подать!
Она расслышала – надо полагать, что расслышала, потому что энергично поплыла в нужном направлении. Небо над ними окрасилось в багрово-коричневый цвет.
Через несколько минут они выползли на песок отмели и рухнули, тяжело дыша и не имея сил даже посмотреть друг на друга. Потом Дик все же приподнялся – и увидел прямо перед собой, ярдах в ста двадцати темную громаду своего родного дома. В стеклах окон играли отблески пламени, но сам дом стоял на открытом месте, огонь не должен был сразу добраться до него. Ветер подул от ручья – и сразу все открытое пространство заволокло дымом. Дик поднялся на ноги, чувствуя, как ноют буквально все мышцы в усталом теле – теле сорокалетнего мужчины.
– Лил, милая, нам надо торопиться.
– Иду. Я сейчас, Дик. Сейчас…
Он пошел вперед, на подгибающихся ногах добрался до двери и из последних сил навалился на нее всем телом. Проржавевшие дужки замка крякнули – и Дик Хантер кубарем вкатился под сень родового гнезда.
Он лежал посреди такой родной и знакомой прихожей и глупо улыбался потолку. Трудно поверить… но здесь, кажется, ничего не изменилось. Только пыль, но ведь пыль – это ерунда…
Шорох в дверях – и Дик немедленно извернулся, наставив на дверной проем «люгер». Лили Роуз слабо вскинула руку.
– Не пристрели меня, ковбой. Господи, неужели добрались?..
Облегчение, звучавшее в ее голосе, было вполне объяснимым. Позади дома тянулось нечто вроде поля, и по открытому пространству они могли добраться до дороги, а там наверняка уже есть пожарные. В любом случае им требовалась короткая передышка – и Дик, кряхтя, поднялся на ноги.
– Старею. Нет былой живости. А ты молодец, Лил. Я думал, придется тащить тебя на закорках.
Она не откликнулась на шутливый тон. Стояла в дверях, осматривалась, и выражение лица у нее было такое… словно вокруг Лили Роуз танцевали привидения, видимые ей одной. Дик подошел к ней, прикоснулся пальцами к грязной и мокрой щеке.
– Ну вот и мое поместье, мисс Чэдвик…
