Текст книги "С первого взгляда"
Автор книги: Сандра Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Худенький бухгалтер улыбался, белые зубы сверкали сквозь кровь, струящуюся по его лицу. В одной руке у него был тонкий и нечеловечески острый хирургический скальпель, а другой рукой он легко, без особых усилий держал Лили. Скальпель острым концом упирался в ее яремную вену.
Все были заняты, вот в чем дело. На улице царила паника, медики и полицейские носились, сбивая друг друга с ног. Только Дик Хантер стоял и смотрел, как убивают его женщину.
Немо улыбнулся еще шире.
– Иди сюда, коп. Ближе иди. И не кричи. Даже если в меня выстрелят сразу сто человек – я успею проткнуть ей горлышко. Но мне не хочется торопиться. Вы так любили друг друга, не так ли? Я решил подарить тебе настоящий подарок, коп. Я подарю тебе ее смерть. Увидишь – это сродни оргазму. Брось пушку!
Дик быстро огляделся. Чертов ублюдок идеально выбрал место – между двумя «скорыми», наглухо прикрытые со всех сторон, они остались втроем, только втроем, и любая, самая профессиональная помощь успеть не могла. Дик медленно наклонился вперед, вытянул руку с пистолетом, показывая, что кладет его на землю…
К счастью, он не успел выпустить его из рук – а Лили Роуз была профессионалом. Она резко откинулась на плечо своего убийцы – и Дик выстрелил не целясь. Точнехонько между глаз Немо. Аккуратная маленькая дырочка.
Лили осела на землю рядом с телом Немо, прижимая пальцы к шее. Дик покрылся холодным потом – между пальцев бежали струйки крови. Он кинулся к ней, отвел руку – и до сих пор помнил то громадное облегчение, которое охватило его при виде неглубокой царапины в сантиметре от голубоватой жилки на шее Лили.
Вот так. Потом было совсем неинтересно. Только в кино бравые копы запросто пристреливают подонков, и им за это ничего не бывает. В жизни все гораздо сложнее. Только Дик и Лили знали наверняка, что убитый – Немо. Для остальных – в особенности для начальства – детектив Хантер застрелил одного из заложников. Среди пострадавших нашлись те, кто видел, как преступник заводил худенького бухгалтера в отдельный кабинет, после чего оттуда доносились крики боли и мольбы о пощаде.
Разумеется, у Немо был сообщник. Именно он завел своего босса в кабинет, где и встретил собственную смерть. Переодевшись в черный комбинезон и маску подельника, Немо продолжал издеваться над заложниками, а затем улучил момент, взорвал дверь, воспользовался паникой и выбежал вместе со всеми уже в облике худенького бухгалтера, чудом спасшегося от смерти.
Это была нормальная версия, даже не слишком фантастическая – но Дик, выдвинувший ее, к тому времени уже был обвиняемым. На Немо у властей не было ничего – ни улик, ни отпечатков пальцев, ни живых свидетелей, поэтому и уверенности в том, что Хантер пристрелил именно знаменитого Немо, не было. Дело замяли, спустили на тормозах, Дик отсидел под домашним арестом четыре недели, а когда вышел – выяснил, что Лили Роуз уволилась из полиции и уехала в неизвестном направлении. Не то шок от случившегося, не то программа по защите свидетелей…
Вероятно, тогда он сделал большую глупость. Надо было плюнуть на здравый смысл и отправиться ее искать – уж как-нибудь нашел бы, будьте спокойны, все же коп со стажем. Но Дик вбил себе в голову, что Лили больше не хочет его видеть – и смирился с этим. Уволился вслед за ней из полиции и уехал в Аризону. В глухую, безлюдную, раскаленную красную пустыню, где слишком жарко для того, чтобы думать…
Сейчас перед Диком Хантером на столе лежали ксерокопии листов из следственных дел за последние два года. Нечеткие фотографии жертв, фрагменты отчетов. И везде одно и то же – кровавая литера N рядом с телами жертв и надпись: «Я ВЕРНУЛСЯ».
Дик посмотрел на Крейга Донована и глухо повторил:
– Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Он умер на месте. Я попал ему точно между глаз.
– Я знаю. Я читал отчеты.
– Дон, черт тебя дери, на свете полно идиотов, начинающих копировать знаменитых преступников прошлого. Одних Джеков-потрошителей было штук двадцать, Зодиаков – пять…
– Я похож на истеричную старую деву, Дик?
– О чем ты?
– Я вовсе не собираюсь лепетать дрожащим голосом о том, что Немо восстал из могилы. Как и ты, я прекрасно знаю, что настоящий Немо мертв и похоронен.
– Тогда в чем дело? И зачем тебе я?
Донован с силой потер лоб.
– Ты был настоящим экспертом по Немо, Дик.
– Не начинай. Нас была целая группа, в том числе и твои аэнбэшники…
– Дослушай. Мы оба знаем, как обычно действуют двойники. Они читают старые полицейские отчеты в газетах и копируют преступления, так?
– Так. По Немо наверняка накопилось несколько томов…
– Да. И этот урод повторяет их время от времени – выбирает наиболее одиозные, что ли. Но главная его цель – иная.
– Что за цель может быть у психа?
– Месть, Дик. Месть!
– Что?
– Ни в одном отчете не публиковались имена оперативников, в особенности тех, кто работал под прикрытием, ну и наших, из конторы. Ты помнишь свою группу?
– Ну да… Пятеро из Чикаго, трое из Фриско, один из Нью-Йорка, двое из Майами. Специально брали незамыленных, чтобы не засвечены были в городе… К чему ты клонишь?
– Одиннадцать полицейских и пять агентов АНБ. Взгляни теперь вот на этот листок.
Дик пробежал глазами список, непонимающе уставился на Донована.
– Здесь фамилии ребят из моей группы, а вот этих я не знаю. Кто они? Твои?
– Да. Мои. И все они мертвы.
– Что?!
– За два года погибли девять полицейских и четыре агента АНБ. В большинстве случаев их смерть не вызывала особых подозрений, пока кто-то не додумался – или не заподозрил, что где-то уже видел эти фамилии в едином списке. Начали сличать – и на тебе. Все они входили в группу по разработке Немо.
– Черт!
– Не то слово. В живых остались ты, Лили Роуз Чэдвик и Том Галлахер из конторы. Ты в Аризоне, Лили Роуз – в Монтане, Том вообще в Европе, работает в нашем посольстве в Англии. Остальные мертвы.
– Как они умерли?
– По-разному, но всегда – типа, естественной смертью. Кого током ударило, кто на рыбалке утонул, кого машина сбила.
Дик почесал в затылке.
– Для психа… немножечко чересчур. Для простого совпадения тоже.
– У нас в конторе подумали так же.
– И послали тебя ко мне, зная, что ты единственный, с кем я выйду на связь?
– Возможно, выйдешь. Твой характер хорошо помнят.
– Нечего об этом говорить – ты же здесь. И, как я понимаю, надеешься уговорить меня заняться этим делом. Так вот: нет, нет и нет. Я уволился.
– Дик, не капризничай.
– Я не капризничаю. Я не хочу возвращаться на работу, пусть даже временно.
– Нам нужна твоя помощь.
– А я помочь не могу. Пусть Том поможет, он знает все то же самое, что и я.
– Том уже вылетел в Штаты. Будет сегодня вечером в Чикаго.
– Вот и чудненько. Привет ему, он хороший парень. Был, по крайней мере.
– А Лили Роуз не хочешь повидать?
Дик так и вскинулся, в глазах мелькнул зеленоватый волчий огонек.
– Дон, я тебя знаю тридцать шесть лет. И Лили Роуз я тоже знаю. Не надо вот этого художественного свиста – она на вас не работает. Она ушла из полиции даже раньше, чем я. И досталось ей побольше моего, так что она – точно не согласится.
Донован склонил голову на плечо и стал похож на ехидного ворона из баллады Эдгара По.
– А кто говорит о том, что Лили Роуз на нас работает? Просто мне бы на твоем месте стало несколько тревожно. Из шестнадцати оперативников за два года в живых остаются трое, вернее, двое – Тома можно не считать, он сидел все это время в посольстве и был практически недосягаем. Остаются двое – и эти двое те самые, кто непосредственно и ухлопал Немо. Ни о чем это тебе не говорит?
Дик хмыкнул.
– Ты имеешь в виду, этот неведомый мститель оставил нас на десерт? Знаешь, как правило, в жизни все куда менее романтично. Он просто не нашел ни меня, ни Лили, вот и все.
– Ну почему же все. Он еще на свободе и жив. У него масса времени и, судя по его успехам, масса возможностей. Согласен, Аризона не располагает к тому, чтобы расспрашивать местных жителей, не проживает ли поблизости Дик Хантер, отставной полицейский, – просто за неимением этих самых местных жителей. Но если ты еще не совсем спекся и спился на этой жаре…
– Но-но!
– …тогда ты обязан держать этот вариант в голове. Потому что существует – пусть малюсенькая – но тем не менее вполне реальная возможность, что убийца придет сюда.
– Я его встречу, не волнуйся.
Донован неожиданно рявкнул:
– Не ты, мать твою! Не ты его встретишь. Его встретят твой Том Мерриуэзер и его девчонка. И что-то мне подсказывает, эта встреча закончится для них плохо.
– Том служил в морской пехоте…
– Том похож на пивную бочку, у него одышка, но самое главное даже не в этом. Когда он увидит нож, приставленный к горлу Джои, он ответит на все вопросы. Нет?
Дик слегка побледнел – это было видно даже сквозь загар.
– Да. Наверное, ты прав. Я предупрежу его, Джои лучше пожить в поселке у тетки…
– Ага. А тебе лучше закопаться в крысиную нору. Да, Хантер, сильно же ты сдал. Я не думал… Да что там говорить. Ну тебя к дьяволу. Сиди и пей пиво.
Донован резко встал и направился к дверям. Уже на пороге его догнал хрипловатый, негромкий вопрос Дика:
– А Лили Роуз вы предупредили?
– Нет еще. У меня не было времени прочесывать всю Монтану – это, знаешь ли, большой штат.
– Ты не знаешь ее адреса?
– Она сменила все документы. Имя оставила, а идентификационные номера поменяла. Знаешь, сколько в Америке проживает Лили Роуз Чэдвик?
– Дон…
– Да, мы ее найдем. Да, предупредим. Это все, что мы можем сделать в данной ситуации. Приставлять охрану к ней не будем.
– Дон…
– Счастливо оставаться, Хантер.
Крейг Донован вышел и не оглядываясь пошел к своему запыленному внедорожнику, давным-давно стоявшему возле идиллической деревянной изгороди.
3
ПРЕЛЕСТИ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ЖИЗНИ
Лили Роуз откинулась на спинку старинного кресла и в который раз подивилась его неудобству. Красиво – это да, этого не отнять, но удобно – нет и нет. Надо будет поставить его где-нибудь в магазине, а здесь, в офисе, больше подойдет нормальное кресло на колесиках.
За окном стояла жара, не спасали даже деревья – тень под ними тоже была раскаленной. Собаки дрыхли в пыли, не реагируя ни на машины, ни на мотоциклы. Не иначе конец света. И голова собирается заболеть – тяжелым свинцовым обручем сдавило виски, в затылке что-то потрескивает… Возраст, что ли?
Надо взять себя в руки, заняться собой, пойти в спортзал, наконец! Правда, здесь вам не Чикаго – фитнес-центров нет, спортзал один, самый натуральный, в местной школе. По вечерам там можно плавать в бассейне и заниматься на тренажерах, но у этого есть существенный минус: местный учитель физкультуры Диего Родригес. Кто-то сказал ему – видимо, шутки ради, – что он писаный красавец, и с тех пор Диего ведет себя соответственно. Все время натирает свои бицепсы маслом, носит открытые майки-борцовки и смешно оттопыривает зад, а еще не пропускает ни одной женщины в округе. Не то чтобы пристает – для этого он трусоват, но смотрит со значением и отпускает весьма сомнительные шуточки.
Можно взять с собой пистолет и спортивный костюм, выехать подальше в лес и побегать в свое удовольствие, размяться на природе, пресс покачать, пострелять по шишкам – давно, очень давно она этого не делала. Может, к вечеру, когда жара спадет… О нет! Ведь Кларк сегодня пригласил ее на чай, к маме.
От этой мысли стало совсем тошно. Чай Лили Роуз не любила в принципе, а прелестница Моди Гейбл еще и славилась своей безумносладкой выпечкой. Флосси утверждает, что тесто Моди готовит исключительно из сахара и желтков, добавляя всего пару ложек муки и ведро корицы. Кроме того, Моди с некоторых пор относится к Лили Роуз как к уже состоявшейся супруге своего сына и потому весь вечер будет донимать ее разговорами о слабом здоровье Кларка, необходимости соблюдения строжайшей диеты и распорядка дня, а также о витаминном комплексе, который понадобится Лили Роуз для того, чтобы родить Моди и Кларку (именно в такой последовательности) очаровательного и здорового малыша. Фу, какой ужас!
И не идти нельзя – давно обещала, и Кларк сегодня заедет за ней после работы, завезет домой переодеться – и к маме.
Лили Роуз решительно выключила компьютер и встала из-за стола. Мысль о Моди Гейбл немедленно вызвала острое желание заскочить к Флосси (с точки зрения Моди – совершенно недопустимая дружба) и выпить у нее в баре чего-нибудь тонизирующего. Все равно за рулем будет Кларк…
Она невесело усмехнулась своим мыслям. Так и алкоголичкой стать недолго, учитывая, что Кларк спиртного на дух не переносит, а от шампанского у него изжога. Будет Лили Роуз сбегать потихоньку к подружке Флосси, тайком опрокидывать стаканчик, потом парочку, потом троечку… женский алкоголизм, говорят, неизлечим.
Семь лет назад она это уже проходила. Впервые приехав в Литл-Санрайз с новыми документами, она поселилась в старом деревянном доме на Осенней улице и практически сразу выяснила, что спать по ночам не может. Ее мучили кошмары, липкие, тягучие, пахнущие порохом и кровью. Скользило по шее сверкающее лезвие, хохотал безумным смехом окровавленный бухгалтер с ледяными глазами убийцы, и Дик не успевал, не успевал, не успевал…
Она заставила себя не вспоминать о Дике. Усилием воли вычеркнула из памяти год их сумасшедшего, неуместного, неправильного счастья. Убедила себя, что так будет лучше, что у них с Диком все равно не могло быть никакого совместного будущего, потому что он – полицейский от Бога, а она – она сломалась и больше не хочет быть полицейским, никогда и ни при каких обстоятельствах…
Впервые в жизни Лили не смогла откровенно поговорить с Джуди. Мямлила что-то в трубку насчет выслуги лет и желания заняться более мирной профессией, про Дика вообще не сказала ни слова. Джуди долго слушала, а потом вкрадчиво поинтересовалась:
– Деточка, а ты уверена, что знаешь, где находится Канада?
– Что? Почему… ну, естественно, знаю.
– То есть ты в курсе, что это вполне развитая капиталистическая страна, в ней тоже печатаются газеты, а в газетах сообщают разные новости?
– Джу, я…
– Сказать, что я удивлена, мало. Я обескуражена. Ты несешь какую-то ахинею, а передо мной лежат вырезки из газет, где изложена душераздирающая история жизни и смерти одиозного душегуба Немо. Судя по этим вырезкам, ты имела отношение именно к его смерти, не так ли?
– Джу, я не хочу об этом вспоминать.
– От того, что ты запретишь самой себе вспоминать, ты не перестанешь помнить. Ладно, твое дело. Скажи мне, только не ври – тебе очень хреново?
– Я… Да.
– И ты поэтому ушла из полиции?
– Да.
– Ну и хорошо.
– Хорошо?
– Что тебя так удивляет? Я же не спортивный тренер, чтобы уговаривать тебя проявить волю и мужество, преодолеть собственные страхи и вернуться, так сказать, на снаряд. Единственный совет, который я могу тебе дать: никогда не жалей о том, что сделала. Это ведь уже сделано, не так ли? И это пройдет – так говорил царь Соломон, а он был поумнее нас с тобой. Гусенок, я напоминаю тебе, что в Абитиби тебя всегда ждет собственная комната с ванной, масса дикой природы вокруг и мое скромное общество. Почувствуешь необходимость или просто желание – приезжай. Я тебя жду всегда.
– Спасибо, Джу. Я знаю. Только…
– Я тоже знаю, девочка. Сейчас ты не приедешь. И через месяц не приедешь. Приедешь, когда тебе это будет необходимо. Все, целую. Удачи тебе.
Лили Роуз тогда впервые за долгие годы плакала. Сидела над телефоном и самозабвенно рыдала, продолжая, как и всегда, следовать заветам Джу – слезы даны человеку не зря, и, если хочется плакать, плачь, но только так, чтобы этого больше никто не видел.
Возможно, это и не самая правильная жизненная философия, но тогда она помогла. На время.
Кошмары ее не оставляли, Лили Роуз здорово похудела, осунулась и зачастила в бар к Флосси – в основном потому, что Флосси чем-то напоминала Джу, а постоянная уютная толчея в баре создавала иллюзию безопасности. Литл-Санрайз был оченьмаленьким городком. Здесь все друг с другом здоровались, все друг про друга знали, а чужаков встречали радушно – и немножко настороженно.
Лили Роуз понадобилось несколько лет, чтобы стать здесь своей…
Она спустилась на первый этаж, прошла через маленький магазинчик, по дороге опрыскивая из пульверизатора растения в горшках. Крошечный бизнес Лили Роуз основывался на любви жительниц городка к цветам и собственным садикам – на громкое звание ландшафтного дизайнера Лили не претендовала, но дела шли вполне успешно. В следующем месяце надо будет рискнуть и заказать в Соноре несколько декоративных садовых фонтанчиков.
Она уже запирала дверь магазина, когда по спине вдруг пробежал хорошо знакомый и давно забытый холодок. Словно какое-то насекомое проползло между лопатками…
Лили Роуз застыла, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям. Она помнила, с чем они связаны. Так бывает, когда вам в спину пристально смотрит чей-то недобрый и очень внимательный взгляд. Оборачиваться бессмысленно – обычно тот, кто смотрит на вас таким взглядом, еще и не хочет, чтобы его заметили.
На деревянных ногах Лили Роуз спустилась по трем ступенькам своего магазинчика, прошагала к машине, взялась за ручку.
Ах да, к Флосси… потом Кларк ее заберет… Пусть машина стоит здесь, все равно завтра выходной. Лили Роуз решительно обогнула машину и зашагала к бару, находившемуся на другой стороне и в самом конце Кленовой улицы. Навстречу ей попался худенький светловолосый парнишка в ковбойке и потертых джинсах. Козырек бейсболки почти полностью закрывал его лицо, и Лили Роуз поздоровалась машинально, так и не узнав, кто это был. Наверное, кто-нибудь из многочисленных Малроев или Джефферсонов с дальней вырубки… У них в семье одни пацаны, а в город они выбираются редко.
Из-под козырька бейсболки в спину уходящей женщине смотрели холодные и голубые, как лед, глаза.
В баре было мало народу, и Флосси обрадованно замахала Лили рукой.
– Молодец, что пришла. Смогу посидеть с тобой – видишь, все боятся жары. Ума не приложу, что делать – если старый кондер накроется, а ветер не переменится, придется выставлять столы на улицу – здесь будет крематорий.
Лили устало плюхнулась на стул, скинула туфли и вытянула ноги на прохладном полу.
– Почему ты не объявишь подписку, Фло? Уверена, никто не пожалеет десятки или двадцатки, чтобы купить вскладчину новый кондиционер.
– Ха! И потом пить в кредит всю оставшуюся жизнь? Ты плохо знаешь лесорубов, Лил. Дай им малейший повод – и они начнут чувствовать себя хозяевами бара. Не-ет, я-то мечтаю о страховочке – миленькой маленькой страховочке, которая обломится мне в случае какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Шаровая молния, сход лавины, взбесившийся гризли – мне все равно, лишь бы на пути у них стоял мой старый тухлый бар.
– Не ври, ты его любишь.
– Люблю. Но хочу отремонтировать – а денег нет. Ну его к черту. Давай хлопнем сангрии – я специально замутила кувшинчик в холодильнике.
– Отлично. Мне нужно что-нибудь тонизирующее. У меня сегодня семейный ужин.
– С мамашей Моди? Мои поздравления. И охота тебе в такую жару?
– Неохота, но я обещала. Давно. Неудобно отказываться, Кларк расстроится.
– Лил, я давно хотела спросить – ты серьезно настроена, насчет Кларка?
– А что?
– Ну… скажем так: он тебе не пара.
Лили Роуз отпила ароматное ледяное вино, смешанное с фруктовым соком, и ехидно поинтересовалась:
– А не подскажешь ли, где взять подходящего мне по всем статьям прынца?
– Не знаю. Знала бы – даже и не сказала тебе, сама бы сначала попробовала. Но отсутствие прынца – еще не повод выходить замуж за обыкновенного лягушонка.
– Тянет на приличный афоризм, но никакой критики не выдерживает. Фло, я уже не девочка…
– Ой, это я слышала уже тысячу раз. Не будь бестактной, Лил, мне-то уже сорок. Но я здесь родилась, а до меня родились все мои предки. Меня больше как-то нигде и не требуется, а вот ты…
– Меня тоже.
– Не верю. Заметь – я чертовски тактична в отличие от тебя. При моей профессиональной любви к сплетням я ни разу за шесть с половиной лет не спросила, с какого перепугу тебя занесло к нам в Литл-Санрайз.
Народа в баре становилось все меньше и меньше, наконец и последние посетители расплатились, приветливо помахали Лили Роуз и Флосси и удалились. Флосси засновала по бару, привычно и быстро смахивая крошки со столов и собирая пустые стаканы и пивные кружки. Тараторить без умолку ей это совершенно не мешало, и Лили Роуз с удовольствием отдалась покою этих вечерних минут, пронизанных журчащим ирландским говором Флосси.
– Видишь ли, я вовсе не против Кларка как такового – в смысле Кларка как представителя мужского пола. Более того, на фоне некоторых наших мужиков он парнишка хоть куда, только молью траченный и обремененный малахольной мамашей Моди, но тут никуда не денешься, мама – это святое. Я о другом. Вы с ним рядом – это как элитная арабская кобыла и недокормленный ослик в одной упряжке…
– Вот спасибо за кобылу!
– Да ты хоть понимаешь, какой грандиозный комплимент я тебе отвесила, чучело?! Арабская кобыла – это очень красивое и страшно умное животное. О чем я говорила-то? Ах да. Кларк Гейбл. Вы с ним классом не сходитесь. Допускаю, вы могли бы стать хорошими друзьями – но любовниками вряд ли.
– Фло, какие еще любовники…
– Деточка, я что-то не пойму. Ты идешь за него замуж или где? Если не идешь – то зачем тебе на чай с ведром сахара к мамаше Моди? А если идешь – то вам вряд ли удастся избежать исполнения супружеского долга, хоть один разочек, а придется…
– Ты ужасно бестактная, Фло.
– Только не ври, что ты об этом не думала. Слушай, а может, вы уже? Я тут распинаюсь, а под маской скромного белобрысого хлюпика-маломерка скрывается секс-гигант с во-от таким…
– Добрый вечер, Флосси. Лили, милая, привет.
Белобрысый хлюпик-маломерок и – предположительно – секс-гигант стоял на пороге бара и близоруко щурился со света. Уши у него были подозрительно пунцового цвета – вряд ли только от жары. Скорее всего, последнюю реплику Фло он отлично расслышал. Лили Роуз вдруг не удержалась и прыснула. Фло права, почти во всем, конечно, права. Только одно возражение – или простое дополнение. Кларк Гейбл – несуразный, белобрысый, слабосильный, нерешительный, начисто лишенный мужской брутальности и сексуальности… но он не вызывает у Лили Роуз никаких отрицательных эмоций. Он добрый. Недотепа страшный, вечно теряет очки, которых очень стесняется, – но честный и отзывчивый человек. Циники скажут: а попробовал бы адвокат в таком маленьком городишке, где все друг друга знают, быть нечистым на руку или излишне жадным… но ведь Кларк не просто честен – он помогает некоторым совершенно бесплатно, причем делает всю работу столь же добросовестно, как если бы работал за гонорар. Лили Роуз вдруг вспомнила, как три года назад у вдовы Махоуни обнаружилась излишне склочная бывшая невестка, пытавшаяся отсудить и продать крошечный домик и участок земли после смерти последнего из трех сыновей вдовы. Кларк буквально спас старуху, взяв все юридические разбирательства на себя, а когда вдова Махоуни потом пришкандыбала на своих костылях и попыталась всучить Кларку чек на три тысячи баков – все ее сбережения, – Кларк (они с Лили как раз собирались в ресторан) вдруг страшно покраснел, почти до слез, и накричал (если это можно так назвать) на нее. Даже ногой топнул – и тут же извинился. После этого вдова Махоуни возвестила по городу, что сынок чокнутой Моди Гейбл – святой и наверняка подмененный в роддоме, потому как от осины не родятся апельсины.
Лили улыбнулась своим воспоминаниям и поднялась навстречу Кларку
– Привет. Ты уж прости меня. Я сбежала с работы и бросила машину. Понадеялась на твое доброе сердце.
Кларк немедленно перепугался и всплеснул руками.
– Ой господи, ну разумеется, Лили, разумеется! Совершенно не о чем беспокоиться, я отвезу и привезу, и опять отвезу – все, что захочешь. Такая жарища… Хорошо еще, что у меня машина белая. Кстати, Флосси, ты не знаешь, чей это потрясающий черный внедорожник стоит у сквера Независимости?
Флосси приподняла бровь и задумалась.
– Дай сообразить… Прям потрясающий?
– Как с картинки. Огромный, черный, с тонированными стеклами и каким-то странным номером. Я почему-то сразу подумал о ЦРУ и всяких секретных штучках.
Сердце Лили Роуз мягко подскочило к самому горлу – и упало куда-то на дно желудка. Отступившая боль немедленно вернулась и принялась вбивать в висок раскаленный гвоздь. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Им незачем ее искать, совершенно незачем. Она сменила все идентификационные коды и номера, это не значит, что ее совсем нельзя найти, просто для этого нужна уж совсем серьезная причина, а причин таких быть не может, прошло семь лет, все похоронено и забыто…
– Лили, милая, ты в порядке?
Изумленные голубые глаза Кларка таращились на нее, за плечом адвоката маячила встревоженная Флосси.
– Эй, подруга, ты совершенно зеленая!
– Я… в порядке. Душно. Очень голова болит…
– А давай-ка коньячку, а? Кларк, ты не против?
– Разумеется, это же в лечебных целях! Вы знаете, удивительные свойства у коньяка – его даже, вообразите, при малокровии дают, вместе с молоком. Гадость, вероятно, редкая, но помогает…
– Кларк! Заглохни. У твоей дамы бледный вид, а ты трещишь у нее над ухом. Выпей, Лил.
Лили залпом опрокинула коньяк и зажмурилась, ощущая, как жидкий огонь растекается по всему телу. Коньяк в жару. На голодный желудок, да на сангрию… мамаша Моди будет очень недовольна, когда Кларк привезет в хлам пьяную невесту…
Лили хихикнула и спросила, не открывая глаз:
– Фло, а к тебе никто незнакомый не заходил?
Флосси добросовестно задумалась, а потом сообщила:
– С утра заходил какой-то парень, по виду студент. Я подумала – может, турист? На Оленьем ручье вроде бы пикничок устроили, шериф говорил.
– Это не может быть его машина?
– Если только он ее украл. Или является сыном какого-нибудь магната, в смысле миллионера. Да нет, парнишка совсем молоденький и невзрачный.
Лили открыла глаза и задумчиво протянула:
– Если у него пикничок, так какого дьявола он болтается в городе целый день? К тебе он заходил с утра, а я его встретила полчаса назад на улице. Наверное, его. Во всяком случае, я его не знаю.
Флосси пожала плечами.
– Мы, конечно, дыра, но не такая уж медвежья. Сейчас лето, туристами лес так и кишит. А вот машина – это уже интересно. Хотите, я позвоню шерифу Стивенсу?
– Да ладно, бог с ней. Кларк, заедем ко мне – я должна переодеться.
– Разумеется. Флосси, ты идешь? Я могу тебя подвезти.
– Спасибо, душечка! Сейчас, только запру заднюю дверь – и вперед.
Они уже сидели в машине Кларка, когда что-то громыхнуло – и тут же завопили машины по всей улице. Флосси, Лили и Кларк торопливо оглянулись – и остолбенели. Ни окон, ни дверей в баре больше не было, из пустых проемов валил черный дым. Лили медленно поднесла руку к горлу. Кларк пробормотал:
– Фло, мне так жаль…
И только Флосси отреагировала бурно и совершенно неожиданно:
– Свершилось! Добрый Боженька, ты услышал свою недостойную дочь! Пошли мои приветы и благодарности тому мерзавцу, который прокладывал в нашем городе газовую магистраль! Чтоб ему все в жизни удавалось так же хорошо!
– Фло… ты нормально себя чувствуешь?..
– Лучше всех! Лил, не смотри на меня с таким ужасом, я вовсе не свихнулась от горя. Правда, сейчас там догорают мои честные полсоточки, которые я выручила за сегодняшний день, но это мелочи по сравнению с грядущей страховкой!
– Фло, ты невозможная!
– Я – самый счастливый обитатель Литл-Санрайз. Поехали скорее, мне надо позвонить в страховую компанию, а то потом они уйдут на выходные.
Кларк ошеломленно молчал, выруливая со стоянки. Молчала и Лили Роуз. В голове крутилась дурацкая мысль: неужели все-таки Провидение? Почему газ рванул ровно через пять минут после того, как Флосси выключила электричество, заперла дверь и села в машину? Почему они все втроем успели выйти из бара? Разве так бывает?
Белый седан Кларка вырулил на середину улицы и медленно пополз вдоль домов, из которых уже выбегали жители Литл-Санрайз. Вой пожарной сирены становился все ближе. Кларк был бледен, но руль держал твердо. Никогда и ни при каких обстоятельствах он не превышал скорость, находясь в пределах населенного пункта… Боже, как глупо звучала эта фраза сейчас, когда позади них полыхал пожар!
Они поравнялись с магазином Лили Роуз, миновали его… Еще один громкий хлопок – и Лили Роуз вцепилась похолодевшими пальцами в плечо Кларка, а Флосси громко взвизгнула.
Великолепная дубовая дверь, сработанная еще в девятнадцатом столетии, не подкачала. Она вылетела из проема вместе с изрядным куском стены – но сама осталась целехонькой. Знакомый черный дым повалил из образовавшейся дыры, и Лили Роуз Чэдвик, отставной офицер полиции, успокоилась окончательно.
Никакой это не газ – у нее в магазине нет ни газовой плиты, ни газового обогревателя. Это взрыв, нормальный взрыв, произведенный при помощи знаменитой Си-4, самой удобной в обращении и потому самой любимой террористами всего мира взрывчатки. Подобрав нужное количество, можно выбить дверь, поднять на воздух весь дом или сровнять с землей целый городок Литл-Санрайз. А еще очень удобно управлять взрывом – достаточно позвонить на определенный номер с сотового телефона. Секунда в секунду раздастся взрыв – и, стало быть, никакого Провидения не существует, а есть некто, наблюдающий в данный момент за Лили Роуз – естественно, за ней, не за Кларком же и не за Флосси! – и аккуратно взрывающий заведомо пустые помещения, к которым она так или иначе имеет отношение.
Если это не предупреждение, то уж и непонятно, как оно должно выглядеть. Кроме того, по идее следующим на воздух должен взлететь ее собственный дом – весь вопрос в том, с ней вместе или без нее.
Лили Роуз Чэдвик вдруг сделалась очень спокойной и даже веселой. Всему на свете приходит конец – пришел он и спокойной жизни в маленьком городке, затерянном в лесах Монтаны. Надо собирать вещи и уезжать, срочно, быстро, не оставляя за собой следов. Кстати, на чем? Машина стоит перед магазином, а туда возвращаться совершенно не хочется.
Лили негромко и твердо произнесла:
– Вот что, друзья мои. Планы меняются. Фло, выметайся и беги звонить в свою страховую. Кларк, извинись за меня перед мамой – сегодня я не смогу вас посетить. Сейчас мы свернем в переулок, я быстро выйду, а ты поезжай дальше. Сделай пару кругов по городу и отправляйся домой…
– Нет.
– Что?!
Сказать, что она удивилась, – не сказать ничего. Таким тоном – твердым, спокойным и решительным – Кларк Гейбл не говорил с ней ни разу в жизни. Лили даже оробела слегка.
– Кларк, я не могу сейчас всего тебе объяснить…
