Текст книги "Грязные игры"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Все это Грифф успел рассмотреть за долю секунды, пока Коуч застыл, прежде чем продолжить свой путь через кухню, мимо гостиной и дальше по коридору. Громкий звук захлопнувшейся двери эхом разнесся по коридору.
– Мне жаль, Грифф, – после паузы произнесла Элли.
– Я и не ждал, что он будет рад меня видеть.
– Он рад. Просто не показывает этого.
– Мне пора идти, – у Гриффа не хватило духу разубеждать ее.
Она не стала спорить. У самой двери она с тревогой посмотрела на него.
– Береги себя.
– Хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– У меня не было возможности сказать этого, но, когда пять лет назад все это случилось, я очень переживала за тебя. Ты плохо поступил, Грифф. Очень плохо, и у тебя нет оправданий. Но мне было так же больно, как если бы ты был моей плотью и кровью.
– Я это знаю, – его голос был слишком хриплым.
– Не падай духом, – она похлопала его по руке. – Лучшее у тебя еще впереди. Я уверена.
В этом он ее тоже не стал разубеждать.
– Вам помочь, мэм?
Лаура повернулась, готовая принять любезное предложение. Но когда она увидела Гриффа Буркетта, улыбка застыла на ее лице, а глаза наполнились тревогой.
– Что вы здесь делаете?
Он взял большую коробку у нее из рук, которые обмякли, когда она увидела его.
– Куда вы это несете?
Она продолжала изумленно смотреть на него.
– Вы разглядываете меня так, как будто видите впервые, – сказал он. – Куда вы несете коробку?
– В мою машину, – она кивнула в сторону зарезервированных мест на автостоянке для руководства недалеко от служебного входа, через который она вышла.
Она нервно оглянулась. Ряды машин жарились под лучами пылающего солнца, но на стоянке не было ни души.
Здание, в котором располагались офисы авиакомпании «Сансаут», представляло собой одну из известных современных построек Далласа, выполненную в основном из стекла, скрепленного стальными каркасами. Поэтому для любого, кто смотрел из окна с этой стороны здания, вся автостоянка была как на ладони, и он легко мог рассмотреть и его, и ее.
Хотя Лаура сама, наверное, не узнала бы его, не подойди он так близко. Он изменил свою внешность, надев бейсболку и солнцезащитные очки. На нем была сильно поношенная выцветшая футболка, шорты до колен с обтрепанными краями и кеды вместо ковбойских ботинок. Но рост и ширину плеч скрыть было невозможно, хотя он и пытался сутулиться при ходьбе.
– Что вы здесь делаете? – повторила она.
– Я знаю, это против правил…
– Фостер будет…
– В ярости, я знаю. Но я должен был вас увидеть.
– Могли бы позвонить.
– А вы ответили бы на звонок?
Наверное, нет,подумала она.
– Хорошо, вы уже пришли. Что за срочность? Отказываетесь?
– А вы этого хотите? – Он остановился и повернулся к ней.
– Вы ушли, заявив, что не нуждаетесь в этом дерьме, помните?
– А вы напомнили мне, как сильно я в нем нуждаюсь.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, а затем, одновременно подумав, что им опасно появляться вместе, снова пошли к местам на стоянке, предназначенным для руководства.
– Которая ваша?
– Черный «БМВ».
– Откройте багажник.
Она достала ключи, нажала кнопку, и крышка багажника автоматически открылась. Он положил громоздкую коробку внутрь.
– Что там? Слишком легкая для таких размеров.
– Модель самолета. Везу домой.
– Спикмену? Я заметил, что он сегодня не приезжал на работу.
Грифф, не разгибаясь, возился с коробкой. Для случайного наблюдателя все выглядело так, как будто он устраивает коробку в багажнике, чтобы она не повредилась при перевозке.
– Откуда вы знаете?
– Потому что на первом парковочном месте указано его имя, а машины нет. Я знаю, что он не приезжал, потому что наблюдал с противоположной стороны улицы…
– Наблюдали?
– Из той пиццерии. Четыре часа. Следил за дверью и ждал возможности поговорить с вами.
– Что такого случилось важного, что не могло подождать до нашей следующей встречи?
– А она будет? – Он выпрямился и повернулся к ней.
Она слегка кивнула.
– Вы, ну…
– Да. Позавчера.
– А.
Он стоял в нерешительности. Она теребила ключи. Казалось, это длится вечно.
– Должно быть, вы были разочарованы, – наконец произнес он.
– Конечно, я была разочарована. Мы были разочарованы.Фостер и я, – поправилась она и, коротко вздохнув, сказала: – Поэтому мы должны встретиться еще раз. – До этого момента она старалась не смотреть на него даже боковым зрением, а теперь повернулась и посмотрела прямо в темные стекла его солнцезащитных очков. – Если вы не передумали.
– Мы уже это обсудили.
– Тогда какое еще важное дело привело вас сюда?
– Я пришел предупредить вас.
Она ожидала, что он потребует аванс. Или извинится за то, что наговорил при расставании. Но предупреждение?
– Предупредить меня о чем?
– Пару недель назад, когда мы встречались, вы заметили синяки на моем лице?
– И на бедре.
Он повернул голову, и она поняла, что если бы могла видеть его взгляд, то прочла бы в нем удивление. Узнать о синяке на ягодице она могла только одним способом, и теперь она невольно выдала себя. Однако попытка исправить промах только усилила бы неловкость.
– Так что с теми синяками? – нетерпеливо спросила она.
– К сожалению, я не могу сказать, что эти парни выглядели еще хуже.
– Парни? Значит, их было несколько?
– Двое. На меня напали на автостоянке у ресторана и избили. За несколько недель до этого моему другу досталось еще больше, – его губы сжались в плотную, тонкую линию. – Гораздо больше. Он еще не поправился.
– Во что вы ввязались? – Лаура не могла поверить своим ушам.
– Ни во что!
– Вас и вашего знакомого избили просто так?
– Послушайте, – сказал он, наклоняясь к ней. Он говорил быстро и тихо. – Это история пятилетней давности, но теперь она не имеет ко мне никакого отношения. Если не считать этого подонка, который задался целью разрушить мою жизнь. Его зовут Стэнли Родарт. У него уродливая машина оливково-зеленого цвета. Если увидите его, держитесь от него подальше. Ни при каких обстоятельствах не позволяйте ему приближаться к вам, когда вы одна. Вы меня слышите?
– Я редко бываю одна.
– Только что. Посмотрите, как легко мне было подойти к вам, – как бы в подтверждение своих слов он окинул взглядом разделявшее их пространство меньше фута.
– Я благодарна вам за предупреждение, – сказала Лаура. – Но ваша остальная жизнь не имеет отношения к нам с Фостером. Этот Стэнли, или как его там, ничем нам не угрожает.
– Родарт – и еще как угрожает, – он произнес это с нажимом. – Послушайте меня. Он опасен. При малейшей возможности он навредит вам, причем так, как вы и представить себе не можете. Это не ерунда. Он…
– Лаура?
Звук чужого голоса заставил их испуганно вздрогнуть. Она повернулась и увидела Джо Макдональда, который шел к ним от противоположного ряда машин.
– Привет, Джо, – крикнула она, стараясь, чтобы ее голос звучал приветливо и беззаботно.
– Запомните, что я вам сказал, – тихо произнес Грифф и, повернувшись, пошел прочь.
Лаура заставила себя улыбнуться и пошла навстречу руководителю отдела маркетинга, который удивленно смотрел на высокую фигуру Гриффа, пробиравшегося между машин.
– Кто это был?
– Какой-то прохожий. Мне повезло. Он увидел, что я тащу коробку с моделью, и предложил помочь.
– А разве на входе не было охранника?
– Не было, когда я выходила, а ждать мне не хотелось. – Она повела Джо к входу, хотя в этом не было необходимости. – Мне не терпится привезти модель домой и показать ее Фостеру.
– Значит, сегодня важный день?
– Да. Пожелай мне удачи.
Когда они подошли к входу в здание, она небрежно оглянулась. Грифф Буркетт исчез.
16
Лаура не рассказала Фостеру о неожиданном появлении Гриффа.
Обычно она ничего не скрывала от мужа. Но ей не хотелось говорить о предупреждении Буркетта относительно человека в зеленом автомобиле, потому что даже намек на то, что она подвергается опасности, выведет Фостера из себя. Его реакция предсказуема: через час к ней будет приставлена вооруженная охрана.
Кроме того, она не хотела, чтобы сегодня вечером внимание Фостера отвлекало что-то другое.
Перед тем как спуститься к обеду, она переоделась в простое черное платье, одно из его любимых. Затем довольно долго занималась прической и макияжем. Надушилась.
Спускаясь по лестнице, она поняла, что нервничает, и это удивило ее. Но потом она напомнила себе, что готовилась к этому вечеру несколько месяцев. Небольшое волнение перед выходом на сцену – это вполне объяснимо.
Она почти не прикоснулась к еде, но Фостер этого не заметил, потому что с воодушевлением рассказывал о новом упражнении, которое Мануэло включил в его комплекс лечебной гимнастики.
– Оно помогает укрепить спину и руки. Я уже почувствовал существенный прогресс.
– Он научился этому на семинаре, куда ты записал его в прошлом месяце?
– Да. Очевидно, он быстро учится.
– Он учился бы еще быстрее, если бы знал английский.
– Он очень гордый человек.
– И как изучение английского ущемит его гордость?
– Он воспринимает это как предательство по отношению к своим корням, – объяснил он и, не дожидаясь ее дальнейших расспросов, поинтересовался, как прошел день.
– Хорошо, что ты спросил об этом, – она одарила его озорной улыбкой. – После обеда тебя ждет сюрприз.
Закончив с едой, она направилась к дверям гостиной и позвала его за собой. Прежде чем двинуться вперед, он три раза дернул колеса инвалидной коляски сначала вперед, а затем назад. Эта привычка появилась у него несколько недель назад.
Кроме того, пластмассовые бутылочки с дезинфицирующим средством для рук появились буквально везде. Сначала он пользовался ими, когда думал, что она не видит. Теперь десятки флаконов были расставлены по всему дому, чтобы один всегда находился в пределах досягаемости Фостера. Чистота и стерильность всегда были его пунктиком, но особенно явно проявившиеся в последнее время симптомы невроза беспокоили ее. Нужно заставить его поговорить со своим психиатром об этих проявлениях.
Но сегодня они не будут говорить о его болезни и других неприятных вещах. Кроме того, если Фостер увлечется проектом, который она собирается предложить, симптомы наверняка опять ослабнут.
В кабинете Лаура все приготовила заранее. Проводив Фостера до закрытой двери, она распахнула ее и торжественно произнесла: «Презентация «Сансаут селект». Затем она отступила в сторону, чтобы он мог видеть рисунок художника, флаг с новой эмблемой, таблицы и графики, прикрепленные к мольбертам, и модель авиалайнера.
– Что это? – Фостер, немного сбитый с толку всеми этими наглядными пособиями, три раза качнулся взад-вперед, а затем направил коляску в комнату.
– Новая услуга авиакомпании, нацеленная на постоянных пассажиров и тех, кто путешествует по делам, – сказала она, как будто обращалась с трибуны к большой аудитории. – Ты позволишь?
– Пожалуйста.
– «Сансаут селект» предложит обслуживание по высшему разряду на ограниченном числе рейсов из Далласа на наиболее загруженных маршрутах. – Она стояла перед ним, как на сцене. – Хьюстон, Атланта, Денвер, Лос-Анджелес, Вашингтон, Нью-Йорк. Один рейс рано утром. Один поздно вечером.
Услуга только членам клуба. Пассажиры заранее пройдут проверку и зарегистрируются на рейс. Это позволит им избежать стандартной процедуры досмотра в аэропорту. Гарантировано бережное обращение с багажом. Услуги доставки в аэропорт и из аэропорта будут дополнительными, но рекомендуемыми, чтобы обеспечить качество обслуживания и устранить всевозможные помехи, возникающие при деловых поездках. Самолеты, рассчитанные на сто тридцать пассажиров, будут модернизированы, и в них разместятся всего пятьдесят человек. Даже сервис международных авиакомпаний, предлагающих повышенный комфорт пассажирам первого класса, бледнеет по сравнению с тем, что ждет участников программы «Сансаут селект». Дорого? Безусловно. Но гораздо дешевле, чем частный самолет даже в совместном владении, и гораздо больше места для ног и головы, – добавила она с улыбкой. – Вместо того чтобы тратить деньги на частный самолет для путешествий по этим маршрутам, бизнесмен может с гораздо большим комфортом лететь специальным рейсом, где его обслуживают прошедшие специальную подготовку бортпроводники.
Пока Фостер молчал. Просто слушал.
– И поскольку эта услуга будет предоставляться от имени «Сансаут», – продолжала Лаура, – пассажир будет уверен в надежности и строгих стандартах безопасности нашей авиакомпании. Качество обслуживания является товарным знаком «Сансаут», но за него приходится платить. Десять месяцев назад мы начали предлагать предварительное бронирование мест вместо системы «первым пришел – первым обслужен». Это был очень удачный шаг. Восемнадцать целых и три десятых процента наших пассажиров готовы потратить на билет лишние двадцать долларов, чтобы гарантировать себе забронированное место и первыми попасть на борт. Если предположить, что хотя бы полпроцента из этих восемнадцати целых и трех десятых приобретут членскую карточку «Сансаут селект», самолеты будут заполнены до отказа. В последнее время частная авиация стала вполне конкурентоспособна, но этот вид транспорта все еще по карману лишь очень небольшому числу пассажиров. С одной стороны, обычные авиакомпании, такие как «Сансаут» и «Саутвест». С другой – частные самолеты. «Сансаут селект» заполнит нишу между ними. Согласно прогнозам эта ниша будет расширяться по мере того, как авиакомпании сократят число мест первого класса, расширяя эконом-класс. Конечно, это небольшая часть рынка, но очень важная, потому что охватывает тех, кто должен летать по долгу службы и летает, преодолевая несколько десятков тысяч миль ежегодно. К счастью, эти пассажиры располагают средствами, которые можно потратить на комфортное путешествие. Если «Сансаут» не займет эту нишу рынка, ее опередят конкуренты. «Селект» позволит «Сансаут» сохранить позиции лидера на рынке авиаперевозок.
Это было запланированное завершение ее речи. Убедившись, что она закончила, Фостер три раза качнул кресло вперед-назад, а затем подъехал к столу, на который она поставила модель самолета. Одна из сторон фюзеляжа была изготовлена из прозрачной пластмассы, позволяя видеть внутренность салона, с которым не могли сравниться самые роскошные салоны первого класса. Как показалось Лауре, он изучал модель бесконечно долго.
– Такое уже пытались сделать, – наконец произнес он. – Эксклюзивный сервис по эксклюзивным ценам. Эти авиакомпании долго не протянули.
– Они не продавали членские карточки, – на это возражение у нее был готов ответ. – Они рассчитывали на одиночные заказы и поэтому столкнулись с проблемами денежных потоков. Мы будем продавать членство в программе, возобновляемое ежегодно. Еще до того, как первый самолет поднимется в воздух, у нас будет оборотный капитал на поддержку этой услуги как минимум в течение года. И одновременно на получение прибыли.
– Членство позволит пассажиру летать только на определенных маршрутах?
– На самом деле будут учитываться мили, потому что одни маршруты длиннее, другие короче. Мы рассчитываем, что это будет около семидесяти пяти тысяч миль. Неиспользованные остатки пропадают. Если пассажир превысил лимит, то за каждый дополнительный полет он заплатит сумму, эквивалентную стоимости билета первого класса в других авиакомпаниях.
– И это окупается?
– Подробности в программе, – она протянула ему переплет с тремя зажимами в кожаной обложке, на которой красовалась эмблема «Сансаут селект».
Он внимательно изучил эмблему, но вернул папку, не раскрывая.
– Сколько будет стоить членство в клубе?
– Как я уже сказала, в программе есть несколько вариантов финансовых расчетов. В зависимости от стоимости изменится и прибыль.
– Я знаю, что такое финансовый план, Лаура.
– Конечно, знаешь, – несколько обескураженная его тоном, пробормотала Лаура. – Я просто хотела, чтобы ты понял, что все это предварительные наброски.
– Неужели? А выглядит как тщательно продуманный план.
– Я долго и упорно работала над этим, Фостер. Я старалась обдумать каждый аспект и учесть все непредвиденные обстоятельства.
– Кто еще этим занимался?
– Похоже, ты считаешь это заговором, – рассмеялась она.
– Немного похоже на заговор. Несколько недель назад, когда я говорил, что без кота мышам раздолье, то считал это шуткой.
– Ты сердишься?
Вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, а затем к бару, где он налил себе виски. Ей он не предложил.
– А что говорит Управление транспортной безопасности относительно особых условий прохода на борт для членов клуба?
– Это не новая идея. Упрощенный проход для тех, кто часто летает, уже обсуждается. В некоторых аэропортах это уже реализовано.
– А откуда мы возьмем самолеты?
– Многие авиакомпании сокращают полеты по экономическим причинам, и мы можем очень дешево купить незадействованные самолеты.
– Все равно это огромная сумма. И еще столько же придется потратить для того, чтобы превратить их вот в это, – он махнул рукой в сторону модели.
– «Сансаут» может позволить себе крупный кредит. Мы займем деньги…
– А когда идея провалится, окажемся с огромным долгом, который будем не в состоянии выплатить.
– Тогда мы сможем использовать новые самолеты на обычных рейсах. Наши самолеты всегда заполнены, и обычно на них даже продают больше билетов, чем мест в салоне, а в следующем году мы все равно планировали расширять парк техники.
Он выпил виски одним глотком, затем вернулся к бару, взял салфетку и вытер край пустого стакана, проведя по кругу три раза, прежде чем поставил его на полочку под раковиной. Потом он закрыл хрустальный графин пробкой и поставил его точно на то же место, где он стоял прежде. Потом воспользовался одной из бутылочек с дезинфицирующим средством для рук.
– Все это очень умозрительно, Лаура, – наконец произнес он.
– И приблизительно. Именно это я и говорю. Нужна тщательная проработка. И я надеюсь на тебя.
– Вероятность успеха мала, – он не отреагировал на ее слова.
– Не меньше, чем вероятность успеха, когда ты покупал «Сансаут». Все говорили, что в Далласе нет места для еще одной коммерческой авиакомпании. Экономисты утверждали, что ты безумец. Аналитики смеялись тебе в лицо. Ты не послушал их. Ты смел скептиков. Ты не допустил, чтобы что-то помешало тебе реализовать мечту.
– Тогда я не был калекой.
Она отшатнулась, как от пощечины. В сущности, он ударил ее, причем намеренно выбрал самое чувствительное место. Пытаясь оправиться от шока, она пристально смотрела на него, а затем повернулась и направилась к двери.
– Лаура. Лаура, подожди! Прости меня. – Она остановилась, сжав ладонью дверную ручку. Фостер приблизился к жене и взял ее за руку. – Боже, как я виноват. Прости меня.
Он посадил ее к себе на колени и заставил повернуться и посмотреть на него.
– Прости, – он поцеловал ее в щеку, затем в губы. – Мне очень жаль. Прости меня.
– Почему ты это сказал, Фостер? – Она уловила искреннее раскаяние в его голосе и расслабилась.
– Это было без причины. Абсолютно.
Она оглянулась на материалы, на которые было потрачено столько времени и труда – как ее, так и других людей.
– Я думала, это обрадует и воодушевит тебя.
– Своим скептицизмом я испортил твой сюрприз. – Он погладил ее по волосам. – Я прошу прощения за это. Тем более что на этой неделе у тебя уже было одно разочарование.
Он имел в виду ее месячные. Действительно, это было разочарование, но Лаура не желала отвлекаться.
– Тебе не понравилась идея «Селект»?
– Слишком много информации за пятнадцать минут, – его легкая улыбка должна была смягчить удар, как и тщательно подобранные слова. – Ты несколько месяцев лелеяла свой проект. Для меня это неожиданно. Дай мне какое-то время на раздумье.
– Но твоя первая реакция отрицательная.
– Вовсе нет. Это осторожная благожелательность к идее, которая требует дальнейшего изучения.
Что означает отказ.
– А пока я поздравляю тебя с прекрасно проделанной работой. – Он прижал ее голову к своему плечу. – Это лучшая презентация из всех, что мне приходилось слышать.
Он отвергал идею, но выставлял Лауре высшую оценку за предпринятую попытку. Она ненавидела покровительственный тон, но сегодня была слишком расстроена, чтобы протестовать. Всю свою энергию она потратила на презентацию. Теперь, когда все закончилось, а желаемого результата добиться не удалось, Лаура чувствовала себя опустошенной и обессиленной.
– А теперь, – произнес он таким тоном, как будто с мелкими делами было покончено, – скажи мне, что еще случилось сегодня.
17
Болли Рич поднялся на открытую трибуну и сел рядом с Гриффом. Целую минуту они сидели в одинаковых позах: локти на бедрах, ладони сцеплены между коленей – и наблюдали за игроками на поле.
– Какого черта ты здесь делаешь, Грифф? – первым прервал молчание Болли.
– Наблюдаю за тренировкой.
– Ты сидишь здесь третий день подряд.
– Ты считаешь?
– Да, считаю. В чем дело?
– Ну, на мой взгляд, Джейсон не хуже любого другого игрока в команде. Но у них нет сильного защитника. И блокирующие ни к черту. Джейсон старается, но…
– Перестань молоть чушь, Грифф, – голос Болли звучал еще более сердито. – Зачем ты наблюдаешь за тренировками футбольной команды средних классов школы?
– Убиваю время, Болли, – Грифф повернул голову и посмотрел на него. – Потому что мне больше нечего делать. Насколько я знаю, этот стадион – муниципальная собственность, и я имею такое же право быть здесь, как и ты. Если не хочешь, тебе не обязательно со мной разговаривать. Я тебя не звал. Так почему бы тебе не спуститься и не присоединиться к более достойным гражданам, пока ты не замарался?
На поле тренеры собрали ребят, и те пили воду из бутылок, выслушивая замечания об игре. Мальчики выглядели слишком маленькими для широких наплечников. Издалека они были похожи на несуразных кукол с качающимися головами. Грифф начал играть в футбол примерно в том же возрасте, что и Джейсон. Вероятно, тогда он тоже выглядел маленьким.
Болли не двинулся с места.
– Мой сын боготворит тебя, – сказал он.
– Не очень-то я гожусь для героя.
– Я ему говорил то же самое.
Они смотрели, как тренеры разделяют защитников и нападающих и уводят две группы игроков на разные концы поля, чтобы выполнить тренировочные упражнения. Прошло пять минут. Десять.
– Тот вечер в Буффало? – наконец произнес Болли, прочистив горло.
Грифф никак не отреагировал, но сразу же понял, о какой ночи шла речь.
– Никогда в жизни я так не мерз.
– Десять градусов ниже нуля, – сказал Грифф. – Так мне потом сказали. Они не решились предупредить нас в раздевалке перед игрой. Шестьдесят минут мы играли в футбол в снегопад, а когда прозвучал финальный свисток, нам нечего было предъявить, кроме филд-гола. Пасующий, завернутый в плед и всю игру потягивавший горячий чай, оторвал свою костлявую задницу от скамейки запасных и добыл единственные три очка за игру. У меня пальцы кровоточили после столкновения с полузащитником. Они так замерзли, что я не мог согнуть их. Вся слава досталась дохлому пасующему.
– Наглый ублюдок, если уж на то пошло.
– Ты мне еще рассказываешь. Кстати, откуда он? В его фамилии не было ни одной гласной.
– Из какой-то восточноевропейской страны. Переключился с европейского футбола на американский, чтобы приехать в Америку и заработать побольше бабок. «Ковбои» вскоре избавились от него.
Это была постыдная победа в игре, состоявшейся в конце сезона и не влиявшей на выход в плей-офф. Аэропорт закрыли из-за снежной бури, и команда не могла улететь домой. Настроение у всех было паршивое, и, вернувшись в гостиницу, большинство игроков разошлись по своим номерам.
– Мы с тобой остались последними в баре, – сказал Болли, как будто читая мысли Гриффа. – Я набрался.
– Болли…
– Нет-нет, это нужно сказать. Я напился вдрызг и рыдал, как ребенок, жалуясь на семейные проблемы.
Если Гриффу не изменяла память, жена Болли собрала вещи и ушла от него, заявив, что устала сидеть дома одна с маленьким сыном, пока он развлекается с парнями, освещая какое-нибудь спортивное событие.
– Похоже, все разрешилось благополучно.
– К счастью для меня.
В тот вечер Болли был так пьян, что Грифф удивился, как тот до сих пор помнит о своем нервном срыве. Может, ему была необходима та исповедь, чтобы наладить отношения в семье. Они с женой по-прежнему вместе. У него красивый дом, сын с приличной прической и без видимых следов пирсинга.
– Я так и не поблагодарил тебя, что ты никому не проболтался, – сказал Болли.
Грифф внимательно посмотрел на него.
Смущенно пожав плечами, Болли снял очки и покрутил их в руках.
– Многие мои коллеги изменяют женам, когда уезжают из дома. И никогда не плачут по ним. Я дал тебе массу тем для обсуждения в раздевалке. Но ты никому не сказал ни слова.
– У меня не было друзей, разве ты не знаешь? Некому было рассказывать.
– Но ты никогда не вспоминал об этом при мне, – Болли искоса взглянул на него. – Не давил на меня. Ну, ты понимаешь. Ты сделал вид, что ничего не было. – Он опустил голову и, прищурившись, стал разглядывать свои кеды. – И никогда не использовал это, даже когда пришел просить у меня работу. С тех пор это не дает мне покоя.
Болли водрузил очки на место. Прошло несколько минут, на протяжении которых они смотрели, как тренер Джейсона дает ему указания, как нужно принимать пас от центра.
– Этот парень неплохо тренирует ребят, но Джейсону не помешает дополнительная помощь, – наконец сказал Болли. – Я понимаю, что это не похоже на работу. На самом деле, Грифф, это не…
– Я согласен.
– Подожди. Если я предложу деньги, это будет выглядеть как оскорбление.
– Никакой оплаты. Мне нужно делать хоть что-то полезное. Купи десяток футбольных мячей, и будем считать, что мы в расчете.
Болли задумался на секунду, а потом, похоже, принял решение.
– Давай здесь же, каждый день за час до начала тренировки?
– Подходит, – они пожали друг другу руки. – Скажи Джейсону, чтобы был готов выкладываться по полной.
– Он будет в восторге. Начнем завтра?
– Буду на месте.
Болли встал, спустился на несколько рядов, потом остановился и обернулся:
– Это не значит, Грифф, что я прощаю тебе твой поступок. У тебя испытательный срок – не только в отношениях с законом, но и со мной. Малейший намек на неприятности, и ты вылетишь отсюда.
– Не будет никаких неприятностей. Клянусь.
Болли кивнул и продолжил спуск по трибуне, чтобы присоединиться к другим отцам, наблюдавшим за тренировкой у кромки поля.
Грифф не получил приглашения присоединиться к ним, но он и не надеялся на это. У него давно не было такого хорошего настроения. Теперь у него есть дело, есть, чего ждать, есть, зачем вставать с постели по утрам. Лучше его никто не справится с обучением будущего куортербека. И осознание этого приносило ему радость.
Он продолжал улыбаться, когда зазвонил сотовый телефон.
Он приехал раньше ее и оставил машину позади дома. Через несколько минут ее автомобиль остановился рядом с его.
– Совещание затянулось, – сказала она, выходя из машины.
– Я сам только что подъехал.
Вместе они прошли к фасаду дома. Пока она открывала дверь, он внимательно осмотрел улицу в обоих направлениях. Оливкового седана нигде не было видно. Он приехал сюда прямо со школьного стадиона и знал, что там за ним никто не следил. С их последнего столкновения – около месяца назад – он больше не видел ни Родарта, ни кого-либо еще подозрительного.
Однако Грифф ни на минуту не допускал, что Родарт испугался и оставил его в покое. Наоборот, его явное отсутствие заставляло нервничать. Грифф предпочел бы, чтобы Родарт время от времени появлялся в его поле зрения. Размышляя об этом, когда они вошли в дом, он спросил Лауру, не видела ли она того парня, о котором он ее предупреждал.
– В уродливой зеленой машине? – Одна бровь у нее чуть-чуть приподнялась.
– Почему вы так смотрите на меня? Думаете, я его выдумал?
– Я думаю, что вы пошли на ненужный риск, встретившись со мной возле офиса.
– Я знаю правила, но вы должны знать о Родарте.
– Сомневаюсь.
– Послушайте…
– Я не желаю это обсуждать, – оборвала его она. Затем потерла лоб ладонью и устало вздохнула. – Я не видела человека, притаившегося в зеленой машине.
– Хорошо. Спасибо. Это все, что я хотел знать. Почему было не сказать об этом сразу, чтобы мы не спорили?
Она хотела возразить, но потом передумала и направилась в спальню.
– Что это была за модель?
– Что?
– Модель. В коробке, которую я отнес в вашу машину.
– Это была модель самолета.
– Это я понял. Вы везли ее домой, чтобы показать мужу. Зачем?
– Для презентации.
– Да? И как все прошло?
Избегая его взгляда, она провела рукой по волосам.
– Теперь это не имеет значения, – не дав ему возможности продолжить разговор, она вышла в коридор и исчезла за дверью спальни.
Грифф смотрел ей вслед, размышляя, почему она злится. Ссора дома? Тяжелый день на работе? Или просто раздражена, потому что ей придется еще раз терпеть его?
Да пошла она. Пусть злится. Пусть дуется. Все, что угодно. Ему наплевать. Остается надеяться, что в этот раз все получится. Ему уже хотелось взять деньги и свалить.
Он вытащил низ рубашки из-под ремня и снял ботинки. Проверил, включен ли термостат на стене, и уменьшил температуру на несколько градусов. Потом прошел в кухню и заглянул в холодильник. Те же бутылки с водой и упаковка диетической колы. Ему не хотелось ни того, ни другого, и он просто расстегнул рубашку и стоял у раскрытой дверцы холодильника, подставив грудь холодному воздуху.
Вернувшись в гостиную, он открыл шкаф и прочел названия видеокассет. Может, глянуть одну, просто для разнообразия. Посмотрим. Мужчины с женщинами. Женщины с женщинами. «Дырка меж двух городов». Интересно. На обложке была изображена цыпочка на мотоцикле, вся одежда которой состояла из нескольких полосок черной кожи. Ее улыбка и красные ногти не возбудили, а наоборот, охладили его.
Он закрыл дверцы шкафа, в очередной раз предпочтя собственное воображение журналам и видео.
– Входите.
Он вошел в спальню и закрыл дверь. И застыл посреди комнаты. Она лежала, как и прежде, устремив взгляд в потолок, укрывшись до пояса простыней и полностью одетая сверху.
Но на ее щеках были видны следы слез.
Когда он сразу не подошел к кровати, она посмотрела на него, а потом снова перевела взгляд на потолок.
– Что случилось? – он остановился возле кровати.
– Ничего.
– Вы плакали.
– Я просто устала.
– Вы плачете, когда устаете?
– Иногда, – она бросила на него раздраженный взгляд. – Может, мы поскорее покончим с этим?
– К вашим услугам, мэм, – сказал он, разозленный ее тоном и снисходительностью, которая за этим скрывалась, а затем стянул джинсы, надеясь, что вид его натянувшихся трусов оскорбит ее. Этого не случилось. Она отвернулась.
Он отбросил ногой джинсы, снял трусы и забрался на кровать, вытянувшись над Лаурой. Он сражался с простыней, проклиная ее неподатливость, пока не сбил ее в комок и не отшвырнул в сторону. Ноги Лауры раскрылись. Грифф принял нужное положение и попытался войти. Ничего не получилось, и он повторил попытку.
