Текст книги "По осколкам нашей любви (ЛП)"

Автор книги: Саманта Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

∙ ГЛАВА 9 ∙

«Когда я с тобой, то чувствую, что все будет хорошо. Я не могу объяснить этого».

Я не могла выкинуть голос Марко из головы, точнее его слова, что он сказал мне давным-давно. Они так много для меня значили тогда, потому что я знала, что он не из тех парней, которые нормально выражают эмоции, и в тот день он позволил себе быть со мной открытым.

Несмотря на то, что произошло и что он кинул меня, разбив сердце, эти слова все равно не прекращали преследовать меня.

Стоя в одиночестве в небольшом внутреннем дворике задней части дома, где выросла, я вперилась в землю и сражалась сама с собой, называя себя глупой за то, что зациклилась на сладком плоде, в то время как он был горьким и нанес столько ран. Но каким-то образом, я полагала, горький не повлиял бы на меня так сильно, если бы сладкий плод не был таким чертовски сладким.

– Нанна.

Я взглянула на открытые французские двери, которые вели в столовую родителей, и увидела, как пристально из них смотрел Коул; шум из передней части дома донесся до меня. Хотя Джосс, Брейден, Бет и Люк не были с нами, потому что у них были билеты на детский мюзикл, дом все еще был людным и шумным. На этот раз пришли Лив с Нейтом вместе с Лили и Дженьюари. Элли и Адам тоже были с Уильямом. Джо, Кэм, Коул, Дек и Пенни также присоединились к нам.

Я улыбнулась Коулу. С тех пор, как Лили начала звать меня «Нанной», Коул шутливо называл меня так.

– Как дела?

Он вышел ко мне, закрывая дверь.

Я нахмурилась при виде его тонкой футболки. Хоть она и обнажала его тату-произведения, она также обнажала его колючему ноябрьскому холоду.

– Зайди внутрь и надень куртку.

Уголок его рта изогнулся в забавную ухмылку.

– Я в порядке, мам.

– Ты простудишься.

– Мне не холодно, – настоял он. – А вот ты – не думаю.

Было все сложнее и сложнее притворяться с друзьям и в семье, что была не в настроении. Прошлую неделю я была полностью растерянной, живя лишь где-то у себя в голове. Я не знала, что чувствовала по поводу настойчивости Марко, и из-за того, что никто не был посвящен полностью в мою историю, мне даже не к кому было обратиться. В конце концов, эта была лишь моя собственная вина.

– Нанна, серьезно. – На лице Коула проскользнула улыбка, но глубокая морщинка возникла между бровей. – Ты была такой скрытной всю неделю и стоишь сейчас здесь, одна, выглядя так, будто взвалила вес всего мира себе на плечи. Я обеспокоен. Скажи мне, что происходит.

Я вздохнула, не желая выводить его очевидной ложью.

– Помнишь Марко со свадьбы?

Он кивнул и ждал, когда продолжу.

– Я была в него влюблена.

Брови Коула залезли на лоб от такой маленькой бомбочки информации.

– Почему я этого не знал?

– Мы с тобой тогда не были так близки. Джо, Элли, Джосс и Лив знают о нем. Мы встретились, когда мне было четырнадцать и к тому времени, когда исполнилось семнадцать, я сходила по нему с ума. Он старше, поэтому мы просто были друзьями. Иногда я занималась с ним. Но всегда хотела большего. Мы поцеловались в мои семнадцать, – я немого опустила подробности, – и когда подумала, что Марко, возможно, чувствует ко мне то же самое, он улетел обратно в Америку. Тогда на свадьбе был первый раз, когда я увидела его с тех пор… и Марко сказал мне, что вернулся в Эдинбург четыре года назад.

Глаза моего друга загорелись сочувствием.

– Мне жаль, дорогая. Если бы я знал, то ни за что бы не оставил тебя в тот вечер.

– Мне нужно было побыть наедине, – заверила я его.

– Его возвращение, очевидно, засело у тебя в голове.

– Нет, точнее он сам.

Лицо Коула ту же помрачнело.

– Что это значит?

– Это значит, что он хочет шанс объяснить, почему сделал так, как сделал, и теперь ошивается везде, куда ни пойду, чтобы я выслушала его. – Дальше рассказала ему про школу, спортзал и неожиданную встречу в книжном клубе.

Сердитый взгляд исчез. Теперь он выглядел удивленным.

– Так послушай.

Я дернулась назад от злости.

– Нет. Он этого не заслуживает.

– Ханна, вы были детьми. Если он тратит время, преследуя тебя, то явно чувствует себя плохо и хочет второго шанса.

– У него был шанс последние четыре года.

– Может он не знал, что сказать.

– И на чьей ты стороне?

– Твоей, – сказал он, смеясь. – Но, боже, ты сама себе узлы затягиваешь, когда все это может предоставить тебе небольшое облегчение – лучше понять, что тогда было у него в голове. И он предлагает тебе этот шанс.

Я одарила его недовольным и высмеивающим взглядом.

– Если бы мне нужен был голос разума, я бы попросила.

Коул захохотал.

– Я просто хочу сказать, – если, конечно, ты рассказала мне обо всем, – что он заслуживает шанса объясниться. – Неожиданно в его глаз касаются какие-то темные подозрения. – Ты ведь все мне рассказала?

Я качнула головой с поддельным спокойствием.

– Да… но он – причина, по которой я приняла тогда глупое решение. Так что… вот так.

На лице Коула отразилось понимание, и он добродушно ответил:

– Ты не можешь справиться с его влиянием.

Чувствуя вину за то, что врала Коулу и злилась на Марко и себя, не найдя общего языка с семьей, я хмуро кивнула. Не было никакого способа получить правильного совета, при этом не посвящая друзей и семью в полную историю, и я не собиралась переписывать ту, которую дала им, правдой.

– Давай перестанем говорить обо мне. – Я отмахнулась от темы. – Как дела? Как Стеф?

Он сгримасничал.

– Мы со Стеф порвали прошлым вечером.

Я раскрыла рот от удивления.

– И только сейчас мне говоришь об этом?

Он пожал плечами.

– Да и рассказывать-то нечего. Мы отдыхали после работы и столкнулись с друзьями из школы. Ну и она устроила девчачьи бои с одной из девушек.

– Девчачьи бои?

– Ее ревность смехотворна. У нее серьезные проблемы с доверием. Пришло время положить этому конец.

– У нас всех есть проблемы, Коул. Отношения не бывают простыми. Иногда приходится над этим работать.

– Согласен. Но я не хотел ничего с этим делать, и что тебе об этом говорит?

– Что она не та единственная?

– Точно. – Он повернулся и открыл дверь. – Теперь, когда мы разобрались с проблемами отношений на сегодня, пойдем, набьем животы.

– Ты уверен, что в порядке? – поинтересовалась я, следуя за ним внутрь.

– Да, – пообещал он. – На самом деле, я испытываю облегчение. Проблемы со Стеф очень выматывали.

Хоть я и желала Коулу счастья, что и было самым важным, я не могла не чувствовать сожаления по отношению к Стеф. Слова Коула огорчили меня; я слишком близко восприняла их к сердцу, чем бы он хотел. Но правда была в том, что она мне нравилась. Я не была безумно ревнивой, но моя собственная неуверенность исходила из-за отсутствия доверия к противоположному полу. Это было ненормально. Я была окружена хорошими мужчинами, которые не бегали от своих жен, но то, что Марко со мной сделал, и последствия той самой ночи оставили глубокий порез на душе, что превратился в уродливый рубец, который игнорировала, пока он внезапно не вернулся в мою жизнь. Одна из причин, по которой я даже никогда не пыталась вступить в отношения, была не только из-за оставленного Марко чувства, но и также из-за подозрений, что большинство мужчин отреагируют на меня и мои проблемы также, как и Коул на Стеф: неопределенно и нестерпимо. Так в чем смысл пытаться?

– Что-то происходит, – размышляла Джо, смотря на Лив и Нейта через стол, и махнула на них вилкой. – Что случилось?

Кэм сказал подле нее:

– Может, это их дело, дорогая.

– Ну, это было бы их делом, если бы им удалось притворяться, что они не поссорились, но тут пахнет неприязнью, – добавила Элли.

Лив закатила глаза.

– Нейт такая бестолочь.

Тот не оторвал взгляда от тарелки, пока ел.

– Нейт ничего не делает, – пробубнил он.

Нейт определенно что-то делал: он едва разговаривал с женой и каждый раз, когда был вынужден, не смотрел на нее.

– Попридержите ваши семейные дела до дома, – взмолился Коул.

– Они не семейные, – Лив скривила лицо. – Это пример абсолютной мужской инфантильности.

– Ох, а конкретно? – наклонилась Элли с интересом.

– Я разбиралась в доме и в особенности попросила его сделать одну кучу для вещей, которые он не хочет отдавать на благотворительность, и другую, которую хочет. Не моя вина, что он перепутал их.

– Ничего подобного. – Он посмотрел на нее, наконец, оторвавшись от тарелки. – Почему, черт возьми, я должен отдавать все любимые футболки? Ты не думала, когда просматривала гору вещей, что немножко странно видеть их в ней?

Она шмыгнула носом, прежде чем ответить.

– Я и не рассматривала вещи. Просто предположила, что ты дал мне правильный пакет. Положила его в сумку для благотворительных вещей и отдала даме, что собирает их.

– Некоторые из этой кучи дерьма были незаменимыми.

Лив выдала милый девчачий вздох, а Нейт закрыл глаза, морщась, после чего она сердито посмотрела на него.

Вздохнув, он повернулся на месте, чтобы взглянуть на Лили, которая сидела с Элли за детским столом.

– Это плохое слово, милая. Не произноси его. Папочка тоже не должен был и сожалеет.

Лили миловидно и серьезно кивнула ему в согласии. Боже, разве можно было не умереть от ее очарования?

Нейт повернулся обратно к Лив.

– Счастлива? Можем мы не обсуждать это перед детьми?

– Конечно. – Она беспечно пожала плечами, возвращая взгляд к тарелке. – Не знаю, почему ты такой расстроенный. Если бы ты удосужился посмотреть в сумку, которую я поставила рядом с кроватью вчера днем, ты бы увидел, что я позвонила той женщине, объяснила все, затем пошла и забрала твое незаменимое тряпье. – Она взглянула на него. – Хотелось бы напомнить тебе, что единственные вещи, незаменимые в твоей жизни, сидят в этой комнате с тобой.

– Вот-вот, – пробубнила мама.

Нейт погряз в замешательстве.

– Ты их вернула?

– Конечно, вернула.

– Почему не сказала?

– Потому что использую некоторые рычаги воздействия на тебя каждый раз, когда накосячу. Я просто напоминаю тебе последние сорок восемь часов, что ты вел себя, как обидчивый школьник, потому что я случайно отдала футболку с «Borg».

– Я был в этой футболке, когда мы встретились, – сказал он ей спокойно.

Лив сузила глаза.

– О, нет, ты не отделаешься полу-романтичными извинениями за нахальное поведение, чтобы лишить меня влияния.

– Влияния? – переспросила я. – Брак означает влияние?

– Да. – Ответил каждый женатый человек за столом.

Я сморщила нос.

Элли махнула вилкой в мою сторону.

– Если вы в браке, то в любой момент можете перед друг другом накосячить, и лучше обзавестись деталями в том, в чем партнер облажался, потому что однажды ты напомнишь ему о них, и тебе быстро простят твой провал. Да будет мир.

– В данном случае, – сказала Лив, глаза которой сверкали от триумфа, – я косячила немного, но Нейт намного больше, поэтому в следующий раз, когда опрофанюсь, он простит меня быстрее.

– Звучит… разумно, – ответила я с сарказмом.

– То, что не добивается изощренностью, добивается эффективностью, – подтвердил Адам.

– Женатые люди странные. – Я повернулась к Коулу. – Напомни мне никогда не выходить замуж.

– Чтобы это сделать, ты должна согласиться пойти на свидание, – напомнил он мне.

Я посмотрела на него отвратно, но прежде чем сказать хоть что-то, Адам продолжил:

– Ханна, это напомнило, что ты не рассказала мне о Марко Д'Алессандро.

Джо напряглась, услышав имя, и наши взгляды соприкоснулись.

– Что? – спросил он тихо, поддерживая внезапное изменение поведения между нами.

Я глубоко вздохнула, отрываясь от Джо и поворачиваясь к Адаму.

– Я не знала, что вы знакомы.

– Он является столяром в одной из наших строительных бригад. Старший рабочий, Тэм, хорошо о нем отзывается и также убежден, что Марко через некоторое время сам станет мастером. Я даже не сомневаюсь в этом. Он всегда под рукой, когда отсутствует Тэм, и знает почти все, что происходит на объекте. Я знаком с ним пару лет. Он кажется действительно хорошим парнем. Трудолюбивый и ответственный. Марко не знал, что мы родственники. Муж твоей коллеги сказал ему.

– Ох, – единственное, что мне удалось произнести.

– Ох? – Адам свел брови. – По тому, как он говорил, могу сказать, что вы были близки.

Я взглянула на Элли, размышляя, знает ли она, что Адам собирался заманить меня этим, но была так же удивлена, как и я. Не желая обсуждать это перед моими родителями, я пожала плечами.

– Мы были хорошими друзьями в школе.

Адам все еще смотрел на меня в недоумении.

– Разве он не старше тебя?

– На несколько лет.

– Ну, он говорит, что пытался связаться с тобой.

Коул фыркнул подле меня.

Я проигнорировала данное заявление, на которое невинно пожала плечами.

– Я получила от него парочку сообщений. – Коул еще больше фыркнул. – Но была действительно занята.

– Ты не говорила мне, что он писал, – влезла Джо с беспокойством в восхитительных зеленых глазах. – Все нормально?

– Кто этот мальчик, Ханна? – неожиданно спросила мама.

– Как давно он вернулся? – поинтересовалась Джо.

– Он не мог быть ее парнем. – Мама покачала головой. – Потому что ты бы рассказала, так ведь?

Джо наклонилась ко мне.

– Когда вы встретились? Он что-нибудь объяснил?

– Откуда он? Куда делся? Я так озадачена. А он?..

– Ханна, ты не поможешь мне с десертом, дорогая? – попросил громко папа, вставая.

Я отодвинулась от стола, одаривая отца благодарной улыбкой.

– Конечно. – И поспешила за ним на кухню счастливая, что сбежала от вопросов. – Ты мой спаситель.

Папа нежно улыбнулся мне и начал доставать стеклянные чашки из буфета.

– Без проблем.

Мы молчали, пока раскладывали трайфл¹⁶. И затем…

– Ханна. – Папа напрягся и остановился, смотря на стол. – Этот Марко… он не?..

Я сглотнула, сердце сильно колотилось в груди.

– Пап. – Я не хотела ему врать. Только не ему.

Он резко взглянул на меня с гневом в глазах.

– Он знает?

Я покачала головой.

– Почему он вернулся?

– Хочет объяснить, почему так резко уехал.

Папа вздохнул, уже успокаиваясь.

– Как давно он пытается с тобой связаться?

– Мы встретились на свадьбе несколько недель назад. И с тех пор он настойчив.

– А до этого… какое у тебя представление было о нем? Он был добр к тебе?

По какой-то причине вопрос открыл во мне поток эмоций, горло начало сжимать, глаза укололи слезами.

– Да. Очень добр. Мы познакомились, потому что Марко защитил меня от действительно плохого парня, который постоянно задирал меня. Когда я опаздывала на автобус, Марко провожал меня до дома, чтобы убедиться, что я в безопасности.

Боже, я так сильно его любила. Возможно, глупой, наивной любовью, но она ощущалась очень глубоко.

Папа провел рукой по столу и взял мою, утешая. Я взглянула ему в глаза.

– Может, он заслуживает шанса, чтобы объясниться.

Я была удивлена.

– Я думала, ты зол на него.

– Я все еще сержусь за его выбор, но не могу злиться за то, что случилось впоследствии. Он не знал, через что ты прошла, Ханна. Если его объяснения будут недостойны, то мы и дальше можем злиться на него. Но, возможно, у него были веские причины покинуть тебя.

– Я не знаю, как ты можешь быть таким рациональным.

– Что ж, – сказал отец, вздохнув, – я не знал его, так что не понимаю ничего из того, что произошло. Но зато знаю одно – у меня сильная дочь, которая редко расстраивается из-за чего-либо. Если этот человек немного выводит тебя из равновесия, возможно, на это есть причины. Когда я встретил твою маму, мне дали пинка под зад.

Я тихо рассмеялась и слегка толкнула его плечом.

– Все эти счастливые парочки делают тебя мягким, пап.

– Не, это просто из-за возраста, – пошутил он и схватил пару чашек, чтобы отнести их в обеденную.

– Пап. – Он остановился. – Не говори никому. Еще никто не знает.

Отец медленно кивнул.

– Хорошо. Не буду. Но хочу, чтобы ты спросила себя, почему защищаешь его, если он тебя не заботит?

Более сбитая с толку, чем когда-либо, я наблюдала, как отец вышел из кухни, размышляя над вопросом. Ответ не приходил. С трясущимися руками я взяла пару чашек и решилась вернуться к остальным, довольная, что Марко уже не был темой для обсуждения.

∙ ГЛАВА 10 ∙

Затишье во время обсуждения на вечернем занятии по грамотности заставило меня улыбнуться.

– Знаете, для людей, которые жалуются, что это самая худшая часть, вам действительно есть много что сказать.

Дункан ухмыльнулся, когда другие засмеялись. За исключением Лоррейн, которая едва ли проронила хоть слово за все занятие.

Я выяснила, что чтобы способствовать развитию их навыков чтения, нужно давать им читать на дом, а затем обсуждать прочитанное в группе. У этих ребят были самые элементарные навыки чтения, но они совершенствовались, пусть скачками и рывками. Уже во время разговора они лучше понимали значения слов в тексте, потому что, если не понимал один, понимал второй, и, естественно, помогали друг другу, даже не осознавая этого.

– Отлично, народ. – Я встала. – Прочтите шестую главу на следующей неделе, пожалуйста, и всем до скорого.

Мы пожелали друг другу хорошего вечера, и все разбежались, пока не осталась одна Лоррейн. С тех пор, как я поговорила с ней, она появлялась на каждом занятии. Но девушка все еще отказывалась от индивидуальной помощи; то, что я требовала от группы по чтению, давалось ей нелегко. Я быстро обнаружила, что она была тем типом женщин, которые предпочитали прямолинейность, чем виляние вокруг да около.

– Это из-за меня? – спросила я ее.

Она резко подняла голову, отвлекаясь от сумки, и хмуро посмотрела на меня.

– Че из-за вас?

– Я – причина, по которой ты не разговариваешь в классе?

Та пожала плечами.

Я приподняла бровь.

– Это точно не другие. Ты видела, как они стараются изо всех сил, сама знаешь, как все к друг другу любезно и терпеливо относятся. Ты сама проявляешь терпение. Доброту. Так что если это не они заставляют тебя чувствовать неловкость, то тебя пугаю я?

– Я ни напугана, – рявкнула она.

Я направилась к ней и осторожно взяла книгу из ее рук. Открывая ее на главе, которую мы сегодня обсуждали, я протянула ее девушке.

– Прочти для меня два первых предложения вслух.

Лоррейн недоверчиво на меня посмотрела. Однако я увидела то, что она так отчаянно пыталась скрыть, – это страх.

Она вырвала книгу у меня из рук и поднесла к лицу. Затем сглотнула. Громко. С большим усердием Лоррейн начала мне читать. Почти к концу она запнулась на одном слове. Настороженно поднимая на меня взгляд, она покраснела.

Мое лицо было беспристрастно.

– Прочти в слух.

Злость загорелась в глазах, но она все же снова взглянула на страницу.

– Это ни слово. – Лоррейн нахмурилась. – Фри-джит-ный.

– Лоррейн, вспомни правило твердых и мягких согласных и посмотри еще раз.

Она уставилась на слово.

– Фри-джит-ный. – Глаза сканировали то, что стояло до прилагательного, и затем напряжение на лице растаяло. – Фригидный. – И пожала плечами. – Я всегда думала, что оно пишится черес «дж».

Я сделала шаг назад.

– Ты очень хорошо поработала.

Она резко склонила голову.

– Ага, неважно. – Она резко схватила сумку и пронеслась мимо меня. – Увидемся на следующей неделе.

Я еще какое-то время стояла, думая о ней, после ее ухода. Лоррейн определенно груба, лишена хороших манер и этикета, но я не могла не уважать того, кто пробивался, несмотря на страхи.

* * *

С колотящимся сердцем и выворачивающимся наизнанку желудком я устроилась на подоконнике в гостиной, вглядываясь в темную, сверкающую улицу. Огни света мерцали тут и там, где уличные фонари отражались в лужах, оставшихся после недавнего ливня. Я сжала телефон в руке и сделала глубокий вдох.

Пролистывая недавний список звонков, я нашла номер и с упорством Лоррейн и приоритетной заинтересованностью отца нажала на кнопку вызова.

До этого он звонил раза три…

– Ханна? – ответил Марко глубоким голосом, приятно удивленный звонку.

– Привет, – ответила я тихо, заставляя притормозить удары сердца. – Я…

Его голос наполнился тревогой, как я поняла по памяти, когда он спросил:

– С тобой все хорошо?

Я медленно вздохнула.

– Я решила, что хочу узнать, почему ты оставил меня в ту ночь.

Он некоторое время молчал, и я уже хотела разбавить тишину, как он сказал:

– Я хочу спросить, почему ты внезапно передумала, но не хочу на случай, если это отпугнет тебя. Я рад, что ты позвонила, но хотел бы обсудить это с глазу на глаз. Тебя это устроит?

– Если я скажу «нет», то ты появишься на моем следующем приеме у стоматолога, да?

Он слегка посмеялся, восхитительный звук, от которого покалывало на затылке.

– Все, что потребуется.

– Я все еще не могу поверить, что ты заявился в книжный клуб, – пробубнила я.

– Это заставило тебя позвонить мне, верно?

– Действуйте осторожно, мистер Д'Алессандро, – предупредила я его.

Он захохотал.

– Хорошо. Будет круто… если ты пригласишь меня к себе завтра вечером, чтобы поговорить.

Тревога пронзила меня от мысли, что мы будем одни в квартире.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Ханна, то, что нам нужно обсудить, очень личное, и уж точно не буду чувствовать себя комфортно с незнакомцем, подслушивающим в кафе позади нас.

Я пересмотрела его вопрос, и, к сожалению, пришлось признать, что он прав. Я не хотела, чтобы кто-то из посторонних слышал разговор.

– Ладно, – заворчала я, давая свой адрес. – В шесть часов.

– Вечер включает ужин? – спросил он с надеждой и мальчишечью дерзостью, что удивило меня.

– Посмотрим. – И повесила трубку, попрощавшись.

Мне было слишком жарко, я ощутила внезапное беспокойство, когда адреналин пронзил мое тело. Я не ощущала ничего подобного давным-давно.

* * *

Школа помнилась, как расплывчатое пятно. Я была так озабочена мыслями о Марко в своей квартире, который придет уже сегодня, что даже не знала, как провела уроки. Как-то у меня это вышло, и с нервным ощущением в животе я поспешила домой после работы и начала готовить ужин. Я не знала, что готовить, потому что не хотела, чтобы это выглядело, будто пыталась впечатлить Марко, но и также не хотела отравить его чем-то, на что у него возможно была аллергия.

Я остановилась на пасте и салате. Конечно, никогда не ошибешься, выбирая пасту с салатом.

Шло в противовес манерам быть хорошей хозяйкой (которые мама воспитывала во мне с трехлетнего возраста) – не сервировать стол, пока ждала кого-то на ужин, но я также хотела, чтобы Марко не считал что-то за иное.

Кого я обманывала? Я даже сама не понимала, за что именно.

Я сменила рабочую одежду банальными джинсами и термальным лонгсливом. Закручивая волосы в неопрятный пучок, взглянула в зеркало и кивнула, удовлетворенная своим отражением. В этих джинсах задница выглядит просто отлично, футболка с длинным рукавом подчеркивала формы, отчего грудь выглядела прекрасно, но в целом одежда говорила: «Я зависаю дома, и плевать, что ты обо мне думаешь».

– Идеально.

Я крутанулась, направляясь из спальни на кухню, и тут зазвонил домофон, погружая меня в ступор.

Мне хотелось вырвать. Я собиралась украсить желудочным соком весь свой паркет.

– Дыши глубоко. – Подготавливала я себя, направляясь к двери.

– Да? – спросила я, подняв трубку.

– Это Марко.

Ага, меня определенно стошнит. Я нажала на кнопку, чтобы впустить его в здание.

С кровью, прилитой к ушам, я постаралась подготовить себя увидеть его снова и включила безразличие. Открывая дверь, я услышала шаги, когда он поднимался к квартире.

Затем увидела его голову из-за лестницы, и желудок припал к ногам. От поднял глаза с ног на меня, пока все еще подымался по площадке, а потом одарил легкой улыбкой приветствия. Черт бы ее побрал. Почему он так меня привлекал? Почему у меня осталось столько хороших воспоминаний о нем?

Глаза пробежались по телу и поднялись снова. По его выражению могла предположить, что он совсем не разочарован моим видом. Вовсе нет. Притворяясь, что мне все равно, я сделала шаг назад.

– Входи.

Он зашел внутрь, заставляя ощущать меня крошечной и, несмотря на его прошлый побег, в безопасности.

– Ты стал выше? – заворчала я, отходя от него и его манящего одеколона.

Он закрыл дверь за собой и потряс головой.

– Я бы заметил.

Пока осматривала его, поняла, что рост тут не причем. Это были мышцы. Я сглотнула при виде бицепсов, которые отчетливо были видны под облегающей кофтой с капюшоном.

– Сюда. – Я почти охрипла, поворачиваясь спиной при виде его довольства.

Он последовал за мной в гостиную, где в конце комнаты я поставила обеденный стол.

– Милое гнездышко. – Марко увидел горы книг, которые покоились чуть ли не в каждом углу, и одарил меня знакомой полуулыбкой, которая заставляла чувствовать меня то, что я не хотела.

– Тебе нужны полки.

Игнорируя комментарий, я указала на стол.

– Присаживайся, я принесу ужин.

Марко удивился.

– Ты все-таки приготовила?

Я прищурила глаза.

– Только потому что голодна.

– Ну да.

Взбесившись, что у меня фигово получалось никак эмоционально не реагировать на его присутствие, я выскочила из комнаты на кухню, где схватилась за край столешницы, делая глубокий вдох.

У тебя получится. Он всего лишь парень. Он всего лишь парень. Я повторяла это у себя в голове снова и снова, пока не схватила тарелки с пастой и салатом.

– Выглядит отлично, – сказал Марко, когда я вошла в гостиную с едой.

Я фыркнула, а затем спросила брюзгливо:

– Пиво?

Его губы изогнулись в уголках, и смех отразился в его потрясающих глазах.

– Было бы здорово.

Я вернулась с пивом, с грохотом ставя на стол перед ним, и затем неуклюже уселась на место напротив Марко, указывая на тарелки.

– Ешь.

Больше не скрывая своего веселья, Марко заулыбался, когда потянулся за салатом.

– Ты кажешься возбужденной.

Разве? И лишь отвлекающе пожала плечами.

– Все в порядке.

Его выражение на секунду дало понять, что он не поверил мне. Я забрала у него салат и вывалила овощи себе на тарелку, пока он взял себе пасту в томатном соусе. Мы сидели в тишине, пока не закончили накладывать и не начали есть.

Я почувствовала, что в любую секунду могла бы вылезти из своей кожи и выпрыгнуть со своей костлявой задницей в окно. Я ждала, когда он начнет говорить, оправдываться – ведь это и была основная цель пребывания его в моей гостиной, при этом поедая еду и влияя на мое женское начало. Наконец, терпение лопнуло от, по-видимому, удобной для него тишины.

– Четыре года? – рявкнула я, глядя на него.

Марко рассматривал меня, пытаясь вспомнить каждый сантиметр моего лица, да так, что я почувствовала жар и покалывания на коже. Он положил вилку и откинулся на спинку стула, откручивая пробку от пива без особых усилий. Потом сделал глоток, при этом ни разу не отводя от меня глаза.

– Наверное, нам стоит начать с ночи на Индия Плейс.

Неожиданная боль прошла сквозь грудь от воспоминаний в этом месте. От этой же самой боли перехватило дыхание. С тех пор, как я отдала девственность Марко, меня преследовали лишь горе и унижение, потому что мы даже не встретились после, и об этом также никто не знал.

От обсуждения с ним этого в первый раз возникало ощущение, что мы только вот все пережили.

Должно быть, выражение лица передало всю ту боль, потому что Марко напрягся, и что-то наподобие сожаления проскользнуло в его глазах.

Он поставил пиво, полностью сфокусировавшись на мне.

– Я хочу, чтобы ты знала, что та наша ночь была самой лучшей в моей жизни.

Я застыла от шокирующего признания, и только злость быстро оживила меня.

– Даже не смей пытаться заговаривать мне зубы милыми разговорчиками и красивыми словами. Мне просто нужна правда, Марко.

Черты лица ожесточились.

– Это правда. Ты можешь злиться на меня, сколько влезет, но не надо ставить под сомнение то, что я скажу тебе сегодня, потому что я никогда тебе не лгал.

– Насколько мне известно.

– Нет, ты прекрасно знаешь, что я не врал тебе, Ханна. Ни разу.

– Что ж, если эта ночь была такой потрясной, почему так вышло, что после всего ты вылетел оттуда так быстро? Как так вышло, что ты оставил меня лежать в этой грязной квартире, чувствуя себя использованной и полностью ничтожной?

Ощущая боль от заданного вопроса, Марко резко провел рукой по лицу.

Я ждала.

– Я ненавидел себя за то, что поступил так с тобой, – прошептал он. – Извини.

Сердце так колотилось о грудь, что даже было больно.

– Почему же?

Поняв вопрос, он вновь откинулся, сжимая челюсть.

– Ты была Ханной. Была этой замечательной девочкой, которая заставляла меня смеяться и смотрела на меня, будто я чего-то стою, да и с каждым годом ты становилась все красивее.

От таких слов сердце перевернулось в груди.

– Ты была слишком хороша для меня. Я понял это с первого раза, как проводил тебя. Безупречная от головы до кончиков пальцев. Не для меня.

– Я не понимаю.

Марко тяжело вздохнул.

– Я говорил тебе, что не ладил с дедом и дядей. И я это имел в виду в буквальном смысле. С того момента, как я начал ходить, Нонно убеждал меня, что я – бесполезный шлак. Он говорил мне, что я – ничто и никогда не буду чего-то стоить. То, что я был, как мать и отец, и, прикасаясь к чей-то жизни, я разрушал ее. Эти убеждения проникли в глубь меня.

Я ничего не могла с собой поделать. Даже после всего пройденного, я чувствовала боль и была зла на его деда, когда Марко произнес такие вещи.

– Он ведет себя, как злобный старый ублюдок.

Из уст Марко вырвался смешок.

– Ты бы была права. Но он – единственный пример отца, который я знал. Поэтому, несмотря на попытки Нонны смягчить темперамент деда, я верил ему. Это так засело внутри, что я почти пытался ему это доказать. Я вырос с одним ребенком по соседству. Отчим тоже считал его уродом. Мы были друзьями по большей части из-за ненависти к своим родственникам. Как только мы стали старше, Джамал стал вытворять всякие дурацкие вещи, типа вламываться к людям в дом, воровать вещи, заниматься вандализмом и все такое дерьмо, и я ходил за компанию. Когда нам исполнилось почти шестнадцать, его завербовали в банду.

Я раскрыла глаза от удивления.

– В банду?

– В банду. – Глаза Марко потемнели от воспоминаний. – Он рассказал мне кое-что из того, что его заставили сделать, и это разозлило меня, но в то же время я подумал, как это реально выбесит Нонно, если я впутаюсь в эту хрень. Думаю, единственное, что остановило меня присоединиться, это Нонна и остальная семья. Так я думал. Но однажды вечером мы зависали с Джамалом и еще парочкой парней из группы, что пытались убедить меня присоединиться. Они подкараулили соседскую девчонку, которая нравилась Джамалу. – Его взгляд скользнул от меня к левому плечу, отчего я поняла, что он воссоздал в голове тот случай. – Я не хотел верить… что они собирались изнасиловать ее, но он стал трогать ее; она плакала, а он не… – Глаза снова вернулись ко мне, уже озлобленные. – Я накинулся на него, а она убежала. Но его друзья взялись за меня… трое против одного. Думаю, если бы Джамал не уговорил их остановиться, то они бы убили меня. Потом я очутился в больнице и рассказал бабушке с дедушкой, что произошло. Тогда они и позвонили дяде Джио и как-то убедили его и тетю Гэбби забрать меня к себе в Великобританию. Они нашли маму и заставили ее подписать бумаги, и к тому времени, как мне стукнуло шестнадцать, все было готово, и я очутился в Шотландии.