Текст книги "По дороге к нашей любви (ЛП)"
Автор книги: Саманта Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 2
Эдинбург
Мы с папой пришли к решению остаться в Эдинбурге не только из-за образовавшейся в Аризоне пустоты после смерти мамы (хотя, конечно, именно это стало основной причиной), но и потому, что я потеряла работу, свои жизненные ориентиры, энтузиазм и много чего другого.
Маме диагностировали рак, когда мне было шестнадцать лет. Она поборола его, но он вернулся через три года. В двадцать лет, будучи студенткой третьего курса Университета Аризоны, я на несколько месяцев взяла домашнее обучение, чтобы оставаться вместе с ней. Она скончалась через два дня после моего двадцать первого дня рождения.
Папе долго пришлось уговаривать меня вернуться в колледж, но я сделала это лишь спустя несколько лет, окончив его со степенью магистра в области информационных и библиотечных наук.
У меня была работа в Финиксе, в библиотеке по соседству, но за три месяца до того, как с нами связался Кэм, наша небольшая библиотека закрылась из-за отсутствия финансирования, в итоге я осталась без работы. Это произошло чертовски не вовремя, так как я только начала вставать на ноги после кончины матери. Так что, приезд в Эдинбург оказался как нельзя кстати.
– Э-э, простите.
Я моргнула, выходя из оцепенения, и перегнулась через стойку библиотечной справочной службы, невозмутимо улыбнувшись сердитой девушке.
Библиотека была разделена на два подразделения – Службу Обслуживания Читателей и Библиотечные Собрания. Я работала в Службе Обслуживания Читателей, в коллективе из сорока пяти человек. Из этих сорока пяти сотрудников, по меньшей мере, девять, имели степень в области библиотековедения. И только два библиотекаря – мой менеджер Энгус, и мой руководитель Джил.
Отчим Элли, профессор классической истории в Университете Эдинбурга, порекомендовал меня главной библиотеке кампуса, и это помогло мне пройти собеседование. К сожалению, в библиотечной сфере было ограниченное количество рабочих мест. Я получила работу, но в качестве помощника библиотекаря. Но совсем не расстроилась по этому поводу. Я была счастлива работать по профессии.
Обычно я проводила все утро или день за стойкой в зале библиотеки, либо в резервном отделе, а другую половину дня в офисе, выполняя административную работу. Я предпочитала находиться в фойе, общаясь со студентами. Проработав здесь всего восемь месяцев, я уже была знакома с некоторыми студентами и имела прекрасные взаимоотношения и с ними, и с коллегами.
– Чем могу помочь? – спросила я громко, перекрикивая шум в зале.
За воротами, возле главного входа в библиотеку, вокруг лестницы располагалась площадка, которую студенты использовали в качестве места встреч. В дальнем конце зала находилась стойка информации, где все могли самостоятельно ознакомиться с книгами, а за нами располагался резервный отдел, где предоставлялась возможность изучать материал по времени от трех часов до одной недели, в зависимости от задания главы курса. Штрафы, которые мы выставляли, если взятый материал не был возвращен вовремя, были большими, даже огромными. Мы берем два пенса в минуту, что примерно равно трем центам в минуту. Звучит не так много, но если студент не вернул литературу в течение недели или двух, или месяца… Да… Вы понимаете, к чему я веду. Моя нелюбимая часть работы – говорить студентам размер штрафа, выписанного им резервным отделом.
Девушка наклонилась ближе, ее щеки вспыхнули.
– Я работала в паре со студенткой, у которой был отдельный кабинет для занятий. К сожалению, мы не можем сейчас попасть туда из-за… студентов и определенных видов деятельности, которыми они там занимаются.
Когда она покраснела еще больше, я мгновенно поняла о чем идет речь и посмотрела через плечо на Энгуса, достававшего папку из картотеки. Энгус, лысый, приятный на внешность мужчина, слегка за сорок, с добрыми глазами и прекрасным чувством юмора, услышал ее комментарий. Его губы дрогнули от смеха, затем он бросил:
– Твоя очередь.
Я поморщилась, но изобразила мину совершенного спокойствия, повернувшись к студентке:
– Понятно.
Обогнув стол, я подошла к девушке, чье тело напряглось от смущения. Боже, я надеялась увидеть легкое прелюбодеяние, а не полноценный секс. Похотливые маленькие ублюдки.
– Полагаю, в прошлый раз, ваш подруга забыла запереть комнату после использования?
Кабинеты для занятий – это небольшие частные комнаты на первом этаже с закрывающимися дверями. Они предназначались для любого студента нашего университета, имеющего ограниченные возможности. За такими студентами на постоянной основе в течение семестра и закреплялись эти кабинеты. Но чаще, чем мне хотелось, я была вынуждена вышвыривать студентов, которые не просто не имели права там находиться, так еще и использовали эти комнаты в качестве гостиничного номера.
Однако, поймав однажды двух студентов, занимающихся этим в, мягко говоря, не очень чистом мужском туалете, я перестала чему-либо удивляться.
Когда мы прошли мимо лестницы, я силой пыталась игнорировать запах кофе, тянущегося из студенческого кафе. Лучше бы мне сидеть и попивать латте, чем играть в игры, которые иначе как «содержательница борделя» не назовешь.
– Она, должно быть, забыла. – Девушка поджала губы. – Но ведь не в этом дело.
А девушка с характером, отдаю ей должное.
Когда мы достигли первого этажа, я смахнула свои длинные волосы с плеч, откидывая их назад, и прошла в большую комнату, шагая мимо учебных стендов, кабинок для обучения и кучи хихикающих студентов, которые сидели напротив номеров. Пытаясь выглядеть серьезно, я посмотрела на девушку.
– Которая?
Она указала на комнату под номером три. Сделав вдох, я шагнула вперед, схватила ручку и толкнула дверь, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза.
Девушка взвизгнула, а парень прорычал:
– Что за...
Я наблюдала, со скрещенными на груди руками, как он быстро застегнул ширинку, а она поправила свое платье. Девушка соскользнула со стола, цепляясь за парня, ее глаза блестели от смеха.
– Это не номер в отеле, – объявила я им спокойно. – И библиотека – не место для свидания. Уловили?
– А ты что, Аль Капоне?
Парень рассмеялся, нежно подталкивая девочку в мою сторону к двери.
Я тяжело вздохнула.
– Просто учитывайте ограничения, принятые в обществе, ладно? – Мои глаза метнулись в его сторону, и я подняла недовольно бровь. – Никому неинтересно наблюдать подобное.
Девушка хихикнула, а парень рассмеялся, проносясь мимо меня.
Это происходит уже в пятый раз, с момента как я начала работать в университете, когда я выгоняю из комнат студентов за ненадлежащее поведение.
А еще говорят, что в библиотеке скучно работать.
Отозвавшись на голос долга, я вернулась к стойке в резервный отдел. Прибираясь и наблюдая за столами, я думала о том, что приготовить сегодня вечером для себя и Нейта, так как он перебрался работать в мою квартиру.
И тут появился Бенджамин Ливингстон.
Я быстро привела прическу в порядок, проскользнула мимо книжных полок и поспешила к столу, на случай, если ему потребуется какая-нибудь помощь. Огромная часть меня надеялась, что она ему понадобится, в то время как другая часть была в ужасе от такой возможности.
Парень был красив, но неочевидной мужской красотой, как Нейт. Он обладал грубой, сильной, «я-могу-раздробить-дерево-голыми-руками» внешностью.
Я помогала Бенджамину несколько раз. Разумеется, я не смогла сказать ему больше пары слов, и то пробубнив их себе под нос, к тому же, в неправильном порядке. Так всегда бывает, когда рядом находится привлекательный парень. По взятой Бенджамином литературе, я предположила, что он являлся студентом магистратуры исторического факультета. Обычно я видела его несколько раз в неделю, и в последнее время стала действительно с нетерпением ждать с ним встречи.
Ростом под два метра, Бенджамин Ливингстон был широк в плечах, с кривой ухмылкой и светло-зелеными глазами, в которых я тонула. В последнюю нашу встречу, я фантазировала, как трахаюсь с ним за книжными стеллажами. После его ухода, мне пришло в голову, что я скорее всего втрескалась в него по уши. Я пыталась побороть свою застенчивость в надежде на реальную беседу с ним.
Не знаю, откуда возникла эта неадекватность в поведении рядом с симпатичными парнями. Из-за того, что мама была больна большую часть моей юности, у меня не было столько свободного времени на общение, как у других подростков. Мне приходилось почти по-матерински опекать свою собственную мать. Плюс, я была застенчива с мальчиками в школе. У меня было всего два свидания в средней школе, и только одно из них закончилось страстными лобзаниями, став незабываемым, лишь благодаря неловкости.
Колледж был в значительной степени точно таким же до второго курса. Я тупо решила избавиться от девственности, напившись и переспав с малознакомым старшекурсником. Это было ужасно. Было больно, неудобно, а как только он закончил, то скатился с меня и ушел. Я не могла вспомнить момент, когда чувствовала себя более униженной, более пустой и ненужной. Все это нанесло тяжелый удар по моей уверенности. По сути, я так боялась повторить подобное, что не стала этого делать. А затем, на третьем курсе выяснилось, что маме не становится лучше, так что я бросила все ради заботы о ней.
К тому времени, как я вернулась в колледж, то уже прекрасно осознавала свою неопытность в отношениях с мужчинами. При общении с ними я из взрослой женщины превращалась в подростка с нарушениями речи. Еще и моя зацикленность на собственном теле не помогала избавиться от комплексов. О получении навыков соблазнения и речи быть не могло.
– Привет.
Мои глаза немного расширились, увидев, как Бенджамин подошел к столу, приподнимая рюкзак, из-за чего стало видно как заиграли под синей рубашкой прекрасные бицепсы.
Он улыбнулся мне бесподобной кривой ухмылкой.
– Похоже, мне придется платить штраф.
Он протянул мне учебный материал, а я, забирая, глаз не могла от него отвести.
«Ты можешь сделать это».
Чтобы все получилось, я должна отвернуться. Ощущения такие же, как слишком долго смотришь на солнце.
Пальцы задрожали, я просмотрела материал, а затем вздрогнула от суммы штрафа, которые высветились на экране.
– Ой. Плохи дела, да?
Я уже говорила, что у него был этот божественный шотландский акцент, из-за которого у меня возникало желание его облизать?
Я сделала глубокий вдох, отталкивая эту мысль в сторону.
– Просрочено на три дня, так что, это восемьдесят четыре фунта.
Он отшатнулся.
– Больше я так делать не буду. Ну у вас и ставки, ребята?
Это не моя вина! Виноваты боги библиотеки!
– Два пенса в минуту, – уточнила я тихо.
– А, да ладно.
Он успокаивающе улыбнулся мне, протягивая свою банковскую карту.
– Сам виноват, что проигнорировал правила резервного отдела.
Оплата штрафа заняла меньше минуты, но эти сорок секунд были теми сорока секундами, в течение которых я могла бы задать ему любой вопрос. Вместо этого я молча делала свою работу не в состоянии даже встретиться с ним взглядом, когда протягивала квитанцию и карту.
– Ну, что ж, спасибо.
Мои глаза сосредоточились на подбородке Бенджамина, и я пожала плечами.
«Пожала плечами? Что за…».
– До свидания.
Мой собственный подбородок слегка приподнялся, соглашаясь.
А потом он исчез.
Вот и весь разговор.
Обернувшись с глубоким стоном, я медленно ударилась головой о стену. И снова, и снова.
– Э-э, Лив, ты в порядке? – прозвучал голос Энгуса позади меня.
Щеки вспыхнули от смущения, что меня застукали, и я повернулась к боссу лицом.
– Всего лишь проверка устойчивости здания. Все хорошо.
Энгус поднял бровь:
– А как насчет твоей душевной устойчивости?
– Определенно, это следующий пункт на повестке дня.
Глава 3
Каждую неделю мой папа, Джо, Кэм, Коул и я пытались не пропустить возможность собраться и поужинать вместе, и в этот вечер мы оказались в моем любимом итальянском ресторане «У Алессандро», на Индиан-Стрит, прямо за углом дома, где расположена моя квартира. Кэм и папа часто спорили по поводу оплаты счета, но папа был выше и старше Кэма, поэтому, как правило, выигрывал.
Мне нравились наши застолья. Не только потому, что я любила еду в «У Алессандро», но и потому, что Джо, Кэм и Коул действительно стали нам с папой семьей, как и мы для них.
Особенно Коул. Из всего, что я узнала о его жизни до Кэма у Коула была только Джо. Теперь у него была импровизированная семьи. Семья, которую он заслужил. Джо сказала, что мгновенно возникнувшая моя дружба с Коулом, по сути редкая для него вещь, и эта дружба, как нам стало известно, превратилась в небольшую влюбленность. Коул был слишком крут, чтобы выглядеть неловко в своей влюбленности, а я всегда делала вид, что ничего не замечаю.
Для постороннего, Коул мог сойти за восемнадцатилетнего. Он подрос еще за последние девять месяцев и достиг ста восьмидесяти сантиметров в росте в пятнадцать лет. Его широкие плечи оформились благодаря тренировкам с Кэмом и Нейтом по дзюдо, а его нынешнее окружение дало ему ту зрелость, которую большинство детей его возраста не имеют. Тем не менее, для меня, как и для Джо, (мы говорили с ней об этом) он оставался маленьким, обожаемым нами ребенком. Иногда это сводило его с ума, так как большинство людей относились к нему, как к молодому взрослому, коим он старался быть.
– Читала какие-нибудь новые книги, которые могут мне понравиться? – полюбопытствовал объект моих размышлений, когда я отхлебнула вина.
– Да, кстати. Энгус рекомендовал научно-фантастический роман об антиутопическом подземном обществе. Будешь в восторге.
– Круто. А можно ее закачать на электронную книгу?
– Да. Я пришлю ссылку.
– Здорово. Кстати, я закончил «Войну миров».
Я подняла бровь.
– Разобрался? И как тебе?
Он пожал плечами.
– Кажется она была достаточно реальной для того времени, когда была написана. Весьма мрачно. Мне понравилось.
Поймав мой взгляд через стол, Кэм улыбнулся оценке книги Коула.
– Продолжайте в том же мрачном духе.
Я приложила два пальца ко лбу и отдала ему честь:
– Есть!
Коул закатил на нас глаза.
– Это не связано со штучками эмо. Книги с несчастным или мрачным концом просто... заставляют тебя... Не знаю. Прочувствовать нечто большее или вроде того…
Он, кажется, неловко признался, что у него есть чувства (ужас какой!), и я почувствовала потребность успокоить его.
– Понимаю. Грустные и горько-сладкие концовки оставляют послевкусие и остаются с нами надолго после прочтения истории.
– Эли бы с вами поспорила, – пробормотала Джо, обмениваясь с папой дерзкой ухмылкой.
– Нет смысла, – возразила я. – Все равно я останусь при своем мнении. Несмотря на то, что мне нравятся хорошие романы со счастливым концом, должна признать, что грустные концовки оказывают на меня куда больше влияния.
Я ощутила взгляд отца на себе, повернулась и увидела, что он нахмурился.
– Убери это со своего лица, – посмотрела я сердито, указывая на бороздку между бровями. – Со мной все прекрасно.
– Ты предпочитаешь несчастные концовки счастливым, – посетовал он.
– В литературе. Не в жизни. Ли-те-ра-ту-ре.
Папа наклонился через стол ко мне:
– Ты должна поделиться со мной, если что-то не так.
– О, Боже! – Я метнула умоляющий взгляд в сторону Джо.
– С ней абсолютно все в порядке, – встряла Джо, спасая меня. – Она успешна, она великолепна, у нее есть своя квартира, много друзей и властный папа, который ее любит. Теперь, оставьте ее в покое.
Папа сердито насупился на поддразнивания Джо. Но спустя несколько секунд, переварив ее слова, он расслабил свои плечи и повернулся ко мне.
– Я беспокоюсь, что ты одна живешь в квартире, вот и все.
– Я редко бываю одна. Нейт устроил у меня свой офис.
По какой-то причине эта новость заставила папа нахмуриться. Это произошло сразу после того, как Джо начала задыхаться от смеха. Я быстро посмотрела на нее, и она зашлась еще сильнее.
Честно говоря, я уже не знала как ей объяснить, что между мной и Нейтом чисто платонические чувства. Встретившись впервые, мы сразу поладили. Иногда вы встречаете людей, с которыми вам комфортно, и Нейт – один из тех людей. Друг с другом мы чувствовали себя самими собой, и нас связывали две вещи. Первая – чувство юмора. Мы оба были слегка дураками. Вторая – наш внутренний ботан. Мы оба смирились с нашим внутренним ботанством.
Нейт работал внештатным фотокорреспондентом, но имел хороший второй доход, составляя рецензии на фильмы и видеоигры для международного журнала о кино и развлечениях. Большинство людей будут смотреть на него и думать, не кинозвезда ли он, а в действительности он был ближе к моему виду – ботан. Он начал вести блог, когда ему было девятнадцать, публикуя обзоры на фильмы, книги и видеоигры. За несколько лет блог настолько разросся, что к двадцати пяти годам у него было тысячи читателей. Все это плюс умные, веселые, полные индивидуальности отзывы попались на глаза журналу, и они предложили ему работу. К счастью для меня, он приносил фильмы для просмотра в мою квартиру, и мы довольно весело проводили время. Я тоже ловила свой «звездный час». Некоторые из моих комментариев даже попали в его рецензии.
– Итак, Оливия, случались на этой неделе забавные случаи в библиотеке? – спросил Кэм, также, ради меня, меняя тему.
Я с благодарностью улыбнулась.
– Мне пришлось вышвырнуть из комнаты для занятий парочку влюбленных.
– Господи, они на самом деле…
Но я не услышала остального, сказанного Кэмом, потому что дверь «У Алессандро» открылась, и мир вокруг меня исчез. Вошел он.
Бенджамин Ливингстон.
Я перестала дышать, когда он подошел к стойке администратора с пожилой супружеской парой. Может, его родители? Я не знала. Честно говоря, было неважно. Все, что меня заботило – он здесь и может меня увидеть. Если он увидел меня, то, возможно, узнал и попытается поговорить со мной. А может статься и наоборот – увидеть и не узнать. Даже не знаю, что хуже.
Все, что я понимала – не хочу, чтобы моя семья и друзья, стали свидетелями того, как Оливия Холлоуэй позорно плавится в присутствии красивого мужчины.
– Лив, с тобой точно все в порядке? – спросила Джо, перетягивая мой взгляд от Бенджамина. Ее прекрасные зеленые глаза были полны беспокойства. – Ты выглядишь... застывшей.
– Прошу прощения, Кэм.
Я быстро извинилась за то что «выключилась» на нем и снова мой взгляд упал на Бенджамина.
Черт! Администратор ведет его мимо нашего стола.
– Я должна…
Я сознательно поставила локоть на стол, сбивая десертную ложку на пол.
– Ой. Извините.
Я оттолкнула свой стул назад и тяжело опустилась на пол, ныряя головой под скатерть. Сердце колотилось в груди, а я оставалась там, наблюдая, как знакомая обувь шагает мимо стола. Его не было видно. Точнее, меня.
Скатерть поднялась, и передо мной появилось нахмуренное лицо отца.
– Ты курила травку?
Я плотно сжала губы, чтобы сдержать вырывающийся смех. Покачав головой, я протянула дрожащую руку к десертной ложке. Мне нужна замена прибора, так как я ни за что не откажусь от десерта. За тирамису в «У Алессандро» не жалко умереть. Конечно, я могла умереть от смущения прежде, чем получу шанс отдать свою жизнь в качестве платы за десерт.
– Просто поднимаю упавший столовый прибор.
– Ты ведешь себя страннее, чем обычно.
Я фыркнула, и это движение заставило меня поднять голову, ударяясь об стол.
– Мы можем не говорить об этом здесь?
Его голова исчезла, и я быстро выскочила вслед за ним, вытягивая шею в поисках Бенджамина. Его не было видно, и я вылезла обратно на свое место, плюхнувшись на стул с облегчением, поняв, что администратор увела их в другой зал.
Я уселась, вполне счастливая теперь, когда он ушел, и, улыбаясь, протянула ложку ближайшей официантке.
– Будьте добры, принесите мне чистую ложку, пожалуйста.
Когда она кивнула, я усмехнулась и повернулась к своим спутникам. Они все смотрели на меня. Я вздрогнула от их оценивающих взглядов.
– Что?
– Мик прав. – Кэм испытующе поднял бровь. – Ты страннее, чем обычно.
Я посмотрела на Коула в поиске поддержки, но он только пожал плечами, и я поняла, что он согласен с ними. Не желая рассказывать кому-либо о моей безнадежной влюбленности в Парня из Библиотеки, я лихорадочно подыскивала объяснение. Наконец, выбрала самое банальное:
– Я сегодня выпила три Ред Булла.
Да, возможно, не самое находчивое объяснение, но оно сработало, и вскоре разговор перешел от меня и моей абсурдности к другими темам.
К моему огорчению, прежде чем принесли десерт, наступила катастрофическая ситуация. Мне захотелось в туалет. Мне очень сильно захотелось в туалет по-маленькому. К сожалению, туалеты находились в коридоре, напротив другого зала, и я могла столкнуться с Бенджамином. Когда мой мочевой пузырь не мог уже терпеть больше, мне пришлось забить на свои терзания и скинуть балласт.
К тому времени, как я достигла туалета, то решила, что вела себя неразумно. Я двигалась настолько быстро, пытаясь добраться до туалета вовремя, что превратилась в размытое пятно. Бенджамин никогда не признает в «сейчас-лопнет-мой-мочевой-пузырь» пятне меня.
«Хм, произнеси это быстро пять раз».
Несмотря на мое растущее спокойствие, я намеревалась стать размытым пятном по пути назад к столу. К сожалению, я не учла фактор столкновения со стеной на выходе из уборной.
Я отшатнулась, быстро мигая, уткнувшись глазами в сине-черную стену. Мой мозг очень быстро разобрался что, на самом деле, это была не стена... а грудь. Широкая грудь человека.
Сердце начало бешено стучать в груди, мои глаза взметнулись вверх, сердцебиение усилилось, а на ладонях выступил пот при виде знакомой и мужской красоты Бенджамина Ливингстона. Мир вокруг меня ничтожно уменьшился.
Уверена, моя челюсть непривлекательно отвисла, когда он улыбнулся мне, а в его глазах засветилось узнавание.
«Вот, блин».
– Вы работаете в университетской библиотеке, верно?
Сглотнув, я отрепетировала свой ответ в голове. Затем мне удалось кивнуть.
– Обслуживаю отдел ассистента.
«Нет, не правильно».
– То есть ассистент отдела обслуживания.
«Надо больше репетировать».
Его улыбка стала еще шире, и он шагнул чуть ближе, перекрыв подачу кислорода моему и так уже задыхающемуся мозгу.
– Ну, вы всегда очень услужливы.
А потом мной каким-то образом завладела Мэгги Смит:
– Да, я такая, – выдала я торжественно, с шотландским акцентом.
Чертов шотландский акцент. К счастью, весьма хороший. Но это не главное.
Мои щеки горели от смущения, когда Бенджамин усмехнулся.
– Отлично.
Мне нужно уйти. Мне нужно уйти сейчас же!
– Э-э, за столом меня ждет семья.
Натянуто улыбнувшись и игнорируя его подергивающиеся от веселья губы, я помчалась прямо по коридору в другой обеденный зал. Тарелки и бокалы звякнули, когда я неуклюже рухнула на кресло стул и громко объявила:
– Думаю, нам стоит взять десерт на вынос и доесть у меня дома. Прямо сейчас.
Я ободряюще кивнула:
– Согласны?
