Текст книги "Между двумя братьями (ЛП)"

Автор книги: Саманта Твинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Мама переводит взгляд с меня на Сейди, на ее лице написан шок.

– Это ребенок Картера?

Сейди смотрит на меня с таким ярко выраженным беспокойством в глазах. Это тот самый момент, о котором она беспокоилась больше всего до того, как я убедил ее на эту авантюру.

– Да, – подтверждаю я.

– Боже мой! – восклицает мама, поворачиваясь к отцу. – Вот почему здесь нет Картера.

– Картеру захотелось немного своего личного пространства, – возражаю я.

– Нет, Картер хочет, чтобы у тебя было твое собственное пространство, – отвечает она. – Ты понимаешь, что то, что ты сделал, повлияет на отношения с братом на всю оставшуюся жизнь? И твоя жена рисует твоего брата голым. Как у тебя может быть все в порядке со всем этим?

Я качаю головой.

– Все хорошо, мам.

– Правда? Ты действительно так думаешь? Я не могу в это поверить, – признается она. – Что скажут люди? Как, черт возьми, ты собираешься это объяснять своему бедному ребенку? Я даже не знаю, что мне на это сказать тебе.

– Да, – поддакивает отец. – Ты возьмешь эту картину и сожжешь ее. Это будет хорошим началом.

Он идет к двери, и мое сердце пропускает удар.

– Это не то, что ты думаешь, – говорю я.

– Сложив два и два, не так уж сложно получить четыре, – отвечает он.

– Я поговорю с твоим братом, – обещает мама. – Ты разбил мне сердце.

– Пойдем, дорогая.

Папа обнимает маму и выводит из студии. Я хочу пойти следом, но Сейди удерживает меня за руку.

– Сейчас не самое подходящее время, – говорит она. – Не важно, что ты скажешь, они тебя не услышат.

Я знаю, что она права, но позволить моим родителям уйти вот так, после того, что было между нами сказано, самое тяжелое, что мне приходилось делать в своей жизни. Сейди притягивает меня к себе, и мы стоим, обнявшись за ее выпирающий живот.

Я ненавижу то, что мои родители расстроились, но знаю, что мы с Сейди стоим прочно на ногах вместе, и это самое главное для меня сейчас. Со всем остальным я в силах разобраться.

ГЛАВА 22

Сейди

Моя кисть оставляет длинные мазки слоновой кости на холсте. Еще несколько жемчужно-белых штрихов, и шлейф белого свадебного платья, который я рисую, приобретает форму, идеально имитируя изображение с фотографии, прикрепленной над холстом. Я делаю шаг назад и смотрю на портрет, затем добавляю еще несколько бликов на волосы невесты и румянец на ее щеках. После немного малинового цвета к свадебному букету, и на этом заканчиваю. Я критически изучаю результат.

Мне хотелось бы сказать, что все готово, но я никогда не могу этого сделать. Всегда есть что-то еще, что я могу добавить, но признаю, что достигаю такой точки, где приходится признать, что я сделала достаточно.

Хотелось бы, чтобы так было и в жизни.

Как понять, что ты уже не можешь сделать больше?

То, как родители Дэйла смотрели на меня, когда уходили, зная, что это останется со мной до конца моей жизни. Я предупреждала Дэйла, что так и будет, что люди не поймут. Говорила, что люди за пределами нашего мира решат, что мы сделали что-то не то. Я все это знала, но я так сильно хотела ребенка, что не беспокоилась о последствиях. Теперь то, чего я боялась больше всего, происходит, и я не знаю, как изменить сложившуюся ситуацию. Все не так, как я надеялась, за исключением ребенка в моем животе, и мой муж так же предан мне, как и всегда.

Я должна быть более благодарной. Я должна быть более довольной. Есть женщины, которые готовы убить за ту жизнь, которая у меня есть. Я знаю это.

Я поглаживаю мой выпирающий живот. Теперь он выпирает так далеко, что я не вижу своих ног. Все эти уродливые туфли, растяжки и странные вкусовые наклонности, стоят этого. Но семейная драма… не так уж много.

Я ставлю готовую работу со свадьбой сушиться.

Возле стеллажа стоит еще один холст, прикрытый тканью. Холст, который, казалось, был тем, что заставило Картера уйти, а родителей Дэйла сомневаться во всем. Дергаю за ткань, снимая с холста. На нем Картер, с прикрытыми глазами и широкой грудью. Провожу пальцами по широким линиям его бедер и талии. Смотрю на картину, когда открывается дверь, и заходит Дэйл. Он обнимает меня своими теплыми руками и целует в макушку. Кладу кисти в банку с растворителем и поворачиваюсь в его руках, на мгновение крепче прижимаясь к его груди.

– Ты не должна винить себя, – мягко произносит он. – Ни за что из того, что произошло.

– Мне нужно уничтожить ее, – говорю я.

Он отстраняется и обхватывает мое лицо своими сильными руками.

– Нет, Сейди. Тебе не нужно ее уничтожать. В этой картине нет ничего плохого. Ты же художник.

– Я ненавижу то, как твои родители отнеслись ко всему этому. Я хочу, чтобы они были частью жизни нашего ребенка. Хочу, чтобы они радовались, когда он родится. Не хочу, чтобы весь этот негатив омрачал наше счастливое время, Дэйл, но я не могу винить их за то, что они чувствуют. Я знала, что так и случится.

– Знаю, милая. И я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Я просто хочу, чтобы ты сосредоточилась на вынашивании нашего ребенка и чувствовала себя счастливой. Остальное решится само собой. Доверься мне.

– Да, – мягко отвечаю я, поглаживая его щеку пальцами. – Но ты это сказал о Картере, и он все еще избегает нашего дома, будто чумы или чего-то в этом роде.

– Это я возьму на себя, – решительно говорит Дэйл.

Мои глаза наполняются слезами.

– Я скучаю по нему, – признаюсь. – И я ненавижу, что то, о чем мы все договорились, встало между вами. Никогда не прощу себя, если вы, ребята, не сможете вернуть ту близость, что всегда была между вами.

– Мы вернем, – отвечает Дэйл со всей уверенностью, которая есть в его сердце, хотя в нем есть столько же сомнений, как и в моем.

– Я не должна скучать по нему, – проговариваю я, отворачиваясь от Дэйла. – Чувствую себя виноватой за это.

Он тянется ко мне, прижимая к себе и крепко обнимая.

– Я не хочу, чтобы ты себя плохо чувствовала, детка.

– Знаю. Ты и этот ребенок – это все для меня… просто я…

Останавливаюсь, потому что не знаю, как все объяснить, не причинив боль своему любимому мужу.

– У тебя так же есть чувства и к Картеру?

– Да. Я не думала, что это произойдет, – признаюсь, всматриваясь в его лицо, в поисках того, как на него повлияет мое признание.

Иногда честность, даже из самых лучших побуждений, может привести к ужасным последствиям. Моя рука лежит на его щеке. Она такая теплая и немного царапается. Задерживаю на секунду дыхание, боясь того, что скажет Дэйл.

Ответом Дэйла становится поцелуй, такой мягкий и нежный на моих губах.

– Я знаю, Сейди. Знаю, что вы не хотели, чтобы это произошло, и понимаю, почему так случилось. Мы все разделили нечто такое личное и удивительное. Ты узнала Картера с такой стороны, с какой обычно не происходит знакомство. Я не виню тебя или брата. Я даже не могу винить себя за то, что первый придумал этот план.

– И что же ты тогда чувствуешь? – спрашиваю я.

– Я чувствую, что мне нужно сказать Картеру, что он должен вернуть свою задницу домой.

Киваю. Это то, чего я хочу.

– Мы семья, – тихо признается Дэйл. – Как бы это ни работало для нас, мы должны быть вместе.

Бывают дни, когда я убеждаю себя, что для счастья мне будет достаточно того, что я сейчас имею. Дэйл и наш ребенок. Наша маленькая семья в нашем маленьком доме. Я бы учила его рисовать, а Дэйл учил бы как отбивать мяч в бейсболе. Все как у всех. Мама и папа. Ребенок, который бы ходил в школу, где учатся дети из таких же обычных семей. Но без Картера мир никогда не будет играть всеми красками. Ни для меня, ни для Дэйла, ни для ребенка.

Единственный, кто может сделать нашу семью цельной – это Картер.

Картер – недостающий фрагмент пазла.

ГЛАВА 23

Картер

Я понял, что что-то случилось, когда увидел все эти пропущенные звонки на телефоне. Просто вырубился на несколько часов, наверстывая часы после трудовой недели. Два пропущенных звонка от Дэйла и двенадцать от родителей.

Мама застала меня врасплох своим тринадцатым звонком, пока я раздумывал, кому перезвонить первым.

– Привет, мам, – поприветствовал ее я.

Я не видел своих родителей уже несколько месяцев. Последний раз это было, когда я только вернулся из Ирака, и заехал на один вечер. Это было до всего этого безумия с Дэйлом и Сейди. С тех пор я чувствовал себя некомфортно, когда они задавали вопросы. Я не лгал, и если быть честным, даже отрицать правду для меня не очень удобно.

– Мы знаем, – сразу начинает она.

Ее голос звучит по-другому, будто она плачет. Я чувствую, словно мое сердце пропускает удар. Так вот из-за чего все эти безумные звонки.

– Знаете что, мам?

– О Сейди и о ребенке, которого она носит. Как ты мог, Картер?

Черт возьми. Как они узнали?

– Как я мог, что?

– Жена твоего брата беременна от тебя! Вы все трое разумные личности, но ухитрились поступить очень глупо.

– Дэйл и Сейди хотели завести ребенка, но у них не получалось, – медленно проговариваю я.

Мне не нравится то, что я разочаровываю родителей. С тех пор как я был молодым, всегда принимал верные и честные решения, когда речь заходила о них.

– Разве ты не понимаешь: то, что вы совершили, разлучит вас всех.

– Это не так, мам, – возражаю я, но оглядывая свою дерьмовую съемную квартиру, знаю, что она права.

Я изолировал себя от сложившейся ситуации. Установил дистанцию между мной и своим братом из-за того, что мы все сделали. Мы договаривались, что это не произойдет, но это случилось.

– Когда ты последний раз виделся с Дэйлом и Сейди? – спрашивает она меня.

Я не хочу отвечать, потому что ответ докажет ее правоту.

– Разве ты не видишь, что это благо? У Дэйла будет ребенок, который станет его плотью и кровью.

– Ты имеешь в виду твоей плотью и кровью.

– Это одно и то же, – отвечаю я.

Мама раздраженно вздыхает.

– Это не так, Картер. Возможно, вы убедили самих себя, но ты и Дэйл – два совершенно разных человека. То, что вы однояйцевые близнецы не меняет этого факта.

Я уже собирался возразить ей, когда она продолжила.

– Мы также видели картину.

Снова, я не хочу предполагать, что она имеет в виду, но в глубине души, знаю. Хотя молчу.

– Почему ты так позировал Сейди, Картер? Разве ты не видел, как это неправильно?

Вот все дело. Они думают, что у нас был роман.

– Между нами ничего не было, мама. Я позировал Сейди, потому что она художник, которому нужна была модель.

– Ты брат ее мужа, – говорит мама. – Это неправильно, Картер. Если ей нужна была обнаженная модель, она должна была найти кого-нибудь другого.

Я помню тот день, когда она меня рисовала, ту тоску, которую я чувствовал к ней, то сексуальное напряжение, которое повисло между нами в комнате. Как бы я ни старался, я не могу забыть ничего, что произошло между нами.

– Мама, тебе нужно успокоиться, – советую я. – У тебя скоро появится внук. Что-то радостное, как это и было задумано.

– Вы, дети, думаете, что знаете о жизни все, но если бы это было так, вы бы не совершали такие глупости, подобные этой. Как ты можешь быть спокойным, если ты и твой брат готовы сделать то, что навсегда вобьет клин между вами? Мы не так вас воспитывали.

Я вздыхаю. Мама права. Мы всегда раньше делились со всем, что происходило. Мы обещали, что это не произойдет между нами, но это допустили. По крайней мере, я это сделал.

Если мама и папа когда-нибудь придут к согласию о том, что мы сделали, нам нужно показать им, что у нас все хорошо. Нам нужно доказать им, что рождение ребенка сделало нас ближе, а не разлучает.

– Вы воспитали нас в любви, мам. Мы делаем то же. Все дело в этом. Речь идет о любви.

– Правда? – недоверчиво спрашивает она. – Если речь идет о любви, тогда почему ты сидишь в маленькой грязной комнате, в то время как твой ребенок растет в другой части города?

Я оправдываюсь, чтобы закончить разговор. Потом сижу, глядя на телефон.

За последние несколько месяцев я убедил себя, что поступаю правильно. Сейди и Дэйлу нужно свободное пространство. Я мешал… даже стоял между ними, но скоро появится ребенок, и, несмотря на мои чувства к Сейди, мне нужно находиться там, ради моего брата и ребенка.

Впервые за несколько месяцев я набираю номер Дэйла.

ГЛАВА 24

Дэйл

Картер придет на ужин, он позвонил мне и спросил, все ли будет в порядке, если он присоединится. Сейди чуть не разрыдалась от облегчения. Думаю, мы оба боялись, что он разозлится после звонка мамы и отца. Картер упоминал, что разговаривал с ними, но не рассказал, что было сказано. Мы были на кухне, когда раздался звонок в дверь. Сейди бросила на меня нервный взгляд и начала подниматься со своего места за столом.

– Сиди, – смеюсь я над ней, – Сам открою. Ты едва можешь передвигаться.

Иду по коридору и открываю входную дверь. За ней стоял Картер, выглядящий еще более внушительно чем когда-либо и держащий упаковку с шестью бутылками пива в руках. Это не выглядит так, что нас ждет тяжелая ночь тоски и сожалений, и я чертовски этому рад.

– Не могу поверить, что ты позвонил в дверь, бро!

Делаю шаг вперед и крепко его обнимаю.

– Это больше не мой дом, – отвечает он, протягивая упаковку с пивом.

– Это твой дом, – возражаю я, забирая пиво. – Ты просто решил оставить его позади.

Картер почти торжественно кивает, и мы идем по коридору.

Сейди встает, когда мы заходим на кухню, ее живот выглядит больше, чем когда-либо. Картер не видел ее какое-то время, так что я уверен, что он будет поражен ее размерами.

– Ух ты, – восклицает он. – Ты только посмотри на себя, Сейди.

Она улыбается и руками потирает свой раздувшийся живот.

– Я стала в два раза больше, чем была, – смеется она.

– Похоже на то.

Мы вежливо стоим, улыбаясь, будто недавно стали друзьями. Это так странно и неудобно.

– Это действительно замечательно – увидеть тебя, – в конце концов, проговаривает Сейди.

– Да. Мы думали, что ты внесешь нас в список людей, кому только отправляют рождественские открытки.

– Это не так, – возражает Картер.

Он засовывает руки в карманы джинсов.

– Ну, что бы то ни было, мы очень рады, что ты здесь с нами, – признаюсь я. – Садись, Сейди приготовила ужин.

Сейди идет к плите, чтобы начать накладывать курицу и салат, которые приготовила.

– Это, парни, для вас, а у меня будут макароны. Я должна следить за тем, что я ем, иначе буду страдать от изжоги.

Картер присаживается за стол, и мы открываем по банке пива.

Сейди медленно идет к кухонному гарнитуру и приподнимается, пытаясь дотянуться до стойки с тарелками над головой.

– Позволь мне это сделать, – предлагаю я, подскакивая с места, и плавно двигаюсь вокруг нее, снимая три тарелки со стойки, до которой Сейди теперь не может дотянуться из-за живота.

– На самом деле, почему бы тебе не присесть, позволь нам самим разобраться с этим.

Она выглядит так, будто собирается возразить, потом вздыхает и садится в конце стола. Сегодня она выглядит очень усталой. Совсем не своя. Наблюдает, как мы с Картером раскладываем макароны, курицу и салат, как наполняем стаканы чаем со льдом. Потом мы все рассаживаемся и устраиваем наш первый семейный ужин за последние месяцы.

Мы говорили о самых разных вещах: о городских сплетнях, работе Картера, новом ресторане, который недавно открылся, и каков вердикт. Кажется, что все хорошо, но кажется таким фальшивым. Картер выглядит, как натянутая струна, его плечи и челюсть напряжены. Он очень старается, чтобы все было непринужденно, но я знаю, что ему есть, что сказать. Его взгляд продолжает скользить по животу Сейди, а затем снова возвращается ко мне.

– Кто-нибудь хочет мороженого? – пробую снять напряжение.

Отодвигаю стул и открываю холодильник.

– У нас осталось немного шоколадного с мятой.

– Нет, спасибо. Не думаю, что смогу.

– Ты почти ничего не ела, – говорит Картер, указывая на тарелку.

– Знаю, – Сейди потирает живот. – Просто не очень хорошо себя чувствую. Пожалуй, пойду, прилягу ненадолго.

Картер мгновенно вскакивает на ноги, помогая Сейди подняться, озабоченно наморщив лоб.

– Ты в порядке? Мы можем что-нибудь для тебя сделать?

Я подошел к ней сзади и положил ей руку на поясницу.

– Это все твоя спина, милая, или изжога?

– Я просто устала, – говорит она. – Никто из вас не может ничего сделать. Просто один из факторов беременности.

Она одаривает нас обоих своей мягкой покорной улыбкой.

– Просто наш ребенок использует мои органы как надувной домик, вот и все.

Картер все еще стоит на месте. Это первый раз, когда Сейди упоминает о ребенке таким образом, и это, кажется, сильно ударило по нему. Я жду, что он скажет что-нибудь о том, что это не его ребенок. Что он дядя, но он этого не делает. Она приподнимается на цыпочках, чтобы нежно меня поцеловать прежде, чем повернуться к Картеру.

– Мы скучали по тебе, Картер. Так приятно, что ты здесь, даже если это было только на ужин.

Затем она прижимается губами к его щеке прежде, чем отойти и зашаркать в сторону нашей спальни.

Я вижу выражение лица Картера, когда он смотрит ей в след. Боль и тоска застыли на его сильных чертах лица. Тоска по Сейди.

– С ней будет все в порядке? – взволнованно спрашивает он и смотрит через холл в сторону лестницы.

– Думаю, да. Последние несколько дней она чувствовала себя неважно, но думаю, этого следовало ожидать.

Сажусь на стул и толкаю его стул, схватив еще пару бутылок пива, и с тихим шипением открываю крышку. Он рассеянно взял свою бутылку.

– Итак… – начинаю я.

Глаза Картера находят меня.

– Мама и отец звонили мне.

– Ты сказал это по телефону.

– Они сказали мне, что то, что мы сделали, испортит наши отношения навсегда.

– Это то, что ты чувствуешь?

Картер трет свое лицо, напряжение, которое он испытывает становиться более очевидным.

– Кажется, я все испортил, – признается он.

– Ты о чем-то сожалеешь?

Я надеялся, что мне никогда не придется задавать этот вопрос, потому что ничто не изменит того, что мы совершили.

– Только не о ребенке, – быстро возражает он. – О переезде.

Пододвигаюсь немного вперед на своем стуле. Возможно ли, что Картер понял, что совершил ошибку? Я почти не хочу надеяться.

– Тебе было нужно свободное пространство, – говорю я, пытаясь облегчить ему задачу.

– Я думал, что встану между тобой и Сейди. Чувства, которые у меня были…

– Она чувствует то же самое к тебе, – перебиваю его я.

Он смотрит на меня и приподнимает брови.

– И тебя это устраивает?

Я киваю и пожимаю плечами.

– Я люблю свою жену, и я люблю тебя, и я буду любить этого ребенка тоже.

Картер качает головой, как будто не может поверить в то, что я говорю.

– Но мама и папа, они словно с катушек слетели и не знают и половины этого.

Я уже собираюсь сказать ему, что верю в то, что все станет на свои места, если мы будем делать то, что будут подсказывать наши сердца, когда я слышу приглушенный стук сверху. Раздается стон. Наши глаза встречаются, и тут мы услышали крики.

– Дэйл, Картер, – зовет Сейди. – Я думаю, мне нужно…

Сверху раздается еще один удар.

Не говоря больше ни слова, мы с Картером несемся по коридору. Сталкиваемся, и он распахивает дверь спальни.

Сейди упала на кровать, бутылочка со средством от изжоги разлита на полу. Она сжимает свой раздутый живот и тихо стонет.

– Дейл… Картер…. Я думаю… думаю, нам нужно идти. Думаю, что-то пошло не так.

Мой мир словно начинает разваливаться на куски.

ГЛАВА 25

Сейди

Чем ближе к концу моей беременности, тем больше проблем мне доставляет мой желудок. У меня плохой аппетит, если съем что-нибудь тяжелое – так сразу получаю приступ изжоги. Ночью еще хуже, но мне нужен отдых, хоть какой-нибудь.

Я с нетерпением ждала, когда Картер придет на ужин, но когда он, наконец, здесь, я не могу сосредоточиться. Все, что я хочу сказать, ускользает. В животе у меня неспокойно, а голова немного кружится. Пью мятный чай, который приготовил мне Дэйл, и пытаюсь ковыряться в еде. Примерно в середине ужина я признаю свое поражение и извиняюсь, чтобы прилечь. Я не пропускаю взгляд, которым Картер и Дэйл обмениваются, когда я прохожу мимо. Дарю Дэйлу поцелуй и слегка обнимаю его.

– Заставь его вернуться домой, – шепчу я ему на ухо, выходя из кухни.

Мне приходится бороться за каждый шаг, пока поднимаюсь по лестнице. С каждым шагом мне кажется, будто пробираюсь сквозь быстро движущуюся воду. Мой желудок чувствует себя ужасно. Спотыкаясь, иду в ванную и роюсь в шкафу в поисках огромной бутылки против изжоги, которую мы покупали оптом. Наконец, мои пальцы сжимают бутылку, и я возвращаюсь в спальню и падаю на кровать. Откручиваю пластиковую крышку, отчаянно пытаясь снять ее и получить хоть какое-то облегчение от боли, нарастающей в животе. Делаю глоток, но это не помогает. Ложусь на спину и перекатываюсь на бок, когда жгучая боль пронзила мой живот. Я задыхаюсь и тяжело дышу так, как училась на уроках для беременных, схватившись за живот, когда меня пронзает очередная боль.

– Ох – выдыхаю я, когда меня осенило.

Это ни в коем случае не боль от спазмов.

Когда я, наконец, отдышалась, то зову Дэйла и Картера.

– Дэйл, дорогой. Картер. Мне нужна помощь, – с трудом выдыхаю я.

Надеюсь, что это достаточно громко, чтобы они услышали.

Через несколько секунд я слышу топот сапог по лестнице и по коридору. Руки мягко подтягивают меня в сидячее положение. Тошнота накатывает на меня волнами, и я зажимаю рот рукой.

– Детка, что случилось? – Дэйл отводит мои волосы назад. – Черт, ты вспотела, сладкая. Это из-за ребенка?

Я тихо застонала, и Дэйл бросает на Картера встревоженный взгляд.

– Я думаю, нам нужно отвезти ее в больницу, – говорит Картер.

– Вот, позвони ее доктору. Номер «три» на быстром наборе, – он бросает свой телефон Картеру. – Мы здесь, Сейди, детка, позволь мне помочь тебе.

Дэйл идет в ванную и возвращается с холодной тряпкой, которой вытирает мне лицо. Убирает назад волосы и скрепляет их заколкой, затем надевает мне на ноги пару мягких туфель.

– Врач встретит нас там, – говорит Картер, направляясь к кровати.

Братья окружают меня с двух сторон, они помогают подняться мне на ноги испуститься по коридору и лестнице к входной двери. Дэйл постоянно шепчет мне на ухо, что все хорошо, его руки нежно касаются моих плеч и спины. Когда мы добираемся до входной двери, его руки шарят по столу возле двери и наконец, находят ключи. Он бросает их Картеру.

– Бери ее фургон и вырули его вперед, – приказывает он.

Картер коротко кивает и быстро выходит за дверь.

– С тобой все будет в порядке. С тобой и ребенком все будет хорошо.

Он повторяет это снова и снова, как мантру против всего плохого, но мне это не помогает. Я знаю, что что-то не так. Я знаю это где-то глубоко внутри.

Делаю глубокий вдох и киваю, не доверяя себе говорить. Мое зрение плывет, и я борюсь с волной головокружения, которая угрожает настигнуть меня. Наконец, я позволила себе упасть на Дэйла. Больше не могу держать голову, и в висках начинает стучать боль.

– Черт, – слышу я ругательства Дэйла, когда он держит на себе мой вес.

Его голос доносится, словно из-под толщи воды.

Слышу еще более приглушенные голоса. Потом меня поднимают на руки и несут к фургону, где усаживают на заднее сиденье. Оборачивают меня ремнем безопасности, а затем Дэйл скользит на сиденье напротив меня, обнимая за плечи, чтобы поддержать.

Картер запрыгивает на водительское сиденье. Снова закрываю глаза и чувствую, как фургон начинает двигаться. Дэйл разговаривает с Картером, объясняя ему как доехать до больницы, проверяя наличие пробок на своем телефоне. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме своего дыхания и подавления тошноты и боли.

Моя рука инстинктивно двигается, чтобы прикрыть живот. Ребенок какое-то время не двигается. Я молюсь о пинке. Хотя бы небольшом, чтобы я знала, что все в порядке.

Молюсь всю дорогу до больницы, но все напрасно.

ГЛАВА 26

Картер

Я слышу тихие стоны боли Сейди с заднего сиденья. Не могу точно сказать, что Дэйл ей нашептывает, могу только слышать его тихий, постоянный шепот, уверяющий, что все будет хорошо. Он звучит очень убедительно, но интуиция говорит мне, что нет ничего хорошего. Сейди белее простыни и потеет больше, чем багдадский морпех.

Сердце застряло где-то в горле, и челюсть начинает болеть от того, как крепко стискиваю ее. Если что-то случится с Сейди и ребенком, я никогда не прощу себе, то расстояние, которое разделяло нас последние несколько месяцев. Делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь на поставленной задаче. Прицелиться. Сосредоточиться. Это техника, которую я использовал в бою.

Веду маленький фургончик Сейди сквозь поток машин, огибая более медленные машины, вполголоса, ругая мам, бегущих по своим делам. Наконец, мы добираемся до больницы, ярко-красная стрелка на знаке экстренной помощи указывает нам на заднюю часть четырехэтажного здания. Я въезжаю на изогнутую подъездную дорожку и останавливаюсь перед двойными стеклянными дверями. Я торможу на парковке, выскакиваю, оббегаю вокруг, чтобы открыть дверь сбоку и помочь Сейди выйти. Ее ноги подгибаются, когда она переносит свой вес на ноги.

– Воу-воу, – говорю я ей, – сядь обратно. Я сейчас вернусь.

Направляюсь к дверям и оглядываюсь в поисках брошенной инвалидной коляски. Наконец, замечаю одну из них, стоящую в углу, хватаю, выкатывая обратно на улицу.

– Вот, – говорю я, ставя коляску рядом с фургоном. – Садись, Сейди. Держу тебя.

Она одаривает меня легкой улыбкой, в которой сквозит боль. Дэйл обнимает ее за плечи и помогает усесться в коляске. Мое сердце колотится, когда она тянется назад и сжимает мою руку там, где она обхватила ручки.

– С тобой все будет хорошо, Сейди.

Целую ее в макушку и разворачиваю коляску, направляя через двойные двери в пахнущую антисептиком приемную отделения скорой помощи.

Дэйл подходит к стойке и громко стучит костяшками пальцев по матовому стеклу, отделяющему персонал от пациентов. Нетерпеливо выглядящая медсестра распахивает окно и пихает ему планшет.

– Заполните это, – кратко бросает она.

– Нет, подождите. Мы позвонили. Доктор Бернард ждет нас.

Дэйл снова протягивает ей планшет. Медсестра смотрит поверх стола и замечает Сейди, потную и тяжело дышащую в инвалидном кресле.

У медсестры слегка раздраженное выражение лица, но она просит Дэйла назвать ей имя и быстро стучит по клавиатуре. Нога Дэйла в нетерпении стучит по кафельному полу, пока он ждет, когда медсестра закончит то, что она делает. Я наклоняюсь и сжимаю плечо Сейди, когда она издает тихий стон.

– Хорошо, – медсестра выхватывает из принтера листок бумаги и протягивает его Дэйлу. – Родильное отделение на третьем этаже. Вон через те двери, лифты налево. Кто-нибудь вас встретит.

Затем она с лязгом захлопывает окно.

– Пошли.

Дэйл направляется к дверям и распахивает их, пропуская нас внутрь. Он нажимает на кнопку лифта, а затем тянется к руке Сейди.

– Все будет хорошо, детка. С тобой все будет хорошо. Доктор будет ждать нас и убедится, что все в порядке.

За постоянными заверениями я слышу страх в голосе. Незнание того, что происходит с женой и ребенком, действует ему на нервы. Он хорошо притворяется, сохраняя спокойствие для Сейди, но я знаю его. Знаю, что он так же напуган, как и я.

Двери со звоном открываются, и мы вкатываем Сейди в лифт. Лифт скользит вверх, наконец, останавливаясь, двери распахиваются и выпускают нас в тихий коридор. Стены увешаны розовыми и голубыми полосатыми флажками, и вырезанными из бумаги аистами. Там есть большая доска объявлений с сотнями фотографий маленьких розовых новорожденных детей, приклеенных к ней. Я смотрю на Дэйла, и он пожимает плечами, оглядываясь вокруг. Затем указывает на коридор.

– Думаю, нам туда.

Когда мы направляемся к стойке администратора, медсестра отделяется от стойки и направляется к нам. На ее макушке так же есть аисты. Здесь слишком много аистов.

– Мистер и миссис Мартин?

Дэйл кивает и протягивает ей распечатку, которую ему дали внизу. Она оглядывает его и возвращает обратно.

– Вы можете оставить это себе, – она наклоняется и мягко улыбается Сейди. – Я Энджи. Мы позаботимся о вас и вашем ребенке, миссис Мартин. Давайте отведем вас в смотровую, доктор скоро будет здесь.

Она отталкивает меня бедром и быстро подталкивает коляску с Сейди к комнате на другой стороне коридора. Дэйл и я быстро следуем за ними.

Через дверной проем вижу пару медсестер, помогающих Сейди снять платье и надеть один из больничных халатов. Мимо нас в комнату протиснулся седовласый мужчина, читавший какую-то папку. Его голос гремит, веселый и успокаивающий, когда он приветствует Сейди.

– Ну что ж, – Дэйл хлопает меня по плечу, – зайдем туда.

Не успели мы переступить порог, как к нам подбежала медсестра, украшенная аистами, и махает на меня рукой.

– Извините, здесь могут присутствовать только ближайшие родственники. Там есть зал ожидания.

Она показывает через холл, где находится стойка администратора.

– Нет-нет. Он является ближайшим родственником. Он зайдет, – твердо говорит Дэйл.

– Я так не думаю,– возражает медсестра.

Я подавляю желание оторвать ей голову. Черт побери, я хочу быть здесь ради Сейди и ради ребенка. Хочу знать, что с ней происходит.

– Он пройдет… – начинает Дэйл.

– Эй-эй. Все нормально. Подожду в коридоре, – говорю я.

– Дэйл, ты мне нужен... и Картер, – стонет Сейди с другого конца комнаты.

– Видите, – Дэйл поворачивается к медсестре, – с пациентом не поспоришь.

Медсестра закатывает глаза и переводит взгляд с меня на Дэйла.

– Как бы то ни было, – наконец, говорит она, – вы оба просто держитесь в стороне. Там.

Она указывает на пару неудобных на вид стульев в углу.

– Нет проблем, – говорю я и направляюсь к ним.

Спины врачей и медсестер вокруг Сейди закрывают ее от моего взгляда, но, по крайней мере, я здесь.

Поэтому сижу на стуле, уперев локти в колени, крепко сжав кулаки, и наблюдаю за тем, как вокруг Сейди кипит бурная деятельность. Дэйл стоит рядом с ее головой, крепко держа за руку. Доктор отдает распоряжения, и медсестры спешат их выполнить. Открывается стерильная упаковка, мониторы начинают пищать, Сейди ставят капельницу.

– У нее слишком высокое давление, – говорит врач.

– Что это значит?– спрашивает Дэйл.

– Нам нужно взять образец мочи, чтобы проверить его на преэклампсию. Если он покажет белок, это подтвердит диагноз.

Я не смотрю, как Сейди помогают дойти до ванной.

– Ребенок в опасности – задыхается Сейди. – Он не шевелится.

У меня замирает сердце. Мой Бог. Даже не могу заставить себя думать. Когда Сейди заканчивает и возвращается на кровать, медсестра подходит с аппаратом, чтобы проверить сердцебиение ребенка. Вся комната, кажется, задерживает дыхание, пока медсестра регулирует положение устройства.

Кажется, это занимает целую вечность.

Когда это происходит. Свистящий звук.

– Сердце ребенка бьется немного быстрее. Это признак расстройства, – говорит медсестра. – Нам нужно успокоить тебя.

Из ванной возвращается медсестра. Проба на белок оказалась положительной.