355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саманта Твинн » Между двумя братьями (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Между двумя братьями (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 ноября 2020, 17:30

Текст книги "Между двумя братьями (ЛП)"


Автор книги: Саманта Твинн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

САМАНТА ТВИНН
МЕЖДУ ДВУМЯ БРАТЬЯМИ
(одиночный роман)

Перевод, редактура и вычитка: Диана Цырульникова

Редактура, вычитка: Мария Гридина (1-13 гл), Елена Иноземцева (14-эпилог), Анастасия Михайлова

Русификация обложки: Мария Гридина

Переведено специально для группы: https://vk.com/hot_books




ГЛАВА 1

Сейди

Я сижу на краю ванны, мои колени нервно дрожат, как и все внутри меня. На раковине лежит розово-белая пластиковая палочка, и я не могу оторвать от нее глаз. В этой маленькой пластиковой палочке с ее крошечными синими полосками содержится ключ к моему счастливому будущему.

Я делаю глубокий выдох, сдувая светло-каштановую челку, и переставляю ноги на прохладной плитке, стараясь сдержать себя от того, чтобы посмотреть на свой тест на беременность. Я снова проверяю таймер на телефоне. Еще две минуты.

От двери разносится легкий стук, мой муж Дэйл высовывает свою черную кудрявую голову из-за двери.

– Эй, детка. С тобой все хорошо?

Он дарит мне свою потрясающе соблазнительную улыбку. Мой муж не имеет ни малейшего представления, насколько он на самом деле горяч. Он единственный, кто этого не понимает. Со своими черными кудрями, ярко-зелеными глазами и мускулистыми руками он привлекает женское внимание, куда бы ни пошел. Только позвольте этому мужчине подстричь газон в жаркий день, и каждая жена в округе захочет выгулять свою собачку или полить растения у дома. Он иногда меня дразнит, что, если я когда-нибудь встречусь с его братом-близнецом, Картером, то оставлю его, потому что Картер самый красивый из них.

– Со мной все хорошо, малыш, – я возвращаю ему улыбку, но чувствую, как от нервов уголки моих губ опускаются вниз. – Еще пару минут, хорошо? Я сейчас выйду.

– Пальцы скрещены, – он поднимает руку, показывая скрещенные пальцы. – У меня счастливое предчувствие, Сейди.

Он отпускает дверь и оставляет меня в покое. Я знаю, что он тоже беспокоится, как и я, но он пытается скрыть это ради меня.

Я снова смотрю на таймер. Я хочу этого. Больше всего на свете. Боль от необходимости иметь своего собственного ребенка поселилась глубоко внутри меня. Когда мы только поженились три года назад, я сразу же мечтала попробовать. Я хотела маленький кусочек любви и сладости только для себя. Нежную головку, чтобы целовать, и крохотные пальчики ног, чтобы покусывать. Дэйл хотел подождать, пока его брат Картер не закончит свою службу, чтобы он не пропустил очень важную часть его жизни. Я слишком любила Дэйла, чтобы сказать нет.

Поэтому мы ждали.

И сейчас, Картер должен, наконец, покинуть морскую пехоту. Мы начали пробовать несколько месяцев назад, но пока на этой палочке появляется только одна полоска каждый месяц.

Одна полоска означает, что я не беременна.

Одна полоска означает еще один месяц ощущать то, что мое тело потерпело неудачу.

Одна полоска означает больше слез.

Пожалуйста, молюсь я в потолок, пожалуйста, пусть в этом месяце будет две полоски.

Таймер на моем телефоне звонит, церковные колокола звучат в моей желтой ванной.

Мои руки внезапно скользят, липкие от страха, а в животе все переворачивается. Я делаю глубокий вдох встаю и делаю два шага к раковине. Я проглатываю комок в горле и смотрю вниз. Воздух застревает в моих легких, плотный и тяжелый.

И снова одна синяя полоска…

***

Я бросаю пластиковую палочку в корзину для мусора и накидываю сверху тканью. Я не хочу видеть это снова. Я брызгаю холодную воду на щеки и тру пальцами глаза, наполняющиеся слезами. Затем я ухожу из ванной.

Дэйл сидит на кровати, в одной руке пульт от телевизора. Он листает каналы на нашем маленьком телевизоре, что стоит в углу на полке. Когда он видит, как я вхожу, он выключает его и бросает пульт. И опять его сексуальная полуулыбка.

– Итак, сейчас, когда ты будешь звать меня папочка, это будет по-настоящему, а не некое извращение, да?

Я сваливаюсь на кровать и зарываюсь лицом в подушку. И тогда слезы брызжут из меня, горячие на щеках, омрачая веселые подсолнухи на подушке под моей головой.

– Оу, детка.

Понижает голос Дэйл. Он скользит рукой по моей спине и запускает в мои волосы, притягивая меня к себе, пряча в колыбели своего тела.

Я хлюпаю носом.

– Я не могу в это поверить. Может, может, я делаю что-то не так. Думаю, что возьму еще один, такие вещи не очень точные, ты же знаешь.

– Все хорошо, Сейди. Все действительно хорошо. Это произойдет, когда должно произойти. Я не хочу, чтобы ты из-за этого переживала. Я слышал, что это может плохо повлиять. И ты знаешь, Картер скоро вернется, у нас будет полно дел. И твое искусство пошло на взлет… – его голос затихает.

Я слышу тихую мольбу в его голосе, умоляя меня не волноваться так из-за результата теста. Он ненавидит видеть меня грустной.

– Кроме того, отрицательный тест просто означает, что мы должны пробовать еще.

И снова эта сладкая сексуальная ухмылка, и его пальцы нежны, когда он скользит ими по моей ноге, поднимая юбку вверх по бедрам. Его губы исследуют раковину моего уха, теплые и невесомые на моей коже.

– Я люблю каждую попытку сделать тебя беременной, детка. Это мое самое любимое занятие в целом мире.

Его слова проникают в мою душу, и его руки смягчают мою боль. Я люблю этого мужчину больше, чем кого-либо в моей жизни.

Его пальцы пробрались между моих ног, и он прикасается ко мне так, как мне это нравится. Он был тем мужчиной, который хотел знать, как доставить мне удовольствие, когда мы впервые занялись сексом и сделал своей миссией узнать абсолютно все, чтобы заставить меня гореть. Однако сейчас, я просто хочу чувствовать его еще ближе к себе. Я хочу ощущать его кожу, не прикрытую одеждой и теплую, напротив моей. Я хочу, чтобы он двигался внутри меня, пока я не забуду снедаемую меня горечь, и новая надежда расцветет во мне, что этот месяц станет тем самым месяцем. Когда он входит своим большим членом в мои глубины, из моих глаз льются слезы. Я обхватываю его, притягивая так близко к себе, что он прячет свое лицо в изгибе моей шеи. Мы двигаемся в унисон в знакомом ритме. Я могу очень хорошо знать своего мужа, но это не делает секс с ним скучным, и когда он приводит меня к оргазму, то обхватывает мое лицо, целуя на пике моего удовольствия, оставляя меня бездыханной от наслаждения и переполняемых эмоций.

И может быть, только может быть, на этот раз мы зачали ребенка, которого я так отчаянно желаю.

***

Я приставляю холст к стене и кидаю кисти в банку, наполовину заполненную растворителем. Сегодня я не могу сосредоточиться на живописи. Обычно искусство – это мой способ бегства. Конечно, я не Моне, но занимаюсь живописью с самого детства. Когда я вышла замуж за Дэйла, он превратил для меня заднее крыльцо нашего дома в студию и предложил мне следовать своей мечте художника. На самом деле, предложил – это преуменьшение. Он настоял. Он всегда верил в меня, даже когда я сама не могла это сделать. Он всегда такой позитивный. Он думает, если ты во что-то веришь, то все всегда сложится так, как ты этого хочешь. Так же как он продолжает верить, что я забеременею.

Я больше в это не верю. Я чувствую, словно мое тело сломлено. С ним что-то не так. Иногда я ощущаю себя почти что сгнившей изнутри. Сгнившей и пустой.

На прошлой неделе я пошла в парк, села на лавочку и наблюдала за новыми мамочками с их яркими колясками. Они сбились вместе в стайку молодых мам, с кругами под глазами и большими чашками кофе в руках, но я могла видеть гордость в их немного уставших, но сияющих глазах. Я смотрела, как они успокаивали, кормили и легонько целовали нежные головки. Я наблюдала, пока они не заметили, что я смотрю на них.

Вздыхая, я переворачиваю холст, смотрю на гладкие штрихи по всех поверхности. Это пейзаж, озеро с деревом, расположенным на берегу, отражающемся в его поверхности. Крошечны рыжеволосый ребенок, приютившийся в корнях дерева, дремлет с плюшевым мишкой, зажатой в одной руке. Но ребенок в воде не отражается. Я качаю головой, когда понимаю, что даже в моих картинах отражается мое страстное желание иметь ребенка. Все, что я рисую в последние дни, наполнено детьми. Нежные линии и мягкие цвета.

Я беру телефон, прокручивая список контактов, ища номер телефона своего доктора. Я снова иду на попятный и прячу телефон подальше. Хотя я чувствую, что со мной что-то не так, я не хочу, чтобы наука подтвердила мои страхи. Этот страх грызет меня изнутри. Это желание. Оно рушит мой брак, делая меня угрюмой и замкнутой. Если я не вытащу себя из этой дыры, в которую я проваливаюсь, то боюсь, что это может повлиять на наши с Дэйлом отношения.

Я снова беру телефон, мои пальцы зависли над экраном, прежде чем его снова отбросить. Я не могу это сделать. Я не могу себя заставить подтвердить мои подозрения. Что, если я не могу иметь детей? Я знаю, что Дэйл всегда говорит, что это не важно, что он абсолютно доволен всем, и не важно, будем ли мы только вдвоем или у нас появится двадцать детей, все, чего бы я ни захотела. Я немного задета, что он отстраняется от меня в этом вопросе. Все, что я захочу. Я понимаю, что он имеет в виду, он желает, чтобы я была счастлива, и если я мечтаю о детях, то он сделает все возможное, чтобы это произошло. Но иногда мне кажется, что не собирается загонять себя в угол. Если он все оставит на меня, то ему не придется отвечать за исход.

В раздражении я хватаю недавно натянутый холст и устанавливаю его на мольберт. Я беру тюбики с масляными красками и выдавливаю их на палитру, быстро перемешивая их кистью. Я устраиваюсь на стульчике перед холстом, хватаю кисть и резко провожу ею по пустому квадрату передо мной. Пустой. Как и мое тело.

Темные цвета с красными прожилками закручиваются в водовороте. А в центре оказывается девушка, женщина, со светло-каштановыми волосами и карими глазами. Она заключена в ловушку, страдание на ее лице созвучно с цветами вокруг нее. В ее пальцах зажат подсолнечник, половина лепестков опали. Я бросаю кисть и смотрю на картину. Затем я хватаю белый акрил и большую кисть. Я начинаю с женщины, выбеливая ее, закрывая белой краской ее лицо и грустные глаза. Я вожу кистью по холсту снова и снова, пока все не исчезает; женщина, водоворот, темные затягивающие цвета.

Я пересекаю комнату, ставя холст на сушилку, чтобы белый цвет мог высохнуть. Я бы никогда не стала использовать этот закрашенный белым холст, кроме как для практики. Я бы не отдала его клиенту. Краска держится не так хорошо на холсте, если он был покрыт сверху белой краской.

Я смотрю в окно и вижу женщину, уставившуюся на меня. Светло-каштановые волосы, зеленые глаза с золотистыми крапинками, грустное лицо. Женщина из водоворота. Я отворачиваюсь от окна и выхожу из студии. В той комнате нет ничего, что могло бы меня выбелить. Обновить меня, освежить, хоть что-то, что можно было бы сделать. Я прикрываю за собой дверь и иду готовить ужин для моего мужа.


ГЛАВА 2

Дэйл

– Ты выглядишь такой красивой этим утром, любимая.

Сейди грустно улыбается и кладет кусок тоста на мою тарелку. Честно говоря, она выглядит так, будто не спала несколько дней. Темные круги под ее глазами, и она задумчива, словно находится на многие миллионы мили отсюда. Она еще даже не переодела халат. Обычно, Сейди встает раньше меня, переодевается, напевая, пока готовит мне завтрак. Эта бледное подобие моей жены беспокоит меня.

– Итак, автобус Картера приедет сегодня сразу после обеда. Ты точно не хочешь, чтобы я вернулся домой пораньше и смог сам его забрать?

– Что не так, боишься, что я не смогу узнать его? – шутит Сейди.

Господи, мне нравится слушать ее шутки. Я хочу, чтобы она улыбалась и смеялась. Все, что я когда-либо желал для своей Сейди, это чтобы она была счастлива. Именно поэтому я оборудовал для нее студию, убедил сосредоточиться на искусстве, даже когда она пережевала о ведении домашнего хозяйства. Она всегда остается такой, беспокоящейся о других.

– Хорошо. Я тогда вернусь домой вечером. А сейчас мне пора, хочу прийти на работу пораньше.

Сейди смотрит на часы.

– Пораньше?

Она устраивается на стуле, потягивая свой утренний смузи плодородия. Я смеялся над ней, когда она впервые начала пить их; пчелиное молочко, пшеница и я не знаю, что она еще туда добавляет. Но стакан похож на срезанный газон, но Сейди пьет его каждое утро. И проверяет, чтобы я съедал достаточное количество белка с каждой порцией пищи.

Я заталкиваю в рот яичницу и тосты.

– У меня есть кое-какие отчеты, которые необходимо закончить, – бормочу я, пережевывая завтрак.

Ненавижу врать Сейди.

Я встаю, хватаю ключи и целую ее в макушку.

– Увидимся вечером, детка. Я тебя люблю.

Она обычно говорит, что тоже меня любит, но этим утром она мне ничего не сказала. Она смотрит на дно своего стакана, когда я покидаю комнату.

Я знаю, насколько сильно она хочет иметь ребенка. Мечтает с тех пор, как мы только поженились. Мы все это время старались и ничего. Видеть боль и разочарование на ее лице каждый месяц, когда этот маленький тест отрицателен – съедает меня. Вот почему, вместо того, чтобы пойти на работу пораньше, как я до этого сказал Сейди, я направляюсь к урологу.

Когда я еду к офису доктора, то думаю о том, что Картер возвращается домой сегодня днем. Я не могу дождаться того момента, когда Сейди с ним познакомиться. Уверен, он немного резок на поворотах, и кто знает, через что ему пришлось пройти на Дальнем Востоке, но он хороший парень. Самоуверенный, немного шумный, но очень хороший. И он похож на меня. Я думаю, Сейди он понравится.

И я знаю, что он полюбит Сейди. Все любят. Она самая милая и добрая девушка, которую я когда-либо встречал, и вдобавок красивая. Каждый, кто впервые знакомится с Сейди, очаровываются ее теплотой и легким юмором. Я знаю, потому что со мною так и было. И это продолжается.

Раньше, чем готов, я уже поворачиваю к офису. Я выезжаю на паковку и ставлю машину на пустое место. Еще рано, припаркована только одна машина. Я нервно постукиваю пальцами по рулю, споря сам с собою о том, чтобы развернуть машину и поехать на работу, но я здесь. Я должен это сделать. Я вытаскиваю ключ зажигания и иду в офис.

Бойкий администратор приветствует меня, регистрирует и направляет присесть. Я устраиваюсь на одном из жестких пластиковых стульев, осматриваю небольшую зону ожидания, украшенную картинами из уцененных магазинов. Может быть, я посоветую доктору, чтобы она посмотрела картины Сейди. И почему так долго? Я буквально единственный присутствующий здесь человек.

Проходит несколько минут, и ассистент подзывает меня. У нее в руках планшет и она выглядит немного измученной, хотя едва перевалило за восемь часов, и нет других пациентов, которых я мог бы видеть. Вместо того чтобы отвести меня в смотровую, девушка ведет меня в кабинет доктора и просит присесть на кожаное кресло, чтобы снова подождать. На этот раз я изучаю вставленные в рамки ученые степени и энциклопедии, расставленные на полках.

Раздается легких щелчок открываемой двери.

– Доброе утро, мистер Мартин.

– Доктор Эванс, – в ответ киваю я головой.

Доктор Эванс маленькая, немного пухленькая женщина в возрасте, с седыми волосами. Каждый раз, когда я ее вижу, все, о чем я могу думать, как эта женщина, годящаяся мне в бабушки и выглядящая как дружелюбная бурундучиха, проводит свое время, играя с пенисами. Я сдерживаю смех.

Доктор садится на противоположенной стороне стола и надевает очки для чтения, которые висят на золотой цепочке на ее шее. Она листает мои документы, читая в тишине, несколько раз кивая на некоторые понятные только ей вещи, прежде чем обратится ко мне со своей бабушкиной улыбкой.

– Итак, мы проверяли вас на фертильность? Я так понимаю, вы с женой пытаетесь зачать ребенка? – спрашивает она.

Я киваю.

– Ммм хмм, ммм хмм. И она не захотела здесь присутствовать?

– Она даже не знает, что я здесь, – мягко отвечаю я.

– О, – доктор смотрит на меня поверх своих очков. – Хорошо, тогда мы могли бы сразу приступить.

Я киваю, поторапливая ее. Теперь, когда я уже здесь, я просто хочу все знать.

– Мы проверили количество сперматозоидов, их подвижность, тестостерон, пролактин и некоторые другие факторы...

– Да, – в нетерпении киваю я.

– И оказывается, у вас низкое количество сперматозоидов, и те, которые у вас имеются, показывают проблемы с подвижностью.

Она смотрит на меня, пытаясь определить, понимаю ли я то, что она мне говорит. Я понимаю, что малое количество сперматозоидов не очень хорошо, и их низкая активность определенно звучит не лучшим образом.

– Но я смогу подарить ей ребенка... это просто займет немного больше времени?

Доктор вздыхает.

– Результаты, которые я вижу, показывают, что это очень маловероятно. Ваша вероятность оплодотворить жену без вмешательства крайне низка, – доктор Эванс с хлопком возвращает листы с результатами на место и кладет на них сверху руки. – И даже с медицинским вмешательством, шансы на успех крайне низки.

Я сглатываю большой комок в горле.

– Почему, ну, вы знаете... из-за чего?

Она снова открывает результаты исследования.

– Вы болели свинкой, когда вам было семнадцать?

Я киваю. Я очень тяжело ее переносил.

– Когда мужчина переносит свинку после наступления полового созревания, вероятность развития осложнений из-за воспалений яичек значительно возрастает. Это редкость, но такое случается.

Я просто киваю, и еще раз киваю, не отрывая глаз от колен, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.

– Простите, мистер Мартин. Я знаю, это не то, чтобы вы хотели услышать.

Голос доктора полон сочувствия и доброты, но это раздражает. Что бы она мне ни сказала, это не заставит меня чувствовать себя лучше.

– Пожалуйста, – продолжает она, – почему бы вам не вернуться сюда со своей женой? Я бы могла ей все объяснить...

– Нет, – обрываю я ее, – спасибо вам. Что так быстро обработали результаты тестов.

Я встаю и нахожу ключи в моем кармане.

– Спасибо, – еще раз повторяю я с показной вежливостью.

– Мистер Мартин, я могу порекомендовать вам несколько отличных специалистов в этой области, вы знаете, что есть другие способы завести ребенка, – ее голос все еще полон понимания.

– Может быть, несколько психотерапевтов? – мягко предлагает она.

– Спасибо за уделенное мне время, доктор.

Я открываю дверь из увешанной учеными степенями комнаты и покидаю ее.

Мой разум абсолютно пуст пока я иду к машине, и как только я в ней оказываюсь, то не могу ничего найти внутри себя, чтобы начать и продолжить свой день. Я сморю в сторону здания, сжав кулаки.

Сейди не может от меня забеременеть.

«Сейди не может забеременеть от меня».

Это то, что она желает больше всего на свете. Все ее надежды и будущие мечты заключены в том, что мы сделаем это вместе, но я никогда не смогу подарить ей ребенка, которого она так хочет.

Это разрушит ее.

Я не могу оставить эти ужасные мысли у себя в голове. Она отвергнет меня? Решит, что я недостойный ее мужчина? Решит, что ее не устроит жизнь без детей, которых она так страстно желает иметь? Она бросит меня? Что, если меня одного ей недостаточно? Так ли сильно она меня любит, чтобы остаться, даже без шанса завести детей? Оставит ли она меня ради кого-нибудь, кто сможет дать ей вожделенного ребенка?

Узел в моем животе причиняет физическую боль. Моя Сейди. В воображении рисуется ее лицо, когда я ей это говорю... мысль о том, что ее нет рядом, когда я просыпаюсь по утрам. Я не могу через это пройти.

Но я должен.


ГЛАВА 3

Картер

Полет из Бахрейна1 в Техас занял почти 20 душераздирающих часов. Закрытый, как в консервной банке, еще со ста семьюдесятью пятью людьми, это подтолкнуло мое гребанное терпение к самой черте. Все и все было таким медлительным. Просто чтобы получить свой походный мешок, мне пришлось прождать почти тридцать минут, а люди мельтешили вокруг, словно мухи над дерьмом, похоже, что у них не имелось ни конкретной цели, ни направления движения в головах. Я бы повыдергивал все свои волосы на голове, если бы они не были такими короткими.

И, наконец, я здесь, в другой банке сардин, окруженный людьми, которых я не знаю и которым не доверяю. Я делаю медленные вдохи и выдохи через нос, пока бреду сквозь толпу. Я отмечаю, сколько человек меня окружает, это самый быстрый способ выйти. Я должен напоминать себе, что это гражданские, никто из не хочет нанести мне вред, они просто пытаются вернуться домой как можно быстрее, так же, как и я. Я снова делаю глубокие вдохи и опускаю голову на заднюю часть сиденья автобуса, наблюдая, как мы трогаемся под мерное гудение шин по асфальту.

Я не могу поверить, что спустя все эти годы моя служба закончилась. Больше не будет никаких изнуряющих тренировок, военной формы, песка, забивающегося в мою обувь… и еды, как и постоянного ощущения того, что мне могут надрать задницу. Прекрасно, я не буду по этому скучать. Не могу поверить, что Дэйл женился, и что я направляюсь в его дом, который находится в пригороде. Боже, из всех возможных мест он выбрал это. Чтобы встретить его маленькую деревенскую женушку, голос которой я только слышал на заднем плане, когда мы общались с Дэйлом по скайпу. Время течет теперь так странно для меня. Когда гражданский мир ползет словно улитка, сама жизнь мчится со скоростью ракеты «Томагавк»2.

Я проваливаюсь в легкий сон, поверхностный, потому что на базе нет такого понятия как глубокий сон, и прежде, чем я осознаю, воздушные тормоза шипят, и автобус подъезжает к торговому центру. Я хватаю свою сумку и жду, не очень терпеливо, так как пассажиры передо мной собирают свои вещи и бредут по проходу к ступенькам из автобуса.

Выпрыгнув из него, я оглядываюсь, и я пока никого не вижу, кто мог бы выглядеть так, словно ждет меня, поэтому я отхожу и помогаю водителю автобуса вытащить мой багаж из отделения для перевозки вещей. Он выражает небольшой протест, но я могу сказать, что он рад помощи. Я счастлив хотя бы этой незначительной активности и возможности поскорее найти мой вещевой мешок.

Стоит мне только схватиться за ремень на моей сумке, как я чувствую легкое прикосновение по моему плечу, это заставляет меня резко развернуться, слегка пригнувшись.

– Твою мать, – взрываюсь я.

За мной стоит маленькая женщина.

– Ты, должно быть, Картер, я бы узнала тебя где угодно, – говорит она, дерзко мне улыбаясь.

И я не могу ничего с этим поделать, но смех срывается с моих губ. Это первый раз, когда я смеюсь за очень долгое время, я так думаю.

Она симпатичная, эта девушка. Не слишком высокая, с мягкими, светло-каштановыми волосами, кончики которых спускаются чуть ниже плеч. Ее глаза имеют приятный тепло-карий оттенок, с янтарно-зелеными и золотыми вкраплениями. На ней свободная юбка в цветочек чуть ниже колен и майка, которая красиво очерчивает ее грудь. Она выглядит свежо, даже невинно.

– Привет… Сейди… прости за мой срыв, – говорю я.

– Без проблем, – улыбается она. – Это все?

Она кивает на сумку за моим плечом.

– Я путешествую налегке, – отвечаю я и подтягиваю сумку повыше.

– Сюда, – она ведет меня через парковку прямо в серебристому минивену.

Я качаю головой. Черт, Дэйл действительно живет загородом. Звучит негромкий звуковой сигнал, и боковая дверь открывается, пока мы еще в 10 футах3 от нее.

– Просто кинь свои сумки за сиденье, – советует она.

Я снимаю сумку с плеча и кладу на пол в машине.

– Удобно, – киваю я на дверь.

– О, да, отлично подходит для детей, когда ты тащишь подгузники и прочие вещи.

– Дети? Так ты и Дэйл… – мои глаза скользят по ее плоскому животу.

Она ничего не говорит, когда нажимает на какую-то кнопку на брелоке, и дверь скользит, словно вход в космический корабль. Она заскакивает на водительское место и защелкивает ремень безопасности.

– Э-э, хочешь, я поведу? – предлагаю я, осторожно передвигаясь в сторону пассажирского места.

– Нееет? – она растягивает слово, на ее лице вопрос, это ничего страшного.

Мне просто некомфортно с людьми, которых я не знаю. Я знаю, что веду себя нелепо, она, очевидно, знает маршрут, но это всего лишь раздражающая привычка, оставшаяся мне в наследство от Ирака.

– Прости, – бормочу я и пристегиваюсь ремнем безопасности.

Она выезжает с парковки и направляет свой серебристый микроавтобус по усаженной деревьями улице. Мы находимся в месте, что должно быть является главным торговым центром района. Я рассматриваю тщательно отчищенные тротуары, магазины, с вывесками, имитирующими почерк от руки, и на яркие горшки с цветами, стоящие снаружи рядом с дверями.

– Сколько одному городу требуется кофеен и пекарен? – спрашиваю я.

– Что? – смеется она.

– Ничего, я просто заметил, что людям, живущим здесь, нужно большое количество кофеина.

– Ооо, – хихикает она, издавая переливчатый звук. – Наверное, я пью не так уж много кофе, это не очень хорошо для…

Ее голос стихает.

– Не хорошо для чего? – подталкиваю я.

– Нет, ну, просто, кофеин не очень хорошо влияет на фертильность, – она быстро заканчивает свою мысль.

– Итак, ты и Дэйл пытаетесь завести ребенка, – ухмыляюсь я.

– Ну, типа того. Я имею в виду, что он хотел подождать, когда ты вернешься домой, дядя Картер и все такое, – она слегка мне улыбается. – Но, на самом деле, нам не очень… везет.

Она покусывает нижнюю губу, ее голос звучит так сладко и немного грустно.

– Дядя Картер, это было бы здорово, – говорю я, но не настаиваю.

Это не мое дело, и я могу сказать, что это расстраивает Сейди. Вместо этого я изучаю ее бедро, где юбка соскользнула вверх, обнажая шелковистую кожу. Я должен чувствовать себя виноватым за то, что рассматриваю жену своего брата, но, черт возьми, я очень долгое время находился в таких местах, где не было ничего стоящего, что можно было бы рассматривать.

Пока она не завладела моим вниманием.

Сейди приподнимает бровь на мои действия, выражение ее лицо больше выражает веселье, чем злость.

– Не ожидал, что Дэйл сможет зацепить такую красивую девушку, как ты. Как ему это удалось? – даря ей наполовину дерзкую усмешку.

– Он действительно счастливчик, – смеется она. – Но, ты же знаешь, он довольно-таки горяч.

Я смеюсь над ее утверждением.

– Это тоже делает меня горячим? – нахально подкалываю я.

У нас отличаются только волосы, а в остальном мы с Дэйлом так похожи, как только могут быть похожи друг на друга однояйцевые близнецы. У нас даже есть одинаковые шрамы на лбах, которые мы получили в результате падения в детстве в совершенно разных несчастных случаях.

– Как и твоего брата, как брата, – мягко проговаривает она. – Ты заставишь всех женщин в нашем маленьком городке взбеситься.

– Тех, кто желал бы, чтобы Дэйл был свободен.

– Ага, их самых.

После того как мы проехали живописный торговый центр, мы едем сквозь кварталы с ухоженными газонами и блестящими от чистоты автомобилями, сверкающими на подъездных дорожках. Ровные линии тротуаров вдоль дороги и мамочки в штанах для йоги, толкающие коляски с младенцами, следующие за малышами, которые крутят педали на своих велосипедах с прицепленными маленькими колесиками. Мы проезжаем школу с большим количеством детей, которые носятся друг за другом на зеленой площадке и качаются на качелях. Черт возьми, я никогда не видел более идеальной картины. Это похоже на комедийные телевизионные программы, такие как Стэпфордские жены4 или Шоу Трумана5.

Наконец Сейди поворачивает на подъездную дорожку и выключает двигатель. Впереди дом, в котором я очень легко могу представить Сейди. Белый с черной крышей, темно-зеленой входной дверью с каким-то венком, висящем на ней, и крыльцом вдоль всего переднего фасада. Цветочные клумбы в передней части двора с яркими цветами, тянущимися навстречу полуденному солнцу. На одном конце крыльца лениво раскинулись двойные качели, умоляя развалиться в них с бутылочкой пива.

– Ну что ж, пошло внутрь, – улыбается она мне и ведет прямо по дорожке к крыльцу.

Трава подстрижена с военной точностью. Чем я не могу не восхититься.

Сейди открывает дверь и машет мне, и когда я захожу, меня омывает чувство спокойствия и умиротворения, впервые за последние несколько месяцев. Черт, годы. Я могу точно сказать, что Сейди украсила дом с особой тщательностью и вдумчивостью. Дом заполнен радостью и спокойствием, стены имеют весенне-светлый оттенок зелени с легким акцентом в виде веселого желтого на подушках и шторах. Я показываю на картину над камином, изображающую поле с цветами и маленьким ребенком, расположенным в углу.

– Это твоя картина? Дэйл говорил мне, что ты рисуешь.

– Да, – отвечает Сейди, в ее голосе чувствуется небольшая застенчивость и гордость одновременно. – Ты проголодался? Я могу что-нибудь приготовить, кухня чуть дальше.

Она ведет меня вниз по коридору к задней части дома. Здесь больше желтого, больше счастья, больше спокойствия.

– Все в порядке, – заверяю ее я и останавливаюсь посереди кухни, вдыхая полной грудью запах сахара, ванили и специй.

– Хорошо, а как тогда на счет чего-нибудь попить? У меня есть чай со льдом.

Конечно, она его приготовила.

– Это звучит прекрасно, – отвечаю я.

Я наблюдаю за Сейди, как она колдует над моим напитком, положив немного печенья на тарелку с цветочками. Сидя на резном стуле на этой светлой и спокойной кухне, окруженный заботой такой красивой девушки, я чувствую миллионы миль, которые остались позади от того места, которое я еще недавно покинул.

Это жизнь, которой живет мой брат.

Сейди расставляет все передо мной на столе. И потом, прежде чем я успеваю взять в руку свой стакан, она кладет свою ладонь поверх моей и мягко сжимает.

– Добро пожаловать домой, Картер, – мягко приветствует она меня.

В горле образуется комок, и я проглатываю его.

Я военнослужащий. Очень долгое время эмоции не были частью моей жизни. Я не размазня.

– Спасибо, – грубо обрываю я, протягивая руку к печенью, которое выглядит домашним.

Дом. Думаю, что это здание, которое мой брат называет домом, самое близкое к этому понятию, что я могу сейчас иметь, но я не собираюсь одалживать его слишком долго. Так скоро, как только возможно, я начну двигаться дальше.


ГЛАВА 4

Сейди

Я не могу в это поверить. Даже немного причудливо, насколько Картер и Дэйл похожи друг на друга. Конечно, есть незначительные отличия. Они оба высокие, темноволосые и с голубыми глазами, но Картер более крупный, шире в плечах, с мускулами, ставшими результатом тяжелой работы. У Дэйла, конечно, они тоже есть, но он накачал их, посещая спортзал и придерживаясь правильного питания. Но они оба очень сексуальные.

Это странно, что я думаю о брате моего мужа в таком ключе?

Господи, конечно же.

Я бросила взгляд на Картера, сидящего посередине кухни.

Он не только соблазнительный. Но и невероятно горячий. Он заполняет всю комнату своим присутствием. И это не только из-за его широких плеч или той позы, в которой он сидит, просто… прямо здесь… Картер каким-то образом занимает все пространство, что не поддается объяснению. Кажется, что он изучает каждый дюйм кухни, рассматривая подсолнухи в вазе на столе и веселенькие желтые занавески на окне над раковиной, выходящем на задний двор.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю